Клеймо Паверелл.

      Утром, особо не церемонясь, после пары стуков в комнату вошёл Том. Он по-хозяйски взял себе стул и сел напротив её кровати.       — Рассказывай, что ты знаешь о крестражах.       — Реддл, сейчас, ээ... — она сонно потерла глаза и, прищурившись, посмотрела на время. — Пять утра?! — воскликнула, полная возмущения.— Реддл, какого чёрта! Я как минимум ещё два часа могла спать!       — Я не мог больше ждать, и ты сама обещала потом рассказать, так что говори.       — Мордред тебя раздери, Реддл, — провыла она в подушку, а потом ею же запульнула в Реддла.— Крестраж — это, хух, — она вздохнула, пытаясь собрать мысли в кучу — так-с, проще объяснить иначе. Смотри, смерть, предположим, это дракон, который спит крепким сном ровно до момента, когда душа должна покинуть тело. (И ты, должно быть, слышал легенду о перевернутой чешуйке?) Крестраж — это та самая чешуйка, ты, можно сказать, вырвал её у дракона и... пробудил его. Но пока чешуйка у тебя, дракон не сможет тебя тронуть. Но вот в чём загвоздка: дракон может всё обставить так, что ты уронишь чешуйку, и тогда... — она выдержала драматичную паузу, а потом резко воскликнула: — Цап! И ты мёртв. И да, чешуйка одна, и, создавая крестражи, ты крошишь эту чешуйку на более мелкие кусочки. Толку с этого не много, а после трёх и вовсе идёт уже во вред. Даже три крестража скажутся на твоём внешнем облике, магии и, главное, на ментальном здоровье. Часто у таких индивидов появляется гиперфиксация на каких-то объектах или целях, и зачастую это же и ведёт их к краху. Потом дам почитать об этом более научно и мудрено, но простыми словами всё обстоит так. А теперь свали к себе, прошу тебя, я всё ещё хочу спать!       Реддл вышел, и Амадея со стоном рухнула на возвращённую ей подушку. Завернувшись в кокон из одеяла, она свернулась клубочком, закрыв глаза. Она доспит свои два часа!

***

      День в приюте прошёл скучно, в принципе, а как ещё он мог пройти в месте, похожем на тюрьму строгого режима? Хотя не ей об этом говорить, Амадея отлынивала от любой работы с проворством ужа. Как говорится, нет денег — нет работы, таков её девиз: за бесплатно она уже давно не гнёт спину.       Реддл, скрипя зубами, чистил полы и драил чёрные от нагара кастрюли. В отличие от неё, он на удивление в приюте был иным, не тем, кого она знала в Хогвартсе. Но забивать себе голову ерундой, состоящей из мыслей о Томе Реддле, она не станет, велика честь для него.       Жизнь Амадеи всегда начинается с наступлением ночи, так и сегодня должно было быть. В спешке она накрасилась, оделась и при полном параде вышла за дверь, где её ждал непредвиденный и не слишком приятный сюрприз.       — Во что ты вырядилась? — всё ещё немного сонно произнёс Том, голос которого в темноте звучал как глас из преисподней.       Амадея вздрогнула и быстро шикнула на Реддла, призывая его к тишине. Комендантский час в приюте наступал ровно в девять часов и не минутой позже. Мэри только закончила обход, и Амадея, которой нужно было быть в пабе ровно к десяти, была в шаге от опоздания. Поэтому появление Тома было совершенно не к месту.       — А тебе какая разница, иди спать! — шёпотом возмутилась она.       — Никакая, но ты должна сейчас спать, а не... — его взгляд прошёлся по чёрным туфлям на каблуках, юбке с игривым вырезом и блузке с тремя растёгнутыми пуговицами под тонким плащом. — ...ходить как дама лёгкого поведения. Куда ты собралась в таком виде?       — Реддл, ты что, мой отец?! И не надумывай! Я не занимаюсь ничем предрассудительным, а лишь работаю в пабе официанткой, и, к слову, уже опаздываю! — Амадея уже собиралась уйти, как Реддл, точно клещ, прицепился к её руке.       — Я пойду с тобой.       — Ты решил по-геройски побыть джентльменом? Не стоит, — с неприязненной улыбкой сказала она.       Но вот не задача переубедить Тома Реддла: дело не просто непростое, а в целом невозможное.

***

      — Ники! Отнеси третьему столику! — пробасил Берн, передавая поднос с закусками и двумя кружками пива.       — Есть, Бос! — в шутку отозвалась она, принимая поднос.       За третьим столиком сидело двое мужчин, уже порядком поддатых, как, впрочем, и все в пабе. Когда Амадея поставила поднос на стол, по ней привычно прошлись оценивающие взгляды в сопровождении сальных шуток. В ответ она лишь улыбалась и отшучивалась. Знали бы эти идиоты, что Амадея делала с ними в своих фантазиях... О, её идеи куда извращеннее, чем простое круцио!       — Леди, что вы думаете о незабываемой ночи с двумя шикарными мужчинами? — смеясь и от выпитого растягивая гласные, спросил один из пьянчуг, взяв её за зад.       — И мы не прочь подобного сервиса! — откуда-то с других столиков донеслось, и все поддержали дружным смехом.       Амадея явственно почувствовала, как её глаз пару раз дернулся, но дежурная улыбка с лица так и не сошла.       — Во-первых, подобное в прайс-лист не входит, — громко произнесла она, а потом уже тише добавила: — а во-вторых, я не вижу здесь ни одного «шикарного» мужчины, и я уже молчу о двух.       От её слов лица мужчин побагровели, и, бросив деньги на стол, они ушли, сказав ей напоследок, что она ещё ответит за свои слова.       Дальше ночь прошла без подобных выходок, и в конце смены она смогла выдохнуть и порадоваться выручке в один фунт стерлингов и 15 шиллингов. Всё это время Том, темным пятном, отсиживался в углу, сверкая своими красными зенками. (Стоит ли его предупредить, что после создания крестража его глаза горят алым, точно фары в ночи?) Нахождение в пивнушке ему было неприятно, но из упрямства он продолжал оставаться на месте, точно приклеенный.       Попрощавшись с Берном, Амадея вышла на улицу, где её уже ждал Реддл. Небо уже посветлело и окрасилось в разные розово-золотые оттенки. Она полной грудью вдохнула утренний воздух, что особенно был освежающим после вони паба.       — Пошли?       — Ага, я ужасно устала, наверно, пропущу завтрак и просплю без задних ног пару часиков. Главное — не проспать следующую рабо-о-ту, — сквозь зевок проговорила она. Сон быстро наступал, и Амадея хлопнула себя по щекам, а потом потерла лицо. — Не спать, ещё рано!       — Ещё одна работа?       — Две. На этот раз места поцивилизованнее. Это на Косой. Если хочешь подзаработать, можешь пойти со мной. Ты же хорош в зельях? — задала она риторический вопрос. Том хорош в зельях и не только в них, уж она-то не может не знать этого.       — Само собой, Слизнорт в восторге от меня, — не смог он не похвастаться.       — Да-да, я знаю. Он каждый чёртов раз выбирает тебя! Если бы не это, то мои баллы точно были бы не хуже твоих, — фыркнула она, припоминая каждый раз, когда из двух поднятых рук выбирали не её.       — Ох, просто ты на моём фоне не так обаятельна, — поддел её Том, настроение которого улучшалось с каждым шагом отдаления от злачного места.       Реддл вынул из кармана пачку сигарет, закуривая.       — Дай и мне одну, — протянув руку, попросила она.       — Девушке не стоит курить подобную гадость, — насмешливо бросил Том, стряхивая пепел в её ладонь.       Амадея тут же стряхнула пепел и вытерла руку о пиджак Тома, а после попыталась взять сигарету из пачки, но Том поднял её, и роста Деи просто не хватало, чтобы дотянуться.       — Реддл! Чтоб тебя! Не будь жмотом!       — О тебе же и забочусь!       — Я не просила, — бросив идею дотянуться до пачки, Амадея резко выхватила сигарету Тома и, встретив ошарашенный взгляд Реддла, самодовольно сунула сигарету в рот, закуривая и посылая высокомерную ухмылку обратно Тому.       — Нет «шикарных», да? Нам значит отказала, а этому смазливому хлыщу решила дать? — услышали они пьяный мужской голос из-за спин.       Она тяжело вздохнула. "Какие же мужчины предсказуемые", — подумала она, разворачиваясь.       Она оглядела с ног до головы мужчину, что еле стоял на ногах. Темно-синий старый костюм, немного великоватый, стоптанные туфли и плоский портфель, в котором обычно офисные сотрудники носят документы. Похоже, этот бедолага — какой-то белый воротничок, занимающий низкое положение и определённо не удовлетворённый своим положением, пришёл с другом после работы в паб. Напился и получил отказ от какой-то официантки, что царапнуло и так низкую самооценку. Жалкий тип, одним словом.       — Что поделать? У этого хотя бы тело сексуальное и личико симпатичное, а у тебя... — Амадея оценивающе прошлась взглядом, растянув губы в неприкрытой издевке. — Ни рожи, ни кожи, да и раз в подобных местах ошиваешься, и денег нет.       — Вот же дрянь! — мужчина быстро приблизился (что, учитывая его состояние, удивительно), замахнувшись на неё рукой.       От неё не скрылось, как напрягся Реддл, точно тигр перед броском, но Амадея не была дамой в беде, и герой ей ни к чему. Дея сделала шаг вперёд и, схватив мужчину за плечи, ударила коленом в живот. С трезвым такой трюк не прошёл бы, а вот с пьяным — очень даже. Сил для удара она не жалела, поэтому валяющийся и скулящий мужчина не был чем-то не закономерным, но Реддл был явно под впечатлением. Он распахнул глаза и замер, опустив руку, которой, похоже, собирался то ли ловить, то ли бить валяющегося.       — Ну что, пошли? — как-то чересчур бодро спросила Дея.       — Такое происходит часто, — не спрашивая, а скорее утверждая, произнёс Том.       — Бывает. Ох, я даже словно немного усталость скинула! — потрясла она плечами, улыбаясь.       Негромко разговаривая и споря на мелкие темы, по типу, что лучше бросить в заживляющее: рог единорога или шерсть, они дошли до приюта, а там уже в тишине до своих комнат. Как Амадея и говорила, дойдя до кровати, она вырубилась.

***

      Следующий день начался с каких-то громких криков, настолько громких, что она не смогла продолжить спать. Впрочем, посмотрев на время, она поняла, что досыпать ей осталось чуть меньше тридцати минут, а значит, и спать дальше уже смысла нет. Она привела себя в порядок, смывая остатки макияжа, распутывая волосы и переодеваясь в приютскую форму. В зеркале отражалось привидение: светлые, почти белые волосы, бледная кожа с синими тенями под золотыми глазами. Она выглядела не на много лучше почти без головного Ника, разве что её голова полностью на месте.       Спустившись, она увидела Тома. Тот стоял до неестественного ровно, сжимая в руках вилку, испачканную чем-то красным, и если взять всю картину целиком, то это, вероятнее всего, кровь того парня (кажется, Стаббса), сжимающего руку, из которой хлестала кровь. "Мда, а у Реддла, похоже, проблемки с контролем гнева. Как он меня в первый день не придушил?" — лениво вела мыслительный монолог Дея.       Безразличное лицо Реддла, на удивление, было достаточно говорящим для неё. Она отлично видела, как ходили желавки из-за сильно сжатой челюсти, как раздулась вена на напряжённой шее, сжимались кулаки и тяжело поднималась грудь Реддла, пытающегося взять себя и свою магию под контроль. Он был действительно очень, очень зол. Их взгляды пересеклись, и почему-то плечи Тома расслабились. Должно быть, знакомое ещё с Хогвартса лицо привело его в чувство и напомнило, что они застряли в этом месте лишь на лето и уже скоро вернутся обратно, туда, где двум сильным волшебникам самое место — в их настоящем доме. Хогвартс.       Амадея подошла к Тому, положив свою руку ему на плечо, и, облокотившись через его спину, посмотрела на раненого паренька.       — И что же у вас приключилось, пока я так сладко спала?       — Ничего особенного, просто у Стаббса слишком длинный язык, — сквозь зубы выдал Том. "Что этому нужно было сказать, чтобы Том сделал ему четыре дополнительных дырки в теле?" — подумала она, но спрашивать ничего не стала, всё равно не расскажет.       — Оу, тогда ты ошибся местом удара. Нужно было бить на шестнадцать дюймов выше, — положив голову на ладонь, что всё ещё лежала на Реддле, произнесла Амадея, указывая на рот Стаббса, который побледнел ещё на пару тонов прежде, чем позеленеть от страха.       Том вначале уставился на неё, похоже, не до конца ещё переключившись с режима "пустить кровь всему, что злит", а потом, когда осознал её слова, захихикал совсем по-мальчишески, словно услышал что-то презабавнейшее и умилительное.       — Да, Дея, ты права. В следующий раз приму это к сведению, — он оскалился так многообещающе, что даже Амадею, к которой эта угроза не относилась, проняло.       Ладонь Амадеи скользнула ниже по плечу, и, обхватив его локоть, она попыталась его увлечь за собой, что Том охотно позволил ей.       — Что съедобного сегодня есть на завтрак?       — Овсянка на воде, чёрный хлеб и чай. Что изволит отведать леди? — с полной серьёзностью на лице спросил Том, и Дея, прыснув от еле сдерживаемого хихикания, так же серьёзно ответила.       — Эта леди изволит выпить чаю со сладким пирогом, ведь эта леди весьма продумана и любит вкусно поесть, — подмигнула она Тому. — Сей джентльмен ведь не откажет леди в компании?       — Как можно!       Взяв чай, Дея и Том поднялись обратно к своим комнатам. Она впервые впустила Реддла в свою комнату.       — Неплохо, — отозвался он, увидев так отличающуюся от его комнату.       А комната девушки сильно отличалась от привычной этому приюту. Стены обклеены страницами книг, создавая иллюзию портала, а рисунки такие живые и реалистичные, что казались схожи с той магией, что была на потолке Большого зала. Том верил и узнавал те пейзажи, что были нарисованы её кистью.       — Ага, она была слишком невзрачной изначально. Садись. Как фокусник, она из сумки достала пирог с яблоками и патокой, а следом ещё один с тыквой.       — Думаю, для завтрака нам хватит.       — Умно.       — Конечно, я люблю комфорт и не намерена страдать даже у маглов.

***

      Следующий день запомнился калейдоскопом событий таким быстрым и насыщенным, что всё превратилось в смазанные обрывки.       Амадея притащила его в какую-то мрачного вида лавку зелий, буквально ввалившись в неё на перевес с ним.       — Добрый день, мистер Ферокс! Смотрите, кого я привела. Он мой однокурсник и этим летом, как и я, нуждается в подработке. Вы только поглядите на это чудесное личико — обняв за шею, потрепала за щеку, — оно придётся по вкусу женщинам любых возрастов, и наши продажи возрастут не только у мужчин, — подмигнула Амадея хозяину лавки. — К тому же он не хуже меня в зельях! — шепнула она, словно раскрывая великий секрет.       — Раз так, то пусть сегодня попробует, а я уж погляжу, что с него взять, — рассудил Ферокс.       — Спасибо, мистер Ферокс! — радостно воскликнула Амадея, кинувшись в объятия хозяину на шею. Тот зарделся и, бухтя, ушёл.       Улыбка с лица девушки тут же сползла, и она брезгливо вытерла руки об одежду.       — Чего смотришь? Хочешь жить — умей вертеться.       — А ты, я смотрю, умеешь.       — Умею, да получше тебя, ты уж поверь, — невесело усмехнулась Дея, не находя в этом большого повода для гордости. — Реддл, ты на удивление наивен. Твои максимализм и самомнение застлали тебе глаза. Ты не видишь своих проколов и не в состоянии признавать ошибки, как, впрочем, и просить помощи, не умеешь тоже. Ты лишь выглядишь взрослым, а по сути — ребёнок, — пренебрежительно дёрнула уголком губ, — застрявший в собственных иллюзиях и страхах. Я добиваюсь желаемого своими руками. В будущем у меня будет свой дом, работа, где меня будут уважать за мои знания и умения, и я буду в состоянии купить всё, что захочу. А ты так и будешь жить на поводу своих несбыточных хотелок, ведь все они лишь результат твоих амбиций, рожденных из тщеславия и непомерного эго.       Том промолчал, но его взгляд говорил больше слов. До самого обеда никто из них так и не произнёс ни слова другому, лишь неприязненно корчась при виде другого. Но что удивило вернувшегося мастера, так это то, насколько слаженно они работали, несмотря на трещащую от напряжения атмосферу. Распрощавшись с зельеваром, Том был уже готов выдохнуть и расстаться с напряжением, но его вновь застали врасплох, затащив на этот раз в угол с провокационной фразой:       — Постой на стреме.       — Что?       Амадея расстегнула ремень, и юбка стала длинее в три, а то и четыре раза. Пуговки блузки были застёгнуты, а из сумки вытащены и надеты жилет, туфли без каблука и очки. Тёмный парик был убран обратно в сумку, и вот перед Томом Реддлом вновь стоял абсолютно незнакомый образ, не похожий ни на одну из прошлых личностей. Дея сделала две косы и закрепила их в сложно выглядящую прическу.       — Мы идём в небольшую магическую книжную лавку, и да, это очередная моя работа. Строй из себя обычного Тома, старосту, и ты ей понравишься. Хотя с твоим-то лицом ты ей в любом случае понравишься, — с лёгкой завистью проговорила она, припоминая, каких ей усилий стоило устроиться к этой ворчливой старухе.       Они шли молча, пока Том не решился на вопрос:       — А зачем тебе парик и вообще весь этот цирк с переодеванием?       — Зачем? Ну смотри, в тот паб меня взяли, потому что я соврала, что мне двадцать два, и мой тяжёлый макияж прибавляет тех самых недостающих пяти лет. А одежда — это что-то вроде дресс-кода в подобных заведениях. В пабе меня зовут Ники, а для зельевара я Розали, и, как ты видел, к нему я прихожу в виде молодой кокетливой ведьмы (восемнадцати лет). И на последок — мадам Букбери. Для неё я прилежная ученица, староста-скромница Амадея, прошу любить и не жаловаться, — хитро улыбнувшись, Амадея одарила Тома реверансом. — Прославиться как официантка или кокетка с мужчинами за пятьдесят мне никак не прельщает, вот я и шифруюсь. Это тебе простят что угодно, но не мне. Особенно ваши слизеринские чистоплюи.       — С чего ты решила, что мне всё простят?       — Ты мужчина, Том, а мы живём в патриархальном обществе. Много ли глав родов женщины? — он поджал губы, не припоминая ни одной. — То-то же, Том, — невесело усмехнулась она. — Если ты будешь флиртовать со множеством женщин, мало кто скажет тебе что-то плохое, а вот мне скажут за флирт с мужчинами многое. Женщины будут называть в лучшем случае вертехвосткой, а мужчины будут считать легкодоступной дамой лёгкого поведения. И так во всём, — пожала она плечами.       Тому не было что на это сказать, и они продолжили путь в тишине, каждый погружённый в свои мысли.       Когда они наконец достигли лавки, Амадея приоткрыла дверь, и над головой зазвенел колокольчик. Внутри было темно и уютно, запах свежих страниц и старых книг смешивался с ароматом трав, отгоняющих неудачи. За прилавком сидела пожилая женщина с очками на носу, погружённая в чтение.       — Доброе утро, мадам Букбери! — воскликнула Амадея, подмигнув Тому, чтобы тот не терялся.       — О, Амадея! — подняла взгляд женщина, поправляя очки. — Ты наконец-то соизволила явиться! Три минуты и пятнадцать секунд, ты должна их отработать сегодня же! — а потом её мутноватый взгляд заметил ещё одного человека. — И с кем это ты? — её внимание переключилось на Тома.       — Это мой друг, Том Реддл. Он ищет работу, — с лёгкой ухмылкой произнесла Дея.       — Реддл? — прищурилась мадам Букбери. — Полукровка или магл с палочкой? — пренебрежительно произнесла женщина, словно она была королевой, оказавшейся посреди свинарника.       — Я полукровка, мадам, — быстро ответил Том, стараясь не выглядеть подозрительно. — Я студент Слизерина, — добавил он, словно это могло быть веским доказательством его не грязнокровности.       — Хорошо, хорошо. Надеюсь, ты не будешь слишком много болтать. Мы здесь занимаемся делом, а не сплетнями, — строго произнесла она, но в голосе слышалось доброе расположение. Эта слепая старуха наконец-то глянула на Реддла сквозь лупу и обнаружила его красивое лицо, от чего её дряхлое выражение лица стало напоминать мерзкую жадность.       Амадея обменялась с Томом взглядами, и они оба сдержали презрение. Мадам Букбери всегда была такой: надменная и чванливая, полностью обделённая умом, несмотря на все прочитанные ею книги.       — Итак, — продолжила она, — я надеюсь, ты не против немного поработать. У меня есть несколько задач, которые нужно выполнить. Если справишься, возможно, я подумаю о постоянной должности.       — Конечно, — уверенно ответил Том.       — Отлично! — воскликнула Амадея, радуясь, что всё складывается удачно. — Что нам нужно делать?       — Во-первых, — начала мадам Букбери, — мне нужно, чтобы вы помогли мне с каталогизацией новых поступлений. Книги нужно расставить по полкам и внести в инвентаризацию.       Она показала на несколько коробок, заполненных книгами, стоящих в углу.       — Это займёт некоторое время, но я уверена, что вы справитесь.       Том кивнул, и они с Амадей принялись за работу. Вскоре они погрузились в процесс, обсуждая книги и делясь впечатлениями о прочитанном.       — Знаешь, — сказала Амадея, перебирая страницы одной из книг, — я всегда мечтала написать свою собственную книгу.       — О чём? — спросил Том, заинтересованно взглянув на неё.       — О... кое-чём провокационном, и о том, за что чистокровные меня возненавидят. Но, скорее всего, это останется лишь мечтой, — вздохнула она.       — Что это? — спросил Том, искренне интересуясь её мыслями. Но Амадея лишь загадочно улыбнулась, опуская голову и возвращаясь к книгам. — Ты можешь это сделать.       — Может быть, когда-нибудь, — улыбнулась она, но в её глазах читалась неуверенность.       Время пролетело незаметно, и вскоре они закончили с каталогизацией. Мадам Букбери была довольна их работой.       — Хорошая работа, — похвалила она. — Я вижу, что вы оба справились с задачей.       — Спасибо, мадам, — ответили они в унисон.       — Теперь, если хотите, можете выпить чаю перед уходом. Я заварю вам отличный китайский чай! Его мне подарил сын, — гордо предложила она, и, увидев, как они переглянулись, добавила: — Не стесняйтесь, у меня есть печенье!       Том и Амадея с радостью согласились: за день они оба проголодались до такой степени, что и дракон им бы показался летающим бифштексом. Они уселись за столик, и мадам Букбери вскоре принесла им чай и печенье.       Они провели оставшееся рабочее время за короткой беседой с пожилой дамой, что больше напоминала прокурора за допросом, чем милую старушку с печеньем. К моменту, когда они покинули лавку, оба были выжаты и испытывали усталость, ни с чем не сравнимую. На улице уже стемнело, и звёзды ярко светили на небе.       — Ну что, как тебе день? — спросила Амадея, потянувшись, чтобы размять затёкшие мышцы.       — Не так уж и плохо, — ответил Том, улыбаясь. — Но я не уверен, что хочу снова работать с мадам Букбери.       — Я тоже, — хмыкнула она. — Но, по крайней мере, мы получили по двадцать сиклей каждый!       — Да, это было приятно, — согласился он.       Они начали двигаться в сторону приюта, и разговор постепенно стал более непринуждённым. Уже у дверей их комнат Дея взявшись за ручку двери посмотрела на Тома.       — Знаешь, — сказала Амадея, — я рада, что ты пришёл со мной. Это было весело, оказывается ты можешь быть нормальным когда хочешь.       — без последнего твоего коментария было лучше. Но да, было не плохо — ответил он, и в его голосе прозвучала искренность. — Надеюсь, мы сможем повторить это.