Кто сказал, что проклятые могут выбирать?

      — Ха, бесхребетный слабак! – холодно выплюнул из себя мальчуган, развернувшись ко мне спиной. — Именно поэтому я и ушёл. Мне не нужна псина, что не способна беспрекословно исполнять мои приказы.       Эти жестокие слова стали последними, что я услышал из уст этого человека, прежде чем погрузился во тьму. И все же, несмотря на видимое бессердечие и полное пренебрежение к моим просьбам с его стороны, я не мог по-настоящему сердиться на учителя. Ведь он стал тем, кто спас меня, неуклюже заботился и дарил любовь, даже когда ушел. Поэтому и я не отступлюсь. И однажды наступит день, когда в драгоценной клетке, что я так отчаянно создавал, наконец, поселится шустрая, но прекрасная канарейка.                     Моё первое знакомство с учителем произошло в холодный, крайне снежный день. Однако я должен начать свой рассказ гораздо раньше названной даты, чтобы в полной мере выразить свою признательность к этому человеку и объяснить нездоровую одержимость.       Итак, мое безумное путешествие по Континенту Хаоса началось сразу же после восстания Кровавого Моря против Небес, а точнее геноцида моего народа. Случилось это событие более пяти столетий назад, однако узнать подробности я смог лишь став внутренним учеником одной из прославленных сект мира людей – дворца Хуаньхуа. Я не больно сильно этого желал, но в конце концов посчитал сие решение весьма рациональным. Ведь гораздо проще исполнить великую мечту, имея за спиной прикрытый фланг, нежели живя в одиночестве. Род Призрачных птиц всегда вёл затворнический образ жизни. Являясь сильными представителями демонического народа, они, тем не менее, считали себя выше извечного конфликта между небожителями и демонами и поколениями держались особняком. Пока однажды мой отец не нарушил завет предков.       Мне неизвестны причины столь опрометчивого поступка родителя, но вот последствия вполне. Почти все мои соплеменники были убиты и лишь нескольким из нас, включая меня, удалось спасти. Нет, это не была фатальная удача или приятное стечение обстоятельств. Просто моя мать и несколько старейшин племени приняли решение отдать свои жизни дабы защитить нас. К сожалению, древний ритуал сработал не так, как они надеялись. И вместо того, чтобы погрузить нас в сон, молодое поколение было затеряно меж временем и пространством. Когда же мне удалось, наконец, выбраться, я обнаружил, что мои силы также подавлены внутренней печатью, которую не так-то просто сломать.       Именно тогда в бескрайней пустыне льда и снега, когда я потерял всякую надежду на спасение и исцеление, я увидел его. Мастер тогда казался чем-то нереальным, сладкой фантазией на краю угасающего сознания. Но столь же величественным и элегантным, как самая дерзкая и прекрасная мечта. Из последних сил я взмолился о помощи, не сильно рассчитывая на успех. Ведь жизнь отнюдь не сладкий мед, а самая что ни на есть клоака. Я не помнил его черт лица или ответа, ведь почти сразу отключился из-за сильного переохлаждения, но эти яркие, словно драгоценный изумруд, глаза врезались в мою память, подобно маяку. И пусть в будущем я смог увидеть их лишь спустя восемь с половиной лет, забыть их мне было не под силу.       Когда я вновь пришёл в себя, то обнаружил, что чувствую себя гораздо лучше, чем раньше. Я был в тепле и уюте, раны, что покрывали мою кожу, благополучно зажили, а лютый холод, что поселился внутри, рассеялся. Неужели мне наконец-то повезло, и я встретил на своём пути хорошего человека? Это было настолько фантастично, что я не мог скрыть свои настороженность и страх, когда мастер вернулся. Мне было невдомек, почему он так поступил или зачем скрыл своё лицо за маской. Но по мере разговора и ленивых действий со стороны мужчины, я понял, что он не хочет мне зла, а даже наоборот – пытается защитить. Не то, чтобы я сразу в это поверил или открыл ему свое сердце. Я рос в хорошей семьи и был окружён множеством друзей. Однако, будучи наследником престола, которого каждый второй желал использовать в своих целях, я не мог позволить себе наивность и праздность. В каждом жесте я старался разглядеть скрытый подтекст, в каждом поступке – выгоду. Поэтому я принял решение понаблюдать за учителем и уже в будущем вынести свой приговор.       В первые недели сосуществования с учителем я по-настоящему считал, что этот человек желает моей смерти. Ведь для жизни был выбран край леса и убогая халупа, кормили меня хоть и три раза в день, но отвратительной баландой, которую и едой для собак сложно было назвать. А ещё эти бесконечные тренировки и уроки для благовоспитанных дам. Словно я не человек благородных кровей, а грязь из-под ногтей. Это ли не смешно? Однако со временем, по мере притирания интересов, я кое-что понял. Учитель был тем человеком, который абсолютно не разбирался в элементарных бытовых вопросах, что автоматически причисляло его к элите, выросшей с золотой ложкой во рту. Меня также можно было считать таковым, но проблема в том, что воспитание мне было дано немного иное. Мой народ считал, что чем раньше птенец станет самостоятельным, тем быстрее его можно выпустить в свободный полет. Поэтому с раннего детства я обучался многому, что могло мне в будущем пригодится: начиная от готовки и заканчивая шитьем.       Но мастер… мастер был не таким. В каждом его жесте скользила ленивая утонченность и редкостное благородство. Даже когда он засыпал, никогда не выглядел, как обычный смертный, но фарфоровая кукла, одно прикосновение к которой могло её повредить. И вместе с тем в этом на первый взгляд хрупком, изящном теле было столько разрушительной силы и кошачьей грации, что не смотреть на него с восхищением было практически невозможно. Я был им в полной мере сражен и завербован, а толику заботы начал воспринимать, как нечто само собой разумеющееся и предназначенное исключительно для меня. А когда я узнал, что энергия учителя – это необузданный дикий огонь, подобный моему собственному, я и вовсе испытал сладостный экстаз, который заставил подняться тяжелую голову моего собственничества.       Впервые в жизни я захотел, чтобы какой-то человек был исключительно моим, смотрел лишь на меня и в его сердце был зажжен огонь сугубо для меня. Эта жажда обладания с каждым днем становилась все сильнее. Я даже пристрастился к тайному подглядыванию, чтобы удовлетворить свое чувство прекрасного, и взвалил на свои плечи домашние обязанности, стараясь приручить ненаглядную канарейку. Мне казалось, что если я буду проявлять достаточно рвения и ответной заботы, мастер сможет на меня положиться. Его глаза оживут и перестанут излучать извечный холод, высокомерное безразличие превратится в нежную привязанность, а в суровом сердце расцветет весна. Я правда верил в эту пылкую фантазию…       Пока однажды учитель не привёл в дом какого-то странного мальца. Кажется, его звали Гу Ян и он был сыном местного травника, но от этой информации мне было ни холодно, ни жарко. Этот слабоумный ребёнок следовал за мной по пятам, наблюдал за мной со стороны и никогда не говорил. Мальчишка даже не скрывался, как будто следить за кем-то исподтишка было чем-то нормальным и обыденным. И самое смешное, что учитель потакал этому возмутительному поведению, добродушно гладя этого странного ребёнка по голове. Как будто… будто мы были с ним похожи. Это внезапное откровение повергло меня в эмоциональный шок. Что если мастер все это время знал, чем я занимаюсь, и таким образом решил мне отомстить? Он ведь вовсе не добродушный человек, о чем я постоянно забываю. А за расслабленным фасадом скрывается самый настоящий хищник, готовый в любой момент накинуться на жертву, лишь почуяв кровь.       Впрочем, мои беспокойства оказались напрасными и даже несколько переоцененными. Этот человек привёл в дом Гу Яна не для того, чтобы позлить меня или намекнуть на мои проделки, а просто для того, чтобы помочь ему социализироваться. Не то, чтобы в этом было что-то неправильное. Скорее даже наоборот – это был весьма великодушный поступок. Просто от столь близкого контакта этих двоих мне было чертовски не по себе. Как будто моя неокрепшая душа дробилась на осколки и впивалась острыми концами в сердце, нанося ему тысячи ножевых. Мучительно больно и ужасно несправедливо. Словно весь мир неожиданно ополчился против меня одного. Кажется, люди называют это ревностью. Но мне было совершенно невдомек, почему я чувствую все это. Я ведь определённо не хотел привязываться. Моей целью было изучение и не более. Но вот оно как все вышло.       Дни тянулись бесконечно. Я многое узнал от мастера и достаточно всего получил. Книги, всевозможные пособия по совершенствованию, обрывчатые знания, основанные на жизненном опыте бессмертного. Свой первый меч и стойкую защиту, какую-никакую, но заботу. Однако вместе с тем я все чаще стал замечать напряжение в наших отношениях, холодность мастера и все большую отчужденность. Как будто внутри его точил какой-то червь, с которым он стоически боролся, но стал проигрывать. Я не знал, с чем связаны его заботы и совсем не понимал, как подступиться, чтобы разделить эти тяготы. В его глазах я до сих пор был самым обычным ребёнком, попавшим в затруднительное положение. Тогда как для меня учитель был всем миром. Человек – социальное животное. Он быстро привыкает ко всему хорошему и привязывается к тому, кто дарит его душе покой. Вот и меня не обошла эта участь.       Трудно противиться порыву стать ближе, когда тебя держат в нежных объятиях и заботливо гладят по голове. Я действительно хотел рассказать мастеру всю правду о себе, открыто признаться в проблемах и, наконец, попросить помощи. Ведь правда верил, что за равнодушным фасадом скрывается такая же ранимая личность, как и я сам. Я много раз это видел. Его сомнения и глубокую боль, которые мастер так отчаянно пытался скрыть и которые вырывались наружу, стоило лишь ему уснуть. Но, увы, моим романтическим ожиданиям не суждено было сбыться. Поскольку учитель в конце концов посчитал моё присутствие в его жизни тяжким, непосильным бременем, от которого необходимо жёстко откреститься.       Учитель покинул меня также неожиданно, как и появился. Ушёл тихо и незаметно, оставив по себе лишь жалкую записку, где идеально-ровным, почти что каллиграфическим почерком было нацарапано всего несколько слов: «Рано или поздно мы встретимся вновь! А до тех пор храни в своём сердце то обещание и никогда не оглядывайся назад». А также древний меч с витиеватым именем Синьмо и пустоту в душе. Но больше всего в этой странной ситуации меня разозлило не то, что меня бросили на обочине, как ненужную зверушку или старую вещь. А то, что учитель сделал это чужими руками, не удосужившись даже лично попрощаться. Неужели я был ему такой обременительной обузой? Приблудной собакой, с которой он хоть и прожил целый год под одной крышей, но чувством жалости не воспылал? Нет! Этого просто не может быть. Учитель не такой! Наверняка что-то случилось, когда он пришёл меня спасти. Что-то, что помешало ему вернуться и попрощаться. Что-то, что заставило нас разделиться. Да, мне стоит думать именно так. Ведь в противном случае…я…       Знаете, когда солнце уходит, мир погружается в непроглядную тьму. Именно так я чувствовал себя после вынужденного расставания с человеком, с которым хотел провести всю свою жизнь. Наставник Лю каждые несколько месяцев справлялся о моем здоровье и успехах, присылал духовные пилюли и порой даже помогал в сложных миссиях. Внимание столь могущественной личности мне льстило, но не дарило откровенной радости. Ведь он не был тем человеком, которого я ждал и в тайне ото всех искал. Но дни сменялись неделями, недели – месяцами, а месяцы – годами. Однако мне все также не удавалось отыскать ни единой зацепки, связанной со скоропостижным исчезновением мастера. Он, словно растворился в воздухе, как красивый мыльный пузырь. Как призрачный мираж, которого, возможно, и вовсе не существовало. Со временем мне даже стало казаться, что учитель – моя болезненная фантазия, созданная разумом для того, чтобы облегчить невзгоды жизни. Но аккуратные слова в записке и проклятый клинок с добродушным, но въедливым духом в нем, напоминали мне, что не все потеряно. И что однажды мне все же удастся найти свою заветную мечту.       И вот этот момент наконец-то настал. В то утро, отправляясь на очередную миссию в открытый мир, я и не подозревал, чем закончится моё продолжительное путешествие. Находясь всегда в гуще события, окружённый множеством друзей и просто знакомых, я привык к быстрому темпу жизни. Но даже для меня бешенный ритм «Грез» казался ужасающим. Почти месяц нам приходилось по крупицам собирать информацию, в надежде получить долгожданный ответ. Физические силы отнимала ежедневная беготня, а моральный дух – однообразная рутина. В результате, проведя в деревеньке огромное количество бессонных ночей, загадка была решена. Бесконечный цикл повторений был разорван, а заточенная душа – уничтожена. Можно и честь знать. Но из-за плохого самочувствия милой сестрицы Нин, что частенько помогала мне в прошлом, мы задержались на постоялом дворе ещё на одну ночь. Это была малая плата за симпатию, поэтому я и не протестовал слишком рьяно.       Ничего не предвещало беды, пока с утра новая проблема не постучалась в наши двери. Селение «Грезы», которое должно было освободиться от изнурительных повторений после уничтожения духа, вновь вернулось к привычному темпу жизни. Я был обескуражен и несколько подавлен, поэтому, за неимением лучших вариантов, закрылся в своей комнате, чтобы обстоятельно все обсудить с наставником Юэ. Тщательно проанализировав ситуацию, мы пришли к выводу, что на территории деревеньки объявился ещё один призрак. А, быть может, он всегда здесь был, просто не подавал виду. Эту косвенную догадку необходимо было проверить. Поэтому, недолго думая, я спустился вниз на ужин, который ознаменовал для меня новое начало. Нет, непогода все также пришла без опозданий. Вместе с ней появился и призрак второй молодой госпожи. Но поразило меня вовсе не это. А появление новых действующих лиц на сцене чудовищного театра.       В тот момент, когда мои глаза сфокусировались на по-детски миленьком, маленьком личике, меня словно прошиб мощный грозовой разряд. Это состояние полной эйфории длилось всего мгновение, так как его источник мгновенно скрылся на втором этаже, но острое послевкусие мотивировало меня поскорее встретиться с ним вновь. Было в этом ребёнке нечто особенное, загадка, которую не терпелось немедленно разгадать. Благо шанс нового знакомства появился действительно скоро. Ведь кровавый сценарий не стоял на месте.       Как обычно, на крик взволнованной женщины сбежалась толпа народа. Он тоже был здесь. Такой хрупкий и изящный, словно ивовый прут, с заметным удивлением в этих прекрасных ярко-зеленных глазах. Точно таких же, как и при первом нашем знакомстве. Ошибки быть не могло. Этот младший брат Шэнь, что горделиво задирал свой аккуратный подбородок и презрительно усмехался, был никем иным, как мастером, что восемь лет назад так жестоко оставил меня за бортом. Я не знал, по какой причине он так странно выглядит или что делает в селении «Грезы» вместе с наставником Лю. Но я точно знал, что если мои смелые догадки подтвердятся, я больше никогда не позволю ему оставить меня. Даже если мне придётся силой привязать учителя к себе, я это сделаю, не моргнув глазом. Ведь без него моя жизнь подобна мучительному существованию, в котором нет ни единого смысла. Я знаю, что мои смятенные чувства весьма эксцентричны, если не ненормальны. Но мы всегда в ответе за тех, кого приручили. И раз мастер взял на себя ответственность за меня, с него и спрашивать должок.       К слову, смелые доказательства по поводу личности заносчивого ребёнка пришли оттуда, откуда и не ждали. Учитель сам сознался в своём возмутительном преступлении. Правда в диалоге с кем-то или чем-то незримым. Не знаю почему я удостоился такой великой чести, как слышать мысли мастера, но благодаря им многое встало на свои места. Например, продолжительные выпадения из реальности или многочисленные сборники по совершенствованию для юных даосов, которые сыпались на меня, как из рога изобилия. Но сильнее меня беспокоило отнюдь не невидимое существо, а содержание их диалога, после которого учитель свалился без чувств. Увидев кровь, я так испугался, что немедленно подхватил вмиг обмякшее тело. Мне казалось, что если я этого не сделаю, то ребёнок исчезнет и я больше никогда не увижу его вновь. Знаете, долгое время я думал, что первое, что я сделаю, когда увижу учителя, это изолью на него свой гнев. Ведь это нормально злиться и обвинять в нашей ситуации. Но теперь, видя болезненно нахмуренные брови на маленьком лице, все, чего я желал, это скорейшего выздоровления для него.       После этого начались игры в прятки. Мастер, как всегда, пытался убежать, тогда, как я, догнать и поймать. До поры до времени это казалось весёлым занятием. Пока я не услышал, как этот человек хочет пожертвовать собой ради других. Положительному герою сей мужественный поступок показался бы бесстрашной храбростью, которую необходимо воспевать в летах. Вот только для меня это стало настоящим ударом. Я не мог представить, как тот, кто был для меня всем, готов пожертвовать собой, не задумываясь о тех, кто останется. Для меня это не было проявлением храбрости – скорее, это казалось актом отчаяния и саморазрушения. И я не мог позволить этому свершиться, ведь мой мастер был слишком важен, дабы так трагически исчезнуть. Мне нужно было доказать ему важность собственной жизни, донести, что самопожертвование не единственный способ защитить других. Что безрассудные поступки на грани отчаяния не стоят свеч. Но все, по обыкновению, пошло не по плану, когда мир погрузился во тьму.       Проснулся я от долгого сна лишь после настойчивых взываний наставника Юэ. Он же мне и рассказал, кем был наш загадочный преступник и кто решил его остановить. Я был ужасно недоволен, ведь снова тем, кто подвергает себя опасности оказался мастер. И почему только он такой? Разве жизнь – это не самое ценное, что у нас есть? Зачем растрачивать её на других, когда можно с наслаждением проводить время? Неужели в жертвенном героизме учитель видит свое предназначение? Или, быть может, таким образом он ищет искупление за что-то в своём прошлом? Уста наставника Юэ молчали, но я точно видел, что все не просто так. Их явно объединяла общая история и в будущем я сделаю все, чтобы узнать подробности. Но, а пока необходимо было сосредоточиться на помощи учителю, который по каким-то причинам застрял в новом витке навязчивых кошмаров.       Память учителя была подобна замысловатой, но спутанной паутине. В ней как будто смешались воспоминания нескольких жизней, каждая из которых была трагичней предыдущей. И мне приходилось наблюдать со стороны каждый из осколков, чтобы понять, где именно застрял мастер. Так, погружаясь все глубже, я видел, как каждая новая трагедия ставила позорное клеймо на его душу. Возможно, именно эти тяжёлые моменты, что накладывались один на другой, и стали причиной жертвенного поведения учителя – своего рода способ искупить прошлые ошибки и страдания. Но для меня, что так открыто веровал в непорочность мастера, каждое мгновение его несчастий, было подобно ледяному копью, вонзенному в горячее сердце. Я видел в нем отражение себя – непонятого и отверженного миром лишь за то, кто он есть. И это понимание ещё сильнее роднило меня с ним и заставляло идти вперёд. Ведь, если мы с ним были так похожи, я единственный, кто мог его спасти. Не только от целого мира, но и от самого себя.       Наконец, в разрозненных фрагментах я отыскал его. Учитель стоял на коленях весь в крови, с болью и отчаянием смотря куда-то вперёд. Но даже это, казалось бы, безвыходное положение не умаляло его красоты и одухотворённости. А лишь делало его ещё краше в моих глазах. Ведь теперь я знал, что он такой же человек из плоти и крови, которого можно ранить и обидеть. И если это так, то мастер, также как и другие, нуждается в поддержке и заботе, которые я могу ему дать. Человеку требуется человек также, как хищнику мясо, и растениям солнце и вода. Так почему я не могу мечтать о большем? Почему не могу забрать полностью себе одного единственного человека? Ведь это так просто. Построить превосходную золотую клетку и посадить в неё канарейку, чтобы только я мог наслаждаться её мелодичным пением. Только я мог смотреть на неё! Вот только будет ли счастлива птичка? Учитель слишком свободолюбив и вряд ли обрадуется вынужденному заточению. Он скорее сломает себе крылья и вспорет живот, нежели проживёт свою жизнь взаперти. Только это и останавливает меня от последнего шага. Однако если мастер продолжит убегать, я больше не буду излишне сдержанным.        Неожиданно в мой честолюбивый план вмешалась скрытая переменная. Оказалось, что сердце холодного мастера не столь однозначно, как казалось на первый взгляд. И в нем также живёт сентиментальная привязанность к кому-то. Но, увы, не ко мне. Разочарование и боль затопили меня с головой. Почему этот прекрасный человек отдал свою любовь тому, кто её ничуть не ценит? Зачем продолжает себя истязать, зная, что чувства навсегда останутся без ответа? Ха, забавно. Но я ведь поступаю точно также. Грежу наяву о том, чего по сути нет. Да и вообще, мои чувства сложно назвать нормальными. Желание присвоить человека себе вовсе не тоже самое, что любовь. Да и люблю ли я учителя в принципе? Сложно сказать наверняка. Ведь быть ценителем тонкой красоты не тоже самое, что утопать во влечении.       Между тем все сомнения и противоречия отошли на второй план, когда меня безбожно атаковали. Только вместо жёстких побоев меня застигли врасплох сладким поцелуем. Губы мастера на ощупь оказались мягкими и тёплыми, а их вкус был подобен сладкому мёду. Я никогда ни с кем до этого не целовался, так как считал это действием чем-то отвратительным и грязным. Но разделить нежный момент с учителем было по-настоящему волнительно и приятно. Словно передо мной взорвался красочный фейерверк во время праздника. А когда он прижался ко мне ещё ближе, я и вовсе был на грани потери сознания. Так приятно и возбуждающе мне было. Однако, несмотря на это, я не мог позволить себе продолжать. Ведь мастер прямо сейчас был не в себе и пользоваться моментом было как-то неправильно. К тому же этот поцелуй был для него с кем-то особенным, а я не хотел быть чьей-то заменой. Поэтому, собрав всю волю в кулак, я безжалостно укусил губы учителя.       Мгновение и искусная иллюзия разбилась вдребезги, а над головами прогремел хриплый старческий голос. По всей видимости, это и была причина всех наших бед, но прямо сейчас я не хотел обращать на неё внимание, так как был серьёзно сосредоточен на учителе и его немым диалогах с системой. Он вновь хотел уйти и бросить меня. Вновь хотел пожертвовать собой, дабы помочь тем, кто рядом. Но я не мог этому позволить случиться. Поэтому, затолкнув подальше собственные опасения, открыто взмолился. Я желал предложить ему свою помощь. Мечтал, что однажды он сможет положиться на меня и открыться. Но все, что я смог получить, это нож в сердце да грубые слова. Я легко мог проигнорировать их. Учитель всегда был излишне эксцентричным человеком. Но что если эти его слова не пустой звук? Вдруг, пройдя через множество страданий в прошлом, смерть видится для него единственным источником спасения? И только я стою на пути к его избавлению от мук?       Чужая душа – потемки. Наверное, каждый хотя бы раз задумывался о смысле этой фразы и не находил его. А все на самом деле очень просто. Все, что необходимо сделать, это просто спросить. Просто открыть рот и поинтересоваться проблемами. Увы, для меня подобное откровение – ребячливая блажь, которую пора заканчивать. Ведь я устал бежать. Наверное, я был слишком снисходительным и добрым, слабым и нерешительным. С этого момента все изменится. Я больше не позволю милой канарейке так легко уйти. Даже если мне придётся сломать её крылья, я это сделаю! Ведь это то, чего я искренне желаю и к чему стремлюсь.