boy, interrupted

— И ты не хочешь посидеть со мной немножко? — Дазай почти умоляет, строя глазки. И не отпускает руку Чуи. — Лучше момента не придумаешь. Я бы рассказал тебе что-то интересное. Или ты мне. Почему о твоих наклонностях знает врач? Я не думаю, что ты сам это рассказал.       Чуя издал смешок. Дазай отпустил его руку. — Это мой брат, скорее всего. Хотя может жена препода, с которым я спал. Если они наводили справки. — Ты серьезно? — Думал ты один такой умный?       Дазай улегся с ногами на диван. Чуя последовал его примеру, разместившись на другом. — А что он у вас преподавал? — Философию.       Дазай промычал, как будто съел что-то вкусное. — И как он? — Меня удивляет твоя спокойная реакция на то, что я спал с мужчиной, который старше меня на десять лет. — А что тут стыдного? Я вот иногда смотрю на фотографии молодого Брэда Питта и думаю, какой же он шикарный. Я спал только с девушками, но к геям отношусь нормально. Да и ты на него не особо похож. — Я не гей. С девушками у меня тоже было. — О-о, да так ведь еще лучше. Так вот. Как это, спать с мужчиной? — Тебе нужны подробности? — Чуя закинул ноги на спинку дивана. —       Собираешься прикинуть, хочешь ли переспать с парнем? — Ну, считай это любопытством. — Можешь сам проверить, если так интересно. — С тобой? — Десять раз. Только суицидников я не ебал. — Как бы называлась такая ориентация? Суицидникосексуал? — Долбоебизм.       Дазай засмеялся и перевернулся на живот, рассматривая Чую. Рыжие волосы свисали с края дивана медными волнами. — Тебе нравится здесь? — Ты так быстро меняешь темы, что я не успеваю переключаться… Ну, я привык. Тут не так плохо, как оказалось. — Ты хотел бы сбежать? — Мне некуда. Да и незачем. Хотя моментами я об этом думаю. — Сбежал бы со мной? — Это как ебучая валентинка? Типо «давай вместе сходим на пикник»? — Может быть. Ты мне нравишься, Чуя. Ты интересный.       Чуя какое-то время молчит, просто не зная, как на это реагировать. — Я засмущал тебя своими речами? —             Дазай лукаво улыбнулся, укладывая голову на руки. — Да пошел ты, Дазай.       Осаму обратил внимание на то, что Чуя сейчас был в черной майке, и возможно, из-за его плохого аппетита в последнее время, его мышцы казались рельефнее, даже при таком плохом освещении это было заметно. Особенно Дазаю понравились его плечи. — Ты спортом занимался? — Дзюдо.       Шатен тихо присвистнул. — Круто. Можешь показать какой-нибудь прием? — Тебе сегодня разбитой губы мало? — Раны украшают мужчину. Или тебе слабо? — Ты даже не начинай эту хуйню. — Чуя сел. — Вставай. Вот ты серьезно лучше времени не нашел? Все спят. — Ну, днем тебя за такое могут и в настоящую дурку отправить.       Они встали друг напротив друга. — Я просто покажу тебе захват. И уроню тебя на диван, чтобы не шуметь. — Лады. — Попытайся меня схватить за плечо.       Дазай протянул правую руку к плечу Чуи, но ее тут же перехватили и шатен перевернулся через чужую спину, оказавшись на диване. Рыжий победно уселся сверху него, удерживая его руки. — Доволен? — Более чем, Чуя.       Вид немного растрепанного Дазая, лежащего под ним, взбудоражил тело Чуи. У Осаму очень слабые мышцы, и несмотря на его рост, он не устойчиво стоит на ногах, и к тому же не знает никаких приемов борьбы. Но Чуя, несмотря на это, ощущает себя победителем.       В гостиной резко зажигается свет, который ослепил обоих, и вот, Накахара быстро отпускает Дазая и падает с него на пол, ударяясь об что-то твердое. — Чуя, успокойся. Это Ацуши. — Дазай и сам успел порядочно напугаться, что слышалось по тону. — Я же говорил, не включать свет! — П-простите… Я просто хотел перекусить, раз все равно дежурный спит… Ч-чуя? — Боже… Чуя? Он ударился об стол! Ацуши, принеси мой телефон, быстрее! Ай, нет, свой!       Самоубийца сел на колени рядом с Чуей, пытаясь осторожно осмотреть его голову. Крови не было, значит максимум — сотрясение. Возможно повлияло и то, что Чуя мало ест.       Внезапно Чуя вскрикивает, хватая Дазая за плечи, открывает глаза, и тут же начинает смеяться. — Придурок… Ладно, я беру слова обратно, ты точно такой же псих, как и все здесь. —       Дазай встал и облегченно сел на диван. — Да я правда сильно ударился! — Я пойду… — Ацуши, как одичавшая кошка, быстро взбежал по лестнице, перед этим выключив свет и прихватив пару батончиков мюсли. Кажется, он боялся, что сейчас эти двое подерутся. — Это было не смешно, даже для меня. — Негромко сказал Дазай. — А если бы я успел отцу позвонить? — Я бы продолжил отыгрывать обморок.       Дазай словно как-то странно влиял на Чую. Он стал более шутливым и садистским, всего лишь за какие-то полмесяца общения. — Можно я теперь попробую этот прием? — Ты не сможешь без подготовки, тем более я тебе ничего не объяснил. — Просто хочу попробовать.       Попытки Дазая завалить Чую выглядели действительно жалко. — Знаешь, в Бойцовский клуб тебя бы не взяли. — Чуя снова сидит на нем, но уже на спине, заламывая ему одну руку. Несильно, но это все равно неприятно. — А тебя бы из-за роста не взяли. Слишком мелкий. — Дазай это говорит, стараясь не выдавать голосом, что ему уже больно. — Почему-то мне это сейчас не мешает. Чего ты добиваешься, Дазай? — Чуя отпустил его, и хотел было встать с него, но Осаму перевернулся на спину и ухватил его за бедра, удерживая. — Что ты делаешь? — Тон Чуи уже скорее уставший и не заинтересованный, но только со стороны. — Чуя, я тебе нравлюсь?       Разум говорит четкое «нет». Но его расстройство, заставляющее испытывать очень интенсивную симпатию и влюбчивость…       Дазай явно не тот, с кем нужно общаться, не то что пытаться в отношения. Он такой же проблемный, как и Накахара, если не больше. Но Чуя изголодался по алкоголю, по романтике и по чужому теплу. Что-то должно заполнить пустоту.       Суицидник, безусловно, красив, он интересный собеседник и, кажется, Чуя ему тоже симпатичен. Последняя мысль не покидала Чую почти никогда, особенно последнюю неделю. Дазай пытается заботиться или Чуя просто давно не получал даже небольшого внимания?       Чуя поддается своему минутному желанию, наклоняется ближе к Дазаю, и сразу целует его, не спрашивая разрешения, и не давая ему пару секунд на осмысление. Чуя даже себе не позволил подумать.       Дазай на какое-то мгновение растерялся, но потом начал отвечать, ничуть не уступая Чуе. Губы Осаму кажутся Накахаре идеальными, их терпкий вкус хочется смаковать бесконечно. Даже ранка на губе не портит впечатление.       Шатен запускает руки под чужую футболку, оглаживая сильную спину. Дазаю непривычно — тело парня сильно отличается от девичьего, оно не мягкое, нет плавных изгибов. Но ему начинает нравиться.       Чуя отводит руку назад, надавливая на бугор под чужими брюками. — Чуя, не надо. — Дазай разрывает поцелуй, отстраняя от себя парня. — Почему? — Мы оба плотно сидим на антидепрессантах. — Дазай проводит пальцем по щеке Чуи. — У нас банально не встанет. Да и нас услышат. — Блять… — Чуя шумно выдыхает через нос, опуская голову. Почему его никто не предупредил об этой херне? Чуя привык к высокому либидо, это уже часть его личности. Тот факт, что их могут застукать, его вообще не пугал — после того, как потрахаешься в кабинете колледжа, перестаешь об этом переживать.       Дазай притянул Чую обратно, за затылок, и поцеловал уже нежнее и спокойнее. — Но знаешь, мы могли бы это сделать после выписки. Если твой запал не пропадет. Хорошо?       Чуя лег на грудь Дазая и кивнул. Шатен запускает руку в рыжие волосы, гладя парня. — Ты ахуенно целуешься. — Без стеснения говорит Дазай. — Правда? — Да. Кажется, мне окончательно сейчас снесло крышу. — Охотно верится. Надо идти спать уже. Иначе я усну вот так. И Йосано нас четвертует. — Полежи еще немного так со мной. Мне нравится. — Если усну — разбуди.       Дазай нежно перебирал волосы парня, и Чуя чувствовал себя так, будто его правда любят, впервые за долгое время. Как будто это происходило впервые, а не в очередной раз.       Чуя проснулся в своей кровати. Сегодня он, на удивление, выспался и даже сначала не вспомнил, что было вчера ночью. А когда понял, что произошло между ним с Дазаем, появилась тревога. Это Дазай его отнес его в комнату? Или кто-то из персонала? Хотя, наверное, его бы сначала разбудили с криками.       Ацуши уже был на своей консультации, судя по тому, что его не было в палате, где он проводит большую часть времени. Тогда Чуя решил поискать Дазая.       Комната Осаму находилась после двери Каджи и Тачихары. Чуя осторожно постучал. — Кто это? — Спросил тихий голос. — Чуя. — Входи.       Первое, на что обратил внимание Чуя, зайдя в комнату — в ней не было камеры. По крайней мере ни в одном из углов под потолком он ее не обнаружил. — Дазай опять сломал камеру. — Снова сказал тихий голос, явно уловивший взгляд Чуи.       На кровати справа сидел тот самый худощавый парень с длинной челкой, Алан. — Понятно. Ты его не видел? — Не связывайся с ним. — Что, прости? — Лучше не общайся с ним. И тем более не что-то большее. Поверь, я знаю его дольше твоего. В нем живет бес, если не демон. Конечно, у всех есть свои демоны, но он… Он сам по себе чудовище. — Аллан тянул слова, будто читая притчу, при этом говорил негромко и чарующе. — Он как суккуб, способен влюблять в себя таких, как ты. Как коллекционер бабочек, он губит невинные души, которые сами летят к нему. Но он оборвет тебе крылья.       Чуя слушал это, не зная, как реагировать. — Ты говоришь такими метафорами… — Это моя работа. — Писатель?       Темноволосая голова согласно качнулась. — Понятно. Хорошо, я подумаю над твоими словами. — Я знаю, что ты мне не поверил. Но спасибо за вежливую ложь. — Парень вздохнул. — Дазай скорее всего в кабинете арт-терапии. — Спасибо.       Чуя вышел с каким-то странным щемящим чувством в груди. Тревога усилилась.       Он спустился по лестнице и услышал, как кто-то играет на фортепиано. Чуя заглянул в приоткрытую дверь кабинета. Дазай сидел за инструментом, и своими длинными тонкими пальцами ловко наигрывал какую-то знакомую мелодию, которая звучала легко и нежно.       Чуя так и замер, слушая мелодию и наблюдая за движениями рук Дазая. Это завораживало. Музыка подошла к кульминации и вскоре затихла. — Красиво. — Только и сказал Чуя. Это выглядело, наверное, так глупо, но Дазай не стал обращать внимание. — Это из The Beatles. — Дазай тепло улыбнулся. — «Так и быть». — Не знал, что ты играешь на фортепиано. Ты прям виртуоз.       Чуе казалось, что Дазай засиял. — Чуя, не смущай меня так. Давно проснулся? — Только что. Со скольки лет играешь? — С 10-ти. Ходил в музыкальный клуб. — Круто. — Чуя забыл, как неловко бывает, когда пытаешься вести разговор о другом человеке. — Ты играешь на чем-нибудь? — Нет, конечно нет. У меня нет слуха. — Кто тебе это сказал? — Дазай лукаво улыбнулся. — Никто. Но я в этом уверен. Как минимум я ужасно пою. — Почему-то тебя легко представить играющим в рок-группе. Ну знаешь, на барабанах, например. Я был бы главным фанатом. Прям вижу, как ты берешь свою футболку, снимаешь, кидаешь со сцены и я ловлю, а потом отбиваюсь от других твоих фанаток.       Чуя смутился и скрыл это смехом, прыснув. — Мне пора на консультацию. — Дазай встал из-за фортепиано и поравнялся с Чуей, наклонился и еле ощутимо поцеловал его в уголок губ. — Не забудь позавтракать.       С этими словами он ушел, оставив смущенного и влюбленного Чую одного.       Для Чуи любая влюбленность обычно была, словно маленькое пламя, которое залили бензином. Эмоции нахлынывают с такой скоростью, что Накахара не замечает, как быстро он начинает грезить о будущем с этим человеком, восхвалять его и возвышать над всеми остальными. Даже если они знакомы один вечер. Даже если отношения невозможны.       Накахара вспомнил о том, что он хотел сделать вчера — найти в интернете что-нибудь о своем диагнозе. Поэтому он умылся, захватил яблоко с кухни и поднялся обратно в комнату. «Расстройство личности, при котором имеется ярко выраженная тенденция действовать импульсивно, без учета последствий, наряду с неустойчивостью настроения. Склонность к употреблению алкоголя, психоактивных веществ, беспорядочным половым связям, экстремальным действиям, нанесению себе вреда и суицидальным попыткам.» — Бред. — Про себя сказал Чуя. Он не верил в то, что все происходящее с ним — всего лишь диагноз.       Если убрать его импульсивность, то что тогда останется? Он будет, как Поль? Или все-таки что-то из этого не диагноз? Где находится эта грань?       В окружении Чуи было много людей, которые были похожи на него. Взять, к примеру Юан — его близкую подругу и бывшую одногруппницу. Такая же взбалмошная, резкая, но только по-девичьи. Красит волосы раз в неделю, бьет себе и другим портаки, пьет как не в себя. Лишь в плане интима она немного другая — более ответственная. Да и в плане учебы — она каким-то образом все еще учится. Остальные не так близки Чуе, но он уверен, что они ничуть не отличаются.       С бывшими партнерами он отношения никак не поддерживал. Друзей, как таковых, почти не было — одни собутыльники. Исключение — подруга, которая, как Чуе кажется, просто терпит его.       Чуя просто застрял в пубертате, разве в этом есть что-то сверхъестественное?       Накахара посмотрел на время, и понял, что ему уже пора на свою психотерапию. И относительно нее, он решил зайти с другой стороны. — По закону вы обязаны сказать от чего и чем меня лечите. Есть даже отдельная статья на эту тему!       Фукудзава, кажется, слышал это не в первый раз. — Чуя-кун, в случае с психиатрией, где речь идет непосредственно о психике и разуме, так не работает. Иногда бывает, что пациент, узнав свой диагноз, пытается мимикрировать под здорового, чтобы скорее выйти из больницы. Или, к примеру, тот же самоубийца узнает, какие именно таблетки ему дают. А потом вычитает их смертельную дозировку, накопит, наестся. По-твоему, это безопасно?       Чуя, пожалуй, об этом не подумал. — Некоторые, например, боятся набрать вес из-за лекарств. Но при этом находятся на волоске от смерти из-за недовеса. Мне продолжать, или этих примеров достаточно?       Чуя нахмурился и замолчал. — Твое знание диагноза не сделает жизнь легче.       И ведь доктор прав. Чуя не ощутил облегчения, когда узнал, что с ним. Это создало лишь больше вопросов. Поэтому он решил пока что не поднимать эту тему. — Чуя, я думаю, что тебе нужно начать вести дневник. Записывать, что ты чувствуешь, что тебя радует, расстраивает, злит. Ты ведь раньше увлекался писательством? — Это было несерьезно и давно. — Почему бы снова не попробовать? Мори-сан сказал, что это пойдет тебе на пользу. Это эффективная практика. Как минимум, она поможет тебе лучше разобраться в своих эмоциях. Тебе не нужно будет показывать мне дневник, просто веди его для себя. Я буду лишь иногда давать идеи, о чем написать. — Я… Я попробую. — Негромко отвечает Накахара.       После сеанса мозгоправки, Чуя подошел на пост медсестры, чтобы выпить таблетки, и сразу заметил, что прибавилась еще одна пилюля. — Что там еще новое? — Нормотимик. Стабилизатор настроения. Выпей здесь, Чуя. — Медсестра Хигучи протягивает Чуе пластиковый стаканчик.       Чуя не знает, почему в этот раз решает оставить таблетки под языком. Отойдя от сестринского поста, он прячет их в карман джинс. И ловит на себе заинтересованный, почти самодовольный взгляд Дазая. Тот сидел в кресле и читал какую-то толстую книжку. Рыжий закатил глаза и поднялся по лестнице к себе. Не хватало, чтобы еще Дазай ему посылал ментальное «ай-ай-ай, Чуя, как не стыдно».       Накахара просто хочет попробовать найти по описанию, что это за препараты. И спустя полчаса, он находит информацию обо всех. То что он пьет — антидепрессант, нормотимик и противотревожное. Успокоив свое любопытство, Чуя достает блокнот, оставленный Полем, и ручку, которую еще давно попросил у Куникиды. Теперь она осталась ему на память о том, как его будили в 6 утра и заставляли заправлять кровать.       О чем писать, парень не знает. Поэтому начал с мини-биографии. Оказалось, это даже интересно. Как будто представляешь себя героем книги от первого лица. — Что пишешь?       Рыжий вскрикивает и чуть ли не подпрыгивает на кровати. Дазай плюхнулся на кровать прямо за его спиной, у стены. — Блять, Дазай! Никогда так больше не делай! — Хорошо, извини, что напугал. Не думал, что малыш Чу бывает таким сконцентрированным. — Не называй меня так! Я просто веду дневник. Мне сказали, что это поможет разобраться в себе. — Занятно. Мне тоже предлагали, но это не мое. Быстро бросаю. Может, отложишь пока это дело? — Я хотел спросить, как раз… Тебе давали это?       Чуя достал из кармана таблетки и показал Осаму. — О, зептол. Мне его выписывали. Гасит всякие импульсивности. Мне во время мании дают. — И как это ощущается? Препарат, в смысле. — Ну, просто начинаешь жить не одними эмоциями, а как-то ровно. В целом, даже помогает. Так что лучше выпей. А вот антидепрессант тебе хреновый выписали. Прозак. Ты же суицидник. Он только ухудшить состояние может. — Я не суицидник! — Громким шепотом возмущается Чуя. — Ладно-ладно. Его хоть пей, хоть не пей. Максимум тревожность гасит. А, ну и побочки в виде сниженного либидо. Так что тут на твое усмотрение. — А ты, я вижу, знаток тот еще. — Конечно, меня ведь чем только не пичкали.       Раздался стук в дверь, и через пару секунд, она открылась. — Дазай, вот ты где. Проверка. — Со мной все чудесно, я ведь с Чуей.       Хигучи чуть улыбнулась и вышла. — Тебя так постоянно дергают? — Ага. Раньше вообще каждые пять минут заходили. — Серьезно? — Каждые пять минут проверки, мыться только присмотром, да даже бриться. Если лежишь в кровати дольше суток, тебя заставляют ходить на улицу и дышать воздухом. Опять же, в сопровождении. А еще, тебе наверное не сказали, но телефоны могут отбирать, по разным причинам. Короче, зависит от твоего поведения. На крайняк могут вообще отправить в районную дурку. Там сейчас парень, который был здесь всего два месяца назад. Так что будь паинькой, Чуя. — А за что его отправили туда?       Дазаю было в удовольствие, что его с интересом слушают. — У него шизофрения и религиозный бред. Начал писать Библию прямо на стене в коридоре и проведывать. И не давал к себе прикасаться. Скрутили и увезли. — Мда, тут у вас весело.       Дазай уже в наглую разлегся на постели, положив руки под голову. — А как я в кровати у себя оказался? — Ты сам дошел, я бы тебя не поднял. — Отвечает Дазай. — Не потому что ты тяжелый, просто у меня бы так швы на руках разошлись. Я тебя разбудил и ты сам побрел. Немного Ацуши помог, он к холодильнику бегал, как раз. — Кстати, где Ацуши? — Только сейчас понял Чуя. Его не было в палате уже долго. — А, он отравился ночью. На скорой увезли утром.       Накахара резко сел, непонимающе уставившись на Дазая. — Ну, он съел что-то с истекшим сроком годности, йогурты какие-нибудь… Чтобы не заметно было, что он съел. Как обычно. — А почему? Зачем он их съел? — Он же булимичит. Чуя, не заставляй меня разжевывать! Что такое нервная булимия знаешь?       Чуя медленно кивнул, все еще свыкаясь с мыслью, что у 18-летнего парня, с которым он живет в одной комнате, расстройство пищевого поведения.       Они немного общались, и Чуя знал, что он недавно только закончил школу и должен был выйти из детского приюта. Но его, после какого-то случая, забрали сюда. Накаджима лишь отмахнулся, сказал, что не хочет об этом рассказывать. — Я думал, что ты знаешь. Ацуши как-то сварил себе килограмм сухого риса и заточил с соевым соусом… Он не контролирует голод. Переедает и ему становится плохо. Я каждый раз удивляюсь, как в него столько еды вмещается. И он при этом такой худой. — Это ужасно… — Только и выдавливает Чуя. — В смысле… Наверняка ему очень тяжело так… — Не кисни, Чуя! Он справляется. Ему сейчас лучше. Просто у всех бывают срывы.       «Да, наверное это так» — подумал Чуя. — Вчера просто выдался момент пойти на кухню и набрать еды, вот он и… Все будет нормально с ним. От твоего беспокойства он только сам будет нервничать.       Чуя еще раз кивнул, сделав для себя отметку о том, что нужно будет почитать о булимии. — Пойдешь курить? — Спросил Дазай. — Кофе хочу. Тебе можно выходить? — С тобой, я думаю, Йосано отпустит. Встану на колени, делов то.       И Дазаю правда приходится упрашивать Йосано чуть ли не на коленях. — Я буду хорошо себя вести! Мы просто дойдем до кафетерия! Тут идти-то… Ну Йосано-сенсей!       Женщина серьезно посмотрела на Чую. — Смотри за ним. Дорогу переходите осторожно. — Да хоть за ручку пусть меня ведет! — Скулит Дазай.       Скорее всего, врач согласилась лишь потому, что Дазай своей мольбой просто наводил шум.       Чуя надел куртку, Дазай — свой тренч, и они отправились в длинный путь, целых сто метров. — Американо, пожалуйста. — Чуя насчитывает нужную сумму наличными и кладет в лоток для мелочи. — Ожидайте, я принесу вам заказ.       Официантка начала готовить кофе, а Чуя уставился на Дазая. — Ты не будешь ничего заказывать? — У меня нет денег. Отец все забрал. — А… — Чуя хотел напомнить ему про лежащую в кармане купюру, но не стал. Ее ведь могли уже забрать. — Ясно… Хочешь что-нибудь? — Ты меня угостишь? — У Дазая заблестели глаза, будто он сейчас заплачет. — Да. Выбирай себе что-нибудь. — Можно тогда мне горячий шоколад? — Девушка, еще, пожалуйста, горячий шоколад, большой. — Хорошо, скоро будет! — Увлеченная работой девушка даже не повернула голову. — Я тебя обожаю, Чуя.       Они сели за столик подальше и сняли верхнюю одежду. Заказ принесли довольно быстро, и Дазай начал жадно вдыхать аромат шоколада. — Я обожаю сладкое, кстати. Такая слабость. Сразу мозг начинает работать. — Запомню. — Чуя отпивает кофе. — И я не понимаю, как ты такую горечь пьешь, невкусно же. Я если и пью кофе, то обязательно с сахаром и сливками. Или с сиропом. Чуя?       Накахара смотрел куда-то на барную стойку. Женщина лет тридцати, с высоким пучком и в розовом пальто, которое совершенно ей не шло, пристально смотрела на Чую в ответ. Воздух между ними словно наэлектризовался. — Дазай, это жена того препода.