Алчность. Том 2: Выбор

      

***

             Аварис.       — И часто вы, милсдарь чародей, — проговорил вампир, присаживаясь у костра после моего разрешения, — так «радушно» встречаете случайных прохожих?       Я коротко усмехнулся и направил энергию в костер.       — Так же часто, как и высшие вампиры скромно прячутся за деревьями, — криво улыбнувшись, ответил я. — Милсдарь вампир.       Эмиель Регис, не разжимая губ, странно усмехнулся и развел руками.       — Просто испугался, — мягко проговорил кровосос. — Времена нынче неспокойные.       — Тут не поспоришь, — хмыкнув, произнес я. — В трудные времена всякое случается. Вы, милсдарь, испугались меня, я испугался вас. С кем не бывает. У страха глаза велики.       — Как-то я не заметил испуга в ваших глазах, — отметил Регис, внимательно следя за мной. — Скорее желание уничтожить.       В ответ я повторил его действия: улыбнулся, не разжимая губ, и развел руки.       — Людям свойственно пытаться уничтожить то, чего они боятся, — мягко проговорил уже я.       Высший вампир не стал как-то комментировать мои слова, хотя в воздухе так и чувствовался незаданный вопрос.       — С моей стороны, — все еще не спуская с меня глаз, сказал Регис, — вам и вашей… спутнице ничего не угрожает. Надеюсь, я могу рассчитывать на взаимность?       — Не стоит волноваться, — постарался я успокоить собеседника. — Я еще не озверел до такой степени, чтобы бросаться на первого встречного вампира с целью его препарировать.       Ответом мне был полный сомнений взгляд.       — Мысли, конечно, были, — не стал отрицать я, пожимая плечами. — Но если объект идет на диалог, то почему бы не поговорить. В разговоре можно узнать всяко больше от живого, чем от трупа.       «Тем более, что к последнему можно перейти в любой момент», — уже про себя продолжил я мысль.       На какое-то время наступила тишина. Никто из нас не спешил продолжать диалог, мы лишь бросали полные любопытства взгляды друг на друга. Параллельно с этим я внутренне удивлялся этой встрече. Признаться, за все время моих поисков истинно высших вампиров я никак не рассчитывал случайно наткнуться на столь сговорчивый экземпляр.       — И все же, цирюльник? — решил я наконец-то задать вопрос. — Неужто не нашлось легенды поубедительнее?       — Отчего же, — вновь улыбнулся кровосос. — Это нисколько не легенда. Я действительно цирюльник.       — И травник? — вздернув одну бровь, поинтересовался я.       — И травник, — кивнув, ответил Регис. — Все же травы в торбе не только для того, чтобы скрывать свой запах, но и для дела полезны.       Мы вновь замолчали. Вампир не спешил продолжать диалог сам, а я же впервые не хотел переходить сразу к делу. Вместо этого я закинул рунный камень, что все это время держал в руках, в сумку и, покопавшись в ней, выудил на свет еще одну флягу с вином.       Вырвав пробку, я сделал небольшой глоток, после чего протянул тару вампиру, чем вызвал у него удивление.       — Надеюсь, вампиры пьют что-то кроме крови? — с усмешкой спросил я, дожидаясь, пока Регис заберет флягу. — Например, туссентское красное?       — Не буду говорить за остальных, — начал отвечать вампир, — но я пью вино. Чего не скажешь о крови…       Я заинтересованно посмотрел на Региса. В моих глазах явственно читался незаданный вопрос. И это, конечно же, не укрылось от внимания вампира.       — Я не пью кровь, — пояснил вампир, сделав глоток вина. — Ни людскую, ни эльфийскую, ни животную. Ничью.       — Интере-есно, — протянув последний слог, произнес я, продолжая вопросительно смотреть на собеседника. — Нечасто можно встретить вампира, отказывающегося от крови. Я бы даже сказал, никогда. Но как же жажда?       — Не буду отрицать, что это не так просто, как кажется, — ответил Регис, передавая мне флягу. — Но истинно высшим представителям моего вида не так сильно необходима кровь для существования. Она нужна нам, в большей степени, для восстановления, особенно после тяжелых ранений, но это не значит, что без нее мы не сможем регенерировать. Просто это будет…       — Дольше, — продолжил я за него, воспользовавшись знаниями, полученными после исследования многих вампиров.       — Значительно дольше, — дополнил от себя кровосос. — Еще и поэтому отказаться от крови становится гораздо сложнее. Не говоря уже о других причинах.       — Но ты отказался, — не отводя взгляда от монстра в человеческом обличии, произнес я.       — Было время подумать, — ответил Регис.       — Расскажешь?       — Это долгая история.       Я хмыкнул и сделал несколько больших глотков из фляги, прежде чем отдать ее вампиру. После показательно посмотрел на звездное небо и перевел взгляд на вампира.       — Рассвет еще не скоро, — с кривой улыбкой произнес я. — Есть время послушать занимательную историю.                     

***

             Интерлюдия. Эмиель Регис Рогеллек Терзиефф-Годфрой.       — Значит говорите, чтобы вытащить корень мандрагоры, — задумчиво пробормотал я, продолжая идти по дороге в весьма странной компании, — достаточно плотных затычек для ушей?       — И перчаток! — с умным видом, словно разговаривая с каким-то несмышленышем, произнесла девушка. — Из драконьей кожи.       Я задумчиво погладил подбородок.       — Метод довольно любопытный, — согласился я с ней, улыбнувшись, не разжимая губ. — В основном благодаря хитроумности. Однако существенным минусом такой методы следует признать ее сложность. В конце концов, теоретически достаточно было бы просто веревки. Не думаю, что магия мандрагоры сможет распознать того, кто тянет за веревку. Да и, согласитесь, достать веревку гораздо проще и дешевле, нежели перчатки, сделанные из драконьей кожи.       — Ехидничаете? — с прищуром и толикой обиды произнесла девушка, повернувшись ко мне.       В этот момент явственно проявился ее юный возраст. Эмоциональная, вспыльчивая, упрямая. Целый кладезь юношеских черт. Чего нельзя было сказать о ее спутнике, который не спешил вмешиваться в диалог.       — Да как я смею, — все-таки ответил я девушке. — Я же сказал, поражаюсь хитроумности. Потому что мандрагора, вопреки всеобщему мнению, не способна ни порчу навести, ни ругаться. Однако в природном виде это растение настолько токсично, что ядовита даже почва вокруг корней. Попадание свежего сока на лицо или незащищенные участки кожи, даже вдыхание запаха, могут привести к печальным последствиям. Поэтому я пользуюсь маской, хоть и не имею ничего против затычек в уши. Ничего не будет отвлекать от работы. Ведь у мандрагоры нет голосовых связок, что, в принципе, довольно типично для растений, не правда ли? Однако выделяемый клубнями токсин обладает сильным галлюциногенным действием. Поэтому голоса, крики, шепоты и иные звуки — все это ни что иное, как галлюцинации, вызываемые поражением нервного центра. К слову, именно поэтому из мандрагоры получается довольно неплохой самогон.       — А, но… — спутница была явно растеряна и только могла беззвучно раскрывать рот.       — А руки я действительно защищаю кожаными перчатками, — с мягкой улыбкой произнес я, добивая тем самым девушку. — Правда не из драконьей кожи. Все-таки подобную роскошь я себе позволить не могу.       Вдруг послышался смешок со стороны чародея, который вскоре перешел в тихий беззлобный смех.       — Чего смешного?! — тут же переключилась на него девушка, ткнув того локтем в бок.       Впрочем, сам мужчина даже не пошатнулся от подобного.       — Я тебе уже говорил, что надо отбросить свои познания, егоза, — с кривой усмешкой произнес чародей. — Они мало применимы в реальности.       — Но ты ведь сам знаешь, на травологии… — начала было что-то говорить девушка, но мужчина ее перебил очередным смешком.       — Никогда ее не любил. Копаться в растениях, возиться с землей. Этому я предпочту алхимию и артефакты. Хотя конкретно в нашем случае могу сказать, что вы говорили о разных видах мандрагоры.       В тот же миг лицо девушки исказилось гримасой возмущения.       — То есть ты знал?! — воскликнула она. — Знал и молчал?!       — Конечно знал, — с прежней усмешкой ответил ей чародей. — Я, конечно, не люблю возиться с травами, но разбираться в них обязан. Все же алхимия…       Договорить он не успел. В тот же миг в его лицо прилетел огненный снаряд. Я напрягся, ожидая худшего, но стоило дыму рассеяться, как стала видна его невредимая ухмыляющаяся физиономия.       — Я, значит, распиналась тут с умным видом, — продолжала негодовать девушка, которая оказалась чародейкой, и стала грозно надвигаться на мужчину, — тем самым выставляя себя полнейшей дурой. А ты все знал и молчал?! Не остановил меня?! Даже не попытался!       С каждым новым словом в мужчину летело все больше и больше магических снарядов. В первое время я беспокоился, но вскоре увидел веселье в глазах чародея и позволил себе успокоиться. А после и вовсе отключиться от окружения, чтобы погрузиться в себя и задуматься.       А подумать действительно было о чем.       Было довольно необычно оказаться в такой странной компании. За свои почти четыре сотни лет я еще ни разу не встречал подобных людей. Хотя девушка, назвавшаяся Амелией, не вызывала во мне сильного удивления. Она была довольно обычной. Если не считать ее действительно больших познаний для дамы, что только разменяла второй десяток, она была простой. Простая чародейка, каких сотни. Может чуть более способная и чуть более сильная.       Куда больше удивления у меня вызвал чародей. Аварис Нокс — имя, которое я не забуду никогда. Хоть последние несколько десятков лет я провел под землей с отрубленной головой и конечностями, а также с пробитым осиновым колом сердцем, и прошла только пара лет, как я смог выбраться, но даже до меня доходили слухи о столь одиозной личности.       Бывший член ныне упраздненного Капитула, объявленный ренегатом. Очень сильный чародей, с которым мало кто захочет связываться. Личность весьма загадочная и, пожалуй, даже непредсказуемая. И именно с подобным человеком мне посчастливилось повстречаться.       Пожалуй, наша первая встреча станет тем, что я не забуду никогда. Когда окружающий мир погрузился во Тьму, а со всех сторон послышался чуть ли не сводящий с ума шепот на неизвестных мне языках, я впервые за свою долгую жизнь испугался. Я не испытывал ничего подобного, даже будучи погребенным под землей и порубленным на куски. Это был первобытный страх. Тот самый страх, который я и мои сородичи не испытывали уже очень давно. Страх перед смертью.       Признаться, мне составило немалых трудов взять себя в руки и выйти из-за дерева по требованию этого жуткого человека.       «И человека ли?», — подумал я, наблюдая, как чародей в этот момент терпеливо выслушивает нотации от своей спутницы.       Еще с момента нашей первой встречи ночью меня не покидала мысль о не совсем человеческой природе этого загадочного чародея. Я знал, как люди реагируют на таких, как я, будь они даже очень сильными, способными справиться с подобными мне вампирами. Глубоко в человеческой природе заложен страх. Даже самый сильный человек, подобно дикому животному, будет относиться ко мне с опаской. К сожалению, моя торба с травами помогала обмануть только животных. С людьми же все гораздо сложнее. Я мог одурачить кметов или иных людей, не одаренных силой и опытом. Но чем сильнее человек, тем с большей опаской он начинал ко мне относиться, на уровне инстинктов чувствуя угрозу.       С этим же Ноксом все иначе. Он мог сколько угодно утверждать, что тоже испугался меня, но это была явная ложь. Конечно, я чувствовал в нем опасение, но оно было больше связано с безопасностью его спутницы. Сам же он смотрел на меня жадными глазами, от которых мне становилось не по себе. Словно он мысленно разделывал меня на куски с целью получше изучить.       Наверное, этим бы все и закончилось, если бы я тогда не вышел из своего укрытия.       «И надо же мне было так нарваться», — сдерживая тяжелый вздох, подумал я, смотря в спину чародею.       Сейчас я не чувствовал от него той жути, что ощутил ночью. Словно впереди шел совсем другой человек. Но я все же не обманывался этой напускной невинностью.       И по-хорошему было бы поскорее убраться от этой странной компании, но что-то меня остановило. То ли это было понимание, что этот жуткий тип меня так просто не отпустит, то ли какое-то предчувствие, которое твердило остаться рядом.       Пока я размышлял, мы незаметно прошли цинтрийскую границу и успели подойти к местам обитания людей. Впереди виднелась деревенька.       — Ну наконец-то, — проговорила девушка, прибавляя шаг. — Надеюсь, в этой дыре есть корчма.       Мои спутники двинулись вперед, в то время как я насторожился. Что-то было не так. Чем ближе мы подходили к деревне, тем четче я это понимал. Втянув носом воздух, я едва сдержался, чтобы из горла не вырвался звериный рык. Попытавшись закрыть себе нос рукой, я увидел удлинившиеся когти. Я был более чем уверен, что лицо мое тоже потеряло человеческие черты. Против собственной воли я прошел частичную трансформацию.       Мой взгляд заметался по сторонам, пока я не наткнулся на пару голубых глаз, что с любопытством смотрели на меня.       — В чем дело, милсдарь вампир? — тихо, чтобы не слышала девушка, но с едкой усмешкой произнес чародей, не отрывая от меня взгляда.       — Кровь, — практически прорычал я, всем своим видом показывая, что не намерен сейчас шутить. — Я почуял кровь. Много только что пролитой крови.       Взгляд чародея тут же переменился.       — Вот как, — задумчиво протянул он. — Это может быть интересно.       После этих слов чародей развернулся и пошел вслед за ушедшей девушкой.       — Не отставай, вампир, — бросил он через плечо. — И возьми себя в руки, если не хочешь потом объясняться перед Лией о своей природе.       Я долго смотрел ему в спину. Нокс уходил все дальше, а в моей голове метались различные мысли. Сейчас был идеальный шанс, чтобы покинуть эту странную компанию без риска оказаться под ножом этого чародея.       Но уже через пару минут я догнал своих спутников. Я не знал, почему сделал это, а не воспользовался случаем, чтобы незаметно улизнуть. Возможно, всему виной скука, которой подвержены все бессмертные существа. А может я просто слишком любопытный вампир.       Тем не менее я взял себя в руки и смог вернуть человеческий облик, чтобы спокойно встать рядом со спутниками и стать свидетелем жуткой картины. Совершенно пустая деревня, в которой не было ни единой живой души. Я долго прислушивался, но так и не услышал биения сердец.       На земле во многих местах можно было увидеть целые лужи крови. Словно кто-то убил жителей, а потом каким-то магическим образом избавился от тел, оставив только кровь.       — Что здесь произошло? — тихо и шокировано прошептала Амелия, прикрывая рот руками.       Я молчал, как и молчал Аварис. Вместо ответа чародей подошел к одной из луж и присел рядом с ней. Он макнул в нее пальцы и быстро вынул их оттуда.       — Холодная, — проговорил он. — Я бы даже сказал ледяная.       Это было странно, но объясняло, почему кровь все еще не начала сворачиваться под лучами солнца. Но при этом образовалось еще больше вопросов, и первым из них был: «Кто остудил эту кровь до такой степени?».       Однако задать этот вопрос я так и не успел. Поднялся сильный ветер. Небо вдруг заволокло тучами. Изо рта пошел пар, а на земле появилась корка льда. С неба начали падать первые снежинки. Где-то вдали послышалось жуткое пение и стук копыт.       Я сам не заметил, как вновь частично трансформировался. За свою долгую жизнь я еще не сталкивался ни с чем подобным, но много раз слышал об этом. Слышал легенды о кавалькаде призрачных всадников, скачущих по небу. О том, что они появляются внезапно и так же внезапно исчезают, забирая с собой людей. Легенды о…       — Дикая охота, — проговорил вдруг Аварис.       Взглянув на чародея, я вдруг ужаснулся. Его обычно спокойное лицо было искажено. Вместо вечной усмешки на нем красовался кровожадный оскал, которому мог бы позавидовать любой вампир. Глаза горели потусторонним огнем. Все его тело словно покрылось темной дымкой, которая мешала рассмотреть его фигуру. Сама же фигура словно стала выше. Его руки будто удлинились, и в одной из них вдруг появился длинный огненный хлыст.       «Кто угодно, но не человек», — посетила меня в тот момент мысль.