Неотличима от магии. Наше право

Прошло около пяти месяцев. В этом мире я уже почти целых десять лет, но последние два года провел особенно продуктивно — учил языки, занимался алхимией, черчением, фехтованием. Помимо языка демонов, который я учил с Рокси еще в Буэно, и языка Зверобога, я также занялся изучением языка Бога Битв. Судя по всему, он был из той же языковой семьи, что и язык людей. Грамматика была по большей части идентичной, а лексика была сплошь родственной. Помнится Американец рассказывал о своей поездке в Югославию, еще когда это государство существовало, так его впечатления от общения с местными выражалось одной емкой фразой: «Вроде и по-русски говорят, но нихрена не понятно!» Вот и у меня от языка Бога Битв были схожие ощущения. И тем не менее, мне нигде не удалось сыскать никакой литературы на языках Бога Небес и Бога Морей. Впрочем, как и их носителей. Возможно, представителя морского народа можно отыскать где-нибудь в глубинах океанов, но как с ним тогда под водой коммуницировать? Про представителей небесного народа информации не было вообще никакой — ни внешнего вида, ни нынешней популяции или среды обитания, ничего. Возможно, они жили на Небесном Континенте, но в этом мире такой ужасный бардак с названиями и номенклатурой, что на Небесном Континенте запросто могут жить кто угодно, но только не небесный народ. В общем, идею изучения этих языков я отбросил: если этим фрикам, скрывающимся от мировой общественности, надо будет вести со мной дела — пусть учат язык людей. Касательно фехтования же все было несколько печальнее — я едва перешагнул Среднюю ступень, в то время как Эрис уже была мечницей Продвинутого уровня, то есть прямо как Пол. Ни о какой равной справедливой схватке теперь и речи не шло — я оказывался поверженным уже спустя полминуты! Ну ничего, ничего, посмотрим, как все эти мечники запоют, когда у меня в руках окажется мушкет, хе-хе-хе… Шучу, против Эрис я его использовать не буду. Надеюсь, в принципе не применять его против людей, хотя тут уж как повезет. Разработка уже подходила к концу и потихоньку намечалась стратегия продаж. Пока план был таков: изготовить пробную партию из десяти-пятнадцати мушкетов и продать ее гвардии Роа (сам лорд уже согласился с закупочной ценой, пусть и втрое меньшей, чем предполагаемая рыночная); с новомодным оружием обученные солдаты отправятся истреблять опасное магическое зверье, последнее время сильно расплодившееся в лесах Фиттоа; весть о «чудо оружии» рано или поздно дойдет до короны, после чего удастся либо втридорога продавать ружья напрямую государству, либо любезно «подарить» чертежи в обмен на достойный гонорар. Этап со стражами Роа был обязательным, так как непременно нужно испытать мушкеты, а для этого нужны «добровольцы», которые, несомненно, готовы доблестно отдать пару пальцев, глаз или рук на благо науки. Да, с новой пороховой смесью использовать мушкеты было намного безопаснее, но риск разрыва ствола, например, или отсыревания пороха, все еще никто не отменял. По поводу предполагаемых рисков использования нового оружия я говорил не с Сауросом, а Филиппом — последний казался мне гораздо более коварным, хитрым и циничным человеком, готовым жертвовать любым количеством людей ради малейшего продвижения к цели. В чем конкретно заключается его выгода, я так и не понял, но в наличии таковой Филипп меня заверил, после чего дал добро на будущие испытания. Образование Эрис и Гислен также продвигалось штатно. Ситуация с делением у обоих значительно улучшилась, а на уроках грамоты мы читали уже довольно серьезные по меркам этого мира произведения — едва ли не аналог «Одиссеи» на местный лад: о некоем герое-приключенце по имени Гайль, который и швец, и жнец, и на дуде игрец. До моего дня рождения оставалось меньше половины месяца. Поместье Бореасов снова пришло в движение — засуетилось, затряслось, загромыхало медной посудой, зажужжало, будто пчелиный улей в пору сбора меда. Возможно, они готовились к моему десятилетию, но я не мог быть уверен. К тому же, почему ничего не спросили у меня самого? В любом случае, быть может в Роа просто прибывает какая-то важная шишка. Или, возможно, Саурос, сгоряча, возгордившись мной, решил отослать в Арс письмо, в которым рассказал о разработке мушкета? Нет, этого в любом случае не могло случиться — идею нового супероружия я описал лорду так завуалированно и неочевидно, что он, как человек несведущий, наверняка совсем ничего не понял. — Слушай, Кили, ты не в курсе с чего такая суета в поместье? — решил я наконец вызнать правду у нашедшейся в коридоре верхнего этажа поместья знакомой служанки. — А? — удивленно спросила она у меня, будто отрываясь от какой-то долгой и сложной мысли — Это вы, юный господин… — негромко пробормотала она — Что вы здесь делаете? — спросила она, нервозно оглядываясь по сторонам. — Спрашиваю, с чего все так суетятся? — повторил я. — А… — рассеянно покивала она, — Я сама не знаю. — покачала она головой — Простите, мне уже пора! — резко сорвавшись с места, она лишь махнула хвостом и была такова. — И что только на нее нашло? — пробормотал я, глядя ей вдогонку. Вдруг, ближайшая дверь скрипнула и начала открываться. Я отчего-то решил спрятаться за углом. Из двери выскользнула Эрис и с ужасно хитрым выражением лица направилась куда-то в сторону лестницы. Видимо, хотела спуститься вниз. Разве у нее не должен быть урок с миссис Эдоной? Впрочем, это не мое дело, теперь я по крайней мере знаю, где находится ее комната. Со скуки я решил проследить за юной госпожой. Как я и предполагал, она спустилась на первый этаж и уверенным шагом вышла во двор поместья, после чего направилась к летней кухне. Там шла какая-то особенно активная деятельность: служанки сновали то тут, то там, повариха Крихильда о чем-то беседовала с полным мужчиной купеческой наружности, они, видимо, обсуждали поставку продукции. В это же самое время Эрис подозвала одну из присутствовавших на кухне служанок. Их самих я не видел, но слова слышал вполне отчетливо: — Ну как там? — негромко спросила Эрис. — Все будет в срок, юная госпожа. — ответила ей женщина. — Жду не дождусь, я просто уверена, он разрыдается от радости! — громко заявила Эрис. — Ой ли? — засомневалась она — Это ведь юный господин, он вечно ходит с таким лицом, будто ему все-все с самого начала понятно! — запричитала она. Судя по голосу, это была старшая горничная, она занимала должность сразу после Альфонса и руководила почти всеми процессами в поместье. — Да ладно вам, он такой хмурый и серьезный оттого, что нелегко ему пришлось. Еще бы — он ведь из побочной ветви… — негромко ответила Эрис. — Бедняжка… — вторила ей старшая горничная. Это я-то хмурый? Вы действительно хмурых людей не видели! Впрочем, возможно я действительно выгляжу чересчур серьезно, как для своих лет. Но в моем деле без серьезности никуда — вон, меня даже Александр по началу не признал. И погодите, мне пришлось нелегко? Забавное искажение — дворяне, видимо, думают, что всем без исключения простолюдинам непросто живется. Нет, большинству, конечно, нелегко, но и богатые мещане, чиновники, кулаки и рыцари, разумеется, имеются. Хотя, про побочную ветвь история была занятной — как оказалось, отец мой раньше был из рода Нотосов. В отрочестве он что-то не поделил со своим отцом, моим дедом, и отрекся от рода, став искателем приключений. Но вот беда — его младший брат, ставший главой рода заместо него, славился своей ужасной паранойей, да и в целом про его трусость едва ли не анекдоты ходили, так что он мог запросто приказать устранить меня, чтобы уж точно некому было посягать на пост главы рода. Как следствие, Бореасы предпочитали скрывать меня от общественности, таким образом оберегая. — Вот бы Рудеус родился в нашей семье… — с тоской проговорила Эрис. По итогу своей шпионской деятельности я-таки выяснил, что суета в поместье стояла по случаю моего скорого дня рождения. Очевидно, банкета того же уровня, что и на день рождения Эрис, никто закатывать не будет. Даже несмотря на то, что я мальчик, и по логике местных «стою» дороже девочки, я был, можно сказать, безродным, и то, что Бореасы решили хоть как-то отметить мой день рождения, уже было для них на грани фола. Интересно, а приедут ли Пол с Зенит и Лилией? А Айша с Норн? Им ведь этой зимой должно исполниться по четыре года. А может и Сильфи привезут? Уверен, за это время она подросла и теперь выглядит еще очаровательнее… В мой день рождения Филипп лично попросил меня отменить все уроки с Эрис. Про Гислен он ничего не уточнял, так что заняться мне было чем. Видимо, по случаю праздника готовилось что-то совсем уж грандиозное. Надеюсь, я после этого чего-то хотя бы в живых останусь… Процесс учебы с одной Гислен проходил несколько быстрее, чем с двумя ученицами, так что после обеда я уже был свободен. На радостях решил отправиться к Вильгельму — касательно мушкета оставались совсем уж мелкие правки, после которых можно было бы уже изготавливать пробный образец. — Знаешь, что, парень, я уже ума не приложу, что тут править, — заявил старик — Мы с тобой все до мелочей продумали, даже эту твою заумную, как ее там… — почесал он затылок — Натуральную Философию и в хвост и в гриву! — отозвался о физике Вильгельм. Для удобства расчета мне все-таки пришлось перейти к десятичной системе счисления и показать старику якобы «свои наработки» в области физики, или как ее здесь называли, Натуральной Философии. Все мои записи уже тянули на неплохой аналог «Математических начал…» Ньютона, так что я серьезно задумывался о том, чтобы под патронажем рода Бореасов выпустить свой учебник. — Неси-ка ты все наши наработки, — окинул Вильгельм взглядом разложенные на столе чертежи — К этому твоему Александу, он всяко лучше в металле воплотит. Да, знакомство Вильгельма с моим «ручным» ювелиром было не самым приятным — мало того, что старик так и не вылечил слух, а оттого вечно голосил, как потерпевший, так он еще, видите ли, научными изысканиями занимался не с целью отмщения, а лишь из жажды знаний. Вот и получилось, что я оказался эдаким посредником, координировавшим их совместную работу. «Вас понял.» — чиркнул я скребком на глиняной дощечке, после чего аккуратно собрал чертежи в тубус и отправился к месту жительства мастера. Александра, с подачи лорда, после моей просьбы, переселили из его темной крохотной мастерской в просторную светлую комнату в многоквартирном двухэтажном домике на границе дворянского района, построенном еще лет триста назад. С барского плеча Саурос приказал арендовать это жилье на двадцать лет. В том, что с такой деятельностью Александр проживет столько, я сомневался, но слово лорда оспаривать не стал. В общем, чтобы добраться до жилья мастера, мне, с моими не самыми длинными ногами, требовалось на вскидку около пяти-семи минут. Вручив Александру чертежи и коротко проинструктировав — мол, сударь, изучайте, завтра расскажу поподробнее — я направился обратно в особняк Бореасов. Погода была теплой, но солнце уже закатывалось за горизонт, так что прохладный ветерок периодически заявлял о себе, задорно развеивая мои волосы. Одним словом — идеально. Настроение у меня было хорошее, в предвкушении сюрприза, а возможно и гостей из Буэно, так что едва ли не в припрыжку я добрался до ворот поместья, после чего сменил выражение лица на маску абсолютного спокойствия — Эрис вон как ждала моих слез радости, надо хоть для приличия подыграть, удивиться. Все собрались в столовой. Я понял это, как только вошел туда. До этого я проходил через абсолютно пустые помещения, в которых мои шаги отзывались гулким эхом, но стоило мне открыть дверь столовой, вокруг раздались громкие продолжительные аплодисменты. Все приветствовали и ждали одного лишь меня. В столовой собрались, кажется вообще все, кого я только встречал в поместье за прошедшие три года — служанки, кухарки, горничные, дворецкий и все семейство Бореасов. Я снова бегло оглядел помещение… Ан нет, Кили здесь не было. Впрочем, она была наемной служанкой, и никто не мог обязать ее работать сверхурочно, так что обижаться повода не было. Огорчало лишь одно — кажется, не прибыл никто из Буэно. Впрочем, может мне хотят устроить сюрприз? Сама же столовая была богато украшена. Пусть и не так же богато, как на именины Эрис, но для меня не принципиально — ужасно радовал, один только факт того, что в этом мире я нужен хоть кому-то помимо Министерства обороны. На столах были расставлены всевозможные яства, экзотические для этого региона блюда и сладости. К тому же Эрис, похоже, подсуетилась, и один из столов был сплошь заставлен стаканами с соком того напоминающего гранат фрукта. Не сказать, чтобы я особенно восторгался гранатовым соком, скорее это была просто глупая мечта из не самого благополучного детства, но было приятно видеть, что юная госпожа запомнила этот «факт» моей новой биографии. Я постарался изобразить удивление: вздернул брови и даже будто бы ошарашенно приоткрыл рот. — Ничего себе… — С днем рождения, Рудеус! — раздался хор голосов, все снова зааплодировали. Ко мне подошла Эрис, одетая в красное платье, расшитое золотистой вязью и украшенное чуть ли не аксельбантами с крупными пуговицами из черных граненых минералов, плечи были выделены пышной легкой тканью. Платье было бандажным, только вошедшим в асуранскую моду, так что облегало едва начавшую оформляться фигуру юной госпожи. И все же, с откровенностью наряда для двенадцатилетней девочки явно перестарались… В руках у Эрис был букет из красных цветов. Обычаи в этом мире странные, но вроде даже здесь принято мужчинам дарить женщинам букеты, а не наоборот? Впрочем, учитывая строптивый нрав и широкие плечи юной госпожи, она вполне могла принять на себя обязанность задаривать партнера цветами. Я неловко перенял букет из ее рук. Рыдать от радости я сегодня не планировал, но крохотные слезинки все равно навернулись на глаза. Я мысленно тряхнул головой. «Возьми себя в руки, солдат!» — прозвучал в голове голос звездно-полосатой феи. «Aye-aye, sir!» — мысленно ответил ему я, сменяя удивление на широкую счастливую улыбку. — У меня ведь сегодня день рождения, — сказал я таким голосом, будто действительно не помнил этого и тем более не замечал всей суеты в поместье — Спасибо вам всем, Эрис, Филипп… — начал было я перечислять имена собравшихся здесь. — Ничего такого! — эгоистично прервала меня Эрис — Ты ведь почти что член семьи, конечно, мы должны были устроить какой-то праздник в честь твоего десятилетия. — Правда? — снова как бы удивленно спросил я — Вы правда считаете меня членом семьи? — кажется, на этот раз голос у меня сорвался и это предложение прозвучало на удивление грустно, так, будто я был едва ли не самым несчастным человеком во всем мире. Внезапно Саурос широко оскалился: — Конечно! Ты самый настоящий Грейрат! — громогласно прорычал он, доставая из ножен свой украшенный золотом меч. Этот маневр я не совсем понял, но вскоре все прояснилось — А потому, по коням! — гаркнул он — Сбросим с трона этого щуплого труса Филемона и посадим во главу Нотосов истинного наследника, Рудеуса! — А? — от удивления я даже выронил букет. Это он сейчас серьезно? — Да мне и так неплохо… — негромко пробормотал я. — Постой, отец, Эврос и Зефирос ополчатся на нас! — попытался вразумить Сауроса Филипп, но тут же был отброшен на пол могучей рукой лорда. — Эврос и так на нас зуб точат! Пора задать им серьезную взбучку! Альфонс! — рявкнул Саурос — Собирай кавалерию! С новым чудо оружием наша гвардия станет непобедимой! — в этот момент лорд подошел к двери и вышиб ее ударом ноги, отправляясь голосить куда-то в другую часть поместья. Тем временем театр абсурда продолжался. Филипп как ни в чем не бывало встал и отряхнул со своего парадного костюма какую-то невидимую пыль. — Неважно, — пробормотала Эрис — Пусть дедушка утихомирится. — совершенно буднично, так, будто подобное происходило каждый день, проговорила юная госпожа — Рудеус, у нас ведь есть для тебя подарок! — гордо выпятив грудь заявила Эрис, улыбаясь во все свои… сколько у нее там зубов? У меня вот, например, недавно последний молочный клык выпал, и теперь прорезался новый. — Подарок? — удивился я. Судя по общей атмосфере, подарок может оказаться самым что ни на есть экстравагантным. — Верно, угадай, что это! Это точно что-то, чего ты наверняка хотел бы! — загадала мне своеобразную загадку Эрис. Что-то, чего я хочу? Честно признаться, на данный момент я мало в чем испытывал потребность — цели, хотя и небыстро, но достигались, какие-то материальные ценности меня пока что не то, чтобы интересовали, деньги они дарить не станут… — Из Буэно приехали мои родители и друзья? — да, я почти что гордо сказал «друзья», даже несмотря на то, что друг по факту был один, в лице Сильфи. Но пусть думают, будто я чуточку более общительный. — Э-э… — протянула Эрис, потупив взгляд — Твои родители не смогли приехать… Миссис Зенит сообщила, что обе девочки захворали, — неловко, будто оправдываясь, сообщила Эрис. — К тому же, ты ведь слышал, как монстры расплодились? — задал риторический вопрос Филипп — Так что Пол геройствует, можно сказать, на передовой, — дополнил он — Сам понимаешь — без него в деревне никак. — Ага, ясно, — покивал я — Значит и Сильфи некому было привезти, — с пониманием я отнесся к ситуации. — Сильфи? — нахмурилась, услышав незнакомое имя Эрис. — Не обращай внимания, — успокоил ее я. В этот момент в игру вступила Хильда. До этого жена Филиппа относилась ко мне довольно сдержанно, даже холодно, но сейчас, похоже, по какой-то причине прониклась. По ее щеке тугой прядью медленно прокатилась слезинка. Она сделала в мою сторону короткий неловкий шаг, будто на мгновение забыв, как ходить, но после этого удивительно быстро приблизилась ко мне и стиснула в объятиях. — Бедняжка… — она погладила меня по голове. И что черт возьми в этом поместье происходит?! Все будто с ума посходили! — Не переживай, Рудеус, ты можешь называть меня мамой! — с уверенностью заявила она — Ты точно-точно член нашей семьи! Хильда была похожа на Эрис — такие же рыжие, почти красные волосы, форма лица, пропорции тела. К тому же она выглядела удивительно молодо для своих лет… Кстати сколько ей вообще? В любом случае, они с Эрис скорее выглядели как старшая и младшая сестра, чем мама с дочкой. Меня несколько напрягал чересчур откровенный наряд Хильды: на ней было не очень длинное, даже можно сказать короткое, платье, державшееся на плечах силой опасно тонких хлопковых нитей телесного цвета, картину дополнял широкий вырез в области декольте. Особенно неловким было то, что я как бы оказался меж двух огней, точнее холмов. — Я усыновлю тебя, мой мальчик! — будто совсем съехав с катушек, вопила Хильда. Эрис также стояла ошарашенная, с открытым ртом, абсолютно безмолвно наблюдая за этой нелепой сценкой. Филипп пытался оттаскивать жену, но в хрупкой на вид женщине нашлась удивительная сила — она крепко вцепилась в меня, словно паук в добычу. — Нет, лучше женись на Эрис! Это будет лучше всего! — Мама! — наконец отозвалась юная госпожа. — А ты разве против? — поставила ее в патовое положение Хильда. Погодите, жениться на Эрис? Я что, на самоубийцу похож? Извольте! — Ему только сегодня исполнилось десять! — возмутилась Эрис. — У моего прадеда уже в двенадцать был сын! — приложила убойный контраргумент Хильда. Нет, мы, конечно, живем в самом настоящем средневековье, но сын в двенадцать? Это даже для пещерных людей чересчур! И как это хотя бы с биологической точки зрения возможно? — Слушайте, давайте поговорим об этом чуть позже, — попытался я утихомирить этих двоих. Тем временем Филипп смог-таки оторвать от меня свою жену, и я наконец был свободен. — Ладно, ладно, но ты пообещай! — не унималась Хильда. — Угу, — кивнул я. Деликатно и в то же время оперативно Филипп вывел свою жену из своеобразного банкетного зала. Наконец, воцарилась тишина. Щеки и уши Эрис покраснели от неловкости, но я не стал подавать виду — будто так и должно быть и ничего не произошло. — Так вот, подарок, — будто с кнопки паузы продолжила Эрис, когда Хильда оказалась за дверью –У тебя есть еще варианты? — Вы освобождаете меня от обязанностей репетитора? — попытался пошутить я. — Э?! — удивленно вскрикнула Эрис. — Шучу, никаких вариантов, — я миролюбиво улыбнулся. — Хорошо, Альфонс! — позвала Эрис дворецкого, который не отреагировал на призыв Сауроса и остался в столовой — Неси его! — она пафосно махнула рукой в сторону двери, но Альфонс только заходил туда, чтобы что-то принести. Неловкая сцена продлилась с полминуты точно, прежде чем дворецкий торжественно внес какой-то бумажный сверток. На медном тщательно отполированном подносе лежало что-то неровной формы. Это что было размером с кулак взрослого человека. Надеюсь, это натуральный негранёный алмаз весом три тысячи сто карат, доставленный сюда прямиком из Южной Африки, а не какая-нибудь смастеренная Эрис безделушка. — Возьми, — кивнула юная госпожа на сверток, когда Альфонс подошел достаточно близко, чтобы я мог достать до подарка. Я послушно взял обернутое в плотную бумагу что-то. Упаковка была обильно промазана клеем — на нем точно не экономили. С трудом развернув бумагу, я наконец увидел его. Не алмаз, конечно, но точно какой-то драгоценный камень. Из его центра исходило мерное свечение, красиво переливаясь голубым на неровных острых гранях. Похоже, мое лицо совсем не выражало понимания, что не осталось незамеченным Эрис: — Альфонс, расскажи, что это за камень. — Этот магический самоцвет, юный господин, был привезен сюда прямиком из лабиринта на Континенте Милис. — начал чеканить, будто доклад старшему по званию, Альфонс — Его характерная особенность, делающая его таким ценным, заключается в том, что камень способен заново накопить в себе ману даже после полного опустошения, — закончил дворецкий. Кажется, мне в руки попало нечто гораздо, гораздо более ценное, чем даже алмаз с самой британской короны. Этот камень будто был создан для меня — человека без капли магии в теле. Теперь мне открываются практически безграничные возможности в области изучении магии этого мира. Это ведь фактически пятое взаимодействие между частицами! — А какая вместимость? — тут же поинтересовался я. — Чуть больше одного стандартного заклинания Начального уровня. — незамедлительно отрапортовал Альфонс — Примите его, это подарок от юной госпожи, — добавил он несколько позже, кажется, спохватившись. Что же, не густо… Честно признаться, я рассчитывал на несколько большее. Тем более от камня, привезенного из такой дали, как Континент Милис. Но, в любом случае, виду я не подал, состроив гримасу абсолютного счастья. — Я знала, что тебе понравится! — уверенно заявила Эрис — Ты ведь принимаешь его? — поинтересовалась она. — Это подарок от всей нашей семьи, ты просто обязан его принять! — сердито нахмурила она брови. — Ты ведь говорил, что хочешь научиться колдовать, вот я и попросила папу и дедушку… Постойте, я говорил такое? Хотя нет, что-то такое припоминаю — тогда я еще наплел каких-то глупостей про панацею и мир между людьми и демонами… Но я ведь даже не говорил такого напрямую! Нет, я, разумеется, доволен подарком… — Да, конечно, — закивал я — Спасибо вам всем, за такой праздник, за такое внимание, за подарок, — перечислил я. — Я отнесу его в вашу комнату, юный господин, — Альфонс опустил поднос, чтобы я мог положить на него камень, что я и сделал. — В общем, давайте начнем празднование! — объявила Эрис — Мы же не хотим, чтобы все остыло? Тем более я тоже принимала участие в готовке! Сначала мне пришлось попробовать стряпню Эрис. Вывод: сковородку ей в руки давать ни в коем случае нельзя. Серьезно, даже я лучше готовлю. А уж готовка поваров поместья по сравнению с этой карикатурой на еду — просто божественная амброзия. В целом на празднике ничего криминального не происходило — разве что Саурос, появившийся ближе к середине торжества, отчаянно пытался споить меня, но я упорно отбивался от его настойчивых попыток. Хватило мне в прошлой жизни как-то. Так что здесь до совершеннолетия ни-ни. А вот Хильде, появившейся как раз во время моей беседы с лордом о вине, удалось споить, но не меня, а уже Сауроса — пол-литра какой-то убойной ореховой настойки отправили его прямиком под стол. Кажется, до утра. Эрис же отличалась ужасной разговорчивостью. Вот ее, кстати, Сауросу напоить удалось — два бокала вина и ее щеки были совсем красными, а мысли не совсем законными. Вот она уже как будто была согласна с предложением Хильды, и вообще со мной — хоть на край света. Откуда такой порыв симпатии — я так и не понял, но на заметку взял. Мало ли что? На мое счастье, усталость сделала свое дело, и Эрис уснула. Прямо на столе. Гислен бережно перенесла ее в комнату, так что я остался наедине с родителями юной госпожи. Филипп намекнул Хильде, что у нас с ним предстоит какой-то серьезный разговор, так что она тоже удалилась из столовой. — Ты когда-нибудь задумывался, почему Эрис — единственный наш ребенок? — внезапно спросил он после почти пятиминутной паузы — Чем мы, как говорится, хуже всех остальных дворян, заводящих по десять детей? — М-м-м, у вашей жены проблемы с вынашиванием ребенка? — выдал я наиболее, как меня казалось, правдоподобную версию. — Если бы, — усмехнулся Филипп — На самом деле, у меня еще два сына помимо Эрис. Оба от Хильды. — И они оба живы? — Насколько мне известно, да, — кивнул он. — И где же они тогда? — Ох, это долгая история, — он слегка улыбнулся — Дело в том, что я не являюсь главой семьи Бореасов. Настоящий глава — мой старший брат, Джеймс. — И как это связано с вашими сыновьями? — Традиция, — хмыкнул Филипп — Они сейчас в Арсе, их воспитывают в той семье, — совершенно буднично ответил он. — Право слово, будто первобытное общество, — пробормотал я. — Ты что-то сказал? — Нет-нет, совсем ничего, — торопливо ответил я. — Вот и отлично, — он снова натянул на лицо привычную ему маску улыбки подлеца — Как понимаешь, тот факт, что прямо после рождения у Хильды забирали сыновей, не лучшим образом сказался на ней. — Я заметил, — негромко сказал я. — Сделаю вид, будто не слышал этого, — улыбнулся Филипп. — Будьте добры, — кивнул я. — Последнее время она, кажется, совсем плоха. Сегодня ты стал невольным участником этого… помешательства, — наконец подобрал он лучшее слово. — И к чему вы это все? — решил я перейти к сути. — Кх-кхм, я все же продолжу, — проигнорировал он мой вопрос. Видимо, у Филиппа была какая-то своя линия ведения диалога, от которой он не желал отступать — И, как понимаешь, за неимением сыновей, мне оставалось полагаться только на единственную любимую дочурку, — последние три слова он сказал небрежно, будто кривлял кого-то — Как на зло, Эрис выросла не леди, а словно зверолюдкой из племени Нука. Сышал когда-нибудь о них? Отвратительные создания, — скривился Филипп. — Та-а-ак, — протянул я. — Использовать эту обезьяну, чтобы свергнуть Джеймса было бы проблематично, — не слишком лестно отозвался о своей дочери Филипп — И тут, как снег на голову, появляешься ты, после чего за неполных три года делаешь то, что не могли сделать за девять лет лучшие из найденных нами преподавателей. — Вы преувеличиваете, — поскромничал я. — Думаешь? Я ведь даже стал видеть какую-то надежду. — покивал он в ответ на мое удивленное выражение лица — А когда ты пришел ко мне полтора месяца назад, чтобы выпросить разрешение проводить опасные испытания на людях… Словно бальзам на душу. — прикрыл он глаза, будто от удовольствия — «Испытания на людях» звучит почти также сладко, как и «живые мишени», не находишь? Да вы все здесь просто поехавшие! Какой-то сумасшедший дом, это ведь даже не дворянские интриги и средневековый нрав, а натуральный садизм. — Нет? В любом случае, в тебе есть эта жилка цинизма, которая так нужна в нашем деле. Знаешь, мне даже порой кажется, что ты не тот, за кого себя выдаешь, — перегнувшись через стол, шепнул он мне на ухо. От смеси страха и неприязни я попытался отодвинуться подальше, но наткнулся лишь на спинку дивана — Шучу, шучу, — рассмеялся он, садясь на место. — И какие у вас планы? — решил я сменить нить разговора на более безопасную для меня тему. — На самом деле — все зависит от тебя. Если то, что ты наплел тому бедному ювелиру хотя бы на половину правда, то нам не составит труда в кратчайшие сроки сдвинуть… Да хоть самого короля, — хохотнул он — «Орудие всех слабых и обездоленных» … — процитировал он мою агитпропоганду, будто смакуя каждое слово. Я невольно скривился. Этот вечер потихоньку превращался в беседу юриста с сатаной. Разумеется, я в роли юриста без высшего образования медленно проигрывал. — Альфонс подслушал, верно? — В этом доме и у стен бывают уши, — коварно улыбнулся он — В любом случае, ты достаточно неплох, как актер. Пусть и не так трудно было заметить, что никакой грусти в твоих словах не было, ты смог убедить в обратном отца и Хильду. Не сказал бы, что это непосильная задача, но, — хмыкнул он — Уже что-то. — Я вижу, к чему вы клоните, — оборвал я его поток неоднозначной лести. — М? Прекрасно, и к чему же? — Вы хотите принудить меня помочь вам сместить Джеймса, — начал я — Очевидно, для этого мне нужно войти в семью. Лучшего варианта, чем брак с Эрис найти непросто, так что вы хотите даже против моей или ее воли разыграть эту сценку, — продолжал я — Что-то еще? Ах, верно, с моей помощью вам будет очень просто собрать вокруг себя простой люд, используя меня в качестве гласа народа. — Очень хорошо, — покивал Филипп — Спасибо, что избавил меня от неловких разъяснений. Если ты уже сам все понял, то я оставляю тебя наедине с этими мыслями, — Он встал с дивана и направился к выходу — До завтра. — махнул он рукой, закрывая дверь. Что я имею? Пьяного спящего лорда под столом. Отлично, что-то еще? Подлеца Филиппа с его соглядатаями в каждом уголке поместья, да что там, всего города. Я просто уверен, уши есть у стен не только здесь, но и в домике Вильгельма и квартире Александра. Плохо. Очень плохо. Он точно не отступится от такого заманчивого шанса перевернуть шахматную доску в свою пользу. Наверняка будет давить на меня все оставшееся время моего пребывания в поместье, чтобы я ни в коем случае не вернулся в Буэно со всеми «моими» идеями и планами. Уж тем более не отпустит меня с Сильфи в Раноа, а даже если я попаду туда, будет любыми способами мешать мне устроиться там. Патронажа Университета-то у меня самого не будет… Ввязываться во все эти подковерные игры я не планировал от слова совсем — в моих планах была жизнь образцового последователя церкви протестантизма: открыть свое дело и сколотить состояние, возможно, двинуть местную науку или магию. А вот главой рода или королем я становиться точно не планировал. Все, на сегодня достаточно этих мыслей! Завтра. Все завтра. Первое что я увидел, войдя в свою комнату — так это нагло расположившуюся на моей кровати Эрис в каком-то совсем уж откровенном подобии ночной рубашки. Да что там говорить — юбка едва доставала ей до середины бедра. У приличных дам в этом месте панталоны продолжаются, а у нее юбка заканчивается! Ладно, пора прекращать строить из себя старого заплатанного деда дореволюционного покроя — если отбросить тот факт, что юной госпоже едва больше двенадцати, наряд был довольно привлекательным. Но ей все еще двенадцать, так что фу, какая гадость! — Прости, а что ты здесь делаешь? — С в-возвращением! — от неловкости, Эрис начала заикаться — Я тут подумала, т-тебе наверняка одиноко и грустно здесь… — начала она выводить кружки пальцем на простыни — Одному… — А? — деланно удивился я. Ясно, хитрец Филипп уже постарался и прямо здесь и сейчас решил подложить под меня свою «единственную любимую дочурку». — Ты даже м-можешь потрогать меня… Ч-чуть-чуть… — совсем залилась краской Эрис. Интересно, кто ее научил таким выражениям? Хильда? Или служанки? — Знаешь давай как поступим, — плюхнулся я на кровать. Эрис села так неудачно, что чтобы дотянуться рукой до лежавшего на столе магического камня мне пришлось сделать жест, начинавшийся также, как если бы я хотел приобнять ее за плечи. Так что юная госпожа обернулась от неожиданности и попыталась увернуться от моей руки. Я же проигнорировал ее неловкие движения и все-таки взял в руку камень. С моего прошлого «контакта» с ним он стал светиться несколько ярче. Пока тянулся за камнем, краем глаза отметил странную деталь — таз с водой стоял на месте, еще со вчерашнего вечера, а вот полотенце пропало. Может Эрис решила умыться, а тут я неудачно зашел, и полотенце впопыхах было заброшено куда-то не туда? — К-как поступим? — Приходи, — подбросил я камень, прикидывая примерное время, — Скажем, на рассвете, во двор поместья. Я попытаюсь разобраться с этой штукой, — кивнул я на самоцвет — Покажу нормальную магию, а не тот ужас, которым тебя пугал Вильгельм. При слове «Вильгельм» Эрис поежилась. — Х-хорошо, — согласилась она. — А насчет вот этого всего, — оглядел я ее внешний вид — Повременим лет эдак на пять. Ее брови высоко взвились. — Ну хорошо, четыре, если тебе так не терпится, — по-своему трактовал я ее мимику. В ответ она усиленно помахала головой. — Ну, пять — так пять, — заключил я. — Я тогда… Пойду… — неловко пробормотала она. — Ага, — кивнул я — На рассвете, не забудь, — сказал я ей уже вдогонку, после того как она спешно удалилась, почти выбежала, из моей комнаты, громко хлопнув дверью. По моим прикидкам, сейчас был где-то четвертый час, так что до рассвета у меня оставалось не больше двух часов. Единственным заклинанием, которое я помнил наизусть был «Водяной Шар», к тому же шанс не опозориться у меня будет всего один — заряд-то у камня жестко ограничен — так что я решил не заниматься непонятной ерундой, а сходить в библиотеку. Привести наконец мысли в порядок мне представлялось возможным только там. Когда за окнами начало светать, я наконец оторвался от перечитывания учебника магии. Книга была написана более тысячи лет назад, но, похоже, местных такой застой нисколько не смущал. Коридоры поместья были пугающе, и с тем чарующе тихими. Ни одна живая душа не решалась потревожить покой спящих в этот час. Разумеется, кроме меня. Шаги звучали словно грохот Ниагарского водопада, отдаваясь эхом, казалось, в каждый, даже самый отдаленный уголок поместья. Отчего-то я решил проверить комнату Эрис. Я был почти уверен — под напором всего произошедшего сегодня она спала без задних ног, сморенная усталостью. Спустя два лестничных пролета я наконец оказался на нужном этаже поместья. Здесь царила та же гнетущая тишина и темень. Окна, конечно, были, но едва начавшие прорезаться из-за горизонта лучики солнца никак не могли разогнать всю эту тьму. Нужная дверь, я аккуратно взялся за ручку и повернул. «Не заперто» — про себя подумал я. С тихим скрипом дверь отворилась. Я ожидал увидеть там что угодно: спящую Эрис, ее же, но абсолютно голую, сменяющую наряд, играющую с Гислен в шахматы, катающуюся по кровати в обнимку с подушкой, да вообще что угодно, но… Немая сцена. Эрис, конечно, была в комнате. Но помимо нее в комнате находился еще один человек. Вернее, зверолюдка. И отнюдь не Гислен, как я подумал с самого начала. В комнате была служанка Кили. У нее в руках был просто огромных размеров нож. Тот был приставлен к горлу связанной Эрис. Кили удобно сидела на стуле, а Эрис, с кляпом во рту, стояла на коленях. Кляпом, похоже, служило то самое полотенце, исчезнувшее из моей комнаты. Первым порывом было закрыть дверь и снова открыть — мол, примерещилось это все, открою-закрою и пройдет. Но вместо этого я медленно попытался шагнуть в комнату. — Х-х-х-х! — зашипела на меня Кили, оскалив зубы. Вообще, перед той самой операцией, на которой я получил осколок в лопатку, нам давали краткий инструктаж, как вести себя с террористами, взявшими кого-то в заложники, но все знания будто назло мигом вылетели из головы, я совсем не знал, что делать. Растерялся, даже испугался. Реальная ситуация оказалась гораздо страшнее теории. — Милый ножик, — нервно улыбнулся я — Откуда он у тебя? — посмотрел я Кили в глаза. — От отца, — с металлом в голосе проговорила она — Все, что от него осталось. — Ох, прости… — потупил я взгляд, как бы невзначай делая еще один маленький шаг. — Х-х-х-х! — снова зашипела Кили — Не подходи, — она угрожающе приставила нож ближе к горлу Эрис. Я понятия не имею, кем была эта зверолюдка и как ей удалось скрутить Эрис, но ее жизнь в моих глазах сейчас стоила явно меньше жизни юной госпожи. Пусть мы и были близки, пусть провели с ней много задушевных бесед, но с преступниками у меня разговор недлинный. — Слушай, Кили, — я сделал еще маленький шажок — Я понимаю, ты перенервничала, испугалась, наделала глупостей, — я миролюбиво поднял обе руки. Кажется, Сильфи говорила что-то о том, что колдовать у нее получается лишь представив эффект заклинания у себя в голове, а также понимая его принцип действия. Получится ли у меня представить маленький тромб, образующийся в артерии, что несет кровь в ее мозг? Хватит ли на это скудного запаса маны в моем камне? — Глупостей? — гневным шепотом прошипела Кили — Я планировала это еще со дня рождения этой маленькой суки, — кивнула она в сторону Эрис, у которой в глазах стояли слезы. — Но… Но почему? — Почему? А ты сам не понял еще? Еще давно я вызнала, что, оказывается, всех детей угоняют из Великого Леса по прихоти папаши этой мелкой твари, — Кили встала со стула, после чего резко дернула Эрис за волосы, также ставя на ноги. От боли Эрис замычала, из ее глаз брызнули слезы. — Но ведь сама Эрис не виновата в этом, — попытался я образумить зверолюдку. — Не виновата, говоришь? Да она такая же, как и все эти извращенные дворяне, — выплюнула Кили это предложение — Сначала мне показалось, что ты хоть как-то отличаешься от этих свиней, но ты стал оправдывать ее. — кивнула Кили на Эрис — Мерзость. — с ненавистью сказала она. — Подожди, но дальше-то что? — Дальше? А дальше ты пойдешь и разбудишь лорда. Я буду говорить с ним. — уверенно, будто репетировала, ответила Кили — Хотя нет, — задумалась она — Передай лорду, что если он не отречется от своего титула и не отпустит всех рабынь, его милая внучка распрощается со своей прекрасной головушкой, — улыбнувшись, Кили чиркнула по шее Эрис, отчего на ней проступили капли крови. — Постой, у меня тоже есть предложение, — я сделал еще один шаг. Теперь я был менее чем в трех метрах от них. — И что же десятилетний безродный мальчонка может мне предложить? — с насмешкой спросила Кили. — Ты отпускаешь Эрис, я открываю двери поместья, и ты тихо, никого не потревожив уезжаешь из Роа. Нет, из Фиттоа. Горничная по имени Кили… — Дедольдия, — подсказала она. — Кили Дедольдия уволилась, оставшись недовольной окладом, про нее больше никто не вспоминал. — продолжил я, сунув руку в карман и нащупав там камень — После я заключаю с Филиппом сделку. Он хочет получить мои знания, мою помощь, — приводил я аргументы — Взамен я потребую роспуска рабынь и прекращения угона детей из Великого Леса. — Ага, так я тебе и поверила, — усмехнувшись, покивала Кили — Сам мэр Роа станет слушать просьбы какого-то непонятного мальчугана. И где гарантия, что меня не будут преследовать? — с агрессией в голосе спросила она — Что меня не прирежет, стоит мне выйти за пределы поместья, эта ваша цепная собака, Королева Меча? — Я проконтролирую это лично. Нет, хочешь, поедем вместе. Я возьму лошадь и вывезу тебя из Роа, после чего сам вернусь. — Подумать только, гарант сохранности моей жизни — десятилетний мальчик. Пусть и «умный не по годам», — покривляла очевидно чьи-то слова Кили — Но все еще ребенок. Я не верю. Я сделал еще один шаг. — Хорошо, тогда по крайней мере отпусти Эрис, — продолжал я. — И что дальше? Меня просто пристрелят из лука прямо чрез окно, или заколют как свинью, — Кили крепче прижала к себе заложницу. Я сделал еще один шаг. — Х-х-х-х! — снова зашипела Кили. Теперь я был достаточно близко. Вскинув вперед руку и закрыв глаза, я представил. Я представил тело Кили: ее бьющееся будто в агонии сердце, кровь, циркулирующую по венам и артериям, работающие в лихорадочном от действия адреналина темпе органы. Я представил ее хрупкую шею, сонную артерию. Как она ветвится, тщательно снабжая мозг кислородом. Пусть здесь появится маленький камешек. Пусть он будто вестник смерти, нарушит все процессы. Пусть из-за него остановится все. Мою грудь скрутило жуткой болью, кажется, сердце пропустило с десяток ударов, будто получив разряд из розетки. Я оказался парализован. Не в силах больше удержаться на ногах, мое тельце повалилось на паркетный пол. — М-м-м-м-м! — раздалось яростное мычание Эрис. — А? — услышал я удивленный возглас Кили. Нет. Не получилось. Не хватило маны. Что же теперь? Я не мог дышать, диафрагму пронзил ужасный спазм. Где-то на границе слышимости раздался звон бьющегося оконного стекла, но через мгновение все поглотил ослепительно-белый свет.