The First Snow

Как только Бэкхён закрыл за собой дверь, то тут же прислонился к ней спиной и, уронив голову, обессиленно выдохнул. Он закрыл лицо руками, сопротивляясь собственным эмоциям. Именно их он и избегал как только мог всё то время. Чанёль своими действиями делал только хуже, но совсем не задумывался об этом. Теперь, когда в воздухе повисли те невысказанные слова, Бён не представлял, как ему быть дальше. Он боялся их услышать, совсем этого не желал, и прекрасно понимал причины своего непринятия. Эта фраза, эти чувства лишь усугубят их положение. Если же они не будут о них говорить вслух, как думал брюнет, то можно сделать вид, что их не существует вовсе. Так ситуация выглядела не настолько драматичной. Устав об этом думать, Бэкхён выпрямился и несильно ударился головой об дверь, будто это поможет ему справиться с лишними мыслями. Он печально осмотрел комнату, останавливая свой взор на кровати. Раньше он об этом не задумывался, а сейчас осознание даже позабавило: он столько купил новых комплектов постельного белья, а всё равно каждый раз расстилал одно из старых. Его даже не заботил тот факт, что простыни успели порваться и утерять свою мягкость. Всё равно для него они оказались комфортнее любого дорогого, шёлкового постельного белья. – Как же это глупо. – прошептал Бён, едва покачивая головой. Он обессиленно прошёл вглубь комнаты, сразу же опускаясь на кровать. Забравшись под одеяло, он закутался в него и поджал ноги к груди. Закрыв глаза, он пожелал как можно скорее уснуть. Однако царство Морфея всё никак не желало раскрыть перед ним свои двери. Мыслями он постоянно оказывался там, откуда сбегал каждый раз со скоростью света. Прошлое, вернувшееся в его жизнь вместе с Паком, медленно отравляло всё его естество. Воспоминания о былом счастье не могли доставить ему лёгкой ностальгической и светлой грусти, а пожирали словно голодный дикий зверь. И в это же время последние общие моменты их жизни заставляли злость, отчаяние и чувство несправедливости вновь проснуться. Этот адский коктейль приходилось распивать маленькими глотками, чтобы не поперхнуться, без возможности отказаться от него. Однако он же заставил окончательно растерять все силы, и Бэкхён провалился в беспокойный сон.

***

– Бэкки, – Чанёль жалобно глядел с экрана телефона на парня, взволнованно потирая ладони друг о друга, – прости, что не могу приехать к тебе сегодня… – Всё в порядке. – парень постарался непринуждённо улыбнуться. – Я всё понимаю, у тебя изнуряющие тренировки. Тебе ведь обещали, что скоро сможешь дебютировать. – Но сегодня твой день рождения. – парниша сокрушённо опустил плечи и поджал губы. – Я обещаю, что мой день рождения мы отпразднуем вместе! Взгляд Бэкхёна потеплел, и он медленно кивнул ему, прикрывая на мгновение глаза. Это обещание согревало душу, но вместе с тем и неприятно сжимало сердце. Почти год назад Чанёля взяли трейни в компанию, где он совершенствует свои навыки, чтобы позже стать известной личностью – айдолом. Мальчишка с их первой встречи именно таким видел своё будущее и неустанно шёл к нему, приближался с каждым днём всё больше. И вот, наконец, скоро его грёзы воплотятся в реальность. Бэкхён, несомненно, был рад за младшего, однако радость была омрачена тем, что желание Пака забирало его всё сильнее. Поначалу у Чанёля получалось возвращаться хотя бы на выходных к Бэку. Позже они уже не могли видеться каждую неделю. И, чем больше проходило времени, чем ближе был дебют Чанёля, тем реже у них удавалось увидеться. Юноша постоянно был утомлённым, под глазами появились синяки, а его тело становилось всё более худощавым. Казалось, будто вскоре он просто раствориться в воздухе. Бэкхён любил Чанёля, и ему было морально тяжело смотреть на его осунувшееся лицо и никогда до этого не выпирающие кости. – Ёль, – тихо позвал юношу Бэкхён, – ты хорошо питаешься? – Ну-у-у, – протянул Чанёль, почёсывая затылок и отводя взгляд в сторону, – у меня сейчас особая диета. А что, я похудел? Хорошо теперь выгляжу? Бэкхён поморщился, услышав последний вопрос. Он переживал за Пака, а ещё пребывал в ужасе от стандартов красоты, которым должен соответствовать каждый айдол. Кто вообще решил, что нездоровая худоба – это красиво? Почему кто-то должен гробить своё здоровье, чтобы самые обычные люди, далеко не всегда соответствующие этим же идеалам, обратили на тебя внимание? Но Бён не стал произносить мысли вслух, чтобы не расстраивать младшего. Какая разница, что он думает, ведь понемногу он и сам становится обычным человеком, наблюдавшим за артистом с экрана своего устройства. Чанёль уже забрался на несколько ступеней выше Бэка, а скоро окажется ещё дальше. И никто не знает наверняка, сможет ли Бэкхён его вообще догнать. У Бэкхёна тоже была мечта, к которой он стремился. Только вот его путь оказался дольше. Язык не поворачивался назвать его более тяжёлым и тернистым, ведь они оба прикладывали все свои усилия, дабы оказаться там, где они мечтали. Просто Бёну не так повезло. Он с детства любил театр, спектакли и художественные фильмы. Его глаза каждый раз загорались, когда он видел известных актёров. Он и сам хотел оказаться когда-нибудь в титрах какого-нибудь успешного фильма, чтобы его имя красовалось в графе с именами других горячо любимых фанатами звёзд. Но время шло, он ходил на кастинги, однако дальше безликой массовки пробиться ему так и не удалось. Это сильно било по его самооценке, и порой начинали закрадываться мысли, а точно ли он сможет стать тем, кем хочет. Может быть, в нём нет ничего запоминающегося? Может быть, он – самая настоящая бездарность, не имевшая даже капельки таланта? Может быть, он так и останется маленьким человеком, зарабатывающим себе на жизнь подвернувшимися подработками? – Бэкки… – Пак поднял грустный взгляд на парня. – Ты выглядишь расстроенным, это из-за меня? – Нет, что ты. – вынырнув из своих не самых позитивных мыслей, Бён тут же натянул улыбку на лицо. – Просто день выдался тяжёлым, я устал. – Не грусти, пожалуйста. – жалобно пробормотал паренёк. – Я тебе подготовил подарок! – И какой же? – подперев рукой подбородок, Бэкхён заинтересованно приподнял брови. – Я новую песню написал. – смущённо улыбнулся Чанёль, после чего Бэкхён увидел на экране мобильного, как младший тянется за гитарой. – Я её назвал «HastaLaVista» и посвятил её тебе. Такой себе подарок, я знаю… – Дурак. – тихо посмеялся Бён, прикрыв рот рукой. – Ты же знаешь, что я обожаю твои песни? Бэкхён действительно любил Чанёля и всё то, что заставляло глаза младшего гореть ярким огнём. Музыка в сердце мальчишки занимала огромное место. Возможно, ничто и никто не смог бы затмить её. Бёну иногда казалось, что Чанёль сможет пережить потерю любимого человека, но вот музыки – ни за что в жизни. И сейчас, видя юношу бесконечно счастливым, пока его длинные пальцы перебирают струны, а голос мягко звучит, Бэку стало казаться, что сам он вот-вот заплачет. От бессилия, беспокойства и неприятной, саднящей, окутывающей всё больше тревоги. Он не мог сказать точно причины её появления, но явно ощущал предстоящую бурю. Возможно, если бы он не находился постоянно в негативных мыслях, то ничего не произошло бы. Так ему хотелось думать. Хотелось оставить себе крохотную надежду на то, что всё возможно было избежать. И в моменте, когда Пак с нежностью поднимал взгляд, смотря на парня с экрана телефона, мелодично распевая обещание будущих встреч, Бэкхён старался выкинуть пугающие мысли из головы и довериться ему. Но время шло, а лучше не становилось. За последующие полгода они виделись два раза. Конечно, не считая нескольких выступлений перед дебютом Чанёля, куда Бён приходил как зритель. Но в такие моменты они не то чтобы не могли поговорить, им нельзя было выдавать в принципе своих настоящих чувств, особенно Чанёлю. Теперь, когда младший становился всё популярнее, им приходилось скрываться. Бён чувствовал себя ужасно, глядя на появившихся поклонников группы, а в особенности своего парня. Они смотрели на него влюблённым взглядом, счастливо кричали и хлопали в ладоши, когда тот обращал на них своё внимание. Иногда даже выкрикивали до ужаса абсурдные вещи, от чего по спине Бёна пробегал неприятный холодок. Изначально они с Паком считали, что сумеют вместе пережить любые трудности, однако всё оказалось иначе, когда пришлось столкнуться с последствиями их выбора. Когда до дня рождения Чанёля остался один день, Бэкхён уже был готов его встречать с тёплыми объятиями и счастливой улыбкой. Они договорились, что музыкант придёт к нему в полночь и проведёт с ним всю ночь, ведь в сам день рождения он будет занят на мероприятии. Несмотря на то, что последний месяц ощущался как девятый круг ада, Бэк сделал всё от себя зависящее, чтобы предстоящее небольшое празднество прошло прекрасно. Весь день он посвятил подготовке к приходу младшего. Пока он готовил праздничный ужин и украшал квартиру, то держался из последних сил, продолжая верить в то, что Чанёль обязательно сдержит своё слово и придёт к нему. Ведь говорят же: мысли материальны. Поэтому, стараясь не поддаваться истерике, Бэк вымученно улыбался и молился всем Богам, чтобы всё прошло хорошо. За последний месяц он похудел из-за стресса, перестал нормально спать и кое-как контролировал свои эмоции. Он либо не чувствовал ничего, либо готов был закричать, срывая глотку. Казалось, что любая мелочь может стать последней каплей. Но он должен быть сильным, должен улыбаться и верить в лучшее будущее. Иначе как ему смотреть в глаза Чанёлю? Поздно вечером Бэкхён уже сидел за накрытым столом на двоих и нервно покусывал тонкие пальцы, постоянно поднимая взгляд на настенные часы. Ровно в полночь не произошло того, чего парень ждал, затаив дыхание. Зато вместо появления Чанёля в квартире, на телефон пришло оповещение. Стиснув в руках девайс и разблокировав его, Бён поджал дрожащие губы и горько усмехнулся. У музыкальной группы Пака начался прямой эфир. Включив его, парень положил телефон на стол и, прижав ноги к груди, обвил их руками. Он мелко дрожал, смотря на весёлых парней, что приветствовали своих фанатов и рассказывали о том, что сейчас собираются поздравить Чанёля с днём рождения. Вот они уже подошли с тортом к двери в его спальню и постучались. Пак открыл дверь лишь спустя какое-то время. Юноша был одет в чёрные джинсы и того же цвета толстовку, а в руках он держал рюкзак. Правда, заметив телефон в руках своих мемберов, он тут же прикрыл дверь, а чуть погодя вышел из комнаты уже с пустыми руками. Его глаза удивлённо расширились, когда парни наперебой стали поздравлять его. По началу он казался взволнованным и расстроенным. – Чего у тебя такое удивлённое лицо? – расхохотался один из участников группы. – Ну… – замялся Пак. – Я не думал, что вы будете устраивать мне такой сюрприз. – Ну да, конечно. – подключился другой парень, несильно пихая юношу локтем в бок. – Именно поэтому ты сейчас не в домашней одежде, а при параде. Раздался общий смех, и Пак неуверенно подключился к нему. Они стали читать сообщения зрителей, многие поздравляли музыканта с днём рождения и писали о своей пылкой любви к нему. Бэкхён сидел и тупо смотрел в экран, даже не шевелясь. Внутри всё будто разваливалось на части. В скором времени участники музыкальной группы перешли к подаркам, которые они подготовили для своего макнэ. Бён медленно повернул голову и бросил взгляд на небольшую подарочную коробку, расположенную на потрёпанном комоде. Он медленно сжал кулаки, ощущая подступающую злость. Злился он на себя по той причине, что почему-то решил, будто у него есть право быть рядом с Чанёлем хотя бы в эту ночь. Подарки парней, сидевших сейчас рядом с младшим и радостно обнимающих его, стоили в тысячу раз дороже, были куда лучше какой-то серебряной цепочки с подвеской в виде медиатора с выгравированными на нём инициалами. А юноша выглядел как никогда счастливым, и это было больнее всего, хотя Бён всеми силами пытался порадоваться за него. Чанёль забрался настолько высоко, что Бэкхёну уже не дотянуться до него. Теперь они живут в разных мирах, и разве есть хоть один шанс, что они могут быть вместе? Буквально через несколько дней группа Пака дебютирует, начнутся постоянные выступления, многочисленные фансайны и бесконечные съёмки шоу, и музыканту будет уже не до неудачника Бэкхёна. Ему и сейчас уже не до него. В его окружении появились новые люди, его теперь любят невероятное количество фанатов. А Бён что? Он так и остался никем, но раньше его грела мысль о том, что есть в мире один единственный человек, замечающий его. Человек, для которого Бэкхён – не пустое место. Теперь он один, снова. Никто даже не будет горевать, если с ним что-то произойдёт, даже никто не узнает. У него нет ничего и никого. Представитель компании, звонивший ему некоторое время назад, был чертовски прав: Чанёль теперь звезда, и ему не нужны проблемы в виде гомосексуальных отношений, тем более с каким-то Бэкхёном. Не удивительно, что из всех социальных сетей музыканта он исчез, будто его никогда и не существовало. Это, в принципе, было даже ожидаемо, ведь уже стали расползаться слухи о его ориентации. И так дрянная жизнь Бёна стала похожа на сумасшедший дом. Последовавшие за этим события почти окончательно убили веру в их счастливое совместное будущее. Но парень всё ещё верил в обещания музыканта, ждал его и любил всей душой. Теперь же Бён погряз в мрачных мыслях. Ему стало смешно от того, что он ждал, будто Чанёль действительно придёт к нему. Что он поверил в свою незаменимость, в особое место в сердце музыканта. Даже если раньше так и было, то сейчас жизнь младшего изменилась, он больше не был тем мальчиком, кому нужна была протянутая рука заурядного Бэкхёна. Злость и ненависть к самому себе накрыла парня целиком, от чего он стал задыхаться. Из последних сил он пытался сдержать в себе с каждой секундой набиравшую силы истерику. Дрожь в теле усилилась, он ещё больше напрягся, ногтями раздирая кожу на коленях и впиваясь ими в неё. Он опустил лицо и зажмурился, с силой кусая губы, лишь бы не расплакаться от бессмысленности своего существования. Сейчас в нём осталась лишь жалость к себе и ненависть за эти же чувства. Бён Бэкхён – полный дурак. Как он вообще мог подумать о том, что хоть чего-то стоит? Душевная боль расползалась всё дальше и переходила в физическую. Не в силах это и дальше терпеть, Бэкхён решил дать ей волю, чтобы полностью избавиться от неё. Первым делом в раковину полетели тарелки с ужином, разлетаясь в дребезги. Затем настала очередь стола оказаться опрокинутым, а вместе с ним и телефона, всё ещё включенного и показывающего радостного Чанёля. В какой-то момент, Бён даже не понял, каким образом, он оказался перед музыкальным инструментом. К нему уже давно не притрагивались, ведь Чанёлю он перестал быть нужным, равно как и сам Бэкхён. Сжав челюсти и издав тихий рык, парень со всей силы стал бить кулаками по деревянному корпусу, а после добавил ещё и удары ногами. После того, как он повалил пианино, парень упал на колени и закрыл лицо руками, судорожно дыша через открытый рот. Возможно, он бы и дальше продолжил сходить с ума, да только соседи, разбуженные его буйством, дали понять, что, если так и продолжится, они вызовут полицию. Успокоившись и истратив все силы, Бэкхён просто улёгся спать, желая, чтобы этот день поскорее закончился, как и следующий. И вообще, все его дни бессмысленного существования. Однако, проснувшись по утру, он без каких-либо эмоций прибрался в квартире и отправился на подработку, совершенно ни о чём не думая. А на короткое сообщение Чанёля с извинениями Бён даже не ответил, ощущая полную абсурдность и нелепость новых обещаний младшего. Бэкхён ужасно устал от всего, и даже складывалось ощущение, что ни одно осуществлённое желание не поможет почувствовать себя лучше. Работа так же изматывала, как и раньше. На кастингах всё так же давали только вшивые роли в качестве массовки, где и показать себя было невозможно. Жизнь шла своим чередом, даже без любимого человека рядом, а это, как казалось парню, говорило о многом. Так прошла неделя после дня рождения Пака. И только спустя это время музыкант запереживал о том, что ему не ответили. Бэку уже стало даже смешно от этого. Целая неделя молчания, а у него просто спрашивают, не случилось ли чего. Конечно же, ничего не случилось. Подумаешь, что в интернете распространяется слух об отношениях твоего парня с какой-то там девушкой-трейни из компании. Подумаешь, в который раз дали надежду и забрали, не велика потеря. Бэкхён долго думал, стоит ли вообще отвечать и в этот раз. Правда, он поставил себя на место Чанёля и подумал о том, что самому было бы неприятно находится в подвешенном состоянии из-за чужого игнора в свой адрес. Поэтому он написал музыканту. Длинное, гневное сообщение. О том, что он устал от невыполняемых обещаний, от свалившейся на него ненависти незнакомых людей, от таких отношений, в которых он чувствовал себя одиноким и ненужным. Спустя пару минут, Чанёль в итоге позвонил ему. – Бэкки… прости меня. – тихо проговорил Пак, как только Бэкхён взял трубку. – Не сердись, пожалуйста. У меня сейчас вообще нет свободного времени, но позже оно обязательно появится. – Это всё, что ты можешь сказать? – холодно поинтересовался Бён, сильнее сжимая в руке телефон. – Я обещаю, что мы встретимся и поговорим с тобой. – И когда же? – саркастично усмехнулся парень. – Ещё через полгода? Или, может быть, через пару лет? Хватит раскидываться обещаниями, которые ты не в силах сдержать. – Но я ведь не специально… – вздохнул Пак. – Пожалуйста, давай отложим этот разговор? Я не хочу ссориться с тобой, у меня нет на это сил. – Ой, да что ты. – заскрежетал зубами Бён. – А у меня-то сил просто завались. Я ведь не работаю, не хожу по кастингам, не снимаюсь совсем нигде. Я ведь не такой крутой, не звезда, от чего мне уставать? Бэкхён начинал злиться. Чанёль будто не понимал, что он чувствует. Каково было бы самому Паку, если бы его оставили одного? Хотя музыкант никогда не был действительно один. Он всегда легко находил себе друзей, люди тянулись к нему, в особенности из-за его мягкого характера. Он всегда был вежлив, добросердечен и старался помочь, даже если делал это себе во вред. В отличие от Бэкхёна, легко выходящего из себя, часто спорящего и не боявшегося сказать «нет». Они всегда были очень разными, но это никогда не доставляло проблем, скорее, они дополняли друг друга. Но теперь возникли трудности в понимании чувств другого, а что с этим делать они не знали. Тем более, что Пак прямо сказал о том, что решать их проблемы сейчас он не намерен, и это оказалось последней каплей. Той чертой, что перечеркнула всё остальное для Бэка. – Бэкки, пожалуйста… – Знаешь что, Пак Чанёль, – перебил юношу Бэкхён, – иди в жопу. Ты и без меня отлично справляешься, а я чем хуже? Я не хочу как идиот сидеть и ждать, когда у тебя там силы появятся на меня. Это не отношения, а какая-то полная херня. Я и так уже столько времени провёл в одиночестве, даже привык и получаю удовольствие. Желаю тебе всего самого наилучшего, прощай. Бэкхён сразу же повесил трубку и кинул телефон на стол, закрывая лицо руками и начиная дышать глубже. Всё, это конец. Не стоит больше ждать, что Чанёль вдруг сорвётся с места, придёт к нему и докажет, что всё ещё любит. Что Бэкхён ему нужен. Это не так, и, в конце концов, парень в этом удостоверился, ведь ни одного сообщения, ни одного звонка так и не последовало. Не то чтобы он всё ещё на что-то надеялся, но получить такое молчаливое подтверждение собственных слов оказалось далеко не самым приятным. Но Бён был к этому морально готов и только лишь разочарованно пролистывал все новости о дебюте группы, даже не задерживаясь взглядом на заголовках. Теперь он точно один, и у него не было времени на горькие слёзы, истерики и депрессию из-за того, что его так бросили. Он справится со всем, он сильный. Ему никто не нужен. Ко всему прочему, если провести жизнь в одиночестве, никто не сможет сделать тебе больно. Не будет горьких слёз и ощущения собственной никчёмности, тянущей на самое дно.

***

Бэкхён проснулся от странных ощущений. Открыв глаза, он увидел за окном только непроглядную тьму. От раздавшихся позади него шорохов парень слегка испуганно дёрнулся, но чуть погодя услышал хриплое, взволнованное дыхание и едва различимые всхлипы. Он уже хотел перевернуться на другой бок, однако в следующую секунду к нему прижались со спины, утыкаясь лицом в лопатки. Бён тут же расслабился и повернул голову к молодому человеку, однако увидеть его так и не удалось. Он ощутил, как дрожащие чужие руки обхватывают его на уровне талии, и шумно выдохнул. – Почему ты… – Бэкхён не договорил, начиная и самостоятельно догадываться, по какой причине Пак пришёл к нему. – Прошу, не выгоняй меня. – сбивчиво прошептал светловолосый юноша. – …тебя всё ещё мучают кошмары? Вместо ответа Чанёль лишь сильнее прижался к парню, прерывисто дыша. Бён прикусил губу и нахмурился, однако не стал прогонять его. С самого детства Пак не мог нормально спать, часто просыпаясь от кошмаров, и это было не удивительно в какой-то степени. И сны всегда были схожи между собой. В такие моменты Бэкхён всегда обнимал его и успокаивал до того момента, пока дыхание младшего не выравнивалось, а сам он вновь не засыпал. Брюнету стало грустно от того, что их старые проблемы до сих пор никуда не исчезли. Когда-то они помогали друг другу с ними справляться, и Бэку стало интересно, а как же музыкант решал эту проблему, когда они расстались. Может быть, также прижимался к кому-то другому? Может быть, кто-то обнимал его и тихо утешал в своих руках? Почему-то от этой мысли стало неприятно колоть в сердце, но Бэкхён постарался выкинуть эти лишние мысли из головы. Он закрыл глаза и, недолго думая, неуверенно накрыл своей ладонью чужие, слегка сжимая их. Провалиться в сон, правда, он смог лишь убедившись, что Чанёль полностью расслабился и сам уснул. Наступившее утро встретило парня на удивление солнечной погодой. Бэкхён, разлепив веки, глубоко вдохнул, ощущая тепло чужого тела. Он успел позабыть, как это приятно. Поджав губы, он осторожно перевернулся и взглянул на всё ещё спящего Чанёля. Юноша мирно посапывал, продолжая удерживать в руках ткань чужой футболки. Еле заметно улыбнувшись, Бэкхён начал подниматься с кровати, всё ещё стараясь не разбудить музыканта. Оставив его одного в спальне, он вышел в коридор, сразу утыкаясь в телефон. Сэхун успел оставить несколько сообщений и пару раз позвонить. Первым делом Бён всё же решил умыться, после чего уже ответил своему менеджеру. Правда, он не догадывался о том, что тот уже стоит под дверью его квартиры. Бён, конечно, впустил О, но смотрел на него совсем немного осуждающе. – И зачем тебе понадобилось с утра пораньше приезжать ко мне? – скрестив руки на груди, Бэкхён уселся за кухонный стол и вопросительно поднял брови. – Я переживал. – в своей излюбленной манере Сэ закатил глаза, присаживаясь напротив актёра. – Боялся, что твоя квартира превратилась в место преступления. Бэкхён только лишь хмыкнул в ответ и понимающе кивнул. Не удивительно, что их менеджеры так беспокоились по поводу ночёвки Чанёля в его квартире: как-никак, а на съёмочной площадке, если бы не лишние глаза, то артисты точно бы устроили бой без правил. Однако, как понял Бён, Ким Чунмён знал достаточно об их прошлом, чтобы понимать, что никто из них не стал бы избивать другого до смерти всерьёз. – Вы с Чунмёном можете не переживать больше. – поджав губы, слегка грустно улыбнулся Бэкхён. – Думаю, наша обоюдная вражда изжила себя. – Так вы, что, вновь сошлись? – Нет. – резко ответил Бэкхён, после чего тяжело выдохнул. – Просто… мы оба, кажется, поняли её причины. – И ты снова не хочешь меня посвящать в подробности? – недовольно надул губы Сэхун. – Ты лучше расскажи, каким это образом вы оказались вместе с менеджером Кимом? – ярче улыбнулся Бён, стараясь сменить тему. – Колись, тебе он понравился? Вы часто на съёмочной площадке так мило беседуете. – Что? – тут же возмутился О, попадаясь на удочку. – Нет, не в этом дело! Вчера я после совещания пошёл в свой любимый бар, и случайно пересёкся с Чунмёном, оказавшимся там со своими коллегами. Он – отличный собеседник, да и мы всё же сейчас вместе работаем, поэтому и общаемся. Он просто по доброте душевной решил подкинуть меня до дома, да и надеялся слинять от пьяной компании. – И о чём же вы общались? Бэкхён мило улыбнулся и положил подбородок на руки. Он Сэхуна знал слишком хорошо, и тем более знал, как тот любил подробно рассказывать о чём-либо, если не пытался что-то скрыть. И шестое чувство брюнету подсказывало, что не просто так сейчас его менеджер поднимает глаза к потолку и нервно сглатывает, судорожно соображая, как ответить на вопрос. Блондин был схож с Бэкхёном тем, что ему было сложно скрывать истинные чувства, особенно рядом с теми, кому доверял, кого считал близкими и дорогими людьми. А он являлся для О именно таким человеком, хотя актёр всё ещё не мог понять причин такого отношения к себе. – Да ни о чём таком в общем-то… – почёсывая макушку, пробормотал менеджер. – О работе в основном… – Не умеешь ты врать, Сэ. – добродушно усмехнулся Бэк, качая головой. – Выкладывай детали. – Кто бы тут о деталях заикался. – печально поджал губы Сэхун. – Ты никогда ни о чём не рассказываешь, будто не доверяешь мне. Улыбка тут же стёрлась с лица брюнета. Он опустил взгляд на столешницу и нахмурился, скрещивая руки в замок. Дело ведь было совсем не в доверии, а в том, что сам Бэкхён не хотел вспоминать своё прошлое. До момента их знакомства, до того, как он начал становиться всё более популярным, его жизнь походила на нелепую ошибку. Он ненавидел жалеть себя, а тем более, когда его жалеют другие. Он всю свою жизнь желал казаться сильным, позабыть о моментах своей слабости и бесхребетности. Он не хотел раскрываться кому бы то ни было, чтобы никто не знал о его уязвимых местах. Возможно, всё же Сэ был в некоторой степени прав, но по большей части дело было в испытываемом стыде из-за своих недостатков. – Ты знаешь, как меня впервые заметили на съёмочной площадке? – тихо заговорил Бэкхён. – Помню, что тогда снимали военный фильм. – задумчиво пробормотал О. – А что? – Тогда я постоянно брал ночные подработки, а днём снимался где только можно было. – Бён поджал губы и тоскливо усмехнулся. – Я почти не спал, и всё гадал, сколько ещё времени понадобиться для того, чтобы показать свой талант, стать значимее в кинематографе. Я совсем туго соображал и больше походил на зомби. Впрочем, моё состояние как раз подходило для съёмок: даже грим особо не был нужен. И в моменте, когда я стоял среди массовки, изображая простого солдата, смотрящего на разрушенный родной город, на лежащие вокруг мёртвые тела, мой мозг стёр границу между реальностью и вымыслом. Я вышел вперёд, ощущая удушающую тревогу, и только спустя пару секунд вспомнил, где я вообще нахожусь. Обычно режиссёры терпеть не могут, когда кто-то вроде меня начинал своевольничать на записи, но в тот момент он не только не остановил съёмку, но и впился в меня глазами. Я понял, что сейчас должен показать всё, на что только способен, ведь, наконец, меня заметили. Упав на колени, я начал вытаскивать из себя нужные эмоции. Вспоминая о настоящих войнах, о потере близких, о страхе исчезнуть из этого мира, в какой-то момент я задумался: «а, может быть, смерть всё же может стать выходом?». И меня накрыла настоящая истерика… – Бэкхён… – на выдохе произнёс О, в ужасе прикрыв рот рукой. – Не переживай, я ни разу не пытался покончить жизнь самоубийством. – махнул рукой Бён. – Тем более, после этого фильма мне, наконец, стали предлагать, хоть и второстепенные, но куда более интересные роли, позвали в компанию, где мы с тобой и начали вместе работать. Я сдвинулся с мёртвой точки и доказал, что я действительно чего-то стою. Правда, порой игра моя – вовсе и не игра. И моё молчание о прошлом никак не связано с недоверием. Просто я бы и сам хотел забыть о своём жалком существовании. Чанёль, скрывающийся за углом и подслушивавший чужой разговор, прижался к стене и сжал кулаки, прикрывая глаза. Если бы он знал, что Бэкхёну было настолько тяжело, разве сумел бы он оставить его? Но актёр никогда не говорил о своих бедах и проблемах, и тогда, будучи подростком, Пак даже не догадывался, что старший за улыбкой мог скрывать свою боль, заботиться о нём, забывая о себе. Если бы Бэкхён делился с ним своими переживаниями, Чанёлю было бы проще его понять. Однако единственный раз, когда брюнет заговорил о своих истинных чувствах, пришёлся на их последний разговор, когда у Чанёля действительно не хватало ни физических, ни моральных сил. Тогда не только на старшего свалилось куча проблем и забот, но и на музыканта. Им обоим было невыносимо тяжело, и они просто не сумели поддержать друг друга. Здесь не было ничьей вины, а, может быть, виноваты были оба, но в данный момент это уже не имело никакого значения. Чанёль, конечно же, сделал вид, что не слышал разговора Бэкхёна с Сэхуном. А его крайне задумчивый вид ничуть не беспокоил Бэкхёна, ведь причин для его молчаливого и до ужаса печального взгляда было ещё предостаточно. Актёр, испытывая желание узнать, всё ли с младшим в порядке, решил, что будет лучше, если он продолжит держаться от Чанёля на расстоянии. Эти все душевные порывы, пытался себе же доказать Бён, происходят из-за воспоминаний, в которых они прошлым вечером утонули. И сладкий трепет, ощущаемый им во время поцелуя, не был реальным. Те тёплые и щемящие душу чувства были лишь воображением, зато произошедшее пять лет назад – той реальностью, в которой они продолжали существовать и по сей день. Однако, даже несмотря на то, что их разговор закончился неясными противоречиями, всё же произошли изменения в их поведении, что заметили и их менеджеры. Чунмён впервые за долгое время смог выдохнуть и хотя бы немного расслабиться. А Сэхун будто наоборот стал серьёзнее и мрачнее, постоянно следя по большей степени за музыкантом. Он, конечно, всё ещё не знал всей их истории, но стал отчётливо понимать, что встреча его подопечного с айдолом подобна самой мучительной пытке. Блондин даже пожалел, что тогда заставил его согласиться на роль в этом фильме. Сэхун надеялся, что впредь Бэк станет с ним откровеннее, чтобы в будущем нечто схожего не происходило. Впрочем, О всё же заметил, что актёру будто стало легче. Он не хмурился так часто, не кусал постоянно губы от беспокойства, а его плечи расправились. Когда парни оказались на съёмочной площадке, Чанёль вспомнил об одной важной детали: они так и не приступили вчера к репетиции провальной сцены. Он отвёл чуть в сторону Бёна и с ужасом начал лепетать о том, что надо хотя бы сейчас немного потренироваться. Однако брюнет, едва заметно улыбнувшись, положил свою ладонь на широкое плечо и отрицательно замотал головой. Бён был уверен, что им теперь не составит труда справиться с поставленной задачей. Музыкант, к своему же удивлению, быстро успокоился. Почему-то он верил Бёну, верил его безмятежному спокойствию и решительному взгляду. На лице младшего расцвела светлая улыбка, а в воспоминаниях тут же пронеслись кадры из прошлого, ничем не отличающиеся от этого мгновения. В который раз за последние два дня Пак с грустью подумал о том, каким же идиотом он был, раз так просто отпустил единственного дорогого в его жизни человека. Чанёль видел перед собой улыбающегося Бэкхёна, мило прикрывающего ладонью рот и тихо смеющегося, и тепло улыбнулся ему в ответ. Всё вокруг будто расцветало, приобретало более яркие краски. Сам Бён выглядел сейчас как лучезарное солнце, светясь изнутри. Даже просто смотря на такого парня, никакое ненастье было не страшно. Где бы ты ни оказался – не имело никакого значения, если рядом был он. Брюнет присел на соседний стул и поставил локоть на столешницу, подпирая щёку ладонью и довольно зажмурился. Пак готов был любой ценой остановить время, чтобы и дальше наслаждаться картиной перед собой. – Давай пройдём весь жизненный путь вместе? – Пак вопросительно приподнял брови, игриво улыбаясь. – Ты в поэты заделался? – от души рассмеялся Бён, прикрывая глаза, после чего вновь взглянул на Чанёля и добродушно усмехнулся. – Такие высокопарные слова. – Но я серьёзно. – наигранно надулся светловолосый юноша. – Мы с тобой через многое прошли, и я хочу и впредь идти вперёд вместе. Бэкхён ответил не сразу, чуть взволнованно опустив взгляд. Наблюдая за ним, музыкант слегка склонил голову набок, поджимая губы. Ему не нравилось, что брюнет задумался над ответом, но, заметив, как на чужом лице появляется улыбка, наполненная щемящей тоской, он заметно расслабился. – Я тоже не хочу терять связь с тобой. Они смотрели друг другу в глаза и словно бы могли прочесть потаённые в глубинах души мысли. Те слова, что не были сказаны вслух, но всё равно существовавшие в реальности. Им и не нужно было ничего произносить, даже во взгляде можно было ощутить то тепло, которое они, на самом деле, готовы были друг другу дарить. Их улыбки были насквозь пропитаны душевной мягкостью. – И-и-и снято! – раздался воодушевлённый возглас режиссёра! – Бэкхён, Чанёль, вы молодцы! Это именно то, что я хотел от вас увидеть! Тихо вздохнув и опустив на мгновение веки, Бэкхён поднялся на ноги и подошёл к радостному Чонину, чуть ли не прыгающему на месте. Пак недолго провожал взглядом парня, и чуть погодя сам встал с места, направляясь следом. Сейчас отыгрывать эту сцену ему не составило никакого труда. Он мог и позабыть, что это – лишь съёмки фильма, окунуться в этот короткий эпизод с головой. Он действительно верил в то, что произносил, ведь хотел бы то же самое сказать и настоящему Бэкхёну, а не его персонажу. И, возможно, Бён хотел бы услышать эти слова в действительности, но только в прошлом. Что именно творится на душе актёра в настоящем, Пак знать не мог, но очень сильно хотел этого. Но, даже если старший всё ещё чувствовал что-то к нему, то уверен ли Чанёль в том, что в этот раз они не повторят старых ошибок? Смог бы музыкант с уверенностью сказать, что сдержит своё обещание и не оставит его одного в самый тяжёлый период жизни? Светловолосый юноша остановился, так и не дойдя до молодых людей. Он горько улыбнулся своим мыслям, чуть в стороне наблюдая за Бэкхёном. Ему казалось, что они ничуть не изменились, как и их чувства друг к другу. Но загвоздка состояла в их взаимной обиде, не дававшей поначалу трезво мыслить. Каждый из них ощущал боль от встречи, всё ещё не отпустив ситуацию. Им хотелось вывести друг друга из себя до полной потери самообладания только лишь для того, чтобы посильнее ранить. И совершенно не замечали, что и так оба пострадали в той ситуации. Пак подумал о том, что они ведут себя до сих пор как малые дети, не признавая простой истины. Даже если больно, нужно разговаривать, говорить о своих чувствах, чтобы отпустить прошлое и иметь силы двигаться вперёд. И не важно, вместе или порознь. Бэкхён стоял, чуть склонившись к монитору, и внимательно вглядывался в записанную камерой картинку. Он впервые мог увидеть то, как они с Чанёлем когда-то выглядели. Конечно, в фильме между главными героями не было романтики, но даже через экран можно было ощутить их трепетное отношение друг к другу. Актёр волнительно покусывал губы и надеялся, что результат будет оценён по достоинству. Конечно, по вернувшемуся задорному настроению режиссёра Кима можно было уже понять, что эта сцена теперь выглядела именно так, как того он и хотел. Позабыв о мрачных мыслях и желании держаться на расстоянии от Пака, Бэк обернулся к нему со счастливой улыбкой на лице, собираясь позвать его, но тут же столкнулся со внимательным взглядом карих глаз, обращённых на него. Неожиданно резко пришло осознание реальности, и брюнет со смятением отвернулся обратно, коря себя за то, что вновь поддаётся своим желаниям. – Парни, это совсем другое дело! – взбудоражено хлопнул в ладоши Чонин. – Это превосходно, отлично постарались! Пак всё же подошёл ближе, становясь чуть позади Бэкхёна, до сих пор ощущавшего неловкость. Музыкант еле заметно улыбнулся, заметив покрасневшие уши старшего, и всё же обратил своё внимание на неугомонного мужчину, рукоплескавшего от восторга. – Только, Бэкхён, – Кай задумчиво почесал подбородок, – в следующих сценах постарайся не такими грустными, щенячьими глазами смотреть на Чанёля. Всё-таки ваши герои ещё не знают о том, что их пути разойдутся. – Прошу прощения, режиссёр Ким. – виновато улыбнувшись, кивнул Бён. – Я исправлюсь. – Отличненько! – мужчина вновь хлопнул в ладоши. – А теперь бегом снимать следующую сцену! Бэкхёну казалось, что он отлично справился с эмоциями и показал именно то, что от него требовали. Однако вышло всё немного иначе. Он не хотел признавать, но сей факт невозможно было отрицать: эта грусть – не наигранная, а самая настоящая. «Опачки! А вот и пикантные подробности со съёмок фильма Кая подъехали, ха-ха-ха!» «Ахринеть не встать… это чо, правда?» «Я так и знал, что что-то тут не чисто…» «Получается, в фильме про мужскую дружбу главные актёры – геи? Вроде и смешно, а вроде и плакать хочется…» «Обалдеть можно, я такая счастливая!!! Надеюсь, это правда, а не просто приколы для подогрева интереса!» «Ну, это точно реальные фотки, не вижу фотошопа. Но это так странно.» «Сначала они устраивают драки, а потом ночуют вместе? Да это точно специально подстроено.» «Ну, допустим, Пак Чанёль. О нём уже ходили подобные слухи, ещё при дебюте в группе. Но актёр Бён… его же типа палили на отношениях с какой-то актрисой не так давно.» «Да какая вам нахрен разница, с кем они спят?! Отстаньте вы уже от них. Бён Бэкхён вообще-то уже давал комментарии по поводу взаимоотношений с актрисой. Он просто помогал ей, потому что она на съёмках получила травму! Да даже если он с ней и встречался, то что с того? Даже если ему нравятся парни, и что? Или вы тут все поголовно считаете, что артисты – не люди и не имеют права на отношения?» «Ну пипец… такие красавчики и гомики… А сам-то режиссёр кого предпочитает? У него вроде ребёнок есть, но вы хоть раз слышали что-то о его девушке или жене? Может, они там все на радуге обитают? Ха-ха-ха!» «Точно… припоминаю слухи про ориентацию Пак Чанёля. Ещё не успел дебютировать, а уже был замешан в скандалах. А кто-то помнит пацана, якобы состоящего в отношениях с ним?» «Вот блин, не думал, что Пак опять будет замешан в подобных историях. И это после всех скандалов с его бесконечно сменяющимися девушками…» «Даже интересно, как отреагируют артисты и их компании на такие провокации. Чую, нас ожидает веселье!»