Неотличима от магии. Наше право

— Откройте, это Министерство Внутренних Дел! Да что ж это такое, ни минуты покоя! Какого лешего они вообще пришли? Из-за листовок что ли? Ах, чертовы комми… — Наверное, из-за объявлений. Нужно показать, что мы здесь, — шепнул я Руйджерду — Чтобы задержать их, когда сбежим, — махнув головой в сторону окна, продолжил я. В ответ Руджерд кивнул, поудобнее перехватил копье, подошел на два шага ближе к двери и встал в какую-то полубоевую стойку. — Что вам нужно?! — громко крикнул он. По ту сторону воцарилось короткое, по всей видимости, удивленное, молчание. Его вскоре сменили тихие и суетливые перешептывания. Я насчитал около трех голосов. Наконец, министерские, похоже, пришли к соглашению: — Дело не предполагает обсуждения через дверь! — совсем по-комичному ответили с той стороны. В это время я успел, украдкой глядя сквозь мутноватое стекло, удостовериться в отсутствии министерских на улице, после тихо сдернул с перекладины шторы и аккуратно раскрыл створки окна, которые, к счастью, делали это наружу. Собрав все немногочисленные пожитки в карманы моей уже порядком пропитавшейся потом и пропылившейся жилетки, я тронул за плечо вслушивавшегося в происходящее за дверью Руйджерда. Он сразу понял мои намерения и, двигаясь тише мыши, переместился к подоконнику. — Я вылезу первым, потом поймаю тебя, — почти одними губами прошептал он. Я кивнул в знак согласия. Окна в этой гостинице были хотя и маленькие, но вполне достаточные для того, чтобы сквозь них мог пролезть взрослый полноразмерный человек — будто бы так и задумывались с самого начала. Ногами вперед и опираясь руками о глубокий удобный подоконник, Руйджерд довольно ловко влез в узкий оконный проем и через несколько секунд приземлился в пустом пыльном дворе гостиницы Муса. В дверь трижды стукнули: — Откройте! — со все той же интонацией крикнул все тот же голос. — Сейчас! — заверил их я, в это же время залезая с ногами на подоконник, чтобы потом свесить их вниз. Короткий миг свободы посреди уже знойного утреннего воздуха Рикариса, и я оказался в крепких руках Руйджерда. Поймал, не подвел. Опустив меня на землю, Руйджерд указал в направлении Юго-Западного проспекта: — Будем пробираться к выходу из города, — пояснил он. По-хорошему, нужно было для начала узнать, что вообще от нас хотят, но в нашей ситуации это было слишком рискованно. Запросто могло оказаться так, что нас задерживают, а дальше ждет только эшафот, и тогда толку от этого знания никакого. В случае же, если с нами просто хотят мирно побеседовать… Зачем в таком случае было ломиться в комнату и кричать «Откройте»?! Нет, мирного решения не будет. — Лучше Юго-Восточный, — предложил я — Ближе к кварталу ремесленников, проще затеряться. — Угу, — согласился Руйджерд, разворачиваясь в указанную мной сторону. Быстрым темпом, следуя больше проулками и узкими улочками, мы медленно смещались в сторону границы города. Радиальное трехсторонне-симметричное устройство Рикариса позволяло подобное с трудом, но примерно за пятнадцать минут нам, петляя и кружа, удалось удалиться практически до самой окраины — района трущоб, располагавшегося, по всей видимости, ближе к стенкам кратера между любыми двумя проспектами на некотором удалении от дружелюбной и доброжелательной части города. Зеленые волосы порядком выделялись в толпе, и их надо было как-то скрыть. Тот же трюк, что и с рыжей гривой Эрис в Розуотере, на этот раз провернуть было бы невозможно — зелень руйджердовых волосы была чрезмеры решительна. К тому же, пыльно-хаки цвета шевелюры не было, на моей памяти, ни у одной из рас Континента Демонов. Нужен был другой подход. Я указал Руйджерду на бельевую веревку с какой-то уже порядком потемневшей и высохшей от жары и времени тряпкой на ней — наверняка забытой. — Тебе нужно замотать голову: волосы и камень. Что-то вроде тюрбана, — пояснил я. Он молча согласился со мной, сдернул с веревки ткань, но вдруг замер и закрыл глаза, как бы снова, как это было в пустыне между городком мигурдов и Рикарисом, вслушивался и принюхивался. Кто-то, похоже, подходил к нам. — Кто-то идет? — встревоженно спросил я. — Нет, никого, — покачал он головой, нахлобучивая сверху своих волос и лба хрустящую и сыплющуюся волокнами ткань. Теперь, избавившись наконец от самой яркой приметы, можно было пробираться к Юго-Восточному проспекту и идти к выходу из города. Рикарис, в силу своего, опять же, радиального устройства, обязан был обладать, для возможности перемещения между лучами-проспектами, какими-нибудь круговыми магистралями. Таких здесь насчитывалось также три: самая широкая, — ее мы пересекли давно — вблизи нее располагались институт, центр квартала ремесленников, на небольшом удалении — гостиница Муса, и еще две поуже — ближе к центру и окраине города. Сейчас мы как раз вышли на окраинную магистраль, по которой уже можно переместиться к проспекту и покинуть город. По кольцу мы двигались быстро, но рывками — если Руйджерд и мог бы, наверное, бежать почти непрерывно, то меня ужасно выматывала непривычная жара. К долгим кроссам в таком климате мое молодое детское тело было пока не готово, так что нам приходилось замедлять шаг или вовсе останавливаться. И во время одной из таких остановок случилось кое-что, совсем не игравшее нам на руку: — П-простите, друзья, — нас окликнул щуплый на вид парень в коричневом балахоне. Его кожа была полностью черной, но при этом форма лица была абсолютно европеоидной — ну чудеса! Мы остановились на перекрестке кольцевой дороги и проспекта. Помимо нас было еще много других стоящих на месте, так что мы не выделялись. И что ему только нужно? — Прощаю, — тяжело дыша, согнутый, опираясь руками о колени, отозвался я. Сейчас нам было бы крайне проблематично сбежать от нежелательного собеседника, так что оставалось отвязаться более или менее мирным путем. Можно, конечно, Руйджерду понести меня, но тогда мы привлечем больше внимания. За спиной парня кто-то громко прыснул, едва сдерживая смех. Теперь я узнал их — это были те ребята, что обсуждали внезапное появление Руйджерда в гильдии. Кажется, они с этим черным чудо-мальчиком были в одной команде. Вот же неудача… — Что вам нужно? — не очень вежливо спросил Руйджерд. — Мы очень торопимся, — пояснил я — Сейчас отдышимся и дальше побежим, по делам. — Мы не задержим, — вперед вышел, по всей видимости глава их группки — статный, подтянутый, широкоплечий, лет двадцати с лишним, по всей видимости, человек. — Мы увидели ваше объявление в гильдии, — он вынул из кармана трижды свернутый пополам клочок бумаги, который после разворачивания превратился в нашу листовку о поиске команды — И… мы бы очень хотели пригласить вас, друзья, в наш отряд. Дело в том, что мы взяли задание на выслеживание и убийство нескольких стай койотов, и третий глаз сперда стал бы очень хорошим подспорьем, — сразу выложил он все карты на стол. — С чего вы взяли, что он — сперд? — я кивнул в сторону Руйджерда. – Мы с утра за вами ходим по пятам, но вы все время куда-то сбегаете, — расплывчато и почти невпопад ответил вышедший вперед и поравнявшийся с главой демон с гладкошерстой собачьей головой — Приходилось по запаху вас искать, — усмехнулся он. — Мы сейчас очень спешим… — заметив, что я отдышался, Руйджерд попробовал завершить разговор. — Так что, вы согласны? — проигнорировал его слова капитан их группы. — Да, разумеется, — решил побыстрее отвязаться от них я. Руйджерд удивленно посмотрел на меня, пришлось подмигнуть — Когда выходим на задание? Нужно что-то подписывать? — торопливо проговорил я, оглядываясь по сторонам. — Сегодня в пять после полудня, — ответил капитан. — Давайте тогда за час до этого встретимся на… — Площади Добровольцев? — Да, давайте там, возле фонтана все обсудим. — нагло врал я. — В тамошней гильдии тогда вас и в команду добавим, — уже повеселев, вставил слово «следопыт» с собачьей головой. — Пора, — тронул меня за плечо, правильно прочитавший атмосферу Руйджерд. Чередуя то рысь, то торопливый шаг, в три четверти — подобно вальсу, на раз-два-три — мы шли и бежали, таким образом не уставая сверх меры. — В четыре на Площади Добровольцев! — крикнул нам вдогонку глава отряда. — Почему ты согласился? — нахмурив брови, посмотрел на меня Руйджерд. — Иначе они не отвязались бы. — Но мы обманули их, — возмутился он. Вот же правдоруб! — Лучше, чтобы нас поймали? В ответ Руйджерд промолчал. За десять минут мы преодолели большую часть пути до выхода из города. Внезапно Руйджерд остановился и дернул головой куда-то в сторону, потом круто развернулся. Я проследил теперь за его взглядом. Со стороны центра города, на фоне мраморного замка, на нас бежали трое — министерские в своих темно-кобальтового цвета жакетках и строгих просторных штанах. — За мной! — Руйджерд схватил меня за руку и рывком увел нас с центра проспекта сначала к краю, а после и вовсе увлек в проулок. А потом была погоня. Во всяком случае так казалось — бесконечные повороты, спешка и тряска, пыль, грязь, копоть, смрад, снова повороты и виражи, два тупика, через которые пришлось перелезать. — Мы выйдем к Северному проспекту, — пыхтя на бегу, сообщил я Руйджерду. В ответ он кивнул, и мы снова свернули куда-то в сторону окраины города. Мы петляли еще около пяти минут, прежде чем произошло непредвиденное — мы вышли на стенку кратера. Непреодолимую, твердую и высокую, своей теню от уже стоявшего достаточно высоко солнца разделившую улочку на две части — темную, где стояли мы, и светлую, куда, громко хрипя не в силах отдышаться, явились наши преследователи. Втиснуться в зазор между домом и крутым подъемом смог бы только я, и то с трудом. Руйджерду же пришлось бы в таком случае оставаться здесь. Каким-либо образом заскочить на третий этаж дома и по крыше уйти не смог бы даже невероятно сильный сперд. Немая сцена продлилась недолго, спустя миг, даже не успев как следует прийти в себя, самый крупный из министерских, кашляя, заговорил: — Кха… Граждане… — он вдруг взглянул на меня и осекся — Товарищи… Что же вы убегаете-то… Я глянул на нахмурившегося Руйджерда, который начал разматывать свое копье. Интересно, какое наказание предусмотрено за убийство представителя правоохранительных органов? — Как будто делинквенты какие-то… — наконец закончил он предложение — В самом же деле… — тяжело дыша он, пытался сказать что-то еще. — Простите? — так нас не арестовать хотят? — Руйджерд, замотай обратно… — тот удивленно взглянул на меня, но отказался от дальнейшего оголения оружия. У меня также шли темные круги перед глазами, — толи от жары, толи от погони — так что говорить длинными предложениями пока не было возможности. Мы с министерскими таки пришли к пониманию, и позволили друг другу отойти от этой безумной гонки. — Нас не арестовывают? — спросил наконец я. — Что вы, нет конечно! — покачал головой самый крупный. Теперь, ясными глазами, мне удалось рассмотреть разную золотистую вязь на воротничках его и двоих других. Тут он произнес какое-то специфическое слово, однокоренное толи «столице», толи «шапке» в языке демонов, представился Гаспаром Ульмом и смешно махнул раскрытой ладонью возле головы безо всякого убора — отдал честь, судя по всему. — Матео, передай пакет, — попросил этот Гаспар стоявшего сзади парня, напоминавшего внешне помесь сурка с очковым медведем. Ну прямо-таки итальянский зверинец, ей богу! Тот вынул из-за пазухи желтоватый конверт, запечатанный сургучом. — Для Руйджерда Спердии, — пояснил названный Матео, выходя вперед и протягивая бумагу удивленному Руйджерду. — От кого? — спросил он. — Там все на конверте, — махнул головой вверх Матео. — Мы, в общем, это… — как-то рассеяно протянул Гаспар — Пойдем служить закону, — смешно оправдывался он толи перед Руйджердом, которого наверняка опасался, толи перед самим собой — Много дел у города еще. После того, как Гаспар произнес это нелепое и странное предложение, они втроем, как будто так и репетировали, синхронно развернулись (не по-строевому, а кто как хотел) и пошагали прочь по освещенному солнцем проулку. Какое-то время мы стояли в полной тишине, пока Руйджерд вдруг не разорвал конверт. Он сделал это так звучно, звонко и внезапно, что я вздрогнул от неожиданности. Он вынул из пакета послание и тупым немигающим взглядом уставился, по всей видимости, на буквы. — Темно, — вдруг резюмировал он и, неотрывно смотря на бумагу, направился в светлую часть улочки. Я проследовал за ним. Для удобства моего и его чтения, Руйджерд присел, облокотившись о стену дома. Письмо было отпечатано, судя по всему, на машинке или газетном прессе, но оформлено было странно: адрес отправителя почему-то значился выше адресата и был обозначен в левом верхнем углу, даты не стояло — сразу шел текст, причем совсем небольшой по объему, а ниже стояла размашистая, резкая и витиеватая подпись — скорее всего факсимильная. — Рикарис, Площадь Дворца, дом один, — отметил я адрес. — Отправитель Эр Цэ Мигурдия, — как бы в ответ прочитал Руйджерд. — Да быть того не может, — покачал он головой. Текст письма был хотя и краток, но даже в маленьком своем объеме умудрялся вместить целое море канцеляризмов, сложных выражений и каких-то хитроумных слов. Вкратце — Руйджерд (главным образом) и его спутник (впрочем, тоже в обязательном порядке) приглашались на приватную беседу по указанному адресу не позднее, чем через три часа после получения письма. Самым интересным оказалось другое — время получения было также указано в письме, и, насколько я мог судить по одному только солнцу, точно: сейчас действительно было приблизительно восемь сорок семь до полудня. — Чертовщина какая-то, — нахмурился Руйджерд — Откуда он мог знать время получения? — Может, письмо изменилось, когда ты взял его в руки? — предположил я. — К чему такие сложности? В любом случае, мне кажется, это может оказаться ловушкой. — Слишком сложно, как для ловушки, — покачал я головой — Но чую, цель приглашения несколько иная. — А если — это подделка? – Зачем такая подделка нужна? Ну придем мы по этому адресу, я даже, мне кажется, знаю, где это, погонят нас, а дальше-то что? – привел я первый аргумент – К тому же, письмо ведь передали министерские, а они на кого попало работать не будут. Разве что, за большие деньги. — продолжил я. — И то верно, — кивнул Руйджерд, вставая — Нужно пойти и все разузнать. — Для начала лучше вымыться от пыли и постираться, — усмехнулся я. — Да уж, — хохотнул Руйджерд, оглядывая пыльных и грязных нас и стягивая с головы уже порядком разболтавшийся тугой тюрбан. Чтобы привести себя в порядок мы решили отправиться в публичную баню, совмещенную с прачечной. Она располагалась в том же квартале, что и гостиница Муса. Представляла они из себя плоское и приземистое двухэтажное здание с подвалом. Топилась баня, на наше счастье, не по-черному. К ней была пристроена небольшая прачечная, в которой за полтину перлов в кратчайшие сроки наши вещи были выстираны и высушены. Сушили, я так понимаю, каким-то магическим или другим хитрым способом, потому что одежда была готова к носке всего спустя час. Сама же баня была безынтересной. Куча голых шерстистых и волосистых парней, подогрев откуда-то снизу, из подвала, по всей видимости. Никаких тебе римских тепидария, кальдария и фригидария. Все лаконично и аскетично — предбанник, комнатка с лужицей «щиколотки пополоскать» и теплое помещение. Без изысков. Зато чистые. В бане, впрочем, как и везде, Руйджерда все-таки побаивались, так что даже всякие странные и невежливые личности с шилом и мылом, где надо, к нам не подходили. Все процедуры приведения в порядок заняли около двух часов, так что у нас оставалось еще достаточно времени, чтобы разузнать куда вообще идти. Хотя ответ напрашивался сам собой — конечно, в мраморный белокаменный замок посредине города. У какого еще строения может быть адрес «Площадь дворца, дом один»?! Разумеется, подходить к министерским и показывать письмо, спрашивая: «Простите, вы не знаете, где это?», мы не стали. Как и просто подходить с вопросом «Как пройти…». Слишком много внимания привлечет такой адрес. К тому же, если нас вдруг станут разыскивать, то первым делом задействуют министерских. Соответственно, чем меньшее их количество будет напрямую с нами контактировать, тем лучше. Потому решили спрашивать сначала у Муса. Но вот незадача — его не оказалось на месте. Срочным образом куда-то отбыл, как нам нехотя и хмурясь объяснил Гунн. Спросили у Гунна — он не смог объяснить толком ничего. По всей видимости, соображал он не лучшим образом. Только зря потратили время. Оставалось в общем-то еще, наверное, около сорока минут — часов-то в Мусовой гостинке не было, — так что решили узнавать по пути. На самом деле в том, куда идти, сомнений не возникало, но все равно нужно было удостовериться. По итогу от наших приставаний пострадали пятеро ни в чем неповинных граждан. Двое из них тактично и деликатно нам отказали: «Да пошел ты!» и «Простите, не знаю» соответственно. А вот оставшиеся трое пальцем, лапой и когтем указали на замок в центре Рикариса (тот, что с пальцем, к тому же покрутил им у виска). Площадь Дворца была большой. И вдвое и даже втрое не такой большой, как Красная, но все равно приличных размеров. К тому же на ней в замысловатой компоновке располагались два крайне интересных объекта. Первый из них — шестиярдовая статуя знаменитого мигурда, товарища Церулума, стоящего перед столом, с какой-то открытой книгой на нем, и держащего как будто левитирующим (и все же на тонком металлическом штырьке) над ладонью нечто округлой формы, потенциально, глобус, так как меридианы на нем были размечены. Впрочем, возможно и арбуз. Второй — хитроумный осветительный прибор, как бы яйцевидная черная чугунная клетка со множеством прутков-трубочек, ведущих к центру, к круглой стеклянной камере. Вероятно, туда должен подаваться газ? Впрочем, нет, чересчур сложно для этого мирка. Скорее всего — это какое-нибудь хитрое магическое приспособление. Внизу камень, вот как у меня, только больше — днем копит магию, а ночью высвобождает, — и где-то еще запрятан… магический круг, к примеру. Создается сразу огонь или какая-нибудь другая светящаяся волшебная дрянь, которая уже поступает в колбу, где и дает свет. И, разумеется, дворец. На постаменте, высоченный, широкий, массивный. Без вычурных башенок и виньеток. С большим шпилем, увенчанным позолоченной эмблемой перекрещенных меча и посоха. Девятнадцать высоких этажей, и при взгляде вверх чувствуешь себя букашкой, пришедшей в святая святых. В любом случае, овальная площадь была величественной и впечатляющей — уложенная малиново-желтой кладкой, с видом на все три уходящих вдаль проспекта, она вызывала неподдельное уважение к местным архитекторам и строителям. Хотя, я думаю, при создании этого города не обошлось и без магии. — Еще недавно на этом самом месте стоял замок Киширики. На большом возвышении, — вдруг сказал Руйджерд. — Замок Киширики? — переспросил я. Да, я читал что-то о какой-то там Императрице чего-то там демонов по имени Киширика, но не придал этому большого значения. — И недавно — это когда? — Да вот двадцать лет назад, — удивил меня Руйджерд. — В центре города раньше было естественное возвышение… ярдов семьдесят, — призадумавшись, ответил он. Похоже, это возвышение было из рода тех островков, что нередко возникают в центре ударных кратеров. — И сверху него — по прихоти этой самодурки Киширики — выстроили чернокаменный с золотой отделкой замок. — Подожди, семьдесят ярдов?! — удивился я. — А куда это все делось? — мне на ум сразу пришла сцена этого чудовищного сноса — возвышение взрывают каким-то невероятной мощи составом, после чего оно вместе с замком падает прямо на дома рикарисцев. — Я подробностей не знаю, — покачал головой Руйджерд. — Скорее всего магией. Может, и председатель помогал, возвышение опустили, замок разобрали, — ответил он. Председатель… Да, картина складывается воедино. Рассказ Рокси, еще в Буэно, о некоем гениальном маге Ромуле, который ее, как говорится, «поматросил и бросил», просьба не говорить о нем Роина. Рисунок на стене дома: «Товарищ Церулум на страже справедливости!», многочисленные статуи. Слова Муса о том, что под редакцией «самого председателя» выходит новый учебник магии… Наконец подпись в письме-приглашении: «Р.Ц. Мигурдия» и снос старого дворца Киширики с помощью какой-то чудовищно могущественной магии. Черт возьми, да! Председателем чего-то там в демоническом правительстве с высочайшей вероятностью был Роксин бывший. Что это нам дает? В сущности, ничего. Просто при встрече с ним стоит быть обходительнее касательно тем его любовных похождений, вот и все. — Да уж, — не нашел что ответить я. — Пойдем? — вот так торчать на площади было предельно опасно — время поджимало, а дело не терпело задержек. Вход во дворец с одноименной площади охранялся уже как будто по традиции двумя министерскими. Они, на удивление, были без оружия, да и в целом как будто не намеревались препятствовать нашему проникновению внутрь — для виду спросили цель посещения, только и всего. Наш ответ «У нас приглашение» их сполна устроил, и они продолжили и дальше, зевая и засыпая стоя, бдеть правопорядок. Внутри оказалось просторно и даже как-то волшебно. Гигантских размеров лестница с темно-синей ковровой дорожкой и элекнтрумными по цвету ковродержателями на ступеньках, колонны из гранита возле стен, какие-то фрески и мозаики. Слава богу хоть ладаном не пахло (какой каламбур!). Пол, выложенный узорами все той же пресловутой астроиды — сама звездочка была светло-синей; я уже заметил, что этот знак использовался везде, где нужно было как-то обозначить принадлежность Федерации Демонов, но для более сложного официального символа не хотели тратить много времени или испытывали технические сложности с его изображением. Вся эта красота пока освещалась из окон, но сверху, на потолке, я заметил разбросанные, будто звезды по небу, камушки, судя по всему, магических светильников. На убранстве правительственных строений здесь не скупились. Вот только ото всей этой красоты и чудес архитектуры нас отделяла одна единственная преграда — двухфутовая каменная столешница не менее ярда толщиной, единственный проход через которую был занавешен голубеньким канатиком. Я также приметил одну деталь — кладка под этим самым проходом отличалась от кладки на всем остальном полу, и была похожа скорее на полированную поверхность толстой столешницы. Видимо, по каким-то случаям стенка могла превращаться в монолитное сооружение и препятствовать проходу людей далее нее. На нашей части народу было немного — опять же, двое министерских, следивших за порядком уже внутри, достопочтенного вида козий товарищ в деловом костюме и без сапог (зато с подковами особой парнокопытной формы) и пара весьма пожилого возраста. Что эти трое граждан здесь делали — ума не приложу. Еще по эту же сторону на высоком столике стояла урна, как будто для голосований, — прозрачная и с прорезью для помещения внутрь бумаг. Внутри лежало несколько конвертов. На урне были какие-то надписи, но с расстояния я их не разглядел. — Вы по какому поводу? — довольно быстро, почти сразу после нашего прихода, к стенке с другой стороны подбежала девушка. Вид у нее был практически человеческий, и все же она принадлежала, наверное, к семейству кошачьих — нос, хвост, уши и шерстка выдавали в ней какую-то рысь, что ли. — Вот, — немногословный и беспардонный Руйджерд положил на столик письмо, разворачивая его в сторону служащей. Девушка быстро пробежалась глазами с вертикальными зрачками по тексту. В это время ее мимика выражала самые разные эмоции и, пожалуй, прошла как минимум первые три стадии принятия только за тридцать секунд. — Позволите? — она положила руку на бумагу. — Мне нужно кое-что уточнить, — в ответ ей Руйджерд кивнул. Судя по всему, о нашем приходе мало кого предупредили, и сейчас возникали некоторые недопонимания. Все это время на нас, не мигая, глядел на этот раз горизонтальными зрачками козел-делец. Видимо, странная реакция замковой работницы низшего чина его несколько удивила. Через пару минут за нами вернулась все та же девушка, и теперь она уверенным шагом направилась сразу к проему с канатом. — Проходите, — она любезно отцепила от крючка ограждение и указала в сторону лестницы. К проходу сразу же, цокая, поскакал демон козел, но был осажден: — Простите, пока не вы, — она покачала головой. Мы последовали за проводницей. В это время с лестницы на пролет спускался человек, одетый во фриковатый наряд — из категории бургундской моды: нечто вроде черных кожаных шорт поверх белоснежных кальсон, туфли-чешки на каблуке, такая же кожаная чуть маленькая ему жакетка, а под ней окрашенная сиреневым водолазка с чересчур длинными рукавами (они вытарчивали из-под оных жакетки). Черные волосы были стянуты в хвост, лицо задыхалось в слое белой пудры, и он ярко стрелял ясно-голубыми глазищами. За руку чудак теребил двумя своими симпатичную на вид демонессу с прямо-таки морковными — будто окрашенными красным стрептоциодом — короткими, под мальчика, волосами и длинными клычками во рту. Уши у нее были какой-то странной формы — вроде и человеческие, но на концах было едва заметное удлинение. Летучая мышь, что ли? Сложением эта леди обладала в целом чуть уже среднего, но это на ее привлекательности нисколько не сказывалось. Она неловко улыбалась чудаку. Но самым главным было иное, этот странный мужчина… говорил на человеческом: — Я… я вас сердешно благодарю, госпожа… — он вдруг замялся. — Простите, не узнал вашего имени. — Госпожа? Бросьте, бросьте наконец эти барские причуды, просто Мари, — отнекивалась она также на человеческом. — И все же, Мари, передайте, передайте все-таки вашему господину… — Начальнику, — учтиво поправила его демонесса. — Да, начальнику. Передайте, что мы предельно довольны условиями нашего сотрудничества и будем рады… — Да, разумеется, всего хорошего, — она оборвала его этой фразой, после которой улыбнулась такой улыбкой, которая как бы не предполагает продолжение разговора. Одновременно учтивой и язвительной. — Хорошоспасибо, — проговорил он без прерываний на ставшие ему, похоже, ненужными, паузы между словами. — До свидания, — он, улыбаясь кивнул, развернулся и, клацая каблуками, пошагал вниз по лестнице. Я долго не мог понять, что же за говор у него такой, но потом вспомнил. Такое же южное — ленивое, гортанное и тягучее — произношение было у Зенит. В этот самый момент мы как раз взобрались на пролет, где и происходила вся эта сцена. Мари глянула на нас и на демоническом предупредила свою рысевидную коллегу: — Еще нельзя. И даже несмотря на «еще нельзя», нас повели сначала по лестнице на второй этаж, потом по второму этажу, столь же колоритному, на другой конец здания. Далее случилось то, от чего я был в полнейшем шоке — нас повели к лифту. Разумеется, слова «лифт» в языке демонов не было — его заменяло смешное «возвышатель». И тем не менее, наплевав на отсутствие лексики, механизм присутствовал. Пугающий одним только своим видом деревянный (дерево было какое-то ортодоксальное, не каменного энта) патерностер. — Простите, а на чем он работает? — решил я поинтересоваться у сопровождавшей нас девушки. — Водяное колесо, наверное, — призадумавшись, ответила она. — Ночью его выключают, — зачем-то добавила демонесса в конце. Мы зашли в лифт втроем. Надписей, обозначающих этажи, на стенах не было, а потому наша проводница забавно считала полушепотом, попутно загибая пальцы. Выходить нам полагалось на пятнадцатом этаже, так что по крайней мере до этого числа она считать умела. Да и в целом было удивительным то, насколько грамотными на первый взгляд оказались жители по крайней мере Рикариса. Наконец на нужном месте (к этому моменту пальцы на руках у демонессы закончились и ей пришлось от одиннадцати считать со сжатых кулачков) мы покинули страшную машину. Руйджерда она так удивила, что он, уже когда мы отходили от лифта, то и дело оглядывался посмотреть на ее работу. Пятнадцатый этаж оказался чуть менее жеманным, чем первый и второй — более низкие потолки, более дешевые бордовые (во всяком случае, на рынках краска индиго стоила дороже красной) ковры. Окна выходили на Площадь Добровольцев. Отсюда, сверху, весь город был как на ладони. По крайней мере западная его сторона, с институтом и гильдией искателей приключений. Нас долго вели по длинному, прямому и тихому коридору с редкими дверьми, пока, наконец, мы не пришли к его концу. Там также располагалась массивная дубовая — его я опознать смог — дверь с кожаной табличкой, на которой золотым тиснением было выбито: «Председатель Совета Федерации Демонов» и во второй строке меньшим шрифтом: «Ромул Церулум Мигурдия». Хо-хо-хо! Крупно же мы попали! Сразу на самую верхушку. Исходя из текста письма, дело у этого человека было к Руйжерду. Причем какое-то серьезное, но притом не то, чтобы секретное, опять же, исходя из стиля изложения в письме. Так что странно это все. Уж не по-тихому убить нас хотят в этом кабинете? — Еще нельзя, — повторила наша проводница фразу Мари. — Позовут, когда будет можно, — она сказала эти две фразы как будто самой себе, а не нам, так как вперилась взглядом в дверь и не сводила с нее глаз. Ждать пришлось около пятнадцати минут. Солнце в это время суток было с другой стороны — северо-восточной, — так что от жары мы не страдали. За время ожидания у меня в голове родился целый план разговора — непременно нужно было спросить об Эрис, быть может, намекнуть на знание каких-нибудь научных идей, чтобы добиться, возможно, финансирования и даже протектората. Но все, опять же, зависело от целей приглашения и важности моего присутствия здесь. Наконец, дверь приоткрылась, оттуда вышмыгнула Мари: — Проходите, — улыбаясь так, что мне стало жутко от ширины ее челюсти, она указала на теперь открытую дверь. Интересно, а как это она добралась сюда так, что не пересеклась с нами? Не уж то, есть какие-то потайные ходы? Мы вошли. Кабинет был пуст — его владельца внутри не было. Убран он был первоклассно: отделанная волнистым малахитом столешница на деревянных резных ножках, стул с мягкой и такой же зеленой обивкой, три табурета напротив. За спиной того, кто должен был сидеть в этом стуле располагался массивный шкаф со множеством книг, подчас очень толстых и на самых разных языках, в том числе мне неизвестных — не все корешки я смог прочитать. На стенах были поклеены самые настоящие обои, светло-изумрудные с узором из маленьких ромбиков. По правую руку от потенциального сидящего располагалось крупное окно, а по левую — другая дверь. Ага, вот и тайные ходы! — Присаживайтесь. — Мари закрыла за нами дверь и указала на три стула. — Подождите пока, я скоро вернусь, — она грациозно развернулась, не забыв при этом вильнуть бедрами, и, цокая обувью о мрамор пола, направилась ко второй двери. Она была из той породы женщин, которые умели одной только походкой сшибать с ног. Мы с Руйджердом присели на предложенные места. Вопросы у нас обоих в головах были совершенно идентичные, так что обсуждать их не было никакой нужды — мы молча продолжали оглядывать кабинет. Мари не наврала и действительно вернулась очень скоро — с двумя вычурными деревянными чашками. В них дымила какая-то жидкость, цвета которой из-за окраса самих емкостей я оценить не смог. Она поставила чашки перед нами. — Подождите пока, — снова повторила она, сама усаживаясь в кресло хозяина кабинета. Видимо, этой девушке здесь было позволено чуть больше, чем всем остальным. Я взял чашку и поначалу скептически оценил запах напитка. Но потом… Это был чай! И не паршивая и горькая травяная настойка, а самый настоящий черный чай! — Импортный, из Милиса, — заметив мое удивленное выражение лица и последовавший за ним полный восторг после пробы, пояснила Мари. — Посол сегодня подарил. Помните того чудака? Она, похоже, решила общаться с нами предельно фамильярно. Стоит ли ожидать чего-то вроде приема плохого и хорошего полицейского? Сейчас, скажем, войдет этот самый Ромул и станет нам угрожать. Хотя, кажется, сначала должен идти злой, разве нет? — Угу, — кивнул я. — Интересный мужчина. — Да что в нем интересного? — вздохнула Мари. — Ага, — вдруг согласился с ней обычно немногословный Руйджерд. Чего это он? Может, зеленый цвет влияет на него успокаивающе, и он чувствует себя в своей тарелке? Разговор утих, Мари больше не болтала, а только сидела на обитом зеленью стуле и, задумчиво поставив подбородок на раскрытую ладонь, глядела в окно. Сквозь него в этот момент пыталась пробиться невесть как оказавшаяся на такой высоте муха, и эта муха, судя по всему, Мари интересовала гораздо больше потенциальных собеседников. Ожидание томило нас недолго. Быть может, около пяти минут. Со стороны второй двери — той, что не вела на выход, — вдруг раздались какие-то стукающие звуки, бас-баритонной высоты гул и скрежет. Мне в голову сразу пришли мысли о каком-то хитром каменном потаенном проходе, который именно с такими эффектами и должен был открываться. Мари вдруг встала со стула, отряхнула юбку-карандаш и прошагала по кабинету к окну, встав в угол, как бы за спиной у кресла. Дверь распахнулась и в эту часть кабинета вошел мигурд. Выглядел он чуть старше двадцати человеческих лет, прическа повторяла статуи и рисунки — коротенький андеркат с зачесом назад, черты лица были резкие, острые, он был скуласт и фактурен. Одет был в то же — более просторный брат итальянских брюк, льняная парусиновая рубашка, на этот раз с длинным рукавом, закатанным по локоть и пристегнутым на пуговки. Вот только вместо сандалий на ногах у него были туфли. Лицо этого мигурда было чуть влажным, судя по всему, от воды. Серьезными голубыми глазами он быстро прошелся по комнате, перевел взгляд на входную дверь. Тут он сделал какой-то замысловатый пас руками, отдаленно напоминающий движения при повороте ключа в замке, и дверь вдруг щелкнула, по всей видимости, запертая. — Напомни, Мари, кто они и почему здесь? — вдруг спросил он серьезным чуть хриплым голосом. Я был почти уверен, что сделал он это не от забывчивости, а исключительно для нас с Руйджердом.