Семь ошибок в слове «счастье»

Что вы ответите, если вас спросят, с чего начинается утро обычного школьника? Наверное, многие из вас ответят, что с раннего подъёма в школу, кто-то скажет, что с кружки горячего чая и завтрака, а некоторые предположат, что с приведения себя в порядок. И, вероятно, каждый в какой-то степени окажется прав. Однако Антону это совсем ни к чему, так как его утро ещё не успело начаться, а всё уже пошло не по тому месту. И дело даже не в том, что он проспал первый урок, потому что долго не мог заснуть, и теперь носится по квартире Егора, как угорелый. Мало того, что его разбудил вовсе не будильник, а бесчисленное количество сообщений и звонков, так ещё и самого Булаткина на месте не наблюдается, а ведь ориентироваться в его квартире Шастун полностью пока не может. Хуже всего то, что он не успел толком ничего сделать, а его уже проклинает половина класса. Видите ли, завтра намечается какое-то мероприятие, к которому нужно украсить актовый зал, а достать до потолка, чтобы повесить какие-то плакаты, никто не может, кроме Антона. В силу своего роста он может себе это позволить, но он никогда не думал, что из-за этого на него будут злиться. Антон безбожно опаздывает к началу второго урока, проклиная самого себя, потому что забыл о словах Егора, который сказал, что сегодняшним утром не сможет отвезти его в школу из-за срочных планов в университете. Поэтому, довольствуясь несколькими купюрами в кармане, Шастун вызывает такси, на удивление не попадая ни в одну пробку. Друзья то и дело написывают ему сообщения с просьбой поторопиться, потому что их классная руководительница вот-вот будет вне себя от злости. Всё, что они могли сделать для прикрытия друга — уже сделали, поэтому попросили Антона не удивляться, когда он только явится в школу, а на него будут злобно пялиться старшие классы (собственно, это мероприятие им и доверили). И, стоило Шастуну только-только перешагнуть через порог класса, как на него сразу же набросились с претензиями. Он понимает, что одноклассники злятся не совсем всерьёз, но отделаться от замечаний у него уже не получится. — Антон, скажи честно, ты специально не пришёл? — возмущается староста класса. — Я же написал в группе, что просто проспал... — Шастун немного тушуется от неловкости. — Это твоё «просто» очень подводит нас, ты в курсе? — Настолько всё серьёзно? Есть много тех, кто по росту отстают от меня всего на сантиметров десять, — Антон искренне не понимает логику своих одноклассников, которые могли попросить помощи даже у трудовика. У него, как минимум, может найтись стремянка повыше прежней. — И кто же? — не перестаёт придираться девушка, нахмурив брови. — Ну, например, Арсений, он тоже достаточно высокий, — Шастун смотрит на место, где обычно сидит Попов, но не обнаруживает его там. — А кстати, где он? — парень интересуется чисто из любопытства, а не потому, что немного волнуется. Наверное. — У директора сидит, где же ему ещё быть, — староста отвечает так, будто такое происходит каждый день. — Вроде нормальный, но всё равно такую дичь творит. Неважно в общем. После этого урока приходи в актовый, там наша классная руководительница тебе всё расскажет и покажет, — девушка возвращается на своё место как раз со звонком, теряя весь интерес к Антону. А он, собственно, даже рад тому, что до него не стали докапываться — тут он впервые благодарит звонок за начало урока. Правда он немного поражён из-за того, что сказала Полина по поводу Арсения. Это, конечно, не его дело, но Попов не похож на человека, который совершает странные поступки на постоянной основе, что даже никто не удивляется его присутствию у директора. И, стараясь удовлетворить свой интерес, Антон дожидается, когда их учительница по географии даст задание прочитать параграф, чтобы было меньше шансов спалиться за разговорами. Доставать телефон, чтобы открыть какую-нибудь социальную сеть, Шастун посчитал небезопасным, поэтому придётся спрашивать напрямую у Серёжи, который сегодня как раз пересел чуть поближе на пару уроков. — Пс, Серёга, — шёпотом зовёт его Антон. Тот поворачивается в его сторону. — А что Арсений у директора забыл? Я подумал, что раз уж он твой лучший друг, то наверняка рассказал всё. — Сорян, Шаст, я не в курсе, с чего это вдруг его вызвали, — Матвиенко скучающе пожимает плечами, пересаживаясь за другую половину парты. — Как я понял по словам Полины, Арсения часто вызывают, вот только за что в прошлые разы было? Не просто так ведь, — не унимается Шастун. — Насколько помню, его однажды вызвали за испорченный стенд у входа в школу, ну ты видел, благотворительный который, — Серёжа задумывается. — В прошлом году его раз десять вызывали за хулиганство в основном, но самое крупное было, по-моему, что он избил кого-то из девятого класса. Антон не на шутку удивляется от услышанного. — Да быть этого не может, — он заметно хмурится. — Я тоже сначала не верил, а потом такой: ну, если не в первый раз вызывают, то наверняка и натворил что-то. Сам же знаешь, что он слегка чудить любит. — А ты сам-то видел, что бы он вытворял что-то подобное? — честно, Антон отказывается верить в происходящее. — Своими глазами — ни разу. Но Арс сам сознавался, не станет же он врать, — Серёжа качает головой, прячась за учебником. — Так, Шастун, Матвиенко, что за разговоры? Если сейчас же не успокоитесь, сразу к директору отправлю, — учительница географии замечает перешёптывание учеников, поэтому должным образом делает замечание. Антон с Серёжей переглядываются между собой, начиная улыбаться. А что? Это ведь отличный способ увидеться с Арсением — он этого уж точно ожидать не будет. — Да параграф скучный какой-то, вообще ничего интересного, — Матвиенко театрально закатывает глаза, качаясь на стуле. — Вот-вот, Серёга дело говорит. Мы бы вообще с удовольствием прогуляли ваш урок, — Антон подхватывает затею, не чувствуя за свои слова стыда. Раньше он даже возразить боялся, поэтому особо не вмешивался ни во что, может поэтому в прошлой школе у него особо и не было тех людей, с которыми бы он с удовольствием поговорил. Сказал бы в то время ему кто-нибудь, что он намеренно будет срывать урок без особой на то причины, то рассмеялся бы этому человеку в лицо, покрутив пальцем у виска. А сейчас идея оказаться в кабинете у директора звучит очень заманчиво. Ну не странно ли это? Тем более из-за Попова. Бред какой-то. Похоже, недо-план сработал на все сто, потому что сейчас женщина буквально прожигает их взглядом, явно не довольная тем, что ученики имеют наглости вести себя таким образом. — Ну это уже ни в какие рамки не лезет! — педагог стучит рукой по столу, привлекая к себе внимание. — Что вы вообще себе позволяете? Ладно Матвиенко, не первый год учится здесь, но Антон, от тебя я вообще никак не ожидала. Не стыдно тебе? — женщина снимает свои очки, устало потирая глаза. — Ну, — Антон глубоко вздыхает, не узнавая себя. А действительно, стыдно ли ему? Раньше он не позволял себе такого. — Вы правы, мне абсолютно плевать. — Живо в кабинет директора! Оба! — по кабинету в очередной раз раздаётся удар по столу, но на этот раз не рукой, а учебником, из-за чего несколько учеников вздрогнули от неожиданности. Антон с Серёжей, стараясь состроить недовольное лицо, внутри же ликуя от радости, собирают свои вещи в рюкзак и уходят из кабинета под пристальные взгляды, буквально говорящие о том, что эти двое спятили, раз уж сами спровоцировали своё отправление к директору, так ещё и намеренно. Шастун по-прежнему не имеет понятия, чего ради он решил нарушить собственные принципы. Серёжа продолжает вести себя сдержанно, будто просто прогуливая очередной нудный урок, который он даже не выбрал для сдачи на экзаменах, однако, как только они спускаются на этаж ниже, не скрывает своей улыбки. — Я думал ты немного паинька, — честно признаётся Матвиенко. — Почему это? — удивляется Антон. — Ты ведёшь себя слишком спокойно, даже не пьёшь, хотя подростки твоего возраста наоборот ищут повод для выпивки. Сейчас так тем более я не ожидал того, что мы оба попрёмся к директору ради Арса. — А кстати, что мы вообще делать будем? — Шастун старается намеренно игнорировать последнее словосочетание Серёжи. — Я об этом как-то не подумал... — Матвиенко останавливается, немного задумываясь. — На месте что-нибудь придумаем, сейчас нам надо хотя бы убедиться, что с ним всё в порядке. А то знаешь, у нас было такое, что за большое количество посещений у директора могут и вовсе исключить. — Не думаю, что всё дошло до такой степени. Так хоть скрасим его одиночество, — Антон старается думать оптимистично, как обычно и делает в каких-то странных или грустных ситуациях. Серёжа молча кивает, соглашаясь. Он, можно сказать, тоже старается мыслить позитивно. Даже если Арсения и исключают прямо сейчас, то последние минуты пребывания в этой школе он проведёт пусть и не самым должным образом, но хотя бы в компании одного друга и второго просто длинного (Матвиенко мысленно так и называет Антона). Уже приближаясь к нужному кабинету, ребята слышат еле разборчивый разговор, среди которого можно различить голос Арсения, что означало лишь одно: он действительно был у директора, а не прогуливал очередной урок, как это иногда бывало. Антон стучит костяшками пальцев по двери, получая разрешение войти. — Шастун? Матвиенко? Вы что здесь забыли? — искренне удивляется Павел Алексеевич. Ребята какое-то время молчат, видя перед собой Арсения, сидевшего на стуле напротив директора, и, по всей видимости, они прервали их разговор. Сам же Попов поворачивается, приподнимая брови от неожиданности. — А нас это, Татьяна Петровна сюда отправила, — Серёжа закатывает глаза, явно показывая своё недовольство к учительнице. — Что вы натворили? — только и спрашивает Павел. — Урок сорвали... — Антон сделал виноватый вид, что слегка приукрасило ситуацию. — Вот с виду умные парни, а такое вытворяете... Ладно этот, — мужчина кивает в сторону Арсения, — в очередной раз с кем-то подрался, но вы-то хотя бы старайтесь вести себя более адекватно. Антон, услышав слова директора, слегка хмурится, понимая, что, возможно, мужчина знает о вчерашнем инциденте, и поэтому сейчас его тоже начнут расспрашивать, а не вызвали его вместе с Арсением как раз потому, что Шастун проспал. Но последующие двадцать минут директор ни слова не проронил в сторону Антона или Серёжи. Он лишь прочитал небольшую лекцию о том, что они уже одиннадцатый класс, а ведут себя слишком по-детски. Арсения же в буквальном смысле отчитывали за поведение, допрашивали, с кем тот подрался на этот раз, но он молчал, как партизан. Изредка кивал, когда соглашался со словами директора, но в основном издавал непонятные звуки, дающие знать, что он внимательно слушает. Из сказанного мужчиной Шастун понял, что Арсений ни слова не сказал о вчерашней потасовке, но на него как раз-таки доложил анонимный пользователь. А со вчерашнего дня у Попова не успел пройти синяк на лбу, поэтому его запросто заметили и подтвердили свои догадки о том, что ученик снова с кем-то связался. Почти к самому концу урока они втроём наконец выходят из кабинета, с облегчением вздыхая. — Что вы вообще здесь забыли? — моментально интересуется Арсений. — Никогда в жизни не поверю, что вы просто так сорвали урок, особенно ты, — парень шепчет последние слова, смотря на Антона. — Лично я хотел составить тебе компанию, да и переживал за тебя, — Серёжа хлопает друга по плечу. — Мы вообще думали, что тебя исключают из шараги. И, раз уж мы убедились, что это не так, ты обязан рассказать нам всё. Мне ещё почему-то кажется, что вы разукрашенные такие не от рук друг друга, пусть сами так и сказали. — Извините, но мне нужно в актовый идти, — Шастун не стал уточнять, зачем именно, ведь в классной группе и так уже обо всём рассказали. — Так что послушать наверняка «увлекательную историю» я не смогу, — Антон, почти полностью зная, как Арсений провёл вчерашний день, медленно разворачивается, ожидая чего-то, но ему в ответ просто кивают и предлагают свою помощь, от которой юноша благополучно отказывается. Шастуна волнует не столько своё пребывание в кабинете директора, о чём обязательно могут сообщить временным и неполноценным опекунам, сколько причина того, по которой Арсений нагло врёт и не краснеет. Но это чуть позже, — сейчас его ждут страдания и упрёки в актовом зале.

***

Антон бы соврал, спроси у него кто-нибудь про то, как он провёл чуть ли не весь урок наедине с классной руководительницей, от которой — Шастун надеялся — можно было избавиться, потому что она учитель, наверняка и урок есть, но, как назло, судьба решила, что парню досталось слишком мало за его грешки, поэтому пришлось принять тот факт, что выглядеть белым и пушистым в глазах этой ведьмы (а по-другому эту женщину назвать было нельзя) у Антона в любом случае уже не получится. С горем пополам парень прикрепил плакаты к потолку, упираясь в него головой, от чего возник вопрос, почему никто кроме него не мог заняться этим бесполезным делом. Он даже был готов посетить свой самый нелюбимый урок, чем заниматься подобными вещами, так ещё и под пристальным взглядом человека, которого вовсе и нельзя назвать человеком. Сегодня у Антона было всего четыре урока, а в связи с подготовкой к празднику у среднего звена, его класс ещё и отпускают на десять минут раньше, что уже можно считать удачей. Будь она таковой, Шастун бы уже на радостях бежал вместе со всеми к гардеробу, следом выбегая на улицу, если бы не одно «но». Староста класса, явно не посчитавшая достаточным то, что новенький так просто отделался от наказания, назначила ему заполнить журнал с посещаемостью и отнести его в учительскую. Либо Антон настолько сильно ей не понравился, что она из кожи вон лезет, лишь бы видеть все его мучения, либо юношу по жизни преследует чёрная полоса. Чёрт с этим журналом — он-то сможет заполнить его, ведь задача кажется весьма нетрудной, но кто же знал, что посещаемость никто не отмечал с начала недели, а сегодня, на секундочку, уже пятница. Шастун вам что, гений зрительной памяти, чтобы запоминать, кто был, а кто отсутствовал все эти дни? Те же учителя ведут электронные дневники и каждый день отмечают, кто по какой причине не присутствует на уроке, если такие имеются, но спросить не у кого — все уже заняты подготовкой к мероприятию. А отвлекать их и наживать себе ещё больше проблем Антон не собирается. Может, фиг с ним, с журналом этим? Просто отнесёт его в учительскую, а завтра пораньше приедет в школу и со всем разберётся, пока ему не надавали по ушам. Уже стучась в дверь, не надеясь получить разрешение войти из-за занятости педагогов по школе, Антон сам открывает дверь, чувствуя при столкновении раздавшуюся по голове боль. — Какого чёрта?.. — шипит парень, потирая ушибленное место. — Попов? А ты что здесь забыл? — Антон не на шутку удивляется, до этого уверенный в том, что из одноклассников он единственный, кто остался в школе. — Мне нужно было занести папку со своим личным делом. Однако встречный вопрос я могу задать и тебе, — Арсений, стараясь выглядеть невозмутимо, слегка хмурится, из-за чего на лбу создаётся еле заметная складка, что выдаёт взаимную боль, когда он врезался в парня. — Журнал на место вернуть, — отвечает Шастун, машинально закрывая дверь, и проходит к столу, кладя на него небольшую тетрадку с девяносто шестью листами. — Раз уж мы встретились, то тебе не кажется, что нам есть, о чём поговорить? — Нет смысла в этом, — Арсений показывает свою максимальную незаинтересованность. — И всё же? — парень усаживается в кресло, стоящее рядом со столом. — Ладно, тогда я начну. Почему ты соврал директору о вчерашнем дне? — Антон начинает с козырей. — А в чём, собственно, заключалась моя ложь? — Попов намеренно делает вид ничего не понимающего человека. — Хватит придуриваться. Ты прекрасно понимаешь, о чём я. — Даже если и так, то какое тебе дело? — Арсений устало вздыхает. — Ты журнал принёс? Принёс. Теперь иди обратно. — Ты ведёшь себя, как малолетка. Вот честное слово, в чём проблема просто взять и поговорить? Нет же, ты будешь вести себя так, будто ничего не произошло, — Шастун снимает с плеч свой рюкзак, нахмурившись. Во время этого монолога ребята не слышат, как скважина в двери начинает поворачиваться, издавая звуки небольшого скрежета, давая понять, что дверь закрыли на ключ. — Ладно, допустим, ты ещё что-то натворил, но я своими глазами видел и своими ушами слышал, как ты сказал, что просто подрался, при этом не называя никого, кроме себя. Скажи, тебе проблем мало или что? Почему ты всё время делаешь то, что нужно именно тебе? — Я не эгоист, если ты на это намекаешь, — слышатся недовольные нотки в голосе. — Радуйся, что я ничего про тебя не сказал, а то и тебя бы пришлось допрашивать. — В каком это месте я радоваться должен? Мне плевать, стали бы меня допрашивать или нет, но мы вчера, вроде как, договорились, что ты расскажешь про тех парней и что они тебя достают, — парень пожимает плечами, немного мотая головой. — Если ты привык решать проблемы в одиночку, то сорян, этот твой стереотип никак меня не касается. — Отъебись от меня, а? — Арсений закатывает глаза, в который раз удивляясь, как ему ещё хватает терпения переносить этого наглого парня. — Твоя стандартная фраза, я привык уже, — Антон даже слегка посмеивается. — Ничего лучше придумать не смог? Если все спокойно закрывают глаза на твои проблемы, то это не значит, что я такой же, как и все. — Ну, вообще, все мы одного поля ягоды. И вообще, чё тебя так заботит то, что происходит в моей жизни? — Меня такое не заботит, это называется безысходность, когда я не могу делать что-то другое в таких ситуациях, кроме как попытаться понять хотя бы мотив чьих-то действий. Шастун недовольно хмыкает, закидывая лямку рюкзака на правое плечо, и подходит к двери. Уже планируя покинуть этот чёртов кабинет и оставить Арса одного, парень замечает, что ручка никак не поддается простым манипуляциям, от чего дверь не открывается. — Не понял... Заклинило или что? — шепчет юноша, дёргая за ручку. От досады, перемешанной со злостью, Антон пинает в дверь пару раз, думая, что это хоть как-то поможет. — Заебись, сука. — Что там у тебя? — не понимая резкую смену эмоций парня, интересуется Арсений, переставая опираться на подоконник. — А ты не видишь? Дверь не открывается, — Шастун цокает и с шумом падает на диван около входа. — Ну за что мне всё это? — он вымученно потирает свои глаза. — Может заело? — предполагает Арсений. — Ага, блять, просто так взяло и заело. Не смеши меня, — Антон взмахивает руками, показывая своё негодование. М-да, ему ещё не доводилось застревать в кабинете с ненавистным ему человеком. Кому скажешь — не поверят. — Я сам не в восторге, знаешь ли. Я что родителям скажу вообще? — задаёт вопрос Попов скорее себе, нежели кому-то ещё. — Надо позвонить или написать кому-то из учителей, не могли же они оставить нас здесь. — Да они даже не услышат твоего звонка из-за музыки в актовом, где щас все находятся, я уверен. И, думаю, они всё же вполне могли запереть нас здесь, просто-напросто не заметив кого-то в кабинете. — Ты слишком сахарный, даже не пытаешься что-то сделать, — Арсений закатывает глаза от недовольства. — А что я по-твоему могу сделать? Оксанка с Серёжей никак не помогут нам, сам же знаешь, у них сейчас дела. Учителям писать не варик, они с этой поеботой в актовом ещё не скоро закончат. Остаётся только ждать. Наверняка кто-нибудь да и вернётся в учительскую, — Антон, сохраняя сдержанность, поудобнее ложится на диван, прикрыв глаза. — Ты спать собрался или что? Антон смотрит на Арсения исподлобья, скрестив руки на груди. — Отдых не помешает, — он показательно зевает в руку. — Чёрт знает, когда эту дверь откроют. — Ты слишком спокойный для этой ситуации, — Попов фыркает, решая присесть в кресло. — Тебе кажется. — Наверное. Больше им не о чем разговаривать. И Шастун, не изменяя своим словам, действительно устраивается поудобнее, чтобы было более-менее комфортно лежать, закрывая глаза и равномерно дыша. Он уже не слышит того, как Арсений звонит родителям, но те не берут трубку, не слышит, как Арсений стучит в дверь, в надежде, что их заметят, не слышит, как Арсений садится на диван, на котором заснул Антон, и точно так же не слышит, как Арсений кладёт под свою спину рюкзак, пытаясь заснуть в сидячем положении. Это не то чтобы удобно, но всяко лучше, чем засыпать в узком кресле. Да и почему-то так даже теплее, думает Арсений. Ситуация слишком странная.