Зима в сердце

      Приятная духота купальни окунала в безвременье. Звёздочки плясали перед глазами от долгого нахождения в воде, но выходить не хотелось.              Лэйн не повезло оказаться там в наплыв уставших женщин. Они не замолкали — откуда у них есть силы просто открывать рот, не то чтобы напрягать голосовые связки? Лэйн, по сравнению с ними, старуха.              — А ты чего-то набрала, Анна, — одна из девушек щипнула Анну за бок. — Неужто питаться начала?              — Какой грубый вопрос, — вмешалась другая.              — А что не так? Я не же оскорбляю. Анне, между прочим, очень идёт.              — Вот именно, чего вы набросились, — ещё один новый голос.              — Прекратите, девочки, — Анна опустилась ниже — так, чтобы голова упиралась в бортик, и на секунду прикрыла глаза. — Давайте просто насладимся хорошей минутой.              — И даже мужиков не обсудим? — лукавая интонация — моментальное оживление.              Лэйн, признаться, тоже прислушалась. На неё никто не обращал внимания, что было лучшим раскладом — её заинтересованность осталась без внимания.              — Кира, что там у тебя с генералом? Ты так ему и не сказала? — выкрикнула женщина, после чего балаган стих.              Кира оживилась, потупила взгляд, когда Анна въелась в неё осуждающе и испытывающе.              — Мне он уже не нравится. Давно причем, — Кира водила руками по воде, посмотрела на Лэйн — та будто угадала, что на неё обратят внимание, потому заранее притворилась увлечённой плиткой позади Киры. Чужой взгляд ощущался плесневелой пленкой.              — Тогда кто нравится? Не верю, что ты без любовного интереса.              — А что, если без него? — Кира отшучивалась. Говорить про Каина ей явно не хотелось, с учётом репутации бессмертных на базе.              — Не смеши, дорогая, ты всегда кем-то заинтересована.              — Я взяла перерыв.              Смешки пронеслись по купальне.              — Ещё скажи, что опыты больше не проводишь. Кира, не дури нас.              На моменте с опытами Лэйн напряглась. Чтобы не выдать себя, пришлось упереться лицом в локти, сложенные на бортике, и пилить взглядом пустоту.              — Да какая разница, если он точно мне не подходит? — Кира неожиданно взорвалась.              Не подходит — мягко сказать. Он-то и Лэйн не особо подходит, но почему-то в глубине души она уже считала его своим. Вообще, ей плевать на совместимость и судьбу — она сама решит, кто ей подходит.              Мысли о Каине заняли много времени — девочки успели закрыть тему любовных дерзаний Киры и перейти к следующей жертве. Её имя Лэйн не знала, но отметила, как тих и скромен голос.              — У меня ничего такого… — она смущенно мямлила себе под нос. Лэйн прислушалась. — Правда есть вопрос. Если был поцелуй, что это значит?              Сердце пустило глухой удар — кажется, ударилось о бортик, миновав грудную клетку. Ничего горячее взволнованной крови не способно лишить рассудка. Вирус. Плен.              От эпидемии сердечных мук нет вакцины.              — Вы точно вместе!              — Да погоди ты!              — Что погоди? Что не понятного?              — В наше время и секс ничего не значит, — Анна вмешалась менторски. По-генеральски уверенно. — Тебе стоит спросить его прямо, что между вами.              — А если он скажет, что ничего?              — Ну и в жопу такого парня! — выкрикнула другая девушка.              Удача или провал, что ситуация Лэйн идентична этой? Она пыталась слушать дальше, но могла только думать о Каине. Он идеален — слишком великолепен для того, чтобы вызывать сомнения. Повода не было — была вероятность. Он мог вполне отказаться отвечать на прямой вопрос, что между ними, но Лэйн и сама не скажет.              Зачем она вообще решила, что ей нужно выяснять? Женские разговоры потрошили ум.              — А ты прям влюбилась в него?              Влюбленность. Павел. Имя светилось тухлым неоном. Лэйн всё больше путалась в ощущениях и доводах. Копаться в чувствах оказалось муторным занятием.              — Кажется, да…              — Кажется или да? Что ты чувствуешь рядом с ним?              — Волнение и бабочки в животе. Я будто на седьмом небе!              — Да, точно любишь его.              — А разве любовь и влюбленность — это одно и то же?              Все разом замолкли, обращая внимание на дальний угол огромной ванны. За суетой беседы многие забыли, что призрак наблюдения шёл за ними следом.              Лэйн и сама не поняла, зачем вмешалась. Поздно отступать.              — Мне думалось, что влюбленность — это про гормоны и желание близости, а любовь — просто чувственность и комфорт. Я не права?              Молчание. Вода шуршала в ушах. От удивления всем девушкам хотелось нырнуть на дно.              — Права, — Анна оставалась единственной спокойной. — Влюбленность — первая часть любви, но до любви может и не дойти. Рада, что ты помнишь о чувствах.              — Это только теория, — Лэйн врала. Себе в первую очередь. — На практике я глыба льда, — она выразительно посмотрела на Киру, враз сконфузившуюся. Как комок серого вещества неясного происхождения. Бесформенная субстанция зависти и страха.              — Даже глыба льда может оттаять, — впервые Анна так расслаблена. Впервые говорила без дрожи в голосе.              «Впервые» хватило на пару секунд. Мгновение — былая тревога. Лэйн знала, какими личными неудобствами это чревато, потому поспешила уйти.              Ей в спину смотрели несколько пар глаз — число их неважно. Больше или меньше — важнее качество. Испытание — пытаться противостоять пронзающим взглядам. Лэйн уязвима, потому что думала о Каине больше обычного. Придавала значение, прокручивала в голове. Она сама дала волю фантазиям — сама лишилась власти над телом. И может, будь в ней чуть меньше жажды, наполняющей её, как сосуд, противостоять натиску не составило бы труда.              Сон был неважный. Никакой по большей части. Дни тянулись вокруг ситуации, имени и женского разговора.              Каин излишне важен и особенно привлекателен. Он оазис в пустыне застывших торжеств жизни. Лэйн чуяла запах крови, когда шла к нему в комнату. Кровь эта принадлежала ей самой; вывернутая вена — символ покорности.              Ей нужно знать, что между ними.              Стук был громким. Не заметить невозможно. Лэйн хладнокровна. Всего лишь пожар эмоций, ожидание ответа — да или нет. Привычка решать за других больше не действовала, ведь в этот раз она хотела слышать желание Каина. Хочет ли он вообще продолжать начатое? Что происходит, когда люди физически сближаются? Каин вряд ли знал ответ, будучи ангелом.              Ей не открыли. Возможно, от незнания, от нежелания, от разочарования. Лэйн клеила свои чувства ему на сердце, чтобы оправдать. Не могла услышать шёпот чужой души. Она вернулась к себе. В кабинете оказалось одиноко, несмотря на маленькую свечку с запахом лаванды, которая создана для того, чтобы сеять уют.              Книга Демонов становилась ещё скучнее, когда позади не сидел Каин. Когда в голове не было воспоминаний о светлом. Кома забрала всё — веру, друзей, влюблённость. Кома вывернула романтику вечного сна Белоснежки до тошноты. Гномы плясали вокруг в ожидании спасения.              Не только гномы.              — Лэйн, быстрей в лабораторный корпус!              Запыхавшийся и дерганный, испуганный призраком, белым пятном упавшим на лицо. Ноа выглядел откровенно не очень. Лэйн скрутило от одного упоминания лабораторий.              — Зачем? Что случилось?              — Там Каин… — он почти шипел.              Лэйн вскочила с места. Сейчас дешифровка казалось незначительной мелочью — вопросом, который можно оставить до лучших времен и плевать, если завтра попросят новый отчёт. У Лэйн сердце билось как бешеное.              — Что с ним? — она подлетела к Ноа, готовая трясти из него ответ до панической атаки. — Что с Каином? Он там?              — Над ним проводят опыты, — Ноа поднял голову, с сожалением заглядывал ей в глаза с нескрываемой виной. — Я только что случайно узнал, меня попросили занести…              Уже безразлично. О причинах можно поговорить после — когда ещё видящими сквозь пелену глазами Лэйн удостоверится, что Каин хотя бы жив.              Они ответят. За всё, что осмелились совершить, за каждый миллилитр пролитой крови, за каждую слезу, скатившуюся с щеки. Их наказание будет жестоким. Лэйн не имела власти, но имела жгучее желание, которым снесла охрану корпуса с ног. Им велено не пускать посторонних? Насколько же важен Каин как подопытный, что прибегли к этому?              — Где он? — она кричала. Вопила и истерила, как сбитая с пути птица. В чужих краях холодно — до тепла далеко, но истошное давление на органы температурой вынуждало орать.              — Девушка, покиньте корпус!              — Я из отряда Дмитрия, — Лэйн вырвалась из хватки, злобно впилась взглядом. — Где они?              — Нам приказано не пускать посторонних. Покиньте корпус.              — Ты сейчас покинешь жизнь, если не скажешь, — только слова слетали с губ, как болезненный крик эхом отбился от стен и приземлился в защемленном сердце Лэйн. Осколками он впился в плоть, нарушил ритм, разогнал надежду.              Вдруг Ноа ошибся? Лэйн в это верила, пока не кинулась на крик Каина.              Ему больно. Почему они продолжают?              Дверь оказалась заперта, но электронный ключ члена отряда Дмитрия творил чудеса — так были уверены, что она не узнает, а потому не придёт? Дураки.              Руки дрожали — каждая клетка дрожала. Поддаваясь немыслимому галопу, бежало вперед возбуждение, лавирующее по нейронам молниеносным вирусом — подобно клинку, рассекающему умиротворение.              Дмитрий, Анна, Кира, Грег — все самые любимые собрались здесь. Каин прикован к креслу, глаза устало прикрыты — веки дрожали, пытаясь открыться. Забитый и обездвиженный — он жестоко оставлен Небесами, но на лице читалось смирение. Никакого сопротивления, ни тени обиды или злости; жизнь предстала мгновением муки, однажды дарившей счастье.              — Прекратите! Вы что вообще творите?              — Лэйн, ты что тут делаешь? — Анна подлетела первой, пыталась закрыть обзор на кресло и удержать пылкий нрав Лэйн, которая рвалась увидеть происходящее.              — Аналогично.              — Кто тебе дал право сюда заваливаться? — Кира скрестила руки на груди, принимая боевую стойку. Грег замер в ступоре.              Холод. Источником была не природа, а люди — чёрствые и злые. Всегда ли опыты приносят больше пользы, чем погибели? Всегда ли отсутствие гуманности оправдано?              Дмитрий медленно вышел вперёд, истощая власть в каждом шаге.              — Покинь лабораторию и вернись к своим обязанностям.              — Только после того, как вы прекратите, — в глазах Лэйн сверкал вызов.              — Я генерал отряда, в твои обязанности входит также подчинение мне. Не зли меня, Лэйн.              — Генерал, я поговорю с ней, — Грег оказался рядом слишком быстро, Дмитрий не успел задержать его. Тихий шёпот раздался над ухом: — Лэйн, так нужно. Бессмертные — лишь подделка человека. Просто успоко…              Прикосновение. Лёгкое — объективно, душащее — субъективно. Пусковой механизм запустился без ведома сознания. Слова въелись в сознание — сдержаться не представлялось возможным.              Толчок. Удар. Ярость.              Лэйн похожа на тигрицу, загнанную в угол; отчаянный хищник, пытающийся выжить. Сила, скорость, адреналиновое бешенство — у неё было всё.              Не было самообладания.              Она прорвалась сквозь Дмитрия, ловящего падающего от удара Грега, отшвырнула Анну, как куклу, и быстро добралась до Каина. Он едва понимал происходящее. Пустота в глазах сменилась лёгким осознанием.              — Лэйн…              Глухой, сдавленный голос. От него морально убивалась личность.              — Ты что творишь, дура?! — Кира запрыгнула на Лэйн, хватила за волосы, но слишком быстро оказалась на земле.              — Лэйн, ты переходишь границы! Остановись! — Анна подняла распластавшуюся на полу Киру, взглянула с негодованием.              — Не лезь туда, куда не приказано. Быть здесь — выбор Каина, — Дмитрий пытался подойти ближе, но слова Лэйн больше не нужны.              Плевать она хотела, как Каин оказался тут. Капельница полетела вниз, аппарат, заранее отключенный от Каина тоже. Это безумие. Акт бешенства и гнева. Грех, облаченный в человеческий вид. Вся лаборатория рушилась, а попытки остановить не кончались ничем хорошим.              Лэйн натурально сошла с ума. Она не помнила, откуда имела силы, чтобы оттолкнуть от себя Дмитрия, чтобы впиться Грегу в кожу и заставить кричать от боли. Анна после первой попытки сдалась и убежала за помощью, а Кира наивно верила в своё превосходство — в итоге упала на кафель.              — Лэйн, не надо, — рука Каина лишь на секунду вернула к жизни. Стоило посмотреть в алчные глаза отряда, ярость вспыхнула по новой. У них всех один взгляд. Одна прогнившая душа и желание обладать самостоятельным существом.              В преисподней сейчас демоны плачут от жестокости. От горящих глаз Лэйн, от ощущения страха перед неизведанным существом, помнящим только одно слово «Каин». Им объяснялось всё: боль, крики, эмоции. Лэйн крушила, что под руку попадется, пока на пороге не появился он.              Усмехающийся. Довольный.              — Хватит. Видите же, Лэйн не нравится.              Шум затих — он остался только в ушах. Лэйн сжала руку Каина.              — Почему тебя волнует её недовольство? — Дмитрий ощутимо повысил голос. — И почему эксперимент останавливаю не я?              — Тише, Дима, хватит, — Ллойд отмахнулся на русском, прекрасно осознавая, что каждый присутствующий его понял. — Лэйн и Каин могут идти. Они свободны, как и вы, ребята.              Бред. Галлюцинация. Никто не двинулся с места. Замершие нервы треснут, если по ним ударить — Ллойд знал наверняка, когда рявкнул на перепуганную Киру. Очевидно, самую слабую из присутствующих.              Кира дрожащими руками расстегнула ремни — Каин чуть шевельнулся, но не встал.              — Выходите, Лэйн, не стойте. Вы же этого хотели?              Дмитрий хотел что-то сказать, но промолчал, когда Анна строго впилась взглядом. Остальные сливались со стенами. Лэйн же смотрела в глаза Ллойду и молилась, чтобы выдержки хватило ещё на одну минуту рядом с ним.              Благая ненависть. Несправедливость, толкающая душу в бездну. Мольба о пощаде была бы бесполезной, реши Лэйн утонуть в эмоциях. Он не знал, как ему повезло, не знал, как могут гореть глаза от ярости. Температура крови обжигала сосуды, из-за скорости пульсировала у висков. Набухала артерия на шее, пока Ллойд улыбался. Его шёпот проник в разум:              — Готова занять его место?              — Его место займёте вы, — брызги ядовитой угрозы. Она сказала так же тихо. Чтобы только он услышал зловещее шипение и низость голоса.              — Я генерал базы, а ты всего лишь криптограф. Как думаешь, у кого больше власти?              Разукрашенный бесчестием, помеченный грехом — демон всяко лучше Ллойда.              — Спросите лучше, у кого больше силы? — Лэйн лукаво улыбнулась, подождала, пока лицо Ллойд переносит от неприязни, а после подошла к Каину. Он оказался слишком тяжелым, чтобы запросто его поднять, а просить помощи не у кого.              Мужчин тут больше не было.              К счастью, Каин поднялся сам — неуклюже и устало, опираясь на Лэйн, как на соломинку надежды. От этого жеста внутри холодело беспомощностью.              — За вами интересно наблюдать, Лэйн, — Ллойд зацепил маску добродетеля так же быстро, как снять минутами ранее. Говорил тихо, пока они проходили мимо, — Я спас из жалости. Всего один раз.              — Или из-за страха? — Лэйн сказала себе под нос, одними губами. Хватит пустых разговоров, за которым минуты улетали в прострацию. Ни в одном корпусе Каину не окажут помощь, а значит, на плечи Лэйн легла ранее непостижимая задача.              Каин переваливался и шатался; зрачки расширены, кожа бледная. Истощенность блокировала остаточную способность к регенерации. Он пытался говорить, но выходило сумбурно и скомканно.              Мучение. Извечная гонка от печали с мыслью о счастливом конце. Лэйн знала, что он с высокой вероятность поправится, но не могла оставить волнение. Сжатое плоскогубцами паники сердце тяжело вернуть в норму. Больно видеть его страдания. Больно не иметь способа помочь.              — Не… Стоило, — Каин выдавил слова. Назло паршивому состоянию.              — Я сама решу, что стоило, а что нет.              Лэйн погорячилась с интонацией. Как у генерала требовательной и холодной, развеявшаяся в момент, когда Каин резко двинулся в сторону, прижимая Лэйн к стене. Упёртые в стену руки уберегали от падения.              — Спасибо, — он заглянул ей в глаза сквозь полузакрытые веки.              Это было слишком неожиданно. Слишком волнительно. С трудом удавалось делать спокойные вдохи.              — Пока не упал, дай проводить тебя до комнаты.              Каин усмехнулся вымученно и смиренно. Очевидно, что любому бессмертному претило, что ему помогает человек в таких элементарных вещах. Так же бесспорно, что Лэйн имела склонность неправильно интерпретировать чужие эмоции.              Добраться быстро — уйти в размышления. Переживания съели всё время дороги, потому Лэйн помнила реальность с момента, как уложила Каина на кровать. Уставшего, едва живого.              — Можешь идти, — Каин отвернулся от Лэйн, будто намеренно пряча потускневшие глаза.              — Нет, — аргументировать свою позицию она не намерена. — Человеческие лекарства тебе помогут?              — В них мало смысла. Мне всего-то нужно отоспаться.              — Тогда спи.              Каин развернулся так, чтобы видеть утонувшее в тенях зашторенного окна лицо Лэйн. Оно не выражало ничего, что могло бы зацепить взгляд.              — Меня незачем сторожить.              — Почему ты согласился на эксперименты?              — Оставайся, сколько хочешь, — Каин отвернулся — в лёгкой спешке с заказывающими глазами.              — Великодушно. И мы уже не берем в расчет тот факт, что я здесь отдаю приказы?              — Ты отказалась быть генералом.              Лэйн сверлила затылок Каина, застревала глазами в запутавшихся локонах и мечтала распутать их руками. Осторожно и мягко, играючи на его нервах.              — Теперь отказываюсь от своих слов. Я буду отдавать приказы.              — Что же ты хочешь? — Каин не выдержал. Развернулся лицом, отрезая возможность юлить и давать волю эмоциям.              — Чтобы больше не появлялся в том корпусе.              Каин не успел возразить.              — И не разрешал проводить на себе эксперименты.              — Какое-то диктаторство получается.              — Я никогда и не говорила, что либеральна.              Каин улыбнулся краем губ, прикрыл глаза. Его расслабленный вид наводил на мысль, что вокруг происходило нечто обычное и рутинное. Нечто, приводящее в спокойствие, посланное за долгие страдания. Наверное, Каин верил в Бога так, как не верил ни один человек. Небесное создание, исповедующее свет, выглядело излишне зловеще для того, кто обещал служить добру. В его глазах таилась тьма, к которой тянулась Лэйн — ей нравилось совмещение луны и солнца. Нравилось ощущать противоречие и тягучую человеческую боязнь.              — Я искала тебя, чтобы спросить.              Каин помычал, чуть разомкнул веки, но не сфокусировал взгляд.              — Что именно? — голос звучал тихо и хрипло. Лэйн на секунду усмехнулась — по-доброму, с нежностью.              Молчание расслабило мышцы и разум. Каин проснулся бы от её вопроса, но какой смысл? Лэйн предпочла его комфорт собственному любопытству — её эгоизм эвакуировался на неприспособленную для жизни почву. Завял, как не политый цветок.              — Спокойной ночи.              Каин не отреагировал на уход Лэйн.