Солёной карамелью на её губах

Июль Первые  три дня совместного отпуска были прекрасными. Просто потому что Рин и Итан почти все эти три дня не вылезали из состояния анабиоза. Просыпались, завтракали, залипали каждый в своем телефоне, потом снова погружались в обеденный сон до самого вечера, выпивали и снова ложились спать. Если мужчина просто отдыхал после изнуряющей работы и наконец-то мог позволить себе выспаться, то Рин просто синхронизировалась с ним, как она умела это делать все десять лет совместной жизни. Легко настроиться на волны человека, когда ты с ним так долго в отношениях и знаешь как себя самого. Это было одной из главных причин, почему девушка не хотела бы в дальнейшем заводить какие-то новые отношения. Ну, так она думала до Чимина. Ведь это нужно заново узнавать человека, привыкать к нему, его привычкам, к его запахам. К тону речи, кушает ли он с закрытым ртом или чавкает, храпит во сне и дергается от каждого шороха. Моет ли посуду сразу же после того как поел или является бытовым инвалидом, который по такой логике вещей и дышать то сам не должен без поддерживающего аппарата. Как относится к совместной уборке, распределению обязанностей по дому и вообще готов ли человек построить с ней отношения, если все завернется в новые, серьезные чувства. Для нее,  как человека очень замкнутого и любящего одиночество этот процесс казался очень сложным и энергозатратным. Но Чимин как-то так умело и ловко вписался в ее жизнь, что ей по сути даже не пришлось тратить свое время на привыкание к нему и его привычкам. Даже тот опыт совместного проживания в неделю показал, что ее все устраивает. Рин даже не было ни к чему придраться. Конечно, возникали мысли о том, действительно ли он такой “идеальный” даже в домашних условиях или это все лишь игра на публику? Молодой парень, без пары месяцев еще будучи школьником уже превосходил множество ее знакомых мужского пола и в том числе даже Итана. Нельзя было не задаться вопросом, это его так дрочили все детство, что теперь мальчик вырос в педанта до мозга костей? А что если они будут жить вместе и он поймет, что можно расслабиться? Превратится ли он в этого типичного мужлана, которые сидят на диванах пузом кверху и орут о том, что место женщины на кухне? Рин не знала. У неее не было времени хорошенько подумать об этом или даже спросить парня, потому как их совместное время было ограничено рамками.  Наступило четвертое июля, день рождения Итана. После непродолжительного разговора они решили, что в этот день они отпразднуют по семейному, а потом, в любой другой день Итан будет волен праздновать свой праздник с друзьями, где угодно и как угодно, только не дома, разумеется. Привыкшая и закаленная к его попойкам, Рин каждый раз молилась только о том, чтобы он хотя бы где-то остался спать, чтобы было кому за ним приглядеть. И чтобы не попадался Джей-Ди на глаза в непотребном состоянии. Ей уже хватило одного раза, когда мальчишка был еще маленьким, а его отец рьяно доказывал ему, что мама плохая и нет ничего страшного в том, чтобы ее ударить. Стеклянные, ничего не понимающие глаза Итана в тот день смотрели на нее с такой пустотой и отсутствием понимания где он и с кем он говорит. Это вообще словно был абсолютно другой человек. Сколько бы он потом не извинялся за этот случай Рин не перестает о нем вспомнить, смотреть оценивающе на своего мужа и думать, какова вероятность того, что это снова повторится. К какому еще более худшему варианту ей стоит готовиться? Семейные посиделки прошли настолько хорошо, так спокойно и тихо, что Рин не переставала удивляться. Никто не напился, никто не стал драться (да, в семье бывает и такое), никто не бил бутылки и не крыл весь мир матом. Все спокойно разошлись по домам и легли спать. И даже сам Итан. Он лишь выпил баночку пива перед сном, пожелал ей спокойной ночи и ушел спать, оставив Рин одну с двумя бутылками вина. Что-то здесь было определенно не так. Какое-то странное предчувствие давило в районе солнечного сплетения и поднималось к груди. И это чувство не покинуло ее даже не следующее утро и день. Она стояла и смотрела, как ее муж собирает сумку в банный комплекс и одновременно разговаривает по телефону с друзьями. Такой счастливый, жизнерадостный. Человек, который в отличие от нее не может долгое время без друзей, посиделок и выпивки с ними, сейчас буквально сиял. Она обнимает его крепче обычного на пороге перед выходом и внимательно, с опаской заглядывает в глаза. — Будь пожалуйста аккуратен, хорошо? Я знаю, что тебе бесполезно это говорить, но я тебя очень прошу. Следи за тем что и в каком количестве ты пьешь, хорошо? — Итан закатывает глаза и шумно выдыхает. Коротко кивает и с неким раздражением смотрит на нее. — Я еду праздновать свой день рождения с друзьями. Еду веселиться и отдыхать, можно хоть раз не нудеть, пожалуйста? — его раздраженный тон ни капли не уменьшает волнение в груди. Рин поджимает губы и отходит от него, заканчивая объятья. — Во сколько тебя ждать домой? — Не знаю, завтра думаю. Днем или к вечеру как проспимся и очухаемся. Я могу рассчитывать на то, что ты не будешь мне долбить звонками? Я хочу отдохнуть, у меня отпуск и тем более празднование дня рождения. Хоть один раз в году ты можешь понять меня? — Итан смотрит на свои часы на руке, но уже не выглядит таким раздраженным. Электронные часы показывают оповещение, видимо за ним уже приехали. Рин обнимает себя руками за плечи и  слабо улыбается, кивая. Кто она такая, чтобы препятствовать его пьяному веселью. — Развлекайся, — кривит губы в псевдо милой улыбке и разводит руками. — Люблю тебя, — Итан коротко целует ее в губы и, не дожидаясь ответного “люблю”, пулей вылетает за дверь, оставляя девушку одиноко стоять на пороге пустой квартиры. Закрывает дверь на защелку и тихо вздыхает. Нужно чем-то себя занять, чтобы не начать накручивать уже с первой минуты отсутствия мужа дома. И, единственно верным решением была уборка. В процессе которой она созвонилась со своей мамой, спросила как дела у Джей-Ди и не просится ли тот домой. Был убран абсолютно каждый уголок дома в квартире. Невроз перешел на шкафы и к концу вечера в прихожей стояло как минимум десять пакетов с ненужными и старыми вещами. Словно ее мозг уже на каком-то подсознании начал избавляться от лишнего. Она сходила вечером на мусорку. В алкогольный отдел в магазине, закупилась продуктами на ближайшую неделю и со спокойной душой вернулась домой. Но даже несмотря на внушительную дозу алкоголя, которую она выпила, неприятное чувство в груди никак не хотело покидать Рин. Она смотрела на экран телефона, где был открыт диалог с Итаном и все думала над тем, написать ему или нет. Понятное дело, что она не получит от него ответа, но именно в этот момент ей хотелось бы просто услышать его голос. Пусть даже подпитый, но ей бы и от этого стало спокойнее. Но его слова о том, чтобы она не “долбила” ему вечером и ночью громким набатом звучали в голове, заставляя девушку заблокировать экран мобильного и уйти спать. Ночь, на самом деле, была ужасной. Обычно она спит без пробуждений после выпитого, но в этот раз Рин то и дело просыпалась в поту, ворочалась по пустой кровати. То ее кидало в жар, то морозило, и она никак не могла найти удобную позу для того, чтобы продолжить спать. Такое состояние закончилось только к утру, когда она наконец смогла спокойно уснуть. Но долго поспать ей все равно не дали. Ее разбудил звонок с неизвестного номера ближе к двенадцати дня. Сонно нахмурившись, Рин все же решает взять трубку, хотя обычно она никогда не берет трубку с неизвестных номеров. — Рин, это Джеймс, — доносится взволнованный голос одного из друзей Итана, чем заставляет девушку сесть в кровати. — Я не знаю, как это сказать..и я не знаю, как так вышло. Мы все не знаем, как так получилось, но..все очень плохо. Итан в больнице. Его доставили пару часов назад и сейчас он лежит в реанимации. Сказали, у него алкогольная кома..его подключили к аппарату искусственного дыхания и мониторят сердце..сказали что вероятен летальный исход, пожалуйста приедь, я скину тебе адрес больницы.. Голос в телефоне замолкает. Рин не глядя жмет на красную кнопку, заканчивая разговор. Не замечает, как трясутся ее руки, при том что все ее тело остается странно спокойным. Словно она готовилась к этому всю свою жизнь. Смотрит сначала на часы на стене, потом снова на мобильный, где высвечивается адрес больницы. Вздыхает. Летальный исход. Дожили. Все десять лет организм Итана работал слаженно, как часы и выдерживал  множество нагрузок, алкоголя и прочего. Неужели пришло время, когда он дал слабину? Рин чистит зубы, переодевается в джинсы и худи и, не завтракая, едет по указанному адресу. Навигатор показывает ей полчаса езды. Дороги были пустыми, но при этом она умудрилась собрать почти все красные светофоры на своем пути. Чуть не врезалась в перестраивающийся из полосы в полосу автобус. Очень долго стояла на пешеходном переходе,ожидая пока пять полных классов школьников с их учителями переходили дорогу. Словно что-то неведомое оттягивало ее приезд в больницу. Вот только с какой целью? Почему? Даже на парковке перед самой больницей ей пришлось постоять в небольшой пробке, прежде чем получить талон и припарковаться. В холле и регистрационном зале слишком много людей для буднего дня. Рин нервно притопывает ногой, пока ждет свою очередь, чтобы узнать в какой палате находится ее муж. Неспешно поднимается на третий этаж, в реанимационный отдел, чтобы найти палату под номером двести тридцать четыре. Не успевает открыть и рта, чтобы поздороваться с друзьями Итана, когда как к ней подлетает врач и смотрит так, пронзительно. Считывает ее реакцию, чтобы подобрать те самые слова, которые она не ожидала, что вообще услышит.  Кладет холодную ладонь ей на плечо и аккуратно сжимает. — Миссис Уокер, верно? — Рин кивает на автомате, а потом переводит взгляд с врача на парней позади. И только сейчас замечает слезы на их щеках и виноватый взгляд. Это действительно происходит с ней, вот прямо сейчас в сию минуту. — Мы пытались стабилизировать состояние вашего мужа как могли, все утро. Но, к сожалению, его сердце не справилось с нагрузкой. Мои глубочайшие сожаления.. Вот, по какой причине она не могла так скоро приехать в больницу. Итан не хотел, чтобы  она видела последние минуты его жизни. Не хотел видеть ее жалости или наоборот, отвращения а-ля “вот, алкаш, я же говорила что ты рано или поздно сдохнешь от таких пьянок”. Он не любил, когда она плакала из-за него, потому что всегда чувствовал себя последним ничтожеством, раз позволяет своей жене  плакать и он причина этих слез. И не хотел их видеть даже сейчас. Врач продолжает ей что-то говорить, но она его не слышит, находясь словно в каком-то вакууме. Видит, как из палаты стремительно выкатывают накрытое простыней тело. Тело ее мужа. Ее Итана, которого она больше никогда не увидит. Только на похоронах. Резко дергается, чтобы подойти к каталке, оттолкнуть медбратьев и стащить простыню. Заплывшее лицо, покрытое красными пятнами, ссадины на виске и открытый рот, как будто он просто спал. Все как обычно, за исключением того факта, что он больше не дышит. Она все смотрит, смотрит на него, а в голове и мыслях пустота. Ей даже не хочется плакать, ни капли. Она сжимает его едва теплую руку и снимает обручальное кольцо, крепко держа его в руке. Отходит от каталки и идет обратно к врачу, на автомате спрашивает все детали похорон и, так и не поговорив с друзьями Итана идет в сторону выхода из больницы. Теперь в ее голове появляется одна здравая и не менее печальная мысль. Как объяснить ребенку, что его отца больше нет в живых, а самое главное, ей придется стать вестником плохих новостей для всего его семейства, с которым они пару дней назад все вместе сидели за одним столом. Рин садится за руль и первым делом закуривает, уставившись в одну точку, пока вторая рука нервно барабанила по рулю. Интересно, думал ли Итан, что все закончится именно сегодня и вот так предсказуемо? В ушах отголоском она все еще слышит слова “время смерти двенадцать тридцать четыре” и горько усмехается. Ей все это время давали знаки, вечно повторяющиеся цифры едва она смотрела на циферблат. Долбанные один два три четыре преследовали ее вот уже целый год. Даже номер палаты совпал с номером дома его родителей. Весь этот год они вели ее к сегодняшнему дню. И что теперь ей делать дальше? Рин глубоко вздыхает и берет в руки телефон. Крутит его, не зная, кому набрать первым. Затягивать нельзя. Вспоминает слова Итана о том, что он хотел бы чтобы его кремировали, а не закапывали в землю и набирает номер врача, который записала в телефоне. Нужно быть сильной. Докуривает, выкидывает бычок в мусорку через окно автомобиля и решает доехать до его родителей лично. Так будет лучше. Так бы поступил Итан, предпочтя личную встречу сухому телефонному разговору. Так она и поступит.