[CherShen la femme], или Систематические подставы для самого несчастного пользователя в мире!!1

      Шэнь Юаню нравилось ходить на собрания горных лордов. Появляться на каждом было не строго обязательно, но на этих встречах всегда было что-нибудь интересное, так что пропускать их казалось как минимум глупо. Как бы иначе, к примеру, Юань узнал, что Ци Цинци трудно переспорить? или что Гу Цинбэй очень громко смеётся от самых дурацких старпёрских шуток? или как абсурдно смотрится соседство подвижной И Цинпинь и Гао Цингао, который цедит по одному слову? Он бы даже не увидел, как по-деловому, зорко следит Му Цинфан за состоянием главы Юэ по левую руку, потому что тот имеет дурную привычку зацикливаться на какой-нибудь мелочи, раздувая её.       Нет, Юань не дурак. Он исправно посещал собрания и посмеивался про себя, наслаждаясь бесплатным шоу.       В этот раз, стоило второму лорду появиться в зале, Шан Цинхуа поманил его в сторону.       — Закрой глаза и дай руку.       Шэнь Цинцю лениво приподнял бровь.       — И не подумаю.       — Ну, сделай! — заныл этот нахальный низенький человек. — Что тебе стоит?       — Ты держишь меня за идиота? Не отвечай, не позорься. Я сам тебе скажу, что нельзя брать всякую ерунду у подозрительных дядь. А я всегда был послушным мальчиком.       — Струсил, да? Так и скажи, если струсил.       Юань хищно прищурился, раздумывая. Они сейчас в общем зале, рядом полно других заклинателей — не сделает же этот нахал что-то странное? А если осмелится… что ж, у второго лорда Цанцюн есть кое-какие связи.       — Ладно, — буркнул Юань, протягивая ладонь. Пусть Самолёт поребячится, пока может. Тот запыхтел, пальцы его закружили у запястья Юаня, что-то завязывая.       — Готово!       Шэнь Цинцю открыл глаза и уставился на обмотанный вокруг кисти плетёный браслетик. С цветочками и, почему-то, рыбками, завязанный красивым бантиком. Цинцю рутинно перевёл Взгляд на Цинхуа, довольного, как сытый кот.       — Теперь ты мне должен, — нагло заявил он.       — С какой это стати?       Шан Цинхуа на это картинно поправил причёску.       — Я великодушно отдал тебе самое ценное, что имел. Почти что часть себя доверил! Фишкой своей поделился! Хоть немного украсил твою злодейскую рожу. Ты теперь по гроб жизни обязан проявлять ко мне восхищение и почтительность. Ну же, не надо стесняться. Забей на субординацию. Я великодушно позволяю тебе начать.       — Обязан? За драную фенечку? — Шэнь Цинцю покрутил в воздухе рукой и хмыкнул. — Ладно. Раз уж такова цена твоей жизни, я потеряю немного. И почему у неё такой девчачий дизайн? — спросил он, не обращая внимания на возмущённое сопение Самолёта.       — Уж извините, — пробурчал тот, кривляясь. — Что было, тем и воспользовался… Я ведь уже говорил, что моя Система связана с памятью моего ПК? — продолжал он по-нормальному. — Ну и вот. Племяшка, когда гостила у меня, сохраняла всякие схемы плетения… Целая папка набралась, и в архив Системы всё перешло вместе с другими данными.       Он, погрустнев, скомкал фразу. Шэнь Юань совестливо прикусил губу. А ведь у него тоже племянница, очень хорошая и смешливая девочка. Когда она была маленькая, Юань часто возился с ней; правда, в последнее время встречались редко, зато по-прежнему были на одной волне!.. Хотя Юань не помнил, увлекалась ли Динь-Динь подобными штучками, но… ему бы, пожалуй, было тяжело, сохранись в Системе такое напоминание.       — Она… милая. Спасибо, — сказал он и похлопал Шан Цинхуа по плечу. Тот малость воспрял духом.       — Ну, ещё бы, а ты как думал? Я же опытный, натренировался, как-никак! Пальчики-то у меня золотые.       — Чем заняты мои любимые братцы? — неожиданно возникнув рядом, спросила Ци Цинци. Она подошла как раз к моменту, когда лорд Аньдина хвастливо крутил в воздухе ладонями, поворачивал их так и сяк.       Женщина хитро покосилась на плетёный браслетик у Шэнь Цинцю. Заклинатели кашлянули.       — Кхм. Брат Шан любезно продемонстрировал мне своё почтение, выразив его этим подарком, — сказал Юань и победно взглянул на недовольного Самолёта: кто успел, у того и правдивая версия! — Видишь ли, сестрица, этот… символ… несёт в себе много значений, в том числе устанавливает социальные отношения между дарителем и получателем. Тебе наверняка известно о языке цветов или языке движения веером, не правда ли? В таком случае, ты понимаешь, о чём я говорю.       — Как интересно, — откликнулась Ци Цинци. — Значит, эти подвески у брата Шана тоже обладают уникальным смыслом? — она кивнула на пояс лорда, усеянный феньками и брелоками.       — Полагаю, это так, хоть я и не смогу пояснить, что вкладывал брат Шан в свои украшения, — кивнул Шэнь Цинцю.       — А я думала, это какая-то декоративная ерунда.       — Я думал, это специфические семейные обереги, — высказался, подходя неторопливо, Вэй Цинвэй. Тут же рядом оказался заклинатель с пика Чжицзи.       — Надо было уточнить у меня. Не буду хвастаться, а скажу, как есть, — я сразу понял, что это не обереги и не талисманы, поскольку они энергетически пусты…       — Эй! — встрял Цинхуа.       —…а ведь даже те семейные амулеты, что создаются простыми людьми, а не специалистами, имеют внутренний заряд ци, — продолжал Лян Цинчу и скромно повёл плечами. — Этот мастер придерживался того же мнения, что и сестрица Цинци.       — Я хочу такое же, — заявила заклинательница. — Брат Шан, брат Шэнь, вы же понимаете, что оба должны как можно скорее порадовать сестричку подарком?       Шан Цинхуа в сердцах вскинул руки к потолку.       — Ну, конечно! Разумеется! Как я хожу пятьдесят лет в одном и том же, так никому не интересно, а стоило этому появиться — и все сразу ему в рот заглядывают!       «Этот» неловко заметил:       — Вообще-то, я не умею такое плести…       — Не волнует, — оборвала их заклинательница. — Жду ваши подарки в ближайшее время.       — Это ты виноват! — прошипел Шан Цинхуа прежде, чем они вернулись к круглому столу. — Что за чушь ты наговорил?       — Ты сам начал светить своими фенечками, ещё когда меня и не было здесь, — огрызнулся Юань в ответ.       — Конечно, опять я виноват. Я, в отличие от некоторых, стараюсь держать отношения на уровне; а вот ты… ты!..       — Ну, договаривай!       — Гадкий! — выпалил Шан Цинхуа громким шёпотом. — Ты когда отчёты мне сдашь? Сколько тебя дожидаться? Даже ни на одно сообщение мне не ответил.       — Ещё не придумано то сообщение, которое не жалко на тебя потратить, — пробурчал второй лорд, пряча недовольство за лёгким полупрозрачным веером.       Шан Цинхуа несколько раз нервно постучал ногой об пол.       — Если Цинцзину не нужно финансирование на следующий месяц — ты так и скажи. Я с большим удовольствием исполню твой маленький каприз.       Шан Цинхуа блефовал. Подобная угроза сработала бы с любым другим лордом, но этот был любимчиком Юэ Цинъюаня; если бы несчастный Шан вздумал урезать ему бюджет, с него бы самого три шкуры спустили. Да ещё играючи, со светлой улыбкой.       Он вздохнул, оплакивая свою долю. А вот раньше-то как было хорошо! Настоящий лорд Цинцзина выполнял свои обязанности как следует, документы приходили на Аньдин в срок, аккуратно и подробно выписанные, циферка к циферке. И почерк — заглядение, просто смотреть приятно.       А сейчас — что? Тьфу!       Писатель никогда бы не подумал, что будет ностальгировать по предыдущему Шэнь Цинцю. Пускай тот, как человек, был отстой и выпил немало крови с самого ученичества, зато как структурная единица секты был очень даже неплох. А вот этот попаданец — по всем параметрам отвратительный тип.       — Ну почему из всех — именно ты? — страдальчески изрёк Шан Цинхуа, потирая лицо. — Почему вместо тебя не появился нормальный фанат? Было бы хоть, с кем поговорить по-людски.       Юань протяжно фыркнул.       — Поверь мне, у меня к тебе куда больше претензий — я просто не знаю, с чего начать! Один этот стол чего стóит. Мы, по-твоему, рыцари Камелота? откуда это вообще взялось?! Но я при этом молчу.       В зал вошел Юэ Цинъюань, и это означало, что пора начинать собрание. Они разошлись по своим местам: Юань к своему красивому резному креслу, а Самолёт — к своему нелепому, громоздкому трону.       …Юэ Цинъюань вытащил из стопки очередное прошение: на красивой бумаге с окантовкой, выполненное изящным почерком; с нижнего края спускался шнур с небольшим жетоном — знаком богатой семьи, от которой и поступило прошение.       — Пишет купец То Лян из города Не, — принялся буднично зачитывать Юэ Цинъюань. — Обрисовывает ситуацию: загнила у него от какой-то хвори нога, и пришлось её отпилить, заменив бамбуковым протезом. Но раз уж нога является частью господина То Ляна, то надо похоронить её по чести, уважить, чтобы она не претендовала на оставшееся имущество. Дальше «низкие поклоны господам бессмертным», щедрое вознаграждение и бесконечная благодарность, да-да… Вот: «Надеемся, что вы откликнитесь на наше скромное обращение и осчастливите своим благотворным присутствием виновника церемонии».       Над круглым столом на несколько мгновений воцарилось молчание; первым его разорвал взрывной хохот лорда Цзуйсянь на пару с кузнецом. Остальные заклинатели тоже посмеивались, пусть и не так открыто.       — Сколько ни пишут нам нелепых просьб, — сказала Ци Цинци, успешно перекрывая смех Гу Цинбэя, — а присылать в крупнейшую секту приглашение на похороны ноги — редкая глупость. Ладно б ещё нога была проклятая!..       Остальные согласно закивали. Юэ Цинъюань конфузливо свернул бумагу в трубку.       — Верно, конечно… Не знаю даже, как это письмо сюда попало?       Он уже собирался отложить его, чтобы позднее поручить какому-нибудь ученику написать вежливое извинение за отсутствие, — как вдруг из-под левого локтя протянулась рука, изящные пальчики ловко выцепили бумагу за краешек, и Шэнь Цинцю утянул добычу к себе. Все молча уставились на него.       — Брат Шэнь, что…       — Глава Юэ, вы же сами только что прочитали: это приглашение на светскую вечеринку, да ещё с щедрой… благодарностью. Разве не должны мы поддерживать тёплые отношения с простыми людьми, а тем более обеспеченными? — Цинцю бегло просмотрел текст прошения. — Ведь не мне учить вас дипломатии?       — Мне всегда есть, чему поучиться у шиди, — машинально ответил Цинъюань. — Но это задание такое…       — Убогое?       — …заурядное. Тебе попросту будет там скучно.       Шэнь Цинцю вздохнул, закатывая глаза.       — Какого глава Юэ мнения обо мне, раз так настойчиво просит одуматься?       — Я? — растерянно переспросил заклинатель. — Я…       Он и так не понимал, как нужно ответить; так ещё и Шэнь Цинцю, сохраняя надменное выражение, явно веселилась — Юэ Цинъюань помнил, как блестят при этом её глаза! У него была очень хорошая память… Глава совсем запутался и только хлопал ресницами и в молчании надувал щёки, не зная, что говорить. Му Цинфан отточенным движением взял его за запястье, проверяя пульс; сидел бы лекарь ближе к Цинцю, он бы и у того проверил состояние. А виновник нахально разглядывал свой рукав на наличие складок.       — К вашему сведению — и всех присутствующих тоже, — я и не собирался ехать туда в одиночестве. Ученикам тоже надо иногда потрудиться, и коммуникация с простыми людьми — важная часть обучения; не менее важная, чем искусство ведения боя или контроль своего духа. Глупо не воспользоваться подобной возможностью.       Шан Цинхуа прищурился на это самонадеянное заявление.       — Какую пакость ты задумал? Ауч! — это Ци Цинци предупредительно ущипнула его за руку; лорд Аньдина поспешил исправиться. — Я хотел сказать, с каких это пор великолепный второй лорд так обеспокоен совершенством своих подопечных? Ай!..       — Спасибо шиди за участие, — бросил Цинцю заклинателю, и тот скривил губы в сальное подобие улыбки. — Но разве похож этот мастер на человека, который воспользуется детьми, чтобы самому поразвлечься? А теперь прошу меня простить, — он поднялся из-за стола; очевидно, что конструктивная часть встречи закончилась, себе дороже уйти по делам.       Проходя мимо Самолёта, Юань остановился, положил руку тому на плечо.       — Ах, да, брат Цинхуа, ещё раз спасибо тебе за сердечный подарок. Я буду бережно хранить его у самого пульса, — и с этими словами Шэнь Цинцю, шиканув фенечкой в лучах солнца, покинул собрание.       «Пусть теперь Самолёт разбирается с Юэ Цинъюанем, — гаденько думал он, с наслаждением вдыхая свежий воздух. — А ведь бывает удобно, когда один из крутейших заклинателей мира так привязан к тебе. Надо бы почаще пользоваться этим преимуществом… Ох, и не повезло Самолёту! То, что Цинцю — сестра, делает братскую привязанность главы ещё более проблемной.»       И Шэнь Цинцю негромко захихикал с чувством выполненного злодейского долга.

***

      Юань быстро нашёл, где собрались младшие ученики — в этот раз они музицировали в крытом павильоне; бумажные ставни вынули из окон, и по всему периметру можно было просматривать павильон насквозь. Здесь собрались не только младшие ученики — целый ансамбль пытался освоить общую мелодию; у старших воспитанников были собственные инструменты, а молодняк осваивал казённый гучжэн под внимательным наблюдением ученицы-наставницы, проводившей урок.       Шэнь Цинцю остановился за колонной у входа, скрывая своё присутствие. Заслушался. Но он недолго оставался незамеченным: гудение шёлковых струн заглушило уверенное движение руки, а ученица Лун почтительно поднялась.       — Приветствуем учителя, — поклонилась девушка, и вслед ей вторил хор голосов.       Цинцю величаво вплыл в зал.       — Негоже столь бесцеремонно лишать инструмента голоса, пока не спета его песня, — назидательно произнес он; вроде прозвучало достаточно глубокомысленно. — Но раз я уже здесь, то позволю себе потревожить ваше занятие ещё немного. Кто хочет сопроводить этого мастера на миссию в город Не? — обратился он к ученикам.       С разной степенью поспешности, но руки вскинули все. Юань задумчиво оглядел их. «Как-то многовато желающих. Эй, Система! Ты же собираешь данные об учебном прогрессе детишек? Самое время выкладывать информацию.»       Перед ним послушно возникла таблица с указанием имён, духовного роста и долгов по учёбе. Цинцю вальяжно снял с пояса веер и, проведя в воздухе линию, отделил группу учеников, которые очень удачно оказались в одном секторе.       — Эти отправятся со мной. Остальные будут доделывать домашнее задание.       Лёгкий вздох с трепетом пронёсся по залу и смешался с дыханием листвы; было в нём одновременно и облегчение, и смирение, хотя и непонятно, от кого: избранных или тех, кто оставался на пике.       Дева Лун снова поклонилась.       — Не осчастливит ли этих Учитель, преподав урок владения инструментом?       Юань подозрительно оглядел гучжэн. Играть на этом отструнённом столике? Щаз. Он максимум может сбацать студенческий вариант нехитрого шлягера на гитаре; тут из похожих инструментов только пипа — но она внушала Юаню ужас. Вот если бы моментально освоить владение музыкой… [На вашем счету недостаточно средств для приобретения желаемого навыка], — оборвала его фантазии Система.       Шэнь Цинцю сдержал разочарованный вздох и невесомо качнул головой.       — Этот мастер никогда бы не посмел затмить ученицу. Мне бы не хотелось отказывать себе в удовольствии послушать, какой стала музыка этой девы.       Он пристроился на боковой скамеечке, и все остальные вновь расселись по местам. Лун Юйинь вернулась за гучжэн. Пальцы её касались гибких струн мягко и ласково, вопреки слишком сосредоточенному выражению на лице. Девушка выглядела несколько более строго, чем сёстры по школе, да хоть та же Нин Инъин; но костюмчик она подобрала подходящим поэтическому настроению, сменив ученическую практичную форму на платье, опоясанное у груди, с широкими свободными рукавами, с длинным платом; он прозрачным туманом обволакивал её руки и шею и трепетал от каждого движения ветра.       Юань размяк, заслушавшись шёлковой игрой этой нимфы. Он спрятался за веером, неспешно покачивая им, и принялся рассеянно осматривать тех несчастных, которых выбрал для компании в город Не. Были среди них и старшие ученики, уже получившие духовные мечи. Был среди них и главный герой, разумеется.       Хотя Шэнь Цинцю, играючи назначив мальчика личной кухаркой, теперь часто виделся с Ло Бинхэ, тот всё ещё держался скованно; будто боялся не учителя потревожить, а осиное гнездо. (Впрочем, Юань и сам не особо поддерживал беседу, занятый более важным занятием — трапезничал. Так, интересовался время от времени, насколько продвинулся ученик, а тот отвечал односложно и коротко, по делу, умудряясь при этом мямлить так долго, что едва не кончалось дыхание.) Так что поездка была хорошей возможностью наладить наконец отношения с главным героем. Очередной возможностью…       «Серьёзно, сколько ещё надо времени, чтобы он увидел, какой я хороший? — бесился Юань, сверля мальчика недовольным взглядом. — Мы уже и на Шаньяне тусовались, и на лососей смотрели, и я вроде удачно ему намекнул, что учитель его не жестокий, а… взыскательный. Ну вот чего ему ещё надо?!»       Ладно уж, Бинхэ, сам напросился. Юань твердо решил как следует повеселиться на похоронах ноги… эм, ну, не прямо там, конечно… это было бы не очень красиво. Так или иначе, он не собирается оставлять протагонисту шанс сбежать от его тёплых дружеских объятий. Друг, как известно, познается в беде, а учитель — на общей тусовке… или как-то так.       «Уж я покажу вам всем, сопляки, какой я милый, — мысленно Юань в предвкушении потирал лапки. — Вам придётся это признать. От судьбы не убежать… я укажу правильный путь, не волнуйтесь.»

***

      Все лошади, какому бы пику они не принадлежали, содержались на Куанчанге, как и положено животным; и Шэнь Цинцю за компанию с Мин Фанем пошли забирать лошадей для поездки.       На самом деле, главный ученик мог целиком взять на себя подготовку к миссии, горному лорду необязательно было заниматься «такой приземлённой работой»; но Юаню было любопытно, как устроена эта естественно-не-освещённая-в-тупом-романе часть вселенной, так что он увязался за компанию. В конце концов, кто ему запретит делать, что вздумается?       На пике зверей разобрались с разрушениями, учинёнными гигантской капустной бабочкой, и теперь Шэнь Юань мог по-человечески насладиться видами Куанчанга. А посмотреть было на что!       Это был самый просторный пик, с протяжёнными ровными долинами — славные, наверное, это были пастбища. Для водных созданий имелись и озерца, и реки, будто трещинами пересекающие плато Куанчанга. У Юаня сложилось впечатление, что они идут по большому заповеднику: только чистое небо над головой да бескрайние степи до горизонта… И ещё кое-что: помимо вольеров с демоническими зверями и тренировочных площадок для их дрессировки, на Куанчанге также выращивали скот и держали лошадей.       Правда, Юань сперва задавался вопросом, зачем им лошади — в чём проблема долететь на мечах, как уже делали? Но Система доходчиво объяснила: несолидно. Миссия на Шаньян была срочной спасательной операцией, там главное было добраться поскорее; к тому же, лошади физически не залезли бы на такие крутые горы. А в город Не они едут на светское мероприятие, надо показать хозяевам свое уважение и достоинство.       Ученик, что вёл посетителей к резиденции главы Куанчанга, почтительно покинул их на полпути: Цай Цинди сам вышел им навстречу и отослал сопровождение.       — А я всё ждал, когда брат Шэнь появится, — усмехнулся заклинатель вместо приветствия. — Признаться, у меня были сомнения, что ты действительно поедешь на похороны ноги.       — Брат Цай должен быть более уверенным в жизни. Разве я недостаточно хорош, чтобы принять подобное приглашение?       Цай Цинди равнодушно пожал плечами.       — Я лишь говорю, что твои поступки… слишком трудно понять простым работягам вроде меня, — он закатил глаза с таким видом, будто его заставили выучить правильный ответ. — Давай не будем терять время и пойдём уже к конюшням… Не скажет ли кстати брат Шэнь, что за причина побудила его лично заняться таким скучным занятием, как приготовления к поездке?       Шэнь Цинцю покосился на Мин Фаня, который старался истончиться визуально до состояния призрака рядом с этими лордами, и сцепил руки за спиной.       — Брат Цай сам может ответить на этот вопрос. Ты ведь знаешь, какой я любознательный… и требовательный. Люблю, понимаешь ли, чтобы всё было устроено по высшему классу.       Цай Цинди хмыкнул.              Они прошли немного в молчании.       — Кстати, как вы разобрались с останками капустной бабочки? Я смотрю, вы убрали все следы её гнева; но не скормили же вы её части свиньям, в самом деле?       Лорд Куанчанга встрепенулся.       — О, эта бабочка — нескончаемый источник для изучения! Помнишь, крылья-то у неё съедобные, безвредные и мягкие; зато в остальном теле столько яда!.. Больше, чем в древесной саблепузой жабе. И в слюне, и в крови, и о шипы на лапах лучше не натыкаться; не удивлюсь, если даже щетина на усиках отравлена. Я уже передал яд брату Цинфану для экспертизы, но даже так могу сказать — нам всем очень повезло, что тебя не задело плевками.       Цай Цинди хотел продолжать, но вместо этого разочарованно цокнул языком: они подошли к конюшням.              Двенадцать низких построек с тяжёлыми воротами стояли в ряд. Шэнь Юань скептически поморщился, оглядев размер конюшен: «Тут на каждый пик по три лошади держится, что ли?»       Цай Цинди, со словами:       — Милости прошу старшего брата, — отворил тяжёлые ворота у конюшни Цинцзина.       Шэнь Цинцю вошёл внутрь — и остановился на пороге, осматривая длинные ряды стойл, уходящие вдаль; тут было несколько десятков голов, и все животные приветствовали посетителей добродушным фырканьем. Цинцю вышел за порог и заглянул за угол здания — даже его бамбуковая хижина казалась крупнее этого домика.       Он вновь заглянул внутрь.       Снова вышел, обогнул конюшню по периметру; это не заняло и минуты. С каждым его жестом ширилось замешательство ученика и лорда Куанчанга.       — А она больше внутри, чем снаружи, — подытожил Цинцю, завершив осмотр.       — Ну… да. Так и есть, — Цай Цинди неопределённо развёл руками. — Как и все пространства-цянькунь. С чего такие заявления, будто никогда их не видел?       Юань поспешно отмахнулся.       — Ах, братец, я порой такой рассеянный… Доживёшь до моих лет — поймёшь.       — Мы из одного поколения, — хмуро напомнил Цай Цинди. — Так ты будешь выбирать лошадей? Нечего двери долго держать открытыми.       Лорд Цинцзина положил ладонь Мин Фаню на плечо.       — Ученик, этот мастер доверяет подбор лошадей тебе. Надеюсь, твои организаторские навыки не подведут меня.       «И чего он сам тогда притащился?» — подумал Цай Цинди, а Цинцю уже уволок его внутрь; они неспешно пошли мимо стойл, под внимательные взгляды умных животных.       — Так вы содержите животных в пространствах-цянькунь… Весьма удобно. А знает ли шиди, каким образом это работает? — Цинцю покрутил в воздухе ладонью, обозначивая, что говорит о конюшне.       — Это знать ни к чему. Ни мне, ни кому бы то ни было. Просто работает, и всё.       Хмурый взгляд младшего лорда встретился с невинно-серьёзным второго.       — Шиди избегает ответа на мой вопрос: знает он или не знает? — доброжелательно протянул Шэнь Цинцю. — Было бы стыдно для лорда не разбираться в истории родного пика.       У Цай Цинди было ощущение, будто он съел что-то прокисшее. Если этот «змей Цинцзина» над ним подшучивает, то… нет, нормальные люди не готовы к таким нововведениям. Заклинатель цыкнул и пояснил монотонно — так, как объясняют ребёнку всем известную глупость:       — Каждый пик сам заботится о своих лошадях, но содержатся они все на Куанчанге: тут имеется много сжатых пространств. Когда нужны лошади для поездки — ты приходишь в конюшню, выбираешь, сколько надо, мы их экипируем и выводим через выходные ворота, — заклинатель указал в противоположный конец строения, — которые связаны с твоим пиком. С основанием горного пика, если быть точнее.       И он хлопнул рука об руку, зафиналивая речь: так мол и так.       Цинцю нахмурился.       — Я спрашивал не об этом. Я хотел объяснения, как именно осуществляется сжатие пространства. Почему такое вообще возможно? Допустим, что для кольца-хранилища можно уплотнить энергетический пузырь ци, поместив его внутрь, но целая конюшня или вольер — это огромная область; это ж какой силой нужно обладать, чтобы создать такое?       Цай Цинди выглядел обескураженным.       — Кольца-хранилища так устроены? — неуверенно спросил он.       Юань пожал плечами.       — Это не более чем логическое предположение.       — Не знаю, чем утолить твой интерес, брат Шэнь. Это просто… природное явление? — полувопросительно решил заклинатель. — Нельзя воспроизвести пространственное хранилище. Они просто существуют. В предметы-цянькунь они зашиваются с помощью заклинаний. На Куанчанге они всегда были в большем размере, предки просто оградили их. Как же ты их воссоздашь? — Цай Цинди фыркнул над нелепым предположением. — Это ж то же самое, что создавать облака из ничего или кожу с нуля выращивать!       — Понятно, — мрачно вздохнул Шэнь Цинцю.       — Что там тебе понятно?       — Мне понятно всё.       «Разумеется, мне известен виновник этого безобразия. Он единственный в своём роде, — бесился Юань под маской бесстрастности. — Конечно, Самолёт, зачем объяснять устройство собственного мира? Читатели же и так схавают. Ну погоди, вот засуну тебя в такое пространство — и посмотрю, как ты попытаешься вылезти наружу без понимания, как оно устроено. Хоть какая польза от тебя будет, позабавишь меня.»       Они дошли до конца конюшни, там Шэнь Цинцю поблагодарил за тёплый приём, попрощался — и вышел через ворота, ведущие к подножию Цинцзина. Оттуда ведь сподручней будет взлететь наверх, чем снова пересекать весь Куанчанг. А можно вообще, раз случай выдался, заглянуть в город у подножия, прикупить что-нибудь вкусненькое — заесть тоску.       Цай Цинди, оставшись у дальнего края конюшни в одиночестве, с раздражением постучал ногой об пол. «Придурошный», — фыркнул он. В качестве знатока фауны Шэнь Цинцю его больше устраивал; заклинатель надеялся, что будет как можно реже общаться с лордом Цинцзина на общечеловеческие темы, потому что догнать ход его мыслей адекватному человеку не подвластно.       Лорд Куанчанга порывисто развернулся и поспешил на выход, бросив Мин Фаню:       — Как закончишь, передашь список лошадей одному из учеников.       Теперь Мин Фань смог расслабленно выдохнуть, перестав сливаться с окружением. Страшно! Умные лошади понимающе протянули к мальчику морды, неспешно закивали. Животные у заклинателей были воспитанные.