Моя душа ломается.

Безвыходная пустота, это — единственное, что на данный момент присутствует рядом с Ромой и обволакивает в свои обжигающе холодные объятья. Он как тогда помнит этот день. Противный шепот на ухо, хватка за лицо, тошнотворный запах железа и спирта, что кажется пропитал всё, не давая вдохнуть хоть немного свежего зимнего воздуха за окном. Резко он чувствует как что-то вжимает его в твёрдую поверхность, пустота куда-то пропала, но он снова видит размытый перед собой силуэт, что снова и снова повторяет один и тот же бред от которого хочется сбежать куда-то далеко, но это невозможно. Он почти не различает слов, но понимает, что он не желает больше никогда не слышать их. Он слишком боится. Резко хватка переходит на взлохмоченные волосы, рука безжалостно начинает тянуть их назад, заставляя сфокусировать взгляд на лице... Но он не может разглядеть ничего кроме рта, что будто в истерике повторяет одно и тоже: "Я т-ттб.. ц...у-у..-у. Буд... с-с.-со... р-.р...ом.". Он ничего не может понять. Абсолютно ничего кроме звона в ушах, что всё больше и больше бил в самые перепонки. Слезы снова начинают течь и не в силах их остановить, Рома просто зажмуривает глаза и срывая голос истошно кричит. Раз... Два... Три... Ничего. Лишь будильник звенит над ухом, говоря, что пора бы вставать. Рома ещё раз закрывает и открывает глаза не понимая, что произошло, но позже он фокусирует взгляд на своих руках, и не видя на них ни ярко красной крови, ни синяков, ни красных пятен от крепкой хватки он лишь вздыхает, замечая только белый бинт. На спине и лбу чувствуется холодный пот, а тело всё ещё дрожит, в то время как глаза вновь наполняются слезами, которые так и не срываются вниз по щекам. Рома трет переносицу двумя пальцами и просто встаёт повторяя в мыслях уже привычную: "прошло семь лет, а ты всё ещё боишься. Соберись уже, всем и так от тебя тошно." он идёт прямиком в ванну, захватив с собой одежду. Снова те же действия, снова и снова. Открытие двери, зеркало, ненависть, порезы, принятие душа, бинты, одежда с длинным рукавом. Возможно Рома больше не получал былого удовольствия, но привычка осталась, да и ему хотелось верить, что ему приносит удовольствие вечные сеансы наедине с селфхармом. Выйдя из ванной комнаты, он услышал лёгкие шорохи и топот с кухни. Просовывая мокрую голову в проем двери, Рома заметил, как Джонни очень аккуратно нарезает мясо, что купил первый в недавнем походе в магазин. Магазин... Точно, Рома совсем забыл про подарок, что он купил для Джонни. Макушка вновь скрылась за поворотом, а Джонни в этот момент лишь глянул на одиночный проход в коридор, не зная как всё же подвести Фильченкова хотя бы к словам: "Давай поговорим". Он боялся. Боялся, что спугнет его как случилось однажды. Рома снова забежал в спальню и быстро заглянул в шкаф, в котором и покоилась статуэтка белого кота с конфетами. Взяв только кота, решив отдать конфеты позже он положил его в коробку, в которой его и принёс. После того, как всё сложив, он аккуратно маленькими шажками пошёл к кухне, он слегка волновался пусть и не впервые дарит такие безделушки, но и страх не угодить был очень близок, поэтому сделав последний шаг заворачивая прямо на кухню он сильно дернулся и отшатнулся назад увидев перед собой Джонни, что кажется куда-то хотел идти. — Ты вовремя, я как раз хотел пойти будить тебя, а то ты обычно дрыхнешь в такое время. Особенно если я у тебя в гостях. — слегка улыбнувшись, Колбая запустил руки в карманы домашних штанов и метнул взгляд на коробку в руках Майнкрафтера. — А-... — но не успел Джонни и слова сказать, как Рома перебил его своим монологом. — Прости за вчерашний скомканный диалог, я был слегка уставшим, мозги совсем не варили. Но тем не менее сегодня я набрался сил, — ложь. — поэтому готов слушать тебя до глубокой ночи. — снова ложь. — Я-я... Прости. Вот возьми. Это небольшой подарок от меня, как всегда безделушка, как ты обычно говоришь. Джонни потупил взгляд на коробке, но всё же взял её и отложил на стол, получая вопросительно заинтересованный взгляд, после чего Колбая отвечает на немой вопрос: — Я открою его, но позже. Сейчас больше хочется поесть. — Джонни подходит к Роме и взглядом спрашивает "можно?", на, что получает лёгкий кивок и Рома уже захвачен в почти невесомых объятьях. — Спасибо, но пожалуйста, в следующий раз покупай что-то более полезное, а то денег не останется. — сделал Джонни лёгкое замечание и подошёл к сковороде, чтобы переложить с неё мясо на тарелки. Несколько минут молчания и вот на столе стоят две тарелки с мясом. Вот, что точно умел Джонни, так это — превосходно жарить мясо. Рома подходит к столу и медленно отпускается на стул, беря за ранее положенную вилку и несколько секунд смотрит на кусок мяса. — Ты чего? — выводит из транса слегка грубый голос от природы. — Что-то не так? — теперь Рому пытают взглядом. — Нет-нет, всё в порядке. Я просто только проснулся можно сказать, поэтому... — Рома тяжело сглатывает ком в горле. Он долгое время ничего не ел, но кусок в горло не лез. — такой заторможенный. — усмехается слегка криво Фильченков и легко отламывает кусок нежного мяса вилкой приподнеся его к губам. — Если ты не голоден, то можешь не есть, просто чувство будто ты только что поел и теперь пытаешься впихнуть в себя ещё одну порцию. — Говорю же, что — нет. Я просто только встал. — в подтверждение он закидывает кусок себе в рот и проглатывает ели пережёвывая. Почему то запах и вкус вызывал лишь отвращение. — Жуй нормально, а то подавшися. — трапеза началась. Рома слегка ковырял свою порцию, а когда ловил взгляд из под лобья начинал есть. В последнее время, Рома правда мало ест, и на то, конечно же, есть причины. Их несколько, но основная это график работы. Рома часто устает, что у него ели есть силы открыть дверь домой, а о пище и речи не шло. Из-за этого у него всё меньше сил, но он не может есть. Ему становится тошно. Ещё одна причина. Он тупо не может запихнуть в себя что-то, а если и пихает, то чудом будет если еда на выйдет наружу, а спокойно перевариться, ведь обычно он просто бежит блевать. Организм сам выталкивает еду, а может это сам Рома. Он никогда не углублялся в переживания по этому поводу, но во всяком случае он всё ещё мог пить, поэтому его частенько спасал чай или яблочный фреш, пусть он и всё так же пил слегка калорийные напитки через силу. Ромин взгляд ненароком упал на чужую тарелку и увидев, что там почти ничего нет, а слушать вопросы он не хочет, Фильченков начал через силу есть более крупные куски, надеясь, что он не сблеванет прям на стол. Чувство будто он опять в школе или садике, где взрослый стоит над ним и требует что-то съесть. — Ром, — голубые глаза снова уставились в карие. — ты ешь помедленнее, а то щас и вправду подавишься. — Джонни начал больше беспокоится. — Неф-т, уферяю тебя. — под конец предложения, Рома снова сглотнул еду как змея, наконец давая себе нормально произносить слова. — Ага, а потом у тебя что-то в горле застрянет. — вставая из-за стола проговрил Джонни и подошёл к раковине, начиная мыть посуду. — У тебя оптимистичного взгляда на жизнь нет? — хмыкнул Рома и подойдя к Джонни слегка пихнул его в плечо. — А ещё я говорил, что сам помою посуду за тебя. — Ага, пока ещё дождешься. — хмыкнул Джонни, забирая тарелку из рук Ромы, который просто хмыкнул, поняв, что ничего не докажет. — Рома, знаешь... — Что? Ты слишком многозначительно молчишь. "— Покажи руки." — продолжительное время вертелось на языке, но в место этого Колбая произнёс лёгкое: — Как спал? — Ну-у.. Хорошо поспал, я же говорил, нет? — Рома не мог сказать про кошмары. — А-а, точно. — брови нахмурились, но позже лицо вновь расслабилось. — Я пойду сниму ролик. Кивок вместо ответа и Рома уходит из кухни. — Агх, прости... — вода выключилась а мокрые пальцы потеряли лоб. Джонни последовал примеру Ромы, выйдя с кухни с коробкой в руках и забавным мандарином с кривой улыбкой. Кажется Рома всегда будет подсознательно ребенком, что просто хочет кого-то порадовать. *** Открыв коробку, Джонни точно не ожидал увидеть белого кота, что гордо задирал мордочку. Улыбка расплылась на лице, а кот встал на тумбу возле дивана на котором спал Колбая. — Совсем как ребенок... — произнёс Колбая опять вспоминая былую улыбку Фильченкова.