The First Snow

Это произошло спустя неделю после ночи, которая заставила парней задуматься над своими чувствами, поведением и причинами, заставляющих их делать глупые вещи. Они успели позабыть, что бывает, когда перестаёшь думать о своей медийности и о неадекватных людях, считающих артистов своей собственностью. Пока Бэкхён ехал на съёмки фильма, он то и дело возвращался в тот однажды уже пережитый кошмар. Было даже удивительным, что события из жизни могут почти полностью копировать себя и повторяться. Было как-то печально осознавать, что не самые приятные моменты будут напоминать о себе подобным образом. Но сейчас всё же были некоторые изменения: Бэкхён теперь – известный актёр, и от дальнейших действий компаний и самих звёзд зависит их будущее. Если раньше его слова ни во что не ставили, то теперь у него есть возможность быть услышанным. Оказавшись в своей гримёрке, Бён молча кивнул ожидавшему его уже там менеджеру. Судя по напряжённой позе молодого человека, Сэхуну уже прилетело от начальства, а это означало лишь одно: сейчас прилетит и самому Бэку. Однако блондин не стал накидываться на своего подопечного с претензиями и обвинениями. Он наоборот смотрел на Бёна с толикой грусти, будто бы понимал, что актёру и так тяжело от всего происходящего. Брюнет, конечно, старался выглядеть невозмутимым, однако О уже успел понять, что его спокойствие лишь напускное. – Как себя чувствуешь? – Сэ скрестил руки на груди и глубоко дышал. – Я изо всех сил стараюсь сейчас мыслить трезво и не разнести к чертям всё вокруг. – Ты ведь понимаешь, что люди просто нашли повод? – уныло усмехнулся Бэкхён. – Если бы мы тогда не ночевали вместе, они бы приплели к обсуждению что-то другое. Тем более, спустя месяц показали видео и фото, как мы с Чанёлем учинили драку возле ресторана. Смысл был столько ждать? А ответ очевиден: чтобы приурочить это событие к более грандиозному скандалу. – Я-то всё прекрасно понимаю. – раздражённо закатил глаза менеджер О. – Только пойди, объясни это всё фанатам. Они вас готовы с потрохами сожрать. Это просто полный пизд… Сэхун сокрушённо простонал, опуская руки, и уселся на диван рядом с Бэкхёном. Брюнет совсем не ожидал, что О тут же потянется к нему, обвивая руками, и прижмёт к себе, положив чужую голову на своё плечо. Бён ошарашенно округлил глаза, но попыток отстраниться предпринимать не стал. Сэ тихо матерился, поглаживая парня по голове, словно пытался показать тем самым свою заботу и сопереживание. Возможно, та история, что актёр рассказал о своём прошлом, заставила менеджера немного иначе смотреть на неприступного и крайне спокойного в любых обстоятельствах Бэка. Иначе по какой причине он не стал в свойственной ему манере сначала пыхтеть на подопечного, а потом зло отшучиваться. – Эта ситуация ничем не отличается от других, Сэ. – тихо заговорил Бэкхён, прикрывая глаза и обнимая парня в ответ. – Скоро об этом скандале забудут. – Может быть, она ничем и не отличается для других людей, – шумно выдохнул Сэхун, заметно расслабляясь, – но для тебя же это не так… – Ничего страшного, я переживу. Бён был уверен в собственных словах. Да, разницу для себя он видел, однако это не означало, что нужно вести себя каким-либо образом иначе. Фанаты давно уже забыли старую историю, возможно, есть единицы, кто вспомнит о том, что Чанёль с Бэкхёном не в первый раз вместе оказываются вовлечены в подобные сплетни. Но вероятность того, что обсуждения и обсасывание их отношений зайдёт дальше сообщений в интернете – крайне мала. По крайней мере, хотелось в это верить. На самом деле, Бэкхён уже давно ждал, когда распространится информация об обоюдной неприязни двух главных актёров нового фильма. Он был просто на все сто процентов уверен, что кто-то, да сфотографировал их тогда возле ресторана, когда вся съёмочная группа праздновала начало работы над фильмом. Но кто же знал, что машину Бэкхёна узнают по номерам возле продуктового магазина, сфотографируют, как Пак садится в неё, и как они вместе заезжают на территорию жилого комплекса, где жил актёр. Брюнет тоскливо подумал о том, что, видимо, одного подобного случая ему не хватило, чтобы окончательно убедиться в том, что есть среди фанатов сумасшедшие люди, а ещё могут оказаться и несравненные сыщики. – Я напишу официальное сообщение. – вновь нарушил тишину Бэк. – Извинюсь за своё безобразное поведение, а также расскажу о своём плохом самочувствии. Думаю, это поможет остановить нескончаемый поток каких-то глупых сказок о наших отношениях с Чанёлем. – Этот Пак… – поморщился О. – Вот знал же, что надо было тебя образумить. Ночевать ему у тебя – изначально выглядело, как наихудшая идея из возможных. Мы с Чунмёном как в воду глядели. – Не злись на него, Сэ. – Бэкхён поднял взгляд на Сэхуна и едва заметно приподнял уголки губ. – Он не хотел ничего плохого, и вообще помог мне. – Что же между вами тогда произошло? – нахмурился светловолосый молодой человек. – С какого перепугу ты его защищать начал? – Я просто, наконец, включил голову и стал здраво размышлять. Бэкхён тихо посмеялся, но О не смог улыбнуться в ответ, продолжая немигающим взором глядеть на парня. Актёр не оставил попыток выглядеть спокойным, будто его совсем не задевало то, что пишут сейчас в интернете, но теперь-то менеджер знал наверняка, что всё обстояло иначе. Конечно, Бён – сильный, иначе бы он не смог даже сделать вид, что ему всё равно. Но в глубине души парень скрывал свои истинные эмоции, и Сэхуну было жаль, что раньше он даже мысли не допускал об этом. Сейчас, когда он, наконец, хоть чуточку открылся своему менеджеру, Сэхуну стало и легче, и тяжелее одновременно, а желание оберегать его от тяжести обстоятельств только усилилось. В отличие от Бэкхёна, не подававшему внешних признаков своего беспокойства, Чанёль не находил себе места, и всё валилось из рук. Он прекрасно помнил то, что происходило несколько лет назад, и совсем не хотел проходить через это снова. Тем более, что он, Чанёль, вновь впутывал в скандал Бэкхёна. Почему же, когда музыкант только решил, что нужно попытаться исправить ошибки прошлого, как дурацкие грабли тут же оказались у него под ногами? Эти грабли являлись самым большим кошмаром как для Чанёля, так и для его менеджера. Пак переживал за Чунмёна по той причине, что компания в прошлый раз устроила жёсткую взбучку молодому человеку, ведь он должен был следить за своим подопечным как раз и для того, чтобы айдол не попал в какой-нибудь скандал. И сейчас на менеджере Киме и лица не было. Он молчаливо уселся в машину, и они вместе отправились на съёмки. Чанёль вновь чувствовал себя виноватым, и начинало казаться, что во всём всегда виноват именно он. Подумав о том, каково сейчас Бёну, музыкант нахмурился и сжал руки, тяжело вздыхая. – Я понимаю, что мои извинения ничего не исправят. – тихо пробормотал Пак, поднимая грустный щенячий взгляд на Чунмёна. – Но я правда не хотел, чтобы всё так вышло. – Ох, Чанёль… – ударившись затылком о подголовник сидения, менеджер прикрыл глаза. – Я тебя не виню, но в следующий раз, прошу, подумай несколько раз, прежде чем принимать какие-либо решения. – Я совсем не уверен, что поступил бы иначе, если бы мне ещё раз предоставили этот выбор. – грустно усмехнулся Пак, отворачивая голову. – Всё же та ночь дала понять мне кое-что важное… – Чанёль, прошлое надо оставить в прошлом. – Дело не только в прошлом, – возразил Пак, – но и в настоящем. Ко всему прочему, ни у меня, ни у Бэкхёна не получается отвязаться от того, что тогда произошло. Если мы не обсудим всё… – Чанёль, – мягко обратился к юноше Чунмён, – вы только лишь переливаете из пустого в порожнее. Ваши чувства за столько времени уже давно остыли, и именно из-за воспоминаний тебе может казаться, что это не так. Поверь мне на слово. – Нет. – настойчиво закачал головой светловолосый парень. – За всё это время я так и не сумел его забыть, и точно уверен, что это не плод моего воображения. Чунмён свёл брови к переносице и поджал губы, медленно покачивая головой. Он переживал за Чанёля, за его моральное состояние. Эта история не должна была повториться, однако для этого музыкант не должен был вновь сблизиться с тем, кого оставил позади. Всё же подобное стечение обстоятельств было крайне невероятно, от начала и до самого конца. Именно зимой режиссёр Ким решил снимать свой фильм, именно Чанёль с Бэкхёном были выбраны на главные роли. И сюжет фильма от и до сквозил сходством с их настоящей историей о потере близкого и дорогого человека. Но разве Кай мог каким бы то ни было образом подстроить всё? Конечно, вероятность была, но настолько мизерная, что скорее походила на какое-то чудо. Впрочем, кроме музыканта и актёра, через подобное проходил почти каждый человек. Возможно, прототипом главных героев были совсем другие люди?.. Оказавшись на съёмочной площадке, Чанёль первым делом направился не в свою гримёрку, а в гримёрку Бэкхёна. Правда, оказавшись перед дверью, он остановился, подняв руку, но так и не постучавшись. А что он хотел сейчас от актёра? А вдруг эта ситуация вновь заставила старшего почувствовать неприязнь к нему? Точно ли стоит маячить перед глазами Бэкхёна, когда вина лежит именно на Чанёле? Взволнованно облизнув губы, юноша глубоко вдохнул и постарался успокоиться. Если он хотел хоть немного изменить отношение к себе, то должен научиться хотя бы не сбегать от проблем. Он должен понять, что не только ему тяжело приходится. Взяв себя в руки, он всё же постучал костяшками пальцев по двери, после чего медленно её открыл. Картина, представшая перед его глазами, неприятно кольнула в сердце. Бэкхёна прижимал к себе менеджер О, и это выглядело не слишком по-дружески. Да что уж там, это выглядело совсем не так, как бы вели себя друзья. И Пак со скрежетом в зубах принял тот факт, что в нём закипает ревность. Не сказать, что музыкант был собственником, но, наверное, нынешнее эмоциональное состояние было обусловлено страхом. Он боялся, что Бён отвергнет его, и того, что, на самом деле, сердце брюнета уже занято кем-то другим. – Пак Чанёль? – удивлённо поднял брови О, заметив вошедшего юношу. Чанёль почему-то ожидал совсем другой реакции на своё появление. Ему казалось, что, как только его заметят, то тут же нервно отодвинутся друг от друга, будто их не должны были видеть вместе. Однако, к его удивлению, парни даже не шелохнулись, лишь обернулись к нему. Юноша почувствовал себя неловко и отвёл взгляд, убирая руки за спину. Бэкхён задумчиво поджал губы, переместив взгляд на своего менеджера, в чьих объятиях до сих пор находился. Подумав о чём-то, брюнет тихо прыснул в кулак, после чего постарался придать себе прежний расслабленный вид. – Уже пора идти на площадку? – спросил он у Пака. – Нет… – буркнул музыкант, всё ещё глядя куда-то в сторону. – Я хочу поговорить с тобой. – И о чём же? Конечно, Бэк догадывался, что мог желать обсудить с ним юноша, однако всё ещё старался выглядеть так, будто его никаким образом не интересует всё написанное в интернете. Чанёль же хмуро посмотрел на О, переминаясь с ноги на ногу. – Я бы хотел поговорить с тобой наедине. Сэхун, до этого выглядевший спокойным, недовольно поджал губы и искоса взглянул на актёра. Тот никаким образом не выдавал настоящих чувств, но блондин ощутил, как едва заметно тот напрягся. – Всё в порядке, Сэ. – улыбнувшись, Бэкхён отстранился от парня и положил ему ладонь на плечо. Несколько мгновений менеджер колебался, но всё же кивнул брюнету и поднялся с дивана. Проходя мимо музыканта, он одарил его мрачным взглядом и молча покинул гримёрку. Оставшись наедине с Бэкхёном, Чанёль не обрёл уверенности, успевшей улетучиться ровно в тот момент, когда он вошёл в помещение. Скорее его настигла паника, особенно в ту секунду, когда Бён поднялся и подошёл к нему почти вплотную. Большие карие глаза музыканта выдавали его с потрохами, но брюнет предпочёл сделать вид, что ничего не заметил, дабы не вводить в ещё большее смущение парня. – Как ты?.. – на выдохе спросил Пак. – Я в порядке, можешь об этом не беспокоиться. – сложив руки на груди, спокойно ответил Бэкхён. – И ты тоже не переживай об этих слухах. Промоют косточки в комментариях под вшивыми статейками, да забудут. – А если не забудут… – совсем тихо пробормотал Чанёль, после чего резко выдохнул и поднял на брюнета уже более уверенный и настойчивый взгляд. – Если станет хуже, я всё исправлю. – Опять повесишь на себя отношения с какой-нибудь девушкой? – усмехнулся Бён. Почему-то подобная возможность заставила актёра разозлиться. Он понял, что его тон был груб и резок, от чего младший болезненно поморщился. Парень совсем не хотел задеть его, однако, прежде чем задумался о своих словах, произнёс их. Опустив голову, актёр прикрыл на мгновение глаза и постарался взять себя в руки. Он ведь осознал причины своего язвительного поведения, так почему он не может остановиться, продолжает добавлять масла в огонь? – Нет, я не позволю компании и дальше таким образом избавляться от неугодных им слухов. – твёрдо произнёс Пак, криво улыбнувшись. – Уж лучше пустить слух, например, о том, что я – сирота. Бэкхён в ужасе округлил глаза, чувствуя ускоряющееся сердцебиение. Сейчас Пак выглядел как никогда уверенным, хотя по сжатым кулакам становилось понятно, что не так-то просто ему было об этом говорить. Зато актёр сбросил свою маску хладнокровности, сам того не осознавая. Он сделал шаг к юноше и вцепился пальцами в его клетчатую широкую рубашку. – Ты, что, с ума сошёл? – прошипел Бён. – Тебе ли не знать, что репутация для айдола важна, как ничто другое? – Мою репутацию давно разрушила собственная компания. – раздосадовано хмыкнул Чанёль. – Лучше пусть меня считают беспризорником, не имевшим родительской любви, нежели бабником. Тем более, сомневаюсь, что от этого я получу много негатива. Но мне приятно, что ты обо мне беспокоишься. Бэкхён прикусил нижнюю губу и тут же отстранился от Чанёля, обхватывая себя руками. Его реакция на слова младшего была чересчур сильной, и кровь тут же прилила к щекам. Парень неуверенно сделал ещё пару шагов назад и сгорбился, будто пытаясь укрыться от тёплого взгляда музыканта, направленного на него. Брюнет всё ещё считал, что поступит верно лишь в том случае, если не даст Паку вновь приблизиться слишком близко. Ни физически, ни душевно. Именно из-за их близости и появляются проблемы, которые можно решить лишь одним единственно-верным образом – разойтись и никаким образом не контактировать друг с другом. Если бы их ничего не связывало, то и не произошло бы всех этих скандалов. Если бы Бэка не было, то и мечта, к которой так стремился младший, не была бы ничем омрачена. Тихо выдохнув, Бэкхён опустил руки и, не глядя на музыканта, прошёл мимо него к двери, тут же её открывая. Остановившись в проёме, он сжал дверную ручку и, даже не обернувшись, тихо усмехнулся. – Ты слишком много сделал ради своей мечты. – в голосе актёра Чанёль расслышал нотки горечи. – Не стоит геройствовать, чтобы не сделать себе же хуже. Да и я сомневаюсь, что ты сможешь поступить так. Чанёль лишь протянул руку к парню, но не успел ни остановить его, ни сказать что-либо в ответ, как тот уже скрылся за дверью. Он уронил руку, устало вздыхая. С одной стороны, Бён всё так же не мог довериться ему, что совсем не удивительно. Но, как бы то ни было, он всё ещё переживает за него, а это что-то, да значит. Если бы ему было всё равно, актёр не изменился бы в мгновение ока лишь по той причине, что Чанёль решил сделать нечто такое, что могло плохо на нём сказаться. Это давало призрачную надежду, что ещё не всё потеряно. Что есть, может быть, и крохотный, но всё же шанс того, что Пак сможет исправить ошибки, доказывая, что он изменился. Он очень сильно хотел, чтобы та неуверенность и боязнь брать на себя ответственность оказалась стёрта из памяти вместе с прошлым. Бэкхён был по какой-то причине слишком уверен в том, что про них с Чанёлем быстро забудут. Особенно после того, как появилось официальное обращение, в котором он написал всё так, как, по сути своей, в действительности и было. Чуть не полезли в драку они из-за глупых недопониманий, а вместе провели ночь лишь по той причине, что здоровье актёра помахало белым платочком и сдалось под натиском внешних негативных факторов. И ведь в его словах не было ни капли лжи, однако людям не хватило доказательств, чтобы поверить в правду. Когда ситуация вышла из-под видимости контроля, Бён стал нервничать, что заметили другие. Окружённый заботой своего менеджера и музыканта, брюнет чувствовал себя только хуже. А ещё ему было крайне стыдно перед режиссёром, и не только из-за того, что приходилось делать перерывы в работе в связи с ухудшающимся состоянием здоровья Бёна. Из-за них с Чанёлем начало доставаться и Чонину. Столько грязных слов в адрес невероятно талантливого человека актёр видел не впервые, однако ощущалось это иначе. Удушающая вина заставляла обстановку накаляться всё сильнее. Не выдержав, Бён вместе с музыкантом решил поговорить с Каем и принести свои извинения. Правда, самому режиссёру было настолько всё равно, что он только махнул рукой и попросил их об этом совсем не беспокоиться. А Бэк лишь задумался: Чонин действительно не обращал никакого внимания на жестокие слова в свой адрес, или, равно как и он сам, только лишь делал вид? – Чанёль, Бэкхён, – миролюбиво улыбнулся Чонин, – за меня можете не переживать. За свою карьеру чего мне только не приходилось слышать про себя. Каждый раз узнавал что-то новенькое. И, несмотря на грубые слова в мой адрес, эти же люди смотрят мои фильмы. Единственное, на что стоит обращать внимание – это конструктивная критика. Эти слова даже в какой-то степени воодушевили артистов. Правда, справиться с сомнениями всё равно на деле оказалось непросто. А, чуть погодя, пришлось действовать куда более решительно, дабы негодования не перерастали и дальше в откровенную травлю. С самого утра Чанёль с волнением ожидал результата своих действий. Прошлым днём он долго и упорно обговаривал варианты решения ситуации, в которой он вновь оказался вместе с Бэкхёном. Совет, обычно и принимающий решения, был крайне недоволен сей фактом, особенно когда всплыло уже знакомое им имя. Пак был в бешенстве, ведь, по сути своей, именно они согласились на его участие в фильме Кая, а теперь всё выглядело так, будто музыкант сам их на коленях упрашивал о разрешении на съёмки в этой картине. Правда, у него не оказалось ни одного стоящего аргумента, чтобы поступить именно так, как он того хотел. Несколько часов подряд он надоедал и мозолил глаза своим присутствием руководству, и, в конце концов, добился своего. Они согласились обнародовать информацию из его реальной биографии. Музыкант чувствовал дрожь в руках, ибо не мог знать заранее, насколько эта идея была хорошей. Но, если так подумать, то из двух зол он выбрал меньшее. По крайней мере, ему хотелось в это верить. Он, конечно, желал поскорее прочитать и забыть чужое, субъективное мнение, но страх сковал его, и юноша не притронулся к телефону вплоть до того момента, пока не сел в машину со своим менеджером. Когда рядом с ним оказался Чунмён, внутренний ураган стал стихать. Музыкант был настолько поглощён своими эмоциями, что и не заметил нервозности молодого человека. Чунмён, заметив, как Пак утыкается в телефон, дёргано расстегнул пуговицу на рубашке, зажмуриваясь. – Чунмён… – Чанёль медленно поднимал на него взгляд, сжимая девайс в руке сильнее. – Это как вообще понимать? Юноша был в растерянности, но она не так сильно его донимала, куда значительнее была злость, что во мгновение ока вспыхнула, словно пожар. Его взглядом действительно сейчас можно было испепелять целые леса, и таким музыканта менеджер Ким видел впервые. Кажется, Чанёль действительно рассчитывал исправить сложившуюся ситуацию собственными силами и именно так, как хотел того сам. До этого момента Пак, хоть и не ощущал особой радости, выплясывая под дудку компании, однако лишь единожды стоял до последнего. Впрочем, его дебютный сольный альбом всё равно претерпел изменения, прежде чем его выпустили в свет. Тогда он всё равно согласился на некоторые требования, равно как и сама компания согласилась с определёнными желаниями музыканта. Вчера же Пак даже слушать никого не собирался, лишь стоял на своём. В конечном итоге, несмотря на то, что принятое решение Чанёля оспариванию не подлежало, статьи, выпущенные уже сегодня, отличались одной важной деталью от изначального замысла. – Какого чёрта?! – прорычал Пак, небрежно бросив телефон на сидение, и закрыл лицо руками. – Я задался этим же вопросом, как только увидел новости, – шумно выдохнул Ким, поджимая губы, – в компании сказали, что актёр Бён сам им позвонил. – Что?.. – Чанёль открыл рот и в недоумении уставился на менеджера. «Вот это, конечно, поворотный поворот…» «Мы, что, сами попали в сценарий к какому-нибудь фильму? Ха-ха-ха!» «Я не сомневался, что сейчас начнёт выплывать ещё какая-нибудь интересная информация, но чот к такому был не готов.» «Ну, на самом деле, это не так уж удивительно. Обычно ведь в биографии артистов хоть каким-то образом мелькают родственники, а у актёра Бёна вообще ни разу и нигде. Не помню, хоть убейте, чтоб он упоминал хоть раз своих родителей.» «Ну а чо, этот актёр в детстве не знал, что такое любовь, а теперь строит из себя самого ангела, чтобы получить её в стократном размере, хе-хе. Дети, выросшие в детский домах, как я заметил, не особо отличаются добродушным характером, мягкостью и отзывчивостью. Вот и драку чуть не устроил с айдолом. Я чувствовал, что этот Бён Бэкхён, на самом деле, тот ещё отморозок!» «Теперь становится понятным, почему он часто жертвовал огромные суммы именно детским домам… Мне очень грустно, что у такого человека, как он, было такое тяжёлое детство. Пожалуйста, люди, ну будьте вы добрее! Бён Бэкхён – хороший человек! Он ведь часто помогал и тем, кто его окружает! Взять хотя бы ту актрису, что на съёмке повредила ногу! И вообще, почему про драку тут же рассказали и настолько раздули эту ситуацию, а то, что он часто приезжает в те же питомники и гуляет с собачками нигде не сказано?? Конечно, интереснее ведь находить в других недостатки! За собой бы так следили, серьёзно бл…» «Я вот сейчас подумала, а ведь наверняка неизвестно, есть ли среди других артистов – приютские. На самом деле, мы ж столького не знаем о своих кумирах. » «Надеюсь, никто не решит дальше копаться в этой истории. Бён Бэкхён молодец, что решил закрыть эту тему, и даже нет неприязни от того, насколько жёстко он об этом написал. Нефиг лезть в чужую жизнь, иначе на вас подадут в суд, и это будет оправдано!» «Да уж, актёр-сирота поднял всех на уши, ха-ха. Но складывается ощущение, что сделано это было преднамеренно.» Бэкхён неоднозначно хмыкнул и выключил экран телефона, принимая расслабленную позу на диванчике в своей гримёрке. Он прикрыл глаза и устало потёр их пальцами, после чего просто уронил голову на мягкую спинку. Кто бы мог подумать, что он когда-либо решится поделиться этой информацией со всем миром. Ко всему прочему, он это сделал не для того, чтобы защитить себя, а ради другого человека… Когда Бён услышал от Чанёля, что тот собирается поведать миру о своей грустной предыстории, актёр потерял самообладание. Как бы ему ни хотелось оставить позади какие-либо чувства к юноше, а всё равно он себе места не находил, переживая и накручивая себя. Как бы ни хотелось наплевать на сумасбродные идеи Пака, а всё равно он понимал, что не может оставить всё как есть. Бэкхён всё ещё… желал только лучшего для Чанёля, и не мог допустить, чтобы младшему стало хуже. Музыкант настолько часто попадал в скандалы, что казалось, будто компания просто делает его козлом отпущения. Но, даже несмотря на это, оставались здравомыслящие люди, продолжавшие поддерживать Пака как айдола. Это, на самом деле, совсем не удивительно: он был и остаётся достойным музыкантом, продолжающим совершенствовать свои навыки. Но кто знает, не стали бы очередные сплетни о нём той самой конечной точкой? Вдруг, его решение повело бы за собой нечто непоправимое? Бэкхён не смог бы себе простить, если бы просто наблюдал за этим со стороны. Именно поэтому он решил принять удар на себя. Когда шквал ненависти перекочевал из интернета в реальную жизнь, Бёну куда проще было изображать хладнокровное спокойствие. Несколько раз, когда съёмки проходили в общественных местах, обычные люди срывали работу. Они выкрикивали ужасные вещи, а однажды даже дошло до закидывания их мусором. И, если Бэк уже перестал что-либо чувствовать в этот момент, то Чанёль был морально уничтожен, что сказалось на его эмоциональном состоянии. Он был поражён в самое сердце, и не понимал, что ему делать, беспомощно глядя на разгневанную толпу. Но, собрав остатки мужества, он всё-таки решил действовать по задуманному плану. Правда, с его решением были многие не согласны, в том числе и сам Бэкхён. История Бэкхёна незначительно отличалась от того, что происходило с Чанёлем, но тоже не поведала бы слушателям о счастливой семье. Когда маленькому Бэкхёну было четыре года, его мама, в одиночку воспитывавшая его, одним погожим деньком, привела сына в парк поиграть. Там оказалось много детей, что его возраста, что старше. Малыш Бён был открытым и общительным ребёнком, а потому только рад был найти себе новых друзей. Он, конечно же, не придал значения тому, что мама сказала ему веселиться здесь, а сама ушла по делам. Она же обещала, что позже вернётся за ним. Однако этого не произошло. Наступил вечер, солнце уходило за горизонт, дети расходились, а малыш Бэк растерянно озирался по сторонам. Его охватил сильнейший ужас и непонимание, что ему делать. Искать маму по всему городу было бы ошибкой, но и оставаться в парке одному казалось чем-то неправильным. Горькие слёзы не прекращались. Бэкхён долгое время сидел прямо на траве, начиная замерзать, звал маму, а позже – хоть кого-нибудь на помощь. Спустя время, кто-то сверху его всё же услышал. К нему подошёл средних лет мужчина и присел рядом. Его глаза казались мальчишке грустными и сожалеющими. Он молча накинул на Бэка свою куртку и просто сидел рядом, не издав ни слова. Спустя час, он всё же заговорил и предложил свою помощь. Как потом оказалось, этот мужчина был директором детского приюта, к которому прилегал тот самый парк, где маленького мальчика оставила собственная мать. Таким образом Бён Бэкхён стал сиротой, превращаясь в молчаливого и достаточно угрюмого мальчика. Может быть, если бы другие дети не указывали ему на то, что его бросили, он не стал бы таким, каким он остаётся и по сей день. Но сейчас это всё – лишь неприятные воспоминания, и они же могли дать шанс другому повзрослевшему мальчику, оставшемуся без родителей из-за автомобильной аварии, сохранить своё травмирующее прошлое в секрете. Правда, оставалось лишь надеяться, что угрозы судом помогут избавиться от вынюхивания подробностей слишком любознательных личностей. Бэкхён хотел немного: лишь бы Чанёля оставили в покое, а сам он как-нибудь справится с очередными словами о том, что он – ничтожество, которого даже родители бросили. Казалось, что решение увести всё внимание на собственное прошлое, защищая тем самым всё ещё дорогого сердцу человека, даже придало ему сил. Он справится, иначе даже быть не может. – Бэкхён! Дверь резко распахнулась, и в комнату влетел всклоченный Чанёль. Он тяжело дышал, сжимая кулаки, и сердито сопел. Бён в ответ лишь расслабленно улыбнулся, поднимаясь с дивана и убирая руки в карманы штанов. Младший тут же сократил между ними расстояние и схватил за плечи, сильно сжимая их в ладонях. Он смотрел на актёра испытующе и даже в какой-то степени угрожающе. – Это правда, что ты сам предложил это?! – Успокойся, Чанёль. – чуть нахмурившись от боли, Бён накрыл своими ладонями чужие. – Почему? Зачем? – прошипел Пак, ни на йоту не успокаиваясь. – Я ведь хотел всё исправить! Я хотел хоть раз в жизни, наконец, самостоятельно решить проблему, не втягивая в это тебя! – Я лишь отплатил тебе за помощь. – криво усмехнулся тот. – Тем более, ты сам говорил, что от такой информации вряд ли будет много негатива. – Почему ты продолжаешь себя так вести? – огорчённо поморщился юноша, опуская голову. – Постоянно всё берёшь на себя, даже когда это не нужно. Делаешь вид, что ты в порядке и молчишь о своих настоящих чувствах, пока они тебя окончательно не задавят. Отказываешься от помощи даже тогда, когда тебе от всего сердца хотят помочь просто потому, что любят тебя? Маска спокойствия тут же дала трещину. Сердце застучало в сотни раз быстрее, а на лице брюнета отразилась растерянность. Что он мог ответить? И почему именно из уст Чанёля эти слова звучат так, что на глазах появляются непрошенные слёзы? Конечно, эти вопросы были риторическими, Бён прекрасно осознавал причины этого. Но понимание не помогало оставаться непоколебимым, а скорее наоборот давало шанс вырваться наружу тем эмоциям, что были спрятаны под бесконечными замками где-то глубоко в душе. – Потому, что я… Бэкхён не успел договорить, как несчастная дверь в его гримёрку вновь открылась, жёстко ударяясь о стену и отскакивая от неё. Актёр испуганно поднял взгляд с Чанёля, тоже обернувшегося на громкий звук, и увидел зашедшего Сэхуна. Его менеджер метал молнии из глаз, а лицо побагровело от злости. Казалось, что он начал дрожать от негодования, когда заметил, что Бэкхён не один в комнате, а с музыкантом. Молодой человек сжал кулаки и направился прямиком к ним двоим, тут же хватая светловолосого юношу за грудки. В его взгляде считывалась нескрываемая ненависть, и было ощущение, что он готов начать кровопролитную драку в следующее же мгновение. – Какого хрена ты тут забыл, Пак Чанёль? – угрожающе сощурился О. – Зачем снова припёрся к Бэку? Думаешь, что недостаточно отравил ему жизнь? – Сэ, умерь свой пыл. – Бэкхён тут же протиснулся между ним и Чанёлем и положил руку на чужое предплечье. – Я сам решил обнародовать эту информацию, вины Чанёля в этом нет. – Нет его вины, говоришь? – усмехнулся блондин. – А из-за кого ты это сделал?! – Не повышай на него голос. – процедил Пак, осторожно подвинув в сторону Бэкхёна и вновь оказываясь лицом к лицу с его менеджером. – Прекратите оба! – прошипел Бэкхён. – Чанёль, покинь, пожалуйста, гримёрку. Я сам поговорю с Сэхуном. Пак хотел было возразить, однако, столкнувшись с тяжёлым взглядом старшего, лишь недовольно поджал губы. Он что-то тихо проворчал, но всё же неохотно двинулся к выходу из комнаты. Задержавшись в дверном проёме, он тоскливо бросил прощальный взгляд на актёра и вышел в коридор, тихо прикрывая за собой дверь. Только в этот момент напряжение немного спало, и Бён сумел выдохнуть. Правда, О всё также прожигал в нём дыру своим взглядом и совсем не собирался успокаиваться. Он медленно скрестил руки на груди и стал нервно барабанить пальцами по ткани пиджака. – Бэк, у тебя крыша окончательно поехала? – нарочито спокойно спросил Сэхун. – Почему ты не соизволил о своих планах хотя бы компании рассказать? Почему ты вообще это сделал, зачем? Хочешь, чтобы твоя карьера побыстрее закончилась? – Сэ, – шумно выдохнул Бён, – прости, тебе наверняка досталось, но, если бы я рассказал, мне наверняка запретили бы что-либо предпринимать. Но я же никого не убивал, ни над кем не издевался, да и скандалов с моим участием было не так уж много. Я не мог оставить Чанёля разбираться в одиночку с этим. – То есть, ему нельзя, а тебе можно? Что в тот раз, что в этот – ты получаешь лишь незаслуженную ненависть, это неправильно и глупо. – Что значит твоё «в тот раз»? – недоверчиво прищурился Бён. – Прости, но Чунмён рассказал мне о том, что произошло между тобой и Паком. – Сэхун печально покачал головой и обнял шокированного Бэкхёна. – А потом я вспомнил подробности того скандала… ведь тем парнем, которого начали преследовать неадекватные фанаты айдола, был именно ты, верно? – Я ведь просил тебя, – Бэкхён не на шутку разозлился и грубо оттолкнул молодого человека, – не интересоваться! Почему тебе обязательно надо было влезть в это? Бён тихо чертыхнулся и отвернулся от менеджера, глубоко дыша. Вот зачем Сэхуну нужно было узнавать подробности о давно забытом скандале? Ведь актёр наверняка не просто так предпочёл оставить за завесой тайны произошедшее. И совсем не от скуки лелеял надежду хоть когда-нибудь вовсе забыть об этом? – Всем вокруг так доставляет удовольствие напоминать мне о прошлом? – проскрежетал зубами Бэкхён. – Мне это уже поперёк горло встало. – Я просто беспокоюсь о тебе, Бэк... – Боже, Сэхун, лучше уйди. – схватился за голову актёр. – Я уже не намерен с тобой разговаривать, да и вообще с кем-либо. Когда успокоюсь, тогда и поговорим, а сейчас я хочу побыть в одиночестве. Менеджер виновато опустил голову и, тихо извинившись, вышел из гримёрки. Бён уселся обратно на диванчик и прикрыл лицо ладонями. Ему хотелось просто кричать, материть всех и вся, а, может, и превратить эту комнату в руины. Всё вокруг заставляло его чувствовать себя наихудшим образом и возвращаться туда, где больнее всего. А он ведь просто хотел жить счастливо, разве это много?