Связь

      Уворот, неловкое движение руки, падение, перекат, новая попытка увернуться — все, что у меня получалось делать на протяжении всей нашей "тренировки". Избиение младенца чистой воды! Чувствую, что синяков на мне станет значительно больше.       — Я просила меня, хах, чему-нибудь, хах, научить, — пытаясь отдышаться, произнесла я, когда Минамото закончил наступление. Наш бой не продлился дольше семи минут, а я ощущала себя так, словно пробежала шесть километров, не останавливаясь. Теперь мне очень четко видна разница между настоящим экзорцистом Тэру и Коу, что еще лишь мечтает об этом. В данный момент я могу смело сказать, что видела, как сражаются братья и так, как ведет бой Коу, сравнится лишь с семиминутной тренировкой с Тэру. — А не убить.       Минамото сделал якобы изумленное лицо, но в глазах блестели смешинки. Он-то, зараза, даже не запыхался! За то я отбила себе все что только можно. Я в жизни больше на блок не возьму его удар! Это невозможно! В первые же несколько секунд я выкинула более короткую палку, просто за ненадобностью. Второе оружие больше мешало, чем помогало. Я не могла выдерживать блоки из-за слабости рук, не имела понятия, как им управляться и тут же осознала, что все эти выкрутасы в сериалах с несколькими клинками за гранью фантастики.       — Мне нужно было проверить предел твоей выносливости, физические данные, скорость реакции, изобретательность в бою и многие другие вещи, о которых долго распинаться, — развел руками Тэру, якобы он тут вообще не при делах.       — Ты изверг, президент, — пробормотала я, все еще слыша, как словно в ушах заходится сердце. — Знаешь же, что я ничего не умею.       — Ты всегда это знала, — улыбнулся он, прикрыв на мгновение глаза. — Так что лучше тебе не представлять, что случится, если будешь плохо тренироваться.       — Кстати, а ты же будешь меня учить создавать печати против нечисти? По типу той, что у тебя в кабинете или здесь на стене? Меня, случаем, не жахнет в процессе создания? Я, все-таки, в большей степени нечисть и на меня они реагируют.       — Не попробуешь, не узнаешь, — покачал головой Тэру, откровенно надо мной издеваясь.       — Хочешь сказать, что "производственный случай" за предумышленное убийство не считается? — кивнула я на метку на своей руке, больше возмущаясь несправедливости, нежели действительно веря, что он меня убьет. Пока что я вполне себе человек, изгнать он меня не сможет, а расправляться со мной парню самому невыгодно.       — Технически не считается, — улыбнулся Тэру, отчего меня слегка передернуло. — А теперь перейдем к анализу твоих действий.       — Которые абсолютно все были неправильными, — предугадала я, поглядывая на выброшенную в другой угол зала палку.       — Именно, — не стал меня разуверивать Минамото. — А потому начнем с наименьшего: с твоих правильных действий. Попытки сражаться со мной с двумя клинками не увенчались бы успехом, так что ты правильно сделала, избавившись от мешающего тебе короткого оружия. Если бы ты выбросила потенциальный вакидзаси, я бы усомнился в твоем интеллекте, — усмехнулся он.       — Разве это не дайсе? — нахмурилась я, не понимая, причем тут вакидзаси. Если честно, я очень плоха в определении различных видов японского оружия. Нормально знаю лишь пресловутую катану, заменой которой явно стала палка в руках Минамото. Она оказалась длиннее обоих моих "клинков".       — Дайсе считается любое японское оружие укомплектованное в два клинка разной длины. В твоем случае это вакидзаси и танто, — пояснил парень, глядя на меня снисходительным взглядом. — На этом твои успехи заканчиваются. Я буду давать тебе задания, чтобы основной практикой мы занимались вместе, так твое обучение пройдет в разы быстрее. В твоих же интересах стараться, — и судя по многообещающему тону Тэру, выбора "не стараться" у меня не будет.       — Дайсе, несмотря на то, что является парным оружием, чаще всего таким образом не используется. Зачастую орудуют лишь одним клинком, в зависимости от ситуации: в замкнутых пространствах выбирают короткий, позволяя сохранить маневренность, а на открытой территории предпочитают длинный. Если рассматривать их, как оружие для работы в связке, то каждый из них выполняет свою функцию. Вакидзаси необходим для атаки, а танто — для отведения атаки противника. Мастер двуручного боя в сражении один на один идеально подходит против врага с катаной.       Он забрал у меня "вакидзаси" и отошел, чтобы поднять "танто", до этого момента преспокойно лежащий на полу. Отдав мне свою палку, он приказал:       — Попробуй ударить меня. Бей со всей силы.       Недолго думая, я перехватила оружие в обе руки, так, чтобы оно удобно легло, а потом замахнулась на него ровно как парень и просил. Чтобы ударить прям со всей дури, мне пришлось нанести прямую атаку. Не то, чтобы я знаю какие-то особенные маневры, но нападение в лоб против Минамото уж точно мне ничем не поможет.       Как я и ожидала, моя "катана" столкнулась с преградой, в виде жесткого блока.       — Запомни эту стойку, — негромко скомандовал он, замерев на месте. Я посмотрела на парня, анализируя все видимые детали. Ноги в полусогнутом состоянии, спина прямая, палки скрещены, "танто" в левой руке сверху. Стоило мне ненадолго потерять бдительность, как моя "катана" плавным движением "танто" отводится в сторону таким образом, чтобы моя рука разогнулась, а атакующий "вакидзаси" уже находится у моего горла. — Твоя задача не выдержать натиск более крупного оружия, а отвести его таким образом, чтобы рука противника легко поддалась. Сила удара должна перенаправиться в другую сторону, и пока оружие врага снизу, ты наносишь удар.       Слова Тэру оказались очень логичны. Я действительно не смогу блокировать атаку заведомо более сильного противника, но не так много силы должно потребоваться, чтобы изменить ее направление. Не идти против против бурной реки, а сместить ее течение.       — Атакуй еще раз, — произнес экзорцист, вставая в обычную стойку. Правая нога впереди, обе в полусогнутом состоянии. Однако стоит твердо, уверенно.       Послушавшись, я вновь нанесла удар. Минамото принял ту же стойку, только вот из-за изменения направления атаки, катану он отвел в другую сторону. Теперь вакидзаси находился прямо возле сгиба одной из моих рук. При желании, настоящим оружием можно было бы отсечь руку таким способом.       Мы отработали несколько ударов. Я пыталась задеть президента катаной, а он блокировал, отводил атаки и обозначал собственную контратаку, которая бы вывела меня из строя. Хватало всего одной, чтобы я лишилась какой-нибудь очень важной части тела. Пару раз я пыталась уклониться, но в конечном итоге это привело лишь к танто у моего горла.       — Несмотря на то, что танто нужен в основном для защиты, лезвие его такое же острое, как у вакидзаси. Им можно и блокировать, и атаковать, если правильно рассчитать угол, силу удара и скорость реакции противника. В первую очередь важна именно пространственная геометрия.       — С математикой у меня всегда были сложности, — пробормотала я, радуясь хотя бы тому что зрение у меня хорошее.       — Дайсе требует точных расчетов и идеального глазомера, и ровно как и другое оружие, до автоматизма отработанных ударов. А еще учитывай, что некоторые связки работают только на палках, в случае с настоящим оружием ты можешь перерезать собственные руки, так что будь аккуратна, ˜— улыбнулся он, с весьма кровожадным выражением лица.       Внезапно зазвонил телефон. Удивительно, как я его не разбила, с учетом всех моих перемещений. В следующий раз где-нибудь оставлю. Достав его из застегнутого кармана, я прислонила его к уху.       — Ацу-чан, — послышался приглушенный голос Минами из трубки. Неужели у Минамото плохо работает связь?       — Да, мам, что-то случилось? — спросила я, добавив громкость у телефона.       — Скажи, родители Минамото-куна дома? Можешь передать трубку? — теперь я слышала ее голос более отчетливо. Минами действительно говорила необычайно тихо. Я взглянула на Тэру, потом оглянулась по сторонам, и с сомнением протянула:       — Сомневаюсь, что они сейчас дома.       — Как насчет того, чтобы остаться у него на ночь? — совершенно неожиданно предложила она. И что на нее нашло? Неужели ее желание свести меня с кем-то выше ее тревожности за меня? Никогда бы не подумала. Я поудобнее поднесла телефон к уху.       — Н-ну, я спрошу, конечно. Вообще, мне же завтра в академию, а у меня с собой учебников нет...       — Я тебя утром заберу, заодно и познакомлюсь с ним, — кажется, она улыбнулась. И все-таки меня напрягает, что она говорит так тихо. Ей это несвойственно. — А где его дом я знаю.       — Ладно... Я поговорю с ним, не уверена, что выйдет... — попыталась отмахнуться я. Не хотелось бы ночевать в компании новоприобретенных "родственничков". Тем более, у меня нет даже пижамы. — Мне кажется мне еще рано...       После этих слов Минамото заинтересованно посмотрел на меня. Голос моей матери он явно не слышал, а мои слова явно заставили в его голове появиться тонне шуточек и издевок, которые вполне можно обрушить против меня. Язвительность у него в крови, как ни погляди.       — Ты у меня девочка умная, я уверена, что вы прекрасно проведете время. Он президент студсовета, не думаю, что он плохой, — она сделала паузу. — Я так подумала, что за все детство ты ни разу не была на ночевках. И у тебя никогда не было друзей, — в ее тоне слышалась печаль. Это уже нехороший звоночек.       — У тебя все хорошо? — спросила я настороженным голосом. — Может, мне чем-то тебе помочь?       — Нет-нет, все хорошо. Просто я осознала, что слишком сильно тебя контролирую. Я должна дать тебе немного свободы. Напишешь мне, как узнаешь, ладно?       — Хорошо. И, пожалуйста, не волнуйся. Со мной все будет в порядке.       Попрощавшись с матерью, я тяжело выдохнула и сбросила звонок.       — Кто звонил? — полюбопытствовал Тэру, глядя на меня ехидным взглядом.       — Мама. Она сказала, что хочет, чтобы я осталась у вас на ночь, — неопределенным тоном пояснила я, не совсем понимая, как мне стоит на это реагировать.       — Я смотрю, она у тебя времени не теряет, — присвистнул парень, отчего я устало закатила глаза.       — Да, это было бы уместно, если бы мы действительно были в тех отношениях, о которых она думает. Но так как это не так, я и без твоего ответа могу написать отказ, — я открыла чат с матерью, в котором кроме списков покупок почти ничего не было и быстро набрала сообщение. Но до того, как я успела отправить, Минамото внезапно произнес:       — Оставайся, почему нет? — я аж поперхнулась, странно на него вытаращившись.       — Ты сможешь посвятить больше времени тренировкам, твоя мать не будет переживать, что ты задержишься допоздна, а комнат в нашем доме достаточно, поселим в гостиной, — пожал плечами он.       — А, то есть предлагаешь мне спать вот в этом? — указала я на свою одежду, пропитанную потом. Благо, что хоть раздевалки закрыты не были и я переоделась в спортивную форму до того как приехала к Тэру.       — Я тебе дам что-нибудь из вещей, — недолго думая, предложил альтернативу он.       — Мне кажется, тебе даже понравилась эта идея, — нахмурившись, я попыталась придумать хоть какую-то выгоду от этого действия. — Здесь точно есть подвох, — задумчиво пробормотала себе под нос.       — Как найдешь, скажешь, — улыбнувшись, Минамото демонстративно развел руками. — А пока ты этого не сделала, предлагаю продолжить.       Первые несколько часов Тэру снабжал меня знаниями об обращении с моим будущим оружием, отчего пухла голова. Что-то мне подсказывает, что десять раз он повторять не намерен, а потому я старалась запомнить все малейшие детали. К сожалению, эйдетической памяти у меня нет, а потому с этим возникли определенные трудности. В целом, он мне показал несколько основных стоек, способов комбинаций атак и ведения боя. Сам парень орудует катаной, так что с моим оружием знаком поверхностно, объяснив это тем, что мои родители должны были передавать искусство владения родовым оружием, а не он.       — Изгонять духов можно несколькими методами: освещенным оружием, чтением писаний и исполнением воли призрака. Последний вариант самый бесполезный, так как чаще всего духами движет неконтролирумая злоба, но даже если они каким-то образом способны себя осознать, то их последняя воля зачастую неосуществима без жертв. Чтение писаний поможет только в том случае, если призрак излишне медлителен или у тебя есть напарник, который тебя прикроет. Или при изгнании духа из тела человека в особенно тяжелых случаях. Также чтение писаний используют в случае, когда освещенное оружие недостаточно мощное и древнее, чтобы приобрести особые свойства от контакта с потусторонним миром.       — Чтение писаний поможет в моем случае? — спросила я, перебив Тэру.       — Возможно. Но твой случай слишком уникальный, чтобы говорить наверняка. Обычно духи не образуют с людьми неразрывной связи, предпочитая захватывать тело, а не душу. Никто не хочет объединять свои эмоции, мысли и чувства, становлясь уязвимым. С другой стороны, такую связь разорвать для носителя практически невозможно. Если бы я был там, много лет назад, возможно мне бы и удалось это сделать, но сейчас, когда ты сблизилась с этим призраком, работа становится все более ювелирной. Чем ты ближе к нему, тем больше укрепляется связь. Если бы ты не приняла его изначально, вы бы даже не связались.       — Но это работает и в обратную сторону? Если бы он меня не принял...? — Минамото на это лишь кивнул. Как я и думала. Связь — штука обоюдная, создавшаяся по негласному согласию.       — Вот что бывает, когда дух влюбляется в одержимого им же человека, отвечающего ему взаимностью, — мрачно подвел экзорцист. — Как тебе, любить духа? — ядовито поинтересовался он.       — Весьма... удивляюще, — я так и не подобрала правильного эпитета, но оно и не так важно. — Можешь дальше продолжить свою лекцию, президент. Я внимательно тебя слушаю.       — Что ж, хорошо, — парень собрался, после чего продолжил: — Помимо изгнания, существуют печати и приказы Каждый выбирает то направление, в котором он хочет совершенствоваться в большей или меньшей степени по мере способностей. Я специализируюсь на изгнании, хотя знаю несколько печатей. Например, те, что стоят в моем кабинете на двери, созданы мной.       — Значит, приказы тебе даются плохо? — хмыкнула я, на что неопределенно повел плечами.       — Использование приказов действенно настолько же, насколько опасно. Использовать их могут только особенно близкие к дальнему берегу экзорцисты, рискуя собственным рассудком. Приказывая, ты буквально вступаешь в контакт с душой призрака, заставляя ее действовать так, как нужно тебе. И чем более неестественным будет приказ для духа, тем сложнее его применить. Выбор идет между мастерами печати и изгоняющими духов.       — Следуя такой логике, мне приказы должны даваться просто? — заинтересованно предположила я, выжидающе глядя на Тэру.       — Я не пользуюсь ими и тебе не советую, — резко ответил президент, понимая, в какую сторону я клоню. — Ты пожертвуешь собственным здравомыслием ради владением этой техникой, ощутимо приближаясь к дальнему берегу, а ты от него и так недалеко. Чем ты ближе к нему, тем больше теряешь связь с телом.       — Но чем ближе я к дальнему берегу, тем лучше результаты приказов. Я просто могу нечасто этим пользоваться, — судя по холодному блеску в глазах Тэру, ему очень не понравилась моя настойчивость и тяга к изучению данного раздела умений экзорцистов.       — Это приведет к скоропостижной и мучительной смерти. Многие кланы запретили данную практику, в том числе и Минамото. От нее остались лишь воспоминания, — после этих слов он перевел тему, — Печати требуют сосредоточенности, четко выверенного начертания и веры. Иногда для их использования нужны дополнительные переменные, вроде подходящей обстановки, идеальной тишины, наличия рядом огня или определенных чернил, — парень забрал у меня тренировочное оружие и унес обратно за ту неприметную дверь.       Вышел оттуда Тэру уже с книгой.       Через некоторое время мы переместились в его комнату. По пути мы встретили очаровательную светленькую девочку. Тиару. Дальнейшие часы я рисовала различные загогулины. Большая часть из них была символами манъёганы, из которой в будущем сформировались хирогана и катакана. Искусство печати древнее как мир, так что далеко не все было интерпретировано по современным понятиям, и Тэру, конечно же, решил меня натаскать на все случаи жизни, пока я под его присмотром.       Учиться всему подряд я не против, так что особо не возникала, однако занятие каллиграфией оказалось чрезвычайно скучным. Тем более, что из головы никак не выходила третья практика о которой упомянул Минамото. Стало банально интересно, что это вообще такое и как этим пользоваться.       Как только время приблизилось к полуночи, я решила, что сегодня с меня писанины хватит. Рука уже болела, а глаза слипались. Так что я отложила тетрадь и чернила и волком посмотрела на читающего какую-то книгу экзорциста.       — Ладно, можешь быть свободна, — взглянув на мою работу, великодушно разрешил он. Я тоже перевела взгляд на исписанные листы бумаги. Вначале я старалась сквозь пальцы смотреть на написанное, но теперь мне кажется, что все не так плохо... Загвоздка заключалась как раз в способе написания этих всех загогулин. Я никогда не писала кистью, а потому мои творения выглядели жалко.       — Что насчет постели и сменной одежды? — поинтересовалась я, потирая уставшие глаза. Тэру неторопливо перелистнул страницу.       — Коу постелил. Я ему написал, пока ты занималась. А вещи я тебе дам свои. Если, конечно, тебя это не смутит.       — А женской одежды в вашем доме нет? — спросила, не особо надеясь на положительный ответ. Услышав вопрос, Минамото поджал губы и нахмурился.       — Нет. В нашем доме нет, — он сжал пальцы в кулаки и несколько секунд смотрел в одну точку. Судя по всему, он вспомнил нечто неприятное. У них кто-то умер?       — Хорошо. Буду благодарна и твоей, — выдохнула я, решив не заострять на этом внимание. Я не собираюсь бередить чьи-либо душевные раны без повода. Через полчаса я уже лежала в постели, одетая в простую футболку, что больше походила на тунику из-за своего размера и свободные шорты, завязки которых пришлось затянуть, чтобы они не сваливались.       Сон не шел. Мысли о будущем не давали мне покоя. Что делать с Цукасой? Внемлил ли он моим словам? А сама-то я готова к этому? Говорю о какой-то адекватности, пытаюсь все сделать правильно, а нужно ли мне это? Даже как-то и не знаю, что мы будем делать без этих постоянных качелей. Как будто иного не может быть. А может у меня просто уже мозг не работает из-за перенапряжения.       Я снова ловлю себя на том, что не знаю, чего хочу. Хочу спасти жизнь Нэнэ и выжить сама. Хочу любить призрака, который весьма нестабилен в своих проявлениях. Но вот как это делать, я понятия не имею. Не то, чтобы у меня когда-то были нормальные отношения. С моей стороны, наверное, глупо было предлагать пытаться втиснуть нашу любовь в такие узкие понятия. Не знаю.       Минами, небось, беспокоится сейчас. Пытается отпустить меня на ночевку, хотя сама беспокоится каждый раз, как я задерживаюсь после школы. Раньше я бы определенно чувствовала за это вину. Сейчас как-то все равно. Я стала более черствой по отношению к другим, хотя мне не кажется, что это что-то ненормальное. В большей степени мне стало легче, ведь теперь я не так сильно боюсь принимать какие-то решения и готова идти на определенные риски.       "Нечисть не задумывается о последствиях своих действий. Она делает то, что ей хочется, даже если это что-то ужасное. Мертвые — законченные эгоисты, думающие лишь о себе и удовлетворении собственного "я". Да, они могут пытаться помочь живым, но на самом деле все, что они делают — это помогают себе остаться на этом свете чуточку дольше, гонимые старыми обидами и якобы неисполненным долгом".       Не так давно Тэру сказал мне эти слова, но если честно, я не уверена в их правдивости. Живые тоже бывают законченными эгоистами, а мертвые не такие уж плохие... Они похожи на людей, которые многое потеряли. Оставшиеся без всего, неудивительно, что они имеют схожую травму. Их всех связывают боль и одиночество. Те же самые постулаты можно смело применить и к живым определенной категории.       Так и не сумев сомкнуть глаз, несмотря на усталость, я решила отойти в уборную, но по дороге заплутала и наткнулась на кого-то, тут же тихо айкнув и отшатнувшись.       — Кто здесь? — спросила я, глядя на силуэт передо мной.       — Прости, что сшиб, — неловко произнес парень знакомым голосом. — Это я, Коу.       — Да-а, сама не смотрю, куда иду, — отмахнулась я. — Ты куда?       — Мне... э-э-э, не спится. Слишком много мыслей в голове, — я была уверена, что в этот момент он почесал за затылком и, кажется, даже услышала характерный этому звук.       — Из-за меня? — прямо спросила я, отчего Коу опешил и замялся.       — Не совсем, — после чего затих. Несколько секунд мы простояли молча, пока я не предложила:       — На кухне же у вас никого сейчас нет, правильно? Пойдем, поговорим, что-ли. Я тоже всю ночь ворочаюсь.       — Что ты, Ивасаки-сан, не стоит! — замахал перед моим лицом руками парень, но я молча потащила его в сторону кухни. Пока здесь стояла, уже сориентировалась, а потому имела представление, где она находится.       И вот, мы снова сидим за столом, ждем, пока вскипит чайник. Свет мы уже включили, понимая, что здесь-то мы уж точно никого не разбудим.       — Итак... Что тебя гложет? Может, по мне и не скажешь, но я не так плохо разбираюсь в людских чувствах. Может быть, помогу советом, — тихо усмехнулась, пытаясь понять, о чем думает этот парень и что творится в его голове. — Обещаю хранить в тайне все, что ты скажешь.       Как бы в доказательство этому я выставила мизинец. Немного погодя, Коу обхватил его своим, пока я тихо зачитывала текст известной японской клятвы:       — Кто солжет, тот проглотит тысячу иголок и отрежет себе палец, — улыбнулась я, видя, как ему немного легчает. Наивная душа. С его братом мы заключали клятвы на более глубинном уровне, а тут ему пары слов хватило. Даже как-то недальновидно с его стороны. Ну, или я просто параноик в этом плане.       Где-то на периферии возникла мысль, что так клясться при Цукасе могло бы быть опасно для жизни.       — Выкладывай. Что случилось?