Асгардский гальд (новый перевод)

      Локи совершенно потерял счёт времени. Его захватило чувство единения с Асгард. Их сейд плотно переплёлся, и это дало ему полный доступ к энергии, которую большинство считало силой Одина. Но разум и чувства остались абсолютно независимыми, что Локи весьма радовало. Ему не хотелось даже думать о том, что произошло бы с ним в случае разрыва этой связи, если бы слияние было более полным. Сейчас он ощущал эмоции Асгард, но легко отличал их от своих. Она, как и до установления связи, видела его мысли и отвечала на них вспышками видений.       Теперь она даже больше, чем раньше, своими эмоциями и реакциями напоминала ему маленькую сейдкону. Казалось, что в Сердце Мира живет чистая и искренняя душа юной волшебницы. Такие ассоциации безмерно веселили Асгард, и по их связи то и дело пробегали серебряные искры её смеха, проходя по разуму мага лёгкой щекоткой.       Когда Один проснётся, Локи придётся вернуть Гунгнир отцу. Но волшебное копьё, хотя и очень важно для формирования связи, совершенно не нужно для её поддержания. Таким образом, отдав Гунгнир, Локи не потерял бы свою связь с Асгардом, но он сильно сомневался, что ему позволят сохранить её, когда он уже не будет королём.       Он пытался спросить об этом саму Асгард, но всё, что получил от неё в ответ, — это взрыв эмоций, который не удавалось трактовать иначе, чем как каприз ребёнка, топающего ногами и отказывающегося отдать любимую игрушку. И хотя такая реакция была весьма приятна для его эго, всё же она несла в себе слишком мало конструктивной информации.       После первоначального подавляющего ощущения и прилива силы, затопившего всё его существо, когда Асгард почти набросился на него, Локи с огромным облегчением обнаружил, что связь укрепилась на задворках его разума и теперь тихонько мурлыкала там, свернувшись теплым комочком. Она заполнила собой пустоту, которая, казалось, всегда была там, и вовсе не ощущалась навязчивой или давящей, как он опасался, учитывая ошеломляющее количество силы, которое она приносила с собой.       Несмотря на то, что Локи ощутил невероятное увеличение магической силы Лофта, он все еще был ошеломлен огромным количеством сырого сейда, который теперь находился в его ядре и кружился вокруг него, просто ожидая команды подчиниться его воле.       Как и ожидалось, Асгард помог стабилизировать его трескающееся ядро, но, к сожалению, не исцелил поврежденные и сломанные участки. Они остались столь же израненными, как и раньше, что ослабляло его и продолжало причинять боль.       Ранее магический резерв Локи выглядел как треснутый сосуд, из которого, несмотря на все усилия по его наполнению, энергия убывала быстрее, чем восполнялась. В настоящее время он по-прежнему страдал от ран, и магия его ядра продолжала плохо поддаваться контролю, утекая сквозь образовавшиеся трещины и постепенно углубляя их. Но скорость и объем наполнения резерва увеличились в десятки раз. Поэтому у него теперь была возможность колдовать в полную силу и даже больше, чем раньше.       Если не обращать внимания на эти травмы, то можно было заметить, что к изначальным цветам его ядра теперь добавились пронизывающие его фиолетовые нити с серебряными искрами. Изумрудный с золотом, бирюзовый со льдом и фиолетовый с серебром очень красиво смотрелись вместе и дополняли друг друга.       Как заснеженный хвойный лес в лучах закатного солнца. Но, несмотря на красоту, зимняя тема получившейся картины заставила Локи на мгновение почувствовать себя неуютно. Каждый взгляд на эти цвета напоминал магу, кто он такой: чужак в родном доме, чудовище под маской аса.       Отсутствие малейшей реакции со стороны Асгард на цвета магии ледяных великанов в сердцевине его ядра, когда они соединились и нити её силы соприкоснулись со льдом, немного успокоило его. Судя по всему, для неё не представляло проблемы то, что он был ледяным великаном и при этом занимал её трон. Локи по-прежнему не мог понять, почему Асгард нисколько не беспокоит тот факт, что она теперь фактически оказалась в руках монстра.       В ответ на его размышления в сознании Локи промелькнули несколько видений с Одином. С каждым новым образом отец становился всё моложе, пока в конце концов видения не зафиксировались на образе маленького мальчика. Губы Локи непроизвольно дрогнули при взгляде на юного Одина. Он никогда не признался бы в этом вслух, но необходимо отметить, что Всеотец в детстве был поистине очаровательным ребенком. Локи начал задумываться, почему Асгард представляет ему это воспоминание, когда мальчик в видении, оставив свою игру, обернулся к кому-то, и широкая улыбка осветила его лицо. В одну секунду ребенок вскочил на ноги и бросился прямо в объятия… ледяной великанши.       Локи мог только смотреть в шоке, как его приемного отца подхватила на руки очень высокая синекожая женщина с крававо-красными глазами. Она крепко обняла его и прижала к своей груди, а ребенок счастливо засмеялся.       Что это было? Кто это был?       Сцена исчезла, но её сменили другие видения с той же ледяной великаншей (хотя в некоторых сценах её раньше пышная грудь казалась странно плоской); в них она ходила по Асгарду и общалась с асами, мирно сидела в саду в окружении юных Одина и его братьев Вили и Вё, и, наконец, стояла в Валаскьяльве под руку с королём Бором.       Именно на этой последней сцене Локи наконец-то понял, кого показывала ему Асгард. Это Бёстла! Жена Бора, мать Одина и королева Асгарда.       Бёстла была ледяной великаншей?       Откровение было столь ошеломляющим, что заставило Локи на несколько мгновений усомниться в своей адекватности. Как он мог этого не знать? Он читал о ней! Его бабушка, мать отца, умерла, когда Один был еще ребенком. В хрониках писалось о том, какая она была мудрой и доброй, но ни разу не упоминалось, что она была ледяной великаншей! Как такое возможно?! И сам Один, как и его братья, никогда не говорили об этом при нём. Почему?!       Локи казалось, что его голова готова закипеть от такого когнитивного диссонанса. Почему это не стало общеизвестным? Неужели из-за войны? Неужели это так сильно изменило то, что асы думали и знали о йотунах?       Существует ли вероятность, что до начала войны ледяные великаны не воспринимались как настоящие монстры, какими их представляют в Асгарде сейчас?       Локи осознал, что одна лишь мысль об этом приводит его в замешательство. Его всегда интересовали различия между реальностью и тем, как события сохраняются в человеческой памяти. И мысль о том, что одна (даже если и затянувшаяся и кровопролитная) война могла кардинально изменить восприятие асами ледяных великанов, представляла собой интересный аспект с психологической точки зрения. Вместе с тем, его невероятно раздражало осознание того, что если бы его воспитание происходило раньше, возможно, он не испытывал бы такой глубокой ненависти к себе, как в настоящее время. Или что он не находился бы в неведении относительно того, что сам Один был наполовину ледяным великаном.       Эта информация частично объясняла, почему Один мог чувствовать себя обязанным принять брошенного ребенка, когда Всеотец впервые обнаружил его в Йотунхейме, понял Локи. Она также заставила его задуматься, осознавал ли его отец, насколько сильно личность Бёстлы была стерта из истории. Судя по всему, Один действительно был искренне удивлён некоторыми из его высказываний во время их ссоры в Хранилище. Так, по крайней мере, выглядела ситуация с учетом новых данных. Вот почему Асгард не боялась его. Она просто не считала ледяных великанов монстрами, а законный царь сам был полукровкой-йотуном.       Это соображение явно понравилось Асгард, поскольку Локи чувствовал теплое одобрение, исходящее от их связи. Он сосредоточился на этом на мгновение, позволяя себе успокоиться. За последние часы он уже пережил столько потрясений, сколько, наверное, не испытывал за всю свою прошлую жизнь. И теперь он чувствовал себя опустошенным, более не способным на сильные эмоции.       Усталость свинцом разлилась в его теле и разуме. Но отдыхать ещё не было времени. Во-первых, у него было запланировано несколько дел. Во-вторых, хоть он и чувствовал себя истощённым ментально, знал, что уснуть не сможет. Ему нужно отвлечься, иначе голова просто взорвётся.       Он усилием воли направил своё внимание на изучение их связи с Асгардом, исследуя её своими новыми силами. Локи испытывал удовольствие от того, что он видел. Ему нравилось ощущение контроля над колоссальной силой, а также то, что нити, связывающие его с ядром Асгард, были одновременно гибкими и прочными. Такая связь, в отличие от жесткой, но хрупкой, будет весьма сложно разорвать без его согласия.       Постепенно Локи позволил себе вернуться в своё тело, давая своему сейду свободно течь вокруг. Он стремился заполнить окружающее пространство, заново исследуя обстановку с учетом своих новых возможностей. Это было значительно проще, чем обычно. Энергия, которую он извлекал из ядра мира, проявлялась удивительным образом, словно предугадывая его намерения и стремясь к нему. Локи улыбнулся и в своих мыслях выразил благодарность Асгард за силу, которую она ему предоставила. В ответ она окутала его теплотой.       Как только Локи пришёл в себя, он сразу ощутил, что внимание Хеймдалля сосредоточено на нём. Не задумываясь о том, что делает, Локи повернул голову и посмотрел на стража Биврёста сквозь расстояние и преграды между ними. Тот вздрогнул, как от удара током, и раскрыл глаза в изумлении. Сейдмаду понравилось видеть, как страж ворот понимает, что Локи тоже может его видеть. Их взгляды встретились и застыли: зеленые смотрели испытующе, с вызовом, в шокированные золотые. Это длилось, казалось, целую вечность, но на самом деле всего лишь мгновение, прежде чем Хеймдалль смиренно опустил взгляд, прошептав:       — Мой король.       Локи слегка нахмурился, заметив, насколько это отличается от проявлений верности, которые он ранее получил от других, приняв Гунгнир. Лофт оказался прав: он не может доверять Хеймдаллю. Таким образом, стражу отведена новая роль в спектакле Трикстера. Ему предстоит собственноручно вырыть свою могилу, а Локи лишь слегка подтолкнёт его в этом направлении.       — У меня более чем достаточно эйнхериев, привратник, — с высокомерием произнес Локи, бросая вызов. — Твоё внимание здесь неуместно. Не следует упускать из виду происходящее в окружающем мире.       — Я всего лишь проверял вашу безопасность, Ваше Величество, — ответил Хеймдалль, вновь склонив голову. — Но я не посмел бы пренебречь другими своими обязанностями.       Локи просто отвернулся вместо ответа, позволяя Хеймдаллю истолковать это так, как ему заблагорассудится. Учитывая, что он уже знал о предательской натуре привратника, Локи хотел как можно скорее отстранить его от должности, хотя это ставило его перед дилеммой: что делать с Биврёстом и теми асгардцами, которые сейчас находятся в других мирах. Он не мог действовать, забыв о безопасности своих подданных, в угоду собственным желаниям. Безусловно, должна существовать решение данной проблемы, поскольку вся система межпространственного путешествия Асгарда не могла зависеть исключительно от одного человека. По крайней мере, необходимо наличие альтернативных способов перемещения для тех, кто не способен перемещаться по ветвям Иггдрасиля. Строители Биврёста не могли не учесть этот аспект. Локи, без сомнений, найдет выход из сложившейся ситуации.       Тем не менее, реакция Хеймдалля вызвала у Локи удовлетворение, поскольку она свидетельствовала о том, что тот не был в курсе возможности Локи обнаруживать взгляд привратника до получения силы короля. Таким образом, когда он вновь обретет статус принца и потеряет связь с Асгард, это может оказаться полезным, если Один решит восстановить Хеймдалля на посту стража. Однако Локи надеялся, что отец не примет такого решения, так как это не первый случай, когда привратник не справлялся со своими обязанностями. Если бы тот был более ответственным, они никогда не смогли бы отправиться в Йотунхейм без разрешения короля.       Убедившись, что Хеймдалль направил свой взор в другую сторону, Локи встал и направился в свою гардеробную. Он начал искать наряд, который соответствовал бы важному событию — выходу короля из покоев. В Идавёлле уже наступил поздний вечер, почти ночь, и коридоры, скорее всего, были полупустыми, но всё же он хотел выглядеть соответствующим образом, учитывая своё новое положение.       Появление в той же одежде, в которой он присутствовал на неудавшейся коронации своего брата, казалось ему неприемлемым. Его ассоциации с ней были крайне негативными. Поэтому, осмотрев свою одежду, Локи остановил свой выбор на комплекте, который был заказан для празднования годовщины мирного договора между Асгардом и Ванахеймом. Он присутствовал на этом мероприятии вместе с матерью, представляя Асгард несколько лет назад.       Хотя этот наряд не был столь дорогим, как его церемониальное одеяние для коронации Тора, он вполне подходил для данной ситуации. Комплект состоял из зеленого плаща сложного кроя и черного костюма с кожаными и золотыми акцентами, украшенного искусной гравировкой, представляющей собой официальные асгардские печати, а также личные символы обладателя. Эти символы были также вышиты на плаще черными и золотыми нитями. Данный плащ всегда был одним из его самых любимых, поскольку он был подарен учителями сейдконур в конце его обучения в Ванахейме, как раз накануне праздника. Ткань, из которой была сшита его одежда, была зачарована смесью защитного и косметического сейда.       Локи оделся и мельком взглянул в зеркало, чтобы убедиться, что его наряд соответствует ожиданиям с учетом новой длины волос. Затем он вернулся в свою спальню и направился в столовую, его желудок вновь напомнил о времени, которое прошло с последнего приема пищи.       Локи был удивлён, обнаружив, что стол по-прежнему накрыт для него. Похоже, установление связи с Асгардом заняло меньше времени, чем он предполагал.       — Мой при-э… король, — торопливо произнесла смущенная Ливун, присев и подняв правый кулак к груди.       — Сегодня был долгий день, и он еще не завершен, Ливун, — ответил Локи, отмахиваясь от ее смущения из-за оговорки. — Прошу, обращайся ко мне так, как раньше, когда мы находимся в этих покоях.       — Конечно… Локи, — ответила Ливун, бросив быстрый взгляд на двух эйнхериев, которые, очевидно, вошли в комнату вместе с ней.       — Что сегодня на ужин? — спросил Локи, садясь.       — Похоже, сегодня вечером на кухне были приготовлены некоторые из твоих любимых блюд, — с улыбкой сказала служанка.       Взгляд, который Ливун бросила на Локи, ясно давал понять, что она не считает это совпадением. Эта еда была приготовлена специально после того, как главный повар, находившийся на дежурстве, узнал о его вознесении на Хлидскьяльв.       — Приготовить для тебя ванну? — спросила Ливун, ставя перед ним последнее блюдо на стол.       — Нет, спасибо, в этом нет необходимости, — ответил Локи. — У меня ещё есть дела на сегодня.       — Отдых имеет большое значение, мой сеньор.       Локи улыбнулся в ответ. Это была одна из причин, по которой он всегда уважал Ливун и попросил свою мать назначить её в его распоряжение. Она всегда была с ним откровенна, оставаясь при этом уважительной в тех случаях, когда их мнения расходились. Он никогда не чувствовал, что ее беспокойство притворно, в отличие от некоторых других слуг, работавших в Идавёлле. Более того, она чувствовала себя комфортно, когда он использовал сейд.       Ливун провела значительную часть своего детства в Ванахейме, когда ее отец был там назначен для выполнения обязанностей по переписке и сопровождению визитов Фригги к Фрейру, королю Ванахейма, и её брату. Поэтому она была привычна к магии и не реагировала на нее так остро, как большинство уроженцев Асгарда.       — Как и все остальное, — легкомысленным тоном ответил Локи, начиная трапезу.       Если ему требовалось какое-либо подтверждение того, что еда была приготовлена специально для него, Локи сразу же нашел его в отсутствии хелам - специи, которую многие асы любили, но которую он ненавидел.       — Могу я перенести твои вещи в кабинет короля? — спросила Ливунн.       — Да, пожалуйста.       Он даже не задумался об этом, но Локи, безусловно, должен был теперь использовать кабинет Одина. Это не только укрепило бы его положение, но и обеспечило бы удобство, так как вход в личную библиотеку короля, которую он намеревался изучить, вероятно, находился именно там.       — Какие слухи сейчас циркулируют в Идавёлле? — небрежно поинтересовался Локи.       — И почему ты считаешь, что я всегда осведомлена обо всех последних сплетнях, Локи?       Её непосредственность вновь вызвала у него улыбку.       — Потому что тебе интересно быть в курсе всего, что происходит.       — Это действительно так, — призналась Ливун, хотя на её лице читались тревога и колебания. — Некоторые из слухов весьма неприятны.       — Думаю, я бы не смог тебе поверить, если бы ты сказала иначе.       — В настоящее время существует множество слухов, так как информация о твоей… коронации продолжает распространяться, и у немногих есть полное представление о ситуации.       — Тогда давай начнем с тех слухов, которые не касаются этой темы.       — Большинство из этих слухов связано с событиями, произошедшими во время коронации или сразу после неё с принцем Тором. Они варьируются от информации о том, что небольшая группа ледяных великанов вторглась в Хранилище и была уничтожена Разрушителем, до слухов о целом батальоне йотунов, который был разбит отрядом эйнхериев, храбро защищавших честь Идавёлля и Асгарда.       Локи лишь фыркнул, прекрасно понимая, насколько могло возрасти число ледяных великанов в устных рассказах обывателей. Асы были вполне предсказуемы в своем устремлении к славе, особенно если она была связана с боевыми подвигами. Однако, похоже, они никогда не осознавали, что пустая хвастливость не имеет ничего доблестного.       — Что говорят о моем брате?       Ливунн недовольно поджала губы.       — Эти слухи имеют более мрачный оттенок. Общеизвестно, что он отправился в Йотунхейм с вами, леди Сиф и тремя воинами из своего отряда, как и тот факт, что вы пытались его остановить.       На самом деле это весьма удивило Локи. Обычно его роль в происходящих событиях либо игнорировалась, либо искажалась, и он начал задаваться вопросом, почему в данном случае этого не произошло.       — Однако с этого момента версии событий расходятся, — продолжила Ливун. — В одних источниках вам приписываются благородные намерения и желание предотвратить нарушение мирного соглашения с Йотунхеймом. В других же...       — Я стремлюсь подорвать честь своего брата, преследуя Хлидскьяльв? — продолжал Локи, хорошо осведомленный о специфических поворотах некоторых слухов.       — В общем, да, с разными нюансами.       — А что говорят о событиях в самом Йотунхейме?       — Некоторые утверждают, что имела место славная битва, восстановившая честь Асгарда.       — Кто бы в этом сомневался? — язвительно фыркнул Локи. — А как насчет других мнений?       — Большинство слухов представляют собой различные интерпретации конфликта между асами и йотуном, а также последующих битв. Обычно они заканчиваются неблагоприятно, поскольку леди Сиф и три воина были замечены, направляющимися в Залы Целителей, в то время как король Один находился в состоянии сильного гнева.       Локи заметил, что двое эйнхерий, дежурящих на входе в комнату, проявили интерес к его ответу, хотя старались это скрыть. Учитывая, что озвученная информация не содержала конфиденциальных данных, он решил не отсылать их, но сделал мысленную запись, чтобы в случае необходимости сохранить что-то в секрете, учесть это в будущем. Явно было видно, что некоторые из эйнхериев слишком свободно обсуждали детали слухов, переданных Ливун.       — Это довольно близко к истине, — лаконично заметил Локи. — Как насчёт наказания Тора?       — Подробности, в лучшем случае, остаются неясными, — ответила Ливун. — Однако большинство согласны с тем, что король Один изгнал его за определенные проступки.       — Это действительно так, однако он вернётся, как только сможет искупить свою вину и усвоить тот урок, который его отец намеревался ему преподать, — сказал Локи, понимая, что будет лучше, если правда о приговоре его брата станет известна.       Локи не намеревался удерживать Хлидскьяльв дольше, чем требуется, и не хотел сталкиваться с теориями, которые могут возникнуть и распространиться после того, как станет известно о его регентстве.       Для большинства людей истина не будет важна, так как они слишком привыкли к негативному восприятию его личности, однако на некоторых она все же окажет влияние. Ему нужна была любая возможная поддержка в данный момент.       — О, хорошо, — произнесла Ливунн. — Могу я узнать, куда его сослали?       — В Мидгард, — ответил Локи. — Отец лишил его божественных сил, и теперь Тор стал подобен смертному.       Глаза Ливун расширились от услышанного, и Локи пришлось быть осторожным, чтобы не вздохнуть, размышляя о том, что сейчас испытывает Тор. Его брат всегда полагался на свою непревзойденную силу и статус принца Асгарда в общении с людьми, а теперь остался без обоих этих преимуществ.       Только подумав об этом, Локи понял, что сейд Асгард уже потянулся к Тору, стремясь помочь ему посмотреть на брата. И следующее, что маг осознал, это то, что он мог видеть Тора в Мидгарде так же легко, как до этого смотрел на Хеймдалля.       Тор, нашёлся в компании нескольких смертных и было видно, что они несколько смущены его поведением. Осколки на полу означали, что его брат разбил еще один кубок, как привык делать на пирах в Асгарде. Видимо у мидгардцев сейчас так не принято.       — Локи, мой сеньор, с тобой всё в порядке? — обеспокоенно спросила Ливун.       Локи моргнул. Его взгляд вновь стал осмысленным.       — Да, я просто проверял Тора, чтобы убедиться, что он не в опасности.       — О, принц в порядке?       — Да, похоже, мой брат нарушил какие-то обычаи смертных и расстроил их, но опасности для него нет.       — О, я…       Локи не стал ничего добавлять и просто позволил ей неловко замолчать. На этот раз, похоже, Тор не только будет должным образом наказан за свои действия, но и его поведение станет предметом общественного обсуждения. При этом, по его мнению, ни одно, ни другое не является чем-то негативным. Действия Локи стали лишь катализатором давно назревшего конфликта. Такая встряска в долгосрочной перспективе принесет значительную пользу как Тору, так и Асгарду.       — А что люди говорят обо мне? — спросил Локи через несколько мгновений.       — Эти слухи в настоящее время являются гораздо более неопределёнными, — отметила Ливунн. — Слишком мало времени пока прошло. Говорят о возможном захвате власти, но, судя по числу свидетелей, большинство осведомлено о том, что лорд Рагнвальд и королева Фригга передали тебе Гунгнир в соответствии с законами о престолонаследии Асгарда, поэтому они расценивают тебя как законного короля.       — Хорошо. Уведоми меня, если появятся какие-либо слухи, противоречащие этому.       — Конечно.       Наконец, утолив голод, Локи поднялся на ноги и снова взял в руки Гунгнир, чувствуя себя все еще сюрреалистично, как будто он проснется и обнаружит, что все это был ужасный кошмар.       Хотя слова Ливун о его праве на власть были не самыми лестными, она была права в том, что присутствовало достаточно свидетелей, чтобы гарантировать, что правда момента была раскрыта. На самом деле, Локи не исключал, что лорд Рагнвальд мог специально устроить всё именно так, как это и произошло. Он, возможно, не всегда ладил с главным советником своего отца, но всегда уважал честность и преданность этого человека Хлидскьяльву. Если на то пошло, он мог положиться на лорда Рагнвальда, чтобы гарантировать, что всё, что они делают вместе, будет выполнено правильно и в соответствии с законами Асгарда. В этом отношении он станет бесценным союзником в устранении беспорядка с Йотунхеймом.       — Могу ли я быть тебе ещё полезна сегодня? — спросила Ливун, начиная убирать со стола.       — Пожалуйста, сообщи леди Боргунне, что мне нужно будет поговорить с ней завтра утром, после заседания Высшего совета.       — Будет исполненно, мой король.       Ливун с улыбкой присела в почтении, а Локи с приязнью кивнул ей в ответ.       Едва покинув покои, Локи оказался в окружении эйнхериев, готовых сопровождать своего короля.       — Куда прикажете, Ваше Величество? — спросил генерал-лейтенант Ингвар, когда они выстроились вокруг него.       — В библиотеку.       Хотя было уже далеко за полночь, Локи не сомневался, что найдет леди Дагрун на её рабочем месте. Несмотря на то что эта женщина должна была отвечать за взаимодействие между посетителями библиотеки и книгами, Локи редко встречал кого-либо, кто, казалось, меньше любил иметь дело с людьми. Ну, если только вы не тот, кто любит и уважает знания так же, как сама леди Дагрун. В таком случае с этой женщиной было приятно работать, и Локи часто использовал её помощь в своих исследованиях и занятиях.       Поздний час означал, что коридоры Идавёлля были пустынны, поэтому они быстро оказались в библиотеке, к великому облегчению Локи. Он всю жизнь старался перемещаться по коридорам как можно более незаметно, и поэтому идти в сопровождении эйнхериев казалось ему крайне неестественным. Слишком громко и слишком заметно. Почти вызывающе.       На первый взгляд библиотека казалась пустынной, поэтому Локи направился в глубь помещения, к учебной зоне, отведенной для тех, кто хотел ознакомиться с томами библиотеки. И леди Дагрун была именно там, где Локи ожидал ее найти. Он наблюдал, как библиотекарь заметила первого эйнхерия, вошедшего в учебное пространство, и глаза леди Дагрун метнулись от него к Локи, а затем к Гунгниру, который он крепко держал в руке. То, что библиотекарь еще не слышала о случившемся, было очевидно по тому, как широко раскрылись ее глаза, прежде чем леди Дагрун шагнула вперед, подняла правый кулак к сердцу и низко поклонилась.       — Ваше Величество, — поприветствовала леди Дагрун. — Чем я могу быть полезна?       Локи улыбнулся и кивнул в ответ на её приветствие.       — Леди Дагрун, мне нужны все имеющиеся у нас материалы по Йотунхейму, прошедшей войне и, в особенности, договору, заключенному по ее окончании, — приказал Локи, заметив, как настороженность промелькнула в глазах леди Дагрун, что свидетельствовало о том, что, возможно, до нее всё-таки дошли какие-то слухи.       — Сначала отправьте их в мой новый кабинет, но держите их вместе после того, как я верну их обратно, чтобы информация была собрана в одном месте, если другим членам Высшего совета потребуется к ней доступ.       — Я немедленно этим займусь и отправлю первый набор книг как можно скорее.       — Также дайте мне знать, какую из них вы бы рекомендовали, как самую достоверную.       Прелесть работы с тем, кто хорошо его знал, заключалась в том, что ему не нужно было точно описывать, что именно ему требовалось. Из того, что он уже сказал, леди Дагрун поняла, что ему нужны основы взаимодействия с Йотунхеймом, словно он ничего не знал об этом мире. Именно леди Дагрун научила его, что предубеждения могут быть гораздо опаснее простого невежества и что всегда следует возвращаться к началу, если есть сомнения.       — С удовольствием, Ваше Величество.       — Если позже вы найдете что-нибудь еще о Йотунхейме или ледяных великанах, то так же сразу отправляйте это мне, не откладывая на потом. — Конечно. — сказала леди Дагрун, взглянув на эйнхериев, стоящих неподалеку, прежде чем подойти ближе и понизить голос. — Разрешите сказать, мой сеньор?       —Да, конечно. — с любопытством ответил Локи, так же понизив голос.       — Йотнар считают оскорблением, когда их называют ледяными великанами. Они называют себя йотнар или хримтурсар, если во множественном числе. И хримтурс или йотун в единственном. Они всегда были чувствительны к этому.       Локи моргнул и быстро вспомнил свой разговор с Лофтом, и заметил, что его временной близнец действительно всегда использовал наименование йотун и йотнар, а не ледяной великан. А он даже не обратил на это внимание, считая слова взаимозаменяемыми. Опасная ошибка в такой нестабильной ситуации, как эта.       — Благодарю вас, леди Дагрун, — сказал Локи.