Let Me Show You A True Hero

      Звук стука был слышен по всему складу, оповещая всех о скором прибытии посетителя. Пацаны прекратили свою деятельность, каждый застыл в ожидании, их взгляды устремились ко входу на склад. Они все инстинктивно потянулись за оружием на случай возможной враждебности.       — Вы все, расслабьте булки! — Приказал им Бутчер, направляясь к двери. — Этот со мной!       Услышав это, некоторые из них расслабились, в то время как другие оставались настороже, все еще держа руки на оружии. Дверь склада со скрипом отворилась, и в сумрачное помещение ворвалась тонкая струйка дневного света.       Силуэт взволнованной фигуры медленно проступил на полу, и Хьюи шагнул вперед, в его глазах отражались неуверенность и решимость, которые сжимали его сердце.       Его ладони были скользкими от пота, бумаги, которые он сжимал в руках, становились влажными с каждой секундой. В комнате воцарилась мертвая тишина, все взгляды были устремлены на него. Он с трудом сглотнул, комок в горле мешал дышать.       — Бутчер, — прохрипел он, пытаясь скрыть волнение за маской спокойствия.       Уильям медленно подошел к нему, пристально глядя на Хьюи.       — Ну что ж, парень, — медленно протянул он, скрестив руки на груди, — я надеюсь, ты долго думал об этом, потому что после этого пути назад уже не будет.       Кэмбелл кивнул, в горле у него пересохло, но он выдавил из себя эти слова.       — Я знаю, что делаю, — сказал он с твердой уверенностью, несмотря на легкую дрожь в голосе. Он протянул бумаги Бутчеру, чтобы тот взял их.       Дородный мужчина коротко кивнул, принимая документы. Он придирчиво пробежал по ним глазами, в то время как Хьюи наблюдал за ним с растущим любопытством.       Один за другим выражение его лица смягчилось, плечи расслабились, а руки убрали спрятанное оружие. На их лицах читалось явное облегчение, когда они, не сказав больше ни слова, вернулись к своим прерванным занятиям.       Уильям закончил читать и взглянул на Хьюи с непроницаемым выражением лица.       — Что ж, — сказал он хрипло после минутного раздумья, — полагаю, я должен кое-что объяснить.       Документы были аккуратно разложены на ближайшем столе, и Хьюи почувствовал прилив облегчения.       — Бутчер, мне не нужны никакие объяснения, — ответил Хьюи, и его голос эхом разнесся по огромному помещению склада, таким тихим он казался. — Я здесь только для того, чтобы предоставить вам необходимую информацию, не больше и не меньше.       — Послушай, — вздохнул Уильям, проводя рукой по волосам и тщательно обдумывая свои следующие слова. — Ты принял решение присоединиться к этой борьбе вместе с нами. Это непростое дело, и ты должен быть полностью информирован, чтобы не облажаться и не превратиться в красную кашицу на полу.       Хьюи настороженно посмотрел на него, подавляя растущее беспокойство, которое скапливалось где-то внизу живота. Он медленно кивнул, мысленно готовясь к тому, что должно было произойти.       — Мы — команда под названием «Пацаны», и мы работаем на правительство, чтобы…       На складе воцарилась тяжелая тишина, когда Бутчер начал объяснять, кто они такие и чем занимаются. Когда слова англичанина потекли в тишине комнаты, Хьюи почувствовал, что погружается в бездонную тьму, но он остался непоколебим в своей решимости довести дело до конца.       Пока Бутчер разговаривал с Кэмбеллом, Мэллори просмотрела бумаги, которые принес Хьюи, и удовлетворенно кивнула. Это была новая информация, которую они не смогли получить, но благодаря Хьюи у них теперь есть подробные отчеты о деятельности компании, сведения о некоторых героях и даже несколько имен, о которых они раньше не слышали.       Казалось, что прошло несколько часов, прежде чем Бутчер закончил свою речь. Хьюи оставалось только переваривать услышанное, и сердце его бешено колотилось в груди, когда он оглядывал группу, к рядам которой решил присоединиться.       Лица, смотревшие на него, были измученными, но не сломленными; каждый из них повидал немало ужасов, и в каждом была неутолимая жажда мести.       Хьюи вспомнил о папке, которую дал ему Бутчер, с информацией о популярном герое, которого все любили. Герой, который на самом деле был не кем иным, как хладнокровным убийцей и наркоманом, полной противоположностью тому, что предполагал его публичный имидж.       Содержимое папки повергло его в оцепенение, наполнив растущим чувством страха. Из-за содержимого папки, которую ему дал Бутчер, его вырвало почти всем обедом в унитаз, и Робин забеспокоилась о нем, когда услышала, как его выворачивает наизнанку в их общей ванной.       — Хотя информация, которую вы предоставили, и хороша, ее все равно недостаточно. — Мэллори прервала его размышления, ее голос был серьезным, когда она аккуратно раскладывала документы, которые принес Хьюи. — Здесь чего-то не хватает.       Кэмбелл отвлекся от своих мыслей, его взгляд метнулся к Мэллори, которая теперь встала и расхаживала по комнате.       — И что бы это могло быть? — Спросил Бутчер грубоватым, но внимательным голосом.       — Хоумлендер, — ответила Мэллори приглушенным шепотом, казалось, сам воздух завибрировал от напряжения. Она на мгновение замолчала, обдумывая значение этого имени, прежде чем продолжить.       — О нем нет никакой информации, по крайней мере, такой, какая есть всегда, — сказала она, слегка покачав головой. — Как будто он не существует вне телевизионных экранов.       Уильям провел рукой по своему заросшему щетиной подбородку, в его глазах появилось непроницаемое выражение, когда он еще раз просмотрел бумаги.       Мэллори снова принялась расхаживать по комнате, ее мозг работал как хорошо смазанный механизм, и она начала обдумывать возможные способы сбора информации.       Она повернулась к Хьюи, заметив, с каким недоумением та посмотрела на нее, когда она упомянула о Хоумлендере.       — З-Зачем вам нужна информация о Джоне? Я-я имею в виду, да, другие герои — куски дерьма, но это не значит, что он такой же, как они! Он настоящий герой! — Хьюи запнулся, его глаза расширились и наполнились искренним недоверием. — Он помолчал, с трудом сглотнул и продолжил: — Он… однажды он спас мне жизнь.       Мэллори остановилась и медленно повернулась, чтобы окинуть Хьюи изучающим взглядом. На мгновение ее губы задумчиво скривились, прежде чем она мягко покачала головой.       — В этом-то и проблема, мистер Кэмпбелл, — начала она, скрестив руки на груди и облокотившись на обшарпанный стол, заваленный картами и пустыми кофейными чашками. — Общественный имидж Хоумлендера… Джона, как вы его называете, безупречен. Даже слишком.       Хьюи в замешательстве нахмурил брови, не понимая, к чему клонит Мэллори.       — Этот человек находится в центре внимания в течение многих лет, — сказала она, барабаня толстыми пальцами по столу рядом с разбросанными бумагами. — Но мы почти ничего не знаем о его прошлом или о скелетах, которые он, возможно, прячет в своем шкафу, и именно к нему Воут относится как к своей золотой курице. Они были бы более чем готовы стереть все, что противоречило бы имиджу их дойной коровы.       — Но он… — Хьюи замолчал, его мысли путались, пока он пытался осмыслить их слова.       Он открыл рот, чтобы возразить дальше, но стальной взгляд Бутчер заставил его проглотить эти слова. Он почувствовал, как по спине пробежал холодок, а сердце бешено заколотилось в грудной клетке.       — Подумай об этом, — мягко уговаривала Мэллори, не отрывая взгляда от его лица, сверля его, как лучом лазера. — Когда вы в последний раз видели о нем что-то, что не походило бы на тщательно подготовленный пиар?       Хьюи моргнул от ее слов, внезапно поняв, к чему она клонит.       Его разум лихорадочно работал, когда он пытался вспомнить то время, когда Хоумлендер был кем угодно, только не маяком надежды, воплощением всего хорошего и героического. Он вспомнил, как много раз смотрел его по телевизору, как он борется с преступностью и спасает жизни, и всегда заканчивал выступление своей фирменной улыбкой, которая, казалось, освещала экран.       Чем больше Хьюи думал об этом, тем больше понимал, что каждое появление на публике было слишком безупречным, слишком хорошо организованным. Как будто кто-то создал его безупречный образ и продемонстрировал его всему миру.       — Подумай вот о чем, — продолжила Грейс, и ее голос прервал мысли Хьюи. — Суперы не такие, как мы с тобой. У них есть способности, от которых у тебя закружится голова, способности, которые сопровождаются… искушениями. И кто сказал, что Хоумлендер чем-то отличается?       Хьюи уставился на Бутчера, надеясь, что тот вступится за Джона, но тот ничего не сделал, только молчал и продолжал наблюдать со стороны.       — Если то, что вы говорите, правда… — Нерешительно начал Кэмбелл. — Что нам делать?       Глубокий вздох сорвался с ее губ, когда она наклонилась вперед, сцепив руки, на ее лице отразилась мрачная решимость.       — Мы уничтожим их, — просто сказала она. — Мы покажем их такими, какие они есть на самом деле.       — Но… что, если вы ошибаетесь? — Голос Хьюи был едва слышен, он беспомощно оглядывал комнату, словно пытаясь избавиться от тяжелого бремени, которое Мэллори, казалось, небрежно взвалила на него.       — А что, если нет? — Резко возразила Мэллори, выпрямляясь, и ее силуэт отбрасывал длинную тень в тускло освещенной комнате.       Не сказав больше ни слова, она взяла свою помятую кофейную кружку и вышла из комнаты, оставив Бутчера и Хьюи в тяжелом молчании.       Они обменялись взглядами, оценивая реакцию друг друга. Обычное хмурое выражение лица Уильяма сменилось суровой усмешкой. Хьюи заметил, как в его глазах промелькнули тени сомнения, он боролся между тем, что они знали о Хоумлендере, и тем, что только что предложила Мэллори.       Наконец, после вечного молчания Хьюи пошевелился.       — Как ты думаешь, она права? — Осторожно спросил он, его голос был едва громче шепота, когда он встретился взглядом с Бутчером.       Бородатый мужчина медленно повернулся лицом к Хьюи и глубоко вздохнул, прежде чем ответить, он выдохнул сквозь сжатые губы.       — Я так не думаю, — неохотно признал Уильям, устало проведя рукой по своему заросшему щетиной лицу, прежде чем снова обратить пристальный взгляд на счастливую улыбку Кэмбелла.       — Тогда ты можешь сказать ей, что…       — Но я не думаю, что Мэллори это волнует.       Улыбка Хьюи погасла, сменившись ошеломленным выражением лица. Он не ожидал, что Уильям скажет такое.       — Ч-что ты имеешь в виду? — Он запнулся, его мысли путались.       Бутчер пристально смотрел на него. — Вопрос не в том, невиновен он или виновен.       Хьюи нахмурился, не понимая, к чему клонит собеседник.       — Все дело в контроле, — продолжил Бутчер, его глаза горели яростным огнем. — Суперы, Воут… и Джон. У них есть сила, и они используют ее так, как хотят, и никто их не контролирует.       Кэмбелл моргнул, когда до него дошло.       Дело было не только в том, что Хоумлендер был потенциальным врагом, но и в бесконтрольной власти, которой эти организации обладали по всему миру.       Его мысли вернулись к душераздирающей информации, содержащейся в папке, которую он принес Мэллори. Такое грубое нарушение закона могло произойти только тогда, когда власть имущие оставались безнаказанными.       — Но… — начал он, затем заколебался, не зная, как сформулировать свои мысли. — Разве не этим мы занимаемся? Пытаемся держать их в узде?       Бутчер сухо усмехнулся.       — Да, можно и так сказать, — признал он, проводя рукой по волосам и отворачиваясь от Кэмбелла, чтобы еще раз взглянуть на разбросанные по столу бумаги. — Но, как я уже говорил тебе, Хьюи, мы работаем на правительство, а оно терпеть не может, когда что-то не под контролем. И так уж получилось, что те, кого они не могут контролировать, оказываются кусками дерьма, а их выставляют в лучшем свете.       У Хьюи закружилась голова, и он почувствовал себя так, словно его с головой окунули в пучину мутных вод. Он тупо уставился на Бутчера, затем снова на разбросанные по столу бумаги, каждый из которых был свидетельством того, что мир гораздо сложнее и мрачнее, чем он когда-либо мог себе представить.       Между ними повисло неловкое молчание. Напряжение, казалось, росло с каждым ударом сердца. В комнате было что-то чудовищное, живое — почти осязаемое и определенно удушающее. Хьюи чувствовал, как его липкие щупальца обвиваются вокруг него, выдавливая воздух из легких.       Желая разрядить обстановку, он выпалил неожиданный факт.       — Ты знал, что Черный Нуар родился в один день с Хоумлендером?       Уильям посмотрел на него в замешательстве, он понятия не имел, о чем, черт возьми, тот говорит.       — Я… я посмотрел это? — Быстро спросил Хьюи, желая поделиться информацией и отвлечь их обоих от мрачной реальности.       Бутчер, застигнутый врасплох тривиальным откровением Кэмбелла, поднял бровь и повернулся к нему. Его напряженный взгляд немного смягчился, уголок рта дернулся в том, что могло сойти за ухмылку.       — Правда? — Спросил он, откидываясь на спинку стула и глядя на парня с веселым выражением лица. — И что я должен делать с этой информацией, Хьюи?       Кэмбелл сглотнул, изо всех сил стараясь сохранить хоть какое-то подобие самообладания.       — Я, э-э..... подумал, что это было любопытно, — слабым голосом ответил он, и легкий румянец залил его шею.       Бутчер неожиданно усмехнулся, и мимолетное веселье затмило его обычно суровое поведение. Это было все равно, что увидеть, как в ненастный день проглядывает солнце — короткое и почти невыносимо яркое.       — Ты какой-то странный… — Сказал бородач, качая головой, но в его словах не было злобы, только ошеломленное недоверие.       — Спасибо, — смущенно ответил Хьюи, потирая затылок и позволяя себе слегка улыбнуться от облегчения.