Неотличима от магии. Наше право

— Я ночью очнулась. Связанная была, — Эрис недоверчиво поглядывала на Руйджерда, в основном сосредотачивая весь свой рассказ на одном мне: «доброго сперда» она все еще несколько побаивалась и старалась привлекать его внимание как можно меньше, — огляделась, и эта сидит — у нее глаза в темноте светятся оказывается. — «Эта» — это кто? — спросил Руйджерд. — Кили, я рассказывал, — пояснил я. Мы сидели в гостинице Муса в новой комнате — теперь уже на троих. Первую часть рассказа — о том, что случилось в поместье — Руйджерд пропустил: Мус позвал его о чем-то переговорить (по странному стечению обстоятельств хитрый крыс не спал). Если коротко — Эрис после нашего с ней деликатного разговора в моей комнате пошла в свою и грохнулась спать: так ее вымотал день. Проснулась она уже связанной и с кляпом во рту. Гислен отчего-то не бдела своего поста, так что замысел Кили удался. Вдруг стали греметь приближающиеся шаги — мои, — и тогда Кили решила взять Эрис в заложники. После того, как я хлопнулся в обморок от недостатка маны, в комнату через окно вскочила Гислен, но она не успела ничего сделать, и их перенесло порознь. — Угу, — кивнул Руйджерд. — Она уже кого-то прирезала… — Демона? — Я вскинул брови. — Какую-то ящерку, — удивленно объяснила Эрис. — Большую? — спросил Руйджерд. — С тебя длиной, — кивая на него, проговорила Эрис. — А цвет? — В темноте плохо видно было… зеленая, кажется, — Эрис дважды хлопнула ресницами. — И вообще, чего ты к этой ящерке… Какое до нее дело вообще? — вспылила она. Природа Эрис, похоже, взяла над недоверием и опасливостью верх. — А эта Кили была каким-то воином? — продолжал расспрашивать Руйджерд. — Нет, — Нахмурив брови, я покачал головой. — Во всяком случае, мне она ничего такого не рассказывала. — Она смогла удерживать связанной мечницу Продвинутого ранга и в одиночку, какое у нее оружие было? — спросил Руйджерд. — Большой кинжал, — ответил я. — Кинжалом одолеть взрослую самку зеленого пустынного варана сразу же после окончания периода спаривания… — закончил он. — И что это значит? — спросила Эрис. — Зеленый варан — тварь очень быстрая, так еще и ядовитая: плюется отравой, — объяснил Руйджерд. — Так просто не одолеть, только сильный маг или воин… — Дайте мне дорассказать наконец! — недовольно крикнула Эрис. Мы с Руйджердом замолчали. — Так-то лучше, — кивнула она. — Где-то раздобыла какие-то крючковатые поленья, — «Еще и каменного энта… — негромко вставил Руйджерд, за что получил эрсиин сердитый взгляд», — У нее еще огниво было… как вы с тем смешным дядечкой делаете, — Эрис посмотрела на меня, вопрошая. — Александр? — догадался я. — Да, этот, — кивнула она. — Но не как у дедушки: с женщиной, а как чернильница, — объяснила она. — Мое стащила, — ответил я. — Костер развела и жарила на нем ногу этой ящерки, — продолжила Эрис. — Я начала сразу вырываться, а она мне нож к горлу и говорит, мол, мы неясно где и враждовать нельзя, иначе обе подохнем, — на выражения Эрис не скупилась. Впрочем, возможно не скупилась Кили, а это был парафраз? — А ты что? — спросил я. — Я на нее тогда очень злилась. Вот и вдарила ей ногой! — гордо ответила Эрис. — И что Кили? — Хотела меня в ответ пнуть, но я тогда уже выпуталась, и мы друг другу немного… — замялась Эрис. Видимо, исход этой схватки для нее был не столь удачен. — В общем она меня снова связала. Но покормила. — Мясом варана? — спросил Руйджерд. — Наверное, — пожала плечами Эрис. — Жесткое было и отдавало… как свиная почка короче. — объяснила она. — Я тогда передумала ей мстить, — простодушно закончила Эрис, — На какое-то время, — добавила она, как бы спохватившись: удерживала имидж. — А потом что? — спросил я. — Мы два дня бродили по пустыне. Я ей указала на эту твою звездочку в квадрате и мы на север… — Анри, — подсказал я. — Угу, — кивнула Эрис. — Потом у нас кончилась вода, и совсем плохо стало… — А как вас нашли министерские? — продолжал спрашивать я. — Я не помню почти. Они на больших ящерицах прискакали, исцелили магией. Мне лучше стало, и я уснула. Долго куда-то меня везли, трясло сильно на этих ящерицах. И в маленький город какой-то привезли… — Ритли? А с Кили что сделали? — спросил я. — Да, что-то такое, — согласилась Эрис. — Когда я уже в городе проснулась, Кили не было. И демоны были другие — не те, что нашли меня, — и о Кили они уже ничего не знали, — как бы оправдываясь, ответила она. После мы обсуждали эрисин быстрый перегон в Рикарис: скакунов-ящеров и коней очень часто меняли, так что привезли ее совсем быстро. Интересно было другое — временные рамки складывались с очень уж большой натяжкой. Ромул или кто-то из правительства в Рикарисе должен был отдать приказ о доставке Эрис еще даже до того, как сюда прибыл первый экстренный гонец — из городка мигурдов. Или же решение было принято на месте? Тогда как они смогли согласовать использование такого большого количества животных? Впрочем, это ведь были больше не мои проблемы: министерские и местное правительство уже сами все разрешили. Эти думы разве что развешивали петельки вопросительных знаков по вешалкам, и задаваться этими вопросами чрез меры я не хотел. — Послушайте, спать, может, уже будем? — зевая, предложил я. Ночь за окном была такая, что даже выколотый глаз нервно покуривал в сторонке. И никакие светящиеся камни, и гигантская луна в почти пятьдесят угловых минут не помогали. — Я вроде не устала совсем… — протянула Эрис. — А чем ты сегодня весь день занималась? — решил поинтересоваться я. — Ты не подумай ничего, я так, просто… — сразу же спохватился я, увидев сердитый взгляд агатовых глаз. — Мечом махала. — с готовность ответила она. — Пришлось почти неделю им угрожать, чтобы дали деревянный, — гордо продолжила Эрис. Угрожать пленителям? Что же, время идет, а ее методы все не меняются… — Чем займемся? — спросила она так, будто вопрос о продолжении бодрствования был уже решен. — Гильдия авантюристов сейчас закрыта, штаб-квартира… — начал перечислять я, но был оборван: — Гильдия?! — в глазах Эрис загорелись аметистовые искорки, она схватила меня за плечи и пристально — с предвкушающе-идиотской улыбкой — вперилась. — Закрыта. До утра. Спать давай, — как можно более понятно объяснил я. — Хгр-р-р-р… — Эрис издала какой-то новый звук, мне до этого неизвестный: рык негодования о несправедливости мира. — Утром откроют, оно тут рано начинается, — в поисках подтверждения своим словам я посмотрел на Руйджерда. Эрис повторила за мной. — Рано. А сейчас поздно — детям пора спать, — подтвердил Руйджерд совсем не то. — Я уже не ребенок! — вспылила Эрис. — И все равно пока не откроют, — нарочно невпопад ответил я, зевнув. — Только утром: когда отобьют подъем. — А не раньше? И как это — «подъем»? — нетерпение Эрис уже переходило всякие границы. — Раньше — нет. А подъем услышишь, — ухмыльнулся я. Вот картина будет: перепуганная звоном Эрис вскакивает с постели, оглядывается в поисках источника звука или способа от него защититься, а натыкается только на усмехающегося меня. Как бы мне не схлопотать от такого… — Ладно уж… — недовольно проворчала Эрис, ложась на свою кровать с тонким матрасом и натягивая до подбородка тонкую ткань, служащую одеялом. Все это сохраняя направление бровей к переносице и вниз — сердилась. Впрочем, удивительно быстро осознала безвыходность своего положения. Кили, видимо, как-то на нее да повлияла. — И отлично, — кивнул я, следуя ее примеру. Как назло не спалось. Мешал то ли свет в окне — не ясно какой: яркий или тусклый, — то ли дыхание третьего человека, то ли напряженный день. Пролежав так с десяток (а может и два) минут, я сел на постели и тупо уставился в подоконник — даже не в окно. В голове задом наперед проматывались события минувших дней: воссоединение с Эрис, Эйлерова отрава и смерть Райли, мушкет, тронувшийся умом аспирант со своей полыневой настойкой, выступление Ромула на площади, Сидони, знакомство с теперь уже старой командой, аудиенция и поручение, Мус, Рикарис, Рейкс и мигурды, встреча Руйджерда, Хитогами… Хитогами. Все в итоге сходилось на нем. Был ли он на самом деле? Галлюцинация ли или всамделишный божок? Да нет, глупость. Нет никакого Бога. Но вот… Тот голос, что я слышал в его сне… «За ней придут» — это об Эрис? И кто? Ромул? Положим, говорил Ромул. Да, голос у него с хрипотцой! Это был сон или видение? Если видение… Обстановка походила на коридор Дворца. Луна! Черт, да! По фазе луны можно рассчитать, какую ночь показывало это видение. Тогда свет в коридорах был совсем не лунный, а… Я быстро выглянул в окно: было, кажется, ярче, чем в видении. Учитывая сверкающие в ночи камни в стенках кратера… Луну из окна не было видно, хотя обзор на небо был очень уж большой — просто гигантский. Растущую было бы видно из этого коридора. Стареющей она быть не могла: слишком поздно. Тогда выходит… новолуние? Если он говорил об этом уже в новолуние… А с кем? Там была женщина. И еще мужчина. Мари и Пьер? Черт, это неважно, все ведь складывается!.. Это ведь было… Я тупо уставился на свои пальцы: четырнадцать с половиной, да еще… В ночь моего появления здесь звезды были такими ясными… — луны не было! И если тогда было новолуние, Ромул знал об Эрис сразу же после того, как прилетели кометы! Или даже раньше знал — до комет. Но… откуда? Хотя, с его-то магией было бы странно, не знай он. Наверняка как-то переместился и подглядел. А мог он сам подстроить катастрофу?! Зачем ему это? Показать Эрис Рикарису и, возможно, прибрать ее к рукам, окажись я чуть более стойким к магии… Нет, Хитогами ведь сказал: катаклизм. Или это я говорил? Все равно — катастрофа это не что-то рукотворное. Ядерную бомбардировку ведь катастрофой и катаклизмом не назовут. Да и маны там нужно гораздо больше чем —— А сколько ее вообще у Ромула? Нет, не мог он. Да, не мог и незачем. Да. Нет! Все, вдох и выдох. Вдох и выдох. Сено — солома. Сено — солома… Хватит. Мысли разрывали голову изнутри, просясь наружу и куда-то ввысь, к облакам дальше — к луне, звездам. Вопросы роились уже не комарами, а целой осиной стаей, вытекая один из другого и третий из первого, и так сколько угодно много. Я же пытался их усмирить. Выводы, к которым я приходил, были совсем уж пугающими. Не складывалось ничего. Все казалось каким-то заранее построенным спектаклем, игрой. Я же в эту игру вписывался с трудом: костюм был великоват, а сам я — мал. Мне вдруг вмиг нужно было повзрослеть повторно, взамен не совсем задавшемуся первому разу. И это было чертовски сложно — повзрослеть. Наконец, мне удалось успокоиться, унять тугую ноющую боль где-то под диафрагмой, вернуть дыханию нормальный ритм. Но вот лечь снова я не смог и еще долго сидел, погруженный в собственные мысли. Теперь уже не такие тяжелые и лихорадочные, скомканные мысли. Неспешно перекатывал шары-эпизоды своих двух жизней, играя в какую-то божественную вариацию три-в-ряд и пытаясь так вытянуть из узора кружочков разгадки всех вопросов, и сам не заметил, как завалился на бок и уснул. «Дзжинь-дэн-дэн-н-н» — сначала как бы проскреб, а после дважды отрывисто стукнул по бронзовому тазу демон-будильник. Сегодняшний был без рогов и напоминал скорее птицу. Приехал в Рикарис, вероятно, с западного побережья и, не найдя призвания, взял тару и… — Что это?! — Эрис подскочила с лежанки так, будто ей за пазуху забросили осу. Она сначала ошарашенно и суматошно вертелась на все триста шестьдесят, но потом все же догадалась выглянуть в окно. — Гр-р-р… — рыкнула Эрис, быстро переместилась ко мне и не больно стукнула по макушке ребром ладони. — Меня за что? —закономерно возмутился я. Сегодня я откровенно не выспался — все ночные мысли, — а оттого поутру был не в духе — взял с пола сандалий, здесь же недавно и приобретенный, и бросил в нее. Слава богу, промазал. — Хмф, — Эрис вздернула нос, но не ответила ни на бросок, ни на вопрос. — Товарищи, завтрак, — трижды грянул в дверь Гунн. — Что он сказал? — нахмурилась Эрис. — Зовет завтракать, — лениво перевел я. — А что? — Эрис сразу утратила хмурость и спросила как будто скорее для приличия. — Каша, — зевая, ответил я. — Фу, — скривилась Эрис. — Тебе еще повезло, что теперь желтая, а не зеленая, — усмехнулся я. — Зеленая каша?! — Ага, черт разберет из чего, на вкус так же. — Это как? — не поняла Эрис. — Никак, — объяснил я, — без вкуса. — Я тем временем сполоснул лицо водой из стоящей в комнате деревянной кадки и указал на нее Эрис. Она нехотя последовала моему примеру. — Идете? — спросил Руйджерд: он уже открывал дверь. — Ты как всегда уже?.. — спросил я. — Да, — коротко отозвался Руйджерд. — Это вы о чем? — кажется, не поняла Эрис. — О еде, — фыркнул я. — Пойдем? — Подойдя к Руйджерду, я поманил ее рукой, и вскоре мы вышли в коридор. Коротко поскрипывая половицами и ступенями лестницы, мы спустились на первый этаж. Там были двое: один — Гунн, второй же — незнакомый мужчина, высокий скуластый с длинными собранными в хвост волосами и повязкой, напоминающей трехточечный автомобильный ремень на глазу. Выглядел он по большей как человек, но что-то в нем все равно было такое… Точно, уши у него были похожими на уши Мари — как у летучей мыши. — Еще вот эти, — сказал мужчине Гунн, когда мы вошли в столовую. — Хм-м-м, — протянул он. Голос у него был низкий и бархатистый, а тон — хитрющий. — Мы, кажется, виделись раньше? — спросил он, глядя то на меня, то на Руйджерда. Я попытался вспомнить, но тщетно. — Что он говорит? — шепнула мне на ухо Эрис. — Я не понимаю. — Ваша спутница не знает демонического? — удивился мужчина: видимо, услышал тихий эрисин шепот. Сказал он это на человеческом. — Да, — немного смутившись, потупила взгляд Эрис. Интересно, чего это она? — Хорошо, перейдем на язык людей. Гунн его не понимает, но он в меньшинстве, — разрешил он вопрос. — Я говорю, мы с вами двоими уже, кажется, встречались. — повторил мужчина. — Разве? — спросил я. — Никак не припоминаю… — Да, абсолютно точно, — кивнул он. — Сперд и человеческий мальчик. Вторых таких нет. — Мое лицо все так же выражало абсолютное непонимание, мужчина пояснил: — Вчера около пяти часов после полудня на Юго-Западном… — Ах, вспомнил, — энергично закивал я. Еще за пирата его принял тогда. Впрочем… — А вы, собственно, кто? — спросил я. А вдруг и вправду пират? — Кстати, а где Мус? — Я огляделся. Он обычно вырывался из двери на кухню, только мы появлялись на первом этаже, а сейчас его не было. А запах каши вполне себе был, хотя и несколько другой. — Вы очень хорошо задаете вопросы, — осклабился он. — Мы с Мусом давние приятели: еще со времен самого рассвета Федерации, — издалека начал мужчина. — А сам он недавно отбыл… по делам. На неопределенный срок. И на меня под шумок переписал все документы. — усмехнулся мужчина. — Переписал? Он же слепой! — проговорила Эрис (с Мусом она успела познакомиться вчера ночью) Она, верно, не догадалась, что писать за него мог кто-то другой, но было уже поздно: — Это он с виду — притворяется. А когда подпись ставить надо — он повязочку-то снимает и, где нужно, рисует, — покивал мужчина. — Еще скажите, что нос у него есть, — фыркнул я. Хотя, если Мус действительно притворялся… Очень уж многое вставало на свои места! И его заинтересованность книгами, и осведомленности о цветах фасадов зданий Рикариса… — Носа у него действительно нет. А на то, что глаза есть — свои поставлю, — с готовностью ответил мужчина. Я перевел взгляд на Гунна в поисках подтверждения. — Дедушка уехал, заместо него — он. — Гунн кивнул на мужчину. Я, конечно, рассчитывал услышать что-то о глазах… Впрочем, Гунн-то и не понимал, о чем мы на своем чирикаем, так что ожидать было глупо. Новый директор гостиницы в это время стоял, глядя куда-то в потолок с очень сосредоточенным выражением лица, — будто что-то считал и прикидывал в уме. Видимо, наконец досчитав, он вдруг произнес: — Ох, я ведь совсем забыл представиться. Меня зовут Флоднер. — Он сделал изящный поклон на манер этикета Асуры. — Флоднер? — переспросил я: очень уж нескладное и неестественное что ли было имя. — А вы, простите, откуда? — Проще перечислить откуда я не, — усмехнулся он. — Ой, у меня же каша! — вдруг воскликнул Флоднер и, махнув копной серебристых волос, унесся на кухню. Мы тем временем разместились возле одного из столиков в ожидании завтрака. Эрис, видимо, наконец вспомнила, что вчера очень хотел попасть в гильдию авантюристов, а потому теперь нетерпеливо ерзала, то и дело поглядывая на выход. Утро было не очень жарким, а потому со стороны открытой двери веяло благостной прохладой. Еще бы спать не так сильно хотелось… Где-то через пять минут этот чудак Флоднер наконец появился из кухни, неся две тарелки каши: по одной в каждой руке. Деревянные ложки лежали уже поверх тарелок. — Ваш завтрак, — улыбнулся он, ставя кашу передо мной и Эрис. Та выглядела не совсем довольной, но зато голодной, так что сразу же схватила ложку. — Спасибо, — кивнул я. За мной повторила Эрис уже с набитым ртом: «Шпашиба!» На вид каша была не такой, какую готовил Мус, но запах отличался не сильно. Я все же решился попробовать. Тем более Флоднер стоял над душой со своей душераздирающей улыбкой. — Ну как вам? — спросил Флоднер, стоило ложке желтой с темными вкраплениями каши переместиться в мой рот. Я наконец распробовал и… Чего? Это… Такое вообще возможно? Такой прекрасный продукт и так… Я проглотил. — Как вам, черт возьми, удалось половину каши сжечь, а половину недоварить?! — сразу же ответил я. — Я ведь только начинаю… — растерянно проговорил Флоднер, вперив взгляд в пол. — Нет, право слово! — Моему возмущению не было предела. — Да не будьте вы столь критичны, — удивленно возгласил он. — Не быть столь критичным?! Да я так даже специально «приготовить» не смогу! Старушка-клерк за стойкой регистрации в гильдии авантюристов с очень уж недовольным лицом грозно метала молнии поочередно то в меня, то в Эрис, то в Руйджерда: вот уже около трех минут мы не могли договориться о названии команды. — Нам нужно что-то такое… такое… — возбужденно говорила Эрис, сжав кулаки, и едва не прыгая на месте. — Выделяться будет не кстати, — качал головой Руйджерд. — А еще нужно, чтобы все поняли, что мы сильные, но умные, — продолжала Эрис. — Тогда почему не умные, но сильные? — фыркнул я. — Ну… — смутилась Эрис. — Не задерживайте очередь, товарищи! — прикрикнула старушка из-за своей перегородки. — Сейчас уже, — ответил ей я, после чего обернулся оценить масштаб задержки. — Тут нет никакой очереди! — возмутился я. Старушка еще больше нахмурилась. — В общем я буду сильная, но умная, а ты — умный, но сильный! — разрешила вопрос Эрис. — Всем должно быть понятно, что мы готовы прийти на выручку, — вклинился Руйджерд. — В общем, мы за все хорошее и против всего плохого? — вымученно спросил я. — Да, — синхронно ответили Эрис и Руйджерд. За все хорошее и против всего плохого? Ха, прямо-таки девиз здешней пропаганды! И все же, если абстрагироваться от всех этих глупостей… Пока не было Эрис, мы назывались просто «Руйджерд и Рудеус», но вот незадача — добавить в эту формулу еще «и Эрис» не позволяли ни лимит на длину названия, ни желание самой Эрис называться гордо и пафосно. — Братство воинов! — вдруг выкрикнула Эрис. — Но ты же девочка… — скептически произнес Руйджерд, — А Рудеус к тому же не воин. — Он все придуривается, — махнула она рукой. Видимо, то, что она была все-таки сестрой, а не братом, ее нисколько не смутило. — Скорее! — продолжала возмущаться старушка за загородкой. Нужно действительно что-то такое… За все хорошее и против всего плохого — это кто? Христиане? Нет, у этих крестовые походы и Иуда Искариот в петле… Буддисты? Нет, эти вообще почти все против решения чужих проблем… Хорошее — это правда. Плохое карает суд. Ну, должен карать… В идеальном случае — небесный суд. Опять то ли Хитогами, то ли какая-то другая вера! Что там у Милиса было, цветочный венок небось? — Венец правосудия, — решительно заявил я, — обсуждения не принимаются. — Венец правосудия?.. — как будто скептически протянула Эрис, — звучит круто! — внезапно согласилась она. — Я была уверена в тебе, Рудеус! — еще более внезапно призналась Эрис и похлопала меня по плечу. — Мне нравится, — хмыкнул Руйджерд, еще больше поразив меня подобным откровением. — Значит, решили, — облегченно выдохнул я. — Записывайте: «Венец Правосудия»! Этим же днем, но уже после обеда я ненадолго улизнул от Эрис, чтобы вернуть камень, что называется — на родину. Нет, не в Милис: до этого еще далеко. Пока только в карман жилетки. Убедить Эрис в том, что мне непременно нужно одному (меня же могут похитить!) удалиться где-то на полчаса и оставить ее один на один с Руйджердом, было непросто, но использовав свои фирменные жалобные кошачьи глазки, а после приказной тон (два полицейских в одном лице), мне это удалось. Ростовщик был очень расстроен тем, что я успевал оплатить долг, и камень не отходил ему. План у них что ли на сбор магических самоцветов? Впрочем, учитывая тот удивительный светильник, сверкающий каждую ночь на площади перед Дворцом, и обильную россыпь магических самоцветов, инкрустированных в его потолок, эта потребность не выглядела столь необычной. Но несмотря на возможную корысть, этот барсучий мужчина оказался на редкость порядочным: вчера он высылал своего сына в гостиницу Муса — теперь уже Флоднера — сообщить об истекающем сроке займа. Вот только то ли сын не дошел, то ли сам Мус уехал, не сообщив, но до меня эта информация не дошла. А вот наличным заместо чека он сильно обрадовался и отчего-то очень уж долго благодарил меня за такую любезность. Чеки у них что ли не в почете? В общем, странный он малость. На следующий день нам пришло коротенькое извещение о том, что через сутки днем нам следует явиться к Юго-Западным воротам Рикариса: обещанные дилижансы должны были ждать там. В этот же день было решено несколько обновить нашу с Эрис экипировку: мой единственный жилет, аляповатые пионерские шортики и парадная сорочка «на выданье» за прошедшие две недели сильно истрепались и не меньше пахли, а у Эрис так вообще были только юбка, блуза, да чулки с туфлями, выданные еще в Ритли, и к тому же великоватые. В таком обмундировании выходить на задание (а Эрис очень просила) было не совсем сподручно, да и других городов с близким по объему ассортиментом на рынках вплоть до Порта Ветров или даже Милишиона не предвиделось. Меч покупать, к счастью, не было необходимости: подаренный Роином зловещий тесак пришелся Эрис так по душе, что она едва не улетела на покорять космические просторы от восторгов. В общем, мы оказались в северной части квартала ремесленников. Там, ближе к проспекту, располагались всевозможные портнические лавки. Этим отчего-то позволялась особенная независимость от плана, и производство одежды регулировалось разве что на уровне сырья и количестве сбытой одежды. Модельная линейка оставлялась на полное усмотрение отдельного мастера. И вроде бы здравое решение но сейчас это играло мне совсем не на руку: — Смотри, Рудеус! — Эрис подыскала мне наряд, соответствующий профессии алхимика: серый сюртук на бронзовых пуговицах, с лацканами, устрашающим своими циклопическими габаритами. Поверх этого через голову предполагалось надевать что-то похожее на короткое пончо из светлой кожи какой-то рыбины — чуть ли не ската (откуда они вообще взяли ее?!). На ногах деревянного манекена были вполне минималистичные и очень удобные на вид походные парусиновые штаны и сапоги из на этот раз обыкновенной кожи. В комплекте ко всему этому шли широченный черный ремень и массивная портупея с кучей петелек в которые… — Вот сюда все свои зелья повтыкаешь, правда удобно? — Удобно, но… — В этой одежде я буду походить скорее на гениального сыщика, которому помощь не нужна, а не на алхимика. Но не могу же я сказать так Эрис? — Подожди, ты вообще цену на это смотрела?! — Э-э… — протянула она, старательно глядя куда-то мимо ценника. Я же уже успел его увидеть и озвучил: — Семь тысяч триста, Эрис, ты сдурела? — приподняв бровь, ласково произнес я. — Но у нас же есть деньги… — со смесью понурости и непонимания пробормотала она. — Есть, но мы не можем тратить их направо и налево. К тому же их не так много, — объяснил я. В поисках помощи я перевел взгляд на Руйджерда, но тот продолжал придерживаться своей обыденной политики невмешательства: сосредоточенно выбирал себе то ли тюрбан, то ли повязку на лоб. — Вообще-то, Руйдеус, — Эрис подмигнула мне и зарылась куда-то под пояс своей юбки. Что она там ищет вообще?! — Я тебе уже говорила — я всегда ношу с собой золотую монету. — С этими словами она наконец выудила, вероятно, из какого-то внутреннего кармана своих одежд крупную золотую монету Асуры. Интересно, где она ее хранит, раз даже перемещенная сюда в ночной рубашке, сохранила сбережение? В нижнем белье? — Спрячь немедля, — быстро проговорил я, рывком перемещаясь вплотную к ней и закрывая своими ладонями ее: с монеткой. — Но почему? — удивилась она. — Я не уверен, можно ли это обменять на здешние деньги. К тому же нам может потребоваться валюта Асуры потом, когда мы окажемся на Центральном Континенте. — Ладно, — недовольно пробурчала она, снова повторяя свою манипуляцию с юбкой. — И все равно, я считаю, тебе нужно выглядеть подобающе твоим умениям. — Послушай, два таких костюмчика обойдутся в твой подарок на мой день рождения, — привел я более понятный аргумент. — Да?.. — скептически протянула Эрис. — А откуда ты узнал?! — закономерно возмутилась она. Черт, проговорился… — Да я так, интересовался… — Зачем это?! — Хотел прикинуть, не обременяю ли я лорда Сауроса, — выкрутился я. — Глупый. Дедушка души в тебе не чает, — Эрис обыденно стукнула меня ребром ладони по макушке. Не честно! — Хорошо, но все равно — слишком дорого. К тому же я быстро вырасту, и он будет мне жать. — Что-то ты не особенно большой, — оглядев меня, вынесла вердикт Эрис, — а вон уже сколько времени прошло. А еще мы можем взять его немного на вырост, — вдруг догадалась она. — И буду как в простыню замотанный, — фыркнул я. — А что же, лучше всю жизнь в обносках ходить? — вдруг выдала удивительно мудрую мысль Эрис. Я снова посмотрел на предложенный наряд. Выглядел он удобно, все в нем подходило мне: в эти петельки можно будет крепить бумажные патроны с порохом, пыжами и пулей, в карманах прятать все добро, за пазухой наверняка найдется место для атласа, белое пончо не даст свариться… Но… почему-то не могу. Всю прошлую жизнь жил как-то отложенно, в неясном и туманном будущем, которое так и не наступило… Или наступило? Быть может, этот мир — и есть мое будущее? — Тогда ты надень вон то. — Я нашел выход из ситуации: согласится на мое предложение — я соглашусь на ее. А на нет и суда нет. — Это?! — воскликнула Эрис. Моментально ее щеки отчего-то чуть подрумянились. В действительности в моем предложении не было ничего постыдного — все было прагматично и удобно. Ну подумаешь юбка доходила только до бедра на уровне чуть выше колена? Зато она была отделана плотными пластинами и неплохо защищала. А все, что ниже, скрывалось чем-то вроде чулок, кое-где покрытых теми же защитными листками. Неплотный стык между этой самой юбкой и верхними элементами одежды, из-за чего иногда будет видно талию? Зато форма нагрудника позволяла уместить под ним солидный бюст, а он у Эрис обещал быть именно таким. Впрочем, это, наверное, ее тоже немного смущало. А еще руки почти не были скрыты, только браслеты-наручи: ах, а какая мобильность будет у мечницы в этом доспехе! Никаких постыдных умыслов в действительности у меня не было — просто я заранее знал, что Эрис едва ли согласится на что-то подобное, так что выбрал именно этот вариант. — Очень неплохой доспех, — со спины подкрался Руйджерд и принялся третьим рассматривать мое предложение Эрис, — женщины-воины спердов иногда носили что-то похожее. — Д-да? — запинаясь, произнесла Эрис. — На мой взгляд, лучшего здесь не найти, — подтвердил я. Раз уж сражаться, то только до конца! — Я… я… — М? — лукаво улыбнулся я. — Хорошо, я согласна, — вдруг резко заявила она. Это почему-то прозвучало как очень холодный ответ на предложение руки и сердца. Подождите… она согласилась?! Да что за ветер такой волшебный воркует в ее волосах?! В этот же день мы, согласившись на уговоры Эрис (а она очень просила!), вышли на задание, взятое в гильдии: нужно было перебить тех самых зеленых пустынных варанов (на этот раз точно их). Эрис на миссию, как она выразилась, нацепила свой новенький наряд с бронеюбкой. Он сел на ней как влитой и пришелся очень уж по вкусу владелице, мигом отменив всякое смущение, так что теперь свободный крой ее одежд не сокрывал лихих надежд. В связи с этим мне так же все-таки пришлось поддаться и одеться «гениальным сыщиком» с портупеей — моя обновка также оказалась очень удобной, так что я, несмотря на с виду немного сконфуженное лицо, где-то в глубине души все же благодарил Эрис. И только у Руйджерда не было никаких проблем — он прикупил себе отличный белый тюрбан и теперь носил его, не снимая: почему-то, когда он был с покрытой головой, все относились к нему капельку лучше. По итогу встретили мы троих зверей, в которых Эрис с готовностью опознала приконченную Кили «ящерку». Одну из них я навскидку застрелил из мушкета. Эрис потом еще очень долго искала облака на небе и не могла поверить, что «странная дубина» умеет убивать на расстоянии и издавать громоподобные звуки. На следующий день мы, как приглашали, явились к Юго-Западным воротам. Людей, желавших покинуть Рикарис отсюда, было немного, так что мы быстро опознали наших попутчиков: две телеги — одна побольше, другая поменьше, — запряженные пернатыми ящерами, напоминающими, особенно авангардные реконструкции велоцирапторов, вымахавших до трехметровых размеров. На каждой повозке был предусмотрен уже сидевший на своем месте кучер. Рядом с большой телегой стояли двое: приземистый серокожий лысый человек в таком же, как и он сам, сером балахоне, и высокий, вытянутый, похожий на рептилию демон в очках. Рук у последнего было две пары: в верхней он держал листы пергамента, а в нижней — перо и чернильницу. Рядом со второй телегой расположились трое в форме министерских и оживленно о чем-то смеялись: о членах председателя, пористости какого-то демона из Совета и формах дворцовых секретарш, не забывая в каждой реплике как минимум трижды посквернословить. У одного из них воротничок был особенно испещрен вязью. Маг-ученый, писарь и чекисты — опознать состав инспекции было несложно. Мы решили подойти к представителям интеллигенции: от них мы всяко меньше лиха успели нахлебаться. — Добрый день, — поздоровались мы с Руйджердом наперебой. — Нам извещение пришло, — продолжал уже только я, — мы с вами попутчиками до Хаммерстона. Лысый ученый обернулся на нас, посмотрел очень скептически и шепнул на корявом человеческом писарю что-то вроде: «что за шарлатаны?» Думал, я не пойму. Наивный. Ящер оглядел нас, оценивающе, посмотрел попеременно в лист в левой и правой верхних лапах и вынес вердикт: — Нет, это они. Сперд и человеческие мальчик с девочкой. Эти, кстати, тебя поняли, — он кивнул на нас с Эрис, обращаясь к напарнику. — Вот же… — недовольно пробормотал маг. — Что же, раз уж попутчики — так попутчики. — Он сразу же принял факт нашей правдивости. — Впятером тут поедем, большой экипаж выделили. — Он кивнул на дилижанс за спиной. — Трогаемся… Митч, когда мы там? — Умом — уже, — фыркнул ящер. — В то захолустье… Эй, товарищ кучер! — Он обернулся и окликнул задремавшего прямо так, с вожжами в руках, мужчину. — А! — пробудился тот. — Когда трогаемся, спрашиваю? — А попутчики уже пришли? — спросил он. — Как видите, товарищ кучер. — Тогда хоть сейчас! — залихватски произнес он. Уже через пятнадцать минут местные заменители лошадей начали свое движение, постепенно набирая скорость. В пути нам предстояло провести от десяти до пятнадцати дней. Экипаж в котором мы ехали, как оказалось, был снабжен рессорами, так что нас не дергало от каждого камня мостовой, а мерно покачивало в так движениям тягловых рептилий. Эта качка очень быстро сморила меня, так что я сам не заметил, как провалился в сон. Я оказался в белой комнате без стен и потолка. Снова в теле, похиревшем от космической дистрофии, абсолютно нагом и свинцовом. Небольшим усилием, мне удалось встать. Я огляделся и очень быстро глазами нашел нечеткую фигуру, безликую и бесполую, расплывающуюся небрежными карандашными мазками, словно набросок картины, которой никогда не суждено было воплотиться. Картины под названием «Жизнь». Что же, по образу и подобию, получается? — Не знаю, что за образ и подобие такие у вас, но… снова здравствуй, Рудеус Грейрат, — сказал он с лукавством в голосе, стоя, заложив обе руки за спину.