Эксперимент Уйдейкхаала

      Штрауд медленно прогуливался по затенённым улицам Форготн Холлоу и под его внешне спокойным видом гудело предвкушение. Город, казалось, источал атмосферу вечных сумерек: слабые лучи солнца пробивались сквозь тяжёлые тучи, зловеще нависшие над головой. Мысли вампира плясали от предвкушения стоило ему подумать о предстоящей встрече со своей жертвой. Каждый шаг приближал его к исполнению желаний и он наслаждался перспективой испытать свои чары на загадочном инопланетном существе. Поддастся ли она его гипнотическому обаянию или её инопланетная натура окажется невосприимчивой к его чарам? Он не знал. Но верил, что что-нибудь придумает. Штрауд жил на свете очень долго и если он не знал, значит, знала его огромная библиотека. Несмотря на внешнее самообладание, проблеск беспокойства терзал сознание древнего вампира. Он не мог позволить себе сомневаться в надёжности Вааса, но воспоминания о прошлых разочарованиях тенью бродили в его сознании. Успех их плана зависел от действий оборотня и любая оплошность могла обернуться катастрофой. Тем не менее, Штрауд отбросил мучительные сомнения, позволив себе насладиться трепетом предвкушения. Однако длилось оно недолго. Глаза Влада сузились, когда он заметил Рассела, который сидел прямо на пьедестале его статуи, над фонтаном. Белая рубашка вампира, казалось, поблескивала в тусклом свете, подчёркивая яркий оттенок его изумрудных глаз, в которых читался намёк на беззаботность. В руке Люк держал сигарету и, медленно затягиваясь, выпускал длинные клубы серого дыма. Когда Влад приблизился и остановился перед своей драгоценной осквернённой статуей, то почувствовал закипающий гнев. Пепел от сигареты небрежно сыпался в фонтан, наглый поступок, который раздражал Влада до глубины души. Он ненавидел Люка всем своим чёрным сердцем. И отчасти за его поведение. Он вёл себя так, словно ему дозволено здесь делать всё. — Рассел, — голос Влада буквально сочился ледяной угрозой. — Ты, похоже, пропустил обучение тонкостям человеческого этикета? Люк приподнял бровь в удивлении и его лицо приобрело озадаченное выражение. Неторопливым движением он вынул маленькие наушники из ушей и положил их в гладкую чёрную коробочку, спрятанную в нагрудном кармане. — Что? — тон Рассела был пронизан лёгким замешательством, а взгляд был полностью равнодушным.       Владу очень хотелось подлететь и собственноручно стащить этого нахала со своей статуи. По всему городу было бесчисленное множество мест для отдыха, но Рассел выбрал именно это, место, которым Штрауд гордился. — Слезь с моей статуи, — скомандовал Влад и в его голосе безошибочно слышались властные нотки. Но Рассел только усмехнулся, затягиваясь сигаретой и с нарочитой беспечностью выпуская в воздух клубы дыма. Он как будто наслаждался тем, что бросал вызов требованиям древнего вампира, находя удовольствие в том, чтобы выводить его из себя. — А какой повод? — голос Люка сочился насмешкой. Он внимательно наблюдал за Штраудом, совершенно не боясь его гневной реакции. Влад сжал руки в кулаки, а его глаза загорелись едва сдерживаемой яростью, пока он изо всех сил старался сохранить самообладание. С каждым мгновением наглость Рассела действовала ему на нервы, угрожая подтолкнуть к краю пропасти. — Люк, ты портишь своими грязными сигаретами мне фонтан! — голос Влада звенел от возмущения и гнева. Хотя в прошлом он позволил Калебу сохранить жизнь этому вампиру, теперь Влад сомневался в мудрости этого решения. Рассел, конечно, не высасывал каждого встречного, но всё равно его наглое поведение приводило в большее бешенство, чем действия всей семьи Ваторе вместе взятых.        — Каким образом? — улыбка Рассела стала ещё шире и озорной блеск заплясал в его ярко-зелёных глазах. Вся ситуация, казалось, сильно позабавила его, ведь он действовал на и без того расшатанные нервы Влада. Древний вампир чувствовал, как закипающий гнев струится по его венам, первобытное желание, побуждающее его наброситься и избавиться от этой наглой помехи раз и навсегда. Тем не менее, он оставался сдержанным рамками вампирского этикета, неспособный действовать в соответствии со своими импульсами. Он боролся с внутренним конфликтом, ведь с одной стороны, он жаждал утвердить своё господство и избавиться от этого досадного присутствия. С другой стороны, он знал, что любое агрессивное действие привлечёт нежелательное внимание и вмешательство других вампиров, включая союзника Рассела, Калеба Ваторе. Разочарование клокотало во Владе, пока он изо всех сил пытался найти способ отреагировать на наглое поведение Люка, не прибегая к насилию. Глубоко вздохнув, чтобы успокоиться, он разразился тирадой, выразительно жестикулируя и выражая своё недовольство: — Пепел падает в воду и загрязняет её! — слова Влада были полны праведного негодования, в его тоне сквозило явное разочарование. Он умолял молодого вампира признать серьёзность ситуации, признать вред, причиняемый его действиями. — Ты что, разве не видишь этого? Люк едва не прыснул со смеха. Он смотрел на древнего вампира таким взглядом, будто тот выживший из ума старик. Хотя, по мнению Люка, так оно и было. — Опять ты докапываешься к мелочам, Влад, — парировал Рассел, а его тон сочился снисхождением. Он отмахнулся от жалоб Влада взмахом руки, как будто они не имели никакого значения.       Без предупреждения щупальца чернильной тьмы обвились вокруг Люка, окутывая его саваном обсидиановых теней. Воздух затрещал от потусторонней энергии, когда тьма закружилась вокруг него, скрывая его фигуру из виду. В одно мгновение темнота, казалось, сомкнулась сама на себя, поглотив Рассела целиком и не оставив после себя ничего, кроме мимолетного отголоска его присутствия. Переход был плавным, почти незаметным, как будто он просто растворился в воздухе. Влад долго жил на этом свете, но именно такую трансформацию у молодых вампиров никогда не видел. Чем-то подобным обладали лишь древние, как и он сам. Однако каким образом Рассел получил эту способность, будучи недавно обращённым — не знал никто. И эта был ещё один плюс к его и так загадочной, весьма раздражающей, персоне. Люк материализовывался перед Штраудом: его фигура, казалось, появлялась из сердца клубящихся теней. Воздух звенел от ощутимого дурного предчувствия, как будто сама ткань реальности дрожала в ответ на сверхъестественное присутствие Люка. Древний вампир с интересом рассматривал его, давно заметив, что с Расселом было что-то не так. Он не был похож на обычного вампира и походил на результат скорее магии, чем простого обращения. Однако заниматься этим вопросом у Штрауда не оказалось ни желания, ни времени. Вампир потушил сигарету и выкинул её в мусорное ведро. Он делал это всё крайне медленно, словно хотел вновь позлить Влада. — Удивительно, что ты вообще в такое время не на работе, — возмутился Штрауд, наблюдая за ненавистным ему вампиром. Рассел взглянул на мужчину перед ним с ещё большей улыбкой. Глядя в его зелёные глаза, Владу хотелось лишь плюнуть. — Ну, в отличие от тебя, Влад, я хотя бы работаю, — съязвил Рассел, его тон сочился сарказмом, поскольку он с явным весельем ожидал реакции Влада. Это был резкий выпад, призванный спровоцировать реакцию древнего вампира. Когда Штрауд впился в Рассела пристальным взглядом, подпитываемым многолетним презрением, он не мог не задуматься о своей собственной обширной истории. Его прошлые роли, включая пребывание в Совете вампиров, дали ему богатый опыт и власть, которыми он до сих пор гордился. И Расселу, конечно, такое вряд ли когда-нибудь светило. По мнению Влада, Люка даже близко к таким серьёзным структурам не подпустят. И всё же в этот момент его охватило чувство срочности, когда он осознал необходимость изменить свой подход, прежде чем у Рассела возникнут подозрения. Несмотря на свою склонность к дерзости, Люк обладал острым интеллектом, который делал его грозным противником. В отличие от Калеба и Лилит, которые оставались незаинтересованными в делах Влада, Рассел умел вынюхивать неприятности и использовать их в своих интересах. Люк с ожиданием смотрел на него и его ярко зелёные глаза блестели в предвкушении ответа. Однако Влад молча развернулся и пошёл прочь, лишив вампира наслаждения.