[CherShen la femme], или Систематические подставы для самого несчастного пользователя в мире!!1

      Шэнь Цинцю снова оторвался от книги и взглянул на ученика. Мин Фань уже отчитался о делах пика и получил дальнейшие распоряжения (суть которых сводилась к простому «продолжай в том же духе»), но вместо того, чтобы уйти, мялся на месте, не решаясь заговорить.       — Что ещё беспокоит ученика?              Уже прошло несколько дней после возвращения из города Не. Юань отмылся, отоспался, съел, нежась на солнышке, пару тарелочек сладостей — и легко засчитал встречу с Кожеделом за неприятный, но проходной эпизод; боковую ветку сюжета, без которой вполне можно было обойтись. Филлерную серию. Даже Система назвала её «побочным заданием»! А своё опустошённое состояние Юань списал на влияние момента, будто он смотрел очень реалистичный фильм ужасов, вот и расчувствовался.       Но не станет же он и дальше убиваться! Теперь-то всё в порядке: и баллы Юань заработал, и протагонист наконец-то к нему потеплел. Судя по всему, Нин Инъин с Ло Бинхэ, пережив вместе с учителем опасность, особенно сильно к нему привязались; в любую свободную минуту они крутились вокруг Шэнь Цинцю, хвастались своими учебными достижениями и очень активно болтали. (Ло Бинхэ, похоже, заразился этой манерой у своей будущей жены и потихоньку развивал этот навык. И теперь он хотя бы не казался зашуганным третьеплановым сопляком, спасибо за прогресс.)       Сам Юань временно обосновался в библиотеке: он пытался найти упоминания о пещерном демоне, который притворяется эхом и дурит путников, или о проклятии, вызывающем такие симптомы, или хоть о похожем природном явлении. Юань не представлял, в каком направлении искать информацию, но тайна Неправильного Эха не давала ему покоя. Опрометчиво во вселенной Самолёта оставлять такие загадки нераскрытыми, ведь аукнуться может, причём в самый неподходящий момент… а ещё провести интересное исследование было так соблазнительно! Всё равно ведь выдалась свободная минута! Так что сейчас Шэнь Цинцю навис над подробным трактатом, рассказывающим, как один древний император в юности обнаружил пещеру миражей и после использовал её как пыточную. Занудно-подробное чтиво, хотя и… затягивающее, в определённом смысле.       И выяснять, почему Мин Фань так робеет сейчас и не уходит, очень не хотелось.              — Что ещё беспокоит ученика?       Юноша неуверенно помял кончики пальцев, будто они мёрзли.       — Через четыре дня пик Ваньцзянь допускает адептов к получению духовных мечей. В том числе и этот удостоен такой чести.       Шэнь Цинцю ничего не сказал, но на лице его появилась тень заинтересованности.       — Будет ли учитель присутствовать на этой скромной церемонии? — выпалил наконец Мин Фань и затаил дыхание.       Прежде, чем Юань успел задуматься над ответом, Система тюкнулась ему в голову: [Сопровождение своих учеников на Ваньцзянь входит в обязанности горных лордов.]       «То есть, это обязательное мероприятие?» [В случае пренебрежения Пользователем своими обязанностями ваш показатель наставничества снизится вдвое.]       Значит, обязательное.       Шэнь Цинцю изобразил в лице тень доброжелательности.       — Не было нужды озвучивать столь глупый вопрос. Разумеется, этот мастер будет присутствовать. Доложи мне накануне церемонии, к какому времени нужно прийти.       Мин Фань расцвёл и, поспешно попрощавшись, оставил наконец Юаня одного.       Тот задумчиво подпер рукой щёку. Шэнь Цинцю находился в светлом читальном зале один, лишь свитки да рукописные кодексы составляли ему компанию, разложенные на столе. Держать осанку и лицо было не перед кем. Он устроился у большого, сложной формы окна — отсюда было хорошо видно, как Мин Фань удаляется от библиотеки; судя по походке, тот едва сдерживался, чтобы не бежать вприпрыжку. Но вполне вероятно, что Юаню просто почудилось.       «Получение духовного меча, значит?..»       Он бы сравнил это с выдачей документа зрелости, если бы нужно было сравнивать. Своеобразным свидетельством о том, что ученик готов к самостоятельному плаванию. Маркером доверия. И раз уж один из младших учеников уже получает духовный меч — значит, и сюжет скоро станет более… взрослым. Этот факт снова вернул Шэнь Юаня к воспоминаниям о Мяснике-Кожеделе, и он кисло скривил губы.       До чего же скверное дело. Прежде него попаданец не ощущал так ярко, в какую грязь его толкает навязанный квест от Системы. Даже предстоящая когда-то (возможная) смерть от рук главного героя казалась лишь завершающим актом неприятного спектакля, после которого Шэнь Юань снимет маску Цинцю и… э-э, умрёт снова? Вернётся в свой мир? Он не особенно рассчитывал, что знание канона «ПГБД» пригодится, тем более раз уж Система поручила ему «переписать финал». В любом случае, всё это были лишь рассуждения о возможных сюжетных поворотах; а с маньяком-потрошителем Юань столкнулся по-настоящему, и юные ученики его плакали тоже по-настоящему.       Отвратительно грязное дело. А может стать ещё хуже!..       Юань пришел к неутешительному открытию: он должен, как добропорядочный сёнэн-герой… сёнэн-героиня, — усилиться, прокачать навыки и укрепить свой дух. И на память как раз приходит подходящий ситуации эпизод.       «Эй, Система, когда там у Лю Цингэ было отклонение ци в каноне?» [До искажения ци у обозначенного персонажа осталось сто пятьдесят дней. Погрешность составляет семь дней.]       — Ничего себе ты промахиваешься! — вслух возмутился Юань. — Семь дней! Это ж, извините меня… целая неделя!       Система ничего не ответила.       Ну и ладно, он и так уже был готов к тому, чтобы уединиться в пещерах Линси, согласно канону. Если обычные медитации такого любителя, как Юань, укрепляют тело и дух, то в насыщенном природной энергией месте эффект должен быть сногсшибательным!       Юань с новыми силами погрузился в чтение.

***

      Пик Ваньцзянь был крутым.       Буквально крутым: высоченная гора врезáлась в небо узким бутоном, вызвав у Юаня нелепую ассоциацию со спаржей… Горная порода здесь была острая, со множеством отвесных выступов, до которых добраться могли лишь горные козы и птицы; на пике спокойно располагались и учебные здания, и нежилые постройки, они гнездились многоуровнево, цеплялись за скалистые стены, уходя вверх, ввысь, опасно нависая над бездной, — но после других пиков на Ваньцзяне всё равно казалось тесновато.       Вдобавок ко всему, пик был горячим, неспящим вулканом. Удобно для кузнецов! Но для Юаня — чересчур безумно. Он порадовался за себя, что оказался на уютном Цинцзине, где мог нежиться, особо не заботясь об обязанностях лорда… то есть, относительно, конечно, кхм.       Духовные мечи должны были получить несколько учеников с разных пиков. Мин Фань единственный пришёл с сопровождением — и, похоже, был этим горд, несмотря на озадаченные взгляды учеников и Вэй Цинвэя.       — Брат Шэнь, — рассеянно поприветствовал тот. — Рад видеть тебя на своём пике. Снова.       Юань прищурился, соединив рукава и незаметно теребя узелок на фенечке.       — Кажется, этот мастер — нежеланный гость? Иначе отчего брат Вэй так удивлен моим визитом?       Тот повёл плечом.       — Ну, не все мастера присутствуют на обретении учениками духовных мечей. Это не самый волнительный процесс, разве что для адептов и кузнечных мастеров. Признаться, меня всякий раз удивляет, когда брат Шэнь вновь оказывается на Ваньцзяне.       Юань почти возмущённо воззвал к Системе: «Так ты обманула меня?! Это вовсе не обязательное мероприятие! Остальных лордов тут вообще нет!» [То, что не все исправно выполняют свой наставнический долг, не снимает с них эти обязанности], — если это считается нормальным объяснением, то Юань явно чего-то не понимает в этой жизни.       Им пришлось подняться по узкой извилистой тропе (Юань старался не смотреть вниз! Он с увлечением разглядывал местную растительность) над крышами, и даже некоторые облака белели теперь под ногами. Заклинатели вышли к пещере с аккуратным округлым входом, будто оплавленным; к нему поднимались природного образования каменные ступени. Зев пещеры непроглядно чернел в глубине.       В земле рядом Юань заметил круглый настил непонятного назначения, вроде люка или очень низкого крытого колодца. Вэй Цинвэй, жестом велев всем оставаться на месте, подошёл к нему и снял крышку. Шэнь Цинцю с любопытством подался вперёд и увидел, что то был декоративный пруд — маленький, его получилось бы обхватить руками. Кузнец снял с пояса матовый флакон, с ярким хлопком вытащил пробку и вытряхнул ловким движением содержимое в воду. Зашипело, забрызгало, из пруда с шумом повалил пар, заскользил по стенке в глубь пещеры.       Вэй Цинвэй повернулся к торжественно молчаливым ученикам, и Юань с дрогнувшим сердцем решил, что тот сейчас толкнёт получасовую учительскую речь… Лорд Цинцзина сделал шаг в сторону, чтобы отколоться от школьной группы.       — Сегодня вы получаете духовные мечи. С порядком вас ознакомили мастера. Идите по старшинству и с достоинством, — обозначил Вэй Цинвэй. Юань облегчённо опустил плечи: торжественной линейки не будет!       Один из адептов Цюндина приблизился к лорду Ваньцзяня, и тот сделал несколько быстрых движений пальцами у юноши перед глазами, наложив на них какую-то печать, после чего аккуратно направил адепта по центру входа. Юноша с Цюндина сделал несколько неуверенных шагов, не видя дороги, а скоро пропал из виду в темноте и дыму.       Шэнь Цинцю выудил и раскрыл веер, чтобы спрятать за ним прикушенные в растерянности губы. Любопытный… ритуал. И до ужаса любопытно, какое сакральное значение в том, чтобы отправлять ослеплённого ученика в вулканическую задымлённую пещеру. У него должен открыться третий духовный глаз или типа того?       Шэнь Юань присел на гладкий и тёплый камень, готовясь к долгому ожиданию.       Но тут же адепт Цюндина вдруг вернулся обратно! Он просто вышел из объятий пара и заморгал часто, протёр рукавом слезящиеся глаза — и уставился на свой новенький, блестящий меч, который держал в руке. Ученики взволнованно загудели, а этот адепт был в совершенном экстазе, не замечая ничего кроме оружия.       Вэй Цинвэй лишь кивнул одобрительно и велел:       — Следующий!       Юань озадаченно обмахнулся веером и покосился на Мин Фаня. Как-то быстро всё происходит! Юноша нетерпеливо переминался с ноги на ногу и мял рукава; он войдёт в пещеру после второго ученика Цюндина, и минуты не пройдёт. Мин Фань тоже бросил взгляд на Цинцю и тут же отвернулся. Должен ли этот Шэнь выполнить какую-то задачу наставника? Если так, то лучше бы ему дали подсказку, иначе он не успеет!       Он нахмурился. Кажется, Вэй Цинвэй сказал, что мастера ознакомили учеников с порядком? Шэнь Юань… должен был сделать что-то подобное?       Новый гул толпы заставил Шэнь Цинцю едва заметно вздрогнуть. Вот и до Цинцзина дошла очередь.       Мин Фань, прежде чем идти к пещере, в волнении вдруг ломанулся к учителю и опустился перед ним на колени, выжидательно глядя. Рассчитывая на что-то. Шэнь Цинцю сложил веер, положил другую руку юноше на плечо и медленно, многозначительно кивнул.       За время своего попаданчества Юань смекнул, что строить из себя загадочного мудреца — самая эффективная тактика поведения. Не нужно давать ответы на вопросы, нужно показать, что ты знаешь ответ, а остальные сами додумаются… до чего бы то ни было.       На сей раз подход снова сработал: Мин Фаню хватило этого жеста, он поднялся, сияя, и уверенной птицей полетел за духовным оружием.       Что ж.       Юань надеялся, что действительно присутствует здесь в качестве чирлидера и ему не нужно делать… что-то ещё, более полезное для Мин Фаня. Заклинатель надеялся, что ученик сможет справиться сам. Сможет ведь?       Он даже не успел себя накрутить, как Мин Фань уже вышел обратно. С восторгом в лице и с клинком на руках.       — Учитель! Меч! Я!.. — юноша подбежал к Шэнь Цинцю, ещё не уняв своё сердце. Он был не в состоянии оторваться от своего приобретения и облечь мысли в доступные формы!       Шэнь Цинцю повелительно указал сложенным веером на камень, служивший скамьей.       — Сядь и успокойся.       У Мин Фаня наконец прояснился взгляд, юноша дёрнулся, будто сбрасывая с себя наваждение, и покаянно склонил голову.       — Извините, учитель. Этот ребёнок забылся, — после чего опустился на колени к земле и двумя руками протянул заклинателю меч. — Пожалуйста, ознакомьтесь поближе.       Юань с трепетом (даже боязливо) принял клинок. Красивый меч, светлый, казалось, что от него исходит призрачное свечение, окутывая лезвие; будто и не из железа он выкован. Хотя… чёрт знает, из чего делается духовное оружие в этой Вселенной. Эфес меча был вовсе почти прозрачный, гладкий материал напоминал матовое стекло или бесцветный камень. Однако стоило повернуть оружие на свету — и молочный опал переливался перламутровыми искрами.       — Восхитительное оружие, — искренне выдохнул Юань. — Как ты его назовёшь?       Он вернул клинок ученику, и тот с замиранием почти прошептал:       — Минбай.       Шэнь Цинцю кивнул и, вновь спрятавшись за веером, оглядел других учеников; уже половина из них стали счастливыми обладателями духовных мечей, и подростки обрывисто делились впечатлениями, не слушая друг друга.       — С чем ученик столкнулся в пещере? — бессовестно спросил Юань с видом незаинтересованным и невинным.       — О, это было волнительно, учитель, — ответил Мин Фань. Он всё ещё не поднялся с колен и никак не мог перестать крутить меч в руках. — Мне долго пришлось идти вслепую, не было звуков, и проход никак не менялся; хотя меня в какой-то момент одолели сомнения, не попал ли я в лабиринт. Некоторое время спустя… этот ученик почувствовал жар впереди и остановился. Голос, принадлежавший, несомненно, великому и сильному существу, — такое воздействие он оказал — спросил, кто я и куда направляюсь, а я ответил, как принято; и мне позволили продолжить путь. В своей ладони я вдруг почувствовал меч и схватился покрепче, чтобы удержать его, а затем ко мне вернулось зрение и… этот Мин увидел себя здесь.       Они помолчали. Юноша перевёл дух и спросил:       — Учитель, а у вас… вы испытали то же на собственной церемонии?       Шэнь Цинцю выдержал паузу, после чего покровительственно похлопал Мин Фаня по плечу.       — События прошлого не нужно беспричинно тревожить, — изрёк он и поднялся с камня. — Пора.       Ученики получили духовное оружие, пар истощился, и Вэй Цинвэй снова закрывал пруд. Мин Фань тоже вскочил на ноги. Меч его рассеялся, влившись в сосуд души.       — Странно, что брат Шэнь с учеником не ушли раньше, — хмыкнул кузнец, когда они спускались обратным путём.       — На Ваньцзяне такой пронзительный воздух, разве мог я не выделить нескольких минут, чтобы насладиться атмосферой?       Вэй Цинвэй приподнял густую бровь, но не придумал, что ответить.       Кузнец был плотно сбитым, крепким и коренастым; волосы его по всей голове переплетались тугими косицами, завязываясь затем в пучок. В одеждах цвета меди, он был един с жухлым, будто всегда объятым осенью пейзажем Ваньцзяня. Рядом с кузнецом Юань почувствовал себя, словно нежный и высокий росток у раскалённого под солнцем булыжника. Заклинатель неуютно повёл плечами.       — К тому же, брат Вэй, разве мог этот мастер уйти раньше времени, чтобы лишить себя совместной прогулки?       — Чего? — протянул кузнец.       — При взгляде на юных учеников я и сам вспоминаю, как был зелен и свеж. Брат Вэй, ты чувствуешь запах прошедшего? Разве ты сам не был таким же?       — Нет, — просто ответил тот, почесав щеку. — Но к чему клонится этот разговор?       Юань недовольно вздохнул.       — Забудь. Все мечники такие толстокожие? — пробубнил Шэнь Цинцю тише, но не настолько, чтобы не быть услышанным.       Едва не скривившись с досады, что не удалось расположить к себе Вэй Цинвэя, он вместе с Мин Фанем покинул пик Ваньцзянь.       А через несколько дней, по первому слову получив у Юэ Цинъюаня разрешение и оставив дела Цинцзина главному ученику со старшими мастерами, Шэнь Цинцю ушёл медитировать в пещеры Линси.