Сломанные крылья

Тони и Эффи предпочли уединиться, пока остальные жители лагеря собирались ко сну. Между ними лежит одна сигарета, медленно тлеющая в темноте, её тонкий, извилистый шлейф дыма – ещё один еле заметный след в безмолвии ночи. Одна сигарета на двоих точно так же, как на Ковчеге, когда они оставались наедине, после небольших тусовок. Тишина, окружающая их, не была напряженной; она была наполнена скрытым подтекстом, знакомым только им двоим, — тишиной уверенности, привычного понимания, пронизанной тонкой нитью иронии и нескрываемой насмешливости. Эффи, закутавшись в какую-то ткань, взятую из капсулы, наблюдала за активностью лагеря из далека. Её рука, почти безвольно опущенная на землю, иногда неосознанно покачивалась в ритме её мыслей, отражая ритм её собственного, внутреннего мира. В глубине её глаз играл особенный блеск – смесь развлечения, хитрости, лёгкого презрения и глубокого понимания. С прилетом Тони, Эффи снова начала дышать полной грудью. Она знала, что брат замечает это, что он понимает её. Их молчаливое общение было много значительнее любых слов. Тони, прислонившись к шероховатой коре дуба, лениво покрутил сигарету в пальцах, периодически делая медленные, задумчивые затяжки. Его взгляд то задерживался то на расходящуюся толпу, то незаметно скользил по лицу сестры, ловля мельчайшие изменения в её выражении. Стонем уже давно заметил пристальный взгляд Беллами, который прожигал Эффи. Блейк, в своём романтическом угаре, похож на того самого парня из старых романтических фильмов, которые иногда крутили по телевизору на Ковчеге. А Тони, хоть и всегда смеялся с этих фильмов, сейчас наблюдал с интересом. В жизни это казалось намного интереснее. И поэтому Стонем видел всё. Он видел не только внешние проявления этих чувств, но и то, что скрывалось за ними, – и это было намного интереснее. Даже за этот один день, чти Тони был на Земле, он уже заметил неуклюжие попытки Беллами привлечь её внимание, его замешательство, потерю дара речи при одном лишь её взгляде. Он видел его глупые, но искренние попытки сделать что-то такое, что ей понравилось бы, видел его зачарованность, его слепую веру в то, что он способен завоевать её сердце. Тони улыбнулся про себя. Ему было интересно наблюдать, как Эффи будет использовать эту влюблённость в своих целях, как она играет с его чувствами, не прикладывая к этому практически никаких усилий. Она делала это легко, для неё это было настолько естественно, так как, как и дышать, и это было поистине завораживающе. — Видела, как Беллами на тебя пялился? — наконец, прервал молчание Тони, делая медленную, задумчивую затяжку. Его голос был спокойный, почти равнодушный, но в его глазах играла нескрываемая усмешка. Стонем наслаждался моментом, наслаждался той игрой, которая развертывалась перед его глазами, игрой, в которой он был не только наблюдателем, но и неявным участником. Он находился внутри всей ситуации, и одновременно с этим совершенно далеко от неё. Эффи улыбнулась. Её улыбка была лёгкой, небрежной, именно такая, которая присуще только ей. Она знала, что Тони наслаждается не меньше её самой. Это была их игра, таких игр было много, но сейчас эта казалась особенной, их секрет, известный только им двоим. И она знала, что он ценит её мастерство. — А ты думал, я не замечала? — ответила она, её голос был едва слышен над шумом ветра, но в нём прозвучала та же легкая ирония. — И что ты уже успела сделать? Заставила его поймать себе какую-нибудь белку? Или какие тут вообще животные есть, — спросил Тони, его глаза блестели от забавы. Стонем знал, что это лишь начало интересного рассказа, начало истории, которая уже давно расписана по кусочкам в голове его сестры. Он с нетерпением ждал продолжения. Эффи рассмеялась, короткий, лёгкий смех, в котором слышалась и небольшая самоирония. — Нет, это было бы слишком просто. — Она сделала небольшую паузу, прежде чем продолжить. — За время нашего прибывания на Земле, я многое успела у него попросить. Он же никогда не отказывает. Кроме того, он настолько зациклен на моём внимании, что я могла бы попросить его перегнать воду из океана, — её глаза блестели озорством и нескрываемым удовольствием. Тони сделал очередную затяжку, его взгляд был задумчив, но в уголках его губ играла лёгкая усмешка. Его сестра стала полной копией его самого, и он ещё не понимал стоит ли этим гордиться или, наоборот, этого стоит опасаться. Но сейчас Эффи не прекратит эту игру, пока её не наскучит. А ему было интересно наблюдать. — Это же настоящее искусство манипуляции, и в кого ты такая, — прокомментировал он, делая затяжку. Его голос был спокойный, но в нём слышалась оценка, признание мастерства. — Ты его совсем загипнотизировала. И главное, кажется, он даже счастлив. Эффи кивнула, её глаза блестели. Тони правильно понимает ситуацию и ценит её искусство манипуляции, её способность легко и непринужденно достигать своих целей. Это было личной способностью семейства Стонем. — Вот именно, — усмехнулась она. — Главное – довести всё до абсурда, чтобы он сам не понял, что его используют. Это было самым главным. В этом и заключалась вся прелесть игры. Тони покачал головой, его улыбка расширилась. Он передал сигарету сестре, которая в свою очередь запустила дым глубоко в свои лёгкие, выпуская его медленно, почти не желая. — Мастер-класс по женской хитрости, — сказал он, его голос был полон восхищения. — А что дальше? Ты заставишь его написать тебе оду? Эффи задумалась на мгновение, её улыбка стала ещё шире. В её глазах заиграли искры, отражая блеск костра, что стоял по середине лагеря. — Возможно, — девушка пожала плечами. — Или построить дом на дереве. Из одних только палочек, — немного помолчав, она продолжила. — Не так интересно, как использовать его в своих целях, понимаешь? Они смеялись, длинный, радостный смех, который растворялся в ночном воздухе. Они очень давно не проводили время вместе. Если у Эффи в жизни мало что поменялось, ведь она была в тюрьме, то у Тони изменилось многое, и всем этим он был просто обязан поделиться со своей сестрой. Их разговор плавно переходил в различные темы, не задерживаясь долго ни на одной из них. Им просто было хорошо вместе, как и всегда, когда они оставались наедине. В этих разговорах были не только их обычные шутки, но и взаимное понимание, доверие и глубокая, почти невыразимая привязанность. Эффи повернула голову в другую сторону, случайно, просто ветер привлёк её внимание, и в её душе что-то щелкнуло. Не громко, не резко, а тихо, но слишком больно. Не боль, не страх, а нечто более глубокое, более туманное, – чувство неполноты, несоответствия, будто не хватает чего-то рядом. Она не могла понять сначала, что это, отчего с такой силой сжалось её сердце. В её глазах, направленных на толпу, которые бегают по ней и ищут какую-то одну определённую фигуру, мелькнуло что-то похожее на тревогу. Не сильный страх, а неясное предчувствие, туманное ощущение, что что-то идёт не так, как нужно, что сейчас не всё в порядке. Она не могла понять, что именно не так, но ощущение это было упорное, настойчивое, охватывающее её тело полностью. Её руки, до этого спокойно лежащие на коленях, незначительно сжались в кулаки. Она не заметила этого сначала, но Тони, наблюдавший за ней, заметил. Он видел, как её плечи незначительно напряглись, как её дыхание стало немного чаще. Стонем слишком хорошо знал свою сестру, чтобы не заметить её нарастающую тревожность. Эффи напряглась. Она переживала, ноне знала, почему. Она старалась не показывать своего напряжения, старалась сохранить видимость спокойствия, но её тело выдало её. Мысль, неясная, туманная, но очень отчётливая, промелькнула в её голове: Октавии нет. Октавия, всегда была рядом с ней в такие ночи. Каждую ночь Эффи уходила поодаль от лагеря курить, как сейчас с Тони, но раньше Блейк всегда сидела рядом. Они молчали, но были рядом, и это успокаивало. А сейчас её нет. Этот факт, сам по себе не значительный, ударной волной прошёл через её сознание. Она не видела Октавию весь день. Не случайно. Это было не просто отсутствие, а что-то более значительное, более тревожное. Это чувство росли, заполняя её сознание с каждым прошедшим мгновением. Страх постепенно наполнял её, не резко, не ярко, а плавно, медленно. Возможно, её отсутствие сейчас можно было спихнуть на Тони рядом и нежелание Октавии им мешать, но внутри было глубокое, инстинктивное чувство чего-то не так. Эффи напрягалась всё больше, с каждым вдохом чувствуя нарастающее ощущение беспокойства. — Окти нет, — фраза сама вырвалась из её головы, полностью освобождая наружу всю тревогу, — Октавии нет. — Октавия? Это сестра Беллами? — Тони посмотрел на свою сестру, не понимая, как та поняла, что девушки нет и почему вообще её это так волнует. — Да, — Эффи кивнула головой, но её взгляд всё ещё блуждал по лицам лагеря, в попытке найти одно единственное лицо, — она почти каждую ночь сидела и ждала, пока я докурю... — Стонем отрицательно покачала головой, отбрасывая воспоминания, которые только усиливали тревогу, — неважно. Тони, наблюдавший за ней с тревогой и непониманием, сейчас понял всё по одному лишь этой фразе и изменениям в её поведении. Не нужны были словесные объяснения, достаточно было видеть ту резкую смену в её выражении лица, то напряжение, которое прошло через её тело и до сих пор держится в нём, и ту глубокую тревогу, которая отобразилась в её взгляде. И это осознание поражало его. С нескрываемым удивлением в этой простой фразе, он увидел реальные эмоции своей сестры. Тони знал её лучше, чем кто-либо. И сейчас, наблюдая за ней, он увидел что-то новое, что-то, что прежде было скрыто за маской её обычной иронии и легкомыслия. Он увидел влюблённость, а не просто дружбу или какую-то другую важность. Чувство, которое наверняка, сама Эффи будет отрицать. И это уже было не к Фредди, хоть Тони и всегда думал, что после него его сестра никогда не сможет вновь полюбить. Но оказалось, что он не прав. Это открытие поразило его. Тони знал Эффи так хорошо, знал, как сильно она ненавидит любовь, что сейчас её чувства, скрытые так глубоко, стали для него неожиданностью. Это была та самая глубина, которая скрывалась за маской её игривости и легкомыслия. Он никогда бы не подумал, что вновь увидит её такой уязвимой и влюблённой. И осознание всей этой ситуации наполнило его не только удивлением, но и легкой тревогой, ведь Тони, как никто другой, знал какие могут быть последствия чувств её сестры. Сейчас ему нужно быть, как никогда, осторожным, ему нужно поддержать свою сестру, но одновременно не дать ей понять, что Тони увидел её чувства, иначе Эффи лишь сильнее будет закрываться и скрываться. Тень, промелькнувшая мимо дуба, привлекла внимание сестры и брата. Он прищурился, вглядываясь в темноту. Это был Беллами. Его фигура, слабо освещённая костром, направлялась в сторону палатки, наверняка, чтобы уже отдохнуть от этого дня. Он шел медленно, пытаясь отдохнуть ещё до того, как доберётся до места назначения, его плечи были слегка опущены, а взгляд устремлён в землю. Эффи, чувствуя нарастающую тревогу, решила не ждать. Беллами обязан был знать, где сейчас Октавия, как-никак он её брат и печется о каждом её шаге. Она подозвала его жестом руки, её движение было резким, но в то же время сосредоточенным, точно выверенным. В этом жесте не было ни капли ненужной мягкости или колебания, только целеустремлённость и не скрываемое нетерпение. Девушка вновь нацепила на себя маску уверенности и безразличия, не желая показаться слабой. Беллами остановился, его фигура застыла в нерешительности, будто он сам не знал, что ему делать дальше. Его взгляд, встретившийся со взглядом Эффи, был наполнен странной смесью романтического волнения и скрытой надежды. Он надеялся, что Тони поговорил с Эффи, и та была готова дать ему шанс. Блейк не мог отвести от неё глаза, словно загипнотизированный, но это была не гипноз, а глубокая влюблённость. В этих глазах Тони вновь увидел нескрываемое желание на взаимные чувства. Это было и интересно, и немного странно. Стонем даже не знал жаль ему Беллами или, наоборот, смешно с него. Беллами приблизился к ним, собираясь что-то произнести. Но Эффи не дала ему возможности проронить хотя бы слово, сразу начиная свой вопрос. Её голос, хотя и спокойный, был тверд, а взгляд настолько пронзительный, что Блейк сразу понял – от ответа ему никуда не денется. Это был не вопрос, а требование. — Где Октавия? — спросила Стонем, её голос был спокойным и уверенным, ни на капли не выдавая переживания, что всё ещё с силой терзали её сердце. — Её здесь нет? — Беллами напрягся, окинув лагерь быстрым, тревожным взглядом. — Разве я стала бы спрашивать, не убедившись в этом сама? — прошипела она, презрение и раздражение сквозили в каждом слове. Если он действительно не знает, где Октавия, то они просто тратят время на пустой и бессмысленный разговор. Беллами замялся. Он опустил голову, его взгляд устремился в землю. Блейк молчал некоторое время, его молчание было тяжелым, наполненным виной и страхом. Последний раз он видел свою сестру ранним утром, когда та пошла за ним к капсуле. Они сильно поссорились, но Беллами думал, что Октавия дошла до лагеря, что эта ссора не имеет значения. Судя по всему, он оказался не прав. — Мы поссорились утром, когда я шёл к капсуле, — голос Блейка невольно стал тихим и медленным, он пытался вспомнить и проанализировать всю ситуацию, — я рассказал ей правду о том, что я сделал. Она разозлилась и ушла, но..., — он замялся, собираясь продолжить, но его слова прервал резкий выпад Эффи. — И ты даже не удосужился её проводить до лагеря, хотя больше всех остальных кричал об опасности от землян? — голос Эффи звенел от негодования, заглушая тревогу. Беллами сжал кулаки, вина начала жечь его изнутри. Он же даже не заметил, что её нет в лагере весь день, слишком сильно был занят помощью Кларк и Рейвен. Но ведь он был должен увидеть, что его сестры нет рядом, несмотря на весь загруженный день. Эффи была права, Беллами должен был не проводить, не ставить спасения своей шкуры выше её безопасности. Она была зла, и неясно, чего могла бы натворить. Блейк в полной мере ощутил всю глубину своей ошибки, своей глупости. — Я осмотрю весь лагерь, вдруг она где-нибудь спит или ещё чем-нибудь занята, — не зная кого желая убедить в правдивости своих слов произнёс Беллами. Беллами резко двинулся обратно вглубь лагеря, движения его были судорожными, неуклюжими, словно он торопился догнать ускользающее видение. В голове шумело, мысли путались, не давая сосредоточиться на чем-то одном, но все они были лишь об Октавии. Он чувствовал, как кровь стучит в висках, отражая бешеный ритм его сердца, готового вырваться из груди. Он начал с центральной площади лагеря, с этого теплого, где обычно собирались все. Да и сейчас, несмотря на поздний час, вокруг костра было много людей, которые не могли уснуть. Но для Блейка это место казалось мёртвым, несмотря на переговоры остальных между собой, он слышал лишь тишину. Единственная чей голос он бы сейчас хотел услышать это Октавия, а её здесь нет. Каждый шаг давал ему все большее ощущение пустоты, все более острое понимание того, что он не досмотрел за сестрой. Беллами шел по вытоптанной земле, останавливаясь перед каждой палаткой, в надежде, что Октавия просто с кем-то заболталась. С желанием увидеть знакомый силуэт, он заглядывал внутрь каждой палатке, не обращая внимания на крики возмущения, отправляемые ему вслед. И с каждой прошедшей палаткой его беспокойство росло, заражая его неутешительными мыслями. Наконец, измученный и обессиленный, Беллами остановился, чувствуя, как ноги подкашиваются под ним. Мышцы горели, дыхание сбилось, а в горле стоял сухой, горький привкус усталости. Он огляделся вокруг, в темноте все предметы сливались в неразличимую массу, но он уже не видел ничего, кроме пустоты. Его поиск ничего не дал, только усилил ужас и беспокойство. Каждая минута, проведенная в поисках Октавии, тянулась вечностью, принося с собой только растущее отчаяние. Перед ним стояла последняя непроверенная палатка, которая принадлежала Кларк. Хоть Блейк и понимал, что Октавии там точно нет, но Кларк, с ее ясным умом, ее способностью разобраться в самых запутанных ситуациях, могла знать, где находится его сестра или хотя бы предположить. Эта мысль, заставляя его двинуться вперед, невзирая на сильнейшую усталость. Каждый шаг давал ему боль, но боль была несравнима с той невыносимой пустотой, которая царила в его душе. Беллами подошел к палатке. Ткань палатки, темная и непроницаемая, казалась ему преградой к спасению, к надежде. Его рука тянулась к застёжке, пальцы дрожали от напряжения и холода. Он чувствовал, как его дыхание становится более частым, как по жилам проносится волна беспокойства от мысли, что даже это может не принести пользы. Блейк колебался, не решаясь войти. Сейчас была глубокая ночь, поэтому Кларк уже могла крепко спать. Беллами пытался успокоиться, глубоко вдыхая холодный ночной воздух, но его руки по-прежнему дрожали, отражая его внутреннее беспокойство, его глубокий страх потерять свою сестру. Наконец, собравший с силами, он решился приподнять занавеску, надеясь, что Гриффин сейчас не занята. — Не спишь? — тихо спросил Блейк, заглядывая внутрь палатки. — Сложно спать, когда знаешь, что на Ковчеге могли погибнуть три сотни человек, — с нескрываемым раздражением ответила ему Кларк. Гриффин вышла из палатки, не понимая, что могло сейчас понадобиться Беллами от неё. После того, как тот утопил радио и угробил единственную возможную связь с Ковчегом, она всё ещё сильно злилась на него. Точнее она злилась на себя, за то, что не смогла сразу же понять его мотивы и позволила себе на какое-то время расслабиться. Кларк подняла взгляд на Беллами, который сейчас не был похож сам на себя. Она отметила бледность его кожи, резкий контраст с обычным здоровым румянцем. Заметила, как сжаты его губы, словно он сдерживает большую волну эмоций. Его плечи были сгорблены, спина выгнута, поза выражала напряжение и усталость, далекие от обычного для него спокойствия. И, конечно же, дрожащие руки. Не просто легкое трепетание, а явная дрожь, которая выдавала его глубокое внутреннее беспокойство. Все это свидетельствовало о чём-то гораздо большем, чем просто усталость или недосып. Его что-то очень сильно пугает. Ее собственные движения рефлекторно стали медленнее, более осторожными. Взгляд Кларк смягчился, теряя свою обычную целенаправленность, становясь более внимательным и сочувствующим. Она не знала, что могло так сильно выбить его из колеи, но также понимала, что вопросы будут лишними. Беллами ничего не расскажет, пока сам этого не захочет. Сейчас перед ней стоял не тот Беллами, которого она знала — решительный, настойчивый, всегда готовый взять на себя ответственность. Этот Беллами был измучен, сломлен, потерян, с большим страхом в глазах. Кларк глубоко вздохнула, стараясь успокоить и себя тоже, и с мягкой улыбкой приготовилась выслушать его в полной тишине и понимании. — Ты видела Октавию? — спросил Блейк, когда ему наконец удалось взять себя в руки и хоть чуть-чуть успокоиться. Мысль о том, что Октавия где-то здесь, в лагере, была настолько очевидна Кларк, что вопрос Беллами показался ей попросту нелепым. Кларк слегка приподняла брови, взгляд ее стал внимательным, даже изучающим. Не само содержание вопроса вызвало у нее замешательство, а как он его задал. Беллами, обычно сдержанный и рассудительный, сейчас выглядел совершенно по-другому. — Нет, — спокойно ответила Гриффин, — но ты ж ее знаешь, сейчас ночь, наверное, как обычно сидит где-нибудь с Эффи. Ее слова звучали так уверенно, так бесспорно, что в них чувствовалась не просто констатация факта, а углубленное понимание привычек Октавии. Посиделки Октавии и Эффи уже давно стали известны всем в лагере. Сначала, конечно, вызывали удивление. Многие шептались, догадываясь, что их связывает, обсуждая в полушёпот это необычное содружество. Однако, время всё расставило по своим местам. Через пару дней эта необычная дружба перестала быть темой для сплетен. Её прекратили обсуждать, постепенно приняв как естественную норму в их непростом мире. Не было уже ни удивления, ни пересудов, ни догадок. Просто — факт. Октавия и Эффи каждую ночь сидят вместе. Эффи выкуривает очередную самодельную сигарету, а Октавия просто сидит рядом с ней. — Ее нет с Эффи, — Беллами хоть и пытался все еще держать себя в руках, но переживания вновь начали его охватывать, — и в лагере тоже нет. Я все осмотрел. Кларк, наблюдая за ним, поначалу оставалась невозмутимой. Её лицо выражало спокойствие, даже некое легкое недоумение. Она не верила, что Октавия могла пропасть без следа. Девушка всегда была непредсказуема, но в то же время прагматична. Кларк считала, что Октавия просто находится где-то в лагере, возможно, спряталась от кого-то, или занята чем-то своим. — Ладно, я помогу тебе ее найди, — согласилась Гриффин. Её голос звучал устало, но усталость не должна была быть преградой для поиска, — осмотрим еще раз весь лагерь. — Спасибо, — тихо произнес Беллами, слабо выдыхая, понимая, что вдвоем искать будет чуть легче. — Я делаю это не ради тебя, а ради Октавии, — её слова, хотя и были направлены на Октавию, несли в себе скрытый укор. Злость на Беллами из-за истории с радио не исчезла, и она ещё долго будет помнить об этом.

***

Беллами собрал все оружие, которое они успели сделать за времянахождение на Земле. Октавия пропала, а это значит, что нужно приложить все усилия на ее поиск, даже если для этого понадобятся все их ресурсы. Его сестра того стоит, это то, что он знал наверняка. — Слушайте все, — громко проговорил Блейк в толпу, которая собралась у костра, — моей сестры здесь нет двенадцать часов, подготовьтесь, без нее мы не вернемся, — он сдерживал себя с трудом, стараясь сохранять холодное спокойствие лидера, но в голосе его пробивалась тревога, острая и непобедимая. Грейс, с присущей ей тщательностью, выбрала небольшой, но остро заточенный нож. Движение её было плавным, рассчитанным, лишённым излишней суеты. Она не брала первое, что попалось под руку, а внимательно осмотрела все доступные инструменты, выбирая самый подходящий для предстоящего поиска. Этот выбор, как всегда, был основан на практичности и рассудке, а не на импульсе. Она предпочла не громоздкий меч или тяжелый топор, а небольшой, удобный нож, идеально подходящий для проникновения в густые заросли или для. Этот нож был для нее не оружием воительницы, а он надёжным помощником, простым и эффективным инструментом в трудностях. Блад никогда не считала себя воином, но сидеть сложа руки, пока кому-то из лагеря грозила опасность, она не могла. Если кому-то была нужна помощь, она всегда старалась помочь. Тони и Эффи стояли среди остальных у костра, молча оценивая всю обстановку. А Эффи уже успела взять себя в руки. Внутренняя буря, пронесшаяся некоторое время назад, улеглась, оставив после себя лишь лёгкий след в глубине её глаз и души. Внешне она была спокойна, даже холодна, её привычная ироничная отстранённость вернулась, как маска, идеально скрывающая всё то волнение, которое недавно было внутри нее. Но даже его внутри Стонем смогла подавить, спрятав где-то далеко, не желая чувствовать страх и уязвимость. Тони, наблюдающий за ней с боку, понимал все без слов – ещё один мастер-класс в искусстве самоконтроля от его сестры. — Тони, ты пойдешь с нами? — спросил Беллами, даже не особо понимая какой ответ он хотел услышать. Мысль о том, что им необходима помощь, что каждая пара рук на счету в предстоящем опасном походе, боролась в нём с тревогой за Эффи, которая могла бы пойти следом за своим братом. Земляне были непредсказуемы, жестоки, а каждая лишняя секунда, проведенная в опасности, резонировала в его сердце острой болью. Ведь с каждой секундой увеличивалась и вероятность потерять не только Октавию, но и ту, в ком таилась единственная настоящая надежда и свет в этом бесконечно мрачном мире. Больше людей — больше шансов спасти сестру. Но если пойдет Тони, то появится шанс потерять Эффи. Тони кивнул головой, положительно отвечая на заданный ему вопрос. Знание о глубине чувств Эффи к Октавии, о той боли, что разрывала её изнутри, стало для Тони веским аргументом. Он бы никогда не стал рисковать своим комфортом, а уж тем более жизнью просто так, но Эффи и ее чувства всегда были для него частичкой чего-то очень важного. Кроме того, он помнил, как просил Беллами проследить за Эффи на Земле, теперь влекла за собой обязательство. Он чувствовал себя должным отплатить такой же важной помощью в деле, связанное уже с его сестрой. Ему даже не пришлось долго думать. Он пойдёт. — Хорошо, — Блейк лишь кивнул головой, пытаясь не зацикливаться на своих мыслях, но его взгляд невольно пробежался по Эффи, желая понять, что она думает по этому поводу, но она, как всегда, была где-то в своем мире. — Нужен еще сыщик, — он осмотрел всех присутствующих, а после громко крикнул, зовя парня сюда, — Финн, давай иди сюда! — Уже иду, — донося быстрый ответ прямиком из палатки Коллинза. Финн не заставил себя долго ждать и уже через пару минут стоял со всеми остальными. Он тоже начал собираться, морально себя подготавливая к очередному длинному пути. Небо вдруг ожило, озарившись яркими, внезапными вспышками. Сначала одна, одинокая, словно упавшая звезда, прочертила огненную полосу в черноте. За ней последовала другая, и ещё, и еще несколько. Вскоре ночное небо превратилось в живое полотно, расшитое тысячами сияющих дорожек. Яркие, необычайно красивые, они падали с небес, оставляя за собой длинные светящиеся шлейфы. Это не могло не привлечь внимание лагеря. — Не сработало, — обреченно произнесла Кларк, держа свой взгляд на небе. — Они не увидели ракеты, — продолжила Рейвен, которая только что подошла ко всем остальным. Между ними двумя прошло общее напряжение. Они так надеялись, что ракеты будут заметны с Ковчега, и что не будет никаких невинных жертв, но они ошибались. Но Ковчег, в своей жестокой и неизменной логике выживания, принес в жертву триста двадцать жизней, ради спасения остальных, с мыслью, что на Земле еще нельзя жить. — И вы поняли это по метеоритному дождю? — с непониманием спросил Беллами. — Это не метеоритный дождь, а похороны, — пояснил Тони, приобнимая свою сестру за плечо. — Сотни тел просто сбросили с Ковчега, как ненужный мусор. — Они не получили сообщение, — почти неслышно прошептала Кларк, принимая на себя всю боль от сложившейся ситуации. Гнев, неукротимый и яростный, вскипел в Рейвен, бурлящей лавой пробиваясь наружу. Она направилась к Беллами быстрым, решительным шагом, каждое движение дышало ненавистью. Они с Тони столько много сделали для того, чтобы предотвратить эту напрасную жертву, израсходовали все силы, вложили всю душу. Но это оказалось напрасным, лишь потому что Блейк захотел прикрыть свою шкуру. — Это все из-за тебя, — Рейес взорвалась неистовым криком. — Я помог найти радио, — бросил Беллами, его голос звучал холодно и отстранённо, словно он говорил не о спасении жизней, а о совершенно безделице. Этот бессмысленный разговор казался ему лишним. Кларк и Финн, с трудом, но упорно, сдерживали Рейвен. Её тело дрожало от сдерживаемого гнева, кулаки были сжаты так крепко, что костяшки побелели. Она рвалась к Беллами, жаждала выплеснуть на него всю огненную лавину своей ненависти, но друзья удерживали её, понимая, что сейчас любая ссора может привести к непредсказуемым последствиям. — Да, после того, как сам же уничтожил его, — крики с ее стороны не прекращались, она чувствовала ужасную боль, которую просто не могла и не хотела сдерживать. Внезапно между яростно рычащей Рейвен и безразличным Беллами встала Эффи. Её лицо было бледным, но выражение лица — ледяным и невозмутимым. Не сочувствие или сожаление о потерянных жизнях отражалось в её глазах, а холодный, расчётливый расчёт. Мертвые её не волновали. Мертвые ничего не могли изменить. Хотя, даже если бы они и были живы, то так же ы не волновали Стонем. Её сейчас беспокоила только Октавия. Октавия, которая ещё могла быть жива, которую ещё можно было спасти. И эта мысль перекрывала все остальные чувства. Её равнодушие к бушующему гневу Рейвен было абсолютным, неприступным. Всё внимание Эффи было сосредоточено на одной-единственной цели, чтобы они наконец-то уже пошли на поиски. И любая мелочная ссора, любое проявление эмоций, отвлекающее от этого, казалось ей полной чушью. — Хватит уже, — раздраженно произнесла Стонем. — Они мертвы. Все. — Она повернулась к Рейвен, взгляд её был лишен всякого сочувствия, только раздражение. — Прекрати эти бесполезные излияния. Есть дела поважнее. — Пусть Беллами живёт с этой тяжестью на совести, — мягко сказала Кларк, постепенно освобождая Рейвен из своих рук. — Это его бремя. — Я только знаю, что моя сестра пропала, и я должен ее найти, — Беллами, игнорируя оставшуюся напряженность, вернулся к главному, — идите или нет? — Идем, — согласился Финн, не желая, чтобы этот конфликт продолжился. Беллами, в окружении небольшого отряда, исчез в глубине леса. Тони, ожидая оставшихся, подошёл к Эффи, нежно приобняв её. В этом нежном жесте скрывалась попытка подарить ей хоть малую толику спокойствия, утешить в эту минуту напряжения и неопределённости. — Сомневаюсь, что им хватит такого количества жертв, — сказал Тони, обращаясь к Рейвен и Кларк. — Поэтому советую тебе, Рейвен, заняться починкой радио. — Починить? — Рейес не смогла сдержать нервного смешка. — Ты и сам знаешь, что передатчик разрушен, и единственный шанс его починить, так это найти здесь склад какой-нибудь радиотехники. — Заброшенный бункер, — выпалила Кларк, взгляд её устремился на Финна, с резкой определённостью. Тони невольно уловил этот взгляд, этот молчаливый обмен между любовниками. Как бы ни было интересно наблюдать за их тайной игрой, но сейчас были дела и поважнее. — Я знаю, где ты сможешь раздобыть передатчик, — пояснила Гриффин, поворачиваясь в сторону Рейвен. — Отлично, — ответила Рейвен, её слова прозвучали холодно. Не заметить взаимопонимание между Кларк и Финном было невозможно. Ревность острой иголкой уколола её сердце. — Тогда ты пойдёшь со мной. Взгляд Тони последовал за удаляющейся толпой, но он остановился. Ещё не всё было сделано. Оставить Эффи одну он не мог. Он знал свою сестру — она не способна на безрассудство, но всё же тревога сжимала ему грудь. Когда Эффи позволяла себе испытывать романтические чувства, самоконтроль её ослабевал, и это не могло не вызывать у Тони беспокойства. Взгляд Стонема остановился на Рейвен. Она единственная, кому сейчас он мог хоть немного, но доверять, в этом лагере. Он не стал долго прелюдировать. Тони знал, что Рейвен – человек дела, да и времени на долгое уговоры просто не было. Его голос был спокойный, но в нём слышалась твёрдость и не скрываемая забота. Забота, которая казалась ещё более необычной, учитывая репутацию Тони. —Присмотри за Эффи, — это было не просьбой, а поручением, выполнением которого не стоило отказывать. — Тони, теперь я опять под надзором? Как трогательно. Надеюсь, здесь будет обслуживание, как в скайблоке, и мне принесут выпивку, — девушка показательно закатила глаза. — А то без нее мой самоконтроль действительно может пошатнуться. — Не переживай, я позабочусь о твоем комфорте, — он усмехнулся. — Только не жди изысков. Обслуживание будет спартанским. А выпивка — что найдем в ближайшем ручье. Зато самоконтроль, я уверен, Рейвен тебе обеспечит. Даже с избытком. — О, ужас, — протянула Эффи, притворно дрожа. — Даже страшно представить. Рейвен наблюдала за их словесной перепалкой с нарастающим удивлением. Она знала Тони как самодовольного и эгоистичного человека, которого интересует лишь личная выгода, и его внезапная забота о Эффи казалась ей совершенно непостижимой. Конечно, тот факт, что ради неё Тони решил чинить капсулу и спуститься на Землю уже очень удивительный, да и ранее Рейес иногда наблюдала за их взаимоотношениями. Но сейчас всё это казалось ей намного удивительное. То, как Тони легко и естественно включался в шутки и подколы Эффи, позволяя ей шутить над ним, было для Рейвен полной неожиданностью. Она знала, что они долгие и крепкие друзья, но та легкость, с которой Тони заботился о комфорте Эффи, была чем-то совершенно новым и непонятным. — Черт с тобой, Стонем, знаешь же, что я не откажу тебе, — Рейес постучала парня по плечу, тем самым отпуская его. Рейвен понимала, что сейчас не время для разговоров, и Тони нужно идти. Взгляд её проследил за тем, как он, быстро обменявшись парой слов с Финном, направился вдогонку за остальными, исчезая в гуще леса. Эффи осталась под её ответственностью. Рейес вздохнула, понимая, что ей предстоит не простая задача. Не только из-за Эффи, которая может устроить целый шторм эмоций в любой момент и её мотивы никогда не были понятны, но и из-за того, что сейчас ей нужно каким-то образом починить радио, дабы обеспечить сотне связь с Ковчегом. — Так, не будем терять время. Я отведу вас к бункеру, — сказала Кларк, направляясь в сторону, противоположную тому месту, где исчезли Тони и остальные. Гриффин пошла быстрым шагом, но Рейвен остановилась. Она не могла покинуть Эффи одну, помня, что обещала Тони присмотреть за ней. Даже несмотря на странную легкость, с которой Эффи воспринимала надзор, будто шутку, Рейес почувствовала ответственность за девушку. Она бросила быстрый взгляд на Кларк, затем на Эффи, которая спокойно сидела одна, прислонившись спиной к стволу дерева. В её позе не было никакого отчаяния или беспокойства, она была спокойна. Однако, Рейвен знала, что оставлять Эффи одну не стоит, Тони не стал бы просить её о присмотре просто так. — Ты пойдёшь с нами, — сказала Рейвен, стараясь сдержать раздражение. Ей было не до уговоров капризной девушки, и Эффи в этом плане сейчас была лишним грузом. Однако, Рейвен не могла просто оставить её одну. Почему-то она не могла так просто забыть про просьбу Тони и уйти. Стонем даже не подняла головы. Её реакция была полным игнорированием. Она продолжала сидеть, опираясь на дерево, взгляд её был направлен в пустоту. Полное равнодушие к словам Рейвен было настолько явным, что заставило её задуматься. Это было не просто каприз. Это было явным игнорированием. — Эффи, — Рейес присела на корточки рядом с ней, — мы идём на поиск передатчика. А Тони попросил меня просмотреть за тобой, если ты не забыла. — Поверь, я не нуждаюсь в нянечке, — Стонем повернула голову в сторону собеседницы. Она даже не стала скрывать своего раздражения из-за такого напора. В этот момент к ним подошла Кларк. На её лице было беспокойство. Время уходило, и каждая минута промедления могла оказаться роковой. — Рейвен, мы уже теряем время. Пойдём, — Гриффин не хотела, чтобы на Ковчеге опять кто-то пострадал, поэтому нужно было как можно быстрее с ними связаться. Рейвен взглянула на Кларк, затем на Эффи, которая продолжала сидеть невозмутимо, и вздохнула. — Кларк, я не могу оставить её одну. Тони попросил, — Рейес сделала паузу, не зная, как объяснить свою невозможность нарушить обещание, данное ему. Кларк сжала губы, понимая, что спорить сейчас бесполезно. Время было утеряно, но что поделать. — Хорошо, — пробормотала она, — но давай поторапливаться. В взгляде Рейвен, в её жесте, в легком наклоне головы — было всё необходимое для понимания. Кларк сжала губы, сдерживая раздражение. Было видно, что она не довольна задержкой, но она приняла решение Рейвен без протеста. Взгляд Гриффин скользнул к Эффи, которая сидела невозмутимо, и она поняла, что Стонем, как обычно, абсолютно всё равно на то, что происходит вокруг нее. — Если ты найдешь в том бункере хоть что-то интересное для себя, то можешь забрать это себе, — это была первая и единственная мысль, которая прошла в голову Кларк, чтобы уговорить Эффи, — неважно что это будет. Сможешь просто это забрать себе. Эффи, наконец, подняла голову. Её взгляд, холодный и оценивающий, скользнул по лицам Кларк и Рейвен. Она не спеша оценила предложение, словно раздумывая, стоит ли прилагать усилия. Равнодушие на её лице сменилось лёгким интересом. Это было не радость или энтузиазм, а просто рассмотрение выгодного предложения. Малейший намек на возможность получить что-то ценное для себя встряхнул её апатию. — С этого и стоило начинать, — в ее голосе было легкое, едва заметное удовлетворение от того, что она снова получила то, что хотела. Она медленно поднялась на ноги, растянулась, и только после этого, с равнодушным выражением лица, неспешно пошла вслед за Кларк и Рейвен.

***

Колонна людей медленно двигалась по лесу. Впереди шла Грейс с ярким фонариком, освещающим путь, остальные шли следом, держа в руках колеблющиеся факелы. Тони, идущий в толпе, уже пожалел о своём решении принять участие в этой «спасательной» операции. Он представлял себе тепло лагерного костра, полный отдых. Но эта мысль тут же сменялась другой, намного более живой и тревожной. Перед его внутренним взором встал образ Эффи, лицо её, искажённое бурей чувств, когда она не смогла сдержать своих переживаний за Октавию. И только это заставляло его идти дальше. —Смотри, вон там, — прокричала Грейс, когда заметила внизу что-то странное. Внизу, на ветвях дерева, зацепившись за сучки, висела фрагмент порванной одежды. Ткань была потрепана, и на расстоянии было невозможно определить, кому она принадлежала. — Верёвку, — скомандовал Беллами, намереваясь спуститься вниз. Один из людей в отряде, молодой парень с загорелым лицом и руками, испещрёнными небольшими шрамами, быстро отреагировал. Он рассмотрел крепкий, толстый ствол дерева, нашёл удобное место среди ветвей, и приступил к работе. С быстротой и ловкостью он сделал несколько виток вокруг ствола, затем завязал сложный, надёжный узел, проверяя его на прочность. Его движения были плавными, лишёнными излишней суеты, дабы не сделать никакую ошибку. Когда узел был завязан, парень ещё раз проверил его, потянув за конец верёвки с усилением, убедившись в его надёжности. Только после этого он протянул другой конец верёвки Беллами. Блейк принял верёвку, проверив на прочность узел и саму верёвку, и медленно направился к краю обрыва. Он опустил непривязанный конец верёвки вниз по обрыву. — Фонарь, — Беллами действовал быстро, не тратя время на долгие разговоры и просьбы. Грейс сразу же отдала свой фонарь Блейку. Беллами убрал фонарь в карман куртки, не желая, чтоб тот выпал во время спуска. Его пальцы быстро, но аккуратно обхватили толстые плётки веревки, нащупывая наиболее удобное положение. Первый шаг вниз был выверенным, контролируемым. Тело Блейка плавно скользнуло вниз, вес его равномерно распределялся на обе руки. Он спускался медленно, осторожно перехватывая верёвку, каждый перехват был точен и уверен. Его взгляд был сосредоточен на пути вниз, на камнях и ветках, которые можно было зацепить одеждой. Беллами работал плавно, без резких движений, чувствуя каждый участок верёвки, каждое напряжение мышц своего тела. Беллами взял кусок ткани в свои руки. Ему не нужно было долго осматривать его, чтобы понять, что тот принадлежал его сестре. Он глубоко вздохнул, переводя дыхание и попытался сконцентрироваться. Нет времени на панику, нужно действовать быстро. — Это её, — прокричал Блейк всем остальным, — я спущусь в самый низ. Не дожидаясь ответа, он начал осторожно спускаться по верёвке, проверяя надёжность каждого участка. Как только он достиг самого низа, уверенно встав на землю, сверху донесся знакомый голос Тони. Он присоединится к нему. Стонем, также взяв верёвку, начал спуск, его движения были не такими уверенными, как у Беллами, но быстрыми и решительными. Он спускался быстро, очевидно стараясь не терять времени, его движения были плавными и точно рассчитанными. Он спешил, хотя и пытался делать это осторожно, чтобы не повредить верёвку. — Никогда бы не подумал, что в свой первый день на Земле буду спускаться на верёвке в какую-то дыру, — тихо буркнул себе под нос Тони. Присев на корточки рядом с камнем, Беллами направил луч фонаря на поверхность. На тёмном камне отчётливо виднелась относительно свежая кровь. Блейк провёл рукой по крови, которая тут же отпечаталась на его пальцах. Тони приблизился, луч фонаря осветил небольшой участок земли вокруг камня. Внимательно осматривая поверхность, он искал любые следы. Его взгляд остановился на крупном отпечатке ботинка, очевидно мужском. Размер и форма следа не оставляли сомнений. — Тут был ещё кто-то, — Стонем озвучил свои мысли вслух. Беллами направил луч фонаря на следы, стараясь рассмотреть их подробней. Первый отпечаток был чётко виден, но за ним следовали другие, более глубокие, вдавленные в мягкую землю. — Возможно, её несли на руках, — осматривая отпечатки произнёс Тони, — следы стали глубже, а значит нагрузка была сильнее. Беллами резко встал, его движения были быстрыми, нервными. Он не задумывался, не рассматривал варианты, просто пошёл. Пошёл по следам, оставленными на земле, в надежде, что он найден свою сестру. Каждое движение Блейка было направлено вперед, к цели. Фонарь покачивался в руке, освещая путь вперед, показывая отпечатки обуви на земле.

***

Длинная цепочка людей, следуя за едва различимым следом на земле, напряженно вглядывалась вдаль. Это был их единственный ориентир, хрупкая ниточка надежды, ведущая к Октавии. В авангарде шли Беллами, Финн и Тони, прокладывая путь сквозь сумрак. Финн, держа высоко факел, освещал дорогу из центра группы. Беллами, сосредоточенно глядя вперед, словно пронзал взглядом саму темноту, в то время как Тони, постоянно озираясь, искал в окружающем полумраке хоть малейший намек на что-то необычное. Блейк резко замер, лицо его немного побледнело от ужаса. Стонем, уловив перемену в его позе, посмотрел вперед. Впереди была громада костей, скелетов, разбросанных повсюду. Некоторые были насажены на длинные, остроконечные колья, словно чудовищные знамена; другие висели, качаясь на ветру, как пугала; третьи просто лежали беспорядочно на земле. — Мне кажется или они не особо ждут гостей? —с едва уловимой иронией заметил Тони, находя повод для шутки даже в этом мрачном месте. Многие из тех, кто следовал за Беллами, Финном и Тони, вздрогнули, словно от неожиданного прикосновения. Шепот, сначала едва слышный, прополз по рядам людей, распространяя волну паники. Слова, проносившиеся от уха к уху, были коротки и резки: «Убираемся отсюда», «Страшно тут», «Так, я пошел отсюда», «Пока не стало поздно». Лица, до этого напряженные и сосредоточенные на следах, исказились от ужаса. Глаза, бывшие полными надежды, теперь беспокойно метались, ища спасения. Некоторые попятились, сбивая с ног соседей, отступая перед невыносимым зрелищем костистых останков и давящей атмосферой смерти, которая окутывала это место. Многие, забыв о поиске Октавии, уже думали лишь о том, как поскорее унести ноги отсюда. — Можете уходить, — произнес Беллами, сразу же продолжая свой путь, — моя сестра, моя ответственность. — Блять, — произнес Стонем себе под нос, понимая, что не пойти следом он попросту не мог. Тони и Финн обменялись быстрыми молчаливыми взглядами и, не колеблясь, пошли за ним. Блейк бы один не справился, и они это знали. За ними, опасливо озираясь, потянулась и часть толпы – те, кто все еще верил, что надежда еще есть, и кто не хотел оставлять своих товарищей в этот ужасающий момент. Они шли не так уверенно, как лидеры, но их шаги были решительны, и в них просвечивало смешение ужаса и целеустремленности.

***

Три девушки шли по лесу. Кларк – быстро и целеустремленно, прокладывая путь сквозь заросли. Рейвен – осторожно, осматриваясь, не желая пропустить что-то интересное, ей нравилось иногда останавливаться и смотреть на цветы, которые росли в этом лесу. Эффи – медленно, неторопливо, как будто время для неё не имело значения. Её безмятежность резко контрастировала с нарастающим беспокойством Кларк и напряженным вниманием Рейвен, которая время от времени оглядывалась на Эффи, помня о просьбе Тони. Тропа извивалась между деревьями, уводя их дальше от лагеря. — Эффи, я прекрасно понимаю, что тебе плевать, но у нас не так уж и много времени, — Гриффин, которая едва сдерживала раздражение, — поэтому давай поторопимся. Эффи не отреагировала мгновенно. Она продолжала идти своим неторопливым шагом, словно слова Кларк просто не долетели до неё. Затем, медленно, с видимым усилием, она повернула голову. Ее взгляд скользнул по лицу Кларк, задержавшись лишь на мгновение. После чего Стонем, не произнеся ни слова, лениво закатила глаза, демонстрируя полное безразличие к словам и ситуации. Только после этого она снова вернула взгляд вперёд, продолжив свой неторопливый путь, как будто ничего не произошло. — Спешишь спасти мир? — вмешалась Рейес, которая не смогла сдержать улыбки, возникшей из-за перепалки, — вы с матерью похожи. — Мы со всем не похожи, — Кларк еще больше разозлилась. Она не могла простить свою мать за то, что та позволила казнить ее отца, поэтому не могла допустить сравнения себя со своей матерью. — Расслабься, это комплимент, — Рейвен лишь пожала плечами. — Эбби крутая. Капсула была ее с Тони идея, — она обернулась к Эффи, которая видела и слышала всё, но старательно делала вид, что этого не происходит. — Изначально она хотела полететь с нами, до последнего веря, что ты жива. А Тони просто хотел защитить Эффи, весь план с капсулой был лишь, чтобы защитить ее. До этого момента Стонем демонстрировала полное безразличие, её внимание казалось рассеянным. Но последние слова Рейес заставили её чуть прислушаться, в её позе появилась едва уловимая напряжённость. Она всё ещё не смотрела на говорящих, но её рассеянность исчезла, в её поведении проявился интерес, хотя и скрытый под маской прежнего равнодушия. Рейвен, остро наблюдающая за Эффи, заметила эти тонкие изменения. Небольшое напряжение плеч, лёгкое замедление шага, даже незначительное изменение ритма дыхания. Улыбка Рейес стала чуть более знающей, а в глазах заиграли искорки интереса — Стонем, казалось, наконец-то отошла от состояния полного безразличия. — Ты с Тони очень похожа, — Рейвен наконец высказала свои подозрения, которые мучали ее весь вчерашний и сегодняшний день. — Кто вы друг другу? — Он мой брат, — ее ответ был равнодушным, ведь Эффи знала, что ей вряд ли вот так поверят, но сейчас она уже не видела смысла скрывать настоящую правду. Рейес замерла. Она ожидала какого-то другого ответа, какого-то объяснения, но ответ Эффи был слишком простым, слишком неожиданным. Брат и сестра? Это было слишком странно, слишком невероятно, чтобы быть правдой, ведь Эффи сидела в скайблоке из-за наркотиков, а не из-за того, что она второй ребенок, да и вообще она жила обычную спокойную жизнь, что было бы невозможно, будь она реально сестрой Тони. В голову Рейвен в тот же момент пришла мысль, что Эффи просто шутит, подтрунивает над ней. — Смешно, — сказала она, стараясь придать своему голосу спокойный тон, хотя внутри её кипело удивление и недоверие. — Очень смешно. Законы Ковчега этого бы не позволили, но шутка удалась. Эффи, ожидавшая именно такой реакции, не подала виду. Её лицо оставалось непроницаемым, выражение — спокойным, почти безразличным. Она знала, что «брат и сестра» — слишком простое объяснение для такой сложной ситуации, что была у них, но и объяснять все по полочкам она не хотела. Стонем не хотела лишний раз вспоминать свое детство. Да и она сама не особо знала всех подробностей, и даже не хотела их знать. Кларк, молчаливо наблюдая за напряжённым обменом репликами Рейвен и Эффи, не вмешиваясь в их диалог, уже добралась до места назначения. Она остановилась на краю небольшой, заросшей травой поляны. Гриффин опустилась на корточки и начала убирать слой перепревших листьев в разные стороны. Под слоем органического мусора открылся небольшой, круглый проём, скрытый от посторонних глаз. — Мы пришли, — произнесла Кларк, убирая последние листья.

***

Исходная группа заметно поредела. Ночная встреча с неожиданно многочисленными скелетами посеяла в сердцах многих семя страха. Некоторые попросту испугались, сбежав обратно в относительную безопасность лагеря. Другие, измученные бессонной ночью и тяжёлыми поисками по запутанным лесным тропам, просто не выдержали. Усталость сделала своё дело, сломив их волю и силы. Они оставили поиски, выбрав отдых и сон как более привлекательную альтернативу. — Мы потеряли след, тут вообще ничего не видно, — крикнула Грейс, после того как осмотрела свою часть небольшой территории. — Продолжаем поиски, — Беллами, окинул взглядом отдыхающих, резко срезал любое желание расслабиться. Все продолжили идти вперед следом за Блейком. Кто-то спокойно шел вперед, а кто-то осматривался по сторонам, надеясь не наткнуться на землян, которые могли бы с легкостью убить всю их небольшую группу. — Мы просто болтаемся по лесу, это не приносит никакого результата, — произнес свои мысли Тони, на которого усталость давила сильнее всех. Голова раскалывалась от последствий жёсткой посадки. — Ты прав, — Финн кивнул в знак согласия, — нужно вернуться назад. — Я не пойду назад, — резко оборвал Беллами их предложение, не желая оставлять поиски сестры. Грейс медленно повернулась, ее взгляд методично обшаривал окружающее пространство. Она привыкла к этой процедуре, которую сама себе назначила. Лицо за лицом, она изучала каждого члена группы, проверяя, все ли на месте. Это успокаивало ее, давало некоторое ощущение безопасности. Если раньше эта процедура всегда заканчивалась успехом, то сейчас она потеряла одного человека. Блад вновь осмотрела и пересчитала всех, но одного так и не смогла найти. — А где Джон? — спросила Грейс, когда точно убедилась, что именно он пропал. Вопрос повисел в воздухе, и тут же остальные члены группы начали поворачивать головы, осматриваться по сторонам. Их взгляды, прежде рассеянные и усталые, теперь были напряжены и сосредоточены. Каждый искал Джона, проверяя за деревьями, в зарослях кустарника, в тенистых нишах леса. — Разделимся, он не мог уйти далеко, — Беллами, убедившись в отсутствии Мгебе, отдал короткий приказ. В тот же миг, словно в ответ на его слова, с дерева рухнуло тело. Группа осторожно приблизилась. На земле лежал Джон, горло которого было перерезано. Грейс зажала рот рукой, сдерживая ужасающий крик, вырвавшийся из глубины души при виде этой жуткой картины. — Они на деревьях, — Финн, подняв голову, указал на деревья. — Да ну? — Тони усмехнулся. — А я уж решил, что Джон освоил искусство полёта и немного переоценил свои силы. — Его слова были явной ироничной отсылкой к очевидному. Группа осмотрелась по сторонам, замечая, что вокруг них вдалеке было множество землян. Земляне застали их в ловушку и окружили, тем самым, не давая возможности сбежать. Паника, холодная и липкая, сковала их. Мысли метались, но разум отказывался анализировать, выбирать путь. Было только одно — бежать. Бежать от смертельной опасности, от неизбежной гибели. Группа рванулась вперед, не выбирая направления, не думая о препятствиях, не оглядываясь. Ноги несли их вперёд, покачивая плечами, сбивая дыхание. Кусты хлестали по лицам, ветки цеплялись за одежду, но никто не останавливался, не спотыкался. Только бежать, бежать и еще раз бежать. А за ними, не отставая ни на шаг, неслись земляне, их крики и угрозы доносились тусклым гулом. Бег казался бесконечным. Время расплывалось, превращаясь в непрерывный поток усилий и страха. Крики, сперва сдавленные, затем пронзительные и отчаянные, разрывали тишину. Кто-то спотыкался, падая на болезненно твёрдую землю, сдирая колени и локти, но тут же вскакивал, подгоняемый ужасом преследования. Дыхание сбивалось, легкие горели, мышцы жгло невыносимой болью, но они бежали, заставляя себя двигаться дальше, игнорируя мучительные боли. Лица исказились от напряжения, пот струился по лицу, застилая взгляд. — Мне уже надоело бежать, — прохрипел Беллами резко остановился, его дыхание сбилось, грудь распирало. Он повернулся к неотступно догонявшим их землянам. — Блейк, ты свихнулся? — Тони, пытаясь восстановить дыхание, прокричал. — Они знают, где Октавия, — Беллами начал твердо стоять на своем, желая наконец отыскать свою сестру. Земляне, догоняли их, сокращая расстояние с каждым мгновением. Ужас хлестнул по группе новой волной. В отчаянной попытке спрятаться, часть группы резко свернула в сторону, исчезая в гуще леса, даже ни задумываясь о возможных последствиях. — Вот блять, — Тони закатил глаза. Остальные, понимая смертельную опасность разделения, бросились следом за убегающими. Раздробленные, они станут легкой добычей для землян, это было очевидно. И, без сомнения, именно этого враги и добивались. Громкий крик одной девушки привлек внимание остальной части группы. Они побежали за звуком, надеясь, что так смогут их найти. Но они резко остановились, когда увидели парня, которого насквозь проткнуло копьем, которое было вдолблено в ствол дерева. Группа резко остановилась. — Они специально завели нас сюда, — устало проговорила Грейс. — Нам больше некуда было бежать, — подловил ее мысль Джаспер. Финн осмотрелся по сторонам, желая увидеть, как далеко от них земляне или же, наоборот, насколько они близки, но он никого не увидел. Земляне будто испарились, прекращая преследовать эту часть группы. Коллинз, как и остальные, понял: земляне бросились за девушкой, чей крик эхом отозвался совсем недавно. Видимо, открытого боя они избегали, предпочитая расправляться поодиночке, не желая пачкать руки в крупномасштабной бойне. Группа, не мешкая, побежала в сторону, откуда доносились остатки её отчаянных воплей. Спустя некоторое время, продираясь сквозь густую чащу, они нашли её. Девушка была прибита к дереву, лицо бледное и искажённое агонией. В её груди торчало копье, темное и острое, как смертельный приговор. Группа застыла, охваченная мрачным ужасом, понимая, что их преследование приобретает ещё более жестокий и безжалостный характер. — Она пошла из-за меня, — тихо произнес Беллами, опуская ее веки своими пальцами. — Не время для сожалений и соплей, они могут убить нас в любой момент, — произнес Тони, похлопывая Блейка по плечу. — Тогда пусть не медлят! — рявкнул Джаспер, голос его эхом разорвал тишину. Грейс инстинктивно бросилась к Джордану, закрывая ему рот ладонью, предотвращая новый крик. Джаспер, очевидно, пытался привлечь внимание землян, наивно полагая, что такая демонстрация дерзости их напугает, или, быть может, он искренне верил в превосходство своей небольшой группы. И словно в ответ на его вызов, из леса высыпали земляне. Они появились со всех сторон, окружая их плотным кольцом, лишая всякой надежды на спасение. Острые кинжалы и копья блеснули на солнце, превращая обычный лес в смертельную ловушку. — Вот же бля, — не сдерживая эмоции, проговорил Тони. Его представления о земной жизни были куда более радужными. Он грезил о безмятежном отдыхе с сестрой, о мимолетных романтических встречах, о ленивом безделье. Но реальность оказалась жестока: второй же день на Земле превратился в бесконечное бегство от оставшихся в живых, в постоянную угрозу мгновенной смерти. Раздался резкий, пронзительный звук, подобный трубному гласу. Земляне замерли, переглядываясь между собой, словно охваченные внезапным испугом. Затем, не оглядываясь на окружённую группу, они бросились наутек, растворяясь в лесной чаще. — Что это за звук? — уже с нескрываемым раздражением произнес Тони, который просто устал ничего не понимать в происходящем. — Кислотный туман, — пояснил Финн. Стонем раздраженно закатил глаза. Хоть и название было довольно говорящим, но он все равно не мог понять, что это значит, а главное откуда этот туман вообще может взяться. Но задавать лишних вопросов он не стал, дабы не терять время. — Нужно бежать, — проговорила Грейс, взгляд её лихорадочно искал дорогу к лагерю. — Мы не успеем, — Финн потряс головой. Коллинз быстро рылся в рюкзаке, извлекая плотную ткань. Он надеялся, что она сможет защитить их от надвигающегося тумана.

***

Рейвен и Кларк лихорадочно рыскали в поисках деталей, способных восстановить радиопередатчик. Эффи же, согласно обещанию, свободно выбирала нужное ей снаряжение. Стонем, с невозмутимым спокойствием, медленно обследовала бункер, внимательно осматривая каждый предмет, надеясь найти что-то полезное. Пыль, плотным слоем осевшая на всем, что находилось в бункере, шевелилась под осторожными движениями Эффи. Она двигалась медленно, почти бесшумно, хоть и понимала, что даже если будет шуметь, то ей никто ни скажет ни единого слова. Ее взгляд скользил по запыленным полкам, по ржавеющим металлическим ящикам, по грудам потрепанных тканей и обрывков бумаги, на которые падал скудный свет из фонаря. Запах сырости и застоялого воздуха смешивался с ещё более резким ароматом ржавчины, напоминая о долгом забвении, в которое погрузился этот бункер. Стонем проверяла каждый ящик, каждую щель, каждый забытый уголок, осторожно перебирая забытые вещи. Она не торопилась, позволяя своему взору впитывать каждую деталь, каждое пятнышко на пожелтевшей от времени бумаге, каждую трещинку на поверхности потемневшего от ржавчины металла. Среди разнообразного хлама Эффи нашла несколько банок с порченой пищей, ржавый топор, коллекцию пожелтевших фотографий в рассыпающемся альбоме, набор истертых почтовых марок и множество других бесполезных вещей. Внезапно, ее рука наткнулась на что-то необычное – небольшую, металлическую коробку, похожую на старую табакерку. Осторожно откинув поврежденную крышку, она увидела внутри два предмета: две зажигалки, обе они были не похожи на те зажигалки, которые были у нее на Ковчеге, но узнать, что это было легко. Обе они были покрытые ржавчиной. Рядом с зажигалками, зажатыми между повреждёнными стенками коробки, лежала рассыпавшаяся пачка старых, пожелтевших сигарет. Помятые и почти распылившиеся от времени, они пахли забытым табаком и пылью, как, впрочем, и все остальное здесь. Стонем внимательно рассмотрела зажигалки, проверила их на работоспособность. Одна легко щелкнула, издавая знакомый металлический звук, и выбросила маленький язычок пламени. Вторая казалась неисправной, но на ей не было заметно признаков повреждения, а значит ее можно будет починить. Она положила зажигалки и сигареты в карман, признавая ценность этой случайной находки, с удовлетворением понимая, что в этом холодном и мрачном бункере она нашла нечто по-настоящему полезное, нечто, что могло бы оказаться действительно ей полезным. Ее внимание привлек разговор между Кларк и Рейвен, который имел довольно напряженный характер. Кажется, Рейес начала догадываться, что ее парень теперь не только и ее. Финн показывал свое внимание подарками, которые делал своими руками. И Рейвен увидела двуглавого оленя, который Финн сделал для Кларк. — Похоже, твоё весёлое настроение куда-то испарилось, — усмехнулась Эффи, подмечая резкую смену в поведении Рейвен. — Ты же такая наблюдательная, может еще и сама знаешь почему? — Рейес было не до шуток и издевок от Эффи, поэтому ее ответ был довольно резкий. — Боюсь, если я произнесу причину вслух, то тебе это не понравится, — Стонем почти открытым текстом заявила, что видит причину переживания Рейвен и почти даже подтвердила ее опасения. Вопрос замер на губах Рейес. Она открыла рот, чтобы что-то спросить, но Эффи, не остановившись, уже направлялась к выходу из бункера, оставляя Рейвен с её тревогой и недосказанностью.

***

Воздух в лагере пахнул дымом костра и сырой землей. Тяжелые тучи, висевшие над лесом весь день, наконец-то рассеялись, пропуская бледный свет заходящего солнца. Уставшие, но целые, они вернулись. Эффи, осторожно достала свою находку из кармана. Старая пачка помятых сигарет казалась не просто интересной старинной вещью, а неким символом прошлого и ей хотелось сравнить, имеют ли эти сигареты отличия от тех, которые она брала на Ковчеге. Сигареты именно с табаком было найти сложно, даже почти невозможно, но несколько раз Стонем везло. Она выбрала одну из сигарет – пожелтевшую, почти рассыпающуюся от времени. Тонкий сухой табак почти не пах, только лёгким призраком напоминая о своём предназначении. Эффи внимательно рассмотрела зажигалку – старинную, металлическую, чуть помятую, но рабочую. Она щелкнула кремнём, издавая тонкий металлический звук, и маленькое пламя вспыхнуло, освещая её лицо нежным, дрожащим светом. Стонем поднесла зажженную зажигалку к сигарете, осторожно поджигая сухой табак. Тонкий струйкой дыма поднялся в воздух, паря над тлеющей сигаретой. Запах табака был слабым, почти незаметным, он смешивался с ароматами костра и земли, создавая странный, но притягательный коктейль ароматов. Эффи сделала медленную, глубокую затяжку, втягивая в себя тонкий дым. В горле почувствовала лёгкое першение, не приятное, полностью отличающееся от того, что она привыкла чувствовать. Стонем медленно выпустила дым из лёгких, наблюдая, как он растворяется в воздухе. Эффи почувствовала своеобразную ностальгию, тоску по чему-то, чего она никогда не знала, по какому-то миру, который существовал до них, до всей этой ядерной катастрофы. Она наслаждалась этим моментом, этим необычным ощущением, этим прикосновением к давно забытому прошлому, затаившимся в помятой пачке старинных сигарет. Но ее наслаждение прервала Кларк, которая только что к ней подошла. — Рейвен всю дорогу в лагерь молчала, — озвучила Гриффин свои переживания, — не знаешь почему? — Может, потому что ты спишь с ее парнем? — Эффи даже не пыталась смягчить свой ответ. Кларк резко вздрогнула, словно от неожиданного удара. Её рука инстинктивно прикоснулась к виску, будто пыталась удержать рассыпающиеся мысли. Хоть она и понимала, что Эффи права, но эта правда была слишком неприятной, чтоб в нее поверить. Гриффин не знала, что у Финна была девушка, а сейчас пытается максимально отдалиться от него, но того, что уже было сделано исправить нельзя. — Это не правда, — попыталась огородить себя Кларк, но ее голос дрогнул. — Теперь я точно уверена, что вы спали, а не просто испытываете друг к другу чувства, — с ухмылкой ответила Стонем, подмечая изменения в голосе собеседницы, — поговори с ней, может, еще можно что-то исправить.

***

— И долго нам так лежать? — с нескрываемым раздражением спросил Тони, который уже порядком устал находится под этой маленькой тканью впритык со всеми остальными. — Уже хватит, — произнес Беллами, поднимая ткань вверх, — тут нет тумана. Остальные, сбросив с себя защитный покров ткани, встали на землю. Грейс безуспешно отряхивала с одежды грязь, понимая бесполезность этих движений. Тони потянулся, стараясь расслабить затёкшие мышцы. — Они возвращаются, — тихо предупредил Блейк, замечая, как вдалеке мимо них, пробегает землянин. Группа напряженно оглядывалась, ища пути к спасению, но больше никто из преследователей не появился. — По-моему он один, — Джаспер, стараясь не привлекать внимание, тихо пробормотал. — Он нас не видит, я пойду за ним, — Беллами все еще не мог отказаться от попытки найти свою сестру. Беллами, решительно, но осторожно, направился по следам землянина. Тони, пробормотав что-то сквозь зубы и закатив глаза, отражая смесь раздражения и понимания, последовала за ним. Он знал, что сам поступил бы точно так же, увидев в опасности Эффи. За ними, немедля, потянулись остальные члены группы, понимая, что этот риск может привести их к Октавии. Тишина, нарушаемая только шелестом листьев под ногами, подчёркивала напряжение момента.

***

Беллами медленно зашел внутрь пещеры, осматриваясь по сторонам, дабы если что успеть среагировать. Теперь Тони, напротив, смотрел только вперед, желая лишь побыстрее найти Блейк младшую и, наконец, вернуться в лагерь и хорошенько отдохнуть. — Октавия! — крик Беллами разорвал тишину, и он бросился к своей сестре, окованой цепями. Он с лихорадочной энергией стал срывать замок, пытаясь освободить Октавию. Тони медленно вошёл, внимательно рассматривая девушку. Хотя сейчас было не до этого, его искренне интересовало, кто же эта таинственная Октавия, успевшая завоевать сердце его сестры. — Кто это? — Блейк подняла свой взгляд на парня, не понимая кто это. Она не видела его ни разу в лагере, поэтому из ее уст вырвался вполне логичный вопрос. — Объясним по дороге в лагерь, — произнесла Грейс, не желая оставаться в этой довольно жуткой пещере еще хоть на минуту. Как только Беллами смог снять цепи, то Октавия сразу же кинулась обнимать своего брата. Она была не на шутку испугана, и даже уже почти смирилась с тем, что больше никогда не увидит его, но сразу после недолгих объятий, ее взгляд пробежал по всем участникам «спасательной» группы. — Эффи же в лагере? — вопрос сам прозвучал, девушка даже не поняла, как именно успела его задать. Тони, наблюдая за этой сценой, заметил нечто важное. Тревога в глазах Октавии были направлены на Эффи. И этот запрос, почти бессознательный вопрос о нахождении Эффи, говорил самое главное. Никто не спрашивает о безразличном человеке в момент острой тревоги. Значит, его сестра точно не безразлична Блейк младшей. Эта мысль пронзила его, заставляя задуматься о том, что вообще происходит между Эффи, Октавией и Беллами. — Она в лагере, — ответил Стонем. Октавия заметно выдохнула, отпуская часть своих переживаний. Если Эффи в лагере, значит с ней все должно быть хорошо, а значит и ей нет повода слишком сильно переживать. Хотя Блейк уже успела подумать, что за все время своего отсутствия в лагере успела чертовски соскучиться по этой удивительной девице. — Нужно бежать в лагерь, — внутри Октавии играло желание увидеть Эффи как можно скорее и просто желание уйти отсюда, — пока он не проснулся, — она кивнула на землянина. — Он не проснется, — уверенно ответил Беллами своей сестре, беря копье в руки. — Белл, он меня не трогал, давай уйдем, — Октавия взяла его за руку. Тони же присел на корточки рядом с землянином, замечая рог, который лежал рядом с ним. Ему в голову пришла мысль, что именно он и подал тот звук предупреждения о тумане. Но вопрос зачем ему это было нужно оставался без ответа. — Октавия права, если он ее не трогал, то мы должны уйти, и не вести себя как дикари, убивая всех, — Грейс тоже попыталась остановить их лидера. Она не считала, что убийство может хоть что-то решить, скорее, наоборот, если они убьют этого землянина, то только ухудшат свое положение. — Тони, подвинься, — произнес Блейк, не желая слушать ни свою сестру, ни уж тем более Грейс. Тони едва успел поднять голову, как очнувшийся землянин, быстро извлёк из кармана кинжал и с бешеным рывком воткнул его Тони между рёбер. Боль пронзила его насквозь, выбивая воздух из лёгких. Мир закружился, заливаясь красным светом вырывающейся крови. От такой резкой и сильной боли Стонем сразу же потерял сознание, даже не успев ничего сделать.

***

— Кларк! — кричал Джаспер, как только группа вошла внутрь лагеря. — Нам срочно нужна Кларк! Крики Джаспера, пронзительные и отчаянные, разорвали тишину лагеря, словно выстрелы в безмятежный пейзаж закатного солнца. Эффи, сидевшая у самого края костра, медленно подняла голову. В обычной ситуации она бы отреагировала с привычным безразличием, погрузившись в собственные мысли, позволив окружающему хаосу пройти мимо. Но сегодня что-то было иначе. В воздухе витала необычная тревога, нечто неосязаемое, но уловимо тяжелое. Станем не медлила, не раздумывала, не пыталась спрятать свои эмоции, как это делала всегда, сейчас ей было просто не до этого. Её движения были резкими, быстрыми, полными целенаправленного напряжения. Она бросилась вперед, пытаясь разглядеть, что там сейчас происходит. Её лицо было бледным, глаза расширенными, но в них не было слез, только сгусток тревоги и неистовой заботы. Никаких скрытых движений, никакой маскировки. Она бежала прямо, к сердцу события, надеясь, что она не права, и что с Тони всё хорошо. Каждый мышечный импульс, каждый вздох, каждый шаг были направлены на одну цель – добраться до Тони, увидеть его, оказаться рядом. В её ушах стоял гул движения, шум шагов, но он заглушался усиливающимся сердцебиением, которое отражало её внутреннее состояние. Привычное равнодушие растворилось, как дым, оставив после себя только острое чувство страха, любви и беспокойства. Эффи не думала о чем-то ещё, только о Тони. Вся её сущность, всё её бытие были сосредоточены на этом единственном желании. Она бежала, отталкивая людей, которые уже успели собраться поглазеть на происходящее. Внезапно, её движение прервалось. Перед ней, словно непроходимая стена, встал Беллами. Его фигура была напряжённой, тело напряжено, взгляд тёмный и решительный. Он стоял между ней и группой, несшей раненого Тони, не желая пускать её к нему. Эффи замерла, но недоумение быстро сменилось настойчивым желанием пройти мимо Блейка. Она видела в его глазах боль и отчаяния, и это только сильнее усилило её мысли о том, что с Тони случилось что-то серьёзное. — Эффи, прошу, отойди, — в его голосе была мольба, — тебе не стоит этого видеть, поверь мне. — Блейк, блять, отойди, — прошипела Стонем, с раздражением пыталась обойти Беллами. Кларк же успела подбежать к Финну, который нёс Тони на руках. — О Боже, — вырвалось из рта Рейвен, которая подбежала к ним вместе с Кларк, — он будет жить? — Рейес не могла скрыть переживания, которые окинули её с головой. Они с Тони проделали такой серьёзный путь, чтобы спуститься на Землю, он не мог так просто умереть. Эффи, воспользовавшись тем, что Беллами отвлёкся, быстро подбежала к остальным. Картина, представшая перед Эффи, с ужасающей чёткостью впечаталась в её память навсегда. Тони, бледный, без сознания, кинжал, грязный и острый, торчал из его груди. Кровь, тёмная и вязкая, медленно распространялась по одежде, по земле, создавая жуткую картину. Мир вокруг померк, залившись красным светом крови и ужаса. Её тело вздрогнуло. Стонем замерла на месте, не в силах сделать и шага, не в силах издать и звука. Только тяжёлое дыхание, заглушаемое усиливающимся сердцебиением, предательски выдавая её внутренний ужас. Дрожь прошла по всему телу, тряся его, как в лихорадке. Руки поднялись, затем опустились, беспомощно опускаясь вдоль тела. Слезы, горячие и горькие, сами потекли из глаз, струясь по лицу, застилая взгляд. Она не плакала, она рыдала, рыдала от ужаса, от боли, от отчаяния, от невозможности что-то изменить. Это была не просто боль, это был разрыв, разрыв души, разрыв сердца. Она не могла поверить, что это происходит, что это реальность, что перед ней лежит её брат, раненый, без сознания. В этот момент вся её сдержанность, всё её равнодушие исчезли. Осталась только боль, только ужас, только отчаяние. Её тело тряслось в неконтролируемой истерике, руки сжались в кулаки, ноги подкосились, и она опустилась на колени. Мир вокруг превратился в размытое пятно, в которое проникали только острые ощущения боли, страха, отчаяния, безграничной любви к брату, который сейчас лежал перед ней, раненый, без сознания. Это была настоящая истерика, неконтролируемая и ужасная, которая сломала её сдержанность, её спокойствие, её равнодушие. Октавия, её лицо бледное и искаженное тревогой, бросилась к Эффи, руки вытянуты в жесте утешения. Она знала эту девушку, видела её равнодушие, её холодность, и сейчас этот внезапный приступ истерики казался ещё более ужасающим, ещё более невыносимым. Она хотела обнять её, утешить, прикоснуться к этому разбитому сердцу, поделиться её болью. Её руки были вытянуты в жесте утешения, но они замерли в воздухе, не достигнув цели. Эффи, её тело тряслось в неконтролируемой истерике, резко отшатнулась. Её движение было быстрым, резким, полным отчаяния и ненависти к себе, к ситуации, ко всему миру. Она оттолкнула Блейк с такой силой, что та шатнулась, почти падая на землю. В её глазах мелькнули искры неистового отчаяния, безграничной боли, которая разрывала её изнутри. — Не… не трогайте меня, — прошипела Эффи, голос её был сдавленным, прерывающимся от рыданий, слова вырывались с трудом, словно из глубин бездонной ямы отчаяния, — никто… никто… не трогайте… — Она задыхалась, её грудь поднималась и опускалась с усиливающимся ритмом, отражая беспорядочное биение сердца, словно от жестокого удара. Её тело тряслось, руки сжались в кулаки, и она продолжала отталкивать от себя всех, кто пытался приблизиться. Октавия замерла лишь на мгновение. Боль, которую она видела в глазах Эффи, была слишком сильной, слишком невыносимой, чтобы оставить её одну. Несмотря на резкий отказ, несмотря на истерику, Блейк медленно, осторожно начала приближаться к Стонем. Её движения были медленными, плавными, полными сочувствия и глубокого понимания. Октавия протянула руку, намереваясь прикоснуться к Эффи, поделиться её болью, стать опорой в этот тяжелый момент. Но прежде чем её пальцы коснулись руки Эффи, рядом остановился Джаспер. Его лицо выражало беспокойство, но в глазах была решительность. Он молча положил руку на плечо Октавии, останавливая её движение. — Сейчас её лучше не трогать, — Джордан хоть и не мог похвастаться тем, что очень хорошо знал Эффи, но тем не менее он понимал, когда её стоит оставить одну. Изображение раненого Тони, застывшее перед глазами, стало слишком невыносимым. Эффи, не в силах больше на него смотреть, резко поднялась и покинула лагерь. Она не убежала, не бросилась наутек, она просто вышла за ворота, оставив за собой хаос эмоций и отчаяния. Ей нужно было остаться один на один со своей болью, с этим невыносимым чувством беспомощности. Стонем отошла на некоторое расстояние, остановившись там, где можно было увидеть лагерь, но в то же время ощутить одиночество, необходимое сейчас. Джаспер пошёл за ней. Он не торопился, не догонял, не настаивал на разговоре. Он просто шёл рядом, на некотором расстоянии, своим присутствием подчеркивая готовность поддержать, если это будет нужно. Джордан ничего не говорил, не пытался утешить, не пытался прикоснуться. Он просто был рядом, своим молчаливым присутствием смягчая одиночество, не нарушая её пространства. И вдруг, словно под давлением невыносимой боли, Эффи сделала шаг к Джасперу, её тело пошатнулось, и она опустила голову на его грудь. Её тело тряслось от рыданий, слезы струились по лицу, заливая его одежду. Это был не просто плач, это было выплескивание боли, отчаяния, безграничной любви к брату, который сейчас лежал раненный в лагере. Джордан застыл на месте, его руки медленно поднялись, окутывая её плечи, словно хотя поддержать её, защитить от невыносимой боли. Он не говорил ничего, он просто стоял, давая ей возможность выплакаться, дать волю своей боли. Он понимал, что сейчас не нужны слова, нужно просто быть рядом, просто быть поддержкой в этот невыносимо тяжелый момент. Его тепло проникало сквозь её слезы, сквозь боль, сквозь отчаяние, наполняя её хотя бы немного надеждой, хотя бы немного спокойствием. Октавия, наблюдающая за Эффи и Джаспером, сделала шаг, намереваясь последовать за ними. Она просто не могла оставить Стонем в таком состоянии, хоть и не знала, кем для неё является Тони. Ей просто хотелось быть рядом, поддержать ее, помочь пережить этот тяжелый момент. Но её движение было резко прервано. Беллами, с нескрываемой тревогой в глазах, схватил её за руку, останавливая и заставляя остановиться. — Куда собралась? — в его голосе была злость, которая распространялась и на него, и на его сестру. — К Эффи, я ей нужна, — Октавия попыталась вырывать свою руку из хватки брата, но тот только усилил хват. — Ты ей нужна? Из-за тебя её брат сейчас лежит с ножом в рёбрах, — Беллами не мог сдерживать крика. Слезы и истерика Эффи полностью выбили его из колеи. — Что? — девушка не могла поверить в услышанное. — Её брат? — Представь себе, — процедил он сквозь зубы. — Мы были не единственными братом и сестрой на Ковчеге. — Но как это возможно? — Октавия не понимала, она знала, что Эффи сидела из—за травы, а не из-за того, что она незаконнорождённый ребёнок. — Я бы сказал тебе спросить это у неё или же у него, но из-за того, что ты хотела спасти этого чёртова землянина им обоим сейчас плохо! — Беллами не мог сдерживать свои нервы, которые слишком сильно переполняли его сейчас. — Хватит винить меня! — прокричала Октавия, выдергивая свою руку из руки брата. — Я сказала сразу, что пора уходить. Это ты виноват, это ты замедлился и решил остаться в этой пещере, только чтобы убить землянина! — Я пытался спасти тебя. Я хотел отомстить за всех умерших, — их разговор уже перешёл на крик. — А твое вмешательство помешало мне. И теперь из-за этого пострадал Тони. — Иди ты к чёрту Беллами, — Октавия почти плюнула в лицо брату эти слова. Девушка быстро вышла из лагеря, но не осмелилась подойти к Эффи и Джасперу. Слова брата о том, что это она сама виновата в том, что случилось, засели в её груди. Последнее чего бы хотела Октавия, так это чтобы из-за её действий страдала Эффи. Но сейчас всё выходило наоборот. И это чертовски сильно убивало Блейк. Несколько слезинок скатились по её лицу вниз, на которые она даже не обратила сейчас внимания.