Путешественница Звёздочка и силы хаоса 2

— Куда? — вырвалось у меня, когда я поняла, что летящий олень больше не снижается, а начинает снова набирать высоту, хотя я уже могла рассмотреть лица братьев и даже, несмотря на шум ветра, слышала, как Соня меня зовёт. — Судьба ждёт… — непонятно ответил Снежик, резво скача по воздуху над толпой гоблинов и каких-то монстров, преграждающих проход Сонику и его семье в горы.       Среди героев я заметила две тёмных фигуры и с удивлением узнала в них Селестину и Тутытама. Но гадать, как они вообще сюда попали, времени не было, потому что среди группы злодеев тоже был кое-кто новенький или старенький, если судить по округлым формам. Насыщенно зелёный цвет, такой однотонный, словно его выкрасили зелёнкой вместе с одеждой, и длинные тонкие рога серьёзно сбивали с толку, да ещё и полетевшая в нашу сторону широкая цепь отвлекла на себя внимание.       Снежик мощно лягнулся задними копытами и отбил громадный крюк, которым заканчивалась цепь. Меня в этот же момент качнуло вперёд и пришлось упереться руками в мощную белую шею, чтобы не уткнуться в неё носом, поэтому когда я обернулась назад, предводитель зеленушек уже ловил свой крюк так, словно всю жизнь упражнялся в этом. И это действительно Эггман? Может, Крампус всё-таки просто маскируется под него? — Но куда?.. — восстановив удобное положение, я снова поправила колющую лоб шапку и потерянно посмотрела назад, на медленно отдаляющихся друзей и врагов. — Астра? — взволнованно воскликнул Тэйлз, рванув за мной, но Соник успел ухватить его за ногу. — Держите их! Не дайте преследовать Астру! — в это время Соня призывала братьев остановить зелёных злодеев, тоже устремившихся к горе, видимо за Снежиком в погоню.       Тут же зазвучали клавишные и барабаны, воздух мелко завибрировал. — Это же Царь Леса, — расслышала я, как синий успокаивает лиса, — с ним она в безопасности. — Ты уверен? — хоть и не стал преследовать, но всё равно беспокоился двухвостый. — Астра! — снова окликнула меня Соня, но только сейчас я поняла, что её голос, зовущий с самого приближения к горе, раздаётся не позади.       Она звала меня откуда-то сверху, с гор. Растерянно я посмотрела на малиновое удаляющееся пятно ежихи и поводила ушами, прислушиваясь. Соня явно не смотрела на меня и вообще была слишком занята командной игрой музыки со своей семьёй. — Астра! — снова раздался далёкий протяжный голос, и теперь я была уверена что это вовсе не Соня.       Это моя мама! Точно её голос! — Что происходит?! — забыв о вежливости, потребовала я объяснения у единственного, кто мог знать. — Это же… моя мама… Ты слышал голос? — Он взывает только к тебе, — ответил олень, продолжая двигаться к вершине горы.       Внизу бугрились засыпанные снегом деревья, копыта создавали в небе светящиеся цветные пятна, а ветер дул в лицо, пробираясь под свитер в тщетной попытке меня заморозить. — Астра… — снова прозвучал голос уже немного громче, и в этот раз он принадлежал не моей маме…       Это был мой собственный голос!       Прям как Тина говорила… Это то самое золотое озеро, что она видела при перемещении? Но зачем оно меня зовёт? Недовольно, что я не начала ещё тренировать свои способности, Хаос Контроль, после той встречи с Озером в Мёртвом Мире? — Но нам ведь надо… помочь Сонику и остальным… Надо же… остановить Крампуса… — попыталась я неуклюже оттянуть встречу с силой, перенёсшей меня в этот мир. — Возможно, только ты и сможешь вернуть его в семью, — ответил Снежик.       Да что такое?! Он что, специально отвечает так, чтобы ничего нельзя было понять?! — Что значит «вернуть»?! В какую семью?! — спрашивала я. — Вы знаете, кто такой этот Крампус? — Тот, кого на самом деле звали Крампусом, свирепствовал ещё во времена моей молодости. Но с тех пор прошло слишком много времени, он века провёл в заточении, и когда с ним встретился Айс, от него остался только озлобленный сгусток тёмной магии. — Кто такой Айс? — тут же спросила я, уже переставая понимать, слышит ли меня олень или говорит сам с собой. — Когда-то, когда правители этого острова ещё не звались Санта Клаусами, Айс был младшим братом в семье, но хотел, как и король, приносить детям праздник… — говорил Снежик, а у меня перед глазами вдруг всё затмил свет.       Он не слепил, а словно переносил куда-то. Из света проступила снежная равнина, на ней неподалёку вытянулась оленья упряжки с санями, а перед ними, эмоционально жестикулируя, стояли два ежа, может лет на пять старше Соника. — Ты не смеешь! Не смеешь вести себя как вздумается! Это мой долг, как правителя, нести праздник! О чём ты только думал, Айс, крадя сани именно в этот день! — кричал тёмно-синий ёж, толкая зелёного руками в грудь. — Ты опозорил нашу семью! Теперь все думают, что мы творим что вздумается, что на нас нельзя положиться!.. Безалаберный недотёпа!..       Окрас говорившего отливал фиолетовым, от чего казался индиговым, а насыщенно-синие глаза сверкали от гнева. Помимо красного костюма у него на голове блестела золотая корона, надетая прямо на красную шапку-колпачок с белой меховой окантовкой, как у меня. — А как ты смеешь кричать на меня?! — возмущался зелёный ёж в красной жилетке с белым меховым воротником, пихая собрата в ответ. — Ты хоть себя слышишь, Фрост? Я такой же сын нашего отца, как и ты! И я имею такое же право продолжать его дело!       На всё это я смотрела как бы со стороны, находилась там, но при этом чувствовала своё тело, сидящее на Снежике. Это было будоражаще и приятно. Ощущение очень напоминало тот случай, когда Критэр погрузил меня в свои воспоминания, только слияния ни с чьим разумом не было. — Как?! — рявкнул индиговый, когда ежи, толкнув друг друга, отшатнулись и теперь, как злые звери, столкнувшиеся на пересечении своих территорий, смотрели друг на друга, расправив плечи и нарочито гневно дыша. — Красть реликвии?! Портить праздник?! Это же главный день нашего острова! — Портить?! Да я в одиночку доставил все подарки. И, в отличие от тебя, не устраивал из этого спектакль! — возмущался зелёный, которого, похоже, звали Айс. В его голосе звучала презрительная насмешка. — Какой спектакль?! — снова возмутился индиговый ёж по имени Фрост. — Так ты называешь главное действо нашего народа, смысл наших упорных трудов, радость, ради которой мы работаем целый год?.. — Значит, вот зачем ты трудишься? — с горьким сарказмом усмехнулся зелёный, глядя на собрата с какой-то презрительной жалостью в изумрудных глазах, очень напоминающих мне Соника. — Чтобы сидеть на празднике в центре стола и слушать, как все тобой восхищаются? По-твоему это то, что завещал нам отец?!       Вместо ответа Фрост резким ударом впечатал свой кулак в персиковую щёку зелёного ежа. От силы удара Айс отшатнулся и, схватившись рукой за место удара, упал задом в снег. — Не смей тыкать мне отцом! — глядя сверху вниз на своего брата, почти рычал синий ёж.       С его губ слетали капли слюны, синие глаза казались совсем тёмными от ярости, и я готова была увидеть, как он снова кидается на Айса, чтобы убить. Вместо этого Фрост смачно плюнул в ноги брата и забрался в сани. Олени в упряжке зафыркали и затоптались на месте, предчувствуя предстоящее движение. — Раз тебе плевать на ценности нашего дома, вот и не приходи. Чтоб больше я тебя не видел! — прикрикнул индиговый ёж, усевшись в сани и берясь за поводья. — В моём королевстве не место тем, кто не желает мне подчиняться.       Мне захотелось крикнуть: «Я же твой брат!», словно я всё-таки слилась с его разумом, но поднявший на ноги Айс только бросил с раздражением: — Да пошёл ты!       Фрост щёлкнул поводьями, красные сани поднялись над землёй и стало хорошо видно, что их дно снаружи выкрашено чёрным. — Домой, Рудольф! — крикнул он и ещё раз щёлкнул поводьями.       А я вместе с Айсом пронаблюдала, как упряжка оленей поднимается, отталкиваясь копытами от воздуха, оставляя в нём следы из северного сияния. И за всё время Фрост так и не обернулся на своего брата…       Виденье помутилось снова, сменившись мягким белым светом. — Айс чувствовал себя отвергнутым, потерянным… — зазвучал голос Снежика. — Зимний праздник, который был для него символом семьи, казался ему осквернённым самой семьёй, дом потерян…       Перед моим внутренним взором стало темно, мир завертелся, и я поняла, что снова падаю в яму. Под машинально сжавшимися руками ощутилась мощная шея Лесного Царя, и наваждение отступило. Стало ясно, что это только виденье, где Айс падает в ту самую яму.       Он корчился и стонал от боли, держась за свою окровавленную ногу. У меня в желудке будто что-то шевельнулось, когда я рассмотрела его открытый перелом. Из окровавленной шерсти торчал обломок кости, тошнотворно напоминающий кости из говядины или свинины… Понятное дело, что все кости чем-то похожи, но эта схожесть, увиденная своими глазами, вызывала во мне отвратительные мурашки. — Это… та яма… — пробормотала я сквозь частое сглатывание, которым пыталась побороть тошноту. — Решив уйти из родного города, Айс провалился в темницу Крампуса, такую древнюю, что от неё осталась одна яма, — прозвучал голос Снежика, и образ перед моим взором сменился на того же ежа, в том же месте, но явно позже, потому что его раненая нога теперь была перевязана, а сам парень смотрел вверх и наверняка видел тот же жалкий клочок ночного неба сквозь узкий лаз, что и я недавно. — Там, вдали от семьи и всего, что любил, он мог ощутить себя по-настоящему брошенным… Можно ли винить его в слабости перед древним злом?.. — после слов оленя я увидела, как Айс оборачивается в тёмный угол пещеры, и там вспыхивают два зелёных глаза, а затем всё стало тёмным. — В старом мире, когда планета ещё звалась Земля, Крампус и Санта Клаус вели вечные войны за души детей. Теперь от Крампуса остался лишь сгусток энергии, озлобленный, всё ещё жаждущий отмщения. И Айс нашёл в нём своё отражение. И именно Айс, назвавшись Крампусом, нарёк своего брата Санта Клаусом. Праздники Рождества и Нового Года затерялись в веках, но вместе с уцелевшими людьми воспоминания о них сохранились. Традиции Рождества на удивление сильно понравились подданным Фроста и они быстро привыкли звать его Санта Клаусом.       Пока Снежик договаривал, я увидела Айса, стоящего на вершине заснеженного холма, поросшего лесом. Его глаза были полностью чёрны, а иглы покрывал капюшон шубы грязно-бордового цвета. Ёж опирался на деревянный посох и проводил хмурым взглядом пролетающие по небу сани, которые звенели колокольчиками. Рядом на земле шевелился большой коричневый мешок, словно кто-то отчаянно пытался выбраться наружу. — Ого! — вырвалось у меня поражённо, когда виденья, наконец, полностью отступили, и оказалось, что я, не видя, пялюсь вперёд, вылупив глаза на встречу холодному ветру.       Наверняка бы они замёрзли и превратились в два ледяных шарика у меня в глазницах, если бы Снежик не забрал мой холод.       Моргнув, я поняла, что мы уже снижаемся, если можно так сказать, находясь на высоте горной вершины. Олень мягко скакнул на снег, который аппетитно захрустел у него под ногами. — Вставай, — сказал Снежик, и я послушно спустилась в снег, провалившись в него по колено.       Поправив колющую лоб шапку, я удивлённо посмотрела на копыта Лесного Царя — следы от них глубиной были едва ли в пять сантиметров. Он казался таким большим, великим, но как будто весил, как пёрышко.       Чуть отступив от меня, Снежик встал на задние копыта и мощно обрушил передние в снег. Гора как будто задрожала под ногами, откуда-то из неё донёсся тонкий звон. — А на Соника и остальных не сойдёт лавина? — испуганно спросила я, глядя вниз, на заснеженные склоны. — Ни снег, ни лёд не навредят тем, кто находится под моим покровительством, — ответил олень, и мне действительно стало спокойней.       Если уж он может забрать холод из кого-то, то наверняка и уберечь мобианцев внизу от лавины ему под силу.       А гора продолжала звенеть, скрипеть и трещать. Прямо у меня на глазах покрытая льдом скала разверзлась, открывая проход в пещеру. — Астра… — тут же донеслось оттуда, словно пещера выдохнула моим голосом. — Ступай, — поторопил Снежик. — Возьми Посох Времени. И встреть свою судьбу.