Искушение

«Англия властвует над четвертью мира. Правитель и правила установили две категории среди людей: высшие и низшие, сильные и слабые, мудрые и глупые, богатые и бедные. Это породило противоречия и конфликты, раздор и дискриминацию».

— Уильям Джеймс Мориарти.

╔═══《 ОТ ТРЕТЬЕГО ЛИЦА 》══╗

      Оливия почти ничего не знала о своих родителях.       И сегодня впервые имя её отца сорвалось с языка Генри, когда он представлял ей своего друга… Маркиз Чарльз Солт.       Один из самых достойных доверия людей, когда-либо работавших на герцогство, а также единственный дворянин. Он жил с отцом Оливии в Индии и присматривал за молодым герцогом, постоянно вытаскивая его из неприятностей, чем заслужил полное доверие Генриха.       Так было до тех пор, пока он не узнал о существовании Оливии. Маркиз должен был остановить отца Оливии от поспешных действий, который мог разрушить бизнес и репутацию герцогства своими глупыми, незрелыми поступками. Но ему не удалось узнать самый большой секрет своего друга — его беременную возлюбленную.       Молодой герцог до последнего вздоха не рассказал ни единой душе о том, что у него был роман с иностранкой. Об этом не слышал даже маркиз Чарльз Солт — его ближайший друг.       Отец Оливии только на смертном одре признался, что семь лет назад во время экспедиции познакомился с индийской принцессой и оплодотворил ее. Он попросил отца узнать местонахождение своего ребенка и время от времени проверять его.       Великий герцог был взбешен этим известием и сразу после смерти сына начал готовиться к отъезду в Индию, направляясь к Оливии.       Он изначально не хотел, чтобы этот ребенок существовал, и ехал туда, чтобы вычеркнуть её из семейных хроник. Герцог не хотел, чтобы потом какой-нибудь бастард претендовал на их богатство, хотя у него не было наследников после смерти маленького сына и отречения другого отпрыска.       Но всё изменилось, когда он встретил своё «милое маленькое солнышко», как он называет Оливию. Девушка завладела его сердцем, просто назвав его «Папочка!», и крепко обняв его. Вот так Генри Джейсон Фоули забыл, что такое слово «нет». Когда речь зашла об Оливии.       Что касается маркиза Солта, он был надёжным дворянином, который никогда не подводил герцога, когда дело касалось бизнеса, что делало его самой большой ценностью для Дома. Именно поэтому он позволил ему обучать Оливию семейному бизнесу и оттачивать её навыки с юного возраста.       Оливия, только что закончившая занятия по менеджменту и бизнесу, бежала к кабинету деда. Её каблуки щёлкали по деревянному полу при каждом торопливом шаге.       Запыхавшись, она наконец-то оказалась перед двумя большими резными дверьми и без стука открыла одну из них.       Заглянув внутрь, девушка увидела, что её дедушка сидит за своим столом и что-то медленно записывает.       — Папа! — мягко позвала Оливия, привлекая его внимание и вызывая яркую морщинистую улыбку.       — Ах, мое милое солнышко. Входи, входи. — с нетерпением пригласил её герцог. Девочка улыбнулась и зашла, осторожно закрыв за собой дверь.       — Что ты делаешь, папочка? — невинно спросила она, подойдя к нему. Ей было искренне любопытно, что за бумажную работу он постоянно выполняет.       — Просто работаю. Я сейчас подойду, присаживайся — он предложил ей присесть, и Оливия, кивнув, бросилась на мягкий диван.       Её дед позвонил в колокольчик, вызывая своего дворецкого. Леонарт, казалось, еле сдержал смешок, когда Оливия поприветствовала его. Он знал, что Генри прервал свою работу, просто чтобы устроить их повседневное небольшое чаепитие.       — Принесите чай и десерт, а также цветы в вазе. — приказал ему дед, когда наконец закончил работу и встал. Леонарт кивнул и удалился.       Великий герцог, опираясь на трость, стоявшую у его стола, направился к столику, за которым сидела его внучка. Она не упускала из виду грусть, светившуюся в её глазах, при каждом его движении.       — Вам стоит обратиться к другому врачу, — сказала она нейтральным тоном, и герцог ничуть не удивился её голосу. Бывали моменты, когда его внучка полностью менялась и в её взгляде появлялась серьезность, которую он не мог игнорировать. Это показывало, насколько взрослой она может быть, когда речь заходит о таких серьёзных темах, как его здоровье.       — У меня назначена встреча в больнице на следующей неделе. — заверил девочку дед, улыбнувшись и пренебрежительно махнув рукой.       — И всё же… — пробормотала Оливия, отводя взгляд и разглядывая свои пальцы.       — Занятия закончились раньше? — спросил он, садясь на противоположный диван и опираясь на трость.       — Да, — ответила она с улыбкой. — Маркиз Солт сказал, что я отличная ученица и что на следующей неделе он принесёт настоящие документы, чтобы мы могли поработать над ними и обсудить шахты драгоценных камней.       — Так быстро… — задумчиво проговорил её дед, — Расскажешь мне, что узнала сегодня?       — Сегодня не было никаких лекций, у меня был тест, — ответила Оливия, покачивая ногами. — Маркиз дал мне три книги для чтения, но поскольку я их уже читала, вместо этого он решил оценить мои знания.       — Что за книги? — заинтересованно спросил он, широко раскрыв глаза.       — Реальные схемы планирования, кодекс первобытной организации и шкалы лидерства. — ответила ровно девочка, и, заметив недоверие на лице деда, улыбнулась.       — Мне стало скучно, и я читала их в свободное время. — объяснила она, и это было ещё более шокирующим. Он знал, что его внучка — гений, в то время как дети её возраста просили игрушки, драгоценности и платья, она просила книги и ключи от библиотеки. Единственное, что было неизвестно посторонним, что это игра дала ей задание попасть в библиотеку и прочитать эти книги.       — Но… Почему…? — Генри всё ещё не понимал, зачем ей читать такие сложные книги в свободное время. Были куда более интересные романы, книги о цветах и моде — то, что хотели бы читать нормальные девушки. А не книги о трех основных функциях менеджмента.       — Папа оставил на них какие-то пометки, значит, они тебе понравились. Я подумала, что если буду читать их, то стану больше похожа на тебя, папа, — преувеличенно серьёзно ответила Оливия, а затем хихикнула. — А ещё у них красивые обложки.       — Ты и правда единственная в своем роде, солнышко, — честно признался он. Оливия рассмеялась.       — Пожалуйста, покажи мне ещё один фокус, папа! — неожиданно воскликнула она, наклонившись вперед и широко улыбаясь.       Ахаха! — с любовью подумал он, замирая, так как ему не терпелось произвести впечатление на маленькую девочку. — Я думал, ты никогда не попросишь!       Дедушка Оливии достал что-то из своего пиджака и показал ей. Это было белое перо, принадлежавшее одному из его голубей.       — Как обычно, не пытайся сделать это самостоятельно. — сказал он со всей серьёзностью, доставая из другого кармана спички. Оливия ответственно кивнула, хотя и не понимала, зачем деду что-то вроде спичек. Он не был курильщиком.       Он быстро чиркнул спичкой и поджег перо. Пламя замерцало и вскоре исчезло, оставив после себя белого красивого голубя, который, трепеща крыльями, удобно устроился на его пальце.       Оливия удивленно вскрикнула, а он рассмеялся и спрятал одну руку за другую, а затем быстро развёл обе руки в стороны, показав ещё одного голубя, появившегося на свободной руке.       — Ух ты! Так круто! — преувеличенно восторженно воскликнула Оливия, вскакивая со своего места.       — Ладно, ладно, успокойтесь. Сейчас будем есть. — герцог издал короткий смешок и протянул к ней руки с голубями. — Отнеси их обратно в клетку.       — Клетка…? Где…? — спросила она, нерешительно потянувшись к птицам на его руках. Неожиданно голуби запрыгнули к ней на плечи, испугав девочку.       — Она здесь. — Генри ухмыльнулся, достал карточку и повертел её в руках, превратив в маленькую клетку. У Оливии от удивления отпала челюсть. Он потряс клетку, отчего она стала вдвое больше.       Затем он открыл её и велел положить птиц внутрь, после чего показал ей, куда поставить клетку. На лице девочки читалось восхищение.       — Ты такой замечательный, папа! — пискнула она, бросаясь к нему. Старик рассмеялся, подхватил её на руки и осторожно усадил к себе на колени.                    — Правда?       — Да! Если ты будешь показывать фокусы толпе, то очень быстро станешь знаменитым! — решительно заявила она, и он, хихикая, погладил её по мягким волнистым волосам, восхищаясь их необычностью.       — Я знаменит другими вещами. Но это не значит, что в молодости я не занимался магией и не был популярен. — сказал он с гордостью.       — Ты имеешь в виду среди дам? — подмигивая, хихикнула девочка.       — Я смотрел только на твою бабушку, малышка. — сказал он спокойно, как будто это было самой очевидной вещью в мире. — Что касается выступлений, то я уже на пенсии. Я не могу продолжать заниматься магией.       — Пришло время следующему в очереди позаботиться о таких вещах. — тепло улыбнувшись, герцог положил руку ей на голову. Оливия удивленно моргнула и с любопытством посмотрела на него. — Ты имеешь в виду, что я буду учиться магическим трюкам?       — Ты и так достаточно волшебна. — громко рассмеялся дед, взъерошив ей волосы.       — Тогда что ты имел в виду? — спросила она в замешательстве. Он несколько секунд хмыкал про себя, не убирая руку с её маленькой головки.       — Скажи мне, моя милая бабочка. Чего ты желаешь? — спросил он с искорками в глазах. — Богатство? Славу? Признание? Любовь?»       — Я хочу есть столько пирожных, сколько захочу, и не толстеть! — мгновенно ответила девочка.       — Пфффффф. О чём я только спрашиваю семилетнего ребенка. — Он рассмеялся, откинув голову назад, а когда смех утих, снова посмотрел на неё.       — Но ты же не пухлая, почему ты боишься растолстеть?       — Старшая горничная постоянно жалуется на мою диету, когда одевает меня, говорит, что мне нужно похудеть, а также начать носить курточку. — надулась Оливия, скрестив руки.       — Эта глупая старая карга, — герцог раздраженно вздохнул, настроение мгновенно испортилось. — Не слушай её. Ты прекрасна такой, какая ты есть, и тебе пока не нужно худеть или носить курточку. Ты ещё ребенок.       Герцог уткнулся в её макушку и добавил мягко, — не позволяй ей забивать тебе голову такими взрослыми идеями.       — Ты лучший, папа. — обняв его за шею, сказала Оливия. Она знала, что для консервативного британца он был слишком снисходителен, когда дело касалось вещей, к которым здешняя культура и общество были так строги и неумолимы.       Генри был удивлен таким неожиданным поступком, но всё же обхватил девочку в ответ, наклонившись и положив слегка дрожащие руки ей на спину. Она была такой маленькой и хрупкой, что очень беспокоило мужчину. Как она сможет противостоять этому страшному жестокому миру, когда его больше не будет рядом с ней?       — Мое прекрасное солнышко — нежно позвал он малышку, постучав по спине, чтобы привлечь её внимание. Оливия быстро отпрянула, положив руки ему на плечи, наклонив голову набок, в её глазах цвета лесной зелени светилось любопытство.       — Я открою тебе один секрет, — спокойно начал герцог, и глаза девочки загорелись ещё больше, когда он наклонился ближе. Девочка быстро навострила ушки и обратилась в слух, с нетерпением ожидая, когда же узнает главный секрет.       — Под моей кроватью есть тайная комната, там я прячу сокровище, которое принадлежит тебе. — сказал мужчина очень тихо.       — В самом деле?! — девочка застыла в недоумении. Она думала, что они и так достаточно богаты. Но знать, что какое-то сокровище спрятано только для неё? Почему-то она была уверена, что это не деньги и не драгоценности.       — Это ведь не деньги…? — медленно спросила Оливия. Генри моргнул, услышав её предположение, а затем улыбнулся ей с закрытыми глазами.       — Это что-то ценное. — неопределенно ответил он. — Я оставляю это наследство тебе. — сказал герцог, прежде чем коснуться своей щеки. — А теперь дай этому старику за это награду.       Хихикая, Оливия наклонилась вперед и чмокнула его в щеку. — Спасибо, папа!       — Хахахахаааа! — он искренне рассмеялся, а внучка наблюдала за ним с теплом, которое завладело её сердцем.       — Папа! Папа! Можно я сегодня пойду к моему Льюису? — улыбнувшись, спросила она, и он поймал наживку.       Счастливые эмоции герцога улетучились, его плечи поникли в разочаровании.       Радостное выражение лица внучки не помогло ему принять то, о чем она только что его попросила.       — Уф… Нет… Сегодня не очень хорошее время… Ну, видишь ли… Они… чистят лошадей! Да, лошадей! Ты можешь пойти в другой раз! — нервно хихикнул он, положив руку ей на плечо.       — Ты ревнуешь, да? — дразняще улыбнулась девочка.       — Что? Ревную?! К ребенку?! Ха! Никогда! — сразу же пошёл на попятную дед, а Оливия хихикнула и снова обняла его. — Не волнуйся, папа, неважно, кого я встречу или полюблю. Папа всегда будет моим лучшим из лучших любимым человеком, и я буду любить тебя до бесконечности!       — Ты такое очаровательное, мое солнышко. Я тоже тебя люблю. — прошептал он, тепло обнимая её. Он позволил себе утонуть в этом море бесконечного тепла и радости.

✼✼✼✼✼✼ МЕСЯЦ СПУСТЯ✼✼✼✼✼✼

      -Молодой господин, пришли печальные новости. — Так встретил Альберта дворецкий, пропустивший его и Уильяма в дом. Мальчик был удивлен, не услышав обычных причитаний о том, что Уильям едет с ним в карете.       -В чем дело? — спросил он, остановившись на месте.       -Глава семьи Фоули, герцог Генри Джейсон Фоули скончался сегодня утром. — услышав эти слова, кареглазый резко обернулся. Он застыл на месте, пытаясь осмыслить то, что ему только что сообщили. Новость обрушилась на него тысячей кирпичей, и единственное, о чём он думал, это о том, как подавлена и несчастна сейчас Оливия.       Уильям отвёл взгляд. Новость не была слишком неожиданной, но от этого не стало легче её принять. Одного представления о том, как тяжело будет Оливии потерять деда, было достаточно, чтобы у него сжалось сердце. Девочка была важна для него. Как и Альберт, она была одной из них.       -Вас пригласили отдать дань уважения. Похороны состоятся сегодня вечером.-             Дворецкий протянул Альберту несколько чёрных конвертов, лежащих на серебряной тарелке, а затем взглянул на сироту, стоящего позади него. — Двое уличных оборванцев тоже были приглашены. Приглашение на похороны от благородной семьи не следует воспринимать легкомысленно, и все гости должны принять приглашение. Они также обязаны одеться соответствующим образом и соблюдать похоронные обычаи.       Альберт медленно, не говоря ни слова, взял приглашения, а затем развернулся и пошёл вперёд. Его взгляд был отстранённым и пустым, будто мальчик находился не здесь.       -Что значит, нас не пригласили? Нам нужно ехать в герцогство! Там объявят завещание великого герцога, и этот маленький ребенок, скорее всего, всё унаследует! Мы должны что-то предпринять, пока нас не опередил кто-то другой! — кричала мать Альберта, вскидывая руки. — Мы можем хотя бы попытаться убедить девочку дать нам в управление некоторые земли, мы пообещаем вернуть их, и она обязательно передаст их нашей семье! Подумайте, какими богатыми мы станем! Мы даже сможем повысить свой статус, сделав нашего первенца герцогом! Великий герцог, который отказывался от этого, умер, а ребёнок не сможет так просто отказаться, она доверяет Альберту! А если между нашими семьями состоится помолвка, то никто не будет возражать, когда мы возьмём в руки управление герцогством!       -Я знаю это! Но это проклятое отродье не прислало нам приглашения! Мы не можем просто прийти! Мы должны отправиться на следующий день.       Альберт ненадолго остановился и посмотрел на скрипнувшую дверь, за которой, как обычно, спорили его родители. Но вместо того, чтобы спорить о том, как выгнать             Уильяма и Льюиса, они обсуждали, как прибрать к рукам состояние Оливии.       Альберт уже собирался открыть дверь, потянувшись к ручке, но его остановила чья-то рука.       — Они не единственные, кто так думает. — серьезно сказал ему Уильям. — Сейчас по всему герцогству бродит множество волков, и сперва нужно остановить их, а не твою семью. Устроив здесь сцену, ты только истощишь силы, нам нужно собираться и уезжать.-       -Но Оливия…-       -Она умнее, чем все думают. Она не невежественна и определенно не настолько наивна, чтобы вот так просто отдать свое семейное наследие.- спокойно объяснял Уилл, отпустив руку брата.       -Пойдём. — пробормотал Альберт, и, развернувшись на пятках, направился на чердак. Они должны были сообщить Льюису прискорбные новости.       Аристократы в Британской империи делились на две группы: фракцию дворян, которые не были так близки к королевской семье из-за своего статуса, но всё же обладали большой политической властью в совете лордов и значимыми позициями в обществе.       С другой стороны была королевская фракция, которая всегда была на стороне королевской семьи и всеми силами старалась выдать за них своих отпрысков. В неё входили все герцоги империи, кроме одного. Герцога Лондона.       Лондонское герцогство никогда не было в хороших отношениях с королевской семьей и поэтому входило в дворянскую фракцию, а не в королевскую.       Герцогство было сильнейшим домом в Лондоне и символом справедливости в империи, титул позволял свободно возражать решениям королевской семьи или критиковать их.       Дворяне никогда не могли понять, как Лондонскому герцогству удаётся с такой легкостью противостоять королевской семье. И никто так и не дал ответа на этот вопрос. Потому что ответ заставит королевскую семью лишиться трона.       Корни семьи Фоули уходят в основание английской империи, у них было достаточно богатства, чтобы быть на вершине, на протяжении всех войн и исторических перипетий, в культуре и науке, имя Фоули было выгравировано в каждом уголке империи.       Королевская семья, почувствовав угрозу своему прочному существованию, приказала стереть их из памяти потомков.       Все записи о величии герцогства были сожжены, все достижения были присвоены королевской семьей, на многочисленных членов Фоули совершались покушения. Так продолжалось несколько десятилетий, королевская семья пыталась закрепить своё положение на вершине империи.       Ослабленное за долгие годы борьбы герцогство больше не представляло угрозы, и постоянные покушения прекратились. В это же время корона досталась новой королеве, узнавшей о грязных делах своей семьи. Ей стало стыдно за те бесчеловечные решения, которые принимали её предки.       Но она пришла к власти слишком поздно, чтобы иметь силы исправить то, что уже было разрушено. Она могла вернуть им их земли и сокровища, но не в её силах было воскресить мертвых или повернуть время вспять. На её плечах тяжким грузом лежало знание, что в живых остался только один человек из семьи, бывшей настолько огромной, что члены её жили более чем в семи поместьях.       Генри Джейсон Фоули.       Человек, который, прячась под кроватью, смотрел, как убивают его собственных родителей. Человек, избежавший смерти в двенадцать лет, когда его брат пожертвовал собой, чтобы спасти его, и человек, которого пытались застрелить, даже когда он просто шёл по улице, и который спасся лишь каким-то чудом.       Он был человеком, который пережил столько боли только потому, что был жив.       Именно поэтому он ненавидел дворян. Ему всегда казалось, что он один против этого огромного жестокого мира. Единственным человеком, который когда-либо был рядом с ним, была его жена, которая умерла задолго до него, оставив ему двоих детей: одного, от которого он отрекся, и второго, умершего в раннем возрасте.       Но королева верила, что никогда не поздно попытаться всё исправить, даже для этого единственного человека. Так между двумя семьями была заключена клятва.       Королева пообещала семье Фоули защиту и передала Великому герцогу все документы, подтверждающие участие монаршей фамилии в убийствах. Она дала ему право решать вопрос о доверии. Если они совершат хоть одну ошибку или причинят какой-либо вред семье Фоули, он разоблачит их, и они потеряют право на управление империей.       И он без колебаний принял такую клятву. Ради своей беременной жены и единственного на тот момент сына он согласился принял попытку королевы покаяться за дела её семьи. Но не простил их.       И когда он понял, что они больше не смогут тронуть ни его, ни его семью, он устремился к власти. Генрих добился богатства, получив доступ к драгоценным камням и построив шахты в Индии, а затем скупив земли по всей империи, что позволило ему контролировать важнейшие районы Лондона. Герцог не повторял ошибок своих предков. Он не доверял ни одному дворянину, контролировал их экономически и политически, не оставляя возможности противостоять ему или попытаться причинить вред его семье.       Для Генриха семья была священна.       Но сейчас, после смерти великого герцога, герцогство находилось в самом уязвимом положении. Даже если королевская семья не может совершить покушения, королевская фракция не знает о клятве, заключённой между семьями, и наверняка захочет отнять всё у незаконнорождённого ребенка, оставшегося единственным наследником.       Иными словами, всё, что им оставалось — это либо притвориться добрыми и отзывчивыми и забрать у неё всё, поставив несколько подписей и печатей. Либо просто медленно доить её до восемнадцати лет, добившись согласия выйти замуж за одного из их детей. В любом случае в конце концов им придётся от неё избавиться. Они не могут допустить, чтобы девочка попыталась вернуть своё положение или передала свою кровь простолюдинки их потомкам.       И Оливия знала об этих желаниях и планах.       Слуги задёрнули все шторы в поместье и закрыли все зеркала черной вуалью после того, как остановили часы со смертью её деда. Конечно, она не знала, сколько времени прошло с тех пор, как она потеряла единственного дорогого человека.       Все семейные картины были сняты и разложены вокруг гроба, кроме картины Оливии, поскольку она единственная осталась в живых. Её картины и фотографии были перевернуты лицом вниз.       Одетая во все чёрное, Оливия приветствовала гостей, которые прибыли почтить память её деда и отдать свои почести. Она ничего не отвечала на их слова и просто стояла, надев на шею ярко-золотой фамильный герб.       Её глаза были впалыми и тёмными, осанка — элегантной и гордой, но жёсткой, а лицо — холодным и безэмоциональным. Она выглядела безжизненной с усталыми и опухшими глазами, показывавшими, что она плакала несколько часов. Слёзы больше не текли, в какой-то момент она потеряла голос.       Устав от всех этих вельмож, которых она никогда в жизни не видела, и их льстивых слов, Оливия подошла к гробу деда и просто встала там, глядя на него. Она никогда раньше не видела его спящим, поэтому зрелище было непривычным. Он выглядел таким умиротворённым и расслабленным, а вокруг его лица и по всему гробу были разложены цветы. Она знала, что этот вид запомнится ей на всю жизнь.       Внезапное мягкое прикосновение к плечу напугало её. Девочка подскочила и обернулась, чтобы встретить пару алых печальных глаз, которые смотрели на неё с беспокойством.       — Прости… мы несколько раз тебя звали…- тихо произнес Льюис, и Оливия оглянулась на двух его братьев, которые были одеты в такие же чёрные костюмы, как и он. Все они почтительно прижимали к груди шляпы с грустными, но серьезными выражениями лиц, но, несмотря на ситуацию, увидев наконец знакомые лица, девочка немного расслабилась.       Губы у мальчиков по очереди шевелились, когда они выражали почтение её дедушке и молились за его покой, но она не придавала этому особого значения. Она кивнула им в знак признательности и поблагодарила за то, что они пришли вовремя.       Дальше всё было для Оливии как в тумане. Льюис всё время находился рядом с ней, а Уильям внимательно следил за гостями.       Альберт помогал в организации трапезы, раздавая указания слугам, а также Леонарту, который не мог справиться со всем в одиночку. В отличие от Оливии, другие дворяне уделяли большое внимание службе и её порядку, ведь чем пышнее были похороны, тем больше чести они оказывали покойному.       Но для Оливии похороны означали потерю и горе. Большим или меньшим было это горе, смерть не изменить, как и её боль.       К концу похорон всё вокруг стало для неё незнакомым, и единственным желанием было вернуться к себе домой. В свой настоящий дом, где живут её близкие.       Смерть великого герцога лишь вырвала её из грез и вернула к реальности. Это была не та жизнь, которую она должна была прожить. Это не та боль, которую она должна испытывать. Чем быстрее она выберется отсюда, тем меньше будет привязываться к здешним вещам и тем быстрее вернется к своей реальности и жизни.       В конце концов, это была всего лишь игра.       И кто знает, сколько людей погибнет только ради создания драмы или развития её персонажа.       Она, конечно, знала, как работают игры, и проклинала себя за то, что на какое-то время забыла, что оказалась в ловушке. Всё, чем она жила, было похоже на единственное в своем роде приключение, оно было таким захватывающим, таким прекрасным и таким идеальным в её глазах.       Трудно было не погрузиться в такую прекрасную фантазию.       — Этот мир действительно жесток. — пробормотала Оливия, глядя, как гроб медленно закрывают и уносят, по её щеке скатилась слеза. Казалось, будто её грудь набита иглами, которые так и норовят выскочить наружу. Эта боль была слишком невыносимой.       Всё её тело онемело, девочке казалось, что она смотрит на всё сквозь пелену. Её дыхание участилось, сердце заколотилось, а руки и ноги начали дрожать. Сознание заполнила одна-единственная мысль: они забирают его. Они забирают частичку её сердца.       В голове внезапно всплыло воспоминание о радостном смехе дедушки, затем одна из его кривых улыбок, а потом тёплые объятия, в которые он не упускает возможности заключить её пару раз в день. И не успела она опомниться, как в измученном сердце поднялась буря эмоций. Глубокая печаль, горе, одиночество, сожаление, пустота и страх.       Она до сих пор чувствует, как его слегка дрожащая морщинистая рука гладит её по голове и ерошит волосы, как его сморщенные пальцы нежно щиплют её за щеку, как сильные руки подхватывают её, словно она ещё совсем маленькая.       Она всё ещё ощущала в воздухе аромат жасмина, которым всегда наслаждалась, зарываясь лицом в его шею в любом из его отечески ласковых объятий.       Но, к сожалению, она не слышала его хрипловатого сильного голоса, в котором звучали игривые нотки, когда он говорил с ней. И только с ней. Это всегда заставляло её чувствовать себя такой особенной и неповторимой.       Но сейчас всё это развеялось по ветру.       В сердце закрался страх, и впервые за долгое время она почувствовала себя испуганной. Ей стало страшно, что однажды она забудет, как пахнет её дедушка, как ощущаются его грубые руки и как звучит его голос.       Оливия крепко зажмурила глаза и постаралась как можно лучше сохранить эти маленькие детали. Она не была готова отпустить ни одну из них.       -Я не готова отпустить тебя, папа. — она хныкала, всхлипывая и задыхаясь. Слезы потекли по лицу, когда она осознала, что он уже ушел. Они собирались закидать его грязью навсегда.       -Оливия… — пробормотал Льюис, собираясь погладить её по руке, но не успел он подойти, как она внезапно развернулась на каблуках и бросилась бежать так быстро, как только могла, исчезнув в первой попавшейся двери.       Сердце мальчика заныло от боли и сочувствия — видеть её такой грустной и разбитой, убегающей от боли и отчаяния. Почти инстинктивно Льюис поспешил за ней, боясь потерять её в незнакомом огромном поместье.

*ДИНГ! *

'85'

      Альберт, Леонарт и все мужчины ушли с процессией, оставив в доме только женщин и двух братьев Мориарти.       Вот так Уильям и поймал с поличным какую-то дворянку, которая рылась в бумагах и книгах в комнате Оливии. Девочка и не думала запирать свою комнату, в отличие от кабинета и спальни деда, потому что в ней не было ничего важного.       -Вы что-то ищете? — ледяным тоном спросил он, грозно глядя на неё. Если бы взгляды могли убивать, она могла бы уже быть в двадцати футах под землей.       -Молодая леди попросила меня принести…       -Странно. Потому что Оливия велела мне вызвать полицию на всех, кого я найду в этой комнате сегодня. — сказал мальчик сурово, прежде чем открыть перед ней дверь. -Я не хочу доставлять ей лишние проблемы сегодня. Уходите, пока я не передумал.       Женщине не нужно было дважды повторять, чтобы она быстро и без зазрения совести сбежала. Как и ожидал Уильям, шепотки и разговоры о том, что молодая леди отдала такой приказ, быстро распространились, и никто больше не пытался пробраться в другие комнаты, но он продолжал внимательно наблюдать за ними.       Альберт и остальные вернулись в поместье до захода солнца, после чего все гости разъехались. Слуги разбрелись по своим делам, занимаясь уборкой и переводом часов на реальное время.       -Молодая леди покинет Лондон на рассвете. Она ещё не знает. — сказал Леонарт Альберту, когда они стояли у входа на кухню и наблюдали, как Льюис, Уильям и Оливия сидят рядом за столом и молча ужинают.       Оливия чувствовала себя не намного лучше даже после того, как Льюис утешил её. Они просто сидели рядышком в саду и молчали, пока желудок мальчика не заурчал от голода, вызвав ответный звук в животе девочки.        Еда была безвкусной, и ей совсем не хотелось есть, она заставила себя глотать, потому что Льюис пригрозил собственной голодовкой, если она не поужинает.       Уильям, увидев их, ковыряющихся в еде, присоединился, просто чтобы подбодрить Оливию.       -Куда она едет? — спросил Альберт, нахмурив брови, озадаченный внезапным заявлением.       -В Индию. — ответил Леонарт. -Сейчас здесь слишком опасно для неё. Сэр Генри оставил завещание, в котором поручил её воспитателю, маркизу Солту, сопровождать её в Индию и заботиться о её образовании до шестнадцати лет. До этого времени он также будет ее законным опекуном.       — Он настолько надежен? — серьезно поинтересовался Альберт.       -Да, очень старый друг семьи и деловой партнер. — Леонарт медленно кивнул. -Не беспокойтесь о ней, я тоже буду с ней и стану защищать всеми силами.       -Но почему завтра…? — медленно спросил Альберт.       -Сегодня мы едва избежали прочтения завещания его светлости. Это случится завтра, и тогда все дворяне поймут, что маркиз уезжает со всеми документами и состоянием. Они непременно остановят его и попытаются обвинить в подделке завещания. Возможно, они отнимут у него и опеку над юной леди.       -Если говорить проще. Дворяне — наша главная проблема, поскольку они враги юной леди. — серьезно заключил он, стиснув челюсти.       -Почему они не могут просто оставить её в покое? — прошипел Альберт, потемнев глазами. Там дворяне, тут дворяне… Неужели они не могут просто перестать причинять вред невинным людям?

*ДИНГ! *

      Оливия дернула головой в сторону Льюиса, но очки его благосклонности не изменились. Она растерянно моргнула и перевела взгляд вперед, увидев перед собой очень длинное системное окно.

*Открыта новая глава: Герцогиня рождается герцогиней и воспитывается герцогиней, чтобы жить герцогиней».

Квесты: — Проведите почётные похороны своего деда.

— Покиньте Лондон до публичного оглашения завещания великого герцога.

— Возобновите занятия с маркизом Солтом и получите необходимые знания и образование.

— Посетите могилу своей матери.

— Защитите фамилию, спасая рудники от растраты в Индии.

— Возьмите на себя управление финансами дома вместо своего наставника.

— Заключите сделку с британской дворянской семьёй.

      Список продолжался и продолжался, но она слишком устала, чтобы читать его до конца. Она перешла к наказаниям и поощрениям и тут же пожалела об этом. Она тихонько сглотнула, крепче сжав ложку.       -Что-то не так? — тихо спросил Льюис. Она медленно повернулась к нему, моргая.       -Я скоро уеду из Лондона…- пролепетала она.       -Куда? — Уильям опередил Льюиса, задав вопрос. Оливия смотрела на тарелку с супом и покусывала нижнюю губу. Она должна была понимать, что игра не позволит ей так просто достичь 100 очков благосклонности. Должны быть и другие препятствия. И одно из них — внезапно разлучить её с Льюисом.       -В Индию. — тихо пробормотала она, словно стыдясь своего ответа.       -А тебе обязательно? — очень тихо спросил Льюис. Оливия оглянулась на дальнее системное окно.

«Наказание за провал / игнорирование любого из квестов: смерть × конец игры».

-…Я должна…