Чертёж

Обработка кристалла шла медленно, но верно. Пытаться полировать грани предмета, который от малейшего неосторожного касания готов был подорваться, было сравнимо с плясками на минном поле. Благо, главной опасностью были именно жёсткие толчки, а вот на деликатный шлифовальный станок реакция оказалась менее бурная. Камень лишь прерывисто мерцал, не подавая признаков опасности. — Я эти танцы с бубном и хекстеком уже во снах вижу, — ворчал Джейс, заваривая вторую кружку кофе. — Мне тоже сделай. — Уже. — Ты сейчас на какой стадии? — На первой. Всё ещё. План с огранкой был прост на словах и невыносимо кропотлив на деле. Сначала раскрошить его в мелкую стружку, которая теоретически будет чем-то похлеще пороха, ну а потом всё спрессовать. И тот факт, что в наличии у них был лишь один камень, а соответственно, одна попытка, лишь пополнял список раздражителей. Страх ошибиться, взлететь на воздух и окончательно потерять хекстек стали причиной плохого сна и нервозности. Наверное, только спокойствие Виктора ещё сохраняло какую-никакую уверенность Джейса в работе. Правда, насколько это спокойствие было оправданно, тоже оставалось под вопросом. Но выглядело убедительно.

***

Боль в ноге мучала Виктора, сколько он себя помнит. Синджед был прекрасно осведомлëн о данной проблеме и совсем не скрывал желания помочь. Правда, выбранный им способ по началу вызывал неподдельное отвращение у ученика. Что ж, на настоящий момент мало что поменялось. Он и по сей день считал мерцание отвратительным наркотиком, отнявшим уйму жизней, но то, что это было одно из самых действенных средств как от боли, так и от моральных терзаний, отрицать было сложно. Синджед знал это лучше кого-либо, и поэтому, когда Виктор в свои подростковые годы окончательно отказался от обучения, он отдал ученику небольшую ампулу, спрятав её где-то в чужом кармане. Возвращаться к мужчине, чтобы вернуть сыворотку, он не стал, но и принимать еë он отказывался. Даже мысли "попробовать" отгонялись при первом же появлении. Если он потеряет рассудок, у него больше ничего не останется. Но однажды боль усилилась настолько, что о разуме речи уже не шло. Руки сами потянулись за шприцем. Один укол. Лёгкое головокружение. Кровь ускорилась. Боль прошла. Обалдеть... Вздох облегчения расправил лёгкие, а глаза намокли. Возможно, он и предал свои идеалы, но в этом поражении он сумел достигнуть того, о чём ранее смел только мечтать. Отсутствие боли вместе с мерцанием, текущим по венам, вызвало эйфорию, отняв всякие переживания. Не осталось ничего кроме удовлетворения и счастья. Через сутки всё вернулось, и на мгновение внутри кольнула тонкая, но крайне глубоко проникающая игла страха. Страх от пробежавшей мысли: что, если повторить? Что, если попросить ещё? Можно ведь просто соблюдать меру. К Синджеду он тогда не пошёл, надеясь, что подобные инциденты не станут частым явлением. К тому же, мерцание — решение временное. Ему нельзя. Нельзя… Но что, если боль вновь придёт? Вдруг, она cтанет сильнее? А что, если когда-нибудь она и раздирающий горло кашель заставят его и вовсе возжелать собственной смерти? Эти мысли в совокупности со следующим приступом и стали причиной его самого главного стыда. В следующую недолгую встречу Синджед дал ему три ампулы. Средство, которое Виктор поклялся себе использовать лишь в самом крайнем случае. Последний раз, когда он принимал мерцание, был за четыре месяца до прихода Джинкс в его мастерскую. С тех пор он пытался даже не думать об этом. Но сейчас боль вернулась. После того, как треснул стержень, чувствительность заметно повысилась. Каждый раз, стоило ему только встать или ускорить обыденный темп ходьбы, мышцы начинало сводить и тянуть. Виктор всё ждал, пока вспышки боли прекратятся, как обычно это и бывает, но, видимо, не сегодня. Он и без того еле встал с кровати, а сейчас пальцы рук со всей силы впивались в бедро, пока зубы стискивались до скрежета. Попытка встать с кресла обернулась неудачей. Видимо, это и станет его точкой невозврата, потому что терпение кончилось. — Виктор? — ответа на обеспокоенный оклик не последовало. Джейс торопливо подбежал ближе, положив ладонь на напряженное плечо, — ты как? Что-то с коленом? — на вид ортез был не сломан, внешних повреждений нет, но Виктор всё равно продолжал беспощадно впиваться в конечность под брюками, видимо, стараясь перебить одну боль другой. — Принеси тот деревянный ящик в шкафчике на нижней полке под тряпкой. — Ты же говорил, что там обувь, — малость растерялся Талис. — Я соврал, — процедил он сквозь зубы.— Джейс, ради всего святого, дай мне эту чёртову коробку, — в голосе заметно назрел раздражительный тон. В ящике лежали три ампулы со шприцем, одна из них пустая. Жидкость за стеклом переливалась фиолетовым и Джейс уже догадался, что это. По всем описаниям оно походило на тот самый всем известный наркотик, распространенный даже среди его коллег на фабрике. — Возьми ампулу и положи в шприц, — сдавленно диктовал Виктор. Несмотря на все сомнения, Талис последовал инструкции, передал подготовленную инъекцию мужчине, и тот уже сам проделал укол себе прямо в колено, вводя дозу до последнего миллиграмма. Тяжелый вздох и наконец - облегчение, — твою мать… — Ты как? — Джейс присел на колено, пытаясь всмотреться в лицо напарника, — что это только что было? — Нервы, — кратко начал мужчина, — иногда они работают как надо, а иногда… — перевёл дыхание, — иногда случаются ложные сигналы боли. Это не опасно, но порой… боль может стать совсем уж невыносимой, — он поднял лицо и встретил перед собой полный беспокойства взгляд, в нëм ужас и сожаление, только вот Виктору это ни к чему, — лицо попроще Талис, я не умру. Ну, в смысле, умру, но не прямо же сейчас, — учёный усмехнулся собственным словам и пожал плечами. Джейс чуть отошёл, отдавая коллеге пространство. Виктор завалился на спинку кресла и закинул голову. Дышать было тяжело, а на лбу уже проступила пара холодных капель. “Чёртово тело” пролепетал он, прежде чем вернуться к столу, — не стой столбом и иди доделывать прототип. На плечо крайне медленно и аккуратно легла ладонь, будто боясь навредить ещё больше. — Тебе лучше сделать перерыв. Отдохни немного, — произнёс он совсем мягко. — Зря беспокоишься, — рука чуть сжалась, а густые брови нахмурились. В золотистых радужках блестели осуждение и страх, так что Виктору ничего другого не осталось, кроме как сдастся, — так уж и быть, — он отстранился от стола и с кряхтением поднялся. Джейс подставил руки, готовясь помочь, но этого не потребовалось, — пойду почитаю что-ли. В следующий раз, когда Джейс решил подняться в мастерскую, его ожидала картина маслом. Виктор преспокойно вчитывался в какой-то детектив в своей правой руке, пока левой занималась Джинкс. Она красила ему ногти в чёрный, параллельно качая головой в такт музыке, что играла в её наушниках. Что-то в этой сцене у Талиса вызвало восторг. Либо тому виной было безвредное времяпрепровождение девчушки, либо тот факт, что Виктор действительно послушал его совет и не стал хвататься за работу даже после двух часов. — Ну надо же, — Джейс с усмешкой оглядел двоих, — видимо, интересная книжка попалась. Надеюсь, ты в курсе о событиях по левую сторону от тебя. Сам выбирал цвет? — Мастер сказала черный мне к лицу, — Виктор кокетливо ухмыльнулся. — Даже так? Хм. Может, мне тоже надо? — Талис шутливо стал разглядывать свои ногти, а Джинкс навострила уши, присняв наушник с одного уха, — а то совсем что-то за ними следить перестал. Не подскажешь, как попасть на запись? — Джинкс резко обернулась, спустив наушники на плечи, и протянула Джейсу ладонь. — Руку сюда, — Талис с сомнением уложил ладонь на её, позволяя девочке рассмотреть состояние ногтей, — работёнки тут много, но ничего. Принять смогу только через два часа. — Два так два, — Джейс поймал развеселённый взгляд напарника и понял, что настроение ему обеспечено на весь день.

***

Первый тест успехом не увенчался. Два небольших маяка высотой в 30 сантиметров раз за разом после нажатия рычага искрились, скапливая энергию, и после пары секунд взрывались, разводя бардак от взрывной волны. — Испытание 15 — произнёс Виктор. — Я могу нажать на кнопку? — восторженно спросила Джинкс. — Хорошо, только очки надень. Джейс же тем временем стоял поодаль с кружкой кофе, наблюдая за очередной неудачной попыткой. И как по схеме: тяжелый групповой вздох, ожидаемое “сейчас проверю, что не так” в компании с “а я ещё за кофе”. Эта бурда у них уже вместо крови течёт. В следующий раз Джинкс застала, как испытание (уже наверное, по счёту тридцатое) закончилось самой настоящей дымовой завесой. Виктор тогда чуть свои легкие не выкашлял, а Джинкс, наконец, рассмотрела то, в чём уже продолжительное время сомневалась, но мысль с концами не отметала. Джейс ведёт себя ну уж очень обходительно с Виктором. И это ему подаст, и тут его придержит, боже, да Джейс разве что на коленях перед ним не ползает. Или ползает? Она же не 24/7 с ними тут время проводит, так что кто этого Талиса знает. — Испытание 34. — Испытание 56. — Испытание 72… — В прошлый раз оно даже не включилось, — Джинкс лежала, свесив голову, на импровизированном диване из коробок, покрытых одеялами и подушками. Идея Джинкс, а воплотил её, конечно же, Джейс, который также сидел почти полностью развалившись на другой стороне. Тонкие ноги упрямо толкали его в бедро, но после нулевой реакции Джинкс просто закинула их поверх. Талис же просто хотел посидеть хотя бы десять минут. Неудачи сказывались на его самочувствии сильнее, чем он мог представить. Виктор же оставался непоколебим, ну, или же почти непоколебим, потому что его словарный запас отборной ругани явно увеличился за последние несколько дней. — Оно ведь должно работать типа, как телепортатор, так? — на всякий случай решила уточнить Джинкс, начинающая сомневаться в их успехе. — Мхм, — одобрительно вяло промычал Джейс. — А может, дело в том, что камень всего один? — Мы уже размышляли над этой теорией. — И как? — Одного камня должно хватить на небольшую телепортацию. Первый — это врата с камнем -- копит энергию и открывает портал; а второй является маяком -- обозначенной точкой, куда должен попасть предмет. Мы же это уже обсуждали. — Знаю я, но, а вдруг, теория не верна? — Если это так, то мы в полной заднице, — Джинкс посмеялась с обреченной ругани учёного, а коллега неподалёку на секунду щедро одарил выразительным взглядом. Его только что осудили, Джейс мог видеть это даже сквозь очки, — ты только так при Силко не выражайся, — на всякий случай решил предупредить Талис. Очередной подбор рун, прокрутка регуляторов, настройка мощности и! …. Ничего. И на этом моменте Джейс закрывает уши Джинкс, чтобы та не услышала чего лишнего, пока Виктор проклинает не только хекстек, но и всех тех, кто ответственен за открытие этой сраной магии, проклиная их потомков до пятидесятого колена. — А мне даже слово "задница" говорить нельзя, — недовольно пробормотал Джейс.

***

Виктор на протяжении последнего часа усердно массировал мышцы правой ноги, но ноющая боль всё никак не проходила. Болело не то, чтобы сильно, однако крайне неприятно, будто зубная боль. Он знал, что нужно просто подождать, но способов отвлечься уже не осталось. Работа, книга, плейлист Джинкс — всё мимо. Может, снова воспользоваться мерцанием? Хотя нет, пока болит ещё не так сильно. Но боль не проходит… а если так и дальше продолжиться? Размышления прервал низкий и привычно спокойный голос. Талис опять остаётся у него до воскресенья, и на этот раз Виктора это совсем не радовало. Не ныть же про ногу тому, кто и так вечно печётся о нём по поводу и без? — Сильно занят? Собрав все оставшиеся силы на поддержание спокойного вида, Виктор обернулся и чуть приосанился: — Смотря, что ты скажешь дальше. — Хочу заняться твоим ортезом. — Чего… зачем? — только не возня с ногой. Не сейчас. — Вчера я слышал, как у тебя винты скрипели, — Джейс стал медленно подходить ближе, — и, кажется, он совсем перестал поддерживать ногу, — после вопросительного взгляда Виктора, Талис поспешил уточнить, — каждый раз когда ты переносил на неё вес, даже с тростью, ты немного морщишься. — Какой наблюдательный, — уже смирившись с чужим решением, Виктор поджал губы, готовясь просто перетерпеть. Ну повозиться он там немного, поменяет, починит и пойдёт спать, а он по-тихому воспользуется третьей ампулой и занесёт в список покупок "зайти к Синджеду за мерцанием". Мужчина разложил на полу целую подручную мастерскую с рядом инструментов и запчастей, а сам разместился там же, напротив, у ног Виктора. Талис не раз наблюдал за тем, как он управляется со своим ортезом, но даже так уж очень конкретные и уверенные движения коллеги казались немного странными. Виктор не успел откинуть голову и закрыть глаза, как прозвучал щелчок, и конструкция открепилась, оставляя за собой чувство лёгкости и всё той же неприятной боли. Старьё было отставлено в сторону, и взамен ему Джейс откуда-то достал по конструкции схожую, но совершенно новую модель. — Когда успел? — Где-то месяц назад. — С каких пор ты разбираешься в подобном? — С тех пор, как нашёл и, скажем так, "позаимствовал" схему ортеза из твоего стола. Может я и не ортезист и совсем не разбираюсь в этой сфере, но и простому человеку не обязательно быть поваром, чтобы готовить блюдо по рецепту. Правда, то, что сделал я, несомненно, ещё нуждается в доработке, но если оно хотя бы сядет правильно, это будет неплохой прогресс. Большие, но аккуратные руки возились где-то возле ноющего сустава, давая хотя бы на секунду отвлечься на чужие прикосновения. Пока Талис минут десять корректировал его ортез, Виктор, проглотив язык, думал о том, как бы не отпилить ногу той пилой, что лежит на соседнем столике. Но если он действительно это сделает, выйдет, что Джейс зря старался. Ладно, потерпит ещё чуть-чуть. Ортез периодически то снимался, дабы внести пару правок, то вновь надевался для проверки креплений. — Как тебе? — Нормально, — процедил мужчина, всё так же закинув голову и глядя в потолок, — только фиксирующий ремень на бедре слишком слабый. — Понял, — Виктор завороженно продолжал сверлить трубы наверху, разглядывая небольшие рисунки на них, а когда ему протянули обе руки, тот рефлекторно уложил на них свои ладони и позволил Джейсу подтянуть себя вверх. Осознание пришло лишь в момент, когда он уже стоял на двух ногах, продолжая сжимать чужие ладони. На миг вспыхнул страх грядущей боли, но… ничего не было. Нога перестала ныть, и вместо этого пришло прежнее, простое, неприятное напряжение. Короче, ничего не болело, — внутренние подкладки? — с приятным удивлением отметил Виктор. — Нравиться? — Ещё бы, — новый ортез ощущался гораздо удобнее, легче, приятнее, — и шарнир не заедает, — прошедшая боль и удобная обновка стёрли весь накопившийся осадок от целого дня неудач. Вспомнив, где сейчас его руки, Виктор освободил ладони из мягкой хватки и взялся за трость. Джейс переводил взгляд то на ортез, то на коллегу, проверяя, всё ли хорошо. Поначалу хотелось сказать ему что-то вроде "всё нормально, а теперь перестань делать из меня немощного и иди работать. Или спать. Без разницы", но от встречи взглядов вся желчь сменилась мёдом. — Спасибо, — Виктор оценивающе покрутил коленом, — ты проделал отличную работу. — Рад, что понравилось.

***

Восемь месяцев прошло с тех пор, как Джейс покинул Пилтовер. По ранее неизведанным проточным путям (по совету Джинкс) он сумел добраться до Пилтовера, не замарав ноги. Стоило выйти на чистую, просторную улицу, как тело обдало свежим вечерним воздухом. Да, запах города всё так же отдавал амбре промышленной пыли, но по сравнению с Зауном, сейчас он будто стоял на открытом, цветущем поле с заснеженными горами на горизонте. Во мраке города никто из мимопроходящих даже и не подумал обернуться на не самую опрятную фигуру. В таком месте, облачись он в капюшон, привлекал бы гораздо больше внимания, нежели с открытой головой, так что насчёт маскировки заморачиваться не пришлось. Стоя у двери матери, внутри всё сжалось от волнения. Он скучал. Недолгий стук в дверь и тишина. "Возможно, она уже пошла спать" - подумал Джейс. Возвращаться так быстро он не хотел, но пугать маму громким стуком тоже желания не было. Вдруг ещё миротворцев вызовет? Ещё один небольшой стук и Джейс начнёт думать о варианте с проникновением через окно. Не важно как, но он с ней увидится. Наконец за дверьми раздалось негромкое и такое долгожданное: "слышу-слышу, уже иду". По началу она чуть испугалась, видимо решила, что мерещиться, но когда тело сковали крепкими объятиями, она вздохнула с облегчением. Это был её сын. Любимый и единственный Джейс Талис. По нежной, немного морщинистой скуле скатилась небольшая скупая слеза. Она знала, что Джейс не пропадёт. И пускай он выглядел немного уставшим, он был целым и здоровым, и это уже хорошо. Сантименты разводить она долго не стала и быстро взялась за дело. Теперь её главной задачей стало как следует его покормить, ибо по сравнению с тем, что было, сынуля её явно не хило так потерял в весе. — Ну, рассказывай, что да как. Началось всё с быстрого упоминания о его первых двух месяцах серой рутины, которые для него пролетели как день, а в рассказе закончились так и вовсе уже через двадцать секунд. А потом появился Виктор с хекстеком, и понеслось. — Погоди, то есть ты продолжаешь работать над своим проектом? С... с каким-то учёным из Зауна? — мужчина кивнул. Джейс принялся рассказывать обо всём. О Джинкс, о своём новом партнёре по лаборатории, о хекстеке, об их совместной разработке, которая сейчас пока только на стадии проектирования прототипа, и о дальнейших планах, а мама его тем временем сидела напротив, внимательно изучая каждую новую ссадину на лице. Черты огрубели, но глаза блестят так же, если не ярче. Ксимена решила уделить особое внимание тому самому названному партнёру, который так благосклонно отнесся к её сыну. По началу были беспокойства, а не использует ли он Джейса в своих корыстных интересах, но увидев, с какой добротой и отдалённой нежностью тот рассказывает об этом Викторе, не осталось сомнений, что он всё-таки смог найти хорошего человека. — Я рада, что тебе удалось обзавестись другом даже в таком потерянном месте, как Заун, — она с облегчением выдохнула, накрыв его ладонь своей. — Насчёт друзей пока не уверен. Иногда кажется, он по-прежнему мне не доверяет. — Не волнуйся по этому поводу. Доверие всегда дело времени. — Именно поэтому я и волнуюсь. В случае Виктора тяжело говорить о количестве времени, — несмотря на не особо приятную тему, Джейс не мог не отметить, насколько же вкусной была домашняя еда. Вот по чему он действительно скучал. К чёрту ваш свежий воздух! Еда! Он себе почти желудок угробил всей той бурдой, что Заунцы называют едой. Смена рациона далась тяжелее всего. Он вполне быстро привык к постоянной вони, но когда живот сводит от пустоты, обоняние не просто обостряется, но и начинает галлюцинировать. И поэтому лучше хорошо поесть, нежели подышать. Кислородом не надышишься и тем более не наешься. — Жалко Виктора. Но ты только его состояние на свой счёт не бери. Уверена, ты и так его вниманием не обделяешь. — С чего бы? — немного смущенно Джейс отложил кусок пирога. — Потому что в этом весь ты. Ты человек, полный любви к миру и людям. — Что, кстати, твоя заслуга, — невзначай бросил Талис. — И я этим буду гордиться до самой смерти. — Мам. — Не дуйся. Возможно, я и тебя переживу, если продолжишь работу над своим хекстеком, — смеялась Ксимена, — Джейс, я же тебя знаю. Если тебе кто-то дорог, у тебя появляется потребность в выражении заботы и преданности. Именно поэтому я всегда опасалась, как бы тобой не воспользовался кто-то плохой. — Твоими словами я звучу как доверчивый пёс, — мама промолчала с ну уж крайне выразительным взглядом, — серьёзно? — Не всегда. И не со всеми. Это нормально, ведь такова твоя натура. Я всегда тебе говорила, проявление чувств - не слабость, а искренность. И если перед тобой кто-то, кому ты хочешь доверить сердце, покажи ему это. — А что если... это только усугубит ситуацию? — В таком случае действуй осторожнее. Хотя ты никогда не отличался сдержанностью, — усмехнулась она, отпив чай. Джейса нагрузили пайком, сказали, чтоб угостил и Виктора с Джинкс и одарили крепкими объятиями. Он же уже назначил следующую приблизительную дату своего прихода. Два месяца. Расставаться не хотелось, но время уже поджимало. Тоска, ностальгия и размышление над словами матери заполонили голову до краев. Может ли быть так, что он слишком быстро привязался к человеку, которого едва знает?