Неотличима от магии. Наше право

Утро было провозглашено звоном медных тазов. Уже другой, но такой же рогатый и старый черт колотил (часто в молоко) своим молотком по неясно как не обзаведшейся вмятинами тарелке. Удивительно, но Руйджерда, кажется, такой будильник совсем не заставал врасплох и не заставлял вскакивать в панике. Может, он и не спит вовсе? Сегодняшний день обещал быть не очень насыщенным, впрочем, не совсем бездарным. В первую очередь предстояло забрать чек в штаб-квартире добровольцев. Ну или, если его там не окажется, убедиться в том, что разговор с Ромулом нам с Руйджердом привиделся. Во вторую непременно необходимо было выполнить задание с помощью в переезде какой-то женщине — сроки-то не резиновые, к тому же рейтинг портить отнюдь не хотелось. Привычно позвал на завтрак Гунн. Если «сплошь бездельники» в гостинице Муса могли себе позволить проспать ранний подъем и начало рабочего дня, то ни для меня, ни для Руйджерда подобная роскошь не виделась чем-то возможным. После выполнения задания с переносом вещичек я планировал продолжать восстановление чертежей мушкета. А еще разведать обстановку с мастерами в квартале ремесленников. Отчего-то не догадался понаглеть еще больше и попросить у государства казенного человечка. Задним числом-то наглеть не выйдет уже — придется выкручиваться своими силами. Хочешь жить — умей вертеться. Я так, кажется, еще с самого появления в этом мире приговариваю… Мы уже спустились на нижний этаж гостиницы. Тишина была даже не звенящая, а трещащая. Гунн на этот раз не подпирал дверной косяк, а фигура в капюшоне — стену. Я старался ставить ноги на пол как можно громче, чтобы хоть чем-то нарушить этот паралич звуков. Руйджерд же, кажется, пребывавший в чуть более позитивном, чем обычно, расположении духа, шагал так же тихо, как и всегда. Скрипнула дверь на кухню, оттуда, безо всякого обыденного претенциоза, как бы мышью вышмыгнул Мус. — Друзья, доброго вам утра, — кивнул в нашу сторону он, — Завтрак сейчас будет, не хотите, как обычно, поболтать? Я взглянул на Руйджерда, он ответил: — Да, не откажемся. — Ох, ну отлично, — сверкнул своими через один серебреными зубами Мус. Дверь в кухню снова открылась, оттуда вышел Гунн с двумя мисками чего-то. Мус в это время, снова шлепая босыми лапами по полу, заскочил в проем и вернулся уже со своим метровым табуретом. Миски наконец оказались на столе, возле которого встали мы с Руйджердом. Каша была на этот раз желтоватой, а не зеленой. Разнообразие, черт возьми! Ложки в тарелках уже были, так что я попробовал новую кашу. Она была не совсем разваренной, как в прошлый раз, так что чувствовались крупинки, на вкус чуть сладковатая, но не слишком, желтая… Твою мать, кукуруза?! — Как вам? — вдруг поинтересовался Мус. — Вчера завезли, новая крупа какая-то. Как варить ее — черт разберет, так что не обессудьте. — Вполне неплохо, — отозвался я. Всяко лучше водянистого зеленого чего-то. Руйджерд уже успел набить полный рот, так что вышли только короткие «Угу» и кивок. — Ну вот и отлично, — потер бородку Мус, — Ох, а тут вчера такой переполох был… Министерские явились. Я уж думал нас закрывают, а тут говорят, мол, Руйджерда ищем. — на мгновение он замер, подняв голову вверх, будто слепыми глазами за повязкой пытался что-то прочесть на потолке. — Так вот, что спросить хотел: чего по ваши души-то приходили? Явно ведь не письмо передать. Но вы все еще здесь, так что ничего серьезного, вестимо? — Как раз таки письмо передать, — ответил Руйджерд. — Что ж это за письмо такое, раз ради него министерских подняли… — Любопытной варваре на базаре нос оторвали, — усмехнулся я. — Что? — повернулся в мою сторону Мус. — Ничего, поговорка такая. — покачал я головой, — О письме рассказывать не можем. Так уж захотел отправитель, — придумал я. — Ну ладно, ладно. — легко сдался Мус, — Если уж ничего такого — наседать не буду. Вы, кстати, продлевать будете? А то уже три ночи-то прошли. — Пока на четыре дня, — распорядился финансами Руйджерд. — Скинете до девятисот? — попытался сторговаться я. — Ха, наглец какой! Ладно уж, давайте свои девятьсот. — согласился Мус. Штаб-квартира добровольцев была в своем обычном репертуаре. Интересно, здесь хоть когда-нибудь что-нибудь происходит? — Чек на имя Руйджерда Спердии? — вскинула брови совсем молоденькая девчушка за стойкой, — Сейчас посмотрю, вчера вечером новые документы в архив подвозили… — заверила она, произнеся последнюю фразу уже спиной к нам. — Ты когда-нибудь пользовался банками? — спросил я у Руйджерда. — Нет. Не было необходимости, — коротко ответил он. — Ясно… Ладно уж, разберемся. — Да, нашла, — девчонка-оператор вышла из двери, судя по всему, архива. Подходя к стойке и тихо цокая туфлями, она внимательно и чуть удивленно разглядывала чек. После подошла к стойке, взяла перо и черкнула в чеке несколько строк, — Держите… — она уже почти положила прямоугольную плотную бумагу на стойку, как вдруг одернула руку. — Совсем забыла, документы. — Удостоверение добровольца подойдет? — спросил я. — Да, наверное… — не совсем уверенно ответила она, — Подойдет, — кивнула она, немного пораздумав. Руйджерд протянул ей документ в голубой обложке. — Все верно, держите, — нам наконец достался чек, — И, простите за любопытство, товарищ, — проговорила она шепотом. — В Рикарисе открывают какое-то новое предприятие? — С чего вы так решили? — спросил Руйджерд. Я тем временем успел разглядеть наименование чекодателя — «Министерство науки и промышленности Федерации Демонов». Теперь понятно, отчего Ромул не выписал чек прямо там, в кабинете — нас решили, выходит, совсем официально оформить. Как интересно… — Ну, чек ваш… — Да, совсем небольшое, — я постарался быстро закрыть вопрос. — Тогда удачи вам, — произнесла она уже обычным образом, улыбнувшись. — Угу, спасибо, — кивнул Руйджерд, после чего мы поспешно отошли от стойки. — Интересно, а где его обналичивать? — проговорил я, когда мы уже отходили от штаб-квартиры. — Да здесь же, наверное, — оглядываясь, пожал плечами Руйджерд. Его взгляд остановился на здании гильдии авантюристов. — Давай посмотрим, какие там есть задания на наш ранг. — Давай, — согласился я. Подходящее задание на наш ранг оказалось всего одно — сбор каких-то пустынных трав к востоку от города. Мы решили взять его: нужно же как-то поднимать ранг. Задание с помощью в переезде оказалось, как ни странно, сразу в двух местах — нужно было перенести вещи из институтского квартала в южный (так незамысловато звалась та часть города, в которой располагалась гостиница Муса). Расстояние в целом было небольшое, а имущества было немного — три сундука с самым разным скрабом и похожий на арфу музыкальный инструмент. Это из серьезного. В общем, управиться должны были в пределах двух часов. Заказчица была эпатажной барышней — при шляпке и в бархатном платье. Разительно отличалась от среднего жителя Рикариса. Она к тому же, судя по всему, была человеком. Может, милисская эмигрантка? Представилась она именем Сидони́, а позже добавила что-то вроде: «попрошу обращаться на «мадмуазель». Да еще таким тоном, будто отказ невозможен принципиально. Правильно говорят: наглость — второе счастье… — Вы главное сундуки аккуратно несите, — предупредила нас Сидони. Обязанности решили распределять по принципу «от каждого по способностям» — Руйджерд нес сундуки, причем вначале сразу два, а я взялся за всякую мелочь вроде медных кастрюль и циновок. Идти до места назначения нужно было около пятнадцати минут, так что мы быстро вернулись за второй «партией». На этот раз двух сундуков не нашлось, так что Руйджерду пришлось довольствоваться одним. Я также нагрузился поварёшками и половичками. Все было хорошо, но в месте назначения — квартирке побольше и поближе к центру города — произошел небольшой инцидент — Руйджерд уронил сундук на пол, отчего тот открылся. И ладно бы просто открылся, но крышка, будто была на пружинке, подскочила наверх, а изнутри вылетели бумаги. Причем так много, что полы комнаты равномерно покрылись желтоватыми листами. — И что делать будем? — как-то даже немного глуповато спросил Руйджерд. — Да соберем все обратно и закроем. Делов-то? — случай, конечно, неприятный, но что уж теперь попишешь? — Точно ведь, — кивнул Руйджерд, и мы принялись, ползая по полу, кропотливо собирать бумаги. Какой-либо нумерации у страниц не было, так что сильно забивать голову по этому поводу я не стал. Подход, конечно, бестолковый, но особых вариантов не было. И вообще, что это за хозяйка такая, что документы у нее без переплета хранятся? В бумаги я старался не вчитываться, но волей-неволей подмечал какие-то слова. Большая часть представляла из себя что-то вроде наполовину деловой наполовину личной переписки. Я взял в руки какую-то особенно желтую и мятую бумагу и глаз отчего-то зацепился за ее содержание на большее, чем полагается, время — в самом низу топорными и некрасивыми буквами языка демонов была выведена фраза: «Лапласу — виват!». Так заказчица наша — контрреволюционерка… А еще до странного глупая — нет, надо же додуматься вместо утилизации сохранять рассекречивающие улики в сундуке, так еще и доверять его переноску людям по найму? Впрочем, наверняка в этом мире еще особенно не развиты школы шпионажа и контршпионажа, так что мадмуазель Сидони попросту не догадывается о такой простой возможности ее раскрыть. Взяв лист двумя руками, я пробежался глазами по содержанию. В целом, — это было письмом благодарности за, как я понял, снабжение материалами, и просьба прислать еще с последующим списком необходимого. Как интересно… И что в такой ситуации делать? Мы-то, по просьбе заказчицы, не должны были узнавать содержимое сундука, а уж тем более читать бумаги… Но что случилось — то случилось. Вот только по законам Федерации Демонов мы с Руйджердом, скорее всего, должны были сразу же сообщить о найденном письме министерским. С моральной точки зрения тоже — жизнь по крайней мере в городе мигурдов и Рикарисе была, навскидку, спокойной и счастливой, и мне, на месте жителей, не хотелось бы вернуться к царившей до этого анархии. Но очень не хотелось привлекать к себе внимание. Впрочем, если уж мы и так на карандаше… Я аккуратно свернул письмо и положил в карман. Потом, когда закончим задание и получим награду, покажу Руйджерду, и тогда уже разберемся. Мы аккуратно собрали остаток бумаг в сундук и закрыли замок. Следующей ходкой перенесли дальнюю родственницу арфы и оставшуюся утварь. Мадмуазель Сидони оставила на листе с заданием свою подпись, и мы расстались. — Руйджерд, нужно поговорить. Касательно заказчицы. — завел я разговор, когда мы уже двигались в сторону гостиницы Муса. Идти было совсем недалеко, но я все же решил обсудить все на улице, чтобы не тащить в комнату улику — ее-то и против нас обернуть можно при необходимость. — А что с ней такое? — удивился Руйджерд. — Когда мы собирали бумаги, я увидел… — доставая из кармана свернутый лист, начал я, — Вот это. — я протянул бумагу Руйджерду. — Прочти. Нужно решить, что делать с этим. Руйджерд долго водил глазами по бумаге, но, по всей видимости, когда дошел до конца и увидел насторожившую меня фразу, нахмурил брови и плотно сжал губы. — Возможно, это какая-то давняя форма подписи и ничего такого в этом нет? Ты в любом случае разбираешься лучше… — проговорил я. — Нужно… — резко оборвал меня Руйджерд, — Эта мадмуазель Сидони… Она якшается с лапласовцами. — зло проговорил он. — Я прикончу ее прямо сейчас, пойдем. — заключил Руйджерд, снимая со спины копье и разворачиваясь в сторону старой квартиры Сидони. — Постой, Руйджерд, давай лучше сообщим министерским! — попытался остановить его я. — Это еще для чего? — нахмурился он. — Задерживать правосудие? — Если ты просто убьешь ее… Нас могут задержать и тогда уже несдобровать. Все планы пойдут прахом и… — проговорил я, — А еще она может быть не виновата — вдруг она тайный агент и взяла работу на дом? — признаться честно, последнюю идею я придумал уже на ходу и ляпнул от балды, только чтобы как-нибудь переубедить Руйдежрда: письмо было на имя заказчицы. — Да, ты прав. — он поставил копье древком на землю. — Сообщим министерским. — Только перед этим… Давай все-таки сдадим задание. — А это к чему? Мы и так очень сильно замедляем расправу, а если… — Если сразу же сообщим министерским, уже так просто не отделаемся. — прервал его я. — Дело не только в трехстах перлах. Нам нужно поднимать ранг добровольцев и авантюристов. — Хорошо, пойдем сначала в штаб-квартиру добровольцев. — Там как раз и министерские, — добавил я. Штаб-квартира добровольческих отрядов, выполнявшая также функции многофункционального центра, банка и еще черт знает чего, была на удивление безлюдной (вернее, бездемонной). Мы прошли к свободному окошку оператора и быстро сдали задание. Выполнение регистрировалось не на группу «Белый скорпион», а как индивидуальное выполнение несколькими участниками — такое разрешалась. Награда, соответственно, выдавалась одна на всех. После мы подошли к двум министерским, дежурившим у входа: — Добрый день, сегодня на задании мы обнаружили свидетельства связи с лапласовцами, — сплеча рубанул Руйджерд. Министерские от такого заявления, разумеется, опешили: — Связи с лапласовцами? — спросил один из них, у него узор на воротничке был пообъемнее. — Какого рода? — Мы выполняли задание по переносу имущества для переезда, и из вещей заказчицы выпало письмо. Нам кажется, что это письмо — свидетельство связи с лапласовцами. — расшифровал я. — На задании? Письмо у вас? — Да, — коротко ответил Руйджерд. — На задании. Письмо у нас. — пояснил я. — Лапласовцы… — он помассировал переносицу, хмуря брови, — Опять они… Если на задании, пройдемте за мной. — он кивнул вверх в сторону лестницы, — Ты пока один, — указал он второму министерскому. — Так точно, — вяло отозвался тот. Мы отправились за министерским: он повел нас по лестнице на третий этаж, оказавшийся поделенным на отдельные комнатки. — Простите мое любопытство, у Министерства Внутренних Дел разве нет отдельного здания? — решил спросить я. — Конечно есть, — усмехнулся министерский, — На юге институтского квартала. Но это для общих случаев. У нашего подразделения — для всего, связанного с добровольцами и авантюристами — здесь. Нас завели в одну из комнаток. По всей видимости, что-то вроде кабинета этого самого министерского. Интересно, в каком он звании? Да и какие вообще здесь звания? Вместо погонов, по крайней мере у министерских, — воротнички с разным узором и тиснением. У этого воротник немного отличался от второго, оставшегося внизу… — Сейчас все расскажете, передадите улику, напишете заявление и можете быть свободны. А, еще нужно будет оставить место проживания. Чтобы мы могли разыскать вас для дачи показаний. — объяснил министерский. В целом, процедура не выглядела как-то пугающе, так что не должна была занять много времени… Так я думал поначалу. В действительности же нас продержали до темноты. Министерские трижды сменялись, у нас выспрашивали все подробности, вплоть до одежды и акцента мадмуазель Сидони… Говорили мы в общем-то правду, так что в показаниях, надеюсь, не путались. Штаб-квартира добровольческих отрядов уже почти закрылась, но нас все-таки выпустили до окончания смены. Поход в квартал ремесленников и сбор трав откладывались на завтра… Какое-то время я при свете свечи восстанавливал из памяти чертежи, да так и уснул, головой на них, заместо подушки. Утро было таким же звонким, с ароматом кукурузной каши и болтовней с хитрющим и явно что-то скрывающим Мусом. Кое-как отвертевшись от него, мы направились прямо в квартал ремесленников — искать мастеров… Черт, а я даже не знаю чего! Металлурги, часовщики, кукольники? Александр был часовщиком-ювелиром, так что, наверное, стоило искать именно такого? А есть ли они здесь вообще? Пришлось обойти большу́ю часть квартала, прежде чем мы наткнулись на первого часовщика. Им оказался мужчина лет сорока, с моноклем и глянцево-лысый. Демона в нем выдавала отливающая тыквенно-морковной рыжиной кожа. — Добрый день, — поздоровался я. Руйджерд как обычно остался на улице, так что входил я один. — Не такой уж, — хмуро отозвался часовщик, рашпилем опиливая грушевидной формы металлический грузик, скорее всего, для каких-то крупных часов. — Что-т нужно? — Да, хотелось бы сделать индивидуальный заказ, — сразу же сказал я. — Индвидуальный заказ? Хе, вот уж мо́лодежь… — покачал головой часовщик. — Это возможно? — спросил я. — Индвидуальный заказ? — переспросил он, — Глупость какая… — усмехнулся часовщик. — Тварищ, мы тут вообще-то по плану работаем, какие индвидуальные заказы? — По плану? — удивился я. — Конечно, что сверху скажут — то и изготавливаем, — пояснил он. Твою мать, они изобрели плановую экономику! — А если план задержать… на неделю? Это ведь ничего? Оплата более чем щедрая, — «разрекламировал» я свое предложение. — На неделю? Ни в коем случае! — У нас заказ от Министерства науки и промышленности, — попытался припугнуть я. — Нам ничего такого не сообщали. — покачал головой часовщик. — Скажите, а есть в квартале или где-нибудь в Рикарисе еще часовщики? — Вы хо́тите, чтобы я стал соучастником вашей деятельности? И если уж то по́шло — кто угодно ответит точно так же. — протараторил он, пропустив несколько слов и неверно произнеся часть оставленных. — Хорошо… — я потер переносицу пальцами. — Сколько? — «Сколько» — что? — Сколько перлов, — отчаялся я. — Пятьдесят. — усмехнулся он. — Тысяч? — Зрите в корень, — покивал он. — Если уж у вас срочный заказ от Министерства науки и промышленности… Я думаю, они либо удосужатся сообщить о нем, либо выделят достаточное количество средств, чтобы безболезненно изменить план и компенсировать все убытки. Пятьдесят тысяч… Это в два с половиной раза больше, чем нам выделил Ромул! И я почти уверен, что это было сделано не случайно. Мол: «удивите меня — подвиньте госплан». — Двадцать тысяч прямо сейчас, — предложил я. — Вы ведете себя неподобающе гражданину Федерации, — покачал головой часовщик. — Вы, собственно, тоже, — парировал я. — Так что? — Двадцать? Индвидуальный заказ, так еще и по́верх плана, — часовщик покачал головой. — Слишкм мало. — Двадцать пять? — Я ведь говорю — мало. — Тридцать пять? — честно, я уже не представляю, где мы достанем такую сумму… — Уже интреснее… Но нет. — снова обломал меня он. Ну на кой черт ему такие огромные деньги?! — Сорок? — Сорок, сорок… Сорок, — часовщик, казалось, пробовал на вкус, как бы массировал языком это число. — Да. За сорок, пжалуй, соглашусь. — Ну наконец-то, — выдохнул я. — У вас таких денег, как я понимаю, сейчас нет? — улыбнулся часовщик. Нет, это просто какой-то антипример представителя рабочего класса! — Мы пока оценим другие варианты, — уклончиво ответил я. — Оцните, оцните, — согласился он, — Вряд ли вам предложат хоть что-нибудь, а даже если и предложат — едва ли назначат меньшую цену. И кстати, если уж вернетесь… Зранее узнаю: в чем, тварищ, суть вашего индвидуального заказа? — переменил он тему. — Что-то наподобие этого, — я вынул из кармана зажигалку и крутанул колесиком, зажигая фитиль. — Интресна вещица, — удовлетворительно покивал часовщик. — Занимаемся мы таким, можем сделать. — Хоть на этом спасибо, — выдохнул я. — Если что — еще увидимся. — Ко́нешно, — кивнул часовщик. Я вышел из его мастерской. Руйджерд ждал у входа. — Получилось договориться? — спросил он. — Он просит сорок тысяч, — хмуро произнес я. — Сорок?! — возмутился Руйджерд. — Зачем ему столько? Негодяй, я с ним поговорю… Ребенку угрожает опасность, а он заламывает такие цены… — Руйджерд снял со спины копье. — Постой, не нужно, он может и вовсе отказаться! — попробовал я остановить Руйджерда, — Давай лучше еще пройдемся по кварталу. Вдруг кто-нибудь согласится за меньшее? — предложил я. — Вряд ли. Но так и быть, — согласился Руйджерд. — Но если что… В квартале нашлись еще три часовщика. Один просто-напросто отказался и вежливо попросил удалиться, второй заломил цену в сотню тысяч, а последний так и вовсе разголосился, угрожая вызвать министерских, дабы покарать «грязных феодалов». — Послушай, может написать письмо Ромулу? — предложил я Руйджерду, когда тот снова хотел «поговорить» с первым часовщиком. — Попросим выделить дополнительное финансирование. Не думаю, что он станет отказывать. Помнишь, какой был адрес на том письме? — Площадь дворца, дом один, — ответил Руйджерд. — Ромул Церулум Мигурдия. — Вот, сейчас сходим… В Рикарисе есть отдельное здание почты? — Лучше сразу во Дворец Киширики, — предложил Руйджерд. Я озадаченно приподнял одну бровь, — Дворец Совета, — пояснил он. — Да, и вправду, сразу туда. Только написать нужно. Постой, а кому мы планируем-то отдавать письмо? — Помнишь, там стояла урна? Она для писем Совету, — пояснил Руйджерд. Урна? Что-то такое припоминаю… — На резном столике, с какими-то надписями? А откуда ты знаешь, что она для писем Совету? — Прочитал. На ней так и было написано. — удивленно взметнул брови Руйджерд. У спердов, должно быть, зрение гораздо лучше человеческого. Вернувшись в гостиницу Муса, мы на скорую руку набросали прошение о выделении дополнительных средств в размере еще двадцати пяти (с запасом) тысяч перлов или предоставлении мастера часового или ювелирного дела. Чего-то выдающегося в тексте не было, сложности возникли с отправкой — для доставки писем Совету Федерации Демонов полагалось использовать специализированный конверт. Письмо в таком конверте помещалось в ту самую урну, а после, в течение дня передавалось на рассмотрение. Глупость, конечно, но что тут поделать — пришлось искать конверт. Вот только конверт этот так просто было не найти — пришлось обойти полгорода, прежде чем мы нашли лавочника, умевшего такие конверты изготавливать. Так еще и стоил он целых триста перлов. Но в любом случае, письмо мы в заветную урну погрузили. После этого до самого захода солнца собирали по пустыне те самые травы для выполнения задания. Сдав его и получив сущие копейки, вернулись в комнату. Было темно, но на подоконнике отчего-то стояла зажженная свеча. Рядом с подсвечником лежал такой же, как и в первый раз, запечатанный сургучом желтый пергаментный конверт. — Это еще что? — спросил Руйджерд, когда мы переступили через порог. — Письмо, вестимо, — дежурно ответил я. — Интересно, от кого? — Сейчас прочитаю, — ответил он. Руйджерд взял конверт с подоконника, сел на кровать и надорвал пергамент. Вынул совсем небольшого размера, в точности с конверт, лист бумаги. Я подсел ближе и вгляделся в текст. На бумаге значились всего две рукописные строчки на языке демонов: — «Невозможное — возможно». Эр Цэ Мигурдия. — прочитал Руйджерд. Я грязно выругался. Прошло три дня. Сегодня был день выступления Ромула на Площади Дворца. За прошедшее время я уже практически полностью восстановил чертежи мушкета. Остались буквально последние штрихи. Делалось все ударными темпами, в стиле «два плюс два — пять», так что сегодня я совсем не отдохнул и был ужасно сонным. И тем не менее, мы с Руйджердом пришли на Площадь Дворца. Как и тысячи других людей и демонов. Трибуна для выступлений стояла вплотную к ступеням, ведшим ко входу во дворец. Слева к трибуне был приставлен одинаковой с ней высоты эшафот с перекладиной — на ней висели три завязанные в петли веревки, готовые в случае чего принять чью-то шею. Небо затянуло свинцово-сизыми низкими облаками, и редкий вялый ветер нашептывал что-то. Толкающаяся толпа колыхалась. Дискантом скандировал у трибуны какую-то глупость цыплячий на вид наверняка ненавидимый всеми бездомный повеса. Люди были безлики. Все как будто одинаковые, неотличимые друг от друга, серые, неприметные. И вдруг они загалдели, загудели как-то по-мушиному, громко и бессмысленно… И так же моментом стихли: зашуршали, зашелестели губами, языками, жвалами и хелицерами. На трибуну взошел Ромул. В своей обычной короткорукавой льняной рубашке и парусиновых прямых брючках. На его плечи был накинут кипенно-белый двубортный китель на шести пуговицах. На воротнике сверкали с две синие — скорее всего сапфировые — астроиды. Он встал возле кафедры. Позади него встали два человекоподобных демона — один в похожей на министерскую, но песочно-хаки цвета форме, а второй в темно-сером балахоне. — Товарищи, — его чуть хриплый голос громыхнул посреди дыма толпы. Он прозвучал так громко, что мне практически заложило уши. Разумеется, безо всякого усиления обычный человек не может так громко разговаривать — наверняка какая-то магия. — Ремесленники и землепашцы, работники, деятели науки и искусства, уважаемые сограждане! От лица Совета Федерации Демонов я поздравляю вас с началом нового трудового месяца! Толпа возрычала, загрохотала, завопила. Мою голову отчего-то прострелило болью, на мгновение перед глазами все дернулось, потемнело, но скоро вернулось в норму. Я поглядел на тучи: ну не может же погода так сильно влиять на меня? Тем более такого до этого никогда не наблюдалось… — В связи с этим хочу в особенности отметить и выделить службу Министерства Внутренних Дел. Благодаря их неустанному труду мы все можем спать спокойно. — продолжал Ромул, — Ежедневно обнаруживаются опасные преступники и делинквенты, изменники и сообщники гнусной лапласовской секты! — уж не за этим ли к трибуне приставили эшафот? — За одну только прошедшую семидневку были найдены и представлены перед судом трое опасных контрреволюционеров! Товарищ, озвучьте, — Ромул отошел от кафедры, уступая место демону в, судя по всему, военной форме. Одновременно с этим из здания дворца демоны в такой же светлой форме колонной вывели, что называется, под белы рученьки, троих: женщину и двоих мужчин. Мы стояли достаточно далеко от трибуны, так что я пока не мог разглядеть их лиц. Но вот у Руйджерда с этим было, кажется, получше: — Это же… — негромко проговорил он. — Сидони Кольед, — Демон назвал имя заведенной на эшафот женщины. Говорил он гораздо тише Ромула: вероятно, не мог использовать увеличивающую громкость магию, — Колуз Лейнди, Майрет без фамилии и родового имени, — обозначил остальных, — Шпионаж в пользу контрреволюционеров-лапласовцев. Приговариваются к высшей мере наказания — смертной казни через повешение, — объявил он приговор. Что же, я отчего-то был лучшего мнения об этом странном государстве… Но что уж поделать — норов этого мира, похоже, везде примерно одинаков. На эшафот действительно завели мадмуазель Сидони, которая еще три дня назад просила аккуратно нести сундуки и расписывалась о нашем выполнении поручения. Оперативно они… Впрочем, по такой, как наша с Руйджердом, наводке никаких трудностей с задержанием возникнуть не могло. Другие двое были чистокровными демонами: Колуз Лейнди — с бурой кожей, козьими ногами и рогами, ну прямо анчутка, а Майрет — какая-то пугающая помесь кошки со шмелем. У всех троих рты были заткнуты кляпами. Двоих демонов я не знал: видимо, Сидони выдала сообщников. Но что интересно — не было сказано ни слова об обнаружении лапласовцев. Странная выборка со стороны Сидони — обычно если и раскалываются, то выдают сразу всех. По опыту присутствия на допросах знаю. В таком случае выходит, что Сидони мало что о лапласовцах знала, и письма передавались через третьих лиц или вовсе через подкупленных государственных служащих. То есть о минимальной конспирации или по крайней мере хитрости они представления имеют. Также внимание привлекал второй факт. Сидони Кольед, насколько я могу судить, — имя с фамилией милисские. Никаких слов о связи с посольством Святого Королевства Милис, депортации или каких-то подобных мерах озвучено не было, а значит мадмуазель Сидони — официальная эмигрантка и имеет гражданство (если таковое здесь существует) Федерации Демонов. Причин для переезда в, по представлениям, отстающую сырьевую страну, у простой жительницы Милиса не так много, то есть переезжала она не ради хорошей жизни и какой-то «американской-демонической мечты». Живет одна — значит не по любви. Но тогда почему? Все это ужасно странно, и с этим только предстоит разобраться… — Да, она, — ответил я Руйджерду. — Преступления ими совершенные носят характер исключительной тяжести, а посему последних слов не предоставляется, — объявил демон в форме. В это время будущих висельников уже расставили по табуреточкам, вдели шеи в петли и нацепили на́ головы мешки, — Приговор приведет в исполнение лично Председатель Совета Федерации Демонов Ромул Церулум Мигурдия. — демон снова отошел от кафедры, его место занял Ромул: — Благодарю, — кивнул он, после чего прокашлялся в кулак, внимательно осмотрел эшафот, на который до этого не бросил не единого взгляда. Толпа благоговейно замерла, затихла, не издавала ни единого звука. Ромул, как будто совершенно буднично, махнул правой рукой. В этот момент три табуретки синхронно вылетели из-под ног висельников и в тишине покатились по ступеням. Вновь демоны заголосили, радостными криками сопровождая судорожные содрогания, конвульсивную тряску трех тел. Голову вдруг снова прострелило короткой болью, но после нее сразу же пришла легкость, какая-то даже чересчур явственная. Я взглянул на Руйджерда, и на мгновение мне показалось, что тот полуулыбается. Что же, ему положено — он едва ли не больше всех хотел прикончить Сидони. Постепенно толпа затихла, и Ромул продолжил: — Вот уже почти двадцать лет мы ведем мирную торговлю и плодотворное сотрудничество со Святым Королевством Милис. Распри на почве расовой принадлежности давно уступили свое место мирному сосуществованию. Не долго тот час, когда во всем мире демоны, люди, зверолюди, морской и небесный народы будут жить в согласии и гармонии. — Наверняка сейчас Эрис приведут, — шепнул я Руйджерду. — Недавно в королевстве Асура, что на Центральном Континенте, произошла ужасная трагедия — катастрофа телепортации. Согласно заключениям наших ученых и свидетельствам непосредственных участников этого инцидента, жители одного из регионов Асуры были против воли телепортированы в разные уголки света. — продолжил вводную часть Ромул. — Да, точно, — снова прошептал я. — В знак солидарности, я объявляю сегодняшний день днем сочувствия невинным жертвам катастрофы телепортации, — проговорил Ромул. Как интересно, он, получается, практически с младенчества прививает «новому» народу космополитические настроения. Впрочем, это довольно закономерно — на Континенте Демонов и так до чертиков (какой каламбур!) всяческих рас. Людьми больше, людьми меньше — какая разница? — Заклинание затронуло всех разумных без оглядки на звание или статус. — как тонко он пожурил феодальную систему Асуры… На моем лице проскочила короткая улыбка, — Волею судеб на территории нашей страны оказалась молодая баронесса, — он снова отчего-то неверно назвал титул Эрис, — Внучка правителя потерпевшего катастрофу региона, — толпа снова заголосила, и на этот раз с чувствами будто бы смешанными — часть демонов негодовала, другая же была словно рада такому стечению обстоятельств. В этот момент на трибуну робко взошла она — девочка с волосами цвета полированного красного дерева, с большими и выразительными глазами и волевым выражением лица. — Эрис Бореас Грейрат, — объявил Ромул. Да, это была она. Ужасно бледная и, слегка напуганная, но это была Эрис. — Стала уважаемой гостьей в нашей дружелюбной стране. И именно этим мы отличаемся от наших гадких врагов, — — Ромул говорил что-то еще, но мой взгляд теперь был прикован к Эрис. Вот она повернула голову на висельников и будто ошарашенно-испуганно дернулась. Наверное, не совсем в ее стиле, но на ее месте я бы тоже испугался. Она ведь ни слова не понимает на языке демонов, а ее выводят на трибуну, с приставленным к ней эшафотам с тремя трупами первой свежести, объявляют ее имя и говорят что-то потом… Конечно, она сжалась, съежилась. Одета тем более не по погоде — блузка с юбкой по колено, да туфельки — начал дуть промозглый и неприятный предгрозовой ветер. На нос упала одинокая дождинка, а потом еще одна, на щеку, и еще. Эрис увел демон в балахоне, я посмотрел им вслед и на ее щеке разглядел как бы белесый подтек. Зрение опять помутилось, но совсем скоро снова стало резким. Я еще раз посмотрел Эрис вслед: нет, наверное, показалось. А Ромул все говорил — о развитии металлургии, шахтного дела и сельского хозяйства, о разработке новых торговых кораблей, которые обогнут Континент Милис и прибудут к Центральному, о новых портах, новых городах и школах… Уже совсем скоро лило как из ведра, демоны потихоньку начали таять, и слушателей осталось не так много. — Ура, товарищи! — Ура! — подхватила призыв толпа, — Ура! — возгласили снова, — Я почувствовал легкое головокружение и мимолетный порыв радости. Проморгавшись, я посмотрел на Руйджерда. Он вместе со всеми скандировал: — Ура!