Асгардский гальд (новый перевод)

— И что? — не понял генерал Тюр, пожав плечами. — Инеистые великаны умрут, почему это должно нас волновать? Проблема решена, насколько я могу судить. — Нет, генерал. Боюсь, что все совсем не так просто. — Локи смерил всех сидящих задумчивым взглядом. — Проблема в том, что мы говорим не просто о гибели целого народа, что само по себе сомнительная идея. Вспомните Свартальфхейм. Гибель свартальфар так или иначе сказалась на всех других мирах. Но сама планета, ее ядро, остались живы и равновесие не было нарушено. Возможно даже, что ещё через несколько поколений этот Мир вновь станет обитаемым. В случае же гибели планеты, любой из девяти, гармония Иггдрасиля будет нарушена безвозвратно. Все Девять планет жизненно важны для равновесия Мирового Древа. — Извините, но не является ли это преувеличением? — спросил лорд Од. — Всё таки есть большая разница между опасностью для магического ядра одного Мира — как вы его назвали — и утверждением, что судьба самого Иггдрасиля висит на волоске. — Вовсе нет. Девять планет представляют собой систему, где каждый элемент взаимосвязан со всеми остальными. — возразил дядя Вили. — Уничтожение любого из элементов грозит гибелью всей системе. — И с каких это пор у планет есть магические ядра? — задался вопросом генерал Тюр. — А если у Йотунхейма якобы оно есть, то наверняка оно должно быть и у Асгарда, а я никогда о таком не слышал. — Вы слышали о нём, генерал, и не раз, — ответил Локи. — Просто мы называем его иначе, поскольку ядро Асгарда не связано с таким артефактом, как Ларец Древних Зим. — И как же мы его называем? — Сила Одина. Это заявление определенно вызвало реакцию у всех присутствующих, и Локи внезапно задумался, не разозлится ли его отец на него за то, что он это раскрыл. Но как он мог знать о том, кто из Совета что-то знает, а кто нет? Учитывая, насколько скрытным был Один во всем этом, даже со своими собственными сыновьями. Или он был таким только с ним? А Тор уже знал обо всем этом? От этой мысли вновь заныло в груди. Локи даже не нужно было видеть, чтобы понять, что его ядро получило новую рану. — И поверьте мне, когда я говорю, что силу царю даёт сам Асгард. — закончил Локи, глядя на советников тяжёлым взглядом. Один может злиться на него сколько угодно, но это будет потом. Сейчас Локи была нужна поддержка этих асов. Он просто отказывался позволить дисгармонии внутри Иггдрасиля увеличиваться из-за бездействия или невежества. — Хорошо, мы теперь знаем, что магическое ядро у планет точно есть. — подвел итог лорд Од. — Но можем ли мы быть уверены, что Ларец действительно связан с ядром Йотунхейма? Или что отсутствие Ларца плохо влияет на магическое ядро Йотунхейма? У нас нет никаких доказательств того, что вся эта ситуация пагубно воздействует на Мировое Древо. — Это не совсем так, — заявил лорд Рагнвальд. — С тех пор, как несколько столетий назад, мы впервые начали подозревать, чем на самом деле может быть Ларец Древних Зим, Один попросил нас попытаться следить за состоянием Иггдрасиля. Это было для Локи такой же неожиданной новостью, как и для большинства членов Высшего Совета. И он задался вопросом, почему Один скрывал это даже от своих приближенных? Действительно ли Один просто хотел быть уверенным, прежде чем действовать? Или его действиями руководила гордыня человека, не желающего признавать свою ошибку перед всеми? — Каким образом вы это делали? — с любопытством спросил Локи. — Мы не нашли ни одного способа, который дал бы нам однозначные ответы, — признался дядя Ве. –Поэтому нам оставалось только судить по косвенным признакам. Например, с помощью Хеймдалля. Оказалось, что, кроме прочего, он способен видеть вспышки сияния самого Мирового Древа. Эти проблески редки и ограничены по масштабу, но это наша единственная возможность непосредственно наблюдать за самим Иггдрасилем. — Конечно, он и это может видеть, — пробормотал лорд Адальгрим с возмущением. Локи чуть не улыбнулся, услышав явную зависть в голосе мужчины. Для него не было секретом, что многие завидуют способностям Хеймдалля. Видеть и слышать так многое… Это действительно впечатляло бы Локи, если бы он сам не мог значительно больше. Например, ходить по ветвям Мирового Древа, слушая его музыку и мгновенно перемещаться по ним в другие миры. Это была ещё более уникальная способность, чем просто видеть отблески сияния Иггдрасиля. Но конечно он не собирался никому рассказывать об этом. Ведь это было лишь одним из многих его умений, которые он давно держал при себе, не рассказывая о них даже родителям, решив, что пусть лучше окружающие недооценивают его. — Что он смог увидеть? — спросил генерал Тюр с ноткой интереса в голосе. Это было одно из тех, неимоверно раздражающих Локи, противоречий в жителях Асгарда. Сейд они не одобряли, а людей им владеющих презирали. Но если заходила речь о магии, которую творил Всеотец или о проявлениях Иггдрасиля, то отношение асов сразу менялось, все становились на редкость почтительными или даже восторженными. Колдовство на поле боя они считали проявлением трусости, но при этом применение таких артефактов, как Мьёлльнир или Гунгнир, почему-то не рассматривали так же. Наоборот принимали это с благоговением. И Локи никогда не мог понять почему асы так реагируют. — На самом деле Хеймдалль с трудом подбирал слова, чтобы объяснить нам свои наблюдения, но он сказал, что иногда видит то, что он назвал аномалиями в… энергии Иггдрасиля, — ответил дядя Вили. — Некое спорадическое нарушение в отблесках. — И похоже его слова подтверждают мой собственный опыт в изучении порталов, — предположил Локи. Он решил, что всё же стоит проявить для окружающих часть своих способностей, чтобы убедить их в своей правоте. — Дело в том, что рядом с открытыми червоточинами я слышу особую, ни на что не похожую музыку. И благодаря этому так легко их нахожу. — Музыку? — переспросил лорд Рагнвальд, нахмурившись. — Да, она эфемерная и я бы даже сказал потусторонняя, но её невозможно спутать с чем-то другим. Боюсь её слишком сложно описать тому, кто её не слышал. — И ты слышишь в ней нарушения? — осторожно прошептал дядя Ве, округлив глаза в изумлении и всем телом склоняясь к Локи. — Я бы назвал это скорее дисгармонией, которая пронизывает душу и вызывает сильное чувство тревоги в глубине сознания. — постарался объяснить Локи. — И когда я обнаружил портал в Хранилище, это чувство было сильнее, чем когда-либо прежде. Конечно его заявление не было правдой в полной мере, он знал, что то, что он ощутил в Хранилище объяснялось его собственными травмами. Но он считал это допустимым преувеличением. Ему было необходимо чтобы эти асы насторожились и поверили, что Иггдрасиль и все Миры в опасности. Он хотел, чтобы эта вся эта ситуация разрешилась как можно скорее, поскольку она заставляла его чувствовать себя почти физически больным, и он просто не мог представить, как Один мог смотреть на это по-другому. — Какие еще исследования вы проводили? — спросил лорд Адальгрим, обращаясь к принцу Ве. — Мы наблюдали за одним из порталов здесь на Асгарде. Один знал о нём и рассказал нам. — ответил дядя Ве. — Мы собрали группу сейдконур, которые пытались засечь колебания энергии, исходящие из него. Локи очень постарался не показать, как его задели слова дяди. И как больно запекло в груди от нового подтверждения того, что отец ему не доверял и не ценил, раз его даже не позвали в эту исследовательскую группу. Да, он никогда не рассказывал ни одному из своих родителей, насколько он искусен в использовании порталов, а тем более о том, что он может их создавать. Но о том, что он является одним из сильнейших сейдмадов было широко известно во всех Девяти Мирах, не говоря уже об Асгарде. Ярость ядовитой волной поднималась в душе молодого короля и он схватился за свой амулет, чтобы сдержать её. — Есть какие-то успехи? — Сложно сказать однозначно. Единственное, что ведьмы установили более менее точно, это то что из портала в мир непрерывно течет энергия и её ток практически постоянный. Но иногда они улавливали колебания, которые описывали как рябь на воде, появляющуюся спонтанно, без какой бы то ни было системы. И они в один голос говорили, что если в моменты появления этой ряби, кто-то из них находился в медитации, настроенный на энергию портала, то он чувствовал необъяснимую тревогу. Это совпадает с тем, что описал король Локи. И со временем, кажется, становится все хуже. Когда мы только начинали, помех было гораздо меньше и они были более кратковременными. Теперь они случаются чаще, и стали продолжительнее и сильнее. — закончил рассказ дядя Вили. — Однако это все еще не доказывает, что это как-то связано с изъятием Ларца из Йотунхейма, — возразил генерал Тюр. — Я не уверен, что мы можем позволить себе рисковать, — возразил лорд Рагнвальд. — А я не думаю, что мы можем позволить себе рисковать, возвращая его. — Генерал ударил кулаком по столу и сурово сдвинул брови. Локи вздохнул и ущипнул себя за переносицу, заставляя себя отпустить амулет. Он не только не должен требовать утешения от своей старшей версии по каждому пустяку, но и не мог рисковать тем, что Лофт проявится здесь, думая, что ему требуется руководство или совет. — И это, кажется, основное препятствие, которое мешает нам решить эту проблему. — озвучил Локи. — Прав ли я, думая, что эта двойственность — причина того, что отец никогда не делал шагов, к тому чтобы вернуть Ларец, несмотря на все ваши изыскания? — Именно так, Ваше Величество, — подтвердил лорд Рагнвальд. — Идея того, чтобы вернуть королю Лафею его величайшее оружие и возможность покинуть Йотунхейм, всегда являлась непреодолимым препятствием для нас. — Вот и все, значит разговор окончен, — удовлетворенно заявил генерал Тюр. — Нет, не окончен, — парировал Локи, послав мужчине мрачный взгляд. — Вы же не думаете, что сейчас самое подходящее время вернуть Ларец йотунам? — воскликнул генерал Тюр. — После того, как Лафей объявил нам войну, и у него появилось еще больше поводов, чем прежде, чтобы обратить его магию против нас! — Лафей в любом случае не согласится вернуться к тому, что было. Мир не принес ему ничего, кроме медленного угасания его народа и королевства. Это заявление, казалось, шокировало остальных членов Совета, но Локи посчитал его не более чем правдой, возможно, сформулированной и выраженной более прямолинейно, чем раньше, но тем не менее правдой. — Это правда, что Йотунхейм не оправился от войны, как Ванахейм, — медленно признал лорд Од, прежде чем постучать по договорам перед собой. — И если сравнить эти Договоры, то становится понятно, почему. — Йотуны ненавидят нас и небольшие послабления примут, как подачку. Это только увеличит их ненависть — настаивал генерал Тюр. — Да, но мы должны придумать что-то приемлемое для нас, что снизит накал агрессии между Асгардом и Йотунхеймом. — сказал лорд Рагнвальд. — Ради благополучия всех Девяти Миров. — Однажды Лафей придёт в отчаянье настолько, что сочтет любой исход приемлемым, каким бы неприятным или опасным он ни был, лишь бы вернуть Ларец Древних Зим. Потому что без Ларца его народ ждёт только смерть — добавил дядя Вили. — Если он уже не дошёл до этого, — пробормотал дядя Ве. — Нет, — возразил Локи. — Первой реакцией короля Лафея было отпустить нас с миром. Позволить Тору передумать и просто уйти. Он изменил свое решение только после начала битвы. Если бы он уже отчаялся, как вы опасаетесь, то он бы не колеблясь, в полной мере использовал бы предоставленную ему ситуацию. — Например? — не понял лорд Адальгрим. — У него в руках были и наследник Асгарда, и второй принц, окружённые и почти без охраны. — ответил генерал Тюр, а Локи склонил голову вперед, выражая свое согласие. — Он мог убить их или попытаться захватить в плен, чтобы заставить Одина обменять Ларец на заложников. Это был неприятный, но очень правдоподобный сценарий, и Локи содрогнулся, представив, что могло бы произойти, если бы Лафей выбрал этот путь. Какова была бы реакция его родного отца, если бы правда о наследии Локи раскрылась? Учитывая, насколько редки были ивиджа, он сразу понял бы кто Локи такой, даже если предположить, что то что он читал, о родственных линиях йотунов, было неправдой. Одна мысль, что у него буквально на коже написано кто его отец, вызвала в нем такое отвращение и ненависть, что Локи еле сдержался чтобы не застонать от боли в груди. Казалось, будто его ядро разъедает кислота. И Локи вновь схватился за амулет ища успокоения у Лофта. Перед глазами всё плыло, а в ушах нарастал гул и только с помощью совместной поддержки своего двойника и Асгард, ему удалось сосредоточиться на происходящем. — Значит, пока ещё, Лафей на что-то надеется и не дошёл до идеи просто погибнуть в бою, захватив с собой как можно больше врагов, — заявил дядя Ве. Генерал Тюр фыркнул. — Он только что объявил войну Асгарду, будучи гораздо слабее, чем был в прошлый раз. — Мы тоже не так сильны, как раньше, — ответил дядя Вили. Глаза Локи слегка сузились при этих словах. Он хорошо понял, что дядя имел в виду нечто большее, чем их военный потенциал. Но это было правдой, поскольку Тор был в изгнании после своей неудавшейся коронации и катастрофы на Йотунхейме, а Один впал в магический Сон. И это основательно подрывало тот образ силы и власти, который Асгард обычно стремился показать другим мирам. — После того, что случилось, король Лафей показался бы слабым, если бы не объявил войну, — сказал Локи. — Мы также не знаем, на сколько прочна его власть внутри страны. — Да, его старший сын и наследник приближается к совершеннолетию, — согласился лорд Адальгрим. — Вполне возможно, что если Лафей покажет слабость, то вскоре столкнется с требованием уступить трон принцу Хельблинди. Так же возможно, что среди знати йотнар существуют другие, совершенно отдельные фракции, борющиеся за власть. — Мы также должны рассмотреть возможность того, что король Лафей воспользовался шансом объявить войну с сильной позиции, по провокационной проблеме, просто в надежде вернуть нас за стол переговоров, — добавил лорд Рагнвальд. — Возможно он сделал это в надежде получить Ларец в новом мирном договоре. Это была бы рискованная авантюра со стороны Лафея, но не полностью выходящая за рамки возможного, даже если бы Локи посчитал это маловероятным. Его родной отец не казался таким уж расчетливым или рациональным, когда противостоял Одину, но Локи должен был признать, что он недостаточно хорошо знал этого йотуна, чтобы быть в состоянии дать действительно точную оценку его действий. И он не мог бы сделать это беспристрастно, даже если бы захотел. — Тогда мы даём ему именно то, что он хочет, — буркнул генерал Тюр. — Кого волнует наша личная неприязнь, если это может спасти Иггдрасиль? — резко ответил дядя Ве. — Возможно, мы смотрим на ситуацию неправильно, — вмешался Локи. — Наша самая большая дилемма заключается в том, что возвращение Ларца не только позволит Йотунхейму восстановить равновесие и магическое ядро, но и предоставит королю Лафею доступ к великому оружию, которое мы не хотим ему давать. — Да, — нахмурился лорд Адальгрим, наклонив голову и сбросив длинные светлые волосы на одно плечо. — А если нам попытаться найти способ ограничить возможности Ларца? — предложил Локи. — Даже если такие способы и есть, то для нас они недоступны, — ответил лорд Рагнвальд. — Ларец Древних Зим может использовать только йотун. Это встроенный механизм безопасности, чтобы никто не мог использовать его против Йотунхейма. Этой информации Локи в книгах не находил, и теперь не мог не задаться вопросом, возможно, именно поэтому Один забрал его? Хотел иметь питомца йотуна, который мог бы управлять Ларцом по его приказу. Локи почувствовал, что его затошнило от этой мысли и он яростно отбросил её. Он не хотел об этом думать сейчас. — Чистокровный или достаточно полукровки? — спросил Локи, вновь сосредотачиваясь на разговоре. — Простите, Ваше Величество? — Нужно ли обязательно быть чистокровным йотуном, чтобы использовать Ларец? — Я… — Лорд Рагнвальд нахмурился. — Я не знаю, мы раньше об этом не думали. Конечно, нет. Один, вероятно, был слишком занят попытками дистанцироваться от наследия своей матери. — Нам следует разобраться с этим вопросом, — твердо заявил Локи. — Дядя Вили, дядя Ве, вы согласитесь провести эксперимент? На лице его старшего дяди промелькнуло мимолетное выражение паники, которое доставило Локи вспышку злорадного удовольствия. Очевидно, прошло много времени с тех пор, как кто-то так прямо говорил о своем наследии йотунов. Теперь вопрос был в том, клюнет ли кто-нибудь из них на приманку? — Конечно, Локи, — первым пришел в себя дядя Ве. — Однако, я не совсем уверен, что мы сможем управлять им, даже если Ларец отреагирует на нас. Идеально. — Я тоже попробую вместе с вами, — предложил Локи, слегка пожав плечами. — Вряд ли у меня что-то получится… — В тебе йотунской крови ещё меньше, чем в нас, но ты сильный сейдмад, эксперимент провести действительно стоит, — услужливо закончил за него дядя Вили. Локи склонил голову вперед, как будто в знак согласия, а про себя улыбнулся. Они предоставили ему идеальное прикрытие, которое Локи может использовать, если ему удастся заставить Ларец Древних Зим подчиниться своей воле. А также ему дали возможность наблюдать за всеми остальными членами Высшего Совета, пока обсуждалось его наследие. Ни один из них не выглядел подозрительным. Видимо они действительно не знали, что сказанное было неправдой. Похоже даже дяди Вили и Ве не были в курсе, что он приемный. На мгновение Локи задумался, как они объяснили, отсутствие видимых признаков беременности у Фригг до его предполагаемого рождения. Хотя это можно было легко списать на меру безопасности, принятую для защиты беременной королевы во время войны. Иллюзии были одной из известных сильных сторон его матери, в конце концов, и он хорошо перенял это от нее. — Если Ларец Древних Зим ответит кому-то из вас, то это откроет нам еще одну альтернативу, — задумчиво начал генерал Тюр. — Вместо того, чтобы вернуть его на совсем, мы могли бы предложить вернуть его на какое-то время или приносить время от времени для исправления магического ядра Йотунхейма по мере необходимости, при этом никогда не выпуская его из наших рук. Предложение удивило Локи, не потому, что оно ему понравилось, а потому, что оно было признаком того, что генерал был готов пойти на компромисс, а не упрямо цепляться за свою идею войны по старинке. Видимо, Локи провел слишком много времени с Тором, который часто сопротивлялся любым идеям, кроме своих собственных. Возможно Тюр не был настолько твердолобым, как он о нём думал. Хотя он видел, что то что генерал предлагает никогда не сработает, поскольку это всё ещё оставит Йотунхейм под гнетом Асгарда, что со временем только усилит ненависть йотнар. Кроме того, если ущерб магическому ядру планеты уже был достаточным, чтобы повлиять на сам Иггдрасиль, то его вряд ли можно будет так легко исправить. Да и обеспечить безопасность хранителя Ларца, во время посещения Йотунхейма, было бы слишком сложно. Но сам факт того, что Тюр готов к компромиссам, очень порадовал молодого короля. Так что, нет, Локи не считал эту идею жизнеспособной самой по себе, но она определенно была тем, что поможет ему начать переговоры. Он конечно не собирался просто пойти и отдать Ларец. Сначала он предложит йотунам возобновить межпланетную торговлю и дипломатические отношения. Вопрос с Ларцом Лафей поднимет сам, и Локи вернёт его, но только на своих условиях. Локи встретился взглядом с лордом Адальгримом и тот выглядел весьма заинтересованным. Конечно его старый наставник думает сейчас о том же, что и он сам. — Конечно, это будет зависеть от того, кто сможет им воспользоваться, — обеспокоенно спросил дядя Ве. — Если это будет только Локи, то мы вряд ли можем ожидать, что он отправится в Йотунхейм, особенно пока он все еще регент. Генерал Тюр нахмурился, явно недовольный этой мыслью. — У нас есть ещё кто-то из магов с йотунским наследием? — Нам нужно будет проверить архивы, — заявил лорд Рагнвальд. — Большинство из тех, кто связан кровью с Йотунхеймом, пытались скрыть это после войны. Локи устоял перед соблазном фыркнуть. Он не завидовал ни одному магу, с йотунским наследием, которого бы они нашли, поскольку если они были из его поколения, то, вероятно, они совершенно не знали об этом аспекте своего происхождения. А старые сейдмады либо хорошо скрывались, либо давно ушли из Асгарда. Локи также совсем не прельщала мысль о том, чтобы позволить чужаку приблизиться к Ларцу Древних Зим, хотя ему пришлось бы позволить это, чтобы сохранить свой секрет. — Хорошо. А пока нам нужно отправить посланника в Йотунхейм, — заявил Локи. — Возможно, потребуется некоторое время, чтобы убедить короля Лафея сесть за стол переговоров, но само наличие этого предложения может помочь остановить военные действия и выиграть нам немного времени, чтобы мы могли подготовиться к сражению. — Как насчет Альвхейма и Ванахейма, Ваше Величество? — спросил лорд Адальгрим. — А что с ними? — Не следует ли нам связаться с ними и предупредить их о ситуации? Официально, я имею в виду? — Это, вероятно, было бы хорошей идеей, — согласился лорд Рагнвальд, когда Локи посмотрел на него. — Это покажет им, что мы не скрываем ситуацию, и даст нам возможность убедиться, что наша версия событий будет услышана. А так же это было бы жестом уважения к нашим союзникам. — Что же… Хорошо, пожалуйста, проследите, чтобы послания были им отправлены. — приказал Локи. — Ещё я попросил леди Дагрун собрать отдельно все наши книги и документы по Йотунхейму, если кому-то из вас потребуется что-то уточнить. — Мы официально объявим, что находимся в состоянии войны? — спросил генерал Тюр. — Да, информация уже распространилась, и мы ничего не выиграем, отрицая ее, — ответил Локи, зная, что утаивание военного положения от населения, в данный момент, будет выглядеть трусостью. — Знание этого также облегчит нашу подготовку. — Существуют определенные протоколы безопасности, которые вступают в действие, когда мы официально находимся в состоянии войны. Локи понимающе улыбнулся. — Генерал-лейтенант Ингвар уже внедрил некоторые из них, — заявил он, указывая на рассредоточенную в зале королевскую гвардию. — И я и отец всё это время находимся под усиленной охраной. — А королева? — Она почти всё время проводит у постели отца. И когда удаляется от него, то, я уверен, так же соблюдает все требуемые от нее меры безопасности. Фригг, казалось, никогда не беспокоили подобные меры, которые были необходимы в разное время в прошлом. Локи помнил о том, как он восхищался ее невозмутимым выражением лица, в ситуациях, когда любая другая женщина была бы раздражена из-за толпы стражников, неотступно следующих за ней. — Хорошо, — с удовлетворением заявил генерал Тюр, безошибочно встретившись взглядом с генерал-лейтенантом Ингваром. Локи задумался, как долго эти двое мужчин знали друг друга. Должность главы личной гвардии короля была второй после должности генерала армии, поэтому Ингвар был не только грозным воином, в чем Локи имел достаточно возможностей убедиться на тренировочной арене, но и тем, кому генерал Тюр безоговорочно доверял, поскольку из всех своих людей он выбрал именно его, чтобы хранить жизни короля и членов королевской семьи. — Тебе также придется снова принять на себя охрану, принц Вили, — продолжил генерал Тюр. — Я? Что? Почему… О… — пробормотал дядя Вили. Локи моргнул, когда внезапно осознал, что из-за всего что произошло, первый брат Одина снова официально стал наследником престола. Только теперь Вили был наследником Локи, а не Одина, как это было до рождения Тора. На самом деле, сейчас на Хлидскьяльве должен был быть Вили, поскольку он был связан с Одином по крови, но его приемный отец решил включить приёмного сына в линию наследования, и Локи не собирался сообщать им правду. — Да, конечно, я просто не подумал об этом, — ответил дядя Вили, качая головой. — А как же Тор? — спросил дядя Ве. –Он в безопасности? — Только Хеймдалль и я знаем его точное местонахождение, — сказал Локи. — Все остальные знают только, что он в Мидгарде, а смертных теперь миллиарды, так что найти его там будет очень не просто. — Миллиарды? — повторил ошеломленный лорд Одр. — Серьёзно? Локи просто кивнул, хорошо понимая его недоверие. — На данный момент я считаю, что анонимность будет его лучшей защитой. Однако я позабочусь о том, чтобы Хеймдалль знал, что за ним нужно внимательно следить, и сообщать мне, если что-то покажется неладным. — Я позабочусь о том, чтобы наготове были люди, если они понадобятся, — пообещал генерал Тюр. У Локи была мысль попросить, чтобы Биврёст охраняли дополнительные люди в целях безопасности, но затем он отбросил эту идею. Он не хотел, чтобы что-то мешало леди Сиф и Троице Воинов совершить измену. Как только они это сделают, он сможет позаботиться о них раз и навсегда. Он не может позволить им оставаться на свободе и активно плести против него заговоры. Не говоря уже о Хеймдалле. Локи подавил желание нахмуриться, почувствовав на себе взгляд привратника. Сейчас он был не таким давящим, как раньше, и Локи чуть не рассмеялся, когда понял, что Хеймдалль пытается быть осторожным, чтобы избежать обнаружения. В глубине своего сознания Локи почувствовал, что Асгард тоже находит неуклюжие попытки привратника забавными. После стольких лет уверенности в том, что он может смотреть куда угодно, Хеймдалль явно не умел быть незаметным. Но Локи решил позволить ему думать, что у него всё получается. Последнее, что ему было нужно, это чтобы Хеймдалль проявил креативность по отношению к нему сейчас. Нельзя позволить привратнику избежать расставленной ловушки. — Хорошо, — сказал Локи. — Есть ли у нас еще что-то, что нам нужно обсудить? — Прямо сейчас нет, Ваше Величество, — ответил лорд Од, а остальные только согласно покачали головами. Как только встреча закончилась, лорд Адальгрим извинился и ушел, чтобы начать составить послания для Альвхейма, Ванахейма и, что самое важное, для Йотунхейма. Хотя Локи и испытывал сильное искушение самому составить послание для йотунов, он знал, что должен оставить это своему старому наставнику. У этого аса было не только гораздо больше опыта в целом, но и опыта взаимодействия с Йотунхеймом в частности. Кроме того, у Локи были более важные дела. — Дядя Вили, дядя Ве, — сказал Локи, обращаясь к ним, когда генерал Тюр поднялся на ноги и отошел к генерал-лейтенанту Ингвару. — У вас будет время взглянуть на Ларец Древних Зим сегодня днем? — Да, конечно, — ответил дядя Ве через мгновение. — Сейчас мы отправимся разбирать прошения в Суде Принцев, но во второй половине дня вернёмся, чтобы хотя бы попробовать эксперимент с Ларцом. — Поскольку Тюр, скорее всего, заставит меня снова остаться в Идавёлле, у меня будет много свободного времени, — добавил дядя Вили с некоторой обидой. Реакция принца Вили понравилась Локи, поскольку она означала, что его приемный дядя с гораздо меньшей вероятностью предаст его, раз уж этот ас так явно не хотел возвращаться к роли наследного принца. Кроме того, недовольство тем, что его свободу так явно ограничивают, было чувством, которое Локи легко понимал. Особенно сейчас. — Спасибо, — сказал Локи и попрощался с обоими принцами. — Король Локи, — сказал один из эйнхериев, почтительно выступив вперед, когда его дяди ушли. — Леди Боргунна ждет снаружи. — Пропустите ее, — ответил Локи, вставая, чтобы встретить ее. — Ваше величество, — приветствовала его леди Боргунна, склоняясь и прижимая кулак правой руки к сердцу. — Вы хотели меня видеть? — Да, леди Боргунна, — ответил Локи. — Расскажите, есть ли какие-либо проблемы в Идавёлле, о которых мне нужно знать? Может быть что-то, чем занимался отец и не успел закончить? — Ничего такого, насколько мне известно, — ответила леди Боргунна. — В настоящее время все происходит как обычно. — Хорошо. Безопасность во дворце и в городе будет усилена, поскольку мы официально находимся в состоянии войны с Йотунхеймом, поэтому вам нужно будет принять это во внимание и проследить чтобы это не слишком сильно повлияло на работу ваших подчиненных. К ее чести, леди Боргунна едва моргнула, услышав его заявление. — Конечно, Ваше Величество. — Кроме того, я не знаю, успел ли отец передать свои соболезнования семьям двух эйнхериев, убитых во время вторжения йотунов в Хранилище? — спросил Локи. Он уловил едва заметное изменение позы генерал-лейтенанта Ингвара, которое указывало на то, что он привлек внимание мужчины. Это, вероятно, означало, что генерал Тюр также услышал его вопрос, хотя пожилой мужчина не показывал никаких внешних признаков этого. — Э-э, нет, мой сеньор, — ответила леди Боргунна, на мгновение смутившись. — Тогда, пожалуйста, передайте им мои соболезнования, — заявил Локи, немного поколебавшись, прежде чем продолжить. — И сообщите им, что их сыновья будут похороны за счёт королевской казны, как герои погибшие при исполнении военного долга, а их семьи получат соответствующие выплаты и военные льготы. Желание сделать это было не совсем рациональным, но Локи чувствовал, что виноват в их смерти. Этого не было в его плане. И если бы Эйнхерии придерживались своего обычного распорядка, то в момент вторжения их не должно было быть в Хранилище. Но вина всё равно была на нём. Поэтому Локи чувствовал необходимость хоть как-то эту вину смягчить. В конце концов даже это можно обернуть себе на пользу. Слава щедрого правителя может в будущем ему пригодиться. — Военные выплаты? , — повторила леди Боргунна, удивлённая. — Это вторжение заставило Тора отправиться в Йотунхейм, — объяснил Локи. — Отец надеялся предотвратить разрыв договора, но теперь, когда это уже произошло, я не вижу причин, почему бы не признать именно момент вторжения йотунов в Хранилище, началом войны. — Это очень великодушно, Ваше Величество, — пропел генерал Тюр, перестав притворятся, что не подслушивает разговор. — Я лично прослежу за исполнением вашего приказа. — А я сообщу об этом семьям погибших, — добавила леди Боргунна. — Хорошо. — кивнул Локи, собираясь уходить. — Ваше Величество, есть еще кое-что, о чем я осмелюсь вам напомнить. — Да? — Вам стоит сегодня пообедать или поужинать в Большом зале. Локи непонимающе нахмурился. Из-за чего леди Боргунна поспешила пояснить свои слова. — Большинство придворных ещё не видели вас, мой государь. Было бы очень хорошо, если бы у них появилась возможность выразить вам своё почтение в ближайшее время. Это был весомый довод, который Локи не учел. Он был так сосредоточен на войне, что совершенно забыл о том, что большинство еще не видели его королем. — Хорошо, я буду на ужине сегодня вечером в Большом зале, — решил Локи и обаятельно улыбнулся. — Спасибо за напоминание, леди.