Тысячи миров. Троецарствие.

      «- Несправедливость достигается двумя способами: или насилием, или обманом.» Марк Туллий Цицерон - Древнеримский философ и политик со Старой Земли.       — Вы уверены, что это дело рук инферно? – спросил Стоун, стоя возле окна своей гостиной.       Падающий свет создавал на его оперении контраст ярких и светлых оттенков серого.       — Я не думаю. Я знаю. — спокойно ответила Вортиган, посматривая на многочисленные награды ученого, занимавшие свои места на отдельном белом стеллаже. — Сами подумайте, мы зафиксировали явный намек на присутствие инферно. Наши солдаты обнаружили и уже ликвидировали несколько тайных ячеек. И тут, вдруг, практически единовременно, дикие племена, ранее спокойно сидевшие себе в лесах и охотящиеся на дичь, вдруг начали устраивать кровавые набеги на соседей.       Стоун невольно посмотрел в окно, сам не зная, что можно найти в открывавшейся отсюда картине простой улицы столичного города.       — Я бы не рекомендовала долго стоять у окон.       — Почему же?       — Снайперов никто не отменял.       Ватчер не мог точно сказать, что его передернуло. Факт того, что меткий стрелок мог в любой момент снести ему голову, или то, как инопланетная рептилия легко об этом высказалась.       На всякий случай, археолог все таки отошел подальше от окна.       — Думаете, они могут быть уже здесь? — подразумевая инферналов.       — Служба учит тому, что в деле с инферналами, нужно быть готовым ко всему. — спокойно сказала она, сама близко подойдя к окну, смотря в никуда. — Они очень непредсказуемы, как в целях, так и в возможностях.       — Эм… а как же снайперы? – спросил он, кивая на то, как близко Вортиган подошла к окну, ранее указывая на опасность снайперов.       — Модификации организма значительно повышают мою выживаемость. Так что прострел черепа насквозь для меня не летален, пусть и вызовет неудобства.       У Стоуна от такого откровения перья встали дыбом. Он тряхнул головой, развеивая эти лишние мысли.       — Ваша империя тоже не может вмешаться? Почему вы не можете выйти на контакт с нашими правителями, и вместе стать единым фронтом?       — Исключено. — уже с упреком ответила инквизитор. – Инферналы, ровно как и мы, ведем сейчас шпионскую войну. Выйдя на контакт с вашими правителями, мы откроемся, и станем уязвимы для множества спрятанных во тьме кинжалов. Именно по этому, мы должны сохранять скрытность до последнего.       — А атака варваров? Это разве уже не раскрытие? Не начало открытого противостояния?       — Нет. Это действие чужими руками. Инферно понимает необходимость скрытности, как и мы. Эти черти, вообще, любят отсталые в развитии ячейки, как например эти самые племена. Им легче что-либо внушить, и легче таким образом манипулировать.       — То-есть они пришли, выставили себя за неких божеств или нечто такое?..       — И дикари начали им поклоняться и приносить жертвы. — закончила Алексис, с улыбкой смотря на грифона. — А вы начинаете быстро соображать.       — Спасибо. — неуверенно ответил грифон. — Но… что инферно хотят сделать этими атаками? Ими не уничтожишь королевства. Отправленные два ордена рыцарей с легкостью вырежут их.       — На счет «с легкостью» я бы поспорила, так как демоны любят одарять своих рабов. Но я соглашусь, их точно вырежут. Наиболее вероятно, что им нужна просто кровавая бойня.       — Зачем? Для увеселения?       — Для сбора отрицательного эфира заранее. Помните, я говорила, что ад подпитывают эмоции? И теперь представьте, сколько эмоций будет испытано в этих кровавых набегах на соседей, и в последующем рыцарском походе?       Стоун представил, осознал. И осознание его шокировало, а инквизитор легко прочла эту эмоцию на его лице.       — Беда в том, что эта отрицательная карма может быть использована в разных вещах. – продолжила она. – Призыв союзных тварей с той стороны, зарядка оружия, или иной магический ритуал.       — Магический! – перебил нордский грифон. — Всё что вы перечислили – это заклятия. Любое заклятие оставляет следы.       — По которым их можно отследить. – кивнула Алексис. — А вы очень находчивы для археолога. — Наоборот, подстать профессии. Разгребать то что на дне.       — Говоря о дне. Как археолог, вы не знаете, чем могут быть богаты земли, где обитают дикие племена, и земли Грифонии в целом?       — Это больше к географам, указывать что где находится на планете. Но сам могу сказать, что на землях поюжнее, где есть племена варваров, есть не очень большие залежи драгоценных камней; в основном Агат и Малахит. Чуть восточнее также есть залежи Рубинов. Грифония же, в целом, не очень славится драгоценными камнями, в сравнении с той же Эквестрией или Драконьими землями. Там этого навалом. У нас в основном много угля.       — Драгоценные камни могут быть важным ресурсом для инферно.       — Зачаровывать их?       — Да.       — И что же нам тогда делать?       — Тоже, что уже начали. Выискивать и ликвидировать ячейки инферно. Ожидать вражеских ходов. И сохранять скрытность, для общей безопасности.

***

      Параллельно с поиском инферно, Викторис занимались изучением этого мира. Желая совместить два полезных фактора, они часто проводили разведку местности, в ночное время суток, подальше от лишних глаз, и проводя поиск вражеских сил, и ведя изучение местности.       Одной из таких зон был лес, расположенный близ мелкого города Понивиль, и именуемый местными как «Вечнодикий».       Со слов агентов, интегрированных в местное население, этот лес считается откровенно странным и чуждым даже по местным меркам, хотя с первого взгляда, это просто очень густой лес.       Многие члены офицерского состава, считали, что это связано с тем, что сами Амунорцы, в основном пони, умеют управлять погодой и флорой, в то время как Вечнодикий лес вообще не был восприимчив подобному контролю, где всё само росло и выживало.       Сам Фэлл Гаунт, сержант отделения Ангелов Истязателей, откровенно просмеялся с этого, сказав:       — Магических созданий, привыкших к контролю силы природы, удивляет совершенно естественное, самодостаточное существование природной силы, вне всякого контроля.       Для изучения региона, и разведки на предмет инферналов, был отправлен отряд солдат РИА, под командованием Сержанта Лиона Эр Шаболова.       Он и его девять воинов; двое Хомо-Сапиенс Диюн и Никон, один Хомо-Тенебрис Корис, один Хомо-Магна Бальзан, два Хомо-Биста Турим и Гертигол, два Корвиана Ердрей и Фуон, и один Альвеаниум Даажак.       Они были посланы на закате, со стороны противоположной Понивилю относительно самого леса.       Отряд Шаболова, как и все солдаты Регулярной Имперской Армии, был облачен в простенький, по меркам технологий Викторис, силовой доспех, представлявший собой по сути бронированный, гермитичный скафандр. Желая сохранить золотую середину между качеством и дешевизной производства, бронирование доспеха делали не самым лучшим, не идущим в сравнение с доспехами Ангелов войны, но предоставляющим хорошую защиту от осколков, и огнестрельного оружия средних калибров. А мощная гидравлика экзоскелета, покрывавшего внутренний гермо-костюм, компенсировала заторможенность движений в самом бронированном экзоскелете.       Конечно, все можно было бы улучшить, но мешал один горький факт.       Империя Викторис включала в себя много, достаточно отличающихся друг от друга рас и видов. И беря во внимание смешанный состав военных отделений, и проблемы при перевозке грузов, вызванные неповоротливостью огромной административной машины Империи, было принято решение производить броню, универсальную для солдат каждого вида.       Для этого, внутренний гермоскафандр делали гибким и растяжимым, чтобы его можно было подстроить под габариты и анатомию носителя, а внешнюю, бронированную часть с экзоскелетом, производили из множества мелких составных частей, конфигурацию и расположение которых можно было менять на поверхности скафандра. Таким образом, один комплект силовой брони РИА, мог спокойно надеваться как на человека, так и на тех же монструозных альвеаниум или птицеподобных корвианов.       Из-за этого броня была не столь мощной, как могла бы быть, но это заметно облегчило вопрос её поставки на фронт.       Несмотря на гибкость конструкции, неизменным оставался шлем. Он был выполнен в виде вытянутой полусферы, зафиксированной и соединенной с остальным доспехом. Шлем не был подвижен и не имел обзорной лизны; её заменяли расположенные впереди малые видеокамеры, транслирующие изображение на экран, расположенный прямо перед лицом пилота, и где помимо записи происходящего снаружи, показывалось общее состояние доспеха и его систем.       Таким образом, почти во всех случаях, (в зависимости от расы, к которой принадлежал носитель), силовой доспех внешне, и по своей сути, напоминал жесткие скафандры расы людей, периода 20-го или 21-го столетия.       Устройства показывали состав воздуха. Он был пригоден для дыхания, но снимать шлем или отключать фильтры никто не спешил.       Корвиану Ердрею было поручено собирать природные образцы. Он нес с собой набор специальных герметичных контейнеров, складывая в них образцы растений, предварительно сканируя их ручным биосканером.       На границе леса, пока, не встречалось ничего странного; травянистые растения, деревья опознанные как лиственные, пару грибов попалось.       Впереди группы шел Турим, также работая с био-сканером в руках, но не для анализа флоры, а для раннего обнаружения животных форм.       — Этот лес не похож на джунгли с моего Триора. – с досадой подметил бист.       — Такие леса на вашей планете тоже есть. Просто они значительно дальше от экватора, где ваша основная часть проживает.       — Ребята, прошу вас сохранять бдительность. Мы понятия не имеем, что может тут встретиться.       — Говоря о «встретиться». Сканер улавливает что-то впереди. – сказал Турим, указав управление пальцем. - Био-сигнатура. Не похожа на теплокровное, но движется, и движется к нам.       — Приготовить ножи. – скомандовал человек.       Несмотря на то, что развед-отряду было разрешено взять боевое вооружение, Шаболов предпочел в первую очередь применять ножи, так как лучеметы могут поднять лишний шум.       Отряд сплотится, и все они вглядывались туда, куда указал Турим.       Режим ночного зрения в их шлемах, позволил среди черноты и оттенков зеленого, различить движение. Будто кто-то двигал ветки. Но потом до них дошло, что эта «ветка» и движется.       — Это ещё что за хрень? – первым прервал тишину Даажак.       Они все разглядели существо, которое не двигало куски дерева, а само ими являлось. Нечто отдаленно напоминало крупного терранского волка, шкурой которого была древесная кора, а оголенные мышцы – лианами. Пара листьев над глазами создавали образ бровей, а хвоста были больше похожи на кучу кривых веток или корней.       И он был не один. Ещё двое показались за ним. Они неспешно шли в сторону Викторианцев, не спуская с них горящих глаз.       — Держаться близко друг к другу. – скомандовал Шаболов. — Пусть примут нас за одного крупного. Глядишь отстанут.       — Вы размышляете о иномирной форме жизни, как о чем-то уже знакомом и понятным. – с осуждением подметил Ердрей.       — Если набросятся – ножи мы достали не для сбора грибов. Всем быть на месте.       Тем временем, волки, кажущиеся гротескным продолжением леса, ускорили свой шаг.       Шаболов покрепче сжал нож в перчатке своей силовой брони, уже представляя у себя в голове, как одна из этих тварей кидается на него, и он вонзает острое лезвие прямо в шею дикого зверя.       Так и случилось.       Удар был сильнее, чем Шаболов ожидал. Внезапно мощный импульс заставил человека в массивной броне упасть на спину. Тварь уже забралась на него, и предприняла безрезультатную попытку прогрызть куполообразный шлем. Широкое лезвие боевого ножа вошло глубоко в шейную область твари, ещё в момент прыжка. Зверь был растерян на несколько мгновений, но ещё жив. Сержант видел, как Даажак схватил лесного волка за шею, и стащив с капитана, швырнул со всей дури на землю. Далее он поддался природной дикости, и во всю начал буквально потрошить хищника, который слегка терялся во всей этой траве, в этом лесу, частью которого он будто являлся.       Другие два древо-волка также бросились на отряд, со всей животной свирепостью. Но даже ограниченные в вооружении одними лишь ножами, солдаты РИА легко разделались с этой кучкой безмозглых шавок. Они сохраняли боевую дисциплину, держались все как один, и били точно, с контролируемой холодной злобой.       Волки со временем, восстановились, даже после того как их буквально изрезали и разорвали. Буквально сливались из отдельных куч листвы и древесины в цельные формы.       К ним на выручку примчало ещё пару шавок.       Так они снова и снова набрасывались на отряд Шаболова, разрываясь и исцеляясь, пока до них наконец не дошло, что эта добыча им не по зубам, и они быстро скрылись в дебрях густого леса.       — Отряд, доложить обстановку! – скомандовал Шаболов, стряхивая с ножа осевшие на него кусочки листвы и плесени.       — Потерь нет, как и раненых. – спокойно ответил Ердрей, ещё восстанавливая дыхание.       — Повреждения снаряжения – минимальны. Только броню поцарапало. — фыркнул Гертигол. — Но что это было? Они будто… из простого дерева.       — Мы не ученые, чтобы изучать этих тварей. – напомнил Лион. – Мы здесь для разведки и сбора биоматериала. Так что не отсиживаемся и идем дальше. От этих шавок что-то осталось?       — Только если предположить, что эти ветки точно от них. Разрешите взять? – спросил Ердрей.       — Даю добро.       И ворон принялся собирать ветки и куски древесины, предположительно, оставшиеся от самих волков. Он поместил их в небольшие герметичные контейнеры из стали и стекла.       — Продвигаемся дальше. — скомандовал сержант.       Отделение двинулось дальше. Лес становился заметно темнее и гуще. Пройдя ещё пару сотен метров, в лесу они обнаружили сравнительно крупный участок местности. Здесь был куда более влажный воздух, был не малый водоем.       Корис достал саперную лопатку, и немного вскопал землю под собой. Густой слой травы скрывал собой вещество, составом, внешностью и консистенцией, похожее на торф.       — Похоже на болото.       — И скорее всего, им и является. — согласился Ердрей, не упуская возможности собрать ещё образцов местной флоры. Трава, куски древесины, вода, мох, троф.       — А в болотах любит разное водиться. – подметил Шаболов.       — Пока ничего на био-сканере. – указал Турим. – Возможно, местные жители спят, если они тут конечно есть. Разрешите спуститься на дно реки и осмотреть всё там.       — Отставить. Мы понятия не имеем что там может скрываться. Пошлите дрона, а жизнями незачем рисковать.       Корис снял с ранца Даажака крупный металлический кейс, положил его на землю, и открыл. Внутри лежал в разобранном состоянии разведывательный дрон модели «Химера». Это была сравнительно небольшая, выполненная в форме капли, управляемая камера, которая в зависимости от конфигурации сборки, могла применяться и в воздухе и под водой.       Универсальность конструкции. Викторис любит универсальное.       Корис достал дрон, и прикрепил к нему движительный винт, два маневровых, и пара простеньких рук-манипуляторов чуть ниже объектива.       Он достал также пульт управления, запуская дрона, и подключаясь к его системе.       — Химера запущена.       На дисплее пульта отобразилось изображение с камеры. Проверка режимов видения камеры, активация фонарей, проверка работы винтов и манипуляторов.       — Всё в норме.       — Запускайте рыбку. – сказал Шаболов.       Корис осторожно взял дрона, и подойдя к берегу, запустил его в воду. Затем он отошел назад, присел, и начал управление устройства через пульт, выступая оператором.       Каплевидный дрон проплыл метр на поверхности, а после погрузился под воду.        Корис смотрел через камеру дрона в простом режиме, включив прожекторы.       Пока не было ничего, кроме мутной воды, и густой подводной растительности.       Затем в объектив камеры попало нечто среди этой самой растительности.       — Вижу какое-то движение. Сближаюсь.       Дрон подплыл поближе, и объект попал точно под свет маленьких прожекторов. Это была некая рыба, с кучей небольших плавников, и с мордой вытянутой, как и остальное тело.       — Похоже на какую-то терранскую рыбу. Агрессии не проявляет.       Зависнув на несколько секунд перед дроном, рыба быстро развернулась и уплыла прочь.       — А должна проявить? – спросил Бальзан.       — Некоторые виды животных, в особенности хищники, нападают вообще на всё что видят. А тут типичная реакция; непонятная хренотень – лучше уйду.       Дрон продолжал бороздить безмятежный мрак водоема, оплывая камыши, прочие растения и рыб, похожих на те что обитали и ещё обитают на Терре, и некоторых похожих планетах.       Он опустился на самое дно, на отметку в - 16 метров. Он задействовал свои стальные ручки, начав собирать маленькие камушки, и складывать их в специальный контейнер под брюхом дрона.       — На первый взгляд – болото как болото. – отметил Корис.       Он постоянно ждал подвоха. Хомо-Тенебрис – подвид людей, проживающий на планетах, где либо редко светит солнце, либо вечно царствует ночь. Эволюция сказалась на их внешности, одарив мертвенно-бледным оттенком кожи, и черными, кажущимися бездонными глазами. Этот народ отличался большей подозрительностью и осторожностью, от чего их часто называли параноиками.       И вот, выходец с планеты вечной темноты, ждал подвоха в этом спокойном пейзаже. Он настолько сосредоточился на видимом на экране, что слегка дернулся от неожиданного звука. На панели замигали предупреждающие лампочки, и на самом экране всплыли индикаторы да метки.       — Био-сканер на дроне что-то засек!       — Что именно? – спросил сержант.       — Не знаю. Некий сигнал био-материи рядом.       Корис попробовал отвести дрон назад, плюс-минус по траектории, которую он проплыл. Лион подошел к нему, смотря через камеру своей брони, на изображение с камеры «Химеры».       В один момент, изображение резко дернулась, от чего оно стало одним сплошным, неразборчивым пятном из темно-синего, зеленого и белого цветов. После изображение вовсе пропало, и на экране отобразилась надпись «ОШИБКА. СОЕДИНЕНИЕ ПОТЕРЯНО».       Это вызвало внутри обоих солдат напряжение где-то в области груди.       — Кажется, тут всё-таки есть местные хищники. – сказал Корис. – И мы их потревожили.       Оба они оторвали взгляд с пульта, и устремили его в сторону мутной воды. Чуть поодаль, были видны легкие волны. — Значит в воду точно не полезем. – раздражительно произнес Турим. — Чёрт, эта гадина лишила нас дрона.       Он пригнулся, и подобрал с земли камень, помещающийся на ладони человека.       — Чтоб ты подавилась. – пробурчал он, хорошенько замахнувшись, и бросив камень в направлении волн.       Снаряд попал в зону поражения, с характерным всплеском.       В следующую же секунду, всё болото будто взорвалось, подняв огромный столб воды.       Отряд весь вскочил, интуитивно попятился назад.       Слегка мутноватая жидкость потянулась обратно вниз, дабы обнажить крупный, поднимающийся силуэт. Четыре вытянутые тени с горящими глазами. Всплеск воды стихал, уступая месту гортанному рычанию.       — Диюн, светошумовая, быстро! – скомандовал Шаболов во всю силу своего горла.       — Есть! – откликнулся человек, сразу схватившись за нужный овал на поясе.       — Все назад от берега! Огонь перед ней, отпугните эту тварь!       Солдаты вскинули свои лучеметы, открыв огонь. Они стреляли одиночными выстрелами в воздух, около голов огромной твари, что начала уже стремительно подходить к берегу. Лучевые вспышки слегка замедлили продвижение.       Одна из голов на длинной шее широко открыла клыкастую пасть, и бросилась в атаку на Турима. Воин смог в последний момент увернуться от этой атаки, отскочив в сторону, не желая проверять свой силовой доспех на прочность, супротив неведомого чудища.       Диюн снял с пояса гранату, и выдернул чеку. Отсчитав две секунды из четырех, он бросил гранату прям в сторону этих хищных голов, громко крикнув:       — Вспышка!       — Отвернуться! – рявкнул Шаболов, и все в тот же миг закрыли глаза.       Сквозь веки они ощутили белизну, и также услышали громкий хлопок, приглушенный автоматическими системами брони. Далее раздался рев четырех пастей.       — Отступаем! Прочь с болота! – отдал приказ Лион, и всё его отделение подчинилось, со всех ног ринувшись прочь от воды, от этой твари, от болота.       Под стальными сапогами хрустели ветки, оставались вмятины в мягкой земле.       Они быстро покинули болото, и остановились, улавливая за спиной отдаленный рев чудовища .       — Это что ещё за дрянь была? – спросил Бальзан.       — Похоже на гидру. Чудище из древней людской мифологии. – сказал Никон. — На место одной головы приходит две новых.       — Искренне надеюсь что эта особа не копирует оригинальную мифологию. Хотя… я тут уже ничему ее удивлюсь.       — Отставить трепаться! – перебил их Шаболов. — Раненных нет?       — Никак нет. – отрицательно покачал головой Ердрей, пусть его птичьей физианомии и не было видно под шлемом брони. — Все живы. Зараза не успела никого и цапнуть.       — Надо будет обязательно обозначить местное болото как опасную зону, на будущее.       После короткой передышки, отделение направилось к границе леса, но не обратно на юг, а на восток, чтобы напоследок собрать еще образцы местной флоры.       После четврехглавого, болотного змея, их уже мало что могло удивить, хотя они видали и более необычное зверье на своей службе.       По пути не было ничего, кроме новых на вид растений. Среди них выделялись те, что были обнаружены на одинокой поляне. Темные стебли, с голубоватыми листьями сверху, с черной полоской по середине.       Ердрей подошел к ним, доставая один из пока-что свободных контейнеров.       — Очень ярко, на фоне остального леса. – подметил он. — Смею предположить, оно ядовито.       — Не боишься от так руки к ней совать? — подметил Корис.       — Мы в боевом скафандре. Лучше любого другого защитного костюма. Могу лишь сказать, что она излучает концентрат местной энергетики. Но материальными ядами и не пахнет.       — Их уже будут изучать шишки в лаборатории. – сказал Лион.       — Соглашусь. Ердрей потянулся рукой к цветкам. Дотронувшись первого из них, ему на миг показалось, что его пальцы охватило леденящим холодом. Он рефлекторно отдернул руку, когда ощущение уже пропало. Наверно, показалось. Используя небольшую лопатку, он откопал пару цветков с их типичной на вид корневой системой, и уложил их в контейнеры.       Преодолев восточную границу леса, отделение Шаболова выдвинулось к своему малому десантному шаттлу, чья голо-маскировка успешно справилась со своей задачей.       Погрузившись на борт, они активировали автопилот. Летательный аппарат сперва загудел, а после и зарычал своими двигателями, оторвавшись от земли, и устремившись далеко в ночное, звездное небо. Маскировочный покров работал вплоть до сближения с главным фрегатом «Сияние правды». Шаттл приземлился в грузовом отсеке, и отряд прошел через тщательную дезинфекцию, предоставив собранные материалы в научный отдел, где сразу же принялись за исследование.       Результаты исследований были достаточно интригующими.       Сложности с классификацией. Изначально предполагалось, что Вечнодикий лес, является типичным лиственным, или же хвойным лесом, из-за соседства с лесами именно такого типа.       Однако данные, полученные из биоматериалов, были очень противоречивы. Структурой, деревья походили именно на те, что обитают в лиственных лесах. Однако, в кусках древесной коры, был обнаружен явный намек, на более быстрый процесс фотосинтеза. Это говорило о высоких температурах, и сам Лион Шаболов в своем докладе доложил, что в лесу стоит достаточно высокая температура. На момент миссии, ночью, там стояла температура около +15 градусов Цельсия. Также, на поверхности коры, наблюдалось огромное количество биологических осадков. Все эти противоречивые данные составляли картину, в которой Вечнодикий лес был чем-то средним, между лиственным и тропическим лесом, что было крайне парадоксально, учитывая тамошний климатический пояс.       Потом в научно-исследовательском блоке была объявлена тревога. Доктор Зорк Сергеевич Кархов, занимался исследованием добытых в Вечнодиком лесу, необычных голубых растений. Совершенно внезапно, его поразила некая спонтанная мутация, и доктора незамедлительно перенесли в лазарет.       Левая рука человека вся опухла и раздулась, доставая до коленной чашечки, а волосяной покров стал невероятно густым. Биосканирование выявило в руке образование многочисленных пагубных опухолей, схожих с раком. Руку было не спасти, и её пришлось немедленно ампутировать, предварительно поместив Зорка под наркоз, и начав синтез новой руки на био-станках.       Отрубленную конечность отправили на исследования, которые не привели ни к чему. Рука будто сама собой решила мутировать. Не было следов вирусного, или какого либо ещё заражения. Ничего кроме перекошенной костной, мышечной и кожаной массы, без волос напоминавшей морской огурец.       После безрезультатных анализов, конечность кремировали от греха подальше.       Инквизитору Вороиган сообщили об инциденте, на что она дала следующий указ:       — Прекратить дальнейшие сборы материалов местной флоры и фауны. Перейти на тайное похищение местных жителей, изучение памяти путем психокортикального вмешательства, удалением воспоминаний касательно похищения, и безопасного возвращения в местную среду. Этот случай в очередной раз показывает то, насколько эта планета отличается от видимых нами ранее, и нам не желательно, чтобы мы и дальше так натыкались на подобные инциденты.

***

      В секс-клубе «Сладость» был обычный день, полный шума и страсти. Амунорцы приходили сюда, выбирали себе партнеров на ночь, и заказывали их для своих утех.       Кто сюда только не стекался; и одиночки, и разведённые, и грязные изменники, и желающие нового опыта, и любовники что желали разнообразить свою сексуальную жизнь.       Им тут были рады, так как они приносили большой доход заведению. А многие из работников даже получали наслаждение от своей грязной, но прибыльной и откровенной профессии.       Кто кто, а уж новичок точно получал наслаждение от своей работы.       Никто не мог поверить, что этот крепкий жеребец ранее не работал в подобной отрасли, и сам Лий’дирак боялся, что его могут раскрыть. Но он с этим ничего не мог поделать, ибо его мерзкая душа и разум требовали от тела отрываться по полной. И это давало свои плоды. Он был не только превосходен своим телом, но и также превосходно с ним обращался, и с телами своих клиентов, для многих из которых он стал любимцем и звездой. Его заказывали всё больше и больше, и это ему только нравилось. Не забывая о целях своей миссии, он не забывал совмещать приятное с полезным.       И сейчас он сношал очередную кобылу, которой не доставало своего жеребца.       Лий’дирак растягивал удовольствие, проходя всё глубже и глубже, заставляя её всё больше и больше стонать.       Они были под защитой, хотя демон не отказался бы обрюхатить её как следует, но до этого было ещё рано.       Так или иначе, они оба ощутили сладкий пик, от которого сука приятно визгнула, а сам жеребец лишь довольно промычал – это и близко не был его любимый уровень.       — Ты… бесподобен… — запыхаясь проронила пони, когда её легкие жадно требовали воздуха.       — Я знаю. — спокойно ответил Лай Вайс, одарив партнера сладким поцелуем прямо в губы.       — Это могучее тело… эти крепкие мышцы… это орудие настоящего жеребца…       — Всегда пожалуйста. — по доброму ответил он, медленно выходя из неё. — Я надеюсь, вы придете сюда ещё.       — Я теперь буду приходить сюда каждые выходные по возможности. – сказала она, перейдя с лежачего положения на сидячее, перед своим господином. — За одним по настоящему божественным жеребцом, по имени Лай Вайс.       — Не забывайте привести сюда и своих знакомых. Я буду рад им.       — Я… не уверена. – сказала она, немного опустив свои ушки. — Не знаю, получится ли.       — У вас есть кто-то, у кого сейчас тяжелое время? Черная полоса?       Оранжевая земнопони задумалась, и затем ответила:       — Мой брат. Его уволили с работы, и сейчас… ему не удается найти новую. Он так скоро весь в долгах утонет.       — Я бы не отказался ему помочь. Он в отчаянии, а в этом состоянии ничего не добиться. А отдавшись страсти, отдавшись радости… можно найти ни с чем жить сравнимое вдохновение.       — Боюсь, он не любитель ходить по борделям. Он не согласится.       — Так а зачем его спрашивать и предлагать? Просто приведите его. — он приблизил её личико к своему. — Это будет наш сюрприз для него. Счет за первый приход за мной.       Кобылка ещё раз задумалась, и приободрившись внешне, спросила.       — Вы будете тут в четверг?       — Куда же я денусь? — ответил он с веселой улыбкой, которая передавала лишь часть того довольного оскала, что скрывался под личиной амунорца. — Можете пожалуйста, подробно рассказать о его предпочтениях?       Затем, наступил и сам четверг. Лай Вайс получил заказ на имя той кобылы, и сразу понял что наступило время.       Он целиком оделся в черный латекс, улегся в эротичной позе на кровати, и ожидал жертву в своей секс-палате.       В дверь постучались, и с разрешения Лая, в палату зашла та оранжевая кобылка, ведя за собой красного земнопони с темно-зеленой гривой, чьи глаза были закрыты повязкой.       — Ладно, Бьюти, поигрались и хватит. Куда ты меня привела? И почему здесь играет слащавая музыка?       — Да не нервничай ты так, братик мой. — сказала кобылка, поставив красненького прямо перед богоподобным жеребцом. — Можешь смотреть. — игриво сказала она, перед тем как быстро покинуть комнатку, закрыв за собой дверь.       Пони сразу же снял с себя повязку, увидев перед собой здоровенного жеребца, одетого в латексный костюм, лежачего на кровати прямо перед ним, облокотив голову на копыто, и слегка задрав свой круп. — Ну привет, сладенький. Винтер Гуд, верно?       Первые секунды пони стоял как вкопанный, хлопая совиными глазами.       — Какого сена! — наконец воскликнул он. — Что это ещё за выступление? – требовательно спросил он, начав оглядывать прибранную круглую комнатку, выполненную в розовых тонах. — Бьюти, это что за розыгрыши пошли? Ты что, в порноклуб меня завела, зараза?!       Он подбежал к двери, пробуя её открыть. Однако у него не получалось, дверь придерживали с той стороны, и сам демон своей магией незримо её держал.       — Я просто хочу сделать тебе приятное! — раздался голос кобылы с той стороны. — Ты весь в напряжении и стрессе, тебе нужно расслабиться!       — Притащить меня без моего разрешения и ведома в потрахушку – не самый лучший способ, знаешь ли!       — Винтер. — сказал Лай Вайс, обняв жеребца сзади. Крепкие объятия были предательски приятны для красного пони. — Ну зачем так ссориться? Твоя сестра мне рассказала о твоих трудностях, и мы решили тебе помочь.       — А ну пусти меня, кукла для потрахушек! — Винтер пытался выкрутиться из объятий Вайса, но здоровый жеребец крепко держал его.       — Бьюти говорила, что ты любишь пожёстче. – игриво сказал он. — Я тоже.       — Даже не думай! – рявкнул Винтер, пробуя брыкаться.       Но Лай умудрился крепко его взять и встать на задние ноги, так на своих двоих донеся и уложив его перед собой на кровати, а после развернулся к нему своей задней частью.       — Тебе нравится то что ты видишь?       Пони открывался отличный вид на крупный, обтянутый латексом круп здоровенного жеребца. И также, были отлично видны отсюда его «орехи», самые большие которые Винтер мог только себе представить, если не больше.       Чёрт, он был открыт сзади.       — Ну, где ты там? – всё также игриво спрашивал латексный гигант, сдав назад, уперевшись своим крупом в живот Винтер Гуда, стараясь нащупать его достоинство. — Я потерялся.       — Прекрати! Прекрати сейчас же!       Он пытался встать с этой кровати, но Вайс, своими толчками толстого крупа, отлично удерживал его там.       — Ах вот ты где. — зловеще сказал здоровяк, наконец ощутив контуры невольно встающего орудия своей жертвы. — А ну иди сюда, я голодный. — не успел Винтер ничего и подумать, как Лай быстро и резко сел на него. Оба простонали. — А у тебя очень неплохой размер, мальчик мой.       Лай Вайс начал спокойным темпом идти вверх-вниз своим тазом, смакуя орудие Винтера. И чёрт, как же ему нравилось.       Винтер замер как одурманенный, не способный отогнать ощущения, которые ему были приятны. Ему нравилось как игрались с его достоинством, и ему нравился вид отсюда на столь пышную и крепкую на вид задницу жеребца.       Невольно он начал ходить с ним в такт, а после и сам схватил его копытами за ягодицы, и начал активно сношать латексного здоровяка, пока не произошло столь желанное извержение.       — Ох… как же много в тебе накопилось. — уже ласково произнес Вайс.       Винтер тем временем восстанавливал дыхание.       — Чёрт… это было… отлично…       Он не успел ничего сообразить, как к нему резко развернулись, и как над ним нависли громадной тенью.       — Теперь мой черёд. — зловеще сказал Лай. Винтеру показалось, что его глаза сверкнули неестественным пурпурным.       Не успел Винтер ничего сказать, как Лай сам вошел в него. Красный земнопони простонал от ощущения. Орудие было столь же огромное, как и его владелец.       — Ух… ты узковат, мальчик. — сказал Лай. – Надо исправлять.       И Лай начал активно сношать Винтера, от чего жертва вся сжалась, и стонала.       Лий’дирак работал не только телесно, но и эфирно. Он по сути превращал сейчас Винтер Гуда в нимфомана, своей аурой усиливая его ощущения, и вживляя большие желания получать удовольствия. Винтер не осознавал, что становился одной из первых жертв темных чар, но даже если бы знал – ему бы это было не важно; он хотел чтобы Лай Вайс продрожал, чтобы он всегда был рядом, чтобы всегда мог его утешить.       Вскоре и у Лая произошло извержение, крайне обильное.       — Так… много… — проронил Винтер.       — На постоянной основе. Что сказать, повезло с генами.       Вайс прилег сбоку от Винтера, слегка приобняв его.       — Как ты? Выглядишь куда более оживленным.       — Это было… потрясающе…       Лай аккуратно взял копытом, и повернул его голову к себе.       — Можешь рассказывать. И не удивляйся ты так. Я прекрасно вижу, тебе хочется выговориться. Обещаю, всё что было здесь – здесь и останется.       Винтер пару секунд был в растерянности, а после последовало и признание. Слова искренности. Винтер Гуд рассказал обо всём; о всех своих жалобах и разочарованиях в жизни, о неудачах, о не сбывшихся мечтах.       Лай Вайс всё это время нежно поглаживал своего красного пони, создавая атмосферу доверия.       — Я тебя понимаю. У меня тоже было много неудач. Потому я и здесь, ибо таких как мы – полно. И я хочу подарить им счастье, откровение, дать им отдохнуть здесь.       — Звучит по настоящему благородно. — с легкой улыбкой сказал Винтер.       Лай посмотрел на него снова.       — Слушай. Не хочешь устроиться к нам?       — Я?       — Ну не я же. Я уже трудоустроен. — шутливо отозвался Лай. — На самом деле, ты очень хороший жеребец. Тебе лишь слегка не достает опыта. Ты можешь вместе со мной также отдыхать здесь, и помогать другим отдохнуть, найти своё счастье.       — Думаешь… меня возьмут?       — Я могу договориться с нашим начальством.       Винтер немного помедлил с ответом.       — Тогда… да, я хочу. Хочу быть здесь. Быть с тобой и помогать другим.       — Вот и славно. — с искренней улыбкой сказал Лай, после чего сразу, неописуемо страстно поцеловал Винтера прямо в губы. Вместе с этим сладким и манящим жестом, Лий’дирак также напитал его ещё большей дозой отравы. Жертва чуть не потеряла сознание.       — Тогда пошли трудоустраиваться, мой ангелочек. — сказал Лай, вставая с кровати, и уложив сравнительно маленького Винтера себе на спину, и с ним пошел на выход из комнаты, к своему начальнику.       — Боюсь, я вынужден отказаться. — сказал Свит Лут, когда к нему зашел Лай Вайс, с красным земнопони на спине, и с предложением устроить его на работу. — Мы не можем уделить место работы для не опытного пони.       — Мистер Лут, я… — только хотел начать Винтер.       — Извини, приятель, но мы сейчас не можем тратить своё время на устройство и обучение таких как ты. Одной большой писи не достаточно. И в принципе, одного лишь хорошего тела не достаточно. Нужно и отличное тело, и отличное владение им.       — Но..       — Ты способен легкими движениями вызвать возбуждение у партнера? Отдаться и подстроиться под желания клиента? Я очень в этом сомневаюсь, особенно смотря в твои растерянные глазки.       — Винтер, подожди пожалуйста за дверью. — сказал Лай, и после того, как красный жеребец вышел за дверь, Лай Вайс снова обратился к директору. — Говорю как ваш опытный сотрудник, и как тот, кто лично с ним сношался. Он отличный жеребец.       — И что ты такого в нем подметил?       — Приемлемое телосложение; не тощий и не толстый, хороший средняк. Ему повезло с родным цветом; красный - очень вызывающий цвет. Очень неплохой размер орудия. Узкое заднее отверстие. Рот я увы ещё не успел испытать.       — Опять же, это всё телесное. — перебил Свит Лут. — А как он владел своим телом?       — Опыта не хватает, но…       — Вот! О чём я и говорил. Без опыта – это просто лишняя мясная тушка. Я не из тех, кто будет рисковать, если это напрямую может отразиться на репутации клуба.       Лай Вайс опустил взгляд.       — Я думал, что вызываю у тебя доверие.       — Лай? — внезапно дрожащим голосом проронил директор Свит.       — Я думал, мы можем доверять друг другу, что всё будет не ограничиваться просто взаимными потрахушками. Что я сделал не так? —       Лай, всё так. – Свит слез со стола, подойдя к стоячему здоровяку, не успевшему ещё снять латексный костюм. — Ты прекрасный пони. Просто я боюсь…       Лай Вайс перебил его поцелуем. Невероятно горячим и страстным поцелуем сразу в губы. Свит застыл как вкопанный, и когда Лай уложил его прямо на пол, нависнув над ним, он мог лишь прижать передние копыта к груди.       Он ощутил, как Лай вошел в него, резко, можно сказать что безцеремонно. Директор простонал, после чего Лай сразу начал активно его сношать, разогревая всё внутри до адских температур. Параллельно с этим, Лай Вайс зацеловывал своего друга-директора, время от времени полизывая его рог.       Вскоре Лай кончил, и Свит Лут прекрасно это ощутил, также издав сладостный стон. Он заметил что у него самого встал, только когда Лай отодвинулся назад, и взял его не выдающийся инструмент целиком в рот, засасывая словно пылесос. Лай был нежен, аккуратен, словно ювелир, и достаточно разогрев, перешел в активный темп. Свит Лут ощутил как и он кончил, как эйфория волной ударила его по всему телу.       Лай отпустил болт директора, и снова пододвинулся к нему ближе.       — Ну, что мы решили? – игриво спросил Лай, ожидая предсказуемый ответ.       — П-пусть работает с нами. – проронил Свит, с улыбкой наслаждения на лице восстанавливая дыхание.       Демон внутри торжествовал. Этим директором было так легко манипулировать; просто удовлетворять его сексуальные предпочтения, выслушивать его нытье на жизнь, и вежливо просить его.       У него появилась новая кукла, новая жертва. И скоро их станет ещё больше. Намного больше.       Также он радовался тому, что скверна начала разрастаться не только здесь. По средствам телепатии, до него доходили вести, что его сородичи также распространяют порчу в землях грифонов, драконов, и зебр. И простой разврат и жажда наслаждений будут только началом. За ними последует безоговорочная верность, сплоченность, рождение культов, потом будут жертвенные ритуалы, а когда культы разрастутся до таких размеров, что скрываться уже будет невозможно – они поднимутся из теней, чтобы утащить всё сущее за собой в бездну.       Он был доволен, ибо этот мирок, подобно яблоку, в которое проникли черви, уже начал прогнивать изнутри.

***

      Дух хаоса продолжал следить за орбитой Амунора.       Неизвестные корабли из вне, всё ещё занимали позицию внутри пояса астероидов, сохраняя скрытность. Время от времени, из них вылетали шаттлы поменьше, устремляясь к поверхности планеты.       Дискорд мог позволить себе следить и следовать за не многими, опасаясь обнаружения. Он не знал, чего эти чужаки хотели, но он видел, как они изучают эту планету, собирают образцы, ведут наблюдние. Также он подметил, что они стараются избегать контактов с местными, держась максимально дальше от поселений.       Вылазка Шаболова не показалась ему необычной, всё было предсказуемо и очевидно; группа разведки в неизвестной для себя территории, и хищники, защищающие свои собственные, от ранее невиданных существ.       Он видел, как они собрали несколько цветков «Ядовитой шутки”. Магическое растение, любящее «подшутить». Это вызвало у Дискорда тревогу; ядовитая шутка, при контакте, воздействовала на магическую систему амунорцев, вызывая самые разнообразные изменения тела. Эти же чужаки, отличались – у них не было магической системы, в них не ощущалось магии. Они были словно скала, которую отекали стороной потоки.       Дискорд невольно надеялся, что Ядовитая штучка никак на них не будет воздействовать, банально не находя необходимую магическую систему в качестве ориентира. В противном случае… вместо простых и нелепых трансформаций, их могут настигнуть непредсказуемые мутации. Дискорд бы посмотрел на второй вариант, но всё же, надеялся на первый.       Он мог выйти к ним, предупредить о возможных последствиях, но он не знал, стоит ли это делать. Он не знал, враждебны эти пришельцы, или нет. Дискорд подмечал, что они держатся подальше от населенных пунктов, и стараются никак не контактировать с местными. Этот жест мог расцениваться и как дружественный, и как враждебный. Это было изучение планеты, но для чего? Для подготовки к чему? К будущему дружественному контакту, или к военному вторжению?       Помимо этого, Дискорд видел и иные странности. Эфир. Что-то было не так в эфире Амунора. Потоки эмоций и чувств. Амунор в основном был светлым, позитивным миром. Конечно, в этой золотисто-белой картине встречались и черные пятнышки, без них никуда – от всего отрицательного невозможно избавиться. В потоке эфира встречались и редкие темные волны: подкупы, обман, воровство, пьяные драки и так далее. Но в последнее время, всего этого становилось заметно больше, эфир становился более грязным.       Дискорд отказывался думать, что это может быть просто совпадение. Тем более, что с этими темными потоками, было что-то не так. Они были какими-то… неестественными. Несвойственными этому миру. Но он не мог точно понять причину.       Проблем достааляло и то, что этот негативный фон шел отовсюду; начиная с Лас Пегаса, который и без того являлся очень блудным местом, и заканчивая дальним Востоком, где-то между Империей Грифонов и Империей Мал’гал.       — Ты чего такой хмурый, длинный Ди? — вдруг вырвал драконикуса из транса высокий, звонкий голосок.       Дискорд обернулся, узрев перед собой розовую земнопони с такой же розовой прической более темного оттенка, всё также похожую на сахарную вату. Она протягивала ему поднос с несколькими кексами.       — Ты выглядишь каким-то расстроенным, вот решила, что сладости тебе поднимут настроение. – с бескорыстной улыбкой сказала она.       — Нет, Пинки, я не расстроен. Просто задумался. Но за кексы спасибо. – ответил Ди, взяв поднос.       Пинки уселась к нему за стол.       — А о чем задумался? Ох! Ты планируешь для кого-то праздник?! – сказала она, от радости подпрыгнув чуть ли не до потолка, прокричав радостное «и-и-иху!» в течении всего полета, вплодь до мягкого приземления. Далее она начала бешено тараторить. – А для кого? Что за праздник? День рождения? А у кого? У Лули Стар? Погоди, у неё же день рождения ещё через пять месяцев. Ааа, ты планируешь заранее? Здорово! И правильно! Правильно-здорово!       Дискорд улыбнулся такому веселью и жизнерадостности как у Пинки Пай. Таких как она на всем белом свете не найдешь.       — Не, Пинки, это не праздник. До ближайшего ещё далеко, чтобы планировать. О другом думаю.       — И что же это? Ты обычно тот ещё шутник и весельчак, а сейчас задумался с каменным лицом, будто реально каменная статуя.       — Да вот стараюсь разобраться… вот представь, Пинки…       Дискорд тыкнул себе в висок, как если бы там была кнопка. Его правый глаз словно прожектор выстрелил потоком света в ближайшую стену. Вопреки уже включенному освещению, изображение было четким. Драконикус воссоздал серую фигуру пони, и продолжил:       — Ты видишь перед собой незнакомца. Как понять, хороший он, или плохой?       Серая фигура поделилась пополам на черное и белое, прежде чем изображение пропало.       Пинки по доброму расхохоталась:       — Глупенький ты Ди. С ним нужно просто познакомиться.       — В том то и дело, что я… боюсь выходить на встречу. Вдруг я так совершу ошибку.       — Опять глупо! – уже чуть серьезно заявила розовая. — Мы все совершаем ошибки.       — Это так. Совершаем. Но они учат нас тому, чтобы мы их не повторяли вновь, чтобы предотвращали. А тут… я не знаю.       — Получается, ты встретил кого-то, и не знаешь как с ними быть? Я могу устроить приветственный праздник.       — Только когда я буду убежден, что от них бед не будет.       — О, кажется я поняла.       Драконикус посмотрел на неё, заинтересовавшись, что могла себе надумать эта непредсказуемая фабрика веселья.       — Ты хочешь завести новых друзей.       — Что? Нет, чепуха! То-есть…       — Да ладно тебе. Как бы то ни было, я бы на твоем месте попробовала познакомиться с ними, и уже потом делать выводы, кто дружочек, а кто бяка.       — Ну я же не могу просто так к ним подойди, протянуть руку, и сказать «привет, я дух хаоса Дискорд, будем знакомы». – сказал он, пожимая руку второму себе.       — А почему нет?       — Потому-что это как минимум странно. И так я могу их отпугнуть.       — Забавно слышать это от того, кто сам любит всякие странности.       — Ладно, подловила. Один-ноль, Пинки. – с доброй улыбкой ответил Дискорд. — Спасибо за совет, я подумаю.       — Всегда пожалуйста. – также добро ответила Пинки, снова протянув поднос, ещё полный аппетитных шоколадных кексов, в разного цвета блестящей глазури.       — Будешь ещё?       — Конечно. Я возьму с собой, если ты не против. – по щелчку он создал зеленую пластиковую коробочку в разноцветную крапинку, переложив туда кексы. — К слову, у вас в «Сахарном уголке» отличная выпечка. В Мейнхеттане такие и близко не делают. Вам стоит вырасти из единственного частного заведения до целой компании.       — О, мы обсуждали это с миссис и мистер Кейк. Они сомневаются на этот счет.       — Почему же?       — Говорят «контроль качества».       — Чтож, тут они правы.       — Заходи к нам ещё. Мы всегда рады гостям. Особенно друзьям. Хотя стоп, для нас все гости – друзья.       Ди добро хихикнул на это:       — Обязательно.       И Дискорд щёлкнул пальцами на львиной лапе, перенеся коробку с угощениями домой, а сам отправился туда, где надеялся встретить двух старых знакомых.       Песок под ногами был приятно теплым, нагретым от солнечных лучей. Несильный ветер со стороны моря слегка отдавал прохладой. Солнце уже не было строго по центру обозримого неба, хотя до вечера ещё было далеко.       Этот самый песок разделял воду и сплошную стену из деревьев друг от друга.       Вскоре, этот древесный забор прервался, уступив место иному объекту из древесины – двухэтажному домику, слишком высокому для простых пони, но как раз под двух аликорнов.       Стены этого жилища снаружи были украшены различными лозами, под которыми согревались крупные цветы в горшочках. Окна были из стекла, в деревянных рамках. Резьба и обработка дерерва была на высшем уровне. Земля перед домом была усыпана плоскими камушками, образующими собой дорожку к парадному входу.       Дискорд ещё где-то минуту разглядывал милую хижину, пока не заметил периферийным зрением две знакомые фигуры; одна – светлая, вторая – темная.       — Я знал, что найду вас здесь. – сказал Дискорд, не отрывая взгляда, сложив руки на груди. — Но думаю, горы бы вам тоже подошли.       — В горах тоже есть. – с легкой улыбкой сказала белая аликорна.       — Тоже? – повторил Дискорд, наконец переведя свой взгляд на двух божественных сестер.       — У нас несколько домов в разных уголках Эквестрии. Меняем их по настроению. – пояснила ночная.       — А переезд не сильно по кошельку бьет? – с ноткой юмора отозвался длинный Ди.       — Для этого есть телепортация. Поверь, с ней у нас проблем нет.       — Верю-верю. – кивнул Дискорд, сложив руки на груди.       — И так, - начала Селестия. – зачем ты пришел? Просто так, или случилось что-то?       — В том то и дело, что не просто так. – более мрачно ответил драконикус. — Тия, Луна, вы же видите эфир. Вы знаете что с ним?       Сестры переглянулись.       — Ну, он слегка напряжен. – отозвалась солнечная.       — Музыкальная композиция. — продолжил Дискорд. — Песня, если угодно. И в ней тяжелые ноты стали более выраженные. Это слишком заметное «слегка».       — Эквестрия и весь остальной Амунор не могут быть максимально светлыми, тем более на постоянной основе, даже с таким прекрасным правителем как наша Твайлайт.       — Ну да, ну да. – брезгливо ответил длинный, и продолжил, начав загибать пальцы на своей куриной лапе.. – Во времена старых войн с грифонами, при эре хаоса, при вторжении Короля Шторма…       — Мы поняли к чему ты клонишь. – перебила его Луна. – Ты беспокоишься, что в мире что-то происходит.       — У меня есть определенные подозрения. К примеру, вы слышали, что в Империи Грифонов, организовали рыцарский поход против диких племен, которые ни с того ни с сего, ранее жившие спокойно и отдаленно, начали нападать на ближайшие поселения.       — Что если помутнение эфира вызвано как раз этим событием? – предположила Луна, корытом почесав подбородок. – Грифоны менее терпеливы и более воинственны, чем пони. В этом походе они прольют не мало крови, ибо такова их природа.       — Я также ощущаю некое напряжение со стороны Лас Пегаса и Мэйнхеттана. Да и из космоса будто что-то давит. Скажи, Луна, что происходит во снах?       Даже после отставки, Луна, пусть и не управляя ныне небесными светилами, как и Селестия, но не забросила своё занятие, приходя в мир снов, и защищая Эквестрийцев от ночных кошмаров. Её доброе сердце не позволило ей бросить это занятие, которым она занималась достаточно долго.       — Я смотрела в океан грез, и я не видела ничего необычного. – призналась она. — Обычные кошмары. Кошмары были, есть, и будут всегда. И я бы не сказала, что в последних снах их частота выросла.       — А содержание? Причины? – спросил Дискорд.       — Как я и сказала, обычные кошмары. По крайней мере я не видела что-то, что могло бы предвещать конец света. – последнее она сказала несколько брезгливо.       — Можешь дать мне заглянуть?       От этой просьбы, у обеих сестер едва не отвисли челюсти.       — Клянусь, я не собираюсь делать ничего абсурдного, опасного, и ещё чего-то из моего фирменного стиля. Я лишь хочу также увидеть сны и убедиться.       — Ты выглядишь очень обеспокоенным. – подметила Селестия.       Аликорны были эмпатами, и могли спокойно ощущать эмоции находящихся рядом существ. Но это не работало с Дискордом, из-за его хаотичной природы. Именно это не давало им ощутить в драконикусе куда большие переживания и тревогу, чем те, что Дискорд позволил выражать словами и мимикой.       — Вы знаете, мне есть за что беспокоиться. – не агрессивно но строго ответил драконикус.       — Дискорд, – начала Луна. – я постоянно просматриваю мир снов. Если бы в мире могло появиться нечто ужасающее – я бы уже уловила кошмары, выходящие за обычные рамки. Кошмары с четкой, глобальной угрозой. Не локальные трагедии или чрезмерный сюрреализм побужденный мелкими страхами.       — Значит, ответ «нет»? – спросил Ди, сложив на груди свои руки. Он выглядел расстроенным.       Сестры переглянулись. Не сказать, что ответ радовал или хоть как-то удовлетворял Луну, но она всё же выдала его.       — Только постарайся там своими силами хаоса не напортачить.       На вытянутом лице духа уже появилась улыбка.       — Прошу, без фейерверков, хлопушек и прочего. – добавила ночная, увидав в его глазах задор.       — Не, это больше подходит для Пинки. – отмахнулся Дискорд. На это ночная принцесса кивнула, и подошла к нему.       — Можешь наклониться? Я отсюда не достану.       — А крыльями подняться?       — Сейчас сам улетишь. – шутливо ответила та.       — Ладно-ладно. – покачал головой длинный, комично уменьшив себя так, чтобы его, и глаза Луны, оказались на одном уровне.       Кончик рога у принцессы зажегся, создавая переход от белого к лазурно-синему.       — Открой разум и не сопротивляйся.       — Я не хуже твоего знаю, как лезут в чужие головы. – чуть брезгливо ответил Ди, невольно вспоминая своё первое, не очень приятное знакомство с Элементами Гармонии в лице Твайлайт и её подруг.       Воспоминание растаяло перед светом рога Луны, когда тот приближался к его лбу, неспешно, будто палач заносил свою тяжелую секиру.       Не было вспышки. Для Дискорда, сперва белый свет наполнил всё вокруг, прежде чем пространство приобрело тёмно-синие и фиолетовые оттенки, а сам белый свет скопился во множество светящихся шариков, похожих отдаленно на звезды в ночном небе.       — Добро пожаловать в мир грёз. – сказала Луна, стоя рядом с Дискордом.       — Чтож, примерно так я его и представлял. – бесстрастно сказал Ди, рассматривая окружения, и чеша свою бородку.— Предсказуемый дизайн с учётом знания его владельца.       — Перед тобой сны всех, кто сейчас не бодрствует. – указала аликорна в сторону множества звездочек. – Можешь в них заглядывать. Но не вздумай вмешиваться. Ты можешь навредить как неопытностью, так и своей стихией хаоса.       — Я это учту. Сколько у меня времени?       — Сколько тебе нужно. Ты сможешь легко проснуться по своему желанию.       — Удобно однако. – кивнул драконикус.       Луна кивнула в ответ, прежде чем исчезнуть из виду.       Дискорд направился к звездам, стараясь к ним не прикасаться, на всякий случай. Лишь смотрел в сны, которые в них были видны. Дискорда не особо волновало то, что он видел некоторые личные моменты во снах Амунорцев, ибо он даже не думал как-либо это использовать для себя. Он хотел либо найти подтверждение его предостережениям, либо убедиться, что тут ничего нет.       Он внимательно просматривал сны. Это можно было сравнить с тем, как если бы перед тобой оказалась бескрайняя стена, стоящие перед ней прожекторы, и на всех них, одновременно, шли свои фильмы, или иные записи пленки.       Дискорд не пытался полностью просмотреть каждый сон - то было гиблое дело. Он смотрел один сон, оценивал его, если можно так выразиться, атмосферу, и брался за следующий. Он сравнительно недолго смотрел на отдельный сон, пропуская его после того, как убеждался, что в нем не происходит ничего крайне тревожного.       Ему попадались и кошмары, пусть и очень понятные по своей сути. Порой, ему хотелось помочь, но он не забыл просьбу Луны – не трогать сами сны.       Пока-что он не видел ничего… особенно-жуткого или кошмарного. Он видел по простому нелепые сны без цели, сны с мечтами и желаниями, сны с повседневностью, кошмары от давних страхов, кошмары переживаний за будущее, просто кошмары собранные из темных кадров их фильма, именуемого «жизнью».       Он не видел ничего, что могло бы обозначить причину напряжения в эфире. Тут не было условной вести о скором конце света.       С досадой вздохнув, Дискорд покинул мир снов, снова оказавшись на берегу, перед двумя сёстрами аликорнами.       — И как? – вежливо спросила Луна.       — Как ты и сказала. – сухо ответил Ди, разведя в сторону руками. – Ни-че-го.       — Ты расстроен. – отметила Селестия.       — Я надеялся найти ответ. А теперь кажется, что не только этот «клад» с ответом полупризрачный, но и что я вообще не там копал. —       Я могу тебя понять.       Дискорд кивнул:       — Спасибо что уделили мне время, и простите если потревожил. Хорошего отдыха в отставке. – сказал он, разворачиваясь назад.       — Дискорд. – вдруг остановила его Луна, заставив того посмотреть на неё через плечо. – Если тебя это и правда так тревожит – то я могу более пристально приглядывать за миром грёз. Я обязательно сообщу тебе, если найду вдруг что-то с тревожными знаками.       — А я буду смотреть за потоками в эфире.       Это улыбнуло Дискорда. И далеко не только то, что они согласились ему помочь, а то, что даже в отставке, они были готовы помогать своему родному миру, пусть для них уже и давно прошло время, как для принцесс, как для правителей Эквестрии.       — Спасибо вам. Я это правда ценю.       И они ему поверили. Они знали его уже достаточно долго, чтобы различать его улыбки, поддельные и искренние.       И Драконикус взмыл в небо. Ему наскучило перемещаться при помощи телепортации и щелкая пальцами. Стоит и полетать для банального разнообразия.       Дискорд был сильно озадачен. Быть может, он ошибся, и в этом нагнетании в эфирах нет ничего особенного? Может, это было вполне себе нормальным? Может, это действительно, было просто совпадением?       Эти мысли настолько забили голову Драконикуса, что он первые секунды даже не понял, что на высоте стратосферы, столкнулся с кем-то на большой скорости.       Вернув нормальное восприятие мира, Дискорд огляделся, увидев перед собой того, кого явно раньше не видел, даже близко.       Это был некто антропоморфный, с крупными рогами, без видимой кожи, что покрывала бы его массивные, черно-красные мышцы. Шесть глаз также горели красным сквозь глазницы белой костной пластины, похожей на маску, а руки кончались семью длинными пальцами.       — Здесь вообще-то летают! – злобно выбросил незнакомец. Его голос звучал как бензопила, и лишь сейчас Дискорд ощутил его ауру. Ауру безумия и ужаса, кошмаров и смерти. Невольно напомнило о бывшей жене.       — Ты кто? – осторожно, но с весом в голосе, спросил Ди. — Ты кто?! – рявкнул тёмный.       — Ты явно не отсюда, верно?       — Правильно мыслишь. Я тот, к чьим ногам скоро падет этот жалкий мирок! – выбросил он крайне надменное заявление.       — Напряжения в эфире. Твоих рук дело?       — Поверь, это только начало. – с желчью ответил чужак. – Я, Лорд Доминатус, и ты даже не представляешь, что вас всех будет ожидать.       Дискорд не успел ничего сделать, сказать, даже подумать. Этот «Доминатус» резко пропал. Видимо, телепортация.       Дискорду, в некотором смысле, стало легче. Пусть у него и оставались вопросы, но теперь он видел того, кого можно было обозначить, как агрессора. И он знал его имя.       — Доминатус значит. – сказал он, почёсывая бородку. — А я Дискорд, будем знакомы. – со зловещей ухмылкой закончил он, уже продумывая планы, как показать этому шестиглазому выскачке, что не стоит покушаться на родину и друзей духа хаоса.

***

      Север Амунора был спрятан под тёмной синевой ночного неба. Ветер выл и свистел, пробегая вдоль ледяных хребтов, поднимая белый туман с заснеженной земли.       Тут было достаточно холодно, но термическая магия защищала тело пони от мороза, а демонам в большинстве и не были страшны подобные недуги.       Так они неспешно и шли чуть ли не у подножья Кристальной империи, внимательно всматриваясь в белизну северной пустоши.       Она тут уже была достаточно давно, и уже начала проклинать всё белое вокруг. Ничего кроме снега и льда. В этой промерзшей пустоши невозможно жить без мощной защиты, такой как магический купол, что и не дает Кристальной Империи утонуть в вечном холоде.       Её часто посещали мысли бросить это гиблое дело, развернуться и жить дальше. Но её двигало желание доказать, проявить себя, продемонстрировать полезность и значимость.       И кажется, её упорство было наконец вознаграждено. Да, она ее ошибалась, она достигла поставленной задачи.       Она нашла это, осколок Сомбры. Потерянный среди снегов с того самого дня, когда он впервые вернулся спустя тысячи лет заточения, когда сила Кристального сердца буквально разорвала его.       Олеандр не назвала бы себя личем, или иным могучим некромантом, но воскрешать мёртвых умела.       Однако, в одиночку, даже она со всеми своими познаниями, не смогла бы из одного мелкого кусочка мёртвого тела, вернуть давно умершего, и такого как темный король.       Она полезла в карман, достав оттуда тот самый рунный камень, что ей подарил Кром Кроих.       Она взглядом нашла первую попавшуюся ледяную глыбу, и со всей силы швырнула в неё камень. Раздался громкий хлопок, треск. От удара на глыбе остался небольшой след из белых трещин, а камень разлетелся на кусочки, что в свою очередь, обратились в прах, который вспыхнул, словно порох от брошенной в него спички, и из этого огня появилась крупная фигура в броне из шипов и зубастых пастей. — Олеандр, не ожидал вновь тебя увидеть так скоро. — раздался из под забрала гулкий голос раскаленного металла. — Зачем ты меня вызвала? Пока пламя начинало быстро тухнуть, Олеандр показала ему то, что сперва можно было бы принять просто за чёрно-серый кусок камня.       — Это осколок от тела Короля Сомбры. — начала Олеандр. — Он считался самым могучим тёмным магом в истории. Он был повержен несколько лет назад, но одна его часть сохранилась. Однако, я не думаю, что в одиночку смогу его вернуть к жизни, а он был бы очень полезен для вашего плана по захвату Амунора.       Если бы у Губителя сейчас не был одет шлем с острым носом – Олеандр бы видела его легкую, но крайне приветливую улыбку.       — Я знал что ты сделаешь правильный выбор, Олеандр. — его чудовищный глас отдавался теплом одобрения. — Скажи что тебе нужно, и я помогу.       — Нужно полностью убрать свет вокруг, погрузиться во мрак, и сырая разрушительная энергия.       — Никаких проблем. Облаченные в чёрную сталь руки Кроиха засияли будто ордой мелких молний; левая – чёрными, правая – красными.       Левая рука была поднята вверх, и черные молнии будто пролитые чернила, растеклись по видимому небу, погрузив всё в непроглядный мрак, хотя сам Кром Кроих и Олеандр были прекрасно видны друг для друга. Мерцающая красным, правая рука, нацелилась на Олеандр, а если точнее – на осколок Сомбры, который она держала перед собой в свечении телекинеза.       Ранее беснующиеся алые молнии, начали успокаиваться, обратившись из резких линий в плавный поток, что направился вперёд.       Сырая энергия.       Олеандр сразу же принялась её впитывать, запуская процесс воскрешения.       Энергии было в избытке, и единорожка была даже впечатлена тем, как легко Губитель её отдавал, не выглядя при этом напряженным.       Вокруг осколка образовался настоящий ураган красного и чёрного, огня и тьмы. По велению Олеандр вокруг, словно в причудливом танце, начали ходить и вращаться не менее загадочные руны и символы, и образовывали они магические реакции, будто случайно соприкасаясь друг с другом. Они разгоняли и сжимали энергию, увеличивали частоту. Они разъедали пространство и обманывали события во времени, вытягивали энергию из окружения и перенаправляли.       Во всём этом калейдоскопе, контролируемом хаосе, безумном гении, жизнь возвращалась, буквально вырванная из небытия, вместе с воспоминаниями.       Из пламени и мрака, в агогизирующей магии, словно глина, была слеплена фигура высокого единорога. Искусственная тьма спала, тени создали серое тело с черной гривой и хвостом, металлической короной и броней, а огонь был слеплен в королевский плащ, красный загнутый рог, и глаза, что были подобны рубинам.       Он сделал резкий, глубокий вдох, словно только что вылез из под воды. Первые секунды он смотрел в никуда, но затем его взгляд стал цепким, остановившись сначала на Олеандр, затем на Кроихе, а после на снежной глуши.       — Где… где я? – наконец проронил он. Несмотря на растерянный вид, его голос не терял силы.       — Дальний север, недалеко от Кристальной Империи. – ответила серая кобылка.       — Кто ты?       — Я Олеандр – бывший член культа магии «Ордена Рога». Я вернула вас к жизни. — затем она показала копытом на Кроиха, спокойно стоявшего позади Сомбры. — А он – помог мне с этим.       Тёмный единорог развернулся к стальному гиганту. Тот заговорил, не дожидаясь очевидных вопросов.       — Я – Кром Кроих Губитель, владыка легиона Изуверов. Я пришел дабы покорить этот мир своей воле, и завладеть его магией. Олеандр, как местная колдунья, сказала, что ты – могучий тёмный маг, и один из главных бичей Амунора в целом, и Эквестрии в частности.       — Не сказать, что я сильно заинтересован твоими мечтами.       Кроиха впечатлила такая дерзость, хотя он виду и не подал.       — Тем не менее, наши цели совпадают. Насколько я слышал – ты также хочешь поставить этот мирок на колени.       — Мне для этого не нужна помощь говорящего голема из чугуна. — ответил Сомбра, с большей агрессией в тоне. — Я никому не служу, и ни с кем не разделяю свои победы.       — При всём уважении, - начала Олеандр. — вы уже сражались против сил Эквестрии и Кристальной Империи в одиночку, король Сомбра. Но как мы все видим, в одиночку вы проиграли.       — И снова проиграешь, если откажешься повиноваться большей силе. – закончил Губитель.       — Это угроза? – Сомбра слегка наклонил голову, сильнее смотря на железного зверя исподлобья.       — Я дал тебе жизнь. – сказал Кроих, вытягивая руку, от которой к тёмному королю потянулась едва заметная, красная дуга. — Могу и забрать. – добавил он, резко сжав ладонь в кулак.       Сомбра резко ощутил пустоту внутри себя, абсолютную, где не могло быть жизни. Его дыхание сбилось, и ему потребовалось приложить много усилий, чтобы удержаться на резко подкосившихся ногах. Он несколько секунд пытался глотать воздух, будто вовсе забыл как дышать.       Затем, пустота исчезла, и он смог нормально дышать. Сделав пару глубоких вдохов, вновь ощущая вкус жизни, Сомбра посмотрел на Кром Кроиха. На воплощение того, чего Сомбра боялся до глубины души. Стал слугой большей силы, которой нельзя было сопротивляться.       — Я не люблю насильно вербовать души, но у тебя выбор не велик. – заявил Кроих, без излишней гордости и надменности, очень сухо. – Либо ты возвращаешься к нежизни, либо помогаешь мне и моей армии захватить этот мир, с надеждой урвать свою крупную долю. Я могу даровать тебе силу, о которой ты и не мечтал. Что проку сгнить в землях страны, если можно завоёвывать целые миры? Чтобы вся вселенная дрожала от твоего имени. – говорил он, прекрасно зная как работать со столь амбициозными и своенравными гордецами, коим себя успел показать Сомбра.       Тёмный король не горел желанием служить кому либо. Он, и только он должен был быть творцом его судьбы. Лишь он мог быть королём и правителем. И он ненавидел этого «Кром Кроиха», посмевшего возомнить себя выше. Однако, Сомбра был не в выигрышном положении. Он не мог точно определить, Кроих забрал его душу, мог вытягивать его жизненные силы, или наложил магические руны, способные мгновенно убить за неповиновение.       С позором и стыдом, тёмный король склонит голову, но лишь для того чтобы в будущем восстать в сиянии славы, и низвергнуть пленителя в бездну полную мучений и забвения.       И Сомбра посмотрел на него, стараясь скрыть свою неописуемую ненависть за холодном и рассудительностью.       — Каковы будут первые указания, Губитель?       — Для начала, введем вас двоих в курс дела. – ответил Кроих, одобрительно кивая. — Надеюсь, вы нормально переносите телепортацию. Если нет – сочувствую. – добавил он, парой простых движений пальцев нарисовав в воздухе символ, пропуская через него необходимую энергию и команду.       Разрыв пространства для быстрого перемещения сквозь искажающееся пространство. Со стороны это выглядело так, будто их окружило огромное пламя, настоящий столб огня, в котором трое фигур вспыхнули яркими огненными вспышками, после чего столб огня развеялся, оставив на месте лишь влажную от растаявшего снега и льда обугленную землицу, над которой ещё долго плясал густой пар.