The First Snow

Что Чанёль, что Бэкхён каждое утро начинали со слов о том, что теперь точно не будут обращать друг на друга внимания. Однако каждый раз они друг для друга становились как красная тряпка для быка. Одного взгляда становилось достаточно, чтобы все их настоящие эмоции вырывались тот час наружу. И никакие доводы со стороны их менеджеров ситуацию не спасали. Сэхун вместе с Чунмёном постепенно превращались в параноиков, не прекращая ни на секунду следить за действиями парней. И, чуть что, тут же вмешивались, пытаясь всё перевести в шутку. Впрочем, изначально всё было достаточно безобидно, только едва заметные смешки да ироничные слова в чужой адрес. Когда настала пора исполнять первую песню, Чанёль ждал полного провала со стороны Бэкхёна, что заметно было даже невооружённым глазом. Он успел столько всего понапридумывать, чтобы сильнее поиздеваться над плохими вокальными навыками актёра, и какого же было его удивление, когда всё это оказалось напрасным. Бён, заметив чрезвычайное недоумение на лице музыканта, не сумел сдержать победоносной улыбки. Конечно, как мог Чанёль знать о том, что он уже года три ходит к преподавателю по вокалу, ведь об этом, собственно, знал только его менеджер. Бэкхён всегда думал наперёд, а потому был готов к любому жанру фильмов и театральных представлений, в том числе и к мюзиклам. Правда, до ужаса уверенный в себе Бён почему-то решил, что с танцами у него точно никаких проблем не будет. И тут-то его ждал провал, зато Чанёль, чувствовавший себя в танце как рыба в воде, наконец, смог вдоволь поглумиться над своим обидчиком. Правда, в конце концов, Паку показалось до умиления забавным то, как злился брюнет, постоянно фыркая, ворча и топая ногами от бессилия. Чуть позже, парни стали придумывать издевательства поизощрённее. Точнее, это они думали так: на самом деле, выглядело всё как беспризорничество малых детей. Незаметно поставить подножку, якобы случайно пролить напиток на чужую одежду, запереть другого в помещении и выключить свет, завязать шнурки на уличной обуви в какой-нибудь морской узел. Чунмён устал, как и Сэхун, постоянно твердить о том, что они творят несусветные глупости, и их некое противостояние ни к чему не приведёт. Однако ни один из них сдаваться не желал. Эта холодная война длилась почти месяц, и уже начинало казаться, что только окончания съёмок помогут с облегчением вздохнуть менеджерам. Больше всего Чунмён переживал о том, что их взаимную неприязнь заметит кто-либо на съёмочной площадке, а после может и слух какой пустить. И если в конечном итоге это произойдёт, то дальше люди станут копать глубже. А там, на самом дне, они найдут достаточно много скелетов в шкафу, о которых ни актёр, ни музыкант, не хотели вспоминать. И тем более не хотели, чтобы эта информация распространилась дальше. Именно по этим причинам менеджеры бегали за своими подчинёнными как за детсадовцами и прибирали за ними беспорядки. Впрочем, их маленькие шалости не столь сильно влияли на ход съёмок. Гораздо больше проблем позже доставила их взаимная враждебность сама по себе. – Не верю! Голос Кая прозвучал настолько неожиданно громко, что Бэкхён в ужасе распахнул глаза и дёргано обернулся к режиссёру. Чанёль хмуро поджал губы и перевёл взгляд на мужчину, недовольно прикрывающего рукой глаза. Впрочем, его мрачное настроение можно понять: одну сцену они пытаются снять вот уже несколько часов. Изначально съёмки шли как по маслу, если закрыть глаза на постоянные пакости двух главных звёзд картины. Их персонажи изначально чувствовали друг к другу такую же неприязнь, как и они сами, а потому ничего и не нужно было изображать. Но теперь они перешли к предыстории главных героев фильма, а играть совершенно противоположные эмоции оказалось слишком сложным даже для Бэкхёна, которого считали одним из лучших в актёрском мастерстве. Чонин тяжело вздохнул и подозвал Чанёля с Бэкхёном. Парни виновато опустили головы и двинулись к режиссёру, не представляя, как им оправдываться за столь отвратительную игру. Как бы им ни было сложно терпеть друг друга, однако они пообещали и самим себе, и своим менеджерам, что их отношения никак не будут влиять на работу. Мужчина поправил очки и внимательно оглядел своих актёров. На съёмочной площадке воцарилась давящая тишина. Все взгляды были устремлены на них двоих, и Бёну показалось, будто он попал на настоящий допрос, от которого зависит его дальнейшая судьба. Или, если убрать излишнюю драму, данная ситуация была схожа с тем, как провинившихся школьников ожидал не самый приятный разговор с директором. – Что с вами? – сощурившись и скрестив руки на груди, спросил режиссёр Ким. – Куда подевалось всё ваше актёрское мастерство? Так ведь бодренько шли съёмки, а сейчас не можем сдвинуться с одной сцены уже столько времени. Бэкхён отвёл взгляд в сторону, убирая руки за спину. Ему нечего было ответить, ведь не мог он сказать, что они друг друга настолько не переносят, что проще застрелиться, чем тепло улыбнуться, глядя друг другу в глаза. Актёр и сейчас не мог посмотреть на стоящего рядом паренька. Чанёль же понуро взглянул на брюнета и тихо выдохнул, после чего вновь обратил своё внимание на ожидающего от них ответа мужчину. – Прошу простить нас. – со всей вежливостью произнёс Пак и поклонился. – Мы обязательно поработаем над этой сценой, дайте нам немного времени. Кай внимательно наблюдал за эмоциями музыканта, положив руку на подбородок, а позже перевёл взгляд на Бёна, что продолжал молчать и смотреть куда-то в сторону. Чанёль еле заметно коснулся своим плечом чужого плеча, и только после этого актёр обратил внимание на режиссёра и утвердительно кивнул. Кай задумчиво надул губы и спустя пару мгновений выдохнул, хлопая в ладоши, обращая на себя внимание съёмочной группы. – На сегодня тогда закончим съёмки. – без особой, присущей ему, радости произнёс мужчина. – Бэкхён, Чанёль, ваша задача до завтра разобраться с этой сценой. Съёмочная площадка в вашем распоряжении. Охрану я предупрежу о вас. Поднявшись с режиссёрского кресла, Чонин положил руки на плечи актёров и со всей серьёзностью кивнул им, будто хотел показать этим свою веру в них. Но от мысли, что они останутся вдвоём, Чанёль только лишь запаниковал. Конечно, им нужно было работать, и именно этим они будут заняты, однако он совсем не был уверен, что без лишних эмоций они смогут обойтись. Если при других людях каждый из них ещё сдерживал свою желчь, то получится ли не выплеснуть её, если ни одной живой души рядом не окажется? Было бы куда лучше, если бы их менеджеры могли сейчас присутствовать на съёмочной площадке, однако обоим пришлось уехать из-за рабочих моментов. Совсем скоро начнётся празднование нового года, а работодатели в это время очень любят подводить итоги. Вот и сегодня получилось так, что в их компаниях должны были состояться совещания, на которых и Чунмён, и Сэхун обязаны были появиться. Когда вся съёмочная группа покинула площадку, наступила давящая тишина. Парни сидели в разных углах и старались смотреть куда угодно, лишь бы ни друг на друга. В какой-то момент Бён сжал бумажный стаканчик из-под кофе и с шумным вздохом поднялся с места. Он медленным шагом расхаживал по помещению с едва заметной ухмылкой. Странности, связанные с их прошлым и сценарием фильма, продолжались, и брюнет всё больше задумывался о том, не знал ли Чонин чуть больше о выбранных им актёрах, чем кто-либо другой. Даже сейчас съёмочный павильон был обставлен так, что напоминал парню их совместные моменты, оставившие после себя лишь боль от утраты и печаль. Чанёль слегка растерянно подглядывал за Бэкхёном. Он наблюдал за тем, как тот останавливается посреди декораций, проводит задумчиво рукой по кухонной столешнице и издаёт тихий смешок, несильно ударяя кулаком по поверхности. Как подумал Пак, актёр тоже заметил сходства с той самой кухней, где они часто вместе пили чай, ужинали, обсуждали настоящее и мечтали о будущем. Конечно, есть вероятность, что оба всего-навсего придают слишком большое значение этому. Возможно, мелкие и незначительные совпадения наслаиваются друг на друга, и от этого ощущения парней становятся сильнее. Как бы то ни было, не стоило предаваться ностальгии, а потому Чанёль тряхнул головой, отгоняя непрошенные мысли, и встал со своего места. Оказавшись перед декорированной площадкой, Чанёль взволнованно прочистил горло, чем обратил на себя внимание Бёна. – Надо бы приступать к работе. Не хотелось бы тут до ночи торчать. – Да, ты прав. – криво улыбнулся Бэкхён, подходя к молодому человеку. – Чем быстрее начнём, тем быстрее закончим. Однако, вместо того, чтобы разобраться с одной единственной сценой, с которой сегодня и возникли проблемы, Бэкхён захотел поработать над танцем, идущим аккурат после неё. Движения актёра выглядели никудышными, угловатыми и дёрганными, а на то, чтобы запомнить небольшую связку, ему нужно было потратить достаточно много времени. Именно по этой причине Бён, всегда старающийся на пределе своих возможностей и подходящий к работе крайне серьёзно, успел надоесть хореографу за этот месяц. Как только у брюнета выдавалось свободное время на съёмках, он тут же мчался к молодой девушке, отвечающей за постановку танцев, и вытряхивал из неё всю душу. Конечно, за это время навыки успели улучшиться, но Бэкхёна всё ещё не устраивало то, как он двигался. Чанёль не был против начать именно с танца. Возможно, не только ему было сложно сосредоточиться на тексте и тех эмоциях, которые они и должны до завтра отработать. Взяв на себя роль тренера, он медленно повторял движения под счёт, иногда останавливаясь и поправляя брюнета, если тот ошибался. По злому прищуру парня, Пак понял, что тому не шибко нравится, когда ему указывает на ошибки кто-то младше него самого. Тем более, когда это ещё и сам Чанёль. Однако, плотно сжимая челюсти, он упорно отрабатывал каждое движение и совершенствовался. Время шло, Пак уже с сомнением смотрел на тяжело дышащего брюнета, продолжающего из раза в раз повторять танцевальную связку. Ещё неделю назад Чанёлю начало казаться, что актёр похудел ещё сильнее. Сейчас его кожа отдавала болезненной бледностью, а губы будто даже слегка посинели. Заметив, что у Бэкхёна начали дрожать руки, музыкант уже не на шутку испугался. Он положил ладонь на чужое плечо, тем самым останавливая парня и обеспокоенно заглянул тому в глаза. – Ты в порядке? Выглядишь хреново. Бэкхён непонимающе уставился на светловолосого паренька и часто заморгал. Его взгляд, казалось, не мог ни на чём сфокусироваться. Брюнет помотал головой, проводя рукой по лицу и вновь обратил внимание на Чанёля. – В порядке. – кое-как выговорил Бён. – Мне просто надо немного отдохнуть... После своих слов, Бэкхён сделал шаг вперёд и на мгновение остановился. Замечая, как его глаза медленно закрываются, а тело расслабляется, Чанёль в ужасе раскрыл рот. Актёр потерял сознание и стал заваливаться прямо на Пака, а тот быстро среагировал и поймал его под руки. Внутри разрасталась паника, а сердце застучало в десятки раз быстрее. Он сильнее прижал к себе тощее тело и медленно опустился с ним на пол, укладывая голову парня себе на плечо. Положив одну ладонь на бледную щёку, Чанёль судорожно выдохнул и ощутил дрожь во всём теле. – Бэкхён, – испуганно произнёс Пак, – ты меня слышишь? Бэкхён не отвечал и не подавал признаков жизни. Ужас, охвативший музыканта, не давал ему трезво мыслить. Он склонился, почти прижимаясь ухом к чужому лицу, и постарался прислушаться. Ощутив едва заметное дыхание, он облегчённо выдохнул. На пару мгновений зажмурившись, Чанёль отстранился и стал осторожно хлопать по щекам в надежде привести парня в чувства. – Бэкхён, очнись. – прошептал Чанёль. – Открой глаза, Бэкки... Чанёль беспомощно звал старшего и глубоко дышал, стараясь не разрыдаться на месте. В подобных ситуациях он всегда становился крайне бесполезным. Не смотря на то, что он знал, как оказывать первую помощь, что нужно делать в принципе в таких случаях, паника настолько овладевала им, что все знания в мгновение ока испарялись из его головы. Впрочем, спустя пару минут, Пак постарался успокоиться. Начав медленно, но всё же соображать, он тут же ударил себя по лбу и тихо усмехнулся. Он ведь долгое время знал Бэкхёна и его некоторые особенности, так почему же сразу обо всём не догадался? Бормоча себе под нос проклятья что в свой адрес, что в адрес актёра, Пак достал телефон из кармана и поднёс его к уху с набранным уже номером, глядя куда-то перед собой. Успело прозвучать всего пара гудков, как на его руку легла чужая, несильно сжимая в пальцах ткань рубашки. – Не надо звонить никуда. – раздался слабый голос Бэкхёна. – Я же сказал, мне просто нужно немного отдохнуть. Чанёль хмуро взглянул на брюнета и сжал сильнее мобильник. Удручённо вздохнув, музыкант сбросил вызов и опустил руку. Бэкхён смотрел на него сквозь полуопущенные веки и слегка покусывал губы. Он всё так же стискивал в пальцах чужую рубашку, но отпустил её, как только Пак обратил на это внимание. Чанёль молчал и задумчиво кусал щёку изнутри. В этот момент воспоминания окатили его с головы до ног. Эта ситуация уже происходила когда-то давно, и ничем не отличалась от нынешней. Даже сейчас уголки губ Бэкхёна слегка приподняты, а взгляд выражал благодарность, хоть и было заметно, что актёр старался её скрыть. – Ты когда в последний раз ел? – тихо спросил Чанёль, сдвинув сильнее брови к переносице. – Я не пропускаю приёмы пищи. – пробормотал Бён, уводя взгляд в сторону. – Ты врёшь. – упрекающе закачал головой Чанёль. – Ты сильно похудел, работаешь на износ. Не удивлюсь, если падаешь в обморок уже не в первый раз за последнее время. Бэкхён натужно закатил глаза и скривил губы, показывая всем своим видом, что не намерен и дальше слушать, как его отчитывают. Он постарался подняться, однако сил хватило лишь на то, чтобы сесть на пол, и то с чужой помощью. Пак со всей внимательностью следил за движениями Бэка и мягко касался его, помогая подняться. Брюнет бы и хотел огрызнуться, отказаться от его помощи, да только и сам понимал, что без неё не справится в данный момент. Он даже не сильно стал противиться тому, что Чанёль решил закончить работу на сегодня. Однако тот факт, что музыкант решил довезти его до дома, да ещё и остаться на ночь, показался Бёну выходящим за рамки разумного. – Я сам могу о себе позаботиться. – ворчал Бён, пока Чанёль под руку вёл его к машине. – Да-да, вижу, как ты заботишься о себе. – усмехнулся юноша, закатывая глаза. – Если ты будешь себя плохо чувствовать, это скажется на твоей работе. Сегодня Бэкхён до съёмочной площадки добирался на собственной машине, и именно к ней они и держали путь. Бэк на ходу достал ключи от автомобиля и открыл его. Он уже собирался сесть за водительское кресло, как Чанёль перекрыл ему проход, и с видом, не терпящим пререканий, выставил перед брюнетом раскрытую ладонь в ожидании. Бён непонимающе захлопал глазами, на что светловолосый парень лишь фыркнул и забрал ключи у него, тут же открывая дверь и залезая в салон машины. Брюнет устало прикрыл глаза, но не стал выяснять отношения, тем более, это ни к чему бы хорошему не привело. Оказавшись на переднем пассажирском сидении, Бэкхён расслабился и сразу отвернулся к окну. Дорога проходила в гробовом молчании. Но, на самом деле, по какой-то причине оно уже не давило так сильно, как раньше. Чанёль порой незаметно перемещал свой взор на брюнета, задумчиво следящего за светом уличных фонарей за стеклом. Не было никакого напряжения, стремления язвительно вставить свои пару копеек. Было лишь ощущение усталости и желание отпустить всё то, во что до этого цеплялся мёртвой хваткой. Пак, подняв на миг взгляд в потолок, глубоко вдохнул и еле заметно улыбнулся, полностью расслабляясь и задумываясь о том, чтобы сделать одну остановку, прежде чем они доедут до квартиры Бэкхёна. А сам Бён даже не удивился, когда музыкант припарковал машину возле продуктового магазина и, бросив напоследок, что скоро вернётся, покинул салон автомобиля. Парень лишь укутался в пуховик посильнее и спрятал нос под воротником, провожая юношу взглядом. Чанёль действительно не заставил себя долго ждать. Вот он уже торопливо шагал обратно, неся в руке увесистый пакет с продуктами. Положив его на заднее сидение, он тут же плюхнулся на водительское место и шумно выдохнул, снимая с лица тканевую маску. В скором времени машина тронулась с места, больше нигде по дороге не останавливаясь. Пак по какой-то причине начал волноваться всё сильнее по мере приближения к пункту назначения. Сейчас Бён жил не в той съёмной крохотной квартирке, к которой привык за время их общения юноша. Она когда-то стала для него тем уютным домом, где его действительно ждали. Чанёль успел и позабыть, каково это: когда тебя ждут, когда обнимают при встрече и действительно радуются твоему возвращению. Возможно, волнение было связано с нежеланием принять тот факт, что этого места в реальности больше не существовало. Мыслительный процесс светловолосого парня прервала раздавшаяся мелодия телефона. Он, чуть повернув голову к Бёну, наблюдал за тем, как тот поднимает трубку, еле заметно прикусив нижнюю губу. – Привет, Сэ. – ответил на звонок Бэкхён, приподняв уголки губ. – Как прошло совещание? Долго же вас там держали. Чанёль не слышал собеседника сидящего рядом парня, но от раздавшегося мягкого смеха почувствовал некое раздражение. Сжав сильнее руль, Пак вновь сосредоточился на дороге. И всё же, как он ни старался, а странные мысли неустанно следовали за ним, появлялись вопросы, которых желательно было избегать, дабы вновь не начать выяснение отношений. Заметив на себе неуверенный взгляд Бэкхёна, Пак вопросительно поднял брови. Бён, вздохнув, всё же сообщил о том, что вместе с ним музыкант, и завтра они вместе прибудут на съёмки. Менеджер актёра оказался настолько громким, что даже Пак предельно чётко расслышал нецензурную брань Сэхуна. Бэкхён попытался успокоить собеседника, но по этой же причине ему пришлось рассказать и о своём плохом самочувствии. Видимо, О предложил навестить его, но, спустя непродолжительную паузу, брюнет заверил, что особых причин для этого нет. Не успел он закончить разговор, как телефон Чанёля завибрировал в кармане. Осторожно достав его, он заметил высветившееся имя своего менеджера. – Да, Чунмён. – У тебя температура поднялась? Бредить начал? – нарочито спокойно поинтересовался менеджер Ким. – Как у тебя вообще в голову пришла идея ночевать у Бёна? – А ты откуда узнал? – пробормотал сбитый с толку Чанёль. – От менеджера О, откуда ж ещё. – беззлобно проворчал Чунмён. Чанёль даже сбавил скорость, широко раскрывая глаза и начиная бегать взглядом из одного угла в другой. Чуть отведя телефон от лица, он неоднозначно покосился на Бэкхёна, после чего вновь приложил девайс к уху. – А как так вышло, что вы сейчас вместе с менеджером О? – достаточно громко и предельно чётко произнёс Пак, подглядывая за реакцией актёра. – Мы с ним случайно встретились, оказалось, что у него машина сломалась. Я предложил подвезти его. – шумно выдохнул молодой человек, после чего понизил голос. – Но ты тему-то не переводи. Зачем тебе ночевать у Бэкхёна? Я вообще не уверен, что это – хорошая идея. Вы как кошка с собакой, не можете адекватно вести диалог. – Всё будет в порядке. – предельно серьёзно ответил Чанёль. – Решение, конечно твоё, но я всё равно не уверен... Когда Пак повесил трубку, Бэкхён уже вновь был повёрнут к окну и рассматривал пролетающие мимо улочки. Чанёль частенько неосознанно поглядывал на него, порываясь задать замучавший его вопрос. Изначально это было простым любопытством, но теперь всё казалось иначе. Будто от того, узнает он ответ или нет, зависела его жизнь. Неведение смертельно гложило и раздражало, впрочем, до самого конца Пак держал рот на замке, дабы не получить в ответ порцию яда от актёра. Взвесив все за и против, Чанёль предположил, что сейчас отличная возможность, не вызвав подозрений, узнать интересующую его информацию. – И куда смотрит О Сэхун? – спокойно произнёс Чанёль. – Неужели он не знает о том, что ты перестал есть? – Сэ – не моя нянька, а простой менеджер. – пожав плечами, безэмоционально ответил Бэкхён, оборачиваясь. – Хочешь сказать, что слухи о ваших отношениях беспочвенны? – А давно ты стал верить всему, что пишут в интернете? – тихо рассмеялся Бён, прикрыв рот ладонью. – Получается, все твои бесчисленные, якобы раскрытые отношения тоже можно назвать правдой? Чанёль поморщился и поджал губы. Тот факт, что в интернете слишком часто распространялась информация о его отношениях, невероятно бесила музыканта. Даже под статьями о его музыке, найдутся сотни комментариев, написанных совершенно не по теме. Порой подобное доводило его белого каления, а ещё заставляло ощущать своё бессилие. И ведь, на самом деле, ни одни отношения, горячо обсуждаемые анонимными, злобными комментаторами, не существовали. Чаще всего то были его знакомые, с которыми Пак вёл самую обычную дружбу. – Я вообще ни с кем не встречался с того момента. – тихо произнёс Бэкхён, спустя несколько минут молчания. – А ты? – Нет, ни с кем. Чанёль, конечно, в какой-то момент понял, что ему одиноко, и захотел найти близкого человека. Он общался с людьми в поисках новых отношений, но всё заканчивалось, так и не начавшись: каждый раз он понимал, что всё не то и не так. Разочаровавшись и устав от бесконечно сменяющихся лиц, он оставил эту затею. Всё же были люди рядом, такие как Чунмён, которые поддерживали его. И, в конце концов, Пак решил, что и этого будет достаточно. В скором времени Чанёль, наконец, заглушил мотор, забрал с заднего сидения пакет и вышел из машины, оглядывая закрытую территорию жилого комплекса. Отдав ключи от автомобиля, юноша последовал за Бэкхёном, продолжая с волнением следить за ним. Бён старался изо всех сил сделать вид, что он себя прекрасно чувствует, но коварную лестницу так и не смог осилить без чужой помощи. Пак всё гадал, как выглядит квартира Бэкхёна. Насколько она отличается от того места, где они часто проводили время вместе. Свет включился автоматически, как только парни зашли внутрь. Встретил их достаточно просторный, светлый коридор. Всё лежало на своих местах, и будто блистало от чистоты. Да и вещей было не особо много, от чего внутри распространялось странное ощущение пустоты. Коридор вывел их в кухню, совмещённую с гостиной. Эта комната тоже не была особо ничем наполнена: голые стены, пустые поверхности и столешницы. Нельзя было даже сказать, что тут действительно кто-то живёт. Перед панорамным окном посреди гостиной стоял длинный кожаный диван с небольшим столиком, но пройдя вглубь, взгляд юноши зацепился за музыкальный инструмент, стоявший в тёмном углу. Он выделялся из общего фона своим потрёпанным видом. Сердце Чанёля предательски дрогнуло, но он всё же подошёл ближе к нему. Это старое, многое повидавшее, деревянное пианино было знакомо ему. Он тут же вспомнил, как однажды радостный Бэкхён повёл куда-то ни о чём не догадывающегося паренька. Оказавшись на месте, Пак узнал, что старший решил сделать ему подарок в виде старенького пианино. Пожилая женщина, что продавала его за символическую плату, раньше была преподавателем игры на клавишных и была безумно рада, что такие юные мальчишки интересуются музыкой, а на тот момент младшему только должно было исполнится четырнадцать. Тогда Чанёль гордо заявил, что собирается стать музыкантом и писать собственные песни. Юноша до сих пор помнил, как они вместе добирались с пианино до старой квартирки Бэкхёна, с каким трудом поднимали его на четвёртый этаж. Бён никогда не выделялся хорошей физической подготовкой, но прикладывал максимум своих усилий. В конце концов, мальчишкам крайне повезло: нашлись добрые соседи, решившие им помочь. И, даже несмотря на то, что, в конечном счёте, брюнет сорвал тогда спину, он был горд и доволен проделанной работой. И, лёжа на кровати, он с удовольствием слушал, как младший играл на музыкальном инструменте, тихо напевая одну из первых написанных им песен. Печально улыбнувшись приятным воспоминаниям, музыкант поднял крышку и взглянул на клавиши. Нажав на несколько одновременно, вместо чистого аккорда, раздался неприятный, скрипучий звук. Инструмент был явно поломан, не факт, что его вообще удалось бы уже починить. Парень задался вопросом, почему же Бэкхён не выбросил его, если один вид музыканта приводил его чуть ли не в бешенство. – Если хочешь, тоже можешь принять душ. Чанёль обернулся и заметил успевшего переодеться в домашнюю одежду Бэкхёна. Если так подумать, то брюнет за пять лет почти не изменился. Когда можно было забыть о своей известности, он выглядел точно также, как и раньше. Мешковатая одежда, явно на пару размеров больше, мягкие тапочки и сгорбленная спина. Бэк стоял посреди комнаты и, спрятав одну руку в кармане тонких спортивных штанов, в другой протягивал светловолосому парню сменную одежду. – Спасибо. – кивнул Пак, подходя к брюнету и забирая у него вещи. – Я быстро. Бэкхён ничего не ответил, лишь проводил его до ванной комнаты и принёс ему чистое полотенце, после чего скрылся за дверью. Оказавшись вновь в гостиной, он сначала долго смотрел издалека на пианино, что так заинтересовало Чанёля чуть раньше, а после перевёл взгляд на пакет с продуктами, оставленный на кухонном столе. Неоднозначно усмехнувшись, парень ушёл в спальню, тут же падая на кровать в форме звезды. Закрыв глаза, он стал глубоко дышать, отгоняя от себя непрошенные мысли. Кто бы мог подумать, что Чанёль, спустя столько времени, вновь окажется у него в квартире. Их отношения претерпели невероятные изменения, из самых близких людей они превратились в незнакомцев. Хотя, скорее во врагов в лёгкой степени. И окружение тоже изменилось, впрочем, в меньшей степени. Как бы ни старался Бэкхён врать самому себе, а его нынешнее жильё планировкой и расположением мебели почти полностью повторяло ту самую квартиру. Правда, от прежнего уюта ничего не осталось, и Бён только сейчас понял, по какой причине. Он осознанно убегал от собственных чувств и пытался полностью изменить как свой внутренний, так и внешний мир. Но делал вид, будто не замечает, что всё равно оставлял напоминания о прошлом. Достаточно долгое время Бэкхён бездумно глядел в тёмный потолок в неосвещённой комнате и позже почуял доносившийся с кухни аромат еды. Болезненно прикрыв на мгновение глаза, он медленно поднялся с кровати и вышел из спальни, направляясь на кухню. Тихо присев за барную стойку, Бён задумчиво рассматривал стоящего к нему спиной Чанёля. Кажется, его плечи стали ещё шире, а накаченные мышцы были заметны невооружённым взглядом. Ко всему прочему, кажется, он успел ещё подрасти. Но, не смотря на все эти изменения, брюнету на секунду показалось, что он оказался в прошлом. Раньше он очень любил наблюдать за тем, как Чанёль орудует кастрюлями, лопатками и сковородками на его кухне. Из Бёна повар получился чертовски отвратительный, а потому именно младший отвечал за готовку. И сейчас актёр точно знал, что будет у них на ужин. Потому что, когда из-за лишнего стресса Бэкхён переставал есть, юноша каждый раз готовил овощное рагу с говядиной. Заметив молчаливого парня, сидящего позади и наблюдавшего за ним, Чанёль еле заметно улыбнулся. – Я, честно говоря, не ожидал, что ты меня пустишь к себе. – тихо произнёс юноша, продолжая готовить. – У меня просто не было сил, чтобы пререкаться с тобой. – пожал плечами Бён, отводя взгляд в сторону. Когда всё было готово, парни молча накрыли на стол и принялись за трапезу. Бён, подперев голову рукой, лениво ковырялся палочками в еде, не поднимая глаз. Чанёль шумно выдохнул, но ничего не сказал, лишь положил ему в тарелку кусочек мяса, после чего рука, держащая палочки, остановилась. Пак раньше так часто делал, и это всегда означало, что от актёра не отстанут, пока он не съест всё. А если он продолжит в том же духе, то еды станет только больше в его тарелке. Еле заметно усмехнувшись, брюнет нехотя, но всё же начал нормально есть. После ужина Чанёль помыл посуду и неуверенно сел на диван на расстоянии от брюнета. Тот не обратил никакого внимания на подошедшего парня, а продолжил безучастно смотреть сквозь стекло на мрачный пейзаж, прижав ноги к груди и положив подбородок на колени. Пак чувствовал себя неуютно и не имел ни малейшего понятия, как себя вести. Он украдкой глядел на брюнета, но всё же не смог выдержать образовавшейся тишины. – Ты как себя чувствуешь? – еле слышно спросил Чанёль, чуть развернувшись к старшему. – Я в полном порядке. – ответил Бэкхён, повернув голову к нему. – Нет нужды беспокоиться обо мне. – Но... – Мы с тобой стали чужими друг другу людьми. – перебил его Бён, заметно напрягаясь. – Всё, что ты сегодня делал – лишнее. Это последний раз, когда я принимаю твою помощь, тем более, я не люблю быть должным. – Я сделал это просто потому, что так было правильно. – выдохнул Пак, насупившись. – Всё равно я беспокоюсь за тебя... и ничего взамен мне не нужно. Бэкхён поморщился и отвернулся, задерживая дыхание. – Бэкхён, – позвал парня Чанёль, пересаживаясь к нему ближе, – давай поговорим. – Нам не о чем разговаривать. – он категорично замотал головой. – Если бы всё было так, разве ты бы вёл себя подобным образом? Бэкхён, нам нужно поговорить о том, что произошло. – Уже достаточно боли... – совсем тихо прошептал брюнет, зажмуриваясь. – Что? – Я не хочу ни о чём разговаривать. – резко обернувшись к Паку, Бэкхён с силой прикусил нижнюю губу. – Уже прошло слишком много времени, надо было раньше думать об этом. Мне было больно, ужасно больно, и я не хочу возвращаться туда. Чанёль виновато смотрел на Бэкхёна. Брюнет всегда старался выглядеть непоколебимым, сильным, но сейчас был крайне уязвимым. Так было всегда, но Пак слишком поздно осознал, что актёр лишь делал вид, что может стойко вынести любые невзгоды. Возможно, всё дело в том, что своим уверенным видом он всегда старался придать сил ему, Чанёлю. Юноша рвано выдохнул и опустил взгляд на свои руки, вспоминая их последний разговор, после которого они и оказались порознь. Даже тогда старшему было тяжело, но он продолжал делать вид, что с ним всё в порядке. – Прости меня. – стараясь сдержать рвущиеся наружу эмоции, пробормотал Пак. – Я многого не понимал, сделал тебе больно... Но мне тоже было трудно тогда. – Ты не слышишь меня? – устало простонал актёр. – Я не намерен говорить об этом. Бэкхён зло сощурился, опуская ноги на пол, и поднялся с дивана, намереваясь уйти. Юноша бессильно открывал рот, пытаясь найти в своей голове те слова, что могли бы остановить парня. Тот уже проходил мимо него, сжимая ладони в кулаках, а Пак, не отдавая отчёта собственным действиям, схватил его за руку и потянул на себя. Начиная пятиться назад, Бэкхён не сумел удержать равновесия и завалился, вновь оказываясь на диване. Только теперь расстояния между ними не осталось, а голова Бэкхёна оказалась на груди светловолосого парня. Медленно подняв взгляд на него, актёр нервно облизал губы. Чанёль долго смотрел ему прямо в глаза, не отпуская его руки. Пульс участился, когда взгляд начал медленно опускаться, ненадолго останавливаясь сначала на чужих губах, а затем на выпирающих ключицах, выглядывающих из-под растянутого ворота футболки. В этот момент осознание наипростейшей истины охватило музыканта. Он, отпустив чужую руку, медленно положил ладонь на бледную щёку и нежно провёл по ней. Не заметив никакого сопротивления, другой рукой он приобнял парня за талию и скоратил между их лицами расстояние. Закрыв глаза, Чанёль осторожно коснулся своими губами, оставляя лёгкий поцелуй на чужих. Чуть отстранившись, он открыл глаза и заметил, как луна, выглянувшая из-за серых туч, осветила лицо Бэкхёна. Его взгляд показался тёплым, с толикой грусти. Пак вновь сократил расстояние и сразу углубил поцелуй, прижимая к себе парня. На мгновение почудилось, будто и не было тех долгих лет разлуки, всей той боли, обиды и злости. Будто Чанёль, как обычно, пришёл домой, где его ждали с тёплыми объятиями и лучезарной улыбкой на лице. Однако в следующее мгновение брюнет попытался отстраниться, упираясь руками в грудную клетку. Он, в любом случае, физически уступал Паку, а сейчас его действия вообще не имели никакого смысла. Да и тот не собирался его отпускать, лишь сильнее прижал к себе, забираясь рукой под ткань футболки. Слабые попытки Бэкхёна вскоре прекратились, и он положил ладони на широкие плечи, отвечая на поцелуй. Чанёль испытывал ни с чем несравнимую необходимость присутствия парня рядом, желал ощущать кончиками пальцев мягкую кожу, улавливать его шумное дыхание. Он, наконец, понял, как сильно ему не хватало Бэка рядом. Чанёль никогда не хотел отпускать Бэкхёна. Он и так это знал, но сейчас ощутил это сильнее чем когда бы то ни было. Он не хотел с ним расставаться, но тогда бороться за их отношения не было никаких сил. А Бэкхён устал в одиночку противостоять свалившимся на них проблемам и стал категоричен. Не по своей воле Пак отпустил его руку, оставив позади всё то время, проведённое вместе. Думая о том, что их связь невозможно вернуть, он действительно пытался забыть об этом, идти дальше. Но каждую зиму он мысленно возвращался назад, в ту крохотную, но уютную квартирку, возвращался к Бэкхёну, улыбчивому и никогда не унывающему. К тому человеку, что помог ему пережить тяжёлые времена, к тому, кто всегда был рядом. Разорвав поцелуй, Чанёль тяжело задышал и уткнулся лбом в чужое плечо. Ему казалось, что теперь всё встанет на свои места. Нужно лишь сказать то, что он действительно чувствовал всё это время. И что окончательно понял лишь сейчас. Подняв голову и взглянув на Бэкхёна, он взволнованно поджал губы и прерывисто выдохнул. – Бэкки, я... – Не надо, молчи. – стиснув пальцы на юношеских плечах, холодно произнёс Бэкхён. – Этот поцелуй ничего не значит. – Что?.. – неверяще выдохнул Пак. – Почему? – Потому что невозможно вернуть те чувства, что были между нами. Это всего лишь минутное помутнение рассудка, в котором виноваты воспоминания. Чанёль не знал что ответить. Он беспомощно смотрел на брюнета, ощущая исходящий от него антарктический холод. Музыкант поджал губы и закачал головой, медленно ослабляя хватку. Бён же легко выпутался из чужих объятий, поднимаясь на ноги и уходя в комнату. Спустя минуту, он вновь вышел в гостиную с комплектом постельного белья и лёгким одеялом. Чанёль исподлобья следил за тем, как парень кладёт принесённое на край дивана, после чего уходит в спальню насовсем. Юноша устало вздохнул и прикрыл лицо руками, не желая верить в произошедшее. Он не хотел, да и совсем не верил в последние слова Бэкхёна, однако мог ли он хоть что-то изменить? Или всё же уже слишком поздно?