Сломанные крылья

Стрелки часов в тюремной камере ползли мучительно медленно, превращая время в бесконечную вереницу тоскливых мгновений. Эффи, некогда блистательная звезда, теперь была заточена в этой унылой клетке. Она бы с легкостью назвала этот период самым скучным и бесполезным в своей жизни. Но к ее счастью, охранники оказались неравнодушны к ее чарам. Они с готовностью выполняли ее просьбы, лишь бы проводить ее до камеры и украдкой насладиться ее обществом. Поэтому, несмотря на свое заключение, Эффи не испытывала недостатка в траве. Ее красота и харизма стала ее ключом к свободе, пусть и ограниченной стенами тюрьмы.

***

Дверь камеры с характерным щелчком отворилась, впуская в тесную клетку луч света и фигуру охранника. Его лицо было непроницаемым, как маска, но в глазах мелькнула невольная искра восхищения, яркая, как зажженная свеча в темной комнате. Это был один из любимцев Эффи, безнадежно влюбленный в нее и готовый на самые необоснованные поступки. Она, однако, не помнила его имени, слишком незначительной фигурой он казался в ее жизни. Охранник, словно театральный актер, закрыл за собой дверь, уединяя их в темном пространстве камеры. Его лицо переменилось, как небо перед грозой: на нём появилась мрачная туча раздражения, но в то же время блеснула молния тревоги. Он молча показал Эффи довольно большой сверток травы, такой большой, что ее хватило бы на целый месяц. Это вызвало у девушки недоумение. — Что-то происходит? — ее голос, мелодичный и соблазнительный, словно шепот ветра в листве, отражал скрытую тревогу, которая зародилась в ее сердце. — Я не могу ответить точно, — через долгую паузу наконец вымолвил парень, его голос был настолько тихим, что Стонем пришлось напрячь свой слух, дабы услышать его, — был отдан приказ переместить сотню подростков заключённых на космический челнок. Его глаза беспокойно бегали по камере, будто ища выход из этой неловкой ситуации. Он прикусил губу, с задумчивостью смотря на Эффи, словно размышляя о том, стоит ли ему продолжать. Ее взгляд, обычно полный хитрой искорки, теперь был напряженным, словно она пыталась прочитать мысли охранника, угадать, что скрывалось за его непроницаемым выражением лица. Она знала, что он ей что-то скрывает, что эта информация может оказаться важной, и ее сердце билось в груди, словно в ожидании грозы. — Это не обычный рейс, — прошептал он наконец, голос его был тихим, но в нем звучала отчаянная мольба, — там, куда вас везут, нет ни травы, ни таблеток, ни чего такого. Ты должна знать это. Он протянул ей сверток травы, словно последний подарок перед прощанием, и нежно сжал ее руку. Эффи вскинула брови, ее глаза расширились от удивления и недоумения. Она не могла поверить в то, что услышала. Ей всегда казалось, что трава и таблетки - это неотъемлемая часть ее жизни, что она никогда не сможет от них отказаться. Ее губы сжалились в тонкой линии, словно от невысказанной боли. Она быстро протянула руку к свертку с травой, как будто хотела убедиться, что он реален. — Ты серьезно? — прошептала она, ее голос был тихим, но в нем слышны были нотки отчаяния. Ее рука сжала руку охранника в ответ, еще сильнее, словно она пыталась удержать его рядом с собой. Она чувствовала его тревогу, его страх, и она знала, что он говорит правду. — Куда нас везут? — спросила она, нежелая знать ответ, но ей было нужно узнать правду. — Я честно не знаю. Канцлер и Совет держат это в секрете. Нам отдали приказ только привести вас, не информируя о том, что будет дальше. — парень проговорил это быстро, нехотя задерживать свою речь на этом неприятном моменте. — Этот свёрток максимум того, что я смог принести, — проговорил он быстро, словно пытаясь ускорить неизбежное. Эффи посмотрела на сверток травы, лежащий в ее руках, как на последнюю надежду, последний оплот ее мира. Она понимала, что скоро ее жизнь перевернется с ног на голову, что она окажется в неизвестности, где ее привычный мир перестанет существовать. — Не говори так, — прошипела она, ее голос был холодным и резким, словно хлыст, — Ты должен сделать что-нибудь. Она сжала руку еще сильнее, словно хотя бы на миг остановить время и не отпускать его из своих объятий. — Я не могу жить без этого, — продолжила она, ее глаза искрились не мольбой, а требованием, — Ты знаешь эту правду. Ты должен сделать что-нибудь. Она понимала, что ее слова звучат эгоистично, что он сам находится в опасности, но ей было страшно, и она не хотела оставаться без своей прежней жизни. Охранник отрицательно покачал головой, его лицо было мрачным, словно отражая безнадежность ситуации. Он был просто охранником, обычным винтиком в машине Ковчега, лишенным власти и возможности изменить что-либо. Ему хотелось помочь Эффи, его сердце болело от бессилия, но он был лишь пешкой в этой безжалостной игре. — Нам пора идти. Сказали привести всех как можно быстрее, — охранник в последний раз посмотрел на Эффи и свёрток прежде, чем отвернуться, — разложи на маленькие порции и спрячь траву в своей одежде. Осматривать вас не должны, — с этими словами он вышел из камеры. Эффи смотрела на закрывающуюся дверь камеры, её сердце бешено колотилось в груди. Она сжала в руке сверток травы, чувствуя, как её пальцы сжимают его всё сильнее. Она не могла поверить, что всё это происходит на самом деле. Её мир, её привычная жизнь, всё рушилось прямо на глазах. Она чувствовала себя словно игрушка в руках жестокой судьбы, которая крутила её по своему усмотрению. Всю свою жизнь она знала только Ковчег, его законы и его правила, но даже их она всегда нарушала. Трава была её лекарством, её утешением, её единственным способом справиться с реальностью. Теперь же её лишали этого. Лишали того, что делало её жизнь хоть немного сносной. Эффи быстро подошла к своей кровати и вытащила небольшую тряпку из-под матраса. Она развернула ткань и аккуратно положила в неё свёрток с травой. Затем она взяла иголку и нитку, которые хранила в тайнике, и начала зашивать ткань с травой внутрь. Швы были мелкими и аккуратными, Эффи старалась сделать всё как можно незаметнее. Она знала, что если охранники найдут у неё траву, то ей не поздоровится. Ей нужно было спрятать её так, чтобы никто не догадался. Наконец, швы были закончены, и Эффи спрятала импровизированный мешочек с травой в складках своей одежды. Она проверила, надёжно ли всё закреплено, и удовлетворённо кивнула. Теперь трава была спрятана, и охранники не должны были её найти. Эффи глубоко вздохнула и постаралась успокоиться. Она знала, что впереди её ждёт неизвестность, но она была полна решимости выжить и найти ответы на свои вопросы. Она не знала, куда их везут и что их там ждёт, но у неё есть хотя бы месячный запах травы. Она подошла к двери камеры и постучала. — Я готова, — сказала она охраннику, который ждал снаружи. Охранник открыл дверь камеры и пропустил Эффи наружу. Она присоединилась к другим заключённым, которые уже были готовы к отправке. Всего их было около сотни, и все они были подростками, как и Эффи. Охранники окружили заключённых и повели их по коридорам Ковчега. Эффи шла молча, её глаза лихорадочно осматривали всё вокруг. Она пыталась понять, куда их ведут, можно ли попытаться сбежать, но коридоры все выглядели одинаково, и она быстро потеряла ориентировку. Наконец, они достигли большого ангара. Внутри было темно, и единственным источником света были тусклые лампы на стенах. Посреди ангара стоял космический челнок, его гладкий корпус блестел в свете ламп. Охранники приказали заключённым выстроиться в очередь перед челноком. Эффи заняла своё место в конце очереди и стала ждать. Он всё ещё был рядом, её страж, готовый провести рядом почти всё оставшееся им время, чтобы до последнего удостовериться в её безопасности, сейчас, по крайней мере. Парень понимал, что видит Стонем, возможно, в последний раз. Преступница, что вскружила ему голову. С одной стороны, его жизнь, наконец, освобождалась от опасности: он больше не будет рисковать своей работой и даже жизнью ради того, чтобы достать траву подростку-наркоману, а с другой стороны, ему теперь будет тоскливо жить на этом Ковчеге. Настала очередь Эффи войти в ангар, а сзади была еще очередь из оставшихся подростков. Медленным и больше неохотным шагом, девушка зашла внутрь. Но в последний момент её охранник дёрнул Эффи за руку, прижимая её к себе и резко поцеловал в губы. Парень понимал, что скорее всего это их последняя встреча, ему даже стало плевать на увольнение, которое ему грозит после такого поступка. Он просто хотел ощутить прикосновение её губ в последний раз. Подростки стояли в оцепенении, наблюдая за поцелуем охранника и Эффи. Многие с недоумением переглядывались, не понимая, что происходит. Некоторым стало неловко, и они отвернулись. Другие украдкой ухмылялись, чувствуя возбуждение от запретного зрелища. Но было ясно одно, что они все точно запомнили эту преступницу волей или неволей. Эффи было все равно на поцелуй. Ее лицо было пустым, глаза смотрели в никуда. Она позволила охраннику поцеловать себя, потому что знала, что это его последний жест отчаяния. Ей было жаль его, но она не чувствовала к нему ничего. Когда охранник отпустил ее, Эффи сразу же вошла в ангар, а после и в челнок. Она не оглянулась, даже не удостоила его взглядом. Ее мысли были заняты предстоящим испытанием, а поцелуй охранника был для нее всего лишь незначительным отвлечением. Внутри было темно и душно. Эффи с трудом пробралась к свободному месту и села. Она огляделась вокруг и увидела, что другие заключённые тоже сидят в тишине, их лица выражают смесь страха и отчаяния. Девушка лишь закатила глаза, надеясь поскорее узнать, чего все-таки хотят эти шишки свыше от обычных подростков. А ещё ей хотелось бы, чтобы всё это поскорее закончилось, дабы попробовать на вкус новую и единственную партию травы. В челнок зашли двое парней. Их голоса привлекли внимание Эффи, ведь та точно знала кому они принадлежат. Монти и Джаспер тоже тут. Что ж теперь она знает здесь хоть кого-то, уже неплохое начало. Если повезёт и это не изощрённый способ их всех убить, а что-то более стоющие с возможностью выжить, то Монти, с его изобретательным умом, наверняка найдёт способ добыть траву или какой-нибудь другой наркотик. Томительное ожидание, пронизанное тревогой, прервалось появлением охранников. Их фигуры, подобные теням, скользнули в челночный отсек, неся с собой ауру неопределенности. Молча, словно марионетки, они подошли к подросткам. В своих руках они несли странные браслеты, которые были непонятно для чего предназначены. — Эй, для чего это? — раздался возмутительный крик одного из подростков, сопровождаемый безуспешной попыткой освободить руку от железной хватки охранника. — Не ерзай, все узнаешь в свое время, — прорычал охранник, с нескрываемой грубостью надевая браслет на борющуюся руку юноши, словно клеймо. Среди подростков царило двоякое настроение: одни покорно ждали своей участи, не препятствуя охранникам надевать браслеты, другие же в знак протеста пытались отдернуть руки, но их быстро усмиряли грубой силой. Взгляды подростков, полные презрения и вызова, встречали равнодушные и холодные лица охранников. Один из охранников приблизился к Эффи. Она понимала, что сопротивление лишь усугубит ситуацию, и к тому же ей было безразлично, что с ней делают. С молчаливым согласием она протянула охраннику свою руку, и тот без единого слова надел на неё браслет. Охрана вышла и закрыла за собой дверь, оставив подростков в темном одиночестве. Множество вопросов было у каждого из них в голове, только ответов на них они не получали. И вряд ли вообще получат. Устаревший челнок, лишенный комфорта, с грохотом устремился в космическую бездну. Неудобная тряска беспощадно терзала тела подростков, но Эффи лишь прикрыла глаза, чувствуя безразличие к их неизвестному предназначению. Ее мысли витали в тумане догадок и предположений, но она отказывалась строить прогнозы на будущее. Неожиданное мигание света заставило их вздрогнуть, а тряска усилилась вдвое. Юные пленники переглянулись, обмениваясь безмолвными вопросами. — Что это было? — лишь одна из всех задала вслух этот вопрос. Эффи лениво открыла глаза и скользнула взглядом в ее сторону. Для нее это была всего лишь незнакомая блондинка, не вызывавшая ни малейшего интереса. — Мы вошли в атмосферу, — прозвучало пояснение от Уэллса. Он был сыном Канцлера. Его нахождение здесь удивило Эффи, но она сообразила, что если Канцлер рискнул отправить сюда собственного сына, то их жизни вряд ли угрожает непосредственная опасность. Когда тряска уменьшилась, то по всем стенам включились телевизоры и подсветки. Перед взорами подростков предстал Канцлер. Эффи мысленно усмехнулась, вспомнив его лицо. — Заключённые ковчега, слушайте меня. — произнес Канцлер ровным, бесстрастным голосом. Его слова звучали так, будто бы он выполнял рутинную обязанность. — Вам дали второй шанс, и как ваш Канцлер, я надеюсь, что вы понимаете это шанс не только для вас самих, но и для всех нас. Для всего человечества. Мы не знаем, что ждет вас там. Если бы шансы выжить были велики, мы послали других. Честно говоря, мы отправили вас, потому что жизнь преступника ничего не стоит, — что ж, Канцлер хотя бы не скрывает своего истинного отношения ко всей ситуации, это уже радует. — Ну и козёл твой папаша, Уэллс, — выпалил один из подростков, тот самый, что противился охранникам во время надевания браслетов. Эффи узнала его по голосу. — Вам простят все преступления, а личные дела будут уничтожены. — продолжилась запись с Канцлером, — Место посадки было выбрано не случайно. До последней войны внутри горы Везер находилась военная база. Её запасов должно хватить, чтобы триста человек могли жить в течении двух лет. Внезапно внимание подростков переключилось с экрана на парня, отстегнувшего ремни безопасности. Он оттолкнулся от сиденья и, лишенный земного притяжения, парил в невесомости, подобно птице в пустоте. — Космический пират идет на абордаж! — прокричал он, подлетая к Уэллсу, — Смотри-ка это ж твой отец на нас отыгрался. — Застегни ремень, пока парашюты не раскрылись, — прошипел Уэллс, с явной неприязнью в голосе. Ему надоело быть мишенью для насмешек, вызванных положением его отца. Но было уже поздно. Еще двое подростков последовали примеру бунтаря, расстегнув свои ремни. Эффи наблюдала за происходящим с любопытством. Ей хотелось испытать на себе это невероятное ощущение полета. Решившись, она тоже отстегнула ремень. — Эй, не трогайте ремни, если хотите жить! — прокричала блондинка, и Эффи, закатив глаза, с нескрываемым раздражением отметила ее панический тон. Стонем оттолкнулась от сиденья и, паря в невесомости, наслаждалась новыми ощущениями. Она прикрыла глаза, и в ее голове промелькнула мысль о том, как чувствовала бы она себя чувствовала под травой в такой невесомости. Но попытать судьбу она не решилась и просто продолжала парить, ощущая себя свободной, как никогда раньше. — Ты же та предательница, которую посадили в одиночку, — заметил парень, глядя на блондинку. Эффи приоткрыла глаза и вспомнила, что слышала об этой девушке. Ее звали Кларк, и ее посадили за измену. Забавно, что ее мать была членом Совета. — А ты тот идиот, что потратил кислород на незаконный выход в космос, — ответила Кларк с явной досадой. — Зато было весело, — с ехидной улыбкой ответил парень, — Меня зовут Финн. Эффи рассеянно слушала их перепалку, погруженная в свои мысли. Ей нравилось просто летать, и она чувствовала себя поистине свободной, несмотря на окружающие ее обстоятельства. — О, ты та девушка, что целовалась с Джеймсом, — заметил Финн, с любопытством глядя на Эффи. — Кто такой Джеймс? — Эффи, оттолкнувшись от стены, подлетела к Финну, с раздражением, что ее отвлекли от своих мыслей. — Серьезно? — Финн усмехнулся. — Это охранник, что сопровождал тебя. Ты целовалась с парнем, чьего имени даже не знаешь? Эффи закатила глаза. Да, его звали Джеймс. Он когда-то представился, но Эффи позабыла его имя, не считая это важным. Несколько месяцев она использовала его для своих целей, но так и не удосужилась запомнить, как его зовут. — Ах, да, Джеймс. Глупо отрицать, особенно когда этот дурак поцеловал меня на глазах у всех, — Эффи сделала недовольный жест рукой, вспоминая его безрассудный поступок. — А что, завидуешь? Неужели хотел, чтобы он поцеловал тебя? — с привычной дерзостью спросила она. — Может быть, и завидую, но ему. Я бы тоже не отказался тебя поцеловать, — Финн подмигнул ей. Эффи лишь прикрыла глаза, без желания продолжать этот разговор, который считала бессмысленным. Финн был в тюрьме, впрочем как и все остальные, поэтому такие комментарии с его стороны были более чем предсказуемые. — Уверена, что ты не один, — Эффи не успела договорить фразу. Челнок уже был рядом с Землёй, поэтому его парашюты расскрылись, сильно уменьшая скорость. Двое парней, что тоже расстегнули свои ремни отлетели в стену, задевая какие-то провода и шланги, отчего те в свою очередь оторвались. Финн и Эффи, также отброшенные силой удара, оказались втянутыми в этот хаос. Финн врезался в одного из парней, а Эффи – в Финна, и оба ощутили сильный толчок. Вокруг клубился дым, искры летели во все стороны, а механизмы, издававшие тревожные звуки, один за другим отключались. В сознании каждого подростка промелькнула мысль о гибели, вызванной неисправностью аппарата. Челнок раскачивался из стороны в сторону с каждым разом всё сильнее. Эффи и Финн, инстинктивно вцепившись в какую-то балку, пытались хоть как-то удержаться на месте, не поддаваясь беспорядочным движениям кабины. Приземление было резким и сокрушительным. Челнок, словно брошенный камень, упал на землю, и внутри воцарилась тишина. Подростки, переглянувшись, не могли поверить, что после столь жёсткой посадки остались живы. — Мы приземлились, — с нескрываемой радостью и удивлением проговорил Монти. Эффи, взглянув на двух парней, лежавших без движения, поняла, что они не выжили. Невозможно было точно определить, скончались ли они от удара о стену или же во время падения, но их смерть, сколь трагична она ни была, позволила Финну и Эффи выжить, так как они врезались в них, а не в стену. – Вы живы? – раздался поблизости голос Кларк. Эффи, пытаясь восстановить дыхание, всё ещё находилась под впечатлением от пережитого. Несмотря на то, что она была любительницей острых ощущений, такой адреналин был ей ни к чему. Финн, кивнув в сторону парней и отрицательно покачав головой, дал понять Кларк, что они мертвы. Он не решился произнести эти страшные слова вслух. — Выход на нижнем ярусе, идём, — раздался голос одного из подростков Толпа, словно единый организм, потянулась вниз. Нетерпение кипело в их сердцах, и каждый жаждал поскорее покинуть тесный, душный челнок, не задумываясь о том, что ждет их снаружи. — Нельзя просто так открывать двери! — крикнула Кларк, единственная, кто понимала, что опасность может таиться в неизвестном. Она бросилась к нижнему ярусу, желая остановить безудержное стремление толпы к свободе. Эффи, медленно поднимаясь с пола, бросила короткий взгляд на Финна и, после Кларк, начала спускаться вниз. — Только не толпитесь, — пытался унять толпу парень. Он выглядел старше остальных, а на нём, как Эффи заметила, была форма охранника. Один охранник на сотню подростков? Глупость. — А вдруг воздух ядовитый, — к нему подошла Кларк, выражая свою обеспокоенность и пытаясь поприветствовать открытию двери. — Если воздух ядовитый, то нам всё равно конец, — логично подметил он. Эффи подметила, что парень в форме охранника прав. Они не могут вечно оставаться внутри. Рано или поздно придется выйти. Лучше умереть от яда на земле, чем от голода в этом железном гробу. — Беллами? — в голосе девушки было удивление и радость. Она не ожидала встретить его здесь. Медленно, словно не веря своим глазам, она пробиралась сквозь толпу. Ее взгляд был прикован к Беллами, она едва моргала, опасаясь, что он всего лишь плод ее воображения, который вот-вот исчезнет. Наконец, она оказалась перед ним, не отводя взгляда ни на секунду. — Как ты выросла, — в голосе Беллами тоже звучала радость встречи. Девушка крепко обняла его за шею, а он, не колеблясь, обнял ее в ответ. Обнимали они друг друга с такой силой и нежностью, что даже шумная толпа подростков затихла, словно завороженная. — Что это на тебе? Униформа охранника? — спросила девушка, отстраняясь от объятий. — Я взял ее, чтобы пробраться на корабль. Кто-то же должен за тобой приглядывать, — ответил Беллами. И как только он произнес эти слова, девушку снова потянуло к нему, и она снова впала в его объятия. — А где твой браслет? — Кларк внесла свою рациональную ноту в их трогательный диалог, ведь он действительно был единственным без браслета. — Может, потом? Я год не видела своего брата, — девушка явно не была в восторге от того, что Кларк прервала их долгожданную встречу. — Здесь у кого нет братьев, — язвительно заметил один из парней. Эффи усмехнулась, про себя. Ни у кого нет братьев? Для нее эти слова звучали абсурдно. У нее тоже был брат, хотя для всех остальных он считался ее другом детства. Мать Эффи, женщина не слишком дальновидная, но заботливая, придумала план, как обеспечить обоим детям счастливую жизнь. Она отдала Эффи своей подруге, которая стала для нее приемной матерью. Как именно это произошло на официальном уровне, Эффи не знала, но факт оставался фактом — у нее есть брат. — Это Октавия Блейк. Её нашли спрятанную под палубой, — прояснила ясность над сложившейся ситуацией одна из девушек. Эффи припомнила, что что-то об этом слышала от Тони, её брата. Он рассказывал об этом ей, когда Октавию только поймали, тем самым предупреждая Эффи, чтобы та была более внимательной. Хоть Эффи и так никому не рассказывала о наличие брата у себя, та все же взяла его слова на заметку, не желая портить жизнь ни ему ни себе. Октавия, обиженная услышанной правдой, резко дёрнулась, пытаясь отойти от девушки, но Беллами удержал ее. — Октавия, нет, — успокаивал ее брат, — с сегодняшнего дня они будут помнить о тебе другое. — Да? Что, например? — злость звучала в ее голосе, ведь она понимала, что клеймо «девочки из-под пола» будет с ней до конца жизни. — Ты будешь первым человеком на Земле за последние сто лет, — слова Беллами произвели на нее впечатление, и она улыбнулась ему, полностью успокоившись. Беллами подошел к рычагу, открывавшему дверь челнока, и отпустил его. Двери с скрипом отворились, впуская внутрь солнечный свет и свежий воздух. Подростки, ослепленные резким светом, после темноты челнока, чувствовали глубокое о легчение. Их взгляды, полные завороженного восторга, были устремлены наружу. Даже Эффи, которую нелегко было удивить, невольно испытывала некое волнение. Деревья, да и вся растительность, казались невероятными, словно плодом волшебства. Октавия сделала шаг вперед, глубоко вдыхая воздух. Медленно, словно в трансе, она двигалась к земле. Ее шаги замедлились лишь на мгновение, и через секунду она уже прыгнула с железного пола на твердую, но вместе с тем мягкую землю. Ее захлестнули радость, восторг и счастье. Они живы, и они на земле! — Земля снова наша, сучки! — крикнула Октавия, не пытаясь сдерживать свою радость, поднимая руки вверх. Ее слова прозвучали, словно сигнал к началу новой жизни. Все подростки бросились к земле, каждый кричал от радости. Они выжили, они достигли Земли. Разве это не чудо? Они ходили, а некоторые даже бегали, по земле, не веря своим глазам, не веря своим ощущениям. В этом моменте каждый испытал настоящее счастье и облегчение. В стороне не осталась и сама Эффи. На время даже забыв, какой херовой была её жизнь, она вместе с остальными испытала настоящее облегчение и даже радость. Целая Земля была пустой сотню лет, а сейчас на ней находится всего сотня подростков находится на ней. Это звучит невероятно, в такое даже не верится.