Сапфир и золото

Смех звучал настолько звонко и пронзительно, что от него начали закладывать уши. Он звучал в самой голове Рейстлина, позади него и впереди, сбоку и сверху. Женский смех окутал его с головы до пят и не отпускал.  Маг понял, что не мог пошевелиться: даже грудь его не вздымалась от дыхания. Перед глазами все поплыло, а потом наступила непроглядная тьма. Тёмная, первородная, она вызывала первобытный ужас в сердце Рейстлина. А то, что таилось в ней, заставляло стыть кровь в жилах. Где-то в этой тьме, которая являлась началом всего, и звучал этот смех.  Тело Рейстлина лежало распростертым где-то на земле, но та была шуршащей и двигающейся. И в какой-то момент он понял, что его пригвоздили, словно бабочку, не к земле, а к песку. Между пальцами шевелился песок, обволакивая, а затем обжигая. Внезапно Рейстлину стало нестерпимо жарко, будто этот жар шёл от него самого. Ему казалось, что кожа начала плавиться и уже показывались его кости… Маг словно горел заживо, но без боли, а с диким жаром, против которого он был бессилен.  Бессилен…  На место страха пришла ярость. Она клубилась у него в груди. Рейстлин до скрипа зубов пытался открыть рот и закричать, но так и не смог пошевелиться. Его больше не пугала окутывающая тьма, не мешал этот жар, который поглощал его тело, не волновало куда он попал и что происходило. То, что заставляло его быть бессильным, должно быть уничтожено.  Вокруг стало тихо. Женский смех замолчал так же быстро, как и появился. И маг чувствовал будто из тьмы на него глядели десять пар глаз.  У него получилось сделать вдох. Грудь и дыхание снова стали подвластны Рейстлину. Даже кожа стала прежней, однако жар все ещё пожирал его, сделавшись невидимым. Рейстлин сжал губы в полоску.  Яростный громкий вопль сотряс тьму.  На этот крик Рейстлин потратил все свои силы. В нем бурлил гнев и наконец он нашёл выход. Маг кричал до тех пор, пока не охрип. Только тогда, когда горло заболело, Рейстлин успокоился. Ему оставалось только жадно хватать ртом воздух.  Песок под ним стал холодным. И на контрасте с жаром тела Рейстлин ощутил, как спину, руки и ноги стало покалывать, а затем пришла боль. От неё маг едва мог вздохнуть. Ему вновь захотелось закричать, но на этот раз он плотно сжал губы, кусая их до крови. Кто бы не стоял за этим, больше от Рейстлина он ничего не получит.  Десять пар глаз в темноте все ещё наблюдали за ним. Они приближались, и Рейстлин теперь увидел их очертания в тьме. Глаза не принадлежали человеку. Никому-либо другому из живых существ, что довелось встретить ему на своём пути. Зрачки вертикальные и большие. Плоский пустой равнодушный зрачок.  А вокруг желтые белки.  Перед парализованным Рейстлином возник гигантский исполинский… дракон! Магический ужас, исходящий от дракона, заставил мага широко раскрыть глаза от испуга. Неконтролируемая дрожь прошлась по телу, забирая с собой все остальное. Исчезли и боль, и жар. У дракона были пять разноцветных голов. Нет, не у дракона… это была драконица.  Ее тёмное высочество, Владычица Тьма, Такхизис!  Красная голова, что была посреди тела, наклонилась к телу мага и опасно щёлкнула своей огромной пастью в паре сантиметров от Рейстлина. Синяя и чёрная головы, расположенные по бокам на противоположных сторонах, громко зарычали. А последние белые и зелёные головы неотрывно смотрели на попытки мага успокоить собственное тело и взять над ним контроль.  Рот Рейстлина, как и горло, опух. Он не мог дышать как прежде, но на этот раз задыхался. Перед глазами мелькали пятна и кружилась голова. Либо Рейстлин победит ее, либо умрет сейчас!  Он чувствовал гнев своей госпожи. Чувствовал, как она испытывала удовольствие, наблюдая за его предсмертной агонией. Такхизис стала уменьшаться в размерах, и теперь перед ним возникла фигура женщины, одетой в чёрные прозрачные одежды. Она снисходительно смотрела на него сверху и вниз.  Теряя зрение, Рейстлин из последних сил пытался выиграть. В его голове было столько отчаяния и гнева, что он сам захлебнулся в этих чувствах, не замечая ничего вокруг.  «Я не умру!» — билось у него в голове в такт слабого пульса, пока закрывались глаза.  Пока Рейстлин не станет самым могущественным магом, пока он не получит то, что по праву принадлежала ему, никто и ничто не будет иметь власти над ним! Ни боги, ни люди, ни даже любовь всей его жизни — магия.  Вот он слышал тихий голос брата, который звал его. Просил остаться с ним. Карамон… и эти слова… Он слышал их давно… Во время своего Испытания, умирая от усталости, полученных ран и собственной магии, что начала высасывать оставшиеся силы, Рейстлин слышал своего брата. Он знал, что где-то там Карамон наблюдал за ним вместе с Пар-Салианом. Маг чувствовал, что родная кровь была рядом. И ее зов помог ему не сойти с ума и остаться стоять на ногах. Помог пройти Испытание…  Тело наполнилось такой легкостью. По венам забурлила кровь, возвращая жизнь в почти мертвое тело. Рейстлин резко открыл глаза и сел, пытаясь отдышаться. Все мысли перепутались, чувства притупились. Он не понимал, где находился и что с ним было пару мгновений назад. Только глаза Такхизис напротив вернули его к реальности.  — Браво, мой мальчик! — богиня улыбалась.  Ее лицо точно высеченное из мрамора. Идеальные черты лица, острые и правильные. Рейстлин отвёл глаза от ее тела, которое слишком отчётливо виделось сквозь прозрачные одежды.  — Мой самый любимый предатель. Ты отлично прошёл первое испытание! — Такхизис махнула рукой, и Рейстлин оказался вновь прижатым к песку.  Впервые он находился так близко к чему-то божественному. Эта сила манила его, опьяняла своей властью. Все нутро мага тянулось к ней, чтобы получилось хоть какую-то крупицу, а затем поглотить полностью, ничего не оставляя.  Перед ним была богиня. И Рейстлин должен чувствовать себя униженным перед ее божественной мощью. Должен склониться вниз. Она — его госпожа. Но вместо этого Рейстлин ощущал, что не подчиниться ей никогда.  Не станет ее игрушкой! И не будет в ее власти, как все остальные! Как боги смели так вести себя с людьми? Кто дал им на это право? Будь вы хоть трижды создателями всего, у вас нет права считать свое творение ничтожным.  Рейстлин был похож на загнанного в угол зверя. Он шипел и скалился, больше похожий на охотника, нежели на жертву. Будь хоть перед ним весь пантеон богов, маг не склонится ни перед кем из них. Вот и сейчас маг смотрел на Такхизис снизу вверх, но в его глазах читалась непокорность.  — Как же долго ты от меня убегал, — — Такхизис сделала шаг к нему. Ее походка отличалась грацией и легкостью, словно она не шла, а парила над песком. — Но сейчас ты наконец в моей власти.  Тяжело дыша, Рейстлин наблюдал, как ее фигура возвышалась над ним, а сам он находился меж ее прекрасных и стройных ног. Его в моменте окутал жар, плавно перетекая от груди к животу и бедрам. Ранее чувство, которое маг не испытывал, так и захлестнуло его с головой. Ему не интересны ни женщины, ни плотские утехи, но сейчас желание накрывало его. И к своему стыду, Рейстлин ничего не мог поделать.  Он знал: это все ее происки. У Такхизис было столько ликов и воплощений, что нельзя и счесть. Но самые любимые из них это — Пятиглавая драконица, Дева-Воительница в роскошных чёрных доспехах и Искусительница, что была прекраснее любой женщины живущей на свете. И именно в этом обличии она предстала перед Рейстлином.  Как не старался маг сопротивляться, но потушить пожар внутри он не мог. Тело начинало дрожать от напряжения. Оно изнывало, хотело большего. Чтобы к нему прикоснулись…  — Ты думаешь, что особенный, — Такхизис легким движением оказалась сидящей у него на бёдрах. — Но ты такой же человек, как и все остальные. Со своими слабостями и желаниями.  Она улыбнулась, но эта улыбка не предвещала ничего хорошего.  Лоб Рейстлина покрылся мелкой испариной. Содрогаясь всем телом, он пытался отвести взгляд от тела, сидящего на нем. Ему казалось, что все сошло на нет, остался лишь плотно завязанный узел внизу живота. И от этого не было ему спасения, кроме как подчиниться, позволить себя взять.  Рука Такхизис нежно огладила щеку, повела по шее и оттянула край рубашки. Его тёмная мантия растаяла сама по себе. Рейстлин же пытался избежать ее прикосновений, но по-прежнему был не в силах пошевелиться. В чужих глазах плясала насмешка вперемешку с ядом.  — Ты можешь быть самым всемогущим человеком на свете, — Такхизис практически легла на его грудь и выдохнула прямо в приоткрытые бледные губы: — Но от слабостей человеческого тела тебе никуда не деться.  «Да как ты смеешь!..» — Рейстлину удалось дернуть головой в сторону.  Пускай тело его подводило, заставляло испытывать самые низменные желания, но его разум оставался чистым. Разум, в котором не было ничего, кроме ясности и холодного расчёта.   Повинуясь порыву гнева, Рейстлин смог не только избежать очередного прикосновения к себе, но и пошевелить руками. Он резко приподнялся, скидывая с себя Такхизис, и схватил ту за горло. Это действие ему хоть и удалось, да только явно не надолго. Такхизис лишь рассмеялась. Она исчезла, распавшись маленькими осколками. Только лишь затем, чтобы оказаться позади Рейстлина. Не успел он ничего предпринять, как руки мага оказались скованными у него за спиной, а Такхизис властно схватила его за волосы и потянула назад, наматывая их на кулак.   — Ты правда думал, что сможешь победить меня в моих же владениях? — ее рука проникла под рубашку, оставляя после себя красные полосы. —  Но, признаться, я польщена.  Дыхание Рейстлина участилось от осознания, что рука богини спускалась все ниже и ниже. Он был готов скулить и умолять, но вместо этого лишь зарычал как раненый зверь в ответ. От напряжения уже сводили все мышцы, а живот начинал болеть.  Такхизис лишь дразнила. Касалась, но не позволяла получить так сильно желаемую телом разрядку. — Вместе со мной ты станешь непобедимым, — шептала она Рейстлину на ухо. — Сможешь достичь таких высот, о которых другие не смеют мечтать. Будь моим, Рейстлин, и мы будем править миром.  Острыми длинными ногтями Такхизис провела по его оголенному животу, вызывая судорожный вздох сквозь плотно зажатые губы. Даже чистый и холодный разум начинал плыть от бесконечных ласк. Рейстлин сжал свои кулаки, больно впиваясь своими ногтями в ладони. Боль помогла отрезвиться, и маг с вызовом посмотрел на Такхизис, едва повернув голову:  — Никогда.  Руки, что так нежно ласкали его везде, блуждали по телу и дарили волны возбуждения, разрезали кожу, словно лезвием меча. Рейстлин вскрикнул от боли в руках богини.  — Ты ещё не знаешь, от чего отказываешься, — Такхизис толкнула его, и маг упал на бок возле ее ног.  Напряжение не исчезло, а наоборот тело заныло с новой силой. Но Рейстлин уже не обращал на это внимания. Сквозь боль, он поднимался, не желая так просто проигрывать.  Снова он бессилен! Валялся в ногах и утопал в ласках вместо того, чтобы взять ситуацию в свои руки! Всего лишь человек… И если бы не его человеческое тело!  — Ты никому не нужен, мой мальчик, — Такхизис наблюдала за ним исподлобья. Ее тёмные волосы, которые струились по стройным и сильным плечами, окутывали ее фигуру, как шелковые одежды. — Твой братец с тобой только из-за жалости. Вот ваши пути разошлись и где же он теперь? Бросил тебя при первой же возможности. А мне, Рейстлин, ты нужен будешь всегда.  Она протянула ему руку. Ее черты резко исказились, становясь ещё более острыми. Вместо прозрачной темной ткани на теле богини красовались чёрные доспехи. На голове сияла такая же чёрная корона.  — Будь рядом со мной.  Теперь от Такхизис исходило ещё больше силы и власти, чем до этого. Рейстлин, незаметно для себя, сам потянулся навстречу. Но лишь тихий голос Карамона, который говорил ему, что останется с ним до конца, остановил его в последний момент. Маг так и застыл с протянутой рукой в ответ. До касания оставались считанные секунды.  — Нет, — прошептал он, одергивая руку как от огня. — Свое могущество я получу сам и без твоей подачки! От тебя мне ничего не нужно! Прочь!  Рейстлина обдало таким сильным гневом, что он приобрёл физическую оболочку и ударил ею наотмашь.  Пришёл в себя маг все в той же комнате на постоялом дворе. Над камином тихо закипал котелок, в котором все ещё варились травы. Рейстлин будто бы просто задремал на пару минут и вынырнул из сна обратно. Несколько секунд он не понимал, что происходило, а потом осознание накрыло его с ног до головы. С яростным криком, который сотряс не только комнату, но и весь постоялый двор, Рейстлин опрокинул стол и несколько стульев.  Пелена гнева застилала ему глаза, а с пальцев грозились сорваться фиолетовые молнии, испепеляя все на своём пути. Рейстлину потребовалось огромное усилие, чтобы успокоиться.  — Проклятие! — прошептал он, задыхаясь от кашля, накрывавшего его почти сразу после пробуждения. — Да кем она возомнила себя! Я никогда не буду плясать под чью-то дудку!  Кашель разрывал слабые лёгкие и уже становился утробным. Рейстлин не обращал на это внимания. Как назло, его разум во всех красках подкидывал недавно увиденный сон. Где он оказался бессильным, изнывающим от желания… — Будь прокляты эти боги, — вместо шепота у него вырвалось только шипение, — как вы смеете насмехаться над нами?!  Да, он человек. И пока это так, какую мощь он не получил бы, этого факта ничего не изменит. Как бы Рейстлин не хотел признавать, но Такхизис оказалась права. Человеческий век полон слабости и желаний, которые они не в силах отринуть.  Должен же быть способ избавиться от этого? Тогда действительно ничто не будет иметь над ним власти. И боги перестанут смеяться над ним. Нужно только найти этот способ…  Тогда Рейстлин всем докажет, что не просто чёрный маг, а самый могущественный из ныне живущих. От его имени будут трепетать остальные… Как же хорошо это звучало.  А если, боги для этого и отправили его в Истар? Чтобы здесь он смог обрести свое могущество. А Такхизис всего лишь указала ему на слабости своим излюбленным способом.  Что бы это ни было, Рейстлин свое получит по праву!