Асгардский гальд (новый перевод)

      Едва Эйнхерии покинули его покои, Локи с тяжёлым стоном, буквально сполз по стене на пол. Когда стражники сопроводили его к себе, но вместо того чтобы оставить одного, принялись обыскивать комнаты на предмет неизвестной опасности, новоиспеченный король едва не набросился на них. Но всё-таки сдержался, напомнив себе, что должен вести себя нормально.       Он должен вести себя разумно.       И то насколько трудно ему это далось, наглядно иллюстрировало как всё плохо. Он определенно больше не чувствовал себя разумным. Всё, что сегодня произошло, особенно правда о его происхождении… его наследии… этого всего было слишком много, чтобы оно могло хоть как-то уложиться в его голове.       Он не сын своих родителей.       Он из Йотунхейма.       Он сын Лафея.       Он ледяное чудовище.       Он…       И он больше не знал кто он на самом деле. Вся его жизнь, даже его облик, оказались ложью.       Локи закрыл глаза и с ещё одним стоном ударился затылком о стену, на которую опирался сидя на полу. Он выпустил неконтролируемый всплеск сейда, разрушая мебель в своей прихожей, чтобы хоть немного снять внутреннее напряжение.       Нет, этого просто не может быть!       Он был асом, асгардцем. Принцем Асгарда, если быть точным. Или, ну, теперь королем, судя по всему.       Эта мысль вызвала в нем истерический смешок, и прежде, чем Локи осознал это, он уже громко хохотал, прекрасно слыша нотки безумия в своём голосе. Но, несмотря на это, он не мог заставить себя остановиться, только не после каждого проклятия, каждого порыва и каждого крика, которые он уже сдержал и проглотил сегодня. Он мог только радоваться, что давно зачаровал свои покои на полную звукоизоляцию, так что эйнхерии, которые сейчас дежурили у его двери, ничего лишнего не услышали.       Почему же он чувствовал себя настолько потерявшим контроль? Он всегда отлично владел собой, но сейчас Локи едва узнавал себя. Как будто его подменил кто-то другой, а не…       Локи подскочил в ужасе, когда ему пришла в голову новая мысль. Внутреннее ядро, источник сил каждого сейдмада, неразрывно связанный с его самоощущением. Потому что это ядро, это буквально часть его самого. Ещё один орган, не менее важный, чем мозг или сердце, который нельзя увидеть обычным зрением или потрогать руками, но он есть. Это сердце ментального тела, источник магии каждого сейдмада. И функционирование ядра напрямую зависит от разума и чувств мага, от того кем он себя считает и каким себя видит.       Для Локи использование его сейда всегда было инстинктивным, как дыхание. Лёгким настолько, что было легко забыть, что многие молодые маги не могли извлекать сейд из ядра и управлять им, пока не сформируют гораздо более всеобъемлющее самосознание, чем то, на которое способен обычный ребенок. Все маги, и сейдконы и сейдмады, по природе своей индивидуалисты и во многом эгоисты, ведь от целостности их личного "Я" зависит их способность контролировать свой сейд.       Каким-то образом, он совсем упустил это из виду. Забыл об этой жизненно важной связи между его физическим, ментальным и магическим «Я».       С немалым трепетом Локи потянулся сознанием глубоко внутрь себя, к своей магической сути, чтобы увидеть своё ядро и ментальное тело. И то что он увидел заставило его задохнуться в ужасе. Связи соединяющие его ядро, тонкое и физическое тело были истерзаны. А сама сердцевина его сейда выглядела блеклой, израненной и больной. Впервые у него получилось так ясно разглядеть свое ядро. Если раньше оно всегда представало просто радужной мешаниной цветов, переливающихся из одного в другой, то теперь оно четко разделилось на два отдельных набора цветов. Один был ярко зелёный, изумрудный с вкраплением золота, с ним Локи был близко знаком с тех пор, как он только начал работать над своим сейдом. А второй, как голубая бирюза с прожилками льда, которого он раньше не видел. И все же он был там. Менее заметный, как бы укрытый золотисто-зеленым, но при этом именно из него состояла сердцевина его ядра.       Такая наглядная демонстрация того, что именно составляет его суть, оттолкнула Локи на глубоком, почти инстинктивном уровне. Наследие ледяных великанов. Едкое отвращение к себе наполнило его разум и как только это чувство оформилось, он с ужасом увидел, как из его ядра вырываются вихри сырого, не контролируемого сейда. Они пронеслись сквозь магическую связь, истончая и надрывая её еще больше, прямо у него на глазах. В груди появилась острая боль, как будто где-то в районе сердца укололи иголкой, а на ядре появилась новая рана.       Локи немедленно подавил в себе это чувство, но ущерб уже был нанесен, и он понятия не имел, как этому противостоять или даже как начать исцелять себя. Он больше не контролировал свой сейд в полной мере, а тот откликаясь на его внутреннее неприятие самого себя, дикими порывами разрушал его собственную суть. Он не мог исцелить себя, пока не восстановит контроль на своей магией, но это было невозможно, пока его ядро не станет целым. Ему нужна помощь извне, как бы не было горько это признавать.       Раньше Локи пошел бы с подобной проблемой к матери, так как она была весьма одарена в искусстве исцеления тонкого тела мага. Теперь же это не казалось ему возможным. Во-первых она сейчас тратила все свои силы на поддержание Одина. А во-вторых, после того, как она лгала ему столько лет — зная, что это может привести к такому, когда правда выйдет наружу — Локи обнаружил, что не может доверять ей достаточно, чтобы открыть ей такую травму. Король Один так же был сведущ во врачевании тонкого тела, Фригга учила его, но по понятным причинам он тоже не мог помочь. Да и доверял ему Локи ещё меньше, чем матери.       Локи тяжело сглотнул, осознавая всю серьезность ситуации, а так же то, что без родителей ему больше не к кому с этим обратиться. По крайней мере, пока он был королем и должен был казаться сильным не только для всего Асгарда, но и для остальных Девяти Миров. Они уже были на грани войны с одним из королевств и последнее, что нужно было Локи, — это чтобы кто-то еще подумал, что пока он на Хлидскьяльве, Асгард слаб. Было не мало существ, которые увидели бы в этом возможность извлечь выгоду для себя или были бы рады просто доставить неприятности асам.       И он не мог получить помощь от кого-то другого в Асгарде. Он просто не знал здесь кого-то ещё, кто был бы обучен врачеванию ядра. Фригга родом из Ванахейма и свои знания принесла оттуда. Другие маги и целители не торопились переселяться в Асгард, скорее старались держаться отсюда подальше. А всё из-за отношения асов к сейду. Асгардцы, в большинстве своем, почитали грубую силу и физическую мощь, а к магии и её носителям относились с пренебрежением и даже отвращением.       Нет, ему понадобится целитель из Альвхейма или Ванахейма, но не было способа вызвать его так, чтобы не просочились слухи о его слабости.       Локи издал звук, похожий на рычание. Он метался в своих покоях из угла в угол, постоянно запуская при этом пальцы в растрёпанные волосы. Он не мог сдерживааться. Его эмоции просто бурлили внутри него и Локи никак не мог с ними совладать. Это был не он! Он никогда не был так эмоционально распущен и иррационален. Он был принцем Локи из Асгарда, искусным сейдмадом и мастером слов, интриганом, чья хитрость и коварство вошли в легенды. Послы других миров, отправленные для переговоров с Асгардом, отчаянно ругались и теряли хладнокровие, когда узнавали, что именно он будет представлять интересы асов!       Он должен и может справится со всем этим в лучшем виде!       Огромным волевым усилием Локи снова взял себя в руки и отбросил все мысли о том, что он узнал о себе и положении в котором оказался. И ему даже стало немного лучше, когда удалось надеть одну из своих многочисленных масок, которые он оттачивал на протяжении столетий. Он почувствовал, как часть его внутренней паники утихает, а привычные действия успокаивают сами по себе. Теперь, когда он мог мыслить более ясно, Локи понял, что есть один человек, с которым он мог бы посоветоваться по поводу своего ухудшающегося контроля над сейдом. Ему нужно поговорить со своим альтер эго из будущего.       Локи нахмурился от этой мысли. Ему нужно найти лучший способ называть своего временного близнеца, чем окольные дескрипторы, которые он для него придумал, но называть его Локи казалось слишком странным. Каким-то образом такая простая проблема его немного отвлекла. Она напоминала ему, что не только кто-то был рядом с ним, но и что этот кто-то имел некоторое представление о том, как все будет развиваться. Это позволило ему чувствовать, что его жизнь всё ещё под контролем. Возможно не в полной мере, но лучше, чем ничего.       Как же ему назвать своего союзника? Какое-то случайное имя просто не подошло бы, так что же тогда оставалось? Большинство имён, которые приходили ему на ум, были эпитетами, которые ему на протяжении столетий давали другие. Кузнец Слова, Отец Лжи, Трикстер, Сейдмад, Темный Принц… Ни одно из этих имён не подходило в полной мере. Так что же еще…       Локи улыбнулся, когда одно имя возникло в его голове. Возможно это имя не заслуженно забыли, но всё же это было его собственное имя и оно не звучало бы странно или фальшиво, по отношению к тому, кто по сути был им самим.       Теперь, немного успокоившись, Локи наконец смог оглядеться по сторонам. Вся обстановка в комнате была разрушена из-за его вспышки злости. Он не очень хотел тратить энергию и сейд на то, чтобы навести порядок, но он лучше, чем кто-либо другой, знал, насколько важны внешние признаки благополучия, и в своём нынешнем шатком положении он не мог позволить себе проявить хоть малейший признак слабости или отсутствия контроля.       Как только он убрал беспорядок, он направился в свою спальню. Почти сразу же его отражение в зеркале дрогнуло, поэтому Локи наложил затемняющее заклинание, чтобы Хеймдалль не увидел слишком много. Он не осмелился полностью спрятаться, поскольку исчезнувший из виду король будет замечен гораздо быстрее, чем не популярный второй принц. К тому же последнее, чего он хотел, — это привлечь к себе излишнее внимание. В конце концов, у него не было желания превращаться из короля в казненного.       — Локи, — сказал его будущий «я», как только связь полностью стабилизировалась.       — Лофт, — ответил Локи, изо всех сил стараясь не улыбаться, но уголки губ предательски подрагивали.       Было интересно наблюдать за тем, как эмоции проступали на лице идентичном его собственному. За тем как глаза близнеца слегка сузились и потемнели, брови сошлись чуть ближе к переносице, а губы поджались, становясь тоньше. В целом ему понравилось, как это выглядело, что его очень порадовало.       —Ты младше, и тебе больше подойдет детское прозвище, — заявил Лофт.       — Возможно, но ты уже назвал меня Локи, — Он всё-таки улыбнулся. — Ты выглядишь лучше.       Исчезла рваная, окровавленная одежда, и вместо нее Лофт теперь был одет в простые кожаные штаны и зеленую льняную тунику. Его волосы были чистыми и лежали гораздо аккуратнее, хотя и не идеально. У Локи перехватило дыхание, когда он наконец понял, что Лофт, держащий Гунгнир в правой руке, на самом деле выглядел довольно внушительным и опасным.        — Я и чувствую себя лучше, — сказал Лофт. — Не в последнюю очередь из-за того, что я только что обнаружил.        — Что же? — спросил Локи.       Вместо того, чтобы ответить, Лофт потянулся к нему своим сейдом, раскрываясь. Локи потрясенно выдохнул, его глаза расширились от шока и недоверия к тому, что он почувствовал.       Казалось, что сейд Лофта, который и так был мощнее его собственного, более чем удесятерился с тех пор, как они в последний раз говорили.       — Что… — начал Локи, исследуя его глубже, почти узнавая его по частям. — Как это возможно?       — Это Асгард, — ответил Лофт.       — Асгард?       — Да, теперь, когда я думаю об этом, то нахожу много косвенных подтверждений этому. Но Один никогда не рассказывал ни о чем подобном, и все прямые ссылки на это есть только в книгах, хранящихся в личной библиотеке короля, — продолжил Лофт. — У меня не было возможности исследовать библиотеку в первый раз, но там есть много полезных томов по сейду, включая тот, из которого я узнал, как связаться с тобой таким образом.       Королевская библиотека! Локи, занятый другими мыслями, даже не подумал сейчас о ней, несмотря на то что раньше неоднократно просил отца о доступе к ней. И ему всегда отказывали.       — Так что с Асгардом? — спросил Локи.       — Как у одного из четырех магических миров, у нее, судя по всему, есть свое собственное магическое ядро, — объяснил Лофт.       Магическое ядро целого мира?       Это была действительно интригующая новость, но она не удивила Локи так сильно, как наверное должна была. Несколько раз он уже ловил себя на том, что чувствует в Асгарде какое-то присутствие. Это было очень необычное ощущение, которое появлялось только когда он выполнял особенно мощный сейд. Чувствовалось так, будто за ним присматривает что-то древнее и невероятно мощное, но при этом странно доброжелательное. Ему иногда казалось, что он улавливает в этом присутствии веселье и отголоски нежности по отношению к себе. Поэтому он никогда не паниковал ощущая внимание неведомой силы. Это было обескураживающе, очень странно, но при этом приятно.       К тому же в моменты, когда Локи чувствовал это, у него не было возможности изучить это явление более внимательно. Обычно оно появлялось только в моменты, когда он плёл особенно сложную магию, от которой в тот момент зависело спасение либо его своей собственной жизни, либо жизни его брата-идиота. Либо их обоих сразу.       Локи почувствовал, как его губы изогнулись в восторженной улыбке.       — Ядро мира, которое доступно королю, — догадался он.       — Да.– Глаза Лофта сверкали тем же восторгом, что и его собственные.       — Как ты получил к нему доступ?       — Нужно только найти время, чтобы помедитировать с Гунгниром и Асгард сама ответит тебе, — сказал Лофт. — Если бы у меня было время сделать это, когда я был на твоем месте, я бы ещё тогда обнаружил это.       Локи не нужно было объяснять, почему у Лофта не было времени сделать это. Даже зная заранее, как сейчас, о грядущей катастрофе, он сомневался, что у него нашлось бы время или силы, чтобы как следует поразмышлять и помедитировать. Если бы не наставление старшего Локи.       — Это то, что дало Одину силу сделать Тора смертным и изгнать его. А также оно даёт ему возможность знать и видеть так много из того, что происходит в Асгарде, — продолжил Лофт. — Это истинный источник силы Одина. С ним ты сможешь достичь всего, что может Всеотец.       Одной мысли об этом было достаточно, чтобы заставить сердце Локи забиться чаще. Сейд всегда был его первой настоящей страстью, так что возможность не только получить его в гораздо большем объеме, но и иметь возможность делать то, за чем раньше он мог только наблюдать с благоговением, когда это делал Один… Это было неописуемо.       Локи чувствовал себя так, будто он получил самый бесценный дар, исполнение мечты и даже сверх того, о чем мечтал. Однако его счастье имело горький привкус. Он понимал, что получил это только благодаря случайным стечениям обстоятельств. Этот дар должен был достаться тому, кто никогда не смог бы оценить это сокровище в должной мере.       О чем думал отец, когда считал, что Тор лучше него подойдет для чего-то подобного?       Локи с трудом подавил в себе желание закричать.       — Успокойся, — предостерег Лофт. –Твое ядро не выдержит сейчас слишком сильных эмоций…       — Я знаю! — рявкнул Локи, сверкнув глазами.       Глаза Лофта резко сузились в ответ, но, к счастью, он ничего не сказал. С усилием Локи удалось вернуть свои бушующие эмоции в некое подобие порядка, хотя это становилось все труднее, поскольку предательства и обиды продолжали накапливаться.       Отчаянно желая отвлечься, Локи вспомнил о странности, которую заметил раньше.       — Ты сказал, что не обнаружил ядро Асгарда в первый раз, подразумевая, что был и во второй. Теперь ты снова держишь Гунгнир, так как же ты снова стал королем?       — В обстоятельствах, которые больше не будут иметь значения, как только мы внесем необходимые изменения в твою временную линию.       Локи нахмурился.       — Что-то случилось с Тором?       Одна эта мысль вызвала у Локи гораздо больше беспокойства и заботы, чем он ожидал. Несмотря на то, что этот болван временами раздражал его и пренебрегал им, Локи все равно любил своего брата. Хоть и считал эту привязанность всего лишь глупыми и нелогичными эмоциями, сентиментальностью.       — Нет, с Тором все в порядке, — успокоил Лофт. — Это сложно… Никто не знает, что я жив и что я снова король.       — Как это возможно?       Со вздохом Лофт закрыл глаза и после еле заметной вспышки сейда перед Локи стоял сам Один Всеотец, ничем не отличающийся от оригинала. Он в изумлении уставился на иллюзию и едва успел закрыть рот, когда Лофт снова стал самим собой.       — Ты выдаешь себя за Одина? Как? Почему?       — Я застал его врасплох, — пожал плечами Лофт. — Что касается причины, то это можно обсудить позже, сначала нам нужно сосредоточиться на других вещах.       — Хорошо. О чем я должен знать сейчас?       — Совсем скоро тебя ждёт ещё одно предательство.       Эти слова произвели на Локи эффект схожий с тем как если бы на него вылили ведро ледяной воды. Он знал, в начале своего правления монарх всегда наиболее уязвим. Его специально обучали помогать брату замечать и предотвращать именно это в первые дни, недели и месяцы после того, как Тор вознесся бы на Хлидскьяльв. Они также надеялись обезопасить начало правления Тора, проведя коронацию, пока Один еще жив и мог оказать помощь новому царю.       Но сложилось так, что царь теперь Локи и он совсем один. Его брат был изгнан в Мидгард, его отец спит магическим Сном, а мать слишком обеспокоена здоровьем мужа, чтобы заниматься чем-то ещё. Асгард стоит на пороге войны и вместо того, чтобы быть окруженным семьей, как они планировали, новый король был изолирован и одинок. Идеально подходящий момент для любого, кто осмелился бы предать его или королевство. И хотя его правление было всего лишь регентством, это не делало его ношу легче. Скорее даже наоборот увеличивало её. Ведь действовать королю-регенту приходится с оглядкой на мнение настоящего короля.       В сочетании с его новым знанием, о том, что те, кто его воспитал, лгали ему всю его жизнь, Локи никогда ещё не чувствовал себя таким одиноким и потерянным. Даже когда он сталкивался с неодобрением и порицанием от всех вокруг за то что снова делал что-то, что выделяло его из обычных асов.       — Кто? — прошипел Локи, его ярость нарастала внутри него.             Сейчас, оставаясь наедине с Лофтом, он мог позволить себе проявить эмоции открыто. Позже ему придется взять себя в руки и вести себя так как подобает его новому положению. Как вел бы себя хороший король.       — Сиф, Хогун, Фандрал и Вольштагг,— ответил Лофт.       Локи даже почти не удивился. Он знал, что никогда им не нравился, и Тор всегда позволял им слишком много пренебрежения и неуважения к нему. Кто мог ожидать, что они теперь увидят в нем своего короля, после всего этого?       — А ещё Хеймдалль.       — Хеймдалль? — воскликнул Локи, это имя, в отличие от предыдущих, застигло его врасплох.       — Это не первый раз, когда он совершил сомнительный поступок. Он разрешил нам пройти в Йотунхейм, хотя знал, что ничего хорошего из этого не выйдет, и что путешествия туда запрещены, — указал Лофт. — Его гордость была уязвлена тем, что он не увидел йотнар, проникших во дворец во время коронации. Как только он узнает, что ты умеешь скрываться от его взгляда…       Локи не нуждался в подсказках, чтобы закончить предложение, он и сам мог достаточно хорошо это представить. И он не мог полностью скрыть от Хеймдалля свои таланты, если только не хотел чтобы тот узнал о Лофте. Кроме того, устранение Хеймдалля облегчило бы ему жизнь. Он хотел бы избавиться от него, но для обвинения нужна была веская причина, иначе Один усомнится в его решениях, когда проснется.       — Думаешь стоит напомнить Хеймдаллю о его клятвах и долге?       — Не мешало бы, но это заставит его следовать лишь букве закона…       — Но не духу его, — заключил Локи.       — Именно. Тебе нужно будет действовать быстро и решительно, как только он позволит Сиф и Воинам-идиотам отправиться в Мидгард.       Локи нахмурился.       — Почему бы не помешать им сделать это, ведь теперь я знаю, что они это сделают?       — Потому что это доказательство их измены, — ответил Лофт, озорно улыбнувшись. — А так же невыполнения воинского долга во время войны.       Вся прелесть этой идеи не сразу дошла до разума Локи. Он был слишком сосредоточен на том, что друзья Тора публично его не послушаются теперь, когда он стал их королем. Но уже через несколько мгновений он увидел насколько эта идея перспективна.       До сих пор у него не было возможности уличить кого-либо из них в преднамеренном неуважении к нему или в других подобных действиях, поскольку Тор всегда был рядом с ними. И всегда выступал на стороне друзей, а не брата. Но теперь Тора здесь не было, а он стал королем. Он является высшей властью в Асгарде, пока его отец Один снова не проснется. Если ему придется мириться со всей рутиной, протоколом и ограничениями, которые несут это положение, то он, чёрт возьми, будет наслаждаться преимуществами, которые оно давало.       Арест леди Сиф и троицы воинов за измену, стоил многих неприятностей.       — Когда они сделают это?       — Почти сразу после того, как ты отклонишь их просьбу прекратить изгнание Тора.       — Они на самом деле потребуют этого от меня?       — О, да, — с кривой усмешкой подтвердил Лофт. — Они пришли в Валаскьяльв, думая увидеть там Одина, а когда я рассказал им, что произошло, то попросили о встрече со Всематерью, проигнорировав тот факт, что я сидел на Хлидскьяльве с Гунгниром в руках.       — Кто бы сомневался… — фыркнул Локи.       К сожалению, он без труда представил себе, как четыре воина просят его своим первым указом отменить последний приказ отца. Как они могли провести так много времени так близко к Хлидскьяльву и при этом так мало узнать о том какими правилами обусловлена королевская власть? Хотя не нужно долго думать, чтобы понять как так получилось. Локи даже точно знал, как. Логическое и стратегическое мышление никогда не было сильной стороной его брата, так что неудивительно, что друзья Тора тоже не обладали этими качествами. Они бы просто продолжали поощрять бездумное поведение Тора, если бы его брат поднялся на Хлидскьяльв. У Локи было слишком мало шансов отвратить брата от любого действия, которое поощряют его друзья, каким бы глупым оно ни было.       Темная часть Локи почти желала не вмешиваться в коронацию и просто позволить ей пройти так, как планировалось. Он получил бы определенное удовлетворение, наблюдая, как его брат провалится в роли правителя так эффектно, как, он был уверен, это бы и случилось. Жаль, что он не мог позволить себе подвергнуть такому риску ни Асгард в частности, ни Девять Миров вообще. Но если бы у него действительно были бы реальные планы получить Хлидскьяльв, он бы мог так поступить, поскольку это был бы гарантированный способ сделать Тора недостойным трона в глазах всех окружающих.       — Значит я должен поговорить с Сиф и остальными, когда они придут, позволить им отправиться в Мидгард, а затем арестовать Хеймдалля, — заключил Локи.       — Да, — согласился Лоптр. — И не поддавайся искушению пойти увидеть Тора лично. Используй Хлидскьяльв, чтобы увидеть его издалека, если это будет необходимо, но не говори с ним. Это не принесет никакой пользы, кроме как потешит твою уязвленную гордость, и в конечном итоге навредит тебе.       Намек на то, что он будет действовать исключительно для того, чтобы ублажить свою гордость, ужалил, но Локи заставил себя задуматься над словами Лофта. Он знал, что в прошлом он уже не раз поступал глупо по схожим причинам, поэтому, хотя он хотел думать, что искоренил этот недостаток характера, ему пришлось признать тот факт, что, возможно, это не совсем так. Лофт знает это даже лучше него самого, поскольку помнит, что двигало им в тех обстоятельствах.       — Как это мне навредит? — спросил Локи.       — Ты солжешь ему, и это выяснится, когда воины-идиоты найдут Тора, — объяснил Лофт. — Если ты не свяжешься с Тором, то все, что у него будет, — это их слова.       — Что уже не очень хорошо.       — Да, но если ты сместишь Хеймдалля с его поста, то они не смогут вернуться и выступить против тебя. Поэтому ты так же не должен предпринимать против них что-то ещё.       Глаза Локи сузились, когда он обдумывал слова Лофта. Предпринимать против них что-то ещё? Что он может сделать?       — Разрушитель, — прошептал Локи. — Ты послал его в Мидгард?       Он едва мог поверить этим словам, даже когда произносил их. Это был такой глупый поступок, что Локи хотел бы отрицать, что это когда-нибудь вообще может прийти ему в голову. Но учитывая то, как он уже действовал и реагировал сегодня, он осознал, что не может гарантировать это. Если бы он не ожидал предательства от своих так называемых друзей, а затем это бы всё-таки произошло вдобавок ко всему остальному, что он уже пережил… Ну да, он мог бы предположить, насколько опрометчивыми были бы его действия под влиянием эмоций.       — Да, — подтвердил Лофт. — И именно в борьбе с ним Тор выполнит требования, которые Один поставил ему, чтобы вернуть свое бессмертие и силы.       — И это позволит Тору вернуться.       Хотя Локи не имел намерения или желания оставаться на Хлидскьяльве в течение какого-то долгого времени, он уже осознал, какие возможности открылись перед ним. В какой-то момент Один счел Тора более достойным трона, чем его, и, хотя он теперь сильно подозревал, что это было больше связано с его происхождением, чем с его личными качествами, это все равно раздражало. Особенно учитывая, насколько ужасно не был готов к Хлидскьяльву его брат. Поэтому он хотел использовать эту возможность, чтобы доказать Одину, Тору и всем, кто когда-либо сомневался в нем, насколько он действительно способен быть королём.       А это, в свою очередь, требовало от него сохранять регентство достаточно долго, чтобы успеть сделать что-то значимое.       Локи достаточно хорошо знал правила и протоколы Асгарда, чтобы понимать, что, как только регентство было предоставлено, его нельзя легко отменить. Таким образом, возвращение Тора полностью восстановленным не означало, что автоматически он станет королем вместо Локи, но Локи был слишком хорошо осведомлен об общественном мнении относительно них двоих, чтобы думать, что у асгардцев не возникнет сильного желания, чтобы Тор занял место короля. Так что, если невмешательство в наказание брата было тем, что требовалось для того, чтобы удерживать Хлидскьяльв достаточно долго, чтобы достичь желаемого, то это была небольшая цена. В результате он сможет еще больше позлорадствовать над Тором позже.       — Ладно, — наконец сказал Локи. — Я оставлю Тора в покое, позволю его друзьям пойти и разозлить его, а затем арестую Хеймдалля, когда они уйдут.       — Хорошо. Теперь нам нужно поговорить о Йотунхейме.       — О, у меня уже есть идея на этот счёт, — мрачно ответил Локи. Он точно знал, как позаботиться о монстрах и их жалкой планете.       — Нет, — резко возразил Лофт. Локи раньше и представить не мог, что его голос может звучать столь властно. — Ты не будешь использовать Биврёст.       Часть Локи хотела спросить, откуда Лофт узнал об этом, но, к счастью, он вовремя спохватился. Конечно, его будущее «я» знает, что он задумал. Очевидно, его мышление было еще далеко не таким ясным, как ему хотелось бы.       — Почему нет? — раздраженно спросил Локи.       — Потому что именно это и сделал бы Тор на твоём месте, — отрезал Лофт. – Думай, Локи, а не иди на поводу у эмоций!       Эти слова были словно пощечина, и он изо всех сил старался не зарычать на Лофта. Если бы это был кто-то другой, включая его предполагаемую семью, он бы это сделал, но Лофт был исключением. Единственным, временным исключением.       С огромным трудом Локи заставил себя закрыть глаза и сделать несколько глубоких вдохов. Его хватка на Гунгнире невольно усилилась, но пока в этом не было ничего страшного, ведь рядом был только его двойник из будущего. То, что его эмоции затмевали его ранее всегда рациональный разум, уже было доказано сегодня не раз. Какой еще нужен пример? По правде говоря, его беспокоило не столько это, сколько сравнение с братом. Тор был идиотом, который не мог распознать здравый смысл, даже если тот подходил и бил его по лбу.       — Локи, — мягко сказал Лофт, снова привлекая его внимание.       — Да? — спросил Локи, голосом, гораздо более уязвимым, чем он хотел показать, даже своему будущему «я».       — Вспомни. Что ты советовал Тору делать, когда вы были в Йотунхейме?       Напоминание заставило Локи стиснуть зубы, внезапно поняв, к чему он ведёт.       — Уйти.       — Почему?       — Потому что это был глупый и бездумный способ начать войну.       — И?       — Это было разжигание войны в чистом виде, идиотом, который не понимает, чего он добивается.       — Именно. Лофту не нужно было больше ничего говорить, Локи уже знал, что будет дальше. Не желая этого, он на мгновение замешкался, прежде чем заставить себя продолжить.       — Ты хочешь, чтобы я вернулся к тому, чего хотел раньше.       — Это то, что ты бы сделал, если бы не был так затуманен эмоциями и ослеплен ужасом от того, что ты только что узнал.       Локи сдержал вздох, но заставил себя обдумать слова Лофта. Он был против начала любого конфликта с Йотунхеймом до того, как узнал правду о своем наследии. Кроме того, разве вся его обеспокоенность тем, что Тор станет королем, не была связана с его страхами, что Тор бездумно начнет войны с другими королевствами и ввергнет Девять миров в ненужный конфликт? Его раздражало, как ничто другое, мысль, что он был на грани того, чтобы сделать то же самое. И все из-за его эмоциональной реакции на открытие, что он не ас.       Нет, Лофт был прав. Если бы он был в здравом уме, он бы никогда не подумал о полном уничтожении Йотунхейма. Локи не был настолько глуп, чтобы притворяться, тем более перед самим собой, что он когда-либо любил ледяных великанов, но он хотел сохранить равновесие Девяти Миров, а значит, и всего Иггдрасиля.       — Ты прав, — неохотно признал Локи. Он был благодарен Лофту, который пришёл к нему сквозь время, чтобы удержать его от совершения этих ошибок.       — Хорошо. Поверь мне, ты даже не можешь себе представить, как сильно пожалел бы об этом решении.       Локи даже немного замутило от страха. В его разуме роились разные предположения о событиях его будущего. И одно было ужаснее другого. Но это лишь придало ему решимости узнать наверняка, чтобы не повторить ошибку.       — Что случилось? — глухо спросил Локи.       Лофту на мгновение стало не по себе, и Локи прекрасно понимал, почему. Из того, что он уже слышал, он знал, что дела пошли плохо, очень-очень плохо, и все из-за того, что он принял плохое решение.       — Я хотел, как и ты, использовать Биврёст против Йотунхейма, поэтому я заманил Лафея в Асгард под предлогом того, что хочу, чтобы он убил спящего Одина, — начал Лофт бесцветным голосом. — И мне это довольно легко удалось, но полностью настроило Хеймдалля против меня, поскольку он понял, что я могу полностью закрыться от него. Я использовал полог сокрытия, когда был в Йотунхейме и разговаривал с Лафеем.       То, как Лофт произнес имя ледяного великана, было странным. Локи мог уловить в нем отвращение и гнев, но было и что-то еще. Что-то…       — Ты чувствуешь к нему симпатию? — выдохнул потрясенно Локи.       Лофт закрыл глаза.       — Нет. Не совсем. Возможно, я начал сомневаться, говорил ли Один правду, когда рассказал нам, как он нас нашел.       Локи резко втянул в себя воздух, услышав эти слова. Его первой реакцией было желание отвергнуть их напрочь, но, честно говоря, он уже думал, что Один мог солгать ему, когда они говорили в Хранилище. Так почему ложь не может оказаться больше, чем показалось в начале?       — И как ты думаешь, в чем заключалась его ложь? — спросил Локи.       — Не уверен, но он сказал, что нас нашли в храме. Сколько людей бросают детей в священном месте поклонения?       Это… было справедливое замечание. Ну, если только такие коротышки как он не были как-то связаны с религией, в которую верили ледяные великаны.       — Ты хочешь, чтобы я спросил Лафея об этом? — потрясенно спросил Локи.       — Нет, но я также не хочу, чтобы ты убил его, до того как узнаешь всю правду, — возразил Лофт. — Кроме того, нападение на Лафея и Йотунхейм сделает тебя во всей этой неразберихе не пострадавшим, а одним из агрессоров. И это значительно усложнит то, что тебе будет нужно сделать в будущем.        Локи с тревогой посмотрел в глаза своему альтер эго. Было еще что-то?       — Именно поэтому я принял облик Одина, а не просто использовал свою мнимую смерть, чтобы исчезнуть, — объяснил Лофт. — Но позволь мне рассказать все в хронологическом порядке. После того, как я организовал попытку Лафея убить Одина, Хеймдалль решил, что его долг — попытаться убить меня.       — Убить? — потрясенно потребовал Локи.       Хеймдалль? Он знал, что этот ас никогда его не любил, но это было хуже, чем просто проявление неприязни. Не говоря уже о том, что это было бы цареубийством, учитывая его нынешний статус короля-регента. Одно из самых страшных преступлений, какое можно совершить по законам Асгарда. Поэтому думать, что привратник Биврёста попытается это сделать, было почти немыслимо.       — Ему это не удалось со мной, но очевидно, это означает, что есть вероятность, что он попытается сделать это с тобой, так что будь осторожен, — ответил Лофт. — Затем я убил Лафея и использовал его нападение на Одина, как предлог, чтобы уничтожить Йотунхейм. Однако, отправив Разрушителя против Тора, я дал ему прекрасную возможность доказать свою доблесть, поэтому он вернулся как раз вовремя, чтобы остановить меня. Однако я уже направил Биврест на Йотунхейм и заклинил механизм, поэтому единственным способом остановить это — было уничтожение Биврёста.       — Уничтожение Биврёста? — повторил Локи в недоумении. — Зачем, во имя Норн, он это сделал? Это изолировало бы Асгард от остальных миров!       — Он утверждает, что изменился и не хочет видеть уничтожение целого мира.       — Тор не захотел убийства ледяных великанов?       — Именно так. Видите ли теперь ему претит бессмысленная жестокость. — губы Лофта изогнулись в ироничной улыбке.       Одна эта мысль заставила Локи покачнуться. Это было невероятно. Это выглядело так будто Тор полностью изменил своё мировоззрение буквально за несколько дней. Особенно по сравнению со своим поведением накануне изгнания. Когда он, как идиот, беззаботно ворвался в Йотунхейм и начал там убивать всех подряд. Мог ли Тор так сильно измениться за такой маленький промежуток времени? Это предположение оставило кислый привкус во рту Локи. Он так долго пытался объяснить своему брату именно это, важность переговоров и компромиссов, и после всех его усилий, не имевших хоть какого-то результата, Тору потребовалась ошибка с его стороны и общество смертных, чтобы тот изменился?       Рука Локи снова сжалась на Гунгнире. Если ему были нужны какие-то ещё доказательства того, что Тор его никогда не слушал, это определенно были они.