Семь ошибок в слове «счастье»

Вероятно, после разговора с Антоном многие вещи обрели иное значение. Если выражаться более понятным языком, то Арсений стал смотреть на себя и своих родителей с другой стороны. Может, дело совсем не в соперничестве, как считал каждый из них на протяжении десяти лет? Подумать только — Антон, на самом деле не пытающийся забрать всё внимание себе, буквально в лицо сказал, что всё это время хотел впечатлить его, Арсения. От этого собственная гордость потихоньку отступала, как бы говоря «гуд бай, теперь ты сам за себя». Поговорить с Антоном после того случая так и не удалось. А также странным казалось ежедневное отсутствие Шаста с самого утра. Сам Арсений тот ещё жаворонок, и просыпаться раньше всех вошло в привычку, но кто бы мог подумать, что сам Антон — явная противоположность в плане сна — будет столь предусмотрительно рассчитывать своё время, чтобы ни разу не попасться на глаза. И раз уж этого не было раньше, то ясное дело, что на изменения в действиях Шастуна повлиял их разговор. Значит, ему не плевать. Только вот вопрос: вернутся ли они когда-нибудь к этой теме или так и будут бегать друг от друга? Ответили на него, конечно же, Павел Алексеевич и школьный психолог, которому внезапно потребовалось провести социальный эксперимент по самооценке. Для чего и почему — никто спрашивать не стал, делая то, что говорят. И по всем законам подлости (может, не только подлости), в пару с Арсением поставили Антона. Было, в общем-то неудивительно, но как они такой комбинацией будут проверять свою самооценку — интересно даже самому директору. Как-никак, эти двое являлись учениками «Новой весны» от одного и того же человека, но знать об этом, конечно, никому не обязательно кроме самого Павла. — Надеюсь, все в курсе, что такое самооценка? — задаёт вопрос Анна Васильевна — их школьный психолог — и, получив в ответ положительное мотание головой, продолжает: — Если вы думали, что будет обычный тест из нескольких вопросов, на которые легко ответить немного иначе, то вы глубоко ошибаетесь. Мы с Павлом Алексеевичем не зря поделили вас на пары. Это нужно для того, чтобы узнать, какое ваше взаимодействие с окружающими людьми. — В первую очередь вы должны знать, как человек, поставленный с вами, относится к вам, — продолжает Добровольский, пряча руки в карманы. — Для этого вам нужно сесть и осмотреть человека, сидящего напротив. На это даётся около двадцати секунд, после чего вы вслух по очереди начнёте оценивать внешность. Этот пункт имеет важную роль, поэтому тут нечему удивляться. Антон лишь пару раз кивает, запоминая порядок действий, чего не скажешь об Арсении, которому эта проверка нахрен не сдалась. Быть может, это знак свыше, чтобы наконец поговорить спустя две недели, но именно в такой ситуации Попов оказаться не хотел. Ну вот сядут они, а дальше-то что? Вряд ли кто-то из них будет рад обсудить недавно сложившуюся ситуацию конкретно в этом месте. И как бы то ни было, Арсений противоречит сам себе, осматривая Шастуна вдоль и поперёк с не очень скрываемой неприязнью. Возможно, он единственный этого не замечает, так как ведёт себя вполне обычно. Когда проходит установленное время, по кабинету в эту же секунду разносится галдёж со всех сторон, что даже самих себя не слышно. Арсений переглядывается с Антоном, как бы спрашивая, кто начнёт первым, на что сам Шаст мотает головой, уступая место. Надо же, как великодушно. Когда-нибудь Арс самого себя прибьёт за такие выходки, потому что кто, если не он, сначала сделает, и только потом подумает? — Лицо у тебя непропорциональное, выглядишь как девчонка, а родинка на кончике носа? Она вообще сюда не вписывается! Ещё и шпала, которую надо постараться обойти, а то своим ростом всё загораживаешь. Да ты даже слова связать нормально не можешь, как только люди с тобой общаются? — ладно, может, Арсений слегка перегнул. Или не слегка, потому что в один момент все резко прекращают друг с другом разговаривать, явно заинтересованные пламенной речью своего одноклассника, которую можно услышать этажом ниже. На удивление всех Антон даже не изменился в лице, слушая всё то, что ему высказывают. Ни один мускул на его лице не дрогнул, и только Арс знает, что в этом нет ничего хорошего. — Ладно, теперь моя очередь, — спокойно реагирует Шастун, чем вызывает ещё большее непонимание во взгляде как учеников, так и Арса: он-то уже приготовился к своей участи и не ожидает хоть чего-то положительного в словах Антона. — Мне всегда нравились твои глаза, которые не то, что с океаном нельзя сравнить, а с целым космосом. Меня завораживает твой характер, благодаря которому люди тянутся к тебе не только из-за внешнего вида, но и из-за желания узнать тебя поближе. Да ты себя видел? В буквальном смысле сошёл с обложки глянцевого журнала, и я уверен, что когда ты просыпаешься, то выглядишь до одури красиво, и даже волосы взлохмачены так, что оторвать взгляд невозможно. Во всём идеальный, — заканчивает свой монолог Антон, явно довольный произведённым впечатлением. Арсений аж теряет дар речи, поражённый столь истинными словами. Шастун и вправду так считает или это прикол какой-то? Да вряд ли... Потому что невозможно одновременно говорить и смотреть так. Так, как раньше на Арсения не смотрел никто. — Браво, Антон. Я восхищён. А ты, Арсений, что думаешь по этому поводу? Он не назвал ни одного минуса намеренно, как это сделал ты, — Добровольский выделяет имя Попова, чем заставляет почувствовать себя загнанным в клетку. — А разве суть не в том, чтобы их выделить, и человек понял, что ему следует поменять в себе? — пытается выкрутиться Арсений, не собираясь соглашаться с чужим мнением. — Суть как раз-таки не в этом. Тест основан на поднятии самооценки, а не её занижению. Тебе, я так думаю, наоборот следует её поумерить, — отвечает спустя несколько секунд Павел Алексеевич, на что получает согласные кивки от класса. — Ну если каждый назовёт только положительные качества человека, то от этого толку ведь никакого. Все так и будут думать, что в них нет ничего того, что отталкивает. Даже я, чтоб вы знали, не согласен с мнением Антона, — кто-то из ребят на задних партах начал шептаться, после чего девочка с первого ряда, кажется, Полина, подняла руку: — Раз ты не согласен с ним, тогда поправь его, — предлагает она, пытаясь развить тему. Арсений, минутой ранее не ожидавший такого поворота событий, немного теряется, пытаясь вспомнить, что ему говорили о его плюсах. Но следует Арсу повернуться слегка вправо, как его настигает осознание. Антон сделал это специально. Конечно, глупо было надеяться на что-то, что поставит запятую в их истории, но теперь этому наверняка не бывать: специально выделенная точка делает своё дело. Антон еле заметно улыбается, и явно не вниманию, которое получил, в определённо позору Арса. Вот же ж сука. — Да хорош ломаться. Так и скажи, что не успел придумать что-то стоящее, — выкрикивает кто-то с конца класса. Остальные подхватывают и начинают высказываться насчёт поведения Арсения. Только этого ещё не хватало. Он же даже подумать толком не успел, почему люди ведут себя так по-свински?! Это же ни в какие ворота не лезет, и это вот они имеют что-то против? Невыносимые, сказал бы Арс, но вместо этого встаёт со своего места, и перед тем, как покинуть класс, кидает полный недовольства взгляд на Шастуна. Ну уж нет, так просто Попов это не оставит.

***

С того «позорного» момента прошло около двух недель. И если бы Арсений знал, чем это обернётся, не был бы так наивен, потому что, как оказалось, люди придерживаются мнения большинства. Нет, возможно он тогда действительно переборщил, но это никак не сравнится с тем, как с ним стали обращаться. Поднял руку и правильно ответил — подлизываешься к учителям и не даёшь ответить другим; отмалчиваешься, потому что сомневаешься в ответе — не заслуживаешь своих оценок и считаешься недостаточно умным; отсутствуешь по уважительной причине — наверняка соврал, чтобы прогулять контрольную. Это и многое другое выводило из себя, и сделать с этим, увы, ничего нельзя. По всей видимости, Попов недооценил своих одноклассников, и это никоим образом не касается их склада ума (потому что с этим у них и до этого были явные проблемы). Можно сказать, что он не был уверен на все сто процентов, что те способны опуститься настолько низко. Даже Антон, очевидно, будет в разы адекватнее. Кстати о нём — тот либо специально не попадается на глаза, чтобы скрыть свой стыд, что очень маловероятно, либо так складываются обстоятельства, на которые мы постоянно сваливаем и дела, и вину. Родители по этому поводу ничего не говорят, наверняка даже не замечая, насколько тихо стало в их квартире. Им легче с этим жить — сваливают всё на занятость. Из всех людей, которым Арс доверял и которые предали его, самыми настоящими друзьями оказались только Серёжа и Окси. Они никогда не выбирали между кем-то, поэтому общаются как с Арсением, так и с Антоном, стараясь сделать так, чтобы те не пересеклись. Так как Суркова не учится в их классе и не знает всей ситуации от и до, то принимает нейтральную сторону, так как уверена, что Антон хороший человек и чувствует вину за произошедшее. Хорошо иметь таких хороших друзей, но не иметь возможности рассказать им всю историю, и что Антон сделал это (по мнению Арса) из-за накопившейся обиды. Может, он действительно заслужил это? Прокручивая в голове воспоминания из детства, Попов чётко видит разницу между тем, как воспринимал все выходки, и после того, как связал их со словами Шаста. Этому есть хоть какое-то объяснение, но Арс не торопится его искать, так как виноват не только он. После уроков староста класса пишет в общий чат, чтобы никто никуда не уходил, потому что им поручили украсить актовый зал к Осеннему балу для младших и средних классов. Почему украшают именно они, даже не планируя отмечать столь «важное» событие в этом году из-за подготовки к экзаменам, никто спрашивать не стал. Вместо этого на просьбу старосты забила добрая половина класса, придумывая отмазки на ходу. — С кем я вообще учусь? — обречённо выдохнула Полина — та самая староста класса, и кто выделил Арса в тот день. Неприятно. Но вместо того, чтобы уйти с остальными и оставить девушку одну из-за того предательства, Арсений подаёт голос, пытаясь спасти положение: — Ну ничего, мы и без них справимся, — м-да, поднимать настроение явно не его стихия. — Ты можешь заняться местоположением декораций, я могу позвать Оксану с параллельного, мы вместе с ней займёмся распечаткой листьев и слоганов, Серёга будет вырезать, а кто-то ещё пусть сгоняет на вахту, чтобы взять ключи от склада. Ну, там вроде бы должны были остаться мишура и фонарики с прошлого года. Остальные будут помогать для надобности. Не хотелось, конечно, особо вмешиваться, но что сделано — то сделано. В принципе, поменять мнение о себе никогда не поздно, даже если ты не являешься тем, кем тебя видят другие. Почти все смотрят на Арсения, то ли спрашивая «ты чё, совсем что ли?», то ли «а ведь он прав». Первое, конечно, не совсем то, что подходит ситуации, но всё же не все так думают. Староста лишь кивнула, не собираясь уделять особое внимание руководству своего одноклассника, но действительно берётся за декорации и распределяет обязанности. Арсений уходит за Оксаной, заодно заглянув в кабинет к их классному руководителю, чтобы воспользоваться его принтером и красками. Остальные же, кто имеет высокий рост и чувство стиля, стоят в сторонке и ожидают своей очереди. Примерно через час половина актового зала была украшена свисающей мишурой в виде «дождика», несколькими распечатанными листьями и разноцветными фонариками вдоль стен. Оставшуюся работу ученики одиннадцатого класса единогласно решили перенести на следующую неделю и поднапрячь тех, кто сегодня так нагло их кинул. По крайней мере, Ольга Николаевна за всё то время, пока Арсений и его одноклассники занимались порученным делом, устроила в общем чате взбучку. Собственно, справедливостью в полной мере даже и не пахло, а Арс, категорически это игнорируя, обратил всё своё внимание на Антона, с которым он впервые за долгое время ехал в одной машине. Задавать вопрос, как же тогда Шастун всё это время добирался до школы, Попов не стал — слишком рискованно, да и не факт, что тот ответит. Доехали до места назначения в полной тишине за двадцать минут, а это значит (если Арсению не изменяет память), что его родители на протяжении всей недели о чём-то упоминали, поэтому сегодня и вернулись раньше обычного. И, только зайдя домой, до слуха парней доносится чей-то хохот, явно не принадлежавший этой семье. Арсений лишь по инерции переглянулся с Антоном, а-ля, я и сам ничего не понимаю. — Мам, пап, мы дома! — привлекает к себе внимание Арс, снимая куртку и вешая её в шкаф у входа. Никто на это не обращает внимания, продолжая о чём-то увлечённо разговаривать. Антон уходит в свою комнату, так как ему кто-то позвонил, поэтому в гостиную Попов заходит один. На него в эту же секунду смотрит четыре пары глаз, две из которых он ещё не встречал. Вокруг поставленного стола расположились Татьяна и Сергей, а напротив них мужчина, примерно такого же возраста, что и отец Арса, и девушка — вероятно, его дочь или близкий родственник. — Ой, а вот и Сенечка пришёл! Мы как раз о тебе говорили, — Арсений морщится: говорил же ей не называть меня так. И вообще, почему его тут обсуждают, а он даже не знает об этом? — Знакомься, это Алексей Геннадьевич и его дочь Алёна. Мужчина протягивает ладонь для рукопожатия, а девушка слабо улыбается, не проявляя особого энтузиазма, чтобы познакомиться поближе. — А по какому поводу? — Попов-младший задаёт интересующий его вопрос, усаживаясь на место рядом с родителями. — Серёжа подписывает контракт с Гончаровыми, думаю, ты о них наслышан, — отвечает Татьяна, возвращаясь к разговору. И действительно, Арсений знает о них, но только благодаря интернету, когда родители слишком уж выделяли фонды в нескольких кварталах от их офиса, что не поинтересоваться было просто невозможно. К тому же, тогда Арс был в девятом классе, и им задали написать сочинение по английскому про известные предприятия их города, и в поисковике первой ссылкой выдало как раз-таки все ОАО, которые были спонсированы семьёй Гончаровых. Арсению кажется, что он вообще сюда зря пришёл, потому что если его и обсуждали, то даже без его участия. Но оно и к лучшему, потому что привлекать к себе внимание он не планировал. Однако, стоит об этом подумать, как Сергей внезапно спрашивает: — Вот ты, Арсений, кем хочешь стать? Ну приплыли. Арс знает, чего от него ждёт отец, и отвечать именно так он не хочет, потому что понимает, что таким образом роет себе могилу и подаёт ложные надежды. — Счастливым, — ответ не совсем тот, который требовалось дать, но лучше так, чем потом получить нагоняй после ухода гостей. — Ты не понял вопрос... — спешит поправить его мама, но Арс качает головой: — Нет, это вы не поняли ответ, — и ведь правда; всего, чего он хочет в будущем, это счастье, обрести которое так и не удалось. И от этого осознания становилось тоскливо. — Ладно. Так на чём мы там остановились? — переводит тему Попов-старший, явно понимая, что вступать в дискуссию с сыном нет никакого смысла, потому что тот будет настаивать на своём. Лаконичное «ладно». Арсений даже не удивляется, когда его отсутствие никто не замечает. Ну и хорошо, он и сам не хотел там находиться. Уйдя в свою комнату, чтобы переодеться, Арс открывает электронный дневник, удивляясь, что домашней работы нет, и занять себя хоть каким-то делом не получится. Позже выясняется, что из-за подготовки актового зала к Осеннему балу их освобождают от нескольких уроков. Но вот сам телефон вибрирует несколько раз, говоря своему владельцу о пришедших уведомлениях. Серёга: сорян, я приболел, поэтому завтра не приду Окси: ТЫ ЧО, А КАК ЖЕ МЫ Серёга: я думал, ты мне здоровья хорошего пожелаешь, а не орать на меня будешь

Вы:

Выздоравливай, Серёга.

Пиши, если вдруг что.

Серёга: вот нормальный человек учись, Оксан Окси: Ты намекаешь на то, что я плохая подруга?! Серёга: именно)) Окси: Я с тобой больше не разговариваю Серёга: *репост* АХАХХААХ БЛЯ ОН ТАК СМЕШНО ХОДИТ Окси: То есть тебе пофиг, да? И кто из нас вообще плохой друг

Вы:

Ребят, к нам Гончаровы приехали,

они меня бесят.

Окси: Нифига, а что они у вас забыли?

Вы:

Контракт какой-то подписывают,

мне не особо интересно.

Серёга: а чо с ними не так

Вы:

Да с ними-то всё нормально,

просто предчувствие у меня плохое.

Окси: Интуиция мне подсказывает, что ты зря переживаешь Серёга: согласен с Ксанкой, всё норм будет

Вы:

Надеюсь на это.

За пределами комнаты голоса Гончаровых не слышно, и поэтому Арсений решается сходить на кухню, чтобы поужинать, предварительно выйдя из сети и поставя телефон на зарядку. За прошедшее время гости успели покинуть их квартиру, что, конечно, делало жизнь немного лучше. Однако эта новость ничуть не лучше того, что слышит Арс, идя через гостиную. — Уверен, он не будет против. К тому же, за время нашего договора они успеют достаточно сблизиться. — А это нормально, что Арсюша даже не будет знать об этом? — перебивает своего мужа Татьяна. — В наше время подростки слишком остро реагируют на брак по контракту. Брак по контракту? Это же не то, о чём я думаю?.. — Эм... Простите, что перебиваю, но мне кажется, я имею полное право знать, что здесь происходит, — достаточно дрожащим голосом проговаривает Арс, стараясь заранее не переживать. — Сеня? И давно ты здесь находишься? — Попова-старшая, а следом и Сергей переводят взгляд на сына, неуверенно стоящего у прохода. — Прекрати называть меня так! Повторяю: что здесь происходит? — дерзить в его случае явно не самый лучший вариант, но тут сложно не согласиться с тем, что он должен знать хотя бы причину, по которой его обсуждают. — Как только тебе и Алёне исполнится по восемнадцать лет, вы будете состоять в фиктивном браке, — равнодушно отвечает Сергей, указывая на бумаги. — И ты не посмеешь в это вмешиваться. Я сделаю всё, чтобы этот брак не был расторгнут. — Это же шутка какая-то?.. — чуть ли не шепчет Арс, поджимая губы. — А как же я? Вы обо мне подумали? Может я против этого, потому что хочу жениться по любви?! — его голос стал намного тише, что не осталось незаметным. — Думаешь, твои слова что-то изменят? У нас нет времени. Обидно. Есть такая хорошая фраза: это вопрос не времени, а приоритетов. Арсений вспоминает её всякий раз, когда слышит «У нас нет времени», потому что в его случае она всегда подразумевает прямое и ясное: «У нас нет времени на тебя». И от этого становится не по себе хотя бы потому, что это время они уделяют чему-то менее значительному, но для них же самих более важному. — Почему вы говорите так, будто ничего уже не изменить?.. — Потому что так оно и есть, очевидно, — пожимает плечами Сергей, будто это само собой разумеющееся. — Но... вы ведь не с-серьёзно? — Арсений запинается на последнем слове, не веря в происходящее. Чем он всё это заслужил? Почему его труд обесценивают и на этот раз? Хочется плакать, да так, чтобы даже глаза стали красными, но ведь мальчики не плачут. — Арсений, мы здесь не шутки шутим. Понимаешь, это бизнес, и я стараюсь ради тебя, — эта пустая фраза прозвучала уже не в первый раз, и ведь его отец даже не пытается вложить в слова некую надежду. — Ради меня?! Да ты даже не спросил, хочу ли я этим заниматься! Если раньше я тянулся к семейному бизнесу с ответственностью, то сейчас... мне это не нужно. Я понимаю, что потратил время зря, потому что мои заслуги и качества для вас пустой звук! Ещё хоть раз я буду считаться с вашим мнением... — с этими словами Арсений разворачивается и уходит в свою комнату, громко хлопая дверью. Арсу не впервой находиться в таком состоянии — привык. Но родители не имеют никакого права решать за него, если это касается будущего. Да ведь не только его! А в детстве что? Тоже игнорировал, чтобы потом сказать «я стараюсь ради тебя»?! Что-то совсем не чувствуется радости от этого старания. В дверь негромко стучат, и Арс думает, что это мама пришла извиниться за отца, но они оба знают, что это лишь формальность, а не искреннее сожаление. Но это оказывается не мама, а Антон. — Я войду? — впервые Шастун не придаёт своему голосу насмешки, как только встречается с Арсом. — Ты уже вошёл, — цокает Попов, однако понимает, что в его ситуации действовать с излишним безразличием не стоит. — Что, заняться больше нечем и ты решил отыграться на мне? Спасибо, не надо. — Да нет же, — Антон делает несколько шагов вперёд и садится напротив Арса в его же кресло. — Я слышал ваш разговор. Конечно, не моё дело... — Ты прав, не твоё, — перебивает Арсений. — Арс, ну давай без этого? — Да как без этого, если все ко мне относятся так, будто у меня нет сердца?! То родители всё больше и больше отдаляются от меня, то ты под ногами путаешься, — Арсений не старается придать своему голосу отчаяния, ведь по его выражению лица итак всё понятно. — Я прекрасно понимаю, каково тебе. — Нет, ты не понимаешь! Иначе бы не пытался сделать мою жизнь только хуже. Зачем, Шаст? Зачем ты вот так просто приходишь и пытаешься что-то сделать?! Мне это не нужно! — Арс, — спокойно зовёт Антон. — Что «Арс»? Что?! — не унимается Попов. — Извини. Что?.. — Что? — озвучивает свои мысли Арсений, неверяще смотря на парня. — Я не говорю о том, что кто-то из нас не прав, но для меня ценность наших отношений важнее, чем собственное эго. Поверь, мне тоже есть на что держать обиду, но на данный момент тебе явно не лучше. Я бы сказал, что сам не встречал подобного пиздеца в своей жизни, но этим я ситуацию не исправлю, — сам Антон старается придерживаться нейтралитета, даже если сам в какой-то мере надеется на извинения. — То есть, ты думаешь, что можешь вот так просто заявиться? — только этого ещё не хватало. Ну вот кто его за язык дёрнул? Вероятно с этого момента могло начаться их перемирие, но этому не суждено свершиться. — Это ещё не самое интересное. Если для родителей я теперь мало что значу, потому что они даже не дают мне право голоса, то ты сюда совершенно не вписываешься. Уйди, прошу тебя по-хорошему. — Я не могу уйти без ничего. Да, я человек не самый лучший, но поверь, во мне ещё осталась человечность. Если твои родители тебя не слушают, то вместо них это сделаю я, — Антон даже подсаживается ближе к Арсению, чтобы иметь возможность на чуть больший шанс согласия. Правильно Шастун сказал — подобного пиздеца в своей жизни он не встречал. По нему и так всё видно. Чего не скажешь об Арсе, который готов принимать в свою сторону весь негатив и отстаивать свою точку зрения до конца. Для него самый настоящий тотальный провал — это когда подворачивается возможность поддержать друзей, помочь с каким-нибудь делом или светить этой своей грустной улыбкой на протяжении хоть целого дня, но не иметь возможности кому-то рассказать о своих тараканах в голове, о кошках, которые уже всю душу исцарапали. И ведь даже выговориться, блять, некому. Он и так ходит по лезвию, а опускаться в чьих-то глазах не хочется от слова совсем. — Прошу, оставь меня в покое. Я более чем уверен, что ты делаешь это либо по просьбе родителей, которым плевать на меня и они даже не хотят тратить на меня время, либо из вежливости, которая в кои-то веки просочилась из тебя, — Арсений, словно закрываясь от всего мира, устраивается в углу кровати и утыкается головой в колени, обхватывая ноги руками. — Почему ты любую помощь воспринимаешь как нож в спину? Я пришёл поговорить по-человечески, а ты тут строишь из себя королеву драмы, — Антон уже сам чуть ли не срывается, потому что именно такой реакции он хотел увидеть меньше всего. — А кто тебя об этом просил?! Собой лучше займись, герой недоделанный. Ты думал, что я из-за извинения тебе на шею брошусь? Слишком ты высокого мнения о себе, — если начал, то иди до конца. Хотя бы потому, что Арс привык следовать таким нерезонным принципам. — По крайней мере я не веду себя как малолетка! Кто тебе дал право судить людей? Что-то я не вижу здесь кого-то ещё. Сразу видно, как ты всем нужен. Мы либо спокойно разговариваем, либо ты так и продолжаешь делать вид, что всё нормально. И заметь, я единственный, кому похуй на твой характер и принципы, потому что я беру и делаю, а не пытаюсь скрыть всё в себе в отличии от некоторых. — Уходи, — Арсений разворачивается и намеренно что-то говорит себе под нос. — То есть ты даже не хочешь пытаться? — Шаст так же в ответ игнорирует слова Арса об уходе. — Да потому что ничего не изменить, как ты этого не понимаешь?! Уходи, тебе здесь никто не рад! — Арсений срывается и даже вытаскивает из-под своей головы подушку, кидая её в Антона. — Ну и пожалуйста! Посмотрим, как долго ты продержишься с этим своим самомнением! — Шастун уворачивается от подушки и тут же встаёт с кровати. — Вот и катись! Зачем ты вообще появился в моей жизни? Видеть тебя не хочу! — кричит Попов вслед, и через секунду дверь с громким хлопотом закрывается. Позже оказывается, что ночью в этой квартире Антон и вовсе не ночевал. Что ж, вот и поговорили.