Белый Десница

Под едва слышимый шелест песка в часах по трехцветной доске сделал ход золотой дракон. Чудовищно прекрасное создание, исполненное с мастерской точностью, замерло на нефритовом поле прямо напротив гранитного требушета. Часы сделали замысловатый оборот. Идеально чистое стекло бликами разметалось во все стороны под лучами теплого летнего солнца, проникающего в покои через широкое окно. Сложный механизм из Квохора начал отчет сначала. Лысый невзрачный мужчина с куцым остатком светлых волос за ушами вновь тягостно вздохнул, глядя на расстановку сил с невыразимой безысходностью. Его серые фигуры из морского гранита смотрелись потешно перед лицом золотой волны, идущей с другой стороны доски. Его собственный дракон лежал рядом, выведенный из партии метким, коварным ударом. Нерешительно подняв руку, он мельком глянул на лицо своего оппонента. Худое и чисто бритое, его покрывали глубокие линии хмурых морщин, выступавших на лице людей, отягощенных обширными думами. Над резкими скулами глубоко в череп ввинтились пещеры рассчетливых серых глаз. Тонкая полоска губ держала обманчиво добрую улыбку, по которой никак нельзя было понять — доволен ли их обладатель ходом игры или разочарован очередной легкой победой. Не став защищать обреченный требушет, Джофек Серый, известный немногим как лидер крупной староместской банды Старожил, сделал ход легким всадником, ставя под угрозу короля. Монарх, чья золотая корона была украшена крохотными родолитами, стоял в самом центре своего поля, уверенный в безопасности и совершенно непоколебимый. Этот ход должен был заставить оппонента остановить наступление и пойти на защиту своего короля. Часы сделали новый оборот, а вместе с ними арбалетчик, незамеченный Джофеком ранее, добавил неудачливого гранитного всадника в коллекцию сбитых фигур, выставленных в странном боевом порядке перед мужчиной в черных одеждах. Пурпурная накидка и золотой пояс сияли роскошью на фоне строя гранитных фигурок. — Я сдаюсь, господин, — расстроенный Джофек откинулся на мягкую спинку кресла из златосерда. Уставшая от напряженной позы при игре спина почувствовала весь спектр наслаждения, опершись на спрятанный под бархатом пух. Острые пальцы с нанизанными на них кольцами обхватили гранитного короля за голову и подняли на уровень глаз. Префект гильдейского Совета Абелон Лавардарис смерил венценосную фигуру взглядом и поставил перед затрофеенным строем. — Ты ничему не учишься, — безразлично, с некоторой усталостью сказал один из самых могущественных людей Староместа, также откидываясь на спинку троноподобного кресла. В руках откуда ни возьмись появился бокал с золотым арборским вином. Сладкие нотки персика и меда защекотали чувствительный нос Джофека. Лидеру Старожил оставалось только жадно сглотнуть — ему такой роскоши не предложили. — Уже третий раз я обставляю тебя теми же самыми приемами. — Ваша мудрость, господин, затмевает мой взор, — угодливый голос не произвел на префекта никакого эффекта, но и тогда Джофек нашел, с чего зайти. — К тому же я не могу выбросить из головы ежечасные мысли о том, как еще мои люди могут послужить вам. — Неужели из твоей головы выветрился страх перед ними, раз ты решил подумать о том, чем еще можешь быть полезен? — Абелон усмехнулся. — Не переоценивай себя и свою способность связывать слова в предложения. Если мне что-то понадобится — тебе не останется времени думать — только делать. — Конечно, господин, — лысый бандит вздрогнул от внезапного раздражения, проникшего в слова префекта. Всегда закрытый и вежливый, этот человек проявил удивительно много эмоций за сегодняшний день. — Дайте знать, и Старожилы избавятся от любого, перешедшего вам дорогу. — Если бы все проблемы решались руками таких как ты и твои мордовороты, то зачем по-твоему я научился считать? — поставив недопитое вино посередине доски для кайвассы, прямо между двумя горами, Абелон поднялся и отошел к рабочему столу. Высокая фигура торговца в десятом колене застыла рядом с бронзовой статуэткой, изображающей Браавосского Титана. — Мне докучают проблемы, смысл которых вряд ли доступен твоему скудному уму, Джофек. На некоторое время покои погрузились в молчание. Абелон Лавардарис молча смотрел на огромную карту морских путей, занимающую всю стену над его рабочим местом, пока босс Старожил нервно смотрел по сторонам, не понимая — зачем еще его вызывали, если по итогу ничего не поручат. Он не раз бывал в кабинете префекта Гильдий, избираемого Советом Гильдий раз в пять лет в качестве временного лидера. Пользуясь своей неприметностью, Джофек не боялся вызвать подозрения к их встречам и разгневать своего покровителя. В отличие от безумного Ригаля Мясника или остальных его лейтенантов, в кровавых амбициях которых мог бы утонуть весь Старомест, Джофек на глаза страже не попадался, в разбое не участвовал. Правил своими Старожилами он из дома удовольствий на Винной улице, сполна радуясь покою, удовольствию и безопасности, которые приносила его служба всемогущему префекту. Предшественник его не был достаточно умен, чтобы разглядеть эти преимущества. — Скажи мне, Джофек, ты хочешь власти? — внезапный вопрос Абелона застал босса врасплох. — Да… господин, — медленно протянул лысый мужчина, не вполне понимая подоплеку вопроса. Он подобрался, не сводя глаз с затылка префекта. — Ты жаждешь ее? Ты хочешь иметь власть над другими людьми? — ответ Джофека будто не убедил торговца. Сложив руки на животе, он крутил крупный перстень из валирийской стали с алмазом. — Да, я хочу власти господин. И я бесконечно благодарен и предан вам за то, что вы дали ее мне, — не уловив состояния Абелона, он решил, что это проверка его преданности. Провали он такую проверку, и префект с легкостью, с которой играет в иноземную кайвассу, заменит Джофека на кого-угодно. Претендентов хватает. — Как ты думаешь, каждый ли хочет власти? — Каждый, — вновь чуть помедлив, но с большей уверенностью ответил Джофек. В памяти сразу всплыли лица мечтающих занять его место лейтенантах. Уж не на это ли намекает префект? Уж не сменить ли его хочет? Джофек подобрался, рука нащупала пронесенную между пальцев бритву. Последнее средство на случай неожиданности. Молчаливые охранники префекта всегда тщательным образом осматривали, прежде чем допустить к хозяину, но в сотый раз делая одно и тоже неудивительно притупить бдительность. — Раз так, то почему единственный человек, от которого я бы хотел увидеть жажду власти, ведет себя как смиренные слуга на службе глупцов? — разочарование и раздражение, как от сорвавшегося в последний момент плана окончательно свели с толку готового драться за жизнь бандита. — О чем вы, господин? — осторожно спросил он, ослабляя хватку на полоске стали. — Неважно, — Абелон мгновенно вернул себе самообладание и резко повернулся к своему ставленнику. Лишь подрагивающие крылья носа говорили о сдерживаемых эмоциях. — Это все тебя не касается. Есть что еще сказать? У меня мало времени. — Есть еще кое-что. После прошлогодних чисток среди городской стражи, наши связи с ними ослабли и теперь моим людям приходится сдерживаться куда сильнее при выполнении ваших поручений, — Джофек тут же спохватился, понимая, что звучал как жалобный слабак. — Конечно, господин, мы выполним любое ваше слово любыми средствами, но все громче раздается голос недоумения — почему я все еще не наладил контакт с новым начальником стражи. Они привыкли к вседозволенности и воспринимают потребность действовать тихо, как слабость. — Я не буду вмешиваться в твои дела со стражей, — Абелон покачал головой, разбивая все надежды своего ставленника. — Отто Хайтауэр сейчас не вылезает из этой клоаки, прогнившей еще при Доннеле Медлительном. Стоит мне хоть пальцем коснуться стражи, как сир-советник придет ко мне с вооруженным до зубов отрядом. Я бы хотел наконец встретиться с этим человеком, но уж точно не при таких неприятных для дела обстоятельствах. В последних словах префекта эхом пронесся дополнительный смысл, оставшийся для Джофека непонятым. — Тогда буду надеяться, что на восточном берегу приходится также туго, как и нам, — бандит был не рад услышать отказ, но это в очередной раз доказывало, что даже у всемогущего торговца есть предел. И предел этот обычно обнаруживался в фундаменте Высокой башни. А уж как неспособность решить дело со стражей отразится на отношения с его лейтенантами — не было нужды и гадать. Стоило, пожалуй, чуть прощупать особенно рьяных на прочность. — Есть еще один странный момент. С год назад в городе появилась новая банда. Никто не знает кто они и откуда, неместные, неразговорчивые, все со странными клеймами на лицах, но быстро влились в жизнь на площади Джейхейриса. Их под крыло взял Ригаль Мясник и с тех пор таверна, в которой они обосновались, из месяца в месяц приносит Старожилам высокую прибыль. Молчание Абелона было характернее любых слов. Взгляд префекта красноречиво упал на песочные часы. — Они слишком быстро и странно развиваются, господин, — бандит и сам не мог целиком понять своих ощущений. Казалось — все хорошо, данники работают, приносят прибыль и выполняют мелкие поручения. Но при этом часть этих денег наверняка оставалась на руках у Мясника, а его амбиции общеизвестны. И банда эта была не очень похожа на обычную банду. — Они как-то выкупили соседние дома, проведя бумаги через городских чинуш. Там они организовали небольшой приход и сиротский приют. И при этом отказали септону, присланному из ближайшей септы. Говорят, они там молятся всего трем богам из Семерых: Отцу, Воину и Неведомому. Их действия могут привлечь внимание Веры… — Довольно, — префект недовольно поморщился. — Все это ничтожные мелочи в общей картине игры. Вера сейчас занята собственными проблемами вокруг Верховного септона, им не до каких-то заблудших глупцов. Приставь к ним своих людей, внедри в этот «Мирдайн» пару человек, если так беспокоишься. Мне ли тебя учить, как беречь твое собственное положение? Пока Верховный не сменится все, что они могут привлечь — это несколько безумцев, забывших, что Честных Бедняков уже больше полувека не существует. Джофек не посмел встревать в речь непривычно раздраженного покровителя. Склонив голову, он послушно внимал. Не скажет же он, что Мирдайн ведет странный отбор в свои ряды, и все трое его бойцов бесследно исчезли, пытаясь влиться в банду. — Да, господин, я все сделаю. — Не задерживаю. Повелительное движение руки и двери бесшумно открылись. Абелон более не смотрел на своего слугу, снова посвятив все свое внимание карте торговых маршрутов. Джофек, глубоко кланяясь, поспешил исчезнуть из покоев, для него больше похожих на золотую клеть. Дождавшись, пока его молчаливая стража, оскопленная и безъязыкая группа Безупречных, привезенных из далекого Астапора, вновь не запрет дверь, префект перевел взгляд на широкий стол. Рассортированные бумаги, счетные книги и набор гравированных перьев — все упорядочено, все на своем месте — а во главе всего Браавосский Титан, окруженный цветками рододендрона. Подойдя ближе, он поднял запечатанное письмо. Личная печать торгового дома Лавардарис не была вскрыта. — До вас трудно добраться, сир Отто, — пробормотал Абелон, пряча письмо в один из отделов стола, где лежали еще три таких же. Вспомнились слова стюарда Высокой башни Эомунда Хайтауэра, которого сам префект использовал, как рупор в залах этого дома: — Королевская опала тяжело сказалась на нем. Тяжелый и доблестный труд во имя правления родного брата стал его успокоением. Дайте ему немного времени, чтобы прийти в себя. Абелон не знал, сколько времени нужно было Отто Хайтауэру, чтобы согласиться на встречу с префектом Совета Гильдий, но знал, что его враги не собираются оставлять бывшего десницу в покое надолго. Корабль Веларионов был замечен на пути в Старомест. А что могло понадобиться главным союзникам Порочного принца так далеко от Ступеней, когда даже дорнийские порты с радушием принимали корабли Морского Змея? Ну явно не за пресной водой они сюда приплыли. С легкой улыбкой Абелон опустился в кресло. Ладонь прошлась по идеально уложенным каштановым волосам. Безупречный пробор и зачесанные набок пряди — вид благородного не по крови, но по духу человека. Ничего, он умел ждать. Рано или поздно, но Отто Хайтауэр придет к нему за помощью. Вынудит ли его принц Деймон, наверняка заинтересованный в слухе о Лжехайтауэре, или еще какие проблемы — Абелон будет ждать. В конце концов, невозможно проще решить ту проблему, которую организовал сам. А у одного из самых богатых и влиятельных людей в Староместе были для этого почти безграничные возможности. --- Теплое солнце припекало засоленную набережную поверх деревянных пирсов. Светловолосый юноша в простом дублете с нашитой над сердцем белоснежной башней, снял с головы шляпу и утер выступивший на лбу пот. Пальцы машинально нащупали маленькое красное пятнышко на лбу, неожиданно появившееся и нежелающее никак исчезать. Не так Роквуд Паллес представлял себе свое будущее, совсем не так. Еще пару лет назад вершиной его мечтаний было стать рыцарем, как его отец. Со временем и честной службой он бы смог выкупить дом, переданный лордом Шермером, осел бы в городе и, рано или поздно, превратил семью Паллес в полноценный рыцарский род. Но болезнь отца привела в их скромный очаг человека, представившегося сиром Курумо Ланом, присяжным лордов Хайтауэров. И за спасение умирающего Роквуд поклялся незнакомцу верным служением. Когда Паллес-старший смог подняться с кровати и взять в руку меч, юноша засобирался в дорогу. Мать, едва не потерявшая мужа, наотрез отказалась отпускать единственного сына непонятно куда. Роквуд же не собирался спорить или как-то убеждать матушку — он дал слово чести и, пусть не был пока рыцарем, не сомневался, что усердная служба на благо одного из старейших домов Простора принесет ему и шпоры, и славу. Точку в споре поставил Форкуд, узнавший все детали разлада и, после дня раздумий, благословивший сына на службу. В тот же день Роквуд попрощался с плачущей матерью, получил от отца семейный клинок и присоединился к отходящему на юг торговому каравану. Тогда же весь Простор потрясла новость о явлении живого Отто Хайтауэра. И пока торговец со своими людьми и всеми приставшими по пути обсуждали что же на самом деле случилось и кто виноват, Роквуд задался логичным вопросом — как с этим событием связан таинственный сир Лан, путешествовавший, по его же словам, с тайным посланием королевы? И по прибытию в Старомест смутные подозрения обрели твердую уверенность, когда, стоило ему осесть в первой попавшейся таверне, за ним пришел хмурый гвардеец, сопроводивший аж на верхний этаж Высокой башни, где его уже ждал сам незабвенный Отто Хайтауэр. Прошедшие месяцы благотворно повлияли на бывшего десницу, походившего при последней их встрече скорее на мифический образ Неведомого, чем на человека. Тело его окрепло, черные глаза светились жизнью и здоровьем, а самого Роквуда он встретил, как давнего друга и приятеля. Выпив непонятный, но вкусный травяной напиток, окрещенный сиром Хайтауэром «чаем» из далекой империи И-Ти, бывший десница перешел к делу. Лорд Ормунд поручил ему заняться проверкой староместского чиновничества, поэтому новоявленному советнику при лорде здесь и сейчас нужны были надежные люди, что могли бы помочь ему в этом деле. Такое предложение не слишком вдохновило юношу, мечтавшего о приключениях в компании старого рыцаря, но клятва была важнее детских грёз. Обжившись на нижних этажах, где жили гвардейцы и слуги, Роквуд получил несколько наборов гербовой одежды и первое предписание — контролировать исполнение указов Отто Хайтауэра в порту Староместа — крупнейшем порту всего Вестероса. Повернувшись спиной к солнцу, юноша отошел в тень от портовой пристройки. Сказать, что работа оказалось сложной — было ничего не сказать. Тысячи человек были задействованы в работе порта и десятки тысяч в месяц проходили сквозь него во всех направлениях. Благо, советник успел заглянуть в порт до приезда Роквуда, поэтому прежняя портовая управа была изрядно пропесочена, а ее многолетний начальник повешен с конфискацией имущества. В помощь юноше, даже не бывшем рыцарем, были приставлены самые честные из найденных в порту писарей и небольшой отряд вооруженной охраны. И не зря — за прошедшие полгода на нежеланного наблюдателя от сира-советника было совершено с десяток покушений. В основном это были попавшие в безвыходную ситуацию контрабандисты, раскрытые пираты и небольшая банда, не успевшая сориентироваться в стремительно менявшихся порядках, наводимых Отто Хайтауэром. И при этом сир-советник успевал целыми днями пропадать в Цитадели, словно бы работая по двадцать четыре часа в сутки. Наряду с богопротивными слухами о Лжехайтауэре в народе разрасталась сплетня о том, что, побывав на грани смерти, бывший десница оказался награжден божественной мудростью и нечеловеческой стойкостью ради приведения в этот мир более справедливых порядков. По-крайней мере периодические публичные казни и наказания проворовавшихся и злоупотребляющих своей службой стражников и чиновников вызывали в народе явное одобрение. Иная же работа сира Отто оставалась менее яркой, а потому вызывала внимание и уважение у более узкой прослойки знающих людей. Первоначальная неприязнь Роквуда Паллеса к новой службе со временем сменилась признательностью и пониманием того, какую важную задачу ему посвятил сир Отто. К тому же, приставленные к нему гвардейцы с охотой делились боевым опытом, а в нескольких нападениях он даже умудрился поучаствовать лично, пустив первую в своей жизни кровь. Радостное возбуждение от победы над коварным преступником, обманувшим охрану, не отпускало юношу еще несколько дней, пока один из гвардейцев так не отбил ему все тело на тренировке, что легкая победа быстро затерлась в памяти. В настоящем бою, куда более опасном бою, ему еще только предстояло поучаствовать. — Уважаемый, уважаемый! — внезапный бойкий голос оторвал Роквуда от мыслей. Юноша обернулся к незнакомому мужчине, явно только что сошедшего с корабля. За время службы в порту Паллес научился с первого взгляда определять разных представителей морского и портового обществ. И этот человек если и не был капитаном, то как минимум занимал весомое место в иерархии корабля. А вон и корабль — двухпалубная галея с богатым парусным вооружением и бросающимися в глаза знаменами Веларионов. Странно — что им делать тут, так далеко от Ступеней? — Я вас слушаю, — как представительное лицо сира Отто, Роквуд с вежливой улыбкой выступил навстречу идущему, покинув приятную прохладу тенька. — Вы же здесь чиновник какой, да? — увидев что-то похожее на согласие на лице юноши, моряк в легком доспехе продолжил. — С самого начала покорения Ступеней не заходил в Старомест — давно все так поменялось? — Если вы про удлиненные пирсы и вооруженную стражу с таможенными чинами, то да — это все недавно появилось, — Роквуд искренне улыбнулся, чувствуя и собственное причастие к улучшению староместского порта. — Кому бы спасибо сказать за такой порядок? — как бы невзначай спросил моряк странным тоном. — Конечно же советнику при милорде Хайтауэре — сиру Отто Хайтауэру, — как само собой разумеющееся ответил юноша, не уловив сарказма в словах собеседника. — Знакомое имя, — протянул моряк. — Далеко забросило милорда десницу. Старомест, конечно, прекрасен, но ему далеко до Королевской Гавани. Наверное, скучно ему тут, вот и творит свои реформы, раз король в них больше не нуждается. — С усердием сира Отто, Старомест ни в чем не уступит столице. Сколько уже преступников получили по заслугам. Во всем порядок, всем по-справедливости, — заверил недоверчивого мужчину Роквуд, слегка оскорбленный его пренебрежением. — Ясно, — как бы самому себе сказал моряк. — Надеюсь удастся посмотреть на бывшего десницу за работой. — О, это совсем не сложно, — юноша улыбнулся. — Сир Отто часто бывает в городе, если захотите — обязательно повстречаете. — Было бы славно, — кривовато улыбнулся моряк и откланялся. Только сейчас Роквуд заметил на его поясе кривой кинжал с рубином в рукояти. И, спохватившись, огорченно покачал головой. Он забыл спросить — что же кораблю Веларионов понадобилось в Староместе. И что это за оружие у него такое было? — Уважаемый смотритель, кто-то испортил счетную книгу в третьей секции! — явившийся из ниоткуда гвардеец сбил юношу с мысли. Порча счетных книг — самый распространенный и простой способ для недобросовестных чиновников затереть следы. Но ничего, сир Отто предусмотрел это, приказав вести дубликаты в портовой управе, до которых был допуск лишь трем писарям, всегда находившимся под наблюдением гвардейцев. Виновный обязательно найдется. — Уже иду! — скрыв копну выцветших волос шляпой, Роквуд поторопился последовать за подчиненным, придерживая отцовский клинок. За его спиной с корабля под флагами Веларионов сходили десятки людей, тащивших мешки, ящики и тюки.