[CherShen la femme], или Систематические подставы для самого несчастного пользователя в мире!!1

      — Желает ли учитель сам провести урок? — спросил молодой мастер.       Шэнь Цинцю провёл пальцем по пластинке сложенного веера. Ощущение от такого жеста успокаивало, и можно было без спешки обдумать это предложение.       Провести урок… Конечно, у него был богатый опыт комментирования чужих работ — но если уж браться за живопись, то надо подумать, как это принято делать. Подготовиться, чтобы не оплошать. (А то снимут с него баллы за «скомпрометированный вид», плавали, знаем!)       — Сегодня я не собираюсь отнимать работу этого послушника. Цель моего визита гораздо ближе к земле.       На лице мастера-наставника промелькнула лёгкая тень разочарования. Шэнь Цинцю же резкими взмахами веера ткнул в нескольких учеников.       — Ты, ты, ты, — он выбрал наобум двух мальчишек, прежде чем указать на уже знакомую троицу: Нин Инъин, Мин Фаня и Ло Бинхэ. — Будете сопровождать меня и Му Цинфана к горе Шаньян. Завтра перед рассветом собирайтесь у Радужного моста на Цяньцао.       Расчёт Юаня был точен: Ло Бинхэ он берёт, чтобы развивать главного героя; Мин Фаня — для налаживания отношений между мальчишками (чем меньше у Бинхэ будет причин для мести, тем лучше для всех). Без Нин Инъин самому Юаню будет грустно; и ещё ему было любопытно хоть одним глазком поглядывать, как будет зарождаться любовь между ней и протагонистом. Первая жена — это не абы кто!.. это интересно увидеть!       И двух мальцов он выбрал наугад до кучи, чтобы никто не подумал, будто у Шэнь Цинцю есть любимчики. Пять человек — вообще хорошее число.       Среди младших учеников чувствовалось лёгкое волнение.       — Учитель, столь важное задание… Должны ли мы что-то подготовить? — спросила Нин Инъин. «Избранные» мысленно послали ей лучи благодарности.       Шэнь Цинцю замер на мгновение.       — Нет необходимости придумывать лишнее. Подготовьтесь так же, как принято для обычного задания вне школы.       Он понятия не имел, что для этого требуется. Но он же и не нянечка для несмышлёных детей! Умеют рубить головы холодным оружием — значит, и походный рюкзак себе соберут.       — И об этом занятом учителе позаботьтесь, как обычно, — добавил он.       А что? Хочешь сделать хорошо — перекинь на того, кто умеет.       Девочка замялась, сминая пальцами концы рукавов.       — Учитель… вы ещё не брали этих учеников на внешнюю миссию… Мы не знаем, что именно нужно подготовить.       — Спросите у старших. Где ваш дух товарищества и братства? Если мне и дальше придётся решать эти детские вопросы, то я поменяю состав сопровождающих меня учеников… И это всем не понравится.       Он насладился сладкими уверениями, что «подобного больше не повторится!», и покинул урок. Напоследок только мысленно повинился перед учеником-наставником за то, что взволновал молодняк: с таким настроением в сердце, ничего толкового они не напишут.

***

      Ранним утром, ещё до того, как занялся рассвет, Шэнь Цинцю со своим выводком подошли к Цяньцао. После ночной медитации в гроте он чувствовал себя бодрячком и едва не подпрыгивал от нетерпения, желая потратить скорее энергию! Сонным ученикам пришлось поднажать, чтобы не отстать от учителя. Экспедиция была почти готова к отправлению — оставалось только в последний раз проверить, всё ли собрано.       Набирая учеников в сопровождение, Юань придерживался точного расчёта… но не избежал крупной ошибки: как оказалось, никто из его сонно жмущихся питомцев не имеет духовного меча, а значит, не может самостоятельно долететь до места.       — Брат Шэнь очень дальновиден, уделяя внимание совершенствованию самых младших воспитанников, — сказал Му Цинфан, оглядев цинцзинцев. И Юань был уверен, что не прозвучало слова «балласт» только из уважения к образу доброго терпеливого дяденьки в очках.       — Меня весьма расстраивает, что ни ученики, ни учителя не рассматривают ценность братства, — вздохнул Цинцю, поднимая очи к небу. — Младшим ученикам особенно нужно давать возможность учиться. Неужели юность нынче считается пороком, если никто не хочет проявить великодушие и поддержку?       Лекарь слегка дёрнул головой, отчего тонкая цепочка сухо звякнула, но тон его остался умеренным и спокойным:       — Вовсе нет. Я очень рад, что брат Шэнь старательно прививает молодым людям хорошие манеры. Уверен, мои ученики проявят благодарность за этот урок.       Послушники Цяньцао приняли благостный вид, хотя им и не удалось спрятать сверкнувшее в глазах изумление; ученики от Гу Цинбэя последовали их примеру.       Ученики других пиков распределили между собой молодняк с Цинцзина; только с Нин Инъин возникла заминка: Цинцю единственный приволок на задание девицу. Так что он же единственный благосклонно пригласил её под своё крыло, и девочка даже не пыталась скрыть своего удовольствия.       А Юань почувствовал на себе тень осуждения. Он фыркнул: глупый старинный этикет! Даже если отставить в сторону, что он сейчас женщина (и вообще другой человек), — неужели он в глазах этих сопляков настолько глуп, чтобы домогаться ученицы прямо в полёте?!       Он демонстративно обратился к Нин Инъин с праздным, ни к чему не обязывающим вопросом:       — Надеюсь, никто из присутствующих не будет слишком завидовать этому мастеру за добрые отношения с девой Нин, раз уж он несёт ответственность за свою ученицу?       Девочка сдержанно хихикнула.       — Учитель, вы, как обычно, строги к себе! Каждый может завидовать только этой ученице, которой повезло ближе всех греться в лучах вашего внимания.       — О! — отозвался Юань и заговорщически слегка наклонился к ней. — В таком случае, мы можем сделать нашу поездку веселее, чем просто перемещением с места на место.       У Нин Инъин засверкали глаза, а остальные только озадаченно переглянулись.       Им ещё не раз пришлось испытать все оттенки непонимания происходящего: пока ученики, ведомые Му Цинфаном, чинно летели на мечах в темпе немного бодрее среднего, — пассажиры Сюя будто слетели с катушек! Эти двое не держались в общем строю, нет — они то опускались к самой земле, то взлетали под облака, то летели на уровне головы своих спутников, только что за волосы не дёргая (хотя ручки нет-нет, да тянулись!). Когда был лес, Цинцю петлял между деревьями; когда лес кончался, Цинцю выделывал в воздухе бешеные кульбиты, под восторженные возгласы Нин Инъин; как девочка ни старалась сохранять лицо, она не могла удержать рвущуюся изнутри радость! Если на пути оказывалась птица или даже целая стая, лорд Цинцзина пускал меч стрелой, чтобы её обогнать. А иногда он мог замедлиться, чтобы отстать от процессии, и затем, ускорившись, вновь поравняться с остальными, издавая при этом нелепые звуки и жесты (то Юань изображал, как он разгоняется до сверхскоростей на новеньком блестящем мопеде): «Врум! Вру-ум!»       От невиданного поведения Шэнь Цинцю все выпадали в осадок. Вообще всё это выглядело так, будто лорд Цинцзина хвастается своим умением управляться с мечом, что само по себе нормальное явление; но ведь не так же явно!..       — Учитель, — обратился к лекарю старший ученик, из тех, кто остался без заботы о «безмечнике», — разве не стоит… гм, разве это приемлемо для перелёта? Не роняет ли лорд Шэнь… м-м, свою репутацию по собственной воле?       Му Цинфан пожал плечом, не отвлекаясь от дороги.       — Если мастер Шэнь не замедляет наше движение, почему мы должны прерывать его безобидные забавы? Думаю, у него наконец-то появилась возможность чувствовать себя молодым, — лекарь коротко тронул плечо ученика. — Вырастешь — и тоже найдешь такую возможность.       И Му Цинфан со стариковским вздохом чуть ускорился, оставив озадаченного юношу позади.       Когда прибыли на Шаньян, Шэнь Цинцю с ученицей сошли на землю последние, слегка взъерошенные ветром и взбудораженные, с одинаково диким блеском в глазах. Они глупо посмеивались над какой-то своей шуткой, изо всех сил сжимая дрожащие губы, чтобы не расхохотаться во весь голос; но, почувствовав на себе кислые взгляды, пришли в себя и вновь стали похожи на нормальных заклинателей.       Цинцю с ярким щелчком убрал меч в ножны.       — Что же, подобное слияние с первородной стихией невероятно бодрит и обновляет дух… А теперь — к делу. Брат Му, мы в твоём распоряжении.       Лорд Цинцзина выразил лекарю почтение, и его ученики, как цыплята собравшиеся вокруг, поспешно повторили движение.       Му Цинфан кашлянул.       — Кхм. Сперва поднимемся к источнику горной реки.       Они двинулись по крутой тропе наверх. Сбоку и чуть внизу Юань приметил несколько струек дыма: должно быть, там стояла деревня, из которой и прислали клич о помощи. Он указал лекарю на это обстоятельство:       — Разве не стоит сначала посетить деревню? Пускай формальность, а всё же обозначить своё присутствие — добрый жест.       — Не стоит заявляться такой большой группой прежде совершённого дела, — ответил Му Цинфан. — В деревне остались два моих ученика: следят, чтобы местные не пили болезную воду. Я отправлю им весточку, что мы прибыли, этого будет достаточно.       Он на ходу снял с пояса небольшую фарфоровую коробочку без росписи, напоминающую по форме бочонок; она почти умещалась в зажатой ладони. Му Цинфан вынул из сосуда пёрышко, такое лёгкое, что казалось призрачным наваждением, резко и легко подул на него, и пёрышко шустро вылетело из пальцев в направлении деревни.       Юань только головой покачал: до чего же техника дошла!       Они быстро поднялись к истоку реки, и Му Цинфан тут же принялся деловито раздавать указания:       — Несколько человек должны укрепить родник, чтобы предотвратить дальнейший смыв тел и земли. Поскольку звериное кладбище всё вынесло водой, больше нечему попадать в речной поток; но животные будут продолжать приходить на это место и хорониться, поэтому надо поставить дамбу, — он выбрал для этой работы нескольких юношей покрепче, и те удалились. Оставшимся нужно было собирать траву Цудзян. — Дело это тоже непростое, потому что растёт она не на виду, пусть и обильно, — предупредил Му Цинфан. И все разбрелись по своим местам.              Трава Цудзян росла в тени и влаге, чтобы отыскать её, нужно было много ползать по земле неподалёку от речки и её ответвлений; или же подняться на самые высокие скалы — за них цеплялись облака и туман, оставляя на верхушках капли влаги, — и шарить там. Последний способ избирали самые нетерпеливые.       Му Цинфан самоустранился от командования учениками, целиком оставив это на Шэнь Цинцю; сам лекарь с энтузиазмом набирал растение по собственному методу. Юань решил в это не лезть.       Сам он воспользовался своим положением и выбрал себе более чистое занятие, а именно — следить за тем, как работают остальные. И подошёл к этому делу ответственно! Цинцю зорко высматривал, не пропустил ли кто ненароком кустик, и громко указывал ученику, в какой стороне можно срезать урожай побогаче.       Сорванную траву они складывали в сумки-хранилища: в их пространстве даже продукты оставались свежими до нескольких сотен лет. Но конкретно это оказалось ни к чему, поскольку к концу дня Му Цинфан велел отнести урожай к истоку речки, а затем погрузил в воду, перетерев траву Цудзян своими приёмчиками. Зрелище было любопытное: лекарь, выполняя пустыми ладонями все действия, поднял ворох травы в воздух, с помощью ци, сжал в плотный ком, отчего сок с кислым запахом вытек в ручей; а потом и трава отправилась следом, перетеревшись сама об себя в мелкий салат.       Ученики Цяньцао проделали похожую операцию, но с гораздо меньшим объёмом травы, и они сильнее устали. Му Цинфан по окончании только подвигал пальцами, расслабляя их, и предложил с улыбкой:       — На сегодня дело сделано. Давайте теперь позаботимся о себе.       Дело нехитрое: они остановились в доме, радушно предоставленном деревенским старостой, что прям рассыпался весь в благодарностях перед «достопочтенными господами». Не бог весть какая квартира, пришлось потесниться, но зато сухо и почти уютно. Да они и не заметили почти: поели и сразу легли спать.       Так прошло несколько дней: траву Цудзян собирали и сбрасывали в реку; часть учеников огораживала дамбой исток от животного захоронения. Шэнь Цинцю в основном выступал наблюдателем, и в основном — за людьми: мир флоры и фауны был здесь небогат, ничего примечательного для главного фаната всей живности «ПГБД». Он сложил в мешочек-хранилище несколько сорванных, наиболее любопытных образцов с туманной мыслью оформить их в гербарий, да на том и ограничился.              В несколько свободных минут утром и вечером Шэнь Цинцю вспоминал о своих обязанностях учителя и проверял, насколько хорошо продвигается совершенствование его питомцев. Слава богу, главный герой наконец-то сдвинулся с мёртвой точки (ура правильному руководству!) и начал усваивать основы культивации. Оказалось, что за простое наблюдение, как тренируется мальчик, и за наставление в духе: «Продолжай стараться», — ему капают какие-то баллы, и Юань не собирался терять этот приток. Из-за Ло Бинхэ его оштрафовали на пятнашечку, так пусть за Ло Бинхэ и вернут отобранное! Давай, пацан, тренируйся усерднее, не для себя одного стараешься!       Пускай он до сих пор был скован и нерешителен перед учителем, но развитие шло у него бойко — результаты говорили сами за себя.       «Ничего, ничего, — удовлетворенно кивал Юань, — скоро его успехи подтянут за собой уверенность».       Дни шли монотонно.       Как-то раз, когда они устроились пообедать — по-походному, у реки, — Шэнь Цинцю как бы между прочим спросил, постучав деревянным прибором о край миски, много ли ещё предстоит работы.       — Шисюн беспокоится, что мы не поспеем к началу миграции лососей? — улыбнулся лекарь. — Излишне. Мои прогнозы практически лишены погрешностей. Двух дней нам хватит, чтобы закончить дела в Шаньяне; в Цанцюн мы вернёмся вовремя.       — Отрадно.       — Учитель, вы планируете посетить подножие в период миграции сухопутных лососей? — спросила Нин Инъин; она тщательно подвязывала длинные рукава, чтобы они не измазались.       Юань, зацепив из супчика мясистый лист (ученики пика Цзуйсянь решили-таки в обход своего учителя проверить, годится ли трава Цудзян в пищу) и праздно его разглядывая, ответил:       — Не я, а мои дорогие ученики.       Те переглянулись, как маленькие зверьки.       — А я никогда не бывал на фестивале миграции лососей… — пробормотал Ло Бинхэ и осёкся прежде того, как Мин Фань с лёгким шипением придавил тому ногу.       Юань метнул строгий взгляд на это изуверство.       — Какое досадное упущение, — холодно сказал он. — Тем более этому ученику нужно туда сходить. Подобные мероприятия лучше всего совершенствуют навыки наблюдения и социального взаимодействия.       Ученики перестали уныло склоняться к своим тарелкам и вновь удивлённо переглянулись.       — Давно же это было, когда младшие ученики Цинцзина перестали спускаться с горы в надежде повеселиться, — улыбнулся Му Цинфан легко и лукаво.       — Учитель, вы всегда уверяли, что детские забавы мешают культивировать, — робко сказал Бинхэ и сморщился, когда ему снова отдавили ногу. На этот раз на него шикнули сразу несколько человек, и даже ученики других пиков всем своим видом любезно намекнули мальчишке, что пора замолчать. Притихший протагонист скукожился на своем местечке, как бутон на морозе.       Цинцю, прикрыв глаза, отхлебнул из миски… А ничего, съедобно, кисленько так. Покрошить бы туда яйцо и мясца накидать — и будет в самый раз.       — Мин Фань, перестань ёрзать, — сказал заклинатель, тяжело вздохнул и, отставив посуду, принял вид печального мученика. — Право, меня расстраивает, с каким рвением вы пытаетесь разочаровать своего бедного учителя… Если я говорил нечто подобное, это не значит, что я имел в виду сказанное. Вы уже не первый год прохлаждаетесь на Цинцзине, а до сих пор не научились читать между строк, — он в задумчивости воздел очи к небу. — Возможно, этот мастер уже слишком стар, чтобы кого-то воспитывать. Уверен, лорды других пиков окажутся более умелыми и полезными…       Присутствующие вытаращили глаза, а у кого-то из учеников совсем не изящно закапало из удивленно приоткрытого рта. Нин Инъин первая пришла в себя, она живо и глубоко поклонилась — аж тюкнулась лбом по земле.       — Учитель! Разрешите мне по возвращении в секту спуститься к подножию, увидеть миграцию сухопутных лососей! — горячо воскликнула девочка.       Остальные четверо учеников Цинцзина сморгнули оторопь и присоединились к просьбе Нин Инъин. Они испытывали одновременно волнение, стыд перед собратьями по секте, желание оправдать ожидания учителя и неловкое ощущение неправильности… непривычности происходящего. Шэнь Цинцю всегда был странен, он поступал импульсивно и непредсказуемо; но за годы обучения они, казалось бы, поняли, как соответствовать интересам учителя. Вот только в последнее время он опять выкидывает какие-то непонятные коленца! И то, что Нин Инъин продолжает вести себя, как ни в чём не бывало, совсем не помогает!..       Юань выслушал заверения детей и великодушно согласился сопроводить к подножию не только их, но и всех желающих с Цинцзина. А про себя он маслено улыбался и салютовал в свою честь: «Йес!» Теперь Юань может без лишних вопросов посетить это мероприятие, ведь у него есть удобная отмаза. Что лорд Цинцзина забыл на детском празднике? А что он? Он ничего, всего-то сопровождает своих питомцев с неокрепшими крылышками. Пускай развлекаются, детишки.