Клеймо Паверелл.

      Перейдя на платформу 9¾, Амадея и Том наконец-то смогли ощутить свободу и расслабленность. Они скоро будут дома. Реддл, как высокий маяк, который указывал путь Дее, рассекал толпу, и она семенила следом за ним, изредка громко здороваясь со своими знакомыми. Том же коротко кивал слизеринцам и улыбался самым приближенным. Добравшись до входа в поезд, они остановились из-за образовавшейся очереди из учеников с сундуками.       — Дальше разделяемся или как?       — Или как, — отрезал Том. —Меньше слов, больше дела, или мы до самого выезда здесь простоим, — подтолкнул он её в толпу, одновременно волоча за собой сундук. — Попроси потом своих домовиков, чтобы мне зачаровали какой-то чемодан чарами подобными твоему, — сквозь зубы пропыхтел он, вываливаясь с Амадеей в поезд.       Том тут же магией привёл свой вид в первоначально опрятный и выглаженный, что совсем не вязалось с взлохмоченной Деей, которую словно только-только шандарахнула молния. Она с завистью посмотрела на Реддла.       — Тебе помочь? — вежливо поинтересовался Том, глядя на неё.       Она одарила его раздраженным взглядом, применяя к своей одежде чары.       — Пошли, давай, чего в проходе стоять?       Многие купе уже были заняты, снаружи были слышны весёлые голоса младшекурсников, такие счастливые и беззаботные, когда-то и она тоже, наверное, была такой в глазах старшекурсников. Но война внесла свои краски, и среди счастливых семей и детей встречались те, на чьих лицах не было улыбок, а скорее печать смерти. Видеть подобное на лицах детей особенно ужасно: бледные лица, пустые взгляды без единого проблеска, присущего детям озорства. Контраст между теми, кого не коснулась война, и теми, на ком она оставила след, был настолько очевиден и выразителен, что было чувство, что два мира схлопнулись, нелепо смешиваясь.       — Ой! — пискнула Дея, врезавшись в Тома. Она подняла взгляд на него.       — Амадея, тебе глаза для красоты даны? Заходи, это купе свободно, — проворчал Том, пропуская её внутрь.       Том расположился слева так удобно, что у Деи затекла спина только от одной мысли о том, как ей сидеть до конца поездки. Она, не церемонясь, полулегла, опершись на стену и подложив под спину подушку. Не сговариваясь, они оба достали книги: Дея привычно выбрала магловский роман, а Том — фолиант по алхимии, взятый из её хранилища.       Она добралась до последних глав романа Гастона Леру «Призрак оперы», и чем больше читала, тем сильнее погружалась в историю, особенно в судьбу Эрика.       ... Это будет мой свадебный подарок, подарок от «бедного, несчастного Эрика». Я знаю, вы любите этого молодого человека. Вы не должны больше плакать. — Читая, Амадея не сдержала слёз и глухого всхлипа; вся история навеивала печаль, а поступок Эрика терзал душу. — Она нежно спросила, что я имею в виду. Я сказал ей, и она поняла, что я стал бедной собакой, готовой умереть за неё, что она может выйти замуж за своего молодого человека, когда захочет, потому что плакала вместе со мной… Ах, дорогая, вы не можете себе представить… Говоря ей всё это, я как будто хладнокровно резал своё сердце на куски… Но она плакала со мной... — и она плакала вместе с ним, ведь его рассказ также резал и её сердце, причиняя боль.       Сдержать слёзы было просто невозможно. Представляя себя на месте этого израненного человека, она поняла, что не смогла бы так просто отпустить возлюбленного. Отдать кольцо и пожелать счастья, а неизбежная смерть Эрика добавляла ещё большей трагичности всей ситуации.       Том, оторвавшись от чтения, привычно протянул ей платок. За ночи, проведённые в их убежище, он не раз сталкивался с её слезами. К его удивлению, Амадея была очень эмпатична к книжным персонажам, но не к реальным людям.       — Знаешь, Том, Эрик на тебя похож, — произнесла Дея, дочитав книгу. — Только нужно дождаться, когда у тебя отвалится нос, тогда точно будешь похож! — пошутила она.       — Что? — Том даже сразу не нашёлся с ответом при виде нелепо распухшего красного носа и красных глаз-щелок.       — Эрик талантлив, умен, и если бы не его внешние недостатки, мог бы достичь многого! Ему не повезло с семьёй, жизнь была тяжёлой, а потом он влюбился, — тяжёлый взгляд заставил её заткнуться и не продолжать, но не надолго: — Хэй! Не смотри на меня так, я просто знакомлю тебя с персонажем, — надулась Дея на скептический взгляд Реддла.       Их зарождающийся спор прервала тележка со сладостями, от которой они вежливо отказались.       — Слушай, Реддл, в этом году я получу кубок школы, — как что-то само собой разумеющееся, бросила она, кусая только что вытащенный шоколадный кекс. — Будешь?       — Буду, — тут же согласился он. — Ты серьёзно думаешь, что можешь стать лучше меня? Спорим, что нет?       — Я уже лучшая! — гордо вскинув подбородок, произнесла она самым раздражающим горделивым голосом.       — Да-да, конечно же, ты лучшая, — без особой веры поддержал её Том.       — Как насчёт сразиться в Выручайке? — бойко предложила она, поддаваясь вперёд.       — Где? — непонимающе нахмурился Реддл.       — О, Мерлин! — закатила она глаза на вопрос. — Ты со своей свитой там всё время ошиваешься!       — Ты и об этом знаешь, — уже без всякого удивления констатировал он. — Я не против сразиться, но не надейся на поддавки с моей стороны, — осклабился он, многообещающе.       — Ха? Это ты не думай, что я по дружбе буду сдерживаться, и к слову, я имела в виду именно сражение, не дуэль.       — То есть без правил?       — Почти, можно использовать что угодно, кроме того, что убьёт, искалечит или мы не сможем исправить самостоятельно. Ты же не хочешь, чтобы про наши игры прознали профессора?       — Логично, у меня нет причин для отказа, будет интересно узнать о твоих способностях.       Амадея растянула губы в хитрой улыбке, прищурив глаза; она была полностью уверена в том, что не проиграет Тому, и если не выиграет, то выйдет в ничью. Всё же она ни за что на свете не стала бы умалять талантов и силы Реддла. Он силен, умен и хитёр, а значит, стоит ей лишь чуток расслабиться, и он одержит победу. Но и она не лыком шита. Том явно будет делать ставку на магию, а она, в отличие от него, не станет гнушаться и хуком в челюсть, и табуреткой в бок. Одно лишь представление их "дуэли" приводило её в восторг.       — А на что спорим? — оживлённо поинтересовалась она, задумавшись; на деньги было бы слишком просто, на сладости — по-детски.       — На желание, — оборвал Том её мысли.       — Желание? Давай, а что за желание?       — Скоро узнаешь, — самоуверенно ответил он. Вот так самомнение! — подумала Амадея, лишь фыркнув в ответ.       Следующим, чем она решила себя занять, стал журнал о магическом строительстве. Передовые дизайнерские решения в интерьере, схемы и заклинания. Она как губка впитывала новую информацию, которая в скором времени будет жизненно ей необходима. Она теперь на седьмом курсе — финишная прямая, к которой она шла на протяжении нескольких лет, упорно учась и работая.       Честно говоря, несмотря на её слова и внешнюю уверенность в своём будущем... она боялась, боялась того, что будет после выпуска, когда она окажется одна, один на один со взрослыми проблемами. Она не тешила себя иллюзиями, что её скромных сбережений хватит на самостоятельную жизнь. Оплата жилья не на одно лето, а на куда больший срок; оплата хранилища в Гринготтс, продукты, одежда и прочие траты — все её накопленные за пару лет галлеоны растают быстрее снега на ковре!       У неё остался участок, на котором раньше располагался дом её семьи, но самостоятельно возвести дом будет сложно. Возможно, она сможет договориться с домовиками, и те ей помогут, но даже так это займёт ни день и не два, а минимум год. У неё есть друзья, те же Оливия и Эльфрад, но как она может взваливать на них свои проблемы? Не просто какие-то моральные переживания, а финансовые? Показать свою уязвимость и слабость? Нет, для неё это чересчур. Хватит с неё и одного Реддла, видевшего её испуганной, на грани истерики.       — Мы уже почти доехали, я вижу огни замка, — немного сонно проговорила Амадея, оторвавшись от зарисовки понравившейся планировки дома. — Ты не передумал? Всё ещё уверен, что появление в школе — хорошая идея?       — Мерлин! Дея, почему ты взволнованна этим вопросом больше меня самого? Что в этом особенного? Миролюбивое общение среди грифов и змей — явление нечастое, но и такое бывает.       — Боюсь, твои поклонницы меня на лоскутки разорвут, — пошутила она.       — Я и не подозревал, что ты в душе трусливый крольчонок! — подколол Реддл.       — Сказал наивный дуралей!