Связь

      Но лечь спать было моей ошибкой.       Разрушенный зал начал превращаться во что-то новое. Полумрак, который освещало нечто темное. Раньше ядро было чистого золотого цвета. Оно опаляло, будто беспощадное солнце. Но Тэру его разрушил, а на его месте появилось нечто грязное, отвратительное и мерзкое. Оно светилось изнутри кроваво-черными оттенками, пульсировало и извивалось. Казалось, что внутри меня развивается самое настоящее чудовище.       Из темных углов доносились шорохи. Я видела живые тени, хотя понимала, что в моем подсознании не может быть никого лишнего. А это значит, что угрожающие тени — это часть меня самой. Но они пугали, заставляя жаться поближе к отвратительному источнику света. Я не хочу быть поглощенной этим мраком.       Весь зал окрасился кровью. Я чувствовала ее металлический привкус, ее запах. Я с ног до головы покрылась чужими страданиями. И вот результат.       Дальний берег уродлив. И все, что приближает живых к нему, никогда не будет прекрасным.       — Давай спасем его? — вдохновенно шептал Шиньен, гладя меня по волосам. Я и не заметила, как он появился так близко, но чувствовала его присутствие. Я надеялась, что это чудовище больше не явится ко мне. — Давай вернем Цукасу? Представь, какого это, снова ощутить его объятия. Тебе больше никто не нужен. Никто.       Мурашки пробежали по моему телу, а сердце забилось раненной птицей в груди. Я ничего не могла поделать с Шиньеном. Никогда не могла. Теперь это его территория. И как бы я себя не убеждала, что я имею власть над собственным подсознанием, это оказывалось лишь наивными ожиданиями.       — Но Тэру принял меня. Даже после того, как я его бросила, — в отчаянии прошептала я, сидя на полу и поджав ноги к груди. Это Шиньена ничуть не смутило.       — Он тебя не любит. Он тобой лишь пользуется. Его отец так хочет, — переубеждало меня чудовище. Все внутри похолодело, испуганно сжалось. Только я поверила, что у меня есть шанс... Даже призрачный, как у меня его отнимают.       Отравлять мой собственный разум Шиньену слишком нравится.       — Тэру не идиот! — крикнула я. Мой голос отразился от стен, усилился и теперь давил на мою голову, будто бы неправдоподобная ложь. Широко раскрыв глаза, я смотрела в одну точку. Чудовище вновь принялось меня гладить и обнимать. Но каждое его прикосновение словно разряд тока, оно заставляло меня в ужасе замирать, ожидая удара.       Шиньен столько раз меня мучил, истязал и убивал... Кажется, сейчас он просто не может это делать, но это не помогает. Я просто не могу ничего сделать против него. Полное бессилие.       Оно властно делать со мной все, что ему заблагорассудится.       — Этот Тэру лишил тебя всего, — мягко возразил Шиньен. — И он не пойдет за тобой в ад. Никто не пойдет. Ты одна. И всегда будешь одна. Никто тебя не понимает. Никто не пережил таких страданий, какие пришлось познать тебе. Ты никогда не станешь собой, Ацуко.       В голове резко переклинило.       — Я не Ацуко! — резко заявила я, чувствуя горячие слезы на своих щеках. — Ацуко умерла! Есть лишь Ангелина! Не смей меня так называть! Не смей! Ничего не смей делать...       Я схватилась за голову, чувствуя, что ее переполняют мысли. Я не понимаю, что мне делать! Кто-нибудь, спасите меня из этого кошмара... Вытащите меня из собственной головы!       Шиньен почти нежно огладил меня по лицу, поднимая его за подбородок, после чего аккуратно коснулся моих губ своими. Я застыла в ужасе. Мне стало так страшно, что я не могла думать ни о чем другом. Я его боюсь. Невыносимо боюсь. Его холод заставляет меня думать, что я никогда не выберусь. В его глазах лишь тьма. Я утону. Захлебнусь. Никто меня не спасет. Никто не вытащит Это из моей головы, не достанет и не убьет.       Мое тело забилось в конвульсиях, сердце медленно отмирало в груди, а голова так болезненно пульсировала, что я не знала, куда себя деть. Откуда во мне столько чувств? Мне казалось, я догорела. Возможно, даже нашла выход. Надежду. Минамото... Он меня простил. Даже после всего, он меня простил.       — Тэру, помоги, — я чувствовала, что собственные мысли съедают меня изнутри. Я умираю, разрушаюсь до основания. Ничего мне уже не поможет. Я никогда не стану прежней. Освободите меня от страданий. Кто угодно, как угодно, дайте мне хоть что-то, за что я могу зацепиться. Цукаса... Вернись, пожалуйста, я без тебя не могу. — Я не вижу света в этом мире... Я не вижу ничего. Лишь мрак, пустоту и боль. Никто не вытащит Это из меня. Почему ты убрал Цукасу, но не убрал его? Почему оставил? Оно меня убивает изнутри, я чувствую, что не могу контролировать себя... Пожалуйста, останься на моей стороне. Я не верю себе. Я не верю никому. Не бросай меня, ведь я этого не переживу.       — Я рядом, — услышала я тихий голос. И лишь сейчас я поняла, что уже не в своем подсознании. Глубоко и быстро задышав, я широко распахнутыми глазами смотрела на свою комнату, на Тэру, что оказался рядом и сейчас держал меня в объятиях. Слабое облегчение охватило меня, заставляя понять, что сейчас меня никто убивать не стремится.       Но это не помогает.       — Я не чувствую, что ты рядом, — я охрипла. — Я ничего не чувствую, кроме боли и ужаса. Шиньен никогда не даст мне покоя. Пока я не стану полностью в его власти. Ты его запечатал, но это не помогает. Раньше он заставлял меня убивать, но теперь... Я не могу. Я ничего не могу. Просто дай мне умереть! А потом изгони. Я никогда себя не прощу. И тебя не прощу.       — Возможно, тебе поможет отец, — с сомнением произнес Минамото, но все же произнес.       — Вам нужно имя этого существа. У него его нет.       — Мой отец — великий экзорцист. Гораздо сильнее меня. Он что-нибудь придумает. Если не изгонит, то запечатает так, что тебя не коснется.       И я ему поверила.       Мне хотелось верить хоть во что-то.       Обратившись к Хикэру с этой проблемой, мы ждали обряда. Перед Коу объясняться толком не пришлось, он вошел в мое положение и мы негласно решили поговорить позже. Если и этот мужчина не сумеет из меня достать Шиньена, то, вероятно, хоть что-то с ним сделает.       Я сидела в центре комнаты. Меня обмотали веревками, вокруг обложили печатями и что-то начертили мелом. Удивительно, что в экзорцистской практике его все же используют. Я еще многого не знаю. Перед этим я наглоталась сильных успокоительных. Тэру достал мне таблетки. Не знаю, как. Но сейчас я не чувствовала себя никак. Заснуть не могла из-за стресса, он все равно был, даже несмотря на лекарства. Но теперь я смиренно ждала боли. Лучше один раз пережить ад, чем жить в нем до скончания времен.       Снова и снова я слышала строчки писаний. Путы становились лишь сильнее, а тело вдруг прошибло болью, словно от удара тока. Такая агония уже была, но даже она не сравнится с этим.       Я кричала. Это было так больно, что казалось, будто я отключусь. Но я не могла этого сделать. Сущность внутри меня извивалась. Ей было больно не меньше, чем мне, а может даже больше.       Я молила, чтобы все прекратилось и множество раз пожалела о своем решении. Пройти через такие мучения я не пожелаю даже врагам. Я еще проявляла милосердие к тем душам, которых истязала в грани.       Мои надежды оказались тщетны. Тэру оплошал. Его предложение никак не помогло. Он попытался. Я чувствовала разряды тока на своем теле и сутками находилась взаперти. Но все оказалось без толку. Шиньена не достали. Я слышала его голос. Он говорил, что меня предают. Что все Минамото — враги. Что Тэру получал удовольствие от моих страданий. Что нет никого на моей стороне.       Его сумасшедший бред залез мне под кожу.       И Минамото жалел, что отправил меня туда. Ничего не вышло. Это существо слилось со мной и не было ни единого шанса вытащить его из меня. Шиньен теперь часть меня. Я чувствовала каждый шрам на моей коже от удара молнии. С самого начала это было ошибкой. Все было ошибкой. С самого начала!       И теперь я уверилась лишь в одном. Что бы не произошло, "хорошо" это не закончится. В дальнейшем, пережив мучения, с ног до шеи перемотанная бинтами и уже принявшая душ, я осознала, что от этой твари мне не избавиться. Мне стоит продолжить попытки отправиться на Дальний берег.       Учеба совсем перестала быть для меня приоритетом. Не было никакого смысла в оценках и знаниях. Через неделю я явилась в академию только ради того, чтобы завершить свои планы.       Идеально выглаженная форма, строгий взгляд и ровная осанка. Бинты скрыть не удалось, так как все кроме головы было обмотано ими. Многочасовые электрические разряды никому на пользу не идут. Каждое движение приносило мне ноющую нестерпимую боль, но я игнорировала ее. Пережив столько страданий, теперь это неудобство не казалось чем-то из ряда вон выходящим.       — Вы слышали слухи? О Хранителе Настоящего, что сместил Прошлое и Будущее в угоду собственному эгоизму? Говорят, он единолично управляет временем в школе.       Первые слухи уже распространились по академии. У меня осталось совсем немного времени, чтобы зачистить собственную грань, став ее хозяйкой. Таким образом у меня будет две грани и большое влияние на Дальний Берег. Своего рода защита.       Главное в этих слухах, чтобы люди говорили, а еще лучше, пытались взаимодействовать с тайнами. И так как большая часть из них — живые, то это не такая уж сложная задача. Первая тайна сам по себе не привлекал особенного внимания. Ведь игры со временем не входят в планы. Но он нужен не для привлечения внимания.       Через несколько дней Сакура запустила второй слух.       — Вы слышали слухи о Лестнице Несбыточных Надежд? Говорят, что призрак молодой школьницы, погибшей не так давно при загадочных обстоятельствах, помогла Мисаки обрести покой. Учительница страдала от неразделенной любви к одному из преподавателей, обещавшего встретиться с ней на этой лестнице. Когда он не пришел, она с горя покончила с собой. Школьница вселила надежду в Мисаки и заняла ее место. При жизни она любила молодого человека, и теперь чтит память о нем после смерти. Теперь она зовет себя Канашими Аи. Легенда гласит, что только искренне любящие друг друга люди, разделенные смертью, смогут встретиться, когда живой пересечет лестницу.       Второй тайне придумали легенду, подвязав лживые слухи о Яко и Мисаки и в то же время, нагнав романтического флера. Посетитель для Нэнэ точно был. Хотя бы один.       И как я полагала, он явился в тот же день, как слухи достигли его ушей.       На входе в грань стоял невысокий голубоглазый блондин со странной сережкой в ухе, неуверенно сжимавший пальцы в кулаки. Коу не мог не попытаться встретиться с Нэнэ. И перебежав через лестницу, наступая на каждую ступеньку, чтобы точно сработало, он оказался в грани.       Ведь они действительно любят друг друга.       Теперь грань Второй выглядела иначе. Она все еще представляла собой бесконечную лестницу, вот только теперь была значительно ограничена в территории. Много места не нужно. И вот, теперь парень стоял широко раскрыв глаза у самого начала лестницы. А где-то впереди он видел до боли знакомый силуэт.       — Нэнэ-чан!? — пораженно воскликнул Минамото. Теперь он не звал девушку "ясиро-сэмпай", их отношения стали слишком близки для подобных формальностей. — Но как?       Девушка, не глядя на него, начала подниматься вверх по ступенькам. Коу бежал вслед за ней, пытаясь нагнать. Его дыхание сбилось, но парень упрямо продолжал свой путь. И лишь когда они достигли самой верхней площадки, Ясиро обернулась, подбежала к нему и крепко обняла.       — Зачем ты убегала? — спросил он, прижимая разревевшуюся девушку к себе. Она призрак. Одна из немногих из новых тайн, кто действительно является нечистью.       — Условие грани, — дрожащим голосом проговорила Нэнэ, цепляясь за Коу так, будто он вот-вот исчезнет. На глаза юноши навернулись слезы. — Я так рада тебя видеть! Я не думала, что когда-нибудь встречусь с тобой, Коу-кун.       — Я тоже, — прошептал он. — Мне казалось, что ты давно в ином мире, но ты... стала тайной? Почему?       — Я хотела встретиться с тобой, — глядя на Минамото своими большими заплаканными глазами, сказала девушка. — Пожалуйста, не забывай меня. Я веду себя очень эгоистично, я погибла и должна отпустить тебя... Я не хочу заставлять тебя страдать, Коу-кун...       Ясиро не успела договорить, как парень слегка отстранился, поцеловав ее. Замерев в шоке, Нэнэ не знала, как реагировать на происходящее. Это последнее, чего она ожидала от нерешительного экзорциста, который всегда излишне пекся о ее чувствах. Но теперь, после всего, через что они прошли, парень набрался решимости. И девушка робко поцеловала его в ответ.       Глядя на это, я чувствовала себя дурно. Последний мой поцелуй отдавался животным ужасом и ужасными воспоминаниями. Удивительно, как даже самые мягкие прикосновения могут превратиться в агонию. После последнего обряда экзорцизма я сомневаюсь, что буду способна даже прикоснуться к кому-то добровольно.       Они обойдутся и без меня. Я здесь не нужна. Цель все равно выполнена: тайна связалась с человеком. Моя связь с Дальним берегом укрепилась. Влияние потустороннего на Ближний берег усилилось, благодаря чему возросло мое могущество.       Задыхаясь в кровавом кашле, я поняла, что неумолимо приближаюсь к цели.       Через несколько дней Нанаминэ распустила новые слухи. Кто бы мог подумать, что байки способны так влиять на людей?       — Вы слышали слухи? О Третьей тайне, что влюбила в себя Настоящее? Она была настолько красива, что Настоящее решил навсегда оставить ее молодой. Ее лицо, словно кривое зеркало, способное очаровать любого. Никто не знает, как Третья выглядит на самом деле. Говорят, если ты понравишься ей, она найдет тебя и сделает столь же красивым. Люди будут любить тебя, глядя в отражение собственных идеалов. Но за это тебе придется проститься со своим настоящим обликом. Никто не увидит, кто ты на самом деле.       Романтика — то, что подросткам нравится особенно, так что это прекрасный мотив для слухов. Удивительно, но Аой сама выбрала себе такую историю. Зеркальный ад теперь принадлежал ей и она решила воспользоваться им по-своему. Через еще какое-то время девушка нашла одного паренька, что очень хотел признаться в чувствах какой-то девчонке. И он стал жертвой Третьей тайны. Не умер, даже не стал популярным, просто вдруг резко стал любимчиком учителей и вступил в отношения с той, кого так любил. Его жизнь улучшилась.       Лишь через какое-то время он поймет, что на самом деле в глубине своей души очень одинок. Что никто его не знает и даже не попытается это сделать. Ведь парень всего лишь притворяется идеальным.       — Знаешь, именно такой я была в глазах других людей, — поделилась со мной Аой, после этого. Я наблюдала за действиями своих тайн, и в нужное время всегда находилась в нужном месте. — Если бы не Аканэ-кун, я бы застряла в этом. Никто не понимает, как тяжело быть красивым и популярным.       — Мне казалось, что ты захочешь, чтобы никто и не узнавал, сопереживая другим, — сухо поделилась своими соображениями я.       — Ты меня плохо знаешь, — покачала головой девушка, поджав губы. — Я всего лишь кажусь тебе доброй и сострадательной. Но я неидеальна, даже несмотря на то, что красивая и правильная.       И исходя из того, сколько печали было в голосе Аканэ, я могла сказать, что муки совести у нее все-таки присутствовали. Я бы сказала, что Аой просто хотела обратить внимание людей на то, что даже у самых красивых жизнь может не заладиться, что такие люди чувствуют себя одиноко из-за дара природы. Преимущество становится проклятьем. Но чтобы это понять, люди должны почувствовать. Полагаю, что Третья заберет у паренька эту способность сразу, как только он поймет, что это не решит его проблемы. Происходившее будет уроком, попыткой сделать мир лучше. Или хотя бы одного человека.       — Я даже доброй не кажусь, — фыркнула я. — Но я согласна, что люди ничего не поймут, пока не переживут это на собственной шкуре. Спасибо, что помогаешь мне.       У меня закружилась голова. Я медленно побрела прочь, невзирая на это.       — Откуда у тебя эти бинты?       — Думала, что есть путь назад, — коротко ответила, после чего окончательно покинула Аой.       На следующий день к себе в кабинет меня пригласил Тэру. Разумеется, он не мог пропустить новые слухи мимо ушей. Я бы даже сказала, что он слишком долго тянул с разговором.       — В академии снова появились тайны. Ты в этом замешана? — спросил президент сразу же, как я пересекла порог его кабинета. Прикрыв дверь, я выдохнула, пытаясь собрать себя в кучу.       — Академия не может без тайн, так уж получилось, что это исторически важная территория, соединяющая Дальний и Ближний берег, — размыто защищалась я, словно не видела ничего предрассудительного в своих действиях. На самом деле я даже никого не убила и не пытала, так что, можно сказать, обошлась без жертв.       — Не переводи тему, — его брови свелись вместе, показывая, насколько Тэру взволнован происходящим. Он чувствовал вину передо мной, а я злилась на его беспомощность. Лучше бы он не предлагал помощь своего отца. Лучше бы не делал этого. Тогда все было бы проще. — Насколько опасно то, что ты задумала?       — Жертв не будет. Никому хуже от моих действий не станет, — твердо сказала я, хотя мое состояние не давало мне также твердо стоять на ногах. Я вообще с каждым днем чувствовала себя все хуже и хуже.       Я умирала.       — Ты еле на ногах стоишь, — констатировал экзорцист, но меня его слова не задели. Возникло лишь желание съязвить в духе "ну и чья это вина?", но я не стала, так как эмоция слишком быстро затухла. — Это будет опасно для тебя.       — Ты не смог мне помочь ни тогда, ни сейчас. Дай я хотя бы сама себе помогу, — холодно огрызнулась я, но Минамото не поддался, продолжавший обеспокоенно смотреть на меня. Не вставал со своего места, не уходил. Молчал. Я не выдержала.       — Твой отец хочет нашей свадьбы, ты ведь знаешь, верно? — поинтересовалась я, глядя ему прямо в глаза. Тэру поперхнулся. Конечно, обеспокоенный родитель уже поделился своими желаниями со мной. И я точно знала, что он был очень недоволен тем, что изгнание не вышло. В последнее время его старший сын очень сильно разочаровывает во всем, а последний случай лишь добил его собственное состояние. Хикэру весьма раздражителен. — Хочешь угодить ему?       Я не могла даже фальшиво улыбнуться, так что просто сделала шаг вперед.       — Что ж, я согласна. Давай. Организуем помолвку, будем ходить парочкой, мне плевать. Я буду чаще появляться в академии и даже на уроках. Только вот, закрой глаза на мою деятельность, дай мне шанс на выживание, потому как я схожу с ума. Мне осталось не так долго. А без призраков я уже никто. Все мои близкие мертвы.       Тэру резко встал. Что-то его в моих словах задело так сильно, что теперь парень смотрел на меня волком. Он знал, что ничего со мной уже не поделать, сколько бы он не старался и сколько бы времени не проводил в клановой библиотеке. Исцеление не находилось, а мне становилось лишь хуже. Конечно, я сама подводила себя к грани, ускоряя процесс, но и только.       — Дело не в воле отца. Ты ввязываешься во что-то, я хочу знать во что, — экзорцист даже не пытался применять ко мне строгость. Не после того, что произошло. Сомневаюсь, что теперь Тэру не сгрызет себя заживо чувством вины.       — Чего ты на самом деле хочешь, Минамото? — тон можно было бы считать ласковым, если бы в голосе не сквозил могильный холод, который уже никогда не покинет моей речи. — Я дам тебе все, что только в моих силах. Просто не лезь ко мне. Ты все портишь.       — Я буду наблюдать за тобой, — четко предупредил президент. — И как только я пойму, что ты перешла рамки, я буду действовать.       Он все-таки решил мне поверить. Но это не продлится долго. Мне стоит закончить прежде, чем Тэру доберется до меня и все разрушит.       Через неделю настало время новых сплетен.        — Вы слышали слухи? О парне, что поклялся нарисовать лучшую картину, какую видел свет? Он отражает своим талантом людские мечты. Если ты распростишься с реальностью, Четвертая тайна нарисует для тебя твой идеальный мир.       Потребовалось несколько недель, чтобы Каоши заполучил себе человека, заинтересованного в его услугах. Девушка из среднего звена, почти еще девочка. Саругаки был против подобных методов, однако вернуть Сидзиму настроился серьезно.       Тем более, что у него не было выбора, потому как я и Сакура сделаем все, чтобы тайны работали так, как надо мне.       За это время я полностью присвоила себе грань в городе, уничтожив всех призраков внутри. С последними было особенно тяжело, они что-то из себя представляли, в то время как я некоторое время даже боялась пользоваться своим оружием. Молнии меня панически пугали.       Но я справилась.       — Вы слышали слухи о Полуночных стеллажах...?       А в этот раз история не изменилась, потому что легенда относится к явлению, а не к его хозяину. Так что Нацухико не приобрел особенной популярности, хоть эта легенда и нравилась народу просто так.       После того, как несколько ребят решили отправиться к стеллажам в четыре часа, и их вернули живыми, взаимосвязь Тайн с Ближним Берегом снова возросла.       Перед глазами поплыло.       — Я ничего не вижу, — испуганно произнесла я, точно зная, что мои веки распахнуты. Вокруг чернота. Я слышу голоса и шорохи, но ничего не вижу.       Паника накрыла меня, а почва ушла из под моих ног. Сакура и Нацухико были рядом, я чувствовала их. Везде, где был ныне Пятый, неподалеку находилась и Нанаминэ. Хотя, это работало скорее в обратную сторону. Девушка взяла меня за руки, давая понять, что она рядом. Тактильные ощущения слегка помогли осознать себя в этой реальности.       Такими темпами я просто умру.       — Ты теряешь связь с телом. Возможный побочный эффект. Ты настолько близка к Дальнему берегу, насколько не был близок любой из ныне живых. Даже если ты вернешься оттуда, твоя жизнь никогда не будет прежней, — поделилась со мной Сакура тем, что я и сама подозревала. Что ж, на Дальнем берегу не нужды в зрении.       Надо успокоиться. Еще не все потеряно. Надо вернуть себе самоконтроль...       — Плевать. Возможно, это к лучшему, — бросила я голосом, веющим могильным холодом, после чего поплелась в какую-то сторону.       Слезы покатились из слепых глаз. Я водила руками перед своими глазами, но ничего не происходило. Я просто не видела окружающую меня реальность. Мои попытки связаться с иным миром лишили меня возможности видеть мой собственный.       Меня вывели в коридор. Нацухико поддерживал меня.       — Очень скоро ты сможешь отправиться на Дальний берег, не потеряв себя и будучи относительно живой. У тебя все получится. Мы сделаем это раньше, чем ты потеряешь связь с телом полностью, — слабо утешала меня Нанаминэ. Ей на меня было все равно, однако в ее спокойном голосе я почему-то слышала тревогу.       Точно. Если ничего не получится, ее цель не осуществится. Переживает за себя.       — Ацуко, что с тобой? — я почувствовала прикосновение к своему плечу и дернулась на звук голоса. Тэру, это был он. — Почему ты плачешь?       — Я не плачу, — надломленным голосом ответила я, резко развернувшись. Я резко пошла куда-то, но вписалась в стену. Я ощупала поверхность и прислушалась к ощущениям.       — Что вы с ней сделали? — сквозь зубы прошипел Минамото, глядя на моих сопровождающих.       — Ничего. Думаю, ты дальше сам справишься, — и судя по звуку отдаляющихся шагов, они быстро покинули меня, оставив на экзорциста. Что ж, могу их понять. Лишние потасовки нам не нужны.       Меня трясло. Я пыталась себя убедить, что не все потеряно.       На Дальнем берегу нет необходимости в зрении. Мертвым не нужно видеть. Это лишь отвлекает. Я себя ощущала гораздо более мертвой чем те, кто умер и остался на этом берегу.       — Спокойнее. Что с тобой случилось? Ты не видишь, куда идешь?       Он повернул мое лицо на себя и замер. Я чувствовала его дыхание на своей коже, прикосновение прохладных пальцев к лицу, но не видела его. Глаза мои оставались абсолютно слепыми.       Мне стало жутко. Я отшатнулась в страхе, будто это Шиньен прикасается. С недавних пор я безумно боюсь прикосновений. Особенно, когда не видно, чьих.       — Сколько пальцев я показываю? — не на шутку встревоженно спросил Тэру.       Я не могла ответить на этот вопрос. Более того, я даже не могла сосредоточить своего взгляда. По ощущениям, я смотрела прямо, но в моих глазах наверняка не было никакой осмысленности.       — Три? — наобум отозвалась я, после чего прикрыла их. Вздох. — Я не знаю, — с трудом призналась, чувствуя, как к горлу подступает истерика.       Я не знаю, как я пережила тот день. На таблетках? Теперь меня ими обеспечивал Тэру. Очень повезло, но его отец снова уехал и не узнал об этом моем новом дефекте. Мне нужно было свыкнуться с тем, что я потеряла самый важный орган чувств.       С каждым разом у меня все меньше путей отступления.       Теперь большую часть времени я стала проводить в ощущениях и гранях. Местах, где я могла ориентироваться. Я поняла простую истину: чтобы познать природу хаоса, нужно позабыть, что такое порядок. Однако ориентироваться в пространстве в первое время было сложно.       Однако уже через каких-то несколько дней отсутствие зрения не мешало мне тренироваться с оружием. От священных клинков разило нечистой энергией, сам Тэру был окутан ей. Единственное, что стало большой проблемой, так это окружение. Я могла оступиться, задеть какой-то камень и в целом, нетвердо стояла на ногах. Более того, состояние моего здоровья оставляло желать лучшего.       Судя по заверениям Коу, мои глаза не сменили цвета и внешне не подверглись никаким дефектам, несмотря на потерю осмысленности во взгляде. Через какое-то время мы даже сходили к врачам, но они ничего не смогли сказать. Повреждений не было.       Они абсолютно здоровы.       — Хочешь вернуть глаза? — послышался голос Шиньена над ухом. Впервые я услышала его голос с того раза. Теперь, не видя ничего, я еще больше напряглась. Его холодные пальцы прикоснулись к моей шее, слегка сдавливая ее, словно примеряясь. — Я могу тебе вернуть зрение.       — Зачем..? — сдавленно прошептала я, пытаясь вырваться. Но он не давал, мягко, но крепко сдерживая меня. Словно подражал настойчивости Цукасы.       — Я хочу, чтобы ты кое-что сделала для меня, — я слышала усмешку, расплывшуюся на его губах. Знала, что она есть. Шиньен склонился над самым моим ухом. — Стань моим Богом, — вдохновенно прошептал он, сжимая меня в стальных объятиях. — Дьявол не может жить без Бога, противостояние должно быть. Иначе слишком скучно.       Я не могла поверить. Он хочет, чтобы я действительно заняла это место..?       — Что случилось с предыдущим? — взволнованно задала вопрос, хотя сама понимала, что в таком случае может случиться с всесильным существом.       — Он проиграл, — с восторгом в голосе ответил Шиньен. — Мне нужен новый Бог. И если ты будешь слаба, мне придется заставить тебя стать сильнее, — он сжал мое горло, пока я не захрипела. Я не пыталась его остановить, отчего Шиньен пришел в бешенство, откинув меня прочь.       — Давай будем убивать? — сумасшедше предложил он.       — Я не хочу.       — Давай вернем Цукасу? — таким же тоном вновь попыталось чудовище. Но я никак не отреагировала, сжав пальцы в кулаки. Тогда Шиньен подошел ко мне, нарочито громко, чтобы я слышала приближение его шагов.       — Геля-чан, тебе нужен смысл жизни. Без него ты растворишься на Дальнем берегу. А так нельзя, — он невесомо погладил меня по волосам. — Ты сделаешь так, как хочу я.       И тогда я проснулась.       Он не соврал.       Я действительно начала видеть. Свет был настолько ярким, что я еще несколько часов приходила в себя, но я видела. Такое облегчение, просто иметь способность смотреть на этот мир... Я чувствовала черно-красную субстанцию в груди вместо сердца. И проникшись каким-то особым ощущением поняла, что почти готова.       Поэтому теперь я постоянно носила с собой подарок Цукасы — браслет, позволяющий мне смешаться с духами. Ёритомо побывал на Дальнем берегу и писал, что необходимо "слиться" с нечистью, чтобы не "светить" своим живым телом. Таким образом можно обмануть Дальний берег, не дать ему поглотить тебя. Ведь там нет воздуха, нет ничего материального. Только души, слившиеся в какую-то массу. И именно они делают из живых мертвецов, если они пересекают грань.       Но если... Если они не узнают, что я жива, то есть шанс вернуться. Не умереть. И пусть, на самом деле я не знаю, останусь ли там или сделаю что-либо еще, вариант не раствориться сразу же должен быть. Иначе вместе со связью с телом я потеряю и собственную личность.       И хоть иногда мне этого хотелось, я не позволяла этим надеждам сбыться, потому что они были продиктованы усталостью от страданий. Я не могу остановиться, когда я насколько близко к цели.       Шестая тайна тоже не приобрела изменений, кроме замены смертельной флейты на колокольчик. Сакура действовала во время моего отсутствия. Она удивилась, осознав, что я вернула себе зрение, но ничего не сказала. Должно быть, понимала, что не за просто так это произошло.       — Вы слышали о Седьмой тайне, Ханако-сан из женского туалета? Говорят, что она забирает желания и мечты, которые вам не нравятся. Стоит только три раза позвать ее, трижды постучавшись в третью кабинку и она явится на зов. Седьмая тайна олицетворяет шанс действовать рационально. После встречи с ней вам не захочется быть с человеком, который не отвечает взаимностью, поступать на профессию, которая не понравится вашим родителям. Цена: право выбора.       Именно таковой стала моя легенда. Нацухико сказал, что она очень мне подходит. Думаю, Цучигомори бы с ним согласился. Не так давно я ела конфеты бекко, вспоминая о нем. Его любимые. Где-то в глубине души я все еще не верила, что он погиб.       Если бы у меня был кто-то, кто мог бы вырезать из меня желания, мечты и потребности, что мне не нравятся, моя жизнь стала бы в разы проще. В сотни раз. Я бы точно не пошла по кривой дорожке, по худшей из всех. И теперь я собиралась кому-то дать то, чего была лишена сама.       И этим кто-то стала девушка, мечтавшая стать фотографом. У нее неплохо получалось, однако родители были против. Ей казалось, что лучше она умрет, чем откажется от своего желания. Но жить дальше хотелось, а сомнения все усложняли.       — Ты уверена, что хочешь этого? — с кривой ухмылкой на губах спросила я. — Фотография больше никогда тебя не увлечет, даже если это твое призвание.       — Я уверена! Боюсь, что если все так и дальше пойдет, то я повторю судьбу предыдущей Четвертой тайны, совершившей суицид, чтобы не выпускаться из академии и навсегда остаться художницей! — заливаясь слезами спешно отвечала девушка. — Мои родители меня не понимают, и я ничего не могу сделать, чтобы исправить это!       И дальше переубеждать я ее уже не стала.       — Как скажешь, Ноика-чан.       Теперь все готово. Семь школьных тайн вновь нужны академии, а я наконец подошла к порогу. Я чувствовала, что могу все изменить.