Солёной карамелью на её губах

Рин даже не знала, что было хуже: касаться холодной кожи Итана и знать, что его больше не будет в ее жизни, или вот как сейчас, стоять на корточках перед собственным ребенком и не знать, как сообщить одну из самых ужасных вещей для него. Джей-Ди в свои почти восемь лет был очень умным и смышленым мальчиком. Поэтому, как только она пересекла порог бабушкиной квартиры и аккуратно присела перед ним, мальчишка тихо вздыхает. — Папа снова пил, да мам? — его тоненький голосок не выражает абсолютно никаких эмоций. Мальчик уже не первый год знаком с этой проблемой и видел своего отца во всевозможных состояниях. Видел, как с этим справляется его мать. По крайней мере с высоты его детского взгляда ему так казалось. Он не видел ее красных, зареванных глаз. Не видел отметин на шее от пальцев, потому что Итан ловил белок только так и видел в ней какого-то монстра, говоря что мама плохая. Не видел синяков на бедрах, потому что это был единственный способ как уложить тело в кровать и оставить лежать его там пока фрикции не прекратятся потому что тело отключилось наконец-то. Не видел в ее взгляде неподдельного страха, когда Рин попросту не знала, что может произойти в следующий момент, останется ли она в живых, если пьяный мозг ее мужа не подкинет новых идей. Поэтому, девушке останется поднять уголки губ в едва заметной, грустной улыбке и молча кивнуть. Уложить ладони на маленькие худенькие плечи и чуть их сжать. Глубоко вздохнуть, обдумывая свои дальнейшие слова. — К сожалению, но да. Только в этот раз все намного хуже, милый. Папы больше нет с нами. Его привезли его друзья на скорой, потому что папа не мог проснуться самостоятельно. И, как выяснилось, та доза алкоголя у него в крови оказалась недопустимой, и..он не выдержал ее.. — Рина умолкает и внимательно смотрит на своего сына. Она буквально видит, как маленький мозг в голове Джей-Ди пытается выстраивать логические цепочки, пыхтит и работает над конечным итогом. Видит наконец, как его взгляд хмурится, а кулачки сжимаются. Глаза начинают слезиться. — Я больше его не увижу? — Если захочешь попрощаться, то конечно увидишь. Думаю, ему было бы приятно, что собственный сын пришел сказать прощальные слова в день похорон, — ее плечи нервно дергаются, потому что Рин сама начинает ощущать, что белый лист в ее эмоциях наконец-то начинает заполняться красками и рваться. За все это время с момента как она узнала, как в последний раз коснулась его. За пять выкуренных сигарет в тишине в машине, ни одна слезинка не прокатилась по ее щеке. Но сейчас, смотря на собственного сына, Рин понимает, ему гораздо хуже. Он потерял в первую очередь родителя, отца, самую главную фигуру в жизни каждого мальчика. Не важно, кто будет на будущем свадебном одре рядом с ней, Итан все равно остается единственным отцом для Джей-Ди. — Хорошо, я с ним попрощаюсь, — мальчишка жует губы, над чем-то раздумывая а потом кладет ладошку ей на щеку, и смотрит так серьезно и внимательно, что на момент Рине кажется, что это Итан смотрит на нее. — Он больше не сделает тебе больно, мам.. Губы предательски дрожат, но Уокер все равно улыбается. Пытается. Часто кивает головой и прерывисто вздыхает, чтобы хоть как-то не дать истерике вырываться. Не сейчас. Может быть, ее мальчик был все таки не таким слепым, каким ей бы хотелось? — Ты прав, малыш.. *** Оставив сына с бабушкой, Рина возвращается в свою квартиру, попутно позвонив Кейт и Алекс, сообщив всю информацию. Единственное, что радовало в этой ситуации, что похоронами займутся родители Итана. Его мать ни за что бы не допустила ее в организации такого важного события, после того как они не сыграли полноценную свадьбу и мать не узнала, что это была ее идея. Бренча связкой ключей, не поднимая взгляда от сумки, брюнетка видит две пары знакомых ей кроссовок и поднимает голову. — Ты действительно думала, что мы оставим тебя одну? — Кейт поднимает два черных пакета и показательно трясет ими, играя мелодию игристого на бутылках. Следом тоже самое делает Алекс, только звук теперь глухой и более мягкий. Пенный. — У нас вечеринка или скорбный вечер? — Рина тихо смеется и качает головой, открывая дверь, запуская подруг в первую очередь. — Ну, кому что, ты же знаешь.. — Кейт заходит первой и сразу же, разувшись, идет в сторону кухни, чтобы сложить бутылки, за ней хвостиком идет Алекс. — Почему ты не купила до сих пор второй холодильник для алкоголя? — ворчат подруги, пытаясь уместить купленные запасы в нескольких полках. — Чтобы вы обе у меня тут поселились? — Ты имеешь что-то против или что? — Кейт высовывает голову и осуждающие смотрит, пока сама не сдается в тихой улыбке. Дальнейший остаток вечера проходит почти в молчании. Ведь подруги и так знают каждую деталь ее жизни с Итаном. Насколько бы они не любили Итана за все его пьяные выходки, сегодня явно был не тот момент, чтобы их припоминать. А Рин наконец-то дала волю своим слезам. Ведь ушел из жизни человек, с которым она была больше десяти лет. Ее первая, самая настоящая любовь. Со взлетами и падениями, с упреками и изменами. С несколькими расставаниями и новым периодом жизни, когда на свет появился Джей-Ди. Сколько бы не было плохого в ее жизни, Рин не может сказать, даже подумать о том, что она была хоть капельку, но несчастна. Нет. Все проходят через проблемы,не важно какие они и сколько их было. Так создается семья. У нее еще будет время переосмыслить свою дальнейшую жизнь. Теперь ей нужно в первую очередь привыкнуть к тому, что она не осталась одна. Она не может сдаться и опустить руки, потому что Джей-Ди нужна мать, ее маленькому комочку счастья тоже будет нужна поддержка. — Не думала, что будешь делать с квартирой? — Алекс болтает остатки шампанского на дне бокала, пока ее голова покоится на плече Рин. Та хмыкает и тяжело вздыхает. — Не знаю. Пока не вижу в этом необходимости, посмотрим как дальше все пойдет. Да и думаю, Джей не захочет пока отсюда съезжать, здесь все напоминает о Итане, он не откажется от таких воспоминаний. Тем более пока что есть квартира Чимина, куда я могу сбегать в случае необходимости.. — Уокер жмет плечами, а затем хмурится, когда слышит стук в дверь. Взгляд сначала бросается к настенным часам, а после к подругам. Гостей сегодня или родственников они точно не ждали. Поднявшись с пола, девушка немного шаткой походкой медленно направляется к двери, и, не глядя в глазок, открывает ее. Снова хмурится и скрещивает руки на груди, не ожидая увидеть того человека за порогом квартиры. — Миссис Уокер, простите что так поздно.. — мнется Чонгук на месте, не зная куда деть свой взгляд. — Моя мама просила вам передать этот пирог в качестве соболезнования о вашей утрате. Она работает в больнице, где вы сегодня были и не успела с вами пересечься… — парень протягивает ей блюдо с выпечкой, и, наконец, поднимает взгяд к ее заплаканному лицу. Рин видит, как его вторая рука дергается в порыве обнять ее, но в это мгновение рядом тенью вырастают Алекс и Кейт, пристально разглядывая подростка. — Это очень мило с твоей стороны, Чонгуки, передай маме наши слова благодарности.. — начала Алекс. — Но детское время уже давно закончилось и тебе пора в кроватку, спокойной ночи, — заканчивает Кейт и закрывает дверь перед мальчишкой. Они все трое молчат до тех пор, пока не слышат удаляющиеся шаги. — Ишь чего удумал,пиздюк мелкий. Еще суток не прошло, а он уже тут как тут, яйца свои катит. Чимина нет так что, думает можно палку свою кинуть или что.. — бухтит Кейт, от чего Рина впервые за этот вечер заливисто смеется. — Он ведь сказал, что это мама его попросила.. — Ага да, погоди, поверни голову ко мне пожалуйста, у тебя тут лапша висит, снять надо.. — Рин с улыбкой и тихим хихиканьем толкает подругу в плечо, пока они идут обратно на кухню. — Смотри, выглядит и правда как будто она сама его пекла, — Алекс подозрительно щурится, рассматривая пирог. — Может быть он сам его сделал и пришел под предлогом якобы мамка попросила. Я часто видела, как Чонгук периодически посещает наши кулинарные курсы. — О боже, ты ведь понимаешь что даже если он пытается подбить клинья, у него не выйдет, — Рина закатывает глаза и улыбается, качая головой. Поддержка подруг подоспела даже тут, и она ей очень благодарна. Девушка сгребает Кейт и Алекс в сумбурные объятья и прикрывает глаза. И что бы она делала без них? Пирог так и остаётся стоять на кухонном столе, начиная заветриваться с той самой минуты, как с него была снята плёнка, пока девушки приступили к открытию новой бутылки шампанского. *** Оказывается, самым сложным моментом на похоронах для Рины это были слёзы. Их попросту не было. Все, на что ее хватило ушли вчера. А сегодня, стоя в ожидании гроба и на самой церемонии прощания, кидая горсть земли на крышку, ей приходилось буквально вспоминать грустные моменты из детства, чтобы выдавить хоть пару слезинок. Она помнила еще с самого начала их отношений, когда нужно было проводить Итана на военную службу, девушка весь оставшийся путь до дома выслушивала от его родственников бухтение на тему того, что она его не любит, раз не проронила ни единой слезинки. А то, что потом, когда она осталась одна и проревела себе все глаза это никого не волновало. Она не любила публичные эмоции. А после того, как в семье Рин случилась первая смерть, когда не стало бабушки, кажется, что-то в ней погасло. Какой-то тумблер в ее настройках отключился. Как в “дневниках вампира” , где-то Деймон Сальваторе шепнул ей “выключи свои чувства” и все, так больше никто и не приходил просить их включить обратно. Конечно, это утрированно и Рин не стала бессердечной сукой, но со стороны иногда именно так и казалось. Тема смерти до сих пор остается для девушки самым пугающим, что может быть на этом свете. Сама мысль, что ее больше не станет, ведь учеными не доказано ничего, что есть после смерти. Все эти разговоры про жизнь после, так ли действительно она существует? Вот ты есть, а завтра нет. Больше не чувствуешь себя, не слышишь свои мысли, просто не ощущаешь себя потому что тебя нет. Это самое страшное. Даже если бы ей сказали (и это было бы доказано), что после того как она умрет, ее последующая работа на всю вечность это слоняться бестелесным приведением по всему миру, Рин бы с радостью согласилась, ведь она бы все еще осталась собой, пусть и мысленно. А тут одно сплошное ничто. Она явно не понимала тех людей, кто искренне желали своей собственной смерти. Когда опустили гроб в землю, Рин поднимает пустой взгляд, разглядывая пришедших. Навзрыд ревущие мать с сестрой, отец который с сочувствием и пониманием едва ли не единственный, кто смотрит на нее в данный момент. Джей-Ди, который все еще не может понять, куда делся папа и что теперь он будет с ним только на фотографиях. Кейт и Алекс, стоящие позади нее крепким тылом, скрывающие за темными стеклами солнцезащитных очков такие же похмельные глаза, что у нее самой. Только теперь этого никто не заметит из за опухших век, но все же. Ей вообще кажется даже до сих пор, что от них троих развит таким огромным шлейфом перегара, что именно поэтому никто не хочет подходить к ней, чтобы утешить бедняжку от горя. Хочется даже тихо хихикнуть, но Уокер сдерживается в последний момент. Снова смотрит на оставшийся народ и к своему удивлению замечает все того же Чонгука с его матерью и парочку других старшеклассников. Видит машину Хосока, возле которой он стоит вместе с Мином. Парни хоть и не присутствовали фактически на церемонии, но все равно соблюдали дресс-код. Рин видит чуть дальше первых двух рядов своих родителей и знает, что они в любой момент готовы без промедления забрать Джей-Ди раньше окончания всего похоронного дня. И, едва гроб скрывается за толщей земли, она кивает своему брату и матери, переводя взгляд на сына. Сегодня с него хватит. Слишком рано он ступил на дорожку семейных похорон. Никто не замечает уход Джей-Ди. Рина посылает ему воздушный поцелуй и машет рукой, показывая пальцами на руке значок телефона, что наберет ему как только сможет. Светловолосый мальчишка послушно кивает и уходит со своей бабушкой. Уокер остается только обернуться назад, к Кейт с Алексой и поймать их такие же сочувственные взгляды поверх очков. Они с ней до конца этого гребаного дня, и жизни. *** Оставшиеся два месяца до нового школьного года проходят слишком быстро. Рина не замечает того течения времени. Она постоянно чем-то занята. Но не потому что это единственное, что ей не дает раскиснуть и вязнуть в грусти и самокопании, нет. Просто внезапно у нее появилось столько свободного времени на себя, на все то, что она когда-то откладывала по тем или иным причинам. Она сделала перестановку почти во всей квартире, ободрала обои там, где они были и покрасила стены. Выкинула тонну ненужного хлама, в том числе и вещи Итана, все те, что остались после того, как в их квартиру рейдом наведались его мать с сестрой, чтобы урвать вещи для хранения себе. Почти весь гардероб ушел к ним в сумки, как и его личный ноутбук. Благо у Джей-Ди был собственный компьютер. Но, после этого визита Рина точно поняла, что следующее, что она сделает, это поменяет замки в квартире. Все, абсолютно. Изменения коснулись и ее внешности. За все это время не прикасаясь к собственным волосам, Уокер решает, что в этот раз окончательно и бесповоротно она уходит из темного цвета. Оставив корни в своем, темно-русом цвете, всю оставшуюся длину она красит в мелированный пепел, тем самым полностью меняя свою внешность. Все такая же вежливая улыбка окружающим, никаких синяков под глазами на первом сентябре. Все еще радуется, что психологам не додумались давать детей и ее не сделали классным руководителем. Вот что бы она преподавала им с первого класса? Как выставлять личные границы? Дамн и Сан точно так же следуют за ней в новый учебный год. И все идет так почти прекрасно, ровно до момента, когда в первый холодный день октября, прям перед самыми первыми каникулами, к ней снова не заявляется Чонгук. Качается на мысках кроссовок на толстой подошве, жмет к себе учебники с тетрадями, и смотрит так влюбленно, так рискованно словно ему кто-то где-то дал зеленый свет. — Миссис Уокер..или мисс, как вас теперь можно называть? — бормочет он, ковыряя указательным пальцем корешок одной из книг. Это первое, что выдает в нем настоящую нервозность. — Внимательно слушаю, Чонгук, у тебя вопросы по заданию? — Рина натягивает вежливую улыбку и жалеет, что сказала подругам, что сама доберется до дома, даже без машины. — Нет, просто заметил, что сегодня вы без автомобиля и хотел предложить подвезти вас, все равно живем в одном доме, — он действительно говорил правду, она видела это по его взгляду и как постоянно увеличивались его зрачки, стоило ему посмотреть на нее. Рин видит как он протягивает к ней руку в абсолютно безобидном движении, просто чтобы забрать сумку, так, словно она уже дала ему согласие. Но никак не ощущает позади себя чужое присутствие. Пока увешанная кольцами ладонь не ложится на ее талию, а вторая рука в игривой манере не отбивает Чонгуковскую ладонь. До ее носовых рецепторов доходит знакомый парфюм, и все, что чувствует Рина, словно она ледник, не замечающий что все это время она медленно таила. А теперь время выбраться за пределы берегов. Хочется тут же запрокинуть голову назад, на родное плечо и прикрыть глаза, растворяясь в человеке. — У мисс Уокер есть водитель на сегодняшний вечер, Чон, можешь валить, — голос Чимина разносится такой сладкой патокой в ее уши, что когда кудрявый брюнет спешно скрывается с места преступления, она даже толком не замечает этого. Все, что она видит это Пака. Кажется, словно он вырос еще на головы полторы, чем был. Вымахал в плечах и туловище, и это уже не говоря о том, что его цвет волос сменился на тотального брюнета. Красивое лицо обрамляла пара очков в темной оправе, а под зеленоватым пуховиков плотно облегала такая же темная футболка. Он вообще не выглядел словно только что сошел с самолета и рванул обратно в школу. Все, что ей остается, это молчаливо и завороженно смотреть на парня, пока хватка его руки на ее талии крепнет с каждой секундой, что они проводят сейчас рядом. — Чимин? — тихо шепчет она, не обращая никакого внимания на всех окружающих ее людей. — Детка, я прилетел как только узнал обо всем, прости пожалуйста..Ну же, пойдем скорее в машину..— этих слов достаточно, чтобы вернуть ее в реальность. Рина хмурится и словно пытается заново всмотреться в парня напротив нее. Словно не верит в то, что это действительно он а не ее галлюцинация, как у Беллы в “Новолунии”. — Чимин?? — снова глупо переспрашивает она, пока крепкие руки парня ведут ее в сторону ее кабинета, так, словно она выпила и не может самостоятельно передвигаться. — Да, это мое имя, все верно, не забыла, — шутит он, улыбаясь, пока на его щеках не появляются те самые милые едва различимые ямочки. Рина в момент теряет вообще всю способность думать и двигаться, просто смотрит, как бюрнет собирает ее вещи за нее саму, как берет осеннее пальто и накидывает ей на плечи. Закрывает ее кабинет и кидает ключи в сумочку. Они выходят на улицу и Чимин спешно ведет ее к припаркованному и все еще заведенному лексусу, как и всегда галантно открывая ей дверь. А все, что у нее происходит в голове, это закрепленная на бесконечном повторе фраза “Любовь моя” произнесенная его голосом.