Асгардский гальд (новый перевод)

Стук в дверь прервал его, по всей видимости, тщетные поиски, и Локи обессиленно откинулся на спинку стула, совершенно измотанный. — Войдите, — позволил он, тяжело вздохнув. — Доброе утро, Ваше Величество, — сказала Ливун, открывая дверь. Ее взгляд скользнул по столу, скрытому под ворохом книг и пергаментов и остановился на лице молодого короля. Судя по её резко сузившимся глазам и чуть поджатым губам, увиденное Ливун не понравилось. Локи заметив её реакцию на его внешний вид, едва не рассмеялся. Локи осознавал, что выглядит не лучшим образом, после бессонной ночи и всех потрясений, которые она ему принесла, но ему была приятна тревога и забота Ливун. Но рассмешило его не это. Ему было смешно от того, что не смотря на то, что он теперь король, он все равно не мог избежать выговора от своей служанки. Локи почему-то представил, что на его месте сидит отец, Ливун распекает короля с таким же строгим выражением лица, а Один встаёт и, глядя в пол, шаркает ножкой, как провинившийся школяр. Конечно это было только фантазией, но она подняла ему настроение. А то, что эту простую шутку оценила Асгард и сейчас он чувствовал её веселье, делало это всё ещё смешнее. Локи вдруг понял, что у него впервые в жизни есть возможность разделить свои шутки с кем-то, кто не поймёт их превратно, а посмеётся вместе с ним. И постарался в своих мыслях выразить ей благодарность за это и в ответ получил волну тепла, как будто его обнял кто-то очень большой. Локи так ушел в свои мысли, что даже почти забыл, что он тут не один. И когда встрепенулся и поднял взгляд на Ливун, то увидел, что она подняла в удивлении брови и смотрит на него с очень странным выражением, которое у него не получилось расшифровать. Он наконец осознал, что сидит глядя перед собой и улыбается. Локи смущённо кашлянул, прочищая горло и наконец ответил на приветствие своей служанки. — Доброе утро, Ливун. Уже время завтрака? — Еще рано, мой король, но я слышала, что у тебя прямо с утра заседание Высшего совета, и хотела убедиться, что ты успеешь поесть. Учитывая, что ты сегодня совсем не спал, тебе потребуется много сил. — Ливун хотела бы, чтобы её голос прозвучал неодобрительно, но после того, каким она увидела сегодня своего господина, растрёпанного, с темными кругами под глазами, но с легкой, мальчишеской улыбкой, она не стала добавлять тяжести к той ноше, что уже была на его плечах. Ей вдруг вспомнился тот юный принц, которого она увидела много лет назад, когда только поступила на службу в Идавёлль. Безукоризненно вежливый, он пытался выглядеть надменным и взрослым, но за этим фасадом скрывался неугомонный озорник. Тогда он чем-то очень понравился ей и Ливун решила, что хочет служить Локи и он заметил это и приблизил её к себе. Принц оказался сложным и противоречивым человеком. Гордец и упрямец, носящий множество масок, но при этом очень простой в общении с теми, кому доверял. Скрытный, но жаждущий внимания, любознательный и не терпящий однообразия, но при этом целеустремлённый и увлекающийся. Любящий свою семью и одновременно очень одинокий. Он часто не умел вовремя остановиться в своих проказах и поэтому многие при дворе опасались привлекать внимание его высочества, но Ливун видела, что жестокими его шутки становились, только когда были направлены на тех, кто обидел чем-то злопамятного принца. Для прочих же они были весьма невинными. А ещё он никогда не унижал, тех кто от него зависит и был весьма щедр. Поэтому Ливун ни разу не пожалела, что пошла на службу к принцу, которого прочие служанки боялись, как огня, и даже привязалась к нему. Локи благодарно кивнул и взмахом руки позволил слугам накрыть маленький столик у окна. Он покачал головой, прежде чем провести рукой по лицу. Конечно, его личная служанка знала его расписание на день и хотя она почти отчитывала его за то, что он не спал, он не сомневался, что она тоже не спала столько, сколько должна была, учитывая, как поздно она покинула его покои вчера вечером и как рано она должна была встать, чтобы получить информацию о его планах на сегодняшний день. Похоже, они оба будут лишены сна, пока Один не проснется. Ирония ситуации не ускользнула от него. Не дожидаясь, пока его позовут, Локи поднялся на ноги и потянулся разгоняя застоявшуюся от долгого сидения кровь. На маленьком столике его уже ждал омлет с овощами и мясом, свежий хлеб и сладкий йогурт с фруктами. Было облегчением увидеть один из своих обычных завтраков, а не ту изысканную еду, которую, наверняка, хотели приготовить на кухне. Что-то обыденное, прямо сейчас, было очень кстати, и он снова с благодарностью подумал о Ливун. Она была настоящим сокровищем, умная и преданная, и он не мог поверить, что никто другой, из его семьи, не утвердил ее как свою личную служанку, до него. Кувшин с соком джо-джопоставили рядом с ним, когда Локи сел, но чай не принесли. Вместо этого Ливун направилась к чайнику и шкатулке, которые она принесла в кабинет накануне. — Ванахеймский сбор, как обычно, мой сеньор? — спросила она его. Локи покачал головой. — Нет, не сегодня. Лучше Букет Королевы. Это был старый асгардский напиток, названный в честь королевы Ран, жены короля Бури. Говорят, она не могла начать день без чашки этого чая. Локи видел, что Ливун неодобрительно поджала губы, но без комментариев сделала, как он сказал. Она была недовольна тем, что ему нужен такой сильный тонизирующий напиток в столь ранний час, но он должен быть максимально собранным, как для заседания Высшего совета, так и для аудиенции с леди Сиф и Троицей Воинов. Если они действительно собирались совершить измену, то он хотел, чтобы эта конкретная встреча прошла как надо, чтобы у них не было возможности уклониться от наказания за свои преступления. Мысль о том, что они действительно сделают это и Тор потом обязательно встанет на их защиту, испортила Локи аппетит, но он заставил себя продолжать есть. Он уже не спал и не только находился под большим давлением, но и имел раздробленное магическое ядро и психику, он не мог позволить себе не есть. Так же как не мог позволить себе показать любую слабость. — Ваш чай, Ваше Величество, — сказала Ливунн, поставив перед ним чашку. — Желаете еще что-нибудь? — Нет, спасибо, Ливун, — ответил Локи. В ответ она склонила голову и отступила назад, чтобы встать рядом с другим слугой и двумя эйнхериями, которые вошли в кабинет вместе с ними. И почему-то в этот момент Локи почувствовал себя очень одиноким и против своей воли понял, что скучает по матери. Он всё ещё злился на неё за скрытую правду, но он также прекрасно помнил все те моменты, когда она была рядом с ним в детстве. Она учила его сейду и заботилась о нём. И если бы не забота об Одине, то она сейчас была бы здесь, чтобы поддержать его. Ведь она была той кто поддерживал его всегда. Она радовалась его успехам и вытирала его слезы, когда ему было больно, или утешала его после кошмара. Локи остановился, подумав, как часто ему в детстве снилось, что он один, потерян, на холоде. Холодок пробежал по его телу от смутных воспоминаний о тех ночных кошмарах. Были ли они основаны на воспоминаниях, которые у него остались с тех пор, как Лафей бросил его умирать в пустом холодном храме? Неужели это так сильно отпечаталось в сознании младенца? Но при этом она была той, кто лгала ему всю его жизнь. И это усложняло его чувства к Фригге, настолько, что он не мог сейчас с этим справиться. Поэтому Локи отбросил все эмоции, связанные с ней, в сторону. Сейчас у него не было времени разбираться с этим. Вместо этого он сосредоточился на планировании заседания Высшего Совета. Оставалось только надеяться, что они все вместе смогут придумать жизнеспособный план действий. Закончив с завтраком, Локи поднялся на ноги и вернулся к рабочему столу, чтобы свернуть нужные ему пергаменты и забрать Гунгнир. Когда он вышел в коридор, то с удивлением увидел генерал-лейтенанта Ингвара. Разве эйнхерии, не должны сменять друг друга на посту? Когда Локи вопросительно поднял бровь, глава королевской стражи неожиданно смутился, даже его скулы слегка порозовели. — Учитывая обстоятельства и тот факт, что нам пришлось разделить охрану между вами и Всеотцом, нам пришлось увеличить количество дежурств, — ответил мужчина на не заданный вопрос. Скорее всего так и было, но Локи подумал, что отчасти это было связано ещё и с тем, что генерал-лейтенант привык заботиться обо всём лично, не доверяя контроль кому-то ещё, и это чувство он вполне мог понять. Особенно учитывая ситуацию. — Хорошо, — кивнул Локи. — В Гладсхейм, Ваше Величество? — Да. Хотя было еще рано, коридоры были более оживленными, чем накануне вечером, поэтому их продвижение было отмечено людьми, останавливавшимися, чтобы прижать кулаки к груди и поклониться ему. Это был странный опыт для Локи, и он не знал, что думать об этом. Было приятно наконец получить признание, хоть оно и было не по тем причинам, по которым он бы этого желал. Все эти люди, слуги и дворяне, делали это только потому, что он был королем-регентом, а не из-за каких-то действий, которые он предпринял, или навыков, которыми он обладал. Все это было только из-за Хлидскьяльва и того факта, что он теперь восседал на нем. Из-за этих мыслей Локи почувствовал облегчение, когда они наконец достигли Гладсхейма и вошли в него. Эйнхерии осмотрели зал и заняли свои посты в нём. А Локи положил на стол, рядом со своим новым местом, пергаменты с записями, которые могли ему пригодиться на этом Совете. Фиксированное расположение мест в Совете означало, что оба кресла рядом с ним теперь будут свободны, его собственное и Тора, что давало ему иллюзию пространства. Поскольку Локи пришёл в Зал Совета первым, то воспользовался возможностью выйти на балкон, чтобы подышать свежим воздухом, пока соберутся остальные члены Совета. Он встал возле одной из золотых колонн, и легким движением сейда заставил свой плащ стать того же цвета что и колонна, из-за чего его стало немного сложнее заметить. Это была не идеальная маскировка, но она заставила его почувствовать себя немного лучше. Первыми прибыли его дяди Вили и Вё, что нисколько не удивило Локи. Они лучше всех понимали, в каком положении он сейчас находится, и он рассчитывал на их поддержку, даже если знал, что не стоит слишком на нее полагаться. Недавнее предательство тех, кого он считал своими родителями, было слишком свежо в его памяти. Остальные члены Совета вскоре так же вошли в Зал один за другим. Их лица были сосредоточенными, что подсказало Локи, что у него не возникнет никаких проблем с объяснением того, насколько серьезной была их ситуация в данный момент. — Кто-нибудь знает, что случилось? — спросил дядя Вили. — Я слышал слухи, но… — Отец вчера вечером потерял сознание и впал в магический Сон, — заявил Локи, позволив своему плащу вновь стать зеленым, и всматриваясь в лица своих советников, чтобы увидеть их реакцию на своё появление. — Король Локи, — приветствовал его лорд Рагнвальд, поклонившись. И остальные повторили это действие, подняв сжатые кулаки к сердцу. — С Одином все в порядке? — спросил дядя Вё, когда Локи двинулся к столу. — За ним ухаживают госпожа Эйр и королева Фригга, — объяснил Локи. — Он слишком долго откладывал свой Сон и поэтому неожиданно рухнул в него. Боюсь, что всё сложнее, чем обычно. — Как это случилось? — спросил дядя Вили, явно обеспокоенный. Циничная часть Локи не могла не задаться вопросом, было ли это из-за беспокойства о старшем брате или из-за того, что это навсегда посадит Локи на Хлидскьяльв. Никто из присутствующих, включая его самого, не ожидал, что именно он окажется на троне. Тем не менее, едва ли имело значение, почему его дядя был обеспокоен, поскольку предупреждение Лофта о том, что случилось с его временным близнецом, заставит Локи быть осторожнее во всех своих делах. Он не даст никому возможности предать его. — Мы с отцом были в Хранилище Артефактов, — пояснил Локи, подходя к обычному месту отца и прислоняя Гунгнир к специальному месту в столешнице, сделанному для того, чтобы держать копьё, когда король сядет за стол. — Мы спорили, когда это произошло и он упал. Не было смысла скрывать этот факт, поскольку Локи прекрасно знал, что эйнхерии, вероятно, слышали их повышенные голоса со своих постов. Если бы он не признался в этом открыто здесь и сейчас, это выглядело бы так, будто ему есть что скрывать, поскольку он знал, что возникнут вопросы о его восхождении на престол Хлидскьяльв. В конце концов, он не был наследником и наследным принцем. — Один силен и со временем справится, — уверенно заявил генерал Тюр. — Нам просто нужно сосредоточиться на том, чтобы все продолжало работать как надо, пока он не проснётся. Просто и прямолинейно, но Локи и не ожидал ничего другого от человека, отвечающего за вооруженные силы Асгарда. Высокий и темнокожий, он всегда был жестким, но справедливым руководителем, насколько знал Локи. Ну, за исключением того факта, что этот человек запретил использование сейда во многих учебных сценариях. Это было сделано под предлогом того, чтобы убедиться, что он может хорошо сражаться без своей магии, что он мог понять. Но это привело к тому, что другие стали считать использование сейда еще более аргом и бесчестным, чем раньше. Он также никогда не понимал, почему для других не было важно научиться сражаться с боевым сейдом, чтобы знать, что делать, если они столкнутся с ним. — Да, вы правы. — согласился Локи. — И говоря об этом, дядя Вили, дядя Вё, до тех пор, пока не проснется Отец или не вернется Тор, не могли бы вы, пожалуйста, вернуться к своим прежним обязанностям при Дворе, чтобы восполнить пробел, оставшийся там в настоящее время? Это было то, что пришло Локи в голову посреди ночи. С ним в качестве регента и изгнанием Тора не осталось никого, кто мог бы заниматься правонарушениями и спорами более низкого уровня, которые нужно было решать до того, как они перерастут в нечто большее, чтобы они не занимали время короля. Ведь у того была масса более сложных дел. Обычно люди Асгарда подавали свои споры на Суд принцев, а после вынесения приговора они могли подать апелляцию королю, если считали, что их рассудили не справедливо. Локи несколько раздражало, что только его решения попадали к Одину, даже несмотря на то, что происходило это редко. Не то чтобы это имело значение, поскольку Один не отменял ни одного его решения за последние десятилетия и лишь изредка вносил в них поправки, и даже тогда не всегда в пользу истца. — Суд принцев? — спросил дядя Вё, сбитый с толку. — Но Тор говорил несколько десятилетий назад, что он больше не проводится. Локи тяжело закрыл глаза и сжал пальцами переносицу. Он внезапно понял, почему его судебные заседания стали такими загруженными и длинными в последние несколько десятилетий. Если люди не ходят на суды Тора, тогда это обретало смысл. Он слышал несколько довольно тревожных слухов о решениях, принятых его братом, которые, как он надеялся, были скорее вымыслом, чем фактом, но, возможно, это не так. Если они было правдивы, то люди могли просто перестать подавать прошения Тору. Если он действительно упрощал многие вещи или отдавал предпочтение воинам или тем, у кого были более «благородные», по его мнению, профессии… Проклятье, неужели его брат совсем ни чему не научился, когда Отец отменил ряд его решений, когда он только заступил на эту должность. Жаль, что Локи не знал об этом раньше. Он мог бы предъявить это как доказательство не готовности Тора к правлению, во время разговора с Одином. — Ну, я не могу говорить за сессии Тора, — дипломатично начал Локи. — Но мои по-прежнему очень посещаемы, и эти жалобы нужно будет рассмотреть. — Тогда, конечно, мы это сделаем, — пообещал дядя Вё. Локи наклонил голову в сторону своих дядей, надеясь, что он не пожалеет об этом, поскольку они не исполняли эту конкретную роль на протяжении столетий, с тех пор как Один счел сначала Тора, а затем и его достаточно взрослыми, чтобы взять на себя эти обязанности. — Ваше Величество, простите, если это деликатная тема, — начал лорд Адальгрим. — Но можем ли мы узнать, что случилось с вашим братом? Об этом ходит много противоречивых слухов. — Да, мне говорили об этих слухах, — ответил Локи. — За его действия, включающие в себя преднамеренное неподчинение прямому приказу своего короля, привлечение вооруженных воинов в Йотунхейм и разжигание там военных действий после того, как король Лафей предложил ему мирно уйти, Отец лишил Тора его титулов, полномочий и долголетия и изгнал его в Мидгард. За его заявлением последовала мертвая тишина, советники застыли в шоке и недоверии. Так же на их лицах было понимание, что ситуация с Йотунхеймом сложилась даже более сложная, чем об этом можно было судить из слухов. — Навсегда? — наконец спросил генерал Тюр. — Я имею в виду изгнание. — Нет, — сказал Локи. — После того, как он изгнал Тора, отец зачаровал Мьёлльнир и послал его вслед за Тором в Мидгард. — Могу ли я спросить о том какие это были чары? — спросил дядя Ве. — Только достойный сможет поднять молот. — Значит, Тору нужно будет доказать, что он достоин, и тогда он сможет вернуть все свои титулы, силы и долголетие, — понял Лорд Рагнвальд. — Именно так, — подтвердил Локи. — Но, мы не можем знать, когда это случится. Сейчас Тор находится со смертными, которые нашли его после того, как он упал в Мидгард. Они считают его психически неуравновешенным. Возможно, Локи получил большее удовлетворение, сообщив об этом Верховному Совету, чем должен был. Но не так уж часто он имел возможность говорить правду о действиях своего брата и не хвалить его при этом, как будто Тор воплощение всего хорошего и справедливого в мире. И Локи позволил себе эту маленькую зловредную радость. В конце концов он никогда не прикидывался святым, в особенности перед самим собой. — Похоже, нам просто придется подождать, когда при… Тор вернется к нам, — сказал Лорд Од. Генерал Тюр только хотел открыть рот и что-то добавить, когда в зале раздалось громкое карканье, и Локи удивленно повернул голову, чтобы увидеть Хугина и Мунина, влетающих в Гладсхейм на больших черных крыльях. Они немного покружили под потолком, а потом сели на высокую спинку нового кресла Локи, где они почти всегда сидели, находясь в Гладсхейме с Верховным Советом. Локи почувствовал, как у него пересохло во рту. Вороны его отца сидели за его спиной и это было таким явным напоминанием легитимности его власти, что Локи даже немного разволновался. Он всё ещё не привык, что он действительно король, законный правитель Асгарда и подспудно всё время ощущал себя самозванцем. Хугин и Мунин были не обычными воронами, они были глазами и ушами Одина во всех Девяти Мирах. И то, что они были сейчас здесь, а не торчали у постели отца, было еще одним весомым признаком того, что его регентство было законным. Скорее всего это не будет иметь значения для леди Сиф и Воинов Идиотов или Хеймдалля, но это имело значение для других асгардцев, таких как Лорд Од или Генерал Тюр, которые тоже не очень были рады его правлению. А так же для самого Локи этот знак был важен. «Король Локи». Внезапный, неожиданный голос в его голове заставил Локи заметно вздрогнуть, прежде чем он повернулся направо. — Хугин? — тихо спросил он. «Да». Ворон склонил голову и испытующе смотрел ему в глаза. Локи всегда знал, что Один мог говорить с Хугином и Мунином напрямую, но сам он никогда этого не испытывал, хотя Мунин проводил иногда много времени, сидя у него на плече в детстве. «Новости о твоем восхождении на Хлидскьяльв распространяются по всем Девяти Мирам», — заявил Хугин. «Как и слухи о войне с Йотунхеймом». Локи поморщился от этого. — Есть какие-нибудь новости или слухи о заговорах среди недовольных таким положением дел? «Пока нет, но за тобой будут следить. Внимательно». Локи знал, что так и будет. Так же как и то, что если он покажет малейшую слабость, то враги растерзают его и Асгард на части в то же мгновение. — Слухи о том, что произошло, распространяются, — объяснил Локи членам Совета, когда он повернулся к столу и обнаружил, что все глаза обращены на него. — И как эти слухи воспринимают? — спросил генерал Тюр, немедленно насторожившись. — С осторожностью. Пока. Ему не нужно было говорить, как быстро все может измениться. Все присутствующие здесь, прекрасно знали об опасностях, с которыми они сейчас сталкиваются. — Итак, Йотунхейм, — продолжил Локи. — Я знаю, что об этом тоже ходят слухи, поэтому позвольте мне быть предельно ясным, если у Отца не было возможности поговорить с вами. Король Лафей объявил войну. Отец пытался отговорить его, но тот был полон решимости не отступать от этого решения. — А Йотунхейм вообще в состоянии сейчас вести войну? — спросил Лорд Од. — Или хотя бы выбраться со своей планеты? — Три ледяных великана вчера сумели проникнуть в Хранилище, — возразил генерал Тюр. — Очевидно, они могут выбраться из Йотунхейма. — Это правда? — Да. — Мы знаем как они это сделали? — спросил лорд Рагнвальд. — Нет. — Да, — сказал Локи, зная, что если он не объяснит хотя бы как, то на это будет потрачено слишком много времени. — Я нашел прямо в Хранилище открытый портал в Йотунхейм. — Портал? — спросил лорд Од. — Что это? — Червоточина в межмировом пространстве. Связь между двумя Мирами на ветвях Иггдрасиля, — объяснил дядя Вё. — Доподлинно не известно, могут ли они возникнуть только естественным путем или их можно открывать намеренно с помощью достаточно мощного сейдмада, но после открытия, любой разумный, кто знает их местоположение, может пройти через них. — И был один, ведущий прямо в Хранилище? — переспросил генерал Тюр. — Да, — подтвердил Локи. — Именно так они смогли обойти все наши внешние заслоны безопасности и обороны. — Значит, у нас есть открытая точка портала, которую могут использовать ледяные великаны, в самом сердце Асгарда? — Нет, я закрыл портал. — Ты умеешь это делать? — воскликнул дядя Вё, совсем не аристократично выпучив глаза. Локи всегда знал, что его дядя интересуется сейдом, и давно подозревал, что младший брат его отца тайно изучил его в достаточной степени, чтобы быть слабым практиком, но сам дядя никогда не подтверждал это открыто. И это привело к определенным трениям между ними, поскольку Локи считал это трусостью со стороны дяди Вё. Из-за того остракизма, которому подвергались в Асгарде сейдберенди, Локи в детстве мечтал иметь, кроме матери, ещё одного взрослого, который поддержал бы его в стремлении изучать сейд, но дядя отмалчивался и скрывал свои способности. И это ощутимо ранило маленького Локи. Пусть повзрослев он и отпустил свою обиду, но теплых отношений у него с дядей Вё не получилось. — Конечно, закрыть небольшой портал, особенно такой новый, легко, поскольку они являются аномалиями в структуре мира, — объяснил Локи, очень сильно преуменьшая свои умения, поскольку знал, что ни у кого из присутствующих нет знаний, не говоря уже о опыте, чтобы проверить его слова. — Иггдрасиль сам стремится закрыть себя от такого легкого вторжения, а я лишь помог ему. — Можете ли вы сказать, был ли он естественным или искусственно созданным, как предположил принц Ве? — спросил лорд Адальгрим. — Нет. Я не знаю, возможно ли это вообще понять, не говоря уже о том, как это сделать. Все порталы, с которыми я сталкивался, ощущались одинаково. — Их много? — встревоженно спросил генерал Тюр. — Несколько. В разные миры, — подтвердил Локи. — Но ни одного в пределах обороны Идавёлля, или достаточно близко, чтобы Хеймдалль не смог предупредить нас о вторжении через один из них. — Вы не можете просто закрыть их все? Ваше Величество? — Нет, большинство из них слишком большие или старые, чтобы я мог это сделать. Они, кажется, становятся более устойчивыми со временем. — Значит, этот, который использовали йотуны, был определенно новым, — заявил дядя Вили. — О, да, — подтвердил Локи, помедлив, прежде чем решить дать им немного больше информации. — Я могу довольно легко обнаружить открытые порталы, и в последний раз, когда я был в Хранилище перед коронацией, его там не было. — И вероятность того, что один из них просто откроется там сейчас, крайне мала, — добавил лорд Рагнвальд. — Значит, это было преднамеренное нападение. — Король Лафей не примет этого аргумента, — предупредил Локи. — Он давал Тору возможность уйти, когда мы столкнулись с ним в Йотунхейме. Он даже сказал, что Тор мальчишка, который не понимает цены войны, в отличие от него. — Это просто слова, — отмахнулся генерал Тюр. — Слова, которые будут иметь вес, — возразил лорд Адальгрим. — У нас нет доказательств, что нападение на хранилище было чем-то иным, кроме действий независимой фракции, действующей без позволения короля. — Это то, что подозревал и отец, — сказал им Локи. — Он был готов мирно урегулировать этот вопрос, заявив, что те, кто атаковал, уже мертвы. — Знаем ли мы, сколько йотунов погибло в… инциденте в Йотунхейме? — Не уверен, — ответил Локи, хорошо заметив, как они обходили его участие в нападении. В настоящее время им было выгодно, что он присутствовал, но Локи хотел бы знать, что они об этом думают. Считали ли они его таким же виновным во всем этом, как и Тора, или это было расценено как поддержка им своего брата и наследного принца, как и ожидалось от младшего брата и второго принца? — по моей приблизительной оценке, около трёхсот. — Триста? — повторил дядя Вили в изумлении. Локи пожал плечами. — Йотунов вокруг нас было очень много, и Тор использовал Мьёлльнир, чтобы разбить лед. Многие не успели уйти вовремя и утонули, провалившись под него. — Это нехорошо для нас, — решительно заявил лорд Рагнвальд. — Какое это имеет значение? Если Лафей хочет войны, мы можем дать ему войну, — возразил генерал Тюр. — У них нет шансов против наших сил. Локи сдержал свой первоначальный ответ на пламенные слова генерала. Он легко мог вспомнить слова своего отца, после одной встречи, много веков назад. Один заявил, что Тюр во время войны был феноменальным генералом, но, как и многие такие люди, часто не понимал ценности дипломатии и что война должна быть последним средством для хороших королей. Это был урок, который Тору еще предстояло усвоить, и он содрогнулся, думая о том, во что его брат и Тюр могли бы втянуть Асгард, если бы действовали заодно. — Каковы наши силы на данный момент, генерал? — спросил Локи. — Если ситуация выйдет за рамки дипломатических решений, то что мы сможем предпринять? Мы не воевали уже более тысячелетия. — У нас постоянная армия из восьми легионов, и я мог бы увеличить ее в три раза, если бы мы мобилизовали всех, кто был обучен, — начал генерал Тюр. — Проблема будет в вооружении и доспехах для них всех. Мы пренебрегали этими областями с финансированием последние несколько столетий и нам потребуется больше, чем просто то, что наши собственные кузнецы могли бы произвести в сжатые сроки. Знакомое негодование по поводу того, как было распределено финансирование, лежало в основе этих слов, но Локи предпочел проигнорировать его, обратив свое внимание вместо лорда Адальгрима. — Нам может потребоваться отправить делегацию в Нидавеллир, причём в сжатые сроки, чтобы подать запрос на то, чего мы не можем произвести сами, — сказал Локи. — Как считаете, они возьмутся за срочный заказ? — О, да. Причём с радостью, — хмыкнул с усмешкой лорд Адальгрим. — Но если слух о грозящей нам войне уже распространился там, нам придется за это изрядно заплатить. Конечно, они заплатят. Доккальфар были ориентированы только на прибыль, и Локи хорошо знал это по собственному опыту. — Хорошо, я хочу, чтобы вы выбрали кого-то, кто возглавит переговоры с ними, — приказал Локи. — Генерал Тюр, пожалуйста, посчитайте, что нам потребуется сразу, если не удастся решить всё переговорами, а что может подождать и быть закуплено позже, в ходе эскалации войны. — Вы не собираетесь решать конфликт силой сразу, — ответил генерал Тюр. — Нет, полномасштабная война — это то чего я бы хотел вообще избежать. — У нас может не остаться другого выбора, мой король. — Если так случится, то мы будем готовы, но пока у нас есть другие рычаги давления на Йотунхейм. — Ты имеешь в виду Ларец Древних Зим. По одному тону голоса генерала Локи понял, что Тюр думает об этой идее, но он проигнорировал это. Сейчас у него не было времени ввязываться в мелкие споры или силовые игры. Кроме того, за столетия, проведенные за этим столом, он видел, как Один и Тюр ругались друг с другом, так что это не было проявлением неуважения, направленным исключительно на него. — Среди прочего, — спокойно сказал Локи. — Наш первоначальный договор с королём Лафеем не предусматривал никакой торговли или дипломатических отношений. Мы можем предложить йотнар смягчить условия. — Но мы победили их в войне! — Как и Ванахейм. Но наш договор с ванами намного мягче — Мы можем посмотреть оба договора? — спросил лорд Од. Локи вытащил два свитка из принесенных им пергаментов и передал их советникам. — Что бы мы не предложили, король Лафей будет настаивать только на Ларце, — предупредил лорд Рагнвальд и помедлил, прежде чем продолжить. — И, возможно, он будет прав. — Нет, ни в коем случае! — прогремел генерал Тюр, поднимаясь на ноги. — Мы не можем вернуть им их величайшее оружие и возможность покидать Йотунхейм по своему желанию. Это все равно, что пригласить их атаковать нас. Мы просто не можем этого допустить! — Ларец — это больше, чем оружие и средство передвижения, — спокойно ответил лорд Рагнвальд, явно привыкший к более вспыльчивому нраву генерала Тюра. — Да, — согласился Локи. — Он сердце Йотунхейма. Судя по удивлению в глазах обоих его дядей и лорда Рагнвальда, это была не общеизвестная информация. Остальные трое советников недоуменно смотрели на их переглядывания и явно не понимали о чём речь. И это заставило Локи немного расслабиться. Не только от него скрывали правду о Ларце Древних Зим и Йотунхейме. Видимо Один не поделился этими знаниями со всем своим Высшим Советом, только с тремя самыми приближёнными асами. Интересно. Это ещё раз подтвердило подозрение Локи, что Всеотец не знал истинной ценности Ларца Древней Зимы для Йотунхейма, пока не забрал его. — Ты знаешь?! — полузадушенно прошипел дядя Вили. — Да, дядя. Из-за положения в котором мы сейчас находимся, я постарался узнать все возможное о Йотунхейме как можно скорее. Ты ведь знаешь, что я всегда ответственно подхожу к изучению нового, так чему удивляешься? Локи очень рано понял, что информация, вот, что на самом деле имеет ценность и даёт власть. И именно для доступа к такого рода сведениям, он всегда хотел попасть в личную библиотеку короля. Кстати об этом… Локи вдруг вспомнил, что есть одна книга, которая может больше рассказать о Ларце и про которую он совсем забыл. Книга о природном сейде йотнар, которую он сразу спрятал в своем пространственном кармане, чтобы не потерять её, когда Один проснётся. И которую упустил из виду, когда искал сведения о Ларце. Как глупо. Видимо он действительно переутомился. Конечно он не мог достать ее прямо сейчас, как бы ему этого не хотелось, но позже он обязательно её прочтёт от корки до корки. — Локи… только не говори мне, что ты не спал всю ночь, проводя исследование. — Мы официально находимся в состоянии войны, нет времени спать. — Ваше Величество, я не понимаю о чем вы все говорите. — сказал лорд Од, глубоко и недовольно нахмурившись. — Ларец Древних Зим — это гораздо больше, чем просто оружие или средство межпланетного транспорта, — начал лорд Рагнвальд. — Ты уже это говорил, — нахмурился генерал Тюр, садясь обратно. — С тех пор понятнее не стало. — Как сказал король Локи, Ларец называют сердцем Йотунхейма не просто так. Это гораздо больше, чем просто красивый титул. Намного больше. — То есть? — потребовал пояснений лорд Адальгрим. — Из того, что мы смогли выяснить, этот артефакт неразрывно связан с магическим ядром Йотунхейма, и без него ядро мира становится настолько нерегулируемым, что по сути разрушается, — объяснил дядя Ве. — Это означает, что если Ларец будет находиться вдали от Йотунхейма достаточно долго, то баланс сил на планете будет нарушен и мир погибнет. — И что? — не понял генерал Тюр, пожав плечами. — Инеистые великаны умрут, почему это должно нас волновать? Проблема решена, насколько я могу судить.