Связь

      Что-то точно мнится в скрипе старых половиц,

Не сдувай пыль с пожелтевших страниц

А, лучше, не пересекай черту разбитого порога

И, боже упаси, ничего не трогай!

Тоже слышишь эти стоны, шорохи и вздохи

За шкафом викторианской эпохи?

Испуганных друзей из виду не теряй

И никому, слышишь, никому не доверяй!

      Казалось, после смерти Шестого не изменилось ничего, но в то же время все стало иным. Умом я понимала, что, наверняка, уже давно была готова на подобный шаг, а внезапная жестокость вполне обосновывается загадочной метаморфозой, о которой мне нужно будет выспросить у Цукасы, недосыпом, общим состоянием и теми самыми последствиями, о которых предупреждал Ёримицу, когда говорил про использование приказов.       Приближение к Дальнему Берегу означает потерю человечности. Также, в большинстве своем, мое добродушие основывалось на страхе. Теперь у меня есть сила. Физическая сила. Моя власть над мертвыми. И она успокаивает. В моменты убийства она заставляет верить во всесилие и вседозволенность. И я ничего не могу с этим поделать.       После гибели Сумирэ грань начала разрушаться куда стремительнее, распадаясь почти в мгновение ока. В последние секунды Цукаса нашел меня и вывел через щель, соединяющую Ближний Берег и грань. Как потом он мне сказал, таких на самом деле много, просто использовать их надо очень осторожно, особенно когда хочешь пробраться в грань, которая кому-то принадлежит. Тем более, что попасть внутрь порой сложнее, чем выбраться наружу, хотя тут зависит от воли хозяина связного пространства между берегами и специфики самой грани. Владения Шестого имеют гораздо больше точек соприкосновения с Дальним Берегом, чем с Ближним, а потому попасть туда весьма затруднительная задача.       Меня отпустило не сразу. Сложно описать свои чувства в момент, когда я не совсем осознавала происходящее. У меня просто отказали любые тормоза. Я делала то, что хотела, то, что считала нужным, невзирая на тонкости, которые раньше составляли саму суть моего характера. Я просто помогла Цукасе убить Шестого, мысленно я принимала смерть тайны на свой счет и вела себя соответствующе, просто захотела и уничтожила ёрисиро. Чисто из желания убивать.       Это несложно.       По венам растекалось приятное чувство силы. С каждым убийством я все лучше ощущала свои возможности. С каждым разом я все больше убеждалась, что я становлюсь непобедимой. И мне это нравилось. Я чувствовала себя превосходно. Руки мелко дрожали, а губы расплывались в довольной ухмылке.       Когда я шла убивать Сумирэ, я не задумывалась о том, как я это сделаю и что скажу. Я была готова на все, что угодно, чтобы сделать это. Соврать Нэнэ. Притвориться невинным агнцем. Свалить всю вину на Цукасу. Что угодно. Мимика настолько просто поддавалась контролю, когда ей руководствует непреодолимое желание что-то получить.       О том, что я подставила призрака, я не переживала. Юги сам начал выставлять себя козлом отпущения. С самого начала он явно предстал перед моими друзьями эдаким злодеем, так что я лишь помогала ему поддерживать образ, сама оставаясь в тени. Думаю, это удобно нам обоим. Опять же, легче втираться в доверие, когда тебе реально верят, а не когда знают, что ты не в первый раз убийца.       Шляпу Юги я так и не вернула. Благоразумно сняв ее, перед тем, как пошла за Нэнэ, я ее где-то посеяла. Впрочем, призрак либо успел где-то ее откопать, либо отыскал новую.       В какой-то момент Цукаса остановился. Он шел рядом со мной по проходу, границы которого еле виднелись из-за почти полного отсутствия света в нем.       — Что такое? — спросила я, обернувшись. Юги выглядел непринужденно, но взгляд его казался задумчивым. Обратив на меня внимание, призрак улыбнулся и потрепал меня по голове.       — Позаботься обо мне, ладно? — попросил он, ткнул меня в лоб, после чего куда-то пропал. Я лишь слегка нахмурилась. Видимо, на этом моменте он решил, что нам будет лучше разделиться. Связь не нарушилась, ничего серьезного не произошло, я это чувствую. Так что переживать лишний раз не стала. Конечно, сейчас он говорил загадками, но я просто решила довериться, догадываясь, что рано или поздно пойму смысл его слов. И, судя по тому, как быстро он пропал, пойму я скоро.       Я продолжила движение вдоль коридора. Идти пришлось недолго. По ощущениям, минут десять. Вышла я будто из стены какого-то двухэтажного заброшенного дома. Выглядел он обветшалым и весьма мрачным. Более того, от него за версту веяло нечистой энергией. Если он не проклят, то в нем точно обитает какой-нибудь призрак.       Оглядевшись по сторонам, я заметила, что вход завешан цепями. Что ж, обычно я не любила заброшки, но раз я из нее, считай, вылезла, то мне стоит сказать "спасибо", что выход на Ближний Берег был хотя бы здесь.       Внезапно я услышала детский плач, которого явно не должно быть в таком месте. Вот уж точно, фильм ужасов, причем, весьма классический. Несмотря на это, страха во мне он не вызывал. Я все еще отходила от адреналина и восторга, и все еще отдаленно верила в свое всесилие, так что не особо заморачивалась над тем, какую нечисть могу увидеть внутри.       Однако, зайдя внутрь, я разом разуверилась в том, что все будет хорошо. Дверь за мной захлопнулась. Подергав за ручку, я поняла, что заперта. Кто бы ни был хозяином этого места, он меня заметил и выпускать не собирался.       По коже пробежались мурашки. Я чувствовала что-то отдаленно знакомое. Будто неизвестные мне коридоры напоминали о чем-то, что я по какой-то причине забыла. О чем-то ужасном. О чем-то, что лучше забыть.       Деревянные половицы скрипели под моими ногами. Я прошла внутрь, раз уж наружу меня не пускают. Возможно, мне придется прорываться с боем. То и дело я слышала какие-то завывания, шорохи, замечала странные силуэты и чувствовала невесомые прикосновения чего-то потустороннего. Я была начеку. Готовая ко всему, я призвала кокудзедая, чтобы он среагировал и защитил меня в случае опасности.       Развилок толком не имелось, а все что были — вели в тупик. Дом словно сам предлагал мне идти строго обозначенным путем. Я пыталась выбраться через окна, но все они были завешаны плотной тканью, которую не удавалось содрать или хоть немножечко отодвинуть. И это полбеды. С обратной стороны они оказались заколочены досками, так что если бы мне и удалось убрать ткань, это бы мне не сильно помогло. По-хорошему, мне бы иметь с собой топор или бензопилу. Но ни того, ни, тем более, второго, у меня под рукой не имелось.       Открыв очередную дверь, я вышла в просторную комнату. Она была такой же мрачной, как и все остальное здание, вот только имелся в ней один нюанс.       — Ацу-чан? — на меня воззрились удивленные темные глаза женщины, стоявшей у окна. В больничной одежде, штанах, какой я ее помню, Минами подбежала ко мне, крепко обнимая. — Доченька, я так соскучилась по тебе! Почему ты совсем меня не навещаешь?       Она прижала могу голову к себе, заставив подбородок положить ей на плечо. Все внутри меня заледенело. Я почувствовала вымораживающее равнодушие. Настолько вымораживающее, что и не казалось равнодушием вовсе.       — У меня очень много дел, — пожала плечами я. — Совсем недавно контрольные написала. Слушай, почему ты здесь? — спросила я, насторожившись. Принюхавшись, я не почувствовала былого запаха костяной крошки, пыли и жженого бензина. Более того, я чувствовала, что в ней нет никакой человечности. Вполне вероятно, что это иллюзия, созданная хозяином дома.       Если это так, то как глубоко в голову он успел пробраться за это время? И почему я этого не ощутила? Меня мучило не только это, но еще и то, что он способен совершить, вторгнувшись без моего ведома в мою голову.       — Это неважно, — бегло ответила Минами, облизнув губы. Ее взгляд кое-как фокусировался на мне. — Мы сможем жить, как раньше. Спасти Хиро. Вернуть его с того света.       — Это невозможно, — покачала головой я, выпутавшись из ее объятий. Теперь я была готова в любую секунду сбежать.       — Моя дочурка так изменилась. У тебя точно все хорошо в академии? — послышался добродушный мужской голос у меня за спиной. Я отскочила.       Передо мной стоял живой и здоровый отец, причем, на своих двоих. Видеть его таким оказалось настолько непривычно, что меня слегка затрясло. Впрочем, мне удалось быстро подавить дрожь, но неприятный осадок и не думал меня покидать. Я сглотнула.       — Зачем вы здесь? — проигнорировав вопрос, полюбопытствовала я, держась от обоих на дистанции в несколько метров.       — Это единственное место, где мы можем быть все вместе, — улыбнулась Минами. — Все будет как раньше, — заверила меня та, с блестящей надеждой в глазах.       Меня окончательно отрезвило. Я ощутила холодную ярость, что зарывала в себе долгое время. Выражение моего лица стало отстраненно холодным.       — Это ты была одержима возвращением "все, как раньше", — сказала я, всматриваясь в каждого из них. Они лишь похожи на родителей. Но это не они. — Я всегда понимала, что "как раньше" уже не будет. Не тешила себя утопиями, которыми ты себя утешала. Ты права, я не Ацуко. Меня зовут Ангелина.       В глубине души я сильно разочаровалась в Минами. Это неправильно, но я ничего не могла с собой поделать. Она не справилась. Сбросила всю ответственность с своих плеч, начиная говорить напропалую все, что только приходит в голову. Ранила меня. Не смогла жить дальше, хотя отец, уверена, хотел бы именно этого.       Конечно, глупо будет ее за это винить. Кто знает, что и сколько она принимала, чтобы выглядеть бодрой и внешне пребывать в хорошем настроении. Кто знает, сколько на самом деле сил и нервов она убила в нас. Настолько стойких людей еще поискать надо, но, все же... Все же все случилось так, как случилось.       — Мне жаль, что так вышло, — произнесла я, озвучивая свои мысли. Воля случая сломала нашу семью, разломала на мелкие осколки. От судьбы убежать не удалось и даже мое вмешательство не помогло.       И мне действительно жаль. Я искренне жалею, что так вышло. Что я не смогла заметить раньше, не смогла предпринять хоть что-то, даже, банально, провести с ними побольше времени, пока все было хорошо. А сейчас я провела черту между нами.       Все кончено.       — Что ты такое говоришь? — брови женщины взметнулись вверх. Она попыталась приблизиться ко мне, но я не позволила, отдалившись. — Не стоит жалеть о том, что случилось. Ты не виновата. У тебя нет температуры? Ацу-чан, ты моя дочь, и никакая не Ангелина.       — Ты в это не веришь, — жестко обрубила я. Больше мне разговаривать с ними было не о чем. Я четко поняла, что это не они. Не мои родители. Отец никогда бы не смог ходить, никакое чудо не в силах ему помочь. А Минами вряд ли вернет себе рассудок.       Я прошла дальше, юркнув в следующую дверь. Произошедшее сейчас выглядело каким-то испытанием, которое мне пришлось пройти, чтобы... что? Я даже не знаю, зачем я здесь. Ясно, что это воля хозяина дома, но кроме его отчетливого желания заставить меня по собственной воле здесь, я пока ничего не понимаю.       Следующую дверь я открыла неуверенно. Что-то мне подсказывало, что с каждым разом мне будет все больнее. Раз призрак может проникать в мое сознание и копировать характеры дорогих мне людей, значит он будет изгаляться над моим сознанием до последнего.       Мне остается лишь пройти до конца и постараться не сбиться.              — Отец позволил войти в клановую библиотеку. Теперь ты можешь узнать все о приказах и иных интересующих тебя вещах. Клан не будет тебя ни в чем ограничивать, — заявил Минамото, глядя на меня спокойным, расслабленным взглядом.       Помещение, в котором я оказалась, действительно очень напоминало библиотеку, отчего я нахмурилась. Значит, дух может по своему усмотрению менять интерьер, как ему вздумается. Логично, с учетом того, что изнутри дом слишком длинный и большой, для той маленькой заброшки, которую я видела снаружи. А раз может изменять размеры и форму, то и сменить цвет обоев не станет трудной задачей.       — Я не могу знать, что книги здесь настоящие, и в демонстрации подлинности не нуждаюсь, — видя, как "экзорцист" начал доставать один из томиков, отказалась я. — Я пойду дальше, Тэру-кун, — хмыкнула я, нарочито обратившись так, как он записан у меня в телефоне.       На самом деле пройти мимо было сложно. Чуть ли не сложнее, чем с родителями. Я нуждалась в знаниях. Нуждалась в том, что может мне предоставить библиотека клана Минамото. Знания о приказах и прочих вещах очень пригодились бы мне, с учетом моей предрасположенности к этому делу.       Только опытные экзорцисты способны оформить безмолвный приказ. Мне это удалось сделать будучи зеленым новичком. Конечно, он слегка отличался от правильного варианта, но и делал все "правильно" у меня не было времени. В идеале, нужно вообще не задумываться о каких-либо словах, видоизменяя ядро своей волей. Но для этого нужен опыт, поэтому я просто попыталась сделать так, чтобы Шестой не заметил моего приказа. У меня не было цели сделать все за мгновение, в чем и есть главный плюс безмолвного приказа. Моей целью являлось отвлечь внимание противника так, чтобы Цукаса смог завершить начатое. Это и случилось.       Следующая дверь вселяла в меня нехорошие подозрения. Мне вновь показалось, что около очередного завешенного окна безмолвно стоял чей-то обезображенный труп. Я радовалась только тому, что они хоть и обращали на меня внимание, но в мою сторону не двигались.       Этому я придумала два объяснения. Первое: они понимают, что я жертва твари покрупнее, и если они попытаются отнять у него добычу, то им самим это выйдет боком. В таком случае, стоит мне убить зачинщика мероприятия, как на меня набросится толпа полусгнивших душ. Второе объяснение заключается в том, что призраков тут на самом деле вовсе нет, и все это создано хозяином дома лишь для того, чтобы усилить давление на мою нервную систему. И почему-то я склонялась к первому варианту.       Надейся на лучшее, готовься к худшему. В конце концов, вполне вероятно, что это призраки тех, кто умер в этом доме. Мне почему-то кажется, что их полегло здесь немало.       — Ивасаки? — слегка удивленным тоном спросил учитель. Он сидел в кресле-качалке. Сам дом при этом не изменился, добавив лишь действующее лицо. Судя по всему, он пытался подстроиться под мои реакции и делал выводы на основе моих действий и реакций.       — Цучигомори-сан? — из легких словно воздух выбили. Эта тварь посмела перейти черту и решила играть по крупному. Неужели ей настолько хочется оставить меня здесь?       Я душу из него выбью, как только увижу.       — Просил же, называть сенсеем, — дежурно выдал мужчина, почесав затылок, словно ему было невдомек, почему я никак не могу смириться с его словами.       — Вы тоже иллюзия дома, — констатировала я, быстрым шагом направляясь к следующей двери.       — Может быть и так, — развел руками Пятый. Я замерла, удивленно обернувшись на него. Это что-то новенькое. — Но я здесь оказался не по собственной воле. Если хочешь, можешь пройти дальше. В конце концов, ты пришла сюда не случайно и достигнешь своей цели, если проигнорируешь меня, — услужливо объяснил призрак, отчего я поймала себя на мысли, что он ведет себя в точности как Цучигомори. Это заставило меня нервно сжать кулаки. В голове крутилось, что нельзя поддаваться провокациям этого места, но я попалась на крючок. Сама понимала это, но ничего не могла поделать с собой.       — А по чьей? — пронзительно посмотрела, пытаясь отыскать малейшие отличия. Пока отвечает на вопросы, лучше спрашивать. Играя Цучигомори, хозяин дома хотя бы поясняет, где тут собака зарыта. Хотя, стоит признаться, отыгрывает свою роль он слишком хорошо. Я невольно заскрипела зубами.       — По твоей, — спустя несколько мгновений ответил, чем меня слегка обескуражил. — Этот дом проклят. Он исполняет самые сокровенные желания в обмен на жертву. Раз я здесь, значит ты хочешь чего-то, что связано со мной. Смею предположить, — взгляд его стал тоскливым, — Что исполнить мою последнюю волю.       Я сглотнула.       — Ну, или просто снова пришла за советом, кто вас знает, подростков, один ветер в голове, — разрушил нагнанную им же атмосферу Лже-Пятый. И этим был еще больше похож на оригинала. — Итак, чего хочешь?       — Зачем я здесь? — спросила, проигнорировав этот вопрос. Очевидно, в этом месте нельзя ничего говорить о своих желаниях. Оно сразу использует это против тебя самого.       — Чтобы встретиться с одним человеком. Ну, или не встретиться, если до конца не дойдешь, — пожал плечами учитель. После своих слов, он откуда-то достал свою неизменную курительную трубку, которую всегда использовал по назначению, стоило разговору стать напряженным.       — Если я с ним встречусь, призрак, контролирующий этот дом, меня отпустит? — уточнила я, стараясь не думать о том, что меня ждет, если я здесь останусь.       — Кто знает, — неопределенно отозвался Цучигомори. Значит, не факт, что я выберусь отсюда. Чудесно. Просто чудесно. Лучше не бывает.       — А чего хотите вы? — внезапно даже для себя спросила я. Удивительно, как быстро он стал близким мне человеком. Мне действительно хотелось узнать, что же он скрывает.       — Хочешь узнать? — прищурился он. Черт. Не повелся. На этот раз, пожала плечами я.       — Может быть, — также расплывчато, как и он мгновение назад, ответила я. — Пожалуй, я спрошу у вас, когда выберусь отсюда.       — А если не выберешься? — в тоне мужчины проскользнула едва различимая угроза. Я тут же напряглась.       — Выберусь, — без сомнений припечатала я. — А если нет, то вы мне в этом поможете, Цучигомори-сан, — я хотела растянуть губы в улыбке, но уголки никак не хотели подниматься. Слишком больно даже для пустой неискренней улыбки.       Мне не хотелось признаваться, но я верила ему. Этого ни в коем случае нельзя делать, но в глубине души я понимаю, что спокойно бы доверила этому Пятому свою спину. И это пугало куда больше, чем скрипучие половицы и обезображенные трупы.       — Ты хочешь сжить меня со свету? — флегматично выгнул бровь преподаватель. — Мне нельзя влиять на будущее, если не забыла.       — Вы всегда так говорите, — хмыкнула я. — Тогда не мешайте мне проходить дальше. Ведь это тоже вмешательство в мое будущее.       — В данном случае все зависит лишь от тебя, — лишь сейчас он затянулся и выпустил струйку дыма. Как всегда: спокоен и расслаблен. Даже завидую. Внезапно, меня потянуло задать еще один вопрос. Я просто не могла его не озвучить.       — Скажите, что бы вы сделали на моем месте? — Цучигомори посмотрел на меня с некоторым удивлением, после чего ответил:       — Застрелился бы.       Получив ответ, я все же улыбнулась, после чего вышла из комнаты, громко хлопнув дверью. Настолько сильно я это сделала, что стена содрогнулась.       Меня потряхивало от еле сдерживаемой ярости. Я никогда не была так зла на кого-либо, как сейчас на хозяина дома. Он посмел задеть меня за живое. Позволил себе капнуть очень глубоко в мою душу. Ранить сильнее, чем нож, прошедший по моему сердцу.       Ударив кулаком по стене, я громко произнесла:       — Я тебе этого не прощу. Ты понял!?       Дом отозвался гулким скрипом, непонятно откуда взявшимся сквозняком и шорохами, которые от поселившейся злости в моей душе, перестали пугать. Мне хотелось придушить его собственными руками, а трофей, полученный с него, держать на видном месте, а после преподнести его в качестве подарка самому Цучигомори.              — Тебе чего-то не хватает? — послышался детский голосок откуда-то сбоку. Я насторожилась. — У тебя есть глаза? И руки тоже на месте, верно? Тогда, может быть, поиграем?       Из-за двери сбоку, что было нехарактерно для столь бесповоротного здания, вышел мальчик лет четырех. Черные волосы, янтарные глаза — я мгновенно узнала в нем Юги. И судя по тому, какие ужасы говорит малыш, это либо Цукаса, либо кто-то на него очень похожий.       Вспомнились слова призрака, когда он меня покинул. "Позаботься обо мне". Значит ли это, что он оставил меня разбираться со своей маленькой версией? Но как такое возможно? В какое время я вообще попала?       — Здесь нет времени, не переживай, — вдруг отозвался ребенок.       — Ты слышишь мои мысли? — нахмурилась я, ловя чувство дежавю.       — Не все. Только когда мой друг помогает мне их услышать, — улыбнулся он, с любопытством глядя на меня. — Так, во что поиграем?       Я все еще прислушивалась к себе, пытаясь взять в толк, очередная ли это иллюзия или что-то новое? Удивительно, но мальчик передо мной был живым. По крайней мере, частично. Сложно сказать, насколько, дом настолько пропитан нечистой энергией, что ощущения притупляются.       — Как мне выбраться отсюда? — пробормотала я, чувствуя себя смертельно уставшей. Кажется, я давно не спала. Все это время держалась на адреналине, но он не может хлестать вечно.       — Ну-у, ты должна здесь кого-то найти. Давай поиграем! — прилип ко мне ребенок, обняв за ноги. Я присела на корточки, вглядываясь в его черты, а после, потрепала его по голове.       — Тебя я должна была найти, — выдохнула я. Отчего-то мне это казалось самым логичным. Если бы дом пользовался образом Цукасы, он бы использовал его подростковый вид, так как он имеет на меня большое влияние. Значит, здесь что-то иное. Может быть, это действительно маленький Юги. — Тебя ведь Цукаса зовут, верно?       Мальчишка согласно кивнул.       — А ты кто? — спросил в ответ он, невинно глядя на меня. Боже, у него этот взгляд еще с юных лет развивался. — И откуда знаешь мое имя?       — Я твоя судьба, — позволила я себе загадочную улыбку. — Когда ты немножко подрастешь.       Цукаса посмотрел на меня недоуменно и даже слегка недоверчиво.       — Но я не вырасту, — сказал он мне, слегка нахмурившись. — Ты мне врешь? — он по-птичьи склонил голову набок.       — Не вру. Когда мы встретимся в следующий раз, тебе на вид будет лет тринадцать-четырнадцать, — ответила я, совершенно не скрывая правды. В этом нет смысла.       — Я же говорю, я не вырасту. Таков обмен, — кажется, мальчик ничуть не расстраивался, но у меня на затылке волосы встали от неозвученной правды.       — Ты пожертвовал себя дому? — тихо спросила я, чувствуя, как начинают слезиться глаза. Он стал центром моего мира. Не может быть так, что он застрянет здесь таким мелким шкетом. Юги, увидев перемену на моем лице, погладил меня по щеке и ободряюще улыбнулся.       — Все в порядке, правда! Я не расстроен.       — Я расстроена. Ты должен отсюда уйти, — настоятельно посоветовала я, взяв его за плечи.       — Тише! Ты разозлишь их, — прислонил палец к губам Цукаса. — Духи, что здесь живут, не любят, когда у них отнимают подаренное.       — Хорошо. Тогда, кто тебя им подарил? Я убью его, — мое заявление было вполне серьезным. Ему оставалось указать лишь пальцем, сказать одно имя и я бы действительно убила его.       — Кстати, ты говорила, что ты моя судьба! У тебя тоже звездочка на руке, да? — спросил мальчик, показывая мне свою руку. Я отодвинула рукав кофты, показывая такую же. — Так ты правда моя судьба! Ура! Я нашел тебя! Тогда, я тебе расскажу, почему я тут.       Я молча уставилась на ребенка, пытаясь не давить своим присутствием. Казалось, что получалось скверно, но Цукаса не жаловался.       — Аманэ сильно-сильно болел. Он не мог играть, гулять. А мой друг смог вернуть ему здоровье! Я пообещал, что останусь здесь, если он выполнит мое желание, — белозубо улыбнулся тот, словно в жертвоприношении не было ничего такого. Такой беспомощной я не чувствовала себя уже очень давно. Хотя, почти всю свою жизнь только это чувство меня и сопровождало. — Все честно.       — Не хочешь ли ты вернуться к нему? — мрачно поинтересовалась я, понимая, что долго этот самый Аманэ даже с жертвой своего брата-близнеца не прожил.       — М-м, хотелось бы, но... Аманэ не хочет меня видеть. Он меня ненавидит, так что не думаю, что мне стоит волноваться.       Эти слова больно резанули по сердцу. Слышать такое от маленького ребенка, еще и от самого дорогого мне человека, невыносимо больно. Я обняла маленького Цукасу, пытаясь его поддержать.       — Я люблю тебя, — искренне призналась я, отчего мальчик недоуменно на меня уставился. — Люблю так сильно, что готова за тебя убить. Уже убивала. И я готова на все ради тебя. А потому, ты должен выбраться отсюда и вырасти. Да даже... увидеть своего брата. Он умер в возрасте четырнадцати лет, а может, и того младше.       — Умер? — удивленно уставился на меня ребенок. Я коротко кивнула.       — Подробностей не знаю, прости, — пожала плечами я. — Неужели тебе не интересно, что с ним стало? — у меня сердце кровью обливалось, пока я это говорила. Ведь это именно Ханако убил Цукасу. По крайней мере, они оба признавали его вину.       — Так, как тебя зовут? — спросил мальчик. — Я же должен буду как-то тебя узнать!       — Я буду жить под другим именем, тебе оно ничего не даст, пока мы не встретимся, — покачала головой я. — Помни, что у тебя всегда есть звездочка на руке.       Внезапно, Цукаса взял меня за руку и проникновенным голосом спросил:       — А ты бы осталась в этом доме вместо меня?