Зима в сердце

      Пустота. Всепоглощающая, цепкая и холодная. Лэйн листала отчеты, написанные полтора года назад, не узнавала ни единой знакомой строки. Ей не принадлежало ничего из написанного. Что-то в нём было отвратительно корявое.       Необъяснимое чувство тоски. Скука. Сердце просило другого — более родного. Чего-то, в чём сокрыта ушедшая душа.              — Лэйн, пора на завтрак, — Кира всегда была грубой, сколько Лэйн помнила её, но сегодня в голосе скользил страх.              Когда в груди нет ни грамма чувства, в целом нет разницы, кто и что подумает. Лэйн всегда была отчужденной, спокойной и безэмоциональной. Глыба мерзкой воды. Только если раньше это был айсберг, таящий в себе боль и сожаления, оттянутые за уши от раздирающих эмоции, то сейчас это просто кубик льда. Лэйн не ощущала жизни внутри себя.              В столовой на неё косились. Будто увидели нечисть. Быть звездой не особо приятно, когда намерена быть той, кто терялся в толпе. Пару вызывающих взглядов, и осмотр Лэйн как собачки в цирке закончился.              — Все в шоке, что ты вышла из комы спустя полгода. Прогноз был нерадужным, — Анна неловко поправила очки, когда Лэйн села за стол.              — Он бывает радужным при коме? — без эмоций каждое слово Лэйн звучало претензией и скрытым неприятным сарказмом. Отряд переглянулся.              — С этого дня ты возвращаешься к своим обязанностям. Будешь дешифровать Книгу Демонов, — Дмитрий разрезал беспокойство стальным тоном.              — А я закончила с Книгой Ангелов?              Посчитать это упреком через вопрос невозможно. Лэйн и правда не помнила, до какой части книги вообще дошла.              — Нет, но ты перевела достаточно информации.              — Информации достаточно не бывает. Так же ты говорил, генерал? — она изобразила подобие улыбки.              Отряд заметно расслабился, когда хоть что-то из прошлого начало выплывать наружу.              — Значит, это ты запомнила? — Дмитрий старался оставаться спокойным, но призрачная натура шутника-подкольщика просочилась в виде лукавого огонька на дне глаз.              — Я помню первые полгода нашей совместной работы. Было бы здорово, если бы вы рассказали, что происходило дальше.              Лэйн обвела отряд любопытным взглядом, искала поддержки своим словам, но наткнулась на поникшие головы и явное нежелание. Они мялись, тупили глаза в пол, сливались c мебелью и источали нервозную панику, проникшую, как вирус в центр речи. Только Дмитрий спокойно смотрел ей в лицо, специально не давая ответ.              — Лучше пока не говорить об этом, — Анна вмешалась в разговор, будучи менее испуганной. — С амнезией нужно быть осторожной, чтобы не было осложнений. Давай повременим с этим в ближайший месяц или даже два. Пусть твой организм восстановится.              Лэйн согласно кивнула. Разочарование? Нетерпение? Полтора года назад она испытала именно их бы. Что с ней стало за это время?              — Но Лэйн все равно восстановлена как часть отряда, поэтому я расскажу про новости и про то, что она забыла, — Дмитрий кинул взгляд на Анну и, получив её одобрение в виде кивка, продолжил: — У нас есть след демона, прячущегося в заброшенном городе неподалеку. Пока информация туманна, но мы готовимся отправиться туда в любую секунду.              — Поэтому нужно расшифровать Книгу Демонов?              — Именно, — Дмитрий не рад был тому, что его перебили, но смиренно принял факт. Лэйн абсолютно плевать на критику.              — В случае начала операции ты идешь с нами, понятно?              — Понятно. Правила десантирования с базы те же?              — Да. Как коды и шифры.              Хоть что-то радовало. Запоминать каждый код и шифр отдельных фраз, сигналы, которые предзнаменуют начало миссии, место, где лежит рюкзак, который нужно хватать и бежать к нужной точке. Лэйн месяц пыталась выучить это все, потому Дмитрий лично взялся за обучение. Бить свернутой в трубочку бумагой оказалось эффективным методом. И не особо больно, если не ударять больше тридцати двух раз.              — Из новостей: в нашем отряде появился бессмертный, — Дмитрий особенно внимательно смотрел на Лэйн, искал удивление или страх. Она же никак не дернулась. Ела пюре с котлетой и не чувствовала, что полгода прожила без этого.              — Ангел или демон?              Дмитрий нахмурился.              — Ангел.              — Почему он не с нами? — Лэйн огляделась. Бессмертные других отрядов не отбивались от коллектива.              — Необщительный.              Как минимум одно живое существо, понимающее её. Бессмертным прощается странное поведение, так как сила и важность превышали все границы. Лэйн не дозволено прийти поесть одной, когда никого в округе нет, чтобы не чувствовать изучающий взгляд даже в собственной тарелке. Им интересно знать, что она ест? Или почему она ест?              Дмитрий продолжал что-то говорить, чтобы не звучала ошеломляющая тишина. Отряд слушал, Лэйн — нет. Общество людей успело ей надоесть, потому при первой же возможности она свалила к себе в одинокий кабинет.              Ранее, по словам отряда, она работала в паре с лаборантом, погибшим при выполнении какого-то задания. Павел. Имя ни о чем Лэйн не сказало, будто его и вовсе не было.              Книга Демонов лежала перед ней, но не манила. Разве этот кусок бумаги и картона может приковать её внимание? Ей нужны ангелы. В любом их виде.              Нейронные связи работали, на удивление, плохо, перегружались, когда Лэйн пыталась воспроизвести события прошлого. Тупая боль, пустота и бессилие паутиной оплетали кожу, обдавали нечеловеческим холодом рецепторы, пытаясь заморозить их неприступностью памяти. Тупиковая ветвь размышлений — последнее воспоминание: Лэйн ложится спать после того, как расшифровала первый абзац книги спустя три месяца безрезультатных попыток.              «Крылья ангела — его статус. В белоснежных и утонченных красотой Небес заключена сила, окрашивающая мир в цвета души бессмертного. Глаза — отражение этой души. Их оттенок достает до глубины сердец и лишь изредка открывает собственное сердце».              Лэйн записала всё, что помнила. Этот абзац, отдельные слова, едва похожие на предложения. Отряд не давал ей наработок, подтверждающих её деятельность над книгой. А веры в людей у Лэйн не было никогда.              — Верните мне блокноты, в которых я писала черновой перевод.              В кабинет её пустили без вопросов — бейджик и слава «ожившей» сделали своё дело. Идти и так пришлось долго, потому Лэйн заметно устала от неподготовленности мышц. Не каждый день полгода лежишь без дела.              Дмитрий опешил от наглости. Отвлекся от документов, строго посмотрел на Лэйн.              — С чего бы? — в голосе слышались недовольство и сдерживаемая агрессия.              — Отчеты и печатные документы, что вы мне дали, написаны не мной. Я не могу с ними работать.              — Тебе нужно заняться Книгой Демонов, ты начинаешь работу с самого начала.              — Я хочу взглянуть на перевод Книги Ангелов.              Лэйн никого не слушала. В мрачном кабинете Дмитрия едва горел свет, тени отбрасывали рисунки на стены, а прищуренные глаза генерала светились пугающе громко.              Отступать поздно.              — Зачем?              — Я хочу вспомнить, как вела работу. У меня была удобная выработанная система, не хочу тратить время на то, чтобы на новых ошибках её реконструировать.              Дмитрий отлично сдерживал эмоции; только для Лэйн, у которой их не было вообще, было очевидно, как сильно он недоволен. Ноздри раздувались, жевательные мышцы напрягались. Он терпеть не мог, когда ему перечили — она прекрасно это знала, но свои приоритеты всегда были важнее.              — Ты не уйдешь, пока не получишь? — он устало вздохнул.              — Верно.              Щелчок замка, открытый ящик под столом. Вещь упала на поверхность с сильным шлепком.              — Одного хватит? Больше не дам.              Лэйн скривилась. К чему был вопрос, если ему не нужен ответ? Она схватила блокнот, мигом посмотрела на дату.              С начала ведения прошло десять месяцев. Это значит, что до комы Лэйн работала с ним три месяца. С учетом скорости письма, кажется, это был предпоследний. И почему же Дмитрий не дал последний? Он был бы намного эффективнее и логичнее, а в простое совпадение Лэйн не верила.              — Спасибо. До свидания.              Холодной водой не облили, но явно закинули несколько особенно неприятных брызгов. То, с каким нежеланием Дмитрий отдавал её же вещь, тот факт, что её вообще забрали из кабинета и спрятали — выглядело как минимум подозрительно и странно. Лэйн открыла очередной блокнот — абсолютно чистый, записала все странности, пытаясь упорядочить их в голове. Пока ничего дельного не пришло.              Другой блокнот, принесенный с собой, был исписан донельзя. Корявый и быстрый почерк, как Лэйн умудрилась так написать? Ужас.              «Ангелы льют кровь за любовь, но иногда топят душу в хаосе, чтобы воссоздать любовь в чистом виде. Антигерои».              Очевидно, в конце книги рассказывалось о привязанностях ангелов. Лэйн оставалось только гадать. Пальцы сами провели по написанному. С животным трепетом и тревогой, отдающей грустью. Что, если Лэйн ничего не вспомнит? Год, что она забыла, и полгода комы — серьёзный срок. Она выпала из жизни, потеряла часть себя и лишилась эмоций. Почему она не плачет? Почему не просит Анну помочь ей? Что стало с Лэйн, таящей в себе океан чувств, спрятанных за маской безразличия? Маска приросла и стала личностью? Зябко. Окно закрыто, но ей холодно. Это мороз души.              Странный звук, похожий на взмах крыльев. Разве крылья птицы могут издать настолько громкий звук?              Ответ пришёл раньше, чем Лэйн повернула голову.              С неба падал снег пушистыми хлопьями — они выглядели безобидно и нежно, но таили в себе морозную свежесть Сибири. Замерзшие деревья, обтянутые коркой льда, блестели на свету. Солнце спряталось.              На массивной ветке сидел мужчина. Ангел. Яркие белые крылья, едва мерцающие от могущества обладателя. Светлые волосы — натурально пепельные, широкие брови, нависающие над вытянутыми глазами, ровный прямой нос, пухлые губы, под правым глазом родинка. Он был красив; очарователен в пасмурном свете дня с упавшими на лицо локонами. Взгляд внимательный и терпкий. Смотрящий в душу.              Лэйн забыла про холод, когда настежь открыла окно. Облокотилась о подоконник, высунувшись наружу, чтобы быть чуточку ближе к нему.              Действия Лэйн незнакомца не испугали. Будто он знал, что ни при каких обстоятельствах она не упадет.              — Ты новый член отряда Дмитрия, — это не вопрос. Это четкое утверждение, в котором Лэйн по непонятным причинам была уверена.              Незнакомец не двинулся.              — Да.              — Я Лэйн, — она терпеть не могла представляться, но сейчас захотелось это сделать. Нагло и бестактно.              — Каин, — он взмахнул крыльями, резко оказавшись перед лицом Лэйн.              Удивление — призрачное и несвойственное, заставившее отойти назад. Каин этого и добивался — влетел в освободившийся проём, встал прямо перед Лэйн.              Крошки снега падали на пол, растворяясь от нагретого помещения; водой оседали на поверхностях. Величественная фигура приковала к себе любопытный взгляд, оторвав от осознания окружающей действительности. Только голубые глаза, отдающие глубоким серым, и странный огонь на дне зрачков, слитый с безразличием.              — Это мой кабинет.              — Я знаю, — Каин не отрывал взгляд.              Их переглядка могла продолжаться вечность, если бы у сильного сибирского ветра не было бы другого плана: заморозить Лэйн. Она заметно задрожала от холода; Каин молча закрыл окно, оглядывая её с ног до головы ещё раз.              — Ты меня знаешь? — Лэйн не нравилась звенящая тишина.              — Криптограф. Из Северной Каролины. Ранее занималась дешифровкой Книги Ангелов, — он кивнул на стол. — Могу изучить то, что ты уже сделала.              Лэйн заинтересованно вскинула брови.       — Тебе про меня уже отряд рассказал?       — Сам разузнал, — его забавило удивление на неё лице. — Интересно же, что за девушка, вызывавшая столько ажиотажа у людей.       — Ты можешь заставить их забыть об этом? Не люблю привлекать ненужное внимание.       Каин прыснул. Лэйн пришлось признаться, что его смех оказался очаровательно милым, вопреки грозной внешности. Но улыбка быстро пропала с лица.       — Только если генерал даст разрешение.       — Значит, можешь? — Лэйн прищурилась.       — Вопросы к генералу.       Он оказался слишком вредным, потому Лэйн не оставалось ничего, кроме как вернуться к работе. Может, это заставит его уйти. Вроде как он необщительный, чего ошивается тут?              Часы медленно отбивали ритм, волна звука достигала ушей и растворялась. Лампа рассеивала свет на рабочий стол желтым пятном. Каракули понятнее не становились, однако в них было что-то, чего не хватало в печатных документах. Жизни.              — Зачем ты здесь? — Лэйн видела краем глаза, как Каин сел на диван, прикрыв глаза.              — Тебя сторожить.              Хотелось бы узнать, почему он не сказал об этом сразу, но она вовремя поняла, что ответа не получит.       — Я могу сбежать?              Усмешка. Добрая и ностальгическая. Лэйн обернулась, чтобы убедиться, что ей не показалось.              — Генерал волнуется, что тебе станет плохо. Ты только недавно из госпиталя.              — Амнезия несмертельна.              — Генералу скажи.              Весомый аргумент. Он будто знал, что Лэйн и так превысила лимит дозволенного на ближайшую неделю. Отвернулась.              Ей нельзя злить Дмитрия, потому лучше заняться Книгой Демонов, но что-то удерживало её рядом с записями. Незримое и неосязаемое, будто лёгкий летний ветер, играющий с волосами. В холодной зиме не было лёгкости, — Лэйн пыталась убедить себя, но выходило из ряда вон плохо. Память цеплялась за прозрачные ниточки, но не могла найти их источник. Они не рвались, но и не тянули наверх. Застрять в болоте — вот каково это.              Она провозилась с шифрами демонов очень долго. Каин бессилен, либо же намеренно не хотел помогать. Обед, ужин — к черту дела, не касающиеся работы. Лэйн уходила в процесс с головой, забывая про мир вне стен кабинета. Помешательство чистой воды в доле с трудоголизмом.              Теплота шла не от обогревателя. Быть одной — привычка и выбор, но присутствие Каина ощущалось правильно и естественно, ничуть не мешало процессу. Он не спал, пускай и закрыл глаза. Лэйн один раз взглянула на него и не могла оторваться. Что-то тянуло к нему.              — Ты закончила? — веки всё так же закрыты.              Лэйн не удивилась вопросу и тому факту, что он всё чувствовал.              — Да.              — Я проведу тебя до комнаты.              Первый раз после выхода из комы Лэйн ощутила, что всё на своих местах.