Связь

      — Полагаю, вопросы будут излишними, — выдохнул Цучигомори, в очередной раз закурив трубку. Не могу его не понять, на нервной почве и не такое делать начнешь, а он уже, наверняка, не первый год на этом сидит. Да и, почему-то мне кажется, что мертвых никакой табак не убьет. Другое дело, успокаивает ли он мертвецов или это дело привычки?       — Все ответы вы можете найти в моей книге, — вяло улыбнулась я, еле сдерживаясь, чтобы не расплакаться. Учитель перевел на меня тяжелый взгляд, словно силясь не сказать "ты сейчас серьезно?", после чего пододвинул ко мне чашку с уже остывшим чаем.       — Пей, для тебя наливал, — только и произнес Пятый, так и не прокомментировав мою фразу. На самом деле, это и не нужно было. Я и без того знала ответ.       В этот момент я пообещал себе, что как только придет момент, я ни за что не вмешаюсь.       Он переживает, что изменит что-то в моей истории, если перечитает ее. Любимый роман... Возможно, если бы меня настолько сильно не устраивала концовка, что все мое естество отрицало бы ее существование, мне бы тоже хотелось ее изменить... А у Цучигомори такая возможность имеется.       — Почему вы не хотите менять будущее? — и все же, этот вопрос сорвался с моих уст. Я находилась в слишком задолбанном состоянии, чтобы следить за языком. Тем более, мне действительно было интересно узнать, почему учитель, несмотря на свою тягу к изменению будущего, не делает этого. Боится последствий?       Мужчина смерил меня слегка удивленным взглядом, прежде чем ответил.       — Принципы, — устало выдохнул он, скрестив руки на груди, — хотел бы я сказать, но это будет ложью. Чисто теоретически, я могу изменить будущее, да вот только меня сотрут за это. Незавидная судьба, которую я себе не пожелаю.       — Понятно... — Я чуть поезрала на стуле, после чего взяла в руки свою чашку чая и сделала осторожный глоток. Зря, что-ли, добру пропадать? — Вкусный.       — Еще бы. В нем сахара больше, чем в магазинской дряни, которую по ошибке называют шоколадом, — преподаватель сморщился, на что я немного улыбнулась. Он ведет себя так комично, что не делать этого просто невозможно. Пожалуй, это мне в нем и нравится.       — Не любите шоколад? — чуть повеселевшим тоном поинтересовалась я, всеми силами пытаясь забыть про боль, особенно сильно сконцентрировавшуюся в шее. Еще бы, Цукаса не жалел меня, кусал прямо по еще не зажившим синякам. Такими темпами, через каких-то пару недель я стану мумией. При воспоминании о своих боевых ранениях, я невольно коснулась перебинтованного носа. Еще не зажил, но уже не так болит.       — Отдельные виды, — уклончиво ответил учитель. Положив трубку на стол, тот развернулся в своем крутящемся кресле к окну, меланхоличным взглядом оглядев школьный двор. — Что планируешь делать дальше?       — С Цукасой или вообще? — уточнила я, делая новый глоток теплого напитка.       — Оба варианта, — протянул Цучигомори, краем глаза поглядывая на меня. Я немного потупила взгляд туда же, куда и он, а потом вымолвила:       — Я не хочу делиться с вами этой информацией, — одна из бровей мужчины полетела вверх, хотя выражение лица оставалось все таким же бесстрастным, как и раньше.       — У тебя есть основания мне не доверять? — проницательно заметил тот, переведя на меня заинтересованный взгляд. Я сглотнула ком, образовавшийся в горле от повышенного внимания Пятого. От ответа не отвертеться, а врать в глаза я не умею. Особенно, когда дело касается человека — ну, или духа, — которому я обязана. А Пятому я сильно задолжала.       — Определенные, — кратко ответила я, понадеявшись, что тот после этого потеряет интерес к этой теме. Как же я ошибалась!       — Ты думаешь, что я расскажу кому-то? — немного прищурившись, вновь задал вопрос тот. Я отвела взгляд, не в силах сказать правды. Хотя внутренне понимала, что Цучигомори не дурак и сам додумается до всех ответов. Мне останется лишь подтвердить или опровергнуть, а для этого вовсе не обязательно говорить. — Тебе не нравится Благородный Седьмой, — скорее утвердил, нежели спросил тот, продолжив свою пытку расспросами. Вот и хранитель знаний, называется. — Думаешь, он опасен?       Мне хотелось тотчас уйти. Не отвечать на бесконечные расспросы прозрачным по значению молчанием. Только вот, если я сейчас уйду, это будет значить, что учитель во всем прав. Мне не хотелось бы, чтобы тот и дальше развивал мысли в этом направлении и надумал что-то, что потом плохо скажется на мне и моей репутации. Ну, я имею ввиду, остаткам моей репутации.       — Мне не нравится его способ решения проблем, — лаконично ответила я, поборов желание сбежать, поджав хвост. Услышав мой ответ, преподаватель вновь поднял со стола курительную трубку и поднес к губам. Я несильно сморщилась от неприятного запаха.       — Призраки думают не так, как люди, — меланхолично пояснил мужчина, в перерывах между затяжками. — Я много лет живу среди живых, но даже я вижу эту разницу между собой и другими преподавателями и учениками. Благородный Седьмой же очень долго не имел связи с людьми. Именно поэтому многие его поступки кажутся тебе жестокими и неправильными. Он думает в верном направлении, но подает это по-своему. Хотя, мое мнение ты можешь не разделять. В конце концов, я тоже не являюсь человеком. Живым не понять мертвых.       Повисла напряженная пауза. Пятый впал в какие-то свои внутренние раздумья, а я не знала, что и ответить.       — Оправдываете его? — заметила я, разрушив тишину. Цучигомори невесело усмехнулся, переведя на меня напряженный взгляд. Угадала.       — Ты меня раскусила, — пожал плечами мужчина, откидываясь на спинку своего кресла. На несколько секунд он прикрыл глаза и мерно раскачивался взад-вперед, вероятно, такими действиями пытаясь себя успокоить. Конечно, возможно он и не нервничал, просто тема разговора оставалась щекотливой, а усталость после очередного дня давала о себе знать. В любом случае, я предпочла думать не о жестах учителя, а о его словах. Приложив указательный палец к подбородку, я приняла задумчивый вид.       — Живым не понять мертвых... — повторила я слова преподавателя, мрачнея с каждой секундой. — Значит ли это, что мы с Цукасой никогда не найдем общий язык?       Цучигомори резко раскрыл глаза и перестал покачиваться. Он вновь выпрямился и смерил меня недовольным взглядом.       — До чего же сложные у тебя темы для беседы, неужто ничего попроще не приходит в голову? — посетовал Пятый, взъерошив свои волосы на затылке. —Ты же понимаешь, что я не смогу ответить на твой вопрос? — выразительно выгнул бровь, вновь вернув свое на этот раз раздраженное внимание к моей скромной персоне.       — Ведь будущее изменится? — понимающе улыбнулась я, чувствуя, как кончики губ подрагивают, грозясь упасть и стереть нервозную улыбку с лица. Вскоре я перестала противиться этому порыву.       — Вам будет невероятно сложно, — через несколько секунд ответил мужчина, в очередной раз глядя куда-то мимо меня. — Думаю, это ты и без меня знаешь, — я утвердительно кивнула. — Вообще, я не советчик в любовных делах. В твоем случае, я бы предпочел, чтобы такие дети как ты, никогда не встречали таких детей, как он, — закончив фразу, он вновь затянулся, через несколько секунд выдохнув белый дымок. В его взгляде плескалось едва различимое сожаление.       — Не одобряете мой роман с ним? — флегматично поинтересовалась я, хрустнув очередной костяшкой пальцев. Методичные повторяющиеся действия успокаивают и помогают сосредоточиться.       — Как и ты не одобряешь решение Седьмого, — парировал Цучигомори, глядя на меня серьезным усталым взглядом. Я почувствовала себя виноватой. Если честно, я и сама жалела об этом... Всегда жалела. С самого чертового начала я знала, что ничего хорошего из этого не выйдет. — Не забывай про чай, — в очередной раз напомнил мне тот. Я вновь вежливо улыбнулась и поднесла чашку к губам. Еле теплый. Если тянуть дольше, то совсем холодным станет.       Залпом выпив остатки некогда горячего напитка, я поблагодарила учителя за такой теплый прием и помощь.       — Нечего расшаркиваться передо мной, — фыркнул преподаватель, отставив пустую кружку в сторону. — Я не сделал ничего для этого. В конечном счете, я в происходящем играю символическую роль. Не будет меня, будет кто-нибудь другой. Я здесь лишь как читатель, которому позволено чуть больше, чем остальным людям.       И все же, Пятая тайна оставался для меня загадкой. Что такого произошло в моей жизни, чтобы так сильно его заинтересовать? Может быть, дело в специфичных вкусах? Да и напрягает меня его желание изменить будущее, несмотря на то, что он из-за этого может исчезнуть. Все настолько плохо? Хотя, с другой стороны, желание и действие — вещи практически противоположные. Не думаю, что едва знакомый призрак действительно решится на нечто подобное. Тем не менее, меня гложил вопрос...       — Если... Если мне понадобится ваша помощь, вы поможете мне? — я нервно закусила губу, ожидая ответа. Далеко не факт, что в будущем, написанном в книге, хозяин местной библиотеки мне никак не помогал. Значит, таковая вероятность все-таки может быть.       — Зависит от просьбы, — пожал плечами Цучигомори. Если честно, я даже не была удивлена ответу. — Но если тебе понадобится выговориться, ты знаешь, где меня искать.       — Будете давать мне советы в любовных делах? — улыбнулась я, подняв брови, на что мужчина сморщился и махнул рукой.       — Буду вещать твои истории в качестве сказок на школьном радио, — я показательно надулась. Понимала, что врет ведь. Пятый такого не сделает. Теперь я понимаю это.       В библиотеке я сидела еще час, после чего Цучигомори выпроводил меня из школы. Он же уведомил классного руководителя о моем "больном" состоянии. В общем, уладил все проблемы, связанные с обучением.       Вернувшись домой, я положила сумку, которую мне все же пришлось забрать из класса на перемене, когда там так удачно никого не было, кроме Каоши. Вот только, парень даже не взглянул в мою сторону, так что не думаю, что он будет болтать.       — Ты сегодня рано, — улыбнулся отец, стоило ему успеть подкатиться к прихожей. Для более удобного передвижения на кресле-каталке мы уже давно отказались от порожков между комнатами. За эту идею матери, Акихиро был очень благодарен. Она вовремя спохватилась, до того, как это стало серьезной проблемой.       — Да, — криво улыбнулась я, коротко кивнув. — Можно я некоторое время не буду ходить в школу? — тихо спросила, отводя глаза в пол. Было стыдно перед родителями. Заставлять их волноваться, почем зря...       — Доченька, что-то случилось? — отец обеспокоенно оглядел меня. Под его встревоженным взглядом, я невольно опустила один из рукавов кофты и поправила шарф, который все еще не сняла. — В последнее время ты ходишь в очень закрытой одежде. Давай, раздевайся, а потом мне все расскажешь. Уверен, мы сможем найти решение твоей проблемы, — бодрым голосом сказал Акихиро, не сводя с меня глаз. От его слов я почувствовала себя еще хуже. Он так заботится обо мне... Родители очень стараются ради меня, а я в ответ себя веду крайне неподобающим образом. Похоже, не быть мне хорошей дочерью ни в той, ни в этой жизни...       — Я хочу посидеть в своей комнате, давай чуть позже? — предложила я, направляясь в сторону комнаты. Папа нахмурился.       — Почему шарф здесь не оставляешь? Ацу-чан, я беспокоюсь. Сними его и кофту, я хочу убедиться, что у тебя все хорошо.       Я почувствовала, как начали гореть уши, как неприятно припекало лицо от накатившего стыда. Я попыталась отвертеться, сказав, что мне срочно нужно в комнату, но отец настоял. Да, я бы могла убежать, и он бы меня не остановил, но... Мама все равно узнает. Появились вопросы, от которых мне уже не отвертеться. Я была поймана с поличным. Черт!       И почему лишь во всяких мангах родители не замечают, что происходит с их детьми? Конечно, в моем случае это тоже долгое время работало из-за их занятости, но... Любой удаче рано или поздно приходит конец. И сегодня был тот самый день, когда ее запасы подошли к концу, а ведь у меня и так ее было не много, с учетом насыщенности моей жизни.       — Ацу-чан, — спокойным, но серьезным голосом обратился ко мне Акихиро. Пришлось послушаться. Я медленно начала разматывать шарф, оголяя свежие бинты, спасибо учителю Цучигомори, и стянула с себя кофту. Рукава формы всегда были короткими, так что моя пародия на мумию показалась во всей красе. От лица отца отошли все краски. Тот выглядел очень обеспокоенным и сердитым.       — Ацу-чан, — еще раз обратился ко мне он. — Кто это сделал?       — Я, — соврала, стараясь даже не смотреть в его сторону. Мне было так стыдно, что хотелось провалиться сквозь землю. Я ничего больше не могла сделать.       — Покажи, что под ними, — потребовал тот, пытаясь казаться мягким. Папа не верил мне. Мне пришлось снимать бинты, которые каких-то полтора часа назад мне помог сменить Пятый. — Доченька, ты не должна нам с мамой врать, — фраза вышла более резкой, чем он того хотел. — Кто этот человек? Он из твоего класса? Сильно болит? Что он еще успел сотворить? Должно быть, разбитый нос тоже его рук дело? Мне нужно имя. Я сделаю так, что он поплатится за свои действия. Его упекут в колонию на долгие годы, можешь в этом даже не сомневаться.       Отец был в бешенстве. Настолько, что говорил тихим тоном. Акихиро злился редко и никогда не кричал. Но ледяной тон, которым он мог произносить слова, гораздо лучше крика выражал степень бешенства, в которой тот пребывал. На моей памяти, в таком состоянии он был всего один раз за все годы моей жизни здесь.       — Он даже близко к тебе не подойдет. Я позабочусь об этом. — уверял меня отец. Я отрицательно покачала головой.       — Ничего страшного. Я просто останусь дома на пару недель... Он больше меня не тронет, правда...       — Никакая шваль не смеет и пальцем касаться моей дочери, — прошипел Акихиро, не сдержавшись. Я заплакала. Мне хотелось выть, хотелось все ему рассказать... Но я не могла. Меня сочтут психически нездоровой, вот и все. Ничего мне уже не поможет.       — Он же из этой новой школы, верно? Тогда, мы сменим ее на другую.       — Он не из школы, не надо менять. Я в Камомэ впервые нашла себе подругу! — надорвавшимся голосом прохрипела я. Меня немного пошатнуло, отчего папа дернулся в мою сторону, но я вовремя пришла в себя и удержалась на ногах. — Я просто... Просто хочу побыть одна. Пожалуйста, можно мне сейчас посидеть в комнате? Мне нужно справиться с этой ситуацией, но уверяю, это все, что он со мной сделал. Больше ничего.       — Да его даже за это уже убить мало, — хмуро парировал отец, явно готовый своими руками придушить наглеца. Да только вот, этот самый наглец уже мертв давно. — Иди пока, отдохни. Если тебе что-то будет нужно, ты сможешь меня позвать. Поговорим вечером, когда придет мама, хорошо?       Я устало кивнула, криво улыбнулась и направилась в свою комнату. Сегодня был очень тяжелый день. Даже не раздевшись, я моментально рухнула на кровать и заснула, забив на ноющее тело от многочисленных укусов и синяков.