Клеймо Паверелл.

       — Том, поспеши!        — Да, уже! Мордред, их раздери! Не могли повременить с этой чёртовой бомбежкой?!        — Реддл, меньше слов — больше дела! Серьёзно, зачем ты столько всего распаковал?! — проворчала Амадея. Она уже всё упаковала и пыталась свалить все вещи Тома в его чемодан, под шипение парня о аккуратности с книгами.        — Да чёрт с ним! — она сконцентрировала свои силы на желании собрать все его вещи, мысленно чертыхаясь и обещая себе довести до автоматизма бытовые чары. Собрав вещи, она схватила свою сумку.        — Бежим!        — Уже, — Том взял её за руку, и они вдвоём побежали.        На улице никого больше не было, их бросили под гул сирен, и где-то вдали что-то разорвалось с оглушительным треском. Амадее хотелось кричать от переполняющих её чувств, и единственное, на кого она могла бы излить свой гнев, был Том.        — Реддл, мы опоздали из-за того, что ты сто лет копошился! Если я сдохну, то буду преследовать тебя до конца твоей жизни! Слышишь?! — наорав на него и выпустив своих бесов, Амадея успокоилась и взяла себя в руки. — Извини, я сейчас немного не в себе. Что будем делать? Я недавно замечала неподалёку открытый подвал, как насчёт того, чтобы спрятаться там?        Том согласился, и они быстро направились к указанному месту. У входа уже лежала крупная обвалившаяся плита от какого-то здания, но искать другое место уже не было возможности, и они с трудом, но втиснулись внутрь. Подвал не был освещён, и единственным проблеском во тьме была тонкая линия света на краю ступеней от щели, в которую они влезли.        Амадея с ловкостью фокусника вытащила фонарик из сумки, и их спуск стал куда безопаснее. Они спускались всё ниже и ниже, звук разрывающихся снарядов проникал всё более приглушённо, они были в безопасности. Небольшая бетонная коробка стала им убежищем. Амадея из той же чудо-сумки вынула около четырёх больших подушек и ещё четыре толстых пуховых одеяла.        — У тебя там целый склад?        — Почти.        Она сложила что-то вроде лежанки из подушек и сверху прикрыла двумя одеялами. Из сумки она достала тонкий плед, сшитый рунами, и накрыла лежанку ещё и им. Плед-обогреватель был её лучшим изобретением!        — Чего ждёшь? Лезь давай на них, — Том как-то скептично оглядел её труды, но послушался и сел на лежанку.        — Ложись давай, хотя ты длинный и целиком не поместишься, — прикинув в уме длину лежанки и рост Реддла. — Так-с, ложись либо боком, либо на спину, а ноги согни.        Амадея залезла следом, полулежа, она достала две маленькие подушки — одну Тому, а другую себе. Сверху она накрыла их двумя одеялами и для полного счастья вынула ещё два леденца из Хогсмида.        — Амадея, ты самый странный человек за всю мою жизнь.        — Мм, кто бы говорил. Я хотя бы по мужским туалетам, как некоторые (не будем тыкать пальцами), по женским не бегаю.        — Ты осознаёшь опасность своих слов и ситуации, в которой находишься? — спросил Том, переворачиваясь на бок и глядя на Амадею, которая совершенно безмятежно вытащила из сумки книгу — самую обычную магловскую, название которой гласило «Дориан Грей».        — Ты считаешь, что мы сейчас в той ситуации, в которой мне стоит тебя бояться? — в ответ спросила она, облокотившись щекой на руку. — Ты лежишь на моей лежанке с моим обогревателем, с данным мною тебе леденцом и спрашиваешь о ситуации. Нет, вот скажи, ты серьёзно?        — Вообще, если смотреть на ту ситуацию целиком, то я не убивал ту девчонку. Она просто оказалась не в том месте и не в то время. Её убил взгляд василиска, а я воспользовался ситуацией и создал крестраж. Так что не могу в полной мере назвать себя жестоким убийцей, — задумчиво рассуждал он, вспоминая тот день. — Но почему ты тогда не испугалась? Разве в такой ситуации обычно девушки не кричат, убегая и сверкая пятками?        — Тогда я лишь была зла. Если бы Хогвартс закрыли раньше, то я бы пробралась к тебе ночью и придушила бы подушкой раньше, чем ты бы придумал способ избавиться от меня, — абсолютно серьёзно произнесла Амадея.        — Ты же шутишь?        — Нет, думаю, поменяйся мы ролями, ты реагировал бы так же, как и я.        — Но это я, а ты, — он задумался, подбирая слова.        — Не настолько уж мы и разные. Я тоже когда-то убила, не намеренно, но крестражи я не клепала, — не упустила она момента подколоть Тома, а заодно и увести акцент с первой части предложения, но Том уже услышал то, что хотел.        — И как это произошло, кого ты убила?        — У меня произошёл магический выброс, и я сожгла весь дом, — расфокусированный взгляд смотрел куда-то в пустоту, словно заново оживляя старые образы перед взором. — Он истлел в долю секунды, словно спичка: шух! И на месте дома остался только пепел от моей семьи, не осталось даже костей.        — Ты не выглядишь опечалённой этим.        Амадея рассмеялась. Её семья не была той, о которой стоило бы печалиться. Скорее, когда она осталась одна, то смогла наконец вздохнуть полной грудью, даже если после этого оказалась в приюте, и даже если там её не взлюбили. Всё что угодно будет лучше её прежней жизни.        — Они были одержимы родом Паверелл. Знаешь, почему род Паверелл резко исчез? Просто в роду перестали рождаться маги, сквиб за сквибом, и вот спустя полвека появилась я — ведьма. Меня посчитали надеждой на возрождение рода Паверелл. Они повторяли, что я должна собрать дары, должна возродить Паверелл-кастл, должна, должна, должна бесконечно кому-то что-то должна. Я это слышала с рождения... Они даже заклеймили меня знаком даров в напоминание для маленького ребёнка — это было чересчур. Я не сдержалась, магия вырвалась наружу и сожгла дом и его жильцов. Повезло, что библиотека была отдельным зданием, там столько редчайших книг! Их сотни! Есть даже те, что древнее основателей Хогвартса. Я любила проводить там время за книгами, ну а сейчас для их сохранности перенесла в хранилище Гринготтса.        — Понятно, а я в приюте с рождения. Я всегда считал магом отца, ведь ведьма не могла быть настолько жалкой, чтобы умереть, бросив своего ребёнка одного, — он ненадолго замолчал, видно было, что ему было непривычно и неприятно говорить о себе настолько откровенно. — Но оказалось, что в моих жилах течёт кровь великого Салазара Слизерина с материнской стороны! А вот некий Том Реддл отказался от меня ещё до моего рождения, и я теперь должен носить имя этого ничтожества, моего магловского папочки, до скончания веков. Но я решил взять себе новое имя! Имя, которое будет выбрано мной и только мной, имя, которое будет внушать трепет и уважение каждому.        — Том, мне неловко прерывать твою, без сомнения, великую и возвышенную речь, но не имя делает человека, а человек — имя. Ты Том Марволо Реддл, лучший ученик Хогвартса, староста Слизерина и тот, на кого многие ровняются. Да, ты не идеален, но что в мире идеально? Ты не должен отказываться от имени, отрицать часть себя. И вообще, представь, каким бы ты был, если бы не твой отец? Расценивай его как отличный материал, который послужил тебе во благо. У тебя красивые глаза, густые волосы, ровный нос, острые скулы, а эта линия челюсти? Просто идеальна! Ты высокий, да твоему росту и телосложению можно только завидовать! А будь твой отец одним из чистоплюев? Ты видел Гойла и Крэба? А Блэков? У них крыша течёт похлеще твоей! Вот был бы ты плодом близкородственных браков — зуб даю, был бы косоглазым, горбатым, уродливым и тупым! Как и некоторые чистокровки из самых блюстителей чистоты крови. Так что скажи спасибо матери, что у неё был отменный вкус на красавчиков! Твои гены собрали лучшее, ты хорош как внешне, так и в магии.        — Не знал, что ты такого высокого мнения обо мне, но думаю, в чем-то ты права.        — Я всегда права! И запомни, ты лучший, и это не то, что нужно подтверждать кому-либо, а то, что просто нужно знать. Ты ведь жил с убеждением, что особенный, да? А тут раз, и в Хогвартсе ты не особенный и к тому же вовсе никто в глазах чистокровок. Ты всё ещё пытаешься всем доказать, что: «Эй, посмотрите, я лучший! Я наследник Слизерина! Я смог стать над вами чистокровными, я не какое-то отребье!», но этим ты лишь обманываешь себя, создавая в себе дыру, она в конце концов и пожрёт тебя. Ты никогда не будешь удовлетворён тем, что имеешь, поэтому остановись, подумай и реши, что именно ты хочешь, а не что пытаешься доказать. Ты не подумай, я не пытаюсь тебе указывать и не буду пытаться тебя перевоспитывать. Ты мальчик уже взрослый и сам в состоянии разобраться. Захочешь — помогу, но настаивать на чём-либо не буду.        Том молчал, его лицо было подобно застывшей маске, за которой сложно было что-то разглядеть, а точнее, Амадея не пыталась этого сделать. Она и так достаточно влезла в его душу и не хотела ещё больше бередить внутренние раны парня. Ведь крутой слизеринский староста на деле был тем ещё обиженным ребёнком в душе, и за то время, что они прожили вместе, Том даже стал вызывать у неё симпатию. Возможно, они даже могли бы стать друзьями? На этой мысли она сдержала смех и выдала звук, схожий с "пф". Друзья? Да как они только переступят порог Хогвартс-Экспресса, Том вернётся к своей "великолепной" версии Реддла, которому не пристало якшаться с подобными ей.        — Что тебя рассмешило? — как-то отстранённо спросил Том, он лежал с закрытыми глазами, обратно перевернувшись на спину.        — Да так, подумала, что мы могли бы с тобой стать неплохими друзьями (я не об вот этих твоих играх, как со слизеринцами, а о нормальной дружбе, я уточняю тебе так чисто для проформы), но потом вспомнила, что общение с грязнокровной гриффиндоркой совершенно не вяжется с твоим статусом в Хогвартсе, — с улыбкой прямо ответила она, абсолютно не видя причин для лжи.        — Статус? Я сам выбираю свой круг общения.        — Тебе так кажется, но на деле это не так. Ты просто всегда действовал сугубо в рамках своего образа. Ты, должно быть, даже не замечаешь этой разницы между слизеринцем Реддлом и приютским Томом Реддлом. И знаешь, второй Том мне нравится больше, даже если тараканов из твоей головы я вижу тоже больше.        — Ты хочешь сказать, что тебе нравится моя неидеальная версия? Но ты ошибаешься, считая, что полностью понимаешь меня.        — Я не считаю, что полностью понимаю тебя. Даже ты сам не можешь полностью разобраться в себе, так как смогла бы я?        — Именно. Хотя и отрицать не стану, что в большинстве твоих рассуждений есть здравое зерно. Я не заложник своего образа, и раз мы смогли найти общий язык сейчас, то и в Хогвартсе ничего не изменится.        — Знаешь, Том, ты всё же такой наивный дурак временами, но этим ты и нравишься мне.        Амадея отложила книгу, в которой толком не смогла прочесть ни единой страницы, и достала из сумки перечную мяту. Несколько пучков она раскидала вокруг их лежанки.        — Я не хочу проснуться с отгрызанным кончиком носа, — объяснила она, увидев незаданный вопрос во взгляде Реддла. Тот умный и понял всё сразу и согласился, что крысы не лучшие компаньоны.