Лис в вороньей шкуре

Пройдя дальше по коридору, Нил вошёл в свою комнату. Из гостиной доносились смех и шум телевизора. Как только Джостен захлопнул входную дверь, голоса стихли. Он заглянул в комнату и увидел Мэтта, лежащего в обнимку с Дэн, и примостившегося неподалёку с ним Ноэля. Нил почувствовал спокойствие — вечера за фильмами вместе с Мэттом и старшекурсниками вошли у него в традицию, которой так не хватало в Эверморе. Сам по себе он редко смотрел фильмы и не испытывал особого интереса при просмотре, но здесь, в Пальметто, его мнение об искусстве кинематографии поменялось. Мэтт показал ему всю прелесть тихих вечеров с попкорном и чипсами (главное, чтобы Кевин не узнал) за просмотром приключенческих фильмов. И Нил был безмерно благодарен ему за это. Раньше слово «отдых» ассоциировалось у Нила со сном, потому что другого способа отдыхать он не знал. Но со сном у него были проблемы, потому можно было смело сказать, что Нил практически никогда не отдыхал. Те жалкие часы, что ему удавалось урвать ночью, едва можно было пересчитать по пальцам. Когда ему и Мэри удавалось снять нормальную комнату — под словом нормальная подразумевалась комната с отвратительным ремонтом и нищенскими, но всё же условиями — в их квартире никогда не смолкал телевизор: старенький, квадратный, годов так восьмидесятых, с отвратительным динамиком и чёрно-белым экраном, готовый развалиться на части, как и Нил. Мэри редко смотрела телевизор, в основном тот играл на фоне, чтобы у соседей создавалось впечатление, будто они обычная семья, проводящая вечер за просмотром фильмов. Его мать прибавляла громкость на максимум, когда хотела отругать или избить его. Хотя Нил с детства привык к побоям и почти не кричал, но иногда его самообладание давало трещину. А Мэри никогда его не жалела, кажется, сожаление не входило в арсенал её эмоций и чувств. Возможно, поэтому Нил тоже никогда и никого не жалел. Даже себя. Он сам обрабатывал себе кровоточащие порезы, замазывал синяки и наклеивал пластыри на содранную кожу. После таких «сцен» они оба усаживались на диван — каждый по разные стороны, словно лучшие подружки в ссоре — и делали вид, что ничего не произошло. Будто подобное было настолько обыденным и нормальным, что и говорить об этом не было смысла. Нил не винил мать и не таил обиду на неё — вероятно, он просто по своей природе не умел обижаться; он понимал, что каждый из них по-своему переживает собственный кризис, и истерики Мэри были лишь способом справиться с медленно захватывающим её отчаянием. Нил впивался глазами в экран телевизора и заставлял свой мозг переключаться на сюжет, лишь бы не концентрироваться на обиде и боли. Наверное, поэтому у него было огромное отвращение к мыльным операм и мелодрамам — мать всегда включала тот канал, на котором их крутили круглосуточно. Джостен сглотнул ком в горле. Мэри и Нил варились в своём страхе каждую секунду своего существования. Менялись личности, менялись города и страны, менялись языки, но не менялось одно — дурацкий телевизор, орущий на полную мощность и вязкое, бензином растекающееся по его организму, недовольство, готовое вот-вот вспыхнуть и устроить взрыв. Ребята смотрели Сумерки. Воспоминания всколыхнулись в его разуме, когда он увидел заплаканные глаза Дэн, обложившейся салфетками, и напряжённое выражение на лице у Ноэля, когда Эдвард распинался о личном сорте героина. К горлу подступила тошнота, а в голове возникла мысль, что с ним, Нилом, определённо что-то не так. Сейчас видеть умиротворённую картину перед собой было почти что физически больно. Кажется, так выглядело настоящее счастье, о котором он когда-то мечтал, укрываясь одеялом с головой и вслушиваясь в каждый шорох, напоминая себе и одновременно успокаивая себя, что под подушкой есть пистолет. Ему был дан последний шанс прожить несколько месяцев с Лисами, попробовать настоящую жизнь на вкус, прежде чем это всё исчезнет, как мираж в пустыне, и он, чёрт возьми, не готов его упускать! Сцена в комнате у Эндрю отобрала последние силы. Нил чувствовал опустошение, которое даже наркотику было не под силу заполнить. В какой-то момент он начал жалеть, что вообще пришёл к Миньярду. Их отношения были хрупкими, как ваза из стекла, готовыми вот-вот распасться на мелкие осколки. Нил чувствовал себя настолько отвратительно, что его начинало тошнить. Вслед за этими мыслями в голове родилась уже старая идея завязать с таблетками. Он по привычке проигнорировал её, понимая, что идея была изначально дерьмовой. Он просто не сумеет. — Ты вернулся, — улыбнулась Уайлдс Нилу, тем самым вырвав его из мрачных мыслей. Её лицо сохраняло умиротворённое выражение, словно ни новости о смерти Рико, ни споров, ни побега Нила — ничего из этого не было. — А мы начали за тебя переживать, — добавила девушка, поставив фильм на паузу. Сердце Нила болезненно сжалось. Он так испугался сегодня, что когда войдёт в комнату, увидит осуждение или отвращение в глазах тех, кто был ему дорог, что совершенно забыл о том, насколько чуткими и понимающими были Лисы. Аарон был мудаком, но хотел защитить Эндрю от нового Нила, Кевин был трусом, который начал делать первые шаги, чтобы перебороть свой страх. А Мэтт и Дэн, изначально проявившие к Нилу симпатию, когда он только появился в Пальметто, готовы были постоять за него, несмотря на то, кем он был. Как старшие брат и сестра. Как семья. — Рад тебя видеть целым и не избитым, бро, — попытался пошутить Мэтт. Нил криво усмехнулся: его настроение, подпитанное химией, моментально вознеслось до седьмого неба. Он был в раю. Дэн закатила глаза и отложила миску с чипсами и попкорном в сторону, освободив место на диване для Нила. Она приглашающе похлопала рукой по обивке между собой и Ноэлем. Нил остался стоять на месте. — Ну у тебя и юмор, Мэтти, — фыркнула девушка. Ноэль усмехнулся и запульнул в Нила покорном. — Ты что там встал, придурок, иди сюда, — рассмеялся он. Всё шло своим чередом, как по прописанному сценарию, словно никаких сцен в Лисьей Норе не происходило. Это сначала насторожило Нила, но потом до него дошло: Лисы не забыли, никогда не забывали, но они понимали и принимали. Монстры (кроме, разве что, Ники) относились к нему с настороженностью, но старшекурсники приняли нового Нила с его новыми странностями, потому что не хотели его терять. И то, что они звали его Нилом, говорило о многом. Это радушие было шагом к примирению. Нилу стало легче на душе. Джостен показал Ноэлю фак, но улыбка не слезала с его лица. — Или сюда, Нилли, — пригласила Дэн, кивком головы указав на фильм. Нил перевёл взгляд на телевизор и отметил: Эдвард как раз закончил распинаться о влюблённых овечках и львах. — Не люблю мелодрамы, — усмехнулся парень. Дэн всплеснула руками. — Ты меня убил, — она положила руку на сердце, будто бы слова Нила и в правду принесли ей нестерпимую боль. Мэтт рассмеялся. — Дорогая, думаю, ты это переживёшь, — рассмеялся он, а потом повернулся к Нилу. — Тогда просто посиди с нами и сделай вид, что тебе интересно, — Мэтт перешёл на шёпот. — Я всегда так делаю, когда Дэн включает мелодрамы, — за это Бойд был награждён подзатыльником от своей девушки. Нил понял, что не мог ему отказать. Не тогда, когда в глазах Мэтта была надежда. Нил и сам хотел бы надеяться на лучшее. Он залез на диван с ногами, пихнув Хэтфорда в бок и устроил свою голову у него на плече. Ноэль покосился на него (Нил никогда не отличался тактильностью), но ничего не сказал. Нил ощутил потребность в том, чтобы почувствовать родственное плечо — их отношения не были идеальными, но Ноэль был самым близким человеком в его жизни и хранил большинство его секретов. — Я тоже рад вас видеть, — тихо прошептал Нил, улыбка на его лице дрогнула. Эти слова принесли и радость, и боль одновременно. Мэтт и Дэн переглянулись, Ноэль нажал на пульт, фильм продолжился. Нил уставился пустым взглядом в экран, а в его голове слышались крики Мэри, треск разбитой посуды и беспокойный стук напуганного сердца. Веки стали тяжёлыми, и Нил прикрыл их, вслушиваясь в бархатный голос Эдварда и вялый — Беллы. Перед глазами поплыли цветные пятна, а тело стало таким невесомым, словно превратилось в гелевый шарик и готово было воспарить над потолком. На губах растеклась блаженная улыбка, немного пьяная. Нил почти уснул, когда его вдруг неожиданно потрепали по плечу. — Эй, не спи, идиот, ты сейчас всё пропустишь, — сказал Ноэль и сделал глоток газировки. — Они собираются поцеловаться! Нил резко распахнул глаза и поднял голову. Он послал кузену извиняющуюся улыбочку. — Надо же, как сильно меня жмыхнуло, — хихикнул Нил, протирая глаза. Яркий свет телевизора, резко контрастирующий с полумраком в комнате, ударил по глазам, и Нил зажмурился, как слепой котёнок, но это помогло ему привыкнуть к свету. Его расфокусированный взгляд уставился на лицо Ноэля. Тот прищурился, выискивая что-то в его глазах. Нилу не понравился этот пронзительный взгляд зелёных глаз. Джостен прервал зрительный контакт, почувствовав неладное. Он не был близок с Ноэлем, как Эндрю с Ники, но Хэтфорд чувствовал каждую перемену в настроении Нила. Была ли это родственная связь, или же его двоюродный брат и правда был эмпатом — не ясно. В любом случае он всегда видел Нила насквозь. И сейчас он знал точно — с Джостеном что-то неладное. Может, его кузен и не мог похвастаться зацикленностью Нила на деталях, но внимательность у него была на высоте, а побег из дома и непростое детство отточили до автоматизма мнимость и подозрительность. Кажется, что-то во взгляде Джостена породило смуту в его сердце. Хэтфорд резко отложил банку газировки на пол, передал рядом сидящему Мэтту миску с чипсами, при этом не сводя глаз с рыжего парня. Нил, почувствовав надвигающуюся угрозу, отполз к краю дивана. — А ну-ка посмотри на меня, — сказал Ноэль, протянув ладони к лицу Нила и подсаживаясь ближе к нему. — Ты какой-то бледный. Тебе нездоровится? Нил нахмурил брови, резко вскочил с кровати. Комната на миг пошатнулась, Нил вцепился в подлокотник дивана. Ноэль и Мэтт проследили за этим движением. — Ты пьян? — с сомнением спросил Бойд. — Я просто устал, наверное, пойду спать, — вяло сказал Нил заплетающимся языком, уже выходя из комнаты. В голубых глазах плескалось веселье, и он хихикнул, словно во всей этой ситуации было что-то забавное. Ноэль вскочил вслед за ним. — А ну стоять, Натаниэль! — повысив голос, сказал он. Нил замер на выходе. Ноэль в несколько шагов преодолел разделявшее их расстояние, а потом рывком развернул Нила к себе лицом. — Что с твоими зрачками? Они расширились, — прошептал он, но Дэн убавила звук телевизора, и слова Ноэля эхом разнеслись по комнате. Нил замялся на секунду. Мозг соображал туго, и он сумел выдать только: — Это из-за яркого света, наверное, — соврал Нил, и никогда ещё прежде его ложь не была настолько явной и очевидной. Фальш услышали все. Ноэль разозлился. — Какой нахер свет?! Ты меня за идиота принимаешь? — воскликнул он. Нил не нашёлся с ответом. Повисшая тишина давила своей напряжённостью. Следующие слова прозвучали как раскат грома среди ясного неба: — Ты обдолбался? — Ноэль задрал рукав толстовки Нила, оголив предплечье. — Не трогай меня, — прошипел Джостен медленно и чётко. Ноэль не послушался. Не найдя следов уколов на одной руке, он проверил вторую. На этом Хэтфорд не остановился. — А ну покажи язык, — приказал Хэтфорд. Нил выгнул бровь. — Собаке своей так скажешь, — усмехнулся Джостен. — Нил, я серьёзно, — не отступал Хэтфорд. Рука Ноэля потянулась к заднему карману джинсов. Нил перехватил его руку и сжал запястье с такой силой, словно собирался его сломать — не зажившие раны дали о себе знать, и Нил стиснул челюсть, пытаясь унять жжение. Острый взгляд голубых глаз впился в Ноэля, не обещая ничего хорошего, если тот вовремя не остановится. Ноэль коснулся свободной ладонью лба Нила, тот оказался мокрым и холодным. Нил дышал прерывисто и часто, словно ему не хватало кислорода. Глаза забегали по комнате и наткнулись на Мэтта, всё ещё сидящего на диване. Нил заметил в них недоумение. — Да у тебя крышу снесло, — ахнул Ноэль, щёлкнув пальцами перед лицом Нила. Джостен зажмурился от резкого телодвижения. Адреналин забурлил в крови. Нил отпустил руку Ноэля и отпихнул от себя парня. — Не надо, — процедил сквозь зубы Джостен, пятясь назад. Вся весёлость вмиг сошла с его лица. Он стёр рукавом толстовки пот со лба. Это ещё больше насторожило Ноэля. — Что ты прячешь? — не собираясь останавливаться, Ноэль повторил попытку залезть в его карман. — Дурь? Кокс? — Ноэль прижал Нила к дверному косяку. Джостен начал брыкаться. — Мэтт, помоги мне. Я хочу проверить его карманы, — обратился к Бойду Ноэль, но того даже просить не пришлось, он уже был рядом и схватил руки Нила, сжал их у запястий и, вытянув их вверх, придавил к дверному косяку. Дэн тоже не осталась в стороне. Она удерживала ноги Нила, пока Ноэль рылся в его карманах. Нил задрал голову и столкнулся взглядом с Мэттом — в глазах Бойда было молчаливое извинение, но Мэтт не собирался останавливаться. Он держал его руки крепко, в его движениях не было ни капли сомнения. Мэтт знал, каким дерьмом были наркотики, гораздо лучше Нила. Он хотел помочь, он был готов помочь и избавить друга, просил того сам Джостен или нет. — Предатель, — обиженно прошипел Нил и отвернулся. В ответ он услышал тихое: «Тебе так будет лучше». Нил понимал, что никто из людей, находившихся в этой комнате не причинит ему вред. И трезвый голос разума просил его не сопротивляться, смириться со своей участью и просто позволить людям избавить его от страданий. Но… Страх был сильнее. Он победил и поработил его тело, отключил рациональное мышление. Нил прислушивался только к своим инстинктам. И они твердили, что самое время защищаться. Не зря говорят, что у наркоманов нет друзей. Нил был плохим другом, он никогда не умел нормально дружить, и никто не научил его этому. Он всегда думал о себе, он по сути был предателем: сначала предал себя, а теперь предаст и Лисов. У него и вправду не было друзей. У него было гораздо лучшее любого друга — наркотики. И он не готов их лишиться. Не после того, как тяжело ему было достать их. Не после всего, что он устроил в комнате Эндрю. Рука Ноэля залезла в тот самый карман — Нил напрягся. Пальцы нащупали баночку с таблетками, и мир Нила замер. Они только что посягнули на то, что было самым ценным для него. Лекарства. Наркота. Амфетамин У этой химии было много названий и всего одна функция — дарить кайф. Сердце сжалось от страха и остановилось на секунду. Он стоял на перепутье, самое время было выбирать. Друзья или таблетки… Что ж, не так сложно. И выбор очевиден. — Нет, — вырвалось у Нила. Он дёрнулся, но Мэтт не отпустил его. — Не надо!.. Они не знали с кем связались. Нил, нет, Натаниэль, был опасен. Рефлексы Нила сработали раньше. Он отдавил ногу Дэн, и девушка возмущённо пискнула. Её заминка, когда она чуть ослабила хватку, позволила Нилу ударить коленом Мэтта в пах, и Бойд шумно втянул носом воздух. Он отпустил руки Нила согнувшись пополам. Ноэль отступаться не собирался, но он не учёл, что Нил был быстр и точен в своих ударах. Замахнувшись, он врезал Ноэлю в нос. Последняя преграда была разрушена. Нил отпихнул от себя Дэн с криком: «Не трогай меня!». Голубые газа горели бешенством. Он встал в стойку затаившегося хищника, готовясь напасть в любой момент, если кто-то из них кинется на него. Но это было напрасно. Нил проследил взглядом, как тонкая струйка крови стекает из распухшего от удара носа Ноэля, как парень бросается к столу, хватает с него салфетки, чтобы остановить кровь. Дэн пришла ему на помощь: свернув салфетку, она вставила её в кровоточащий нос. Она вытирала кровь с его лица, время от времени бросая на Нила настороженный взгляд. Она молчала, но глаза говорили за неё. За что ты с ним так? Что с тобой случилось, Нил? Ты раньше не был таким. Взгляд Мэтта был пуст, но по его поникшим плечам можно было понять, что Бойду не легче. Его мир разрушался на глазах у Нила, и осознавать, что всему виной являлся он, Джостену было больно. Нил сорвался с места и побежал в комнату. Он подавил в себе противное чувство, что сбегал как трус при первой удобной возможности, предоставляя остальным шанс разбираться с последствиями. Он умел убегать, он умел предавать. — Нил! — Мэтт опомнился слишком поздно. Нил остановился в дверях. Он не решился обернуться. Он увидел достаточно. — Я не хотел, — прошептал Нил. Пол заскрипел под ногами Мэтта. — Я знаю, — ответил тот. — Поговори со мной, — в голосе Бойда слышалась мольба. Нил стиснул кулаки, истерика подступала, и в горле возник ком. Он сжался, пытаясь удержать напор эмоций внутри себя. — В другой раз, Мэтт, — тихо ответил Нил. — Мы обязательно поговорим об этом, но не сейчас. Нил прикрыл дверь в комнату. Тишина свалилась на него так внезапно, что он сполз по двери вниз и прижал голову к коленям. Слёз не было, его глаза оставались сухими. Он сосредоточился на дыхании, пытаясь восстановить его. А в голове вертелось только… Монстр… Монстр… Монстр… В глазах Дэн он увидел то, что обычно было адресовано Эндрю. Нил попытался отмести эти мысли прочь и поднялся на ноги, забрался на второй этаж кровати и развалился на мягком матрасе. Этот день вымотал его как морально, так и физически. Хотелось поскорее уснуть, но сон никак не шёл. И это было своего рода пыткой: ты вроде бы устал, ты валишься с ног и твоё тело молит об отдыхе, но желаемого ты получить не можешь. Нилу всегда было тяжело уснуть. В бегах он просто боялся спать, потому что отец мог нагрянуть к ним ночью и застать врасплох. Именно по этой причине и он, и Мэри часто просиживали ночь, укутавшись в рваное одеяло и освещая фонариками каждый мрачный угол их пристанища. Мать сжимала в руках автомат, поставив его на предохранитель. Тишина напрягала их, и они оба вздрагивали от любого звука, доносившегося с улицы или из глубины дома. На следующий день Нил был дёрганным и по дороге в школу часто озирался по сторонам в поисках знакомого чёрного автомобиля или людей отца. Нил уставился в потолок. Часы светились в темноте и показывали десять тридцать вечера. Ещё пятнадцать минут Нил пытался поудобнее устроиться в кровати, но возня лишь прогнала остатки его терпения. Он отпихнул одеяло. Мысли о смерти Рико не давали ему покоя. Этой ночью он не уснёт, подумалось Нилу, и Джостен встал с кровати. Нил порылся в полках и достал оттуда зарядник. Поставив телефон на зарядку, парень включил настольную лампу. Её желтоватый свет разогнал мрак вокруг него. С трудом подождав несколько минут, Нил включил телефон. Он порылся в списке контактов и нашёл номер Жана, который вбил туда Натаниэль. Если кто и знал, что случилось тем вечером, то это Моро. Не долго думая, Джостен нажал на нужный номер. Сработал автоответчик. — Что за?.. — проворчал Нил и набрал номер ещё раз. На этот раз послышались гудки. Они шли медленно и степенно, и когда Нил уже не думал, что Жан ответит ему, в трубке послышался голос. Только ответил не Жан. — Алло, — проговорила девушка, и Нил сразу определил Жасмин. В команде было всего две девушки, но Коллин презирала Жана, и едва ли она бы ответила вместо него. В отличие от Жасмин. Эту девушку он знал плохо, так как почти не общался с ней. Но среди остальных Воронов она была нормальной. Великодушием не блистала и даже в какой-то степени была стервой, но Нил помнил — однажды она вступилась за него на тренировке перед Рико. Конечно, от наказания самого Джостена это не уберегло, и Жасмин влетело за вмешательство, но тогда парень ощутил знакомое чувство — он не один. Эта девушка характером напоминала ему Элисон, разве что более жестокую и зашуганную версию полузащитницы Лисов. Нил видел в Жасмин стержень, и она всячески старалась поддерживать в вертикальном положении не только себя, но и Жана, наверное, поэтому Моро окончательно не свихнулся. Жан ладил с ней, и девушка иногда заходила к ним в комнату поболтать. Нил не участвовал в их беседах, а лишь наблюдал со стороны. Но также Нил знал, что Жан никому не давал свой телефон. Кроме Нила. Однажды Моро позволил ему позвонить Кевину и сообщить, что с ним всё в порядке. Это был его личный способ общаться с Кевином, и даже Рико не ведал о наличии у третьего номера мобильника. Тот факт, что телефон находился в руках Жасмин, насторожил Нила. Парень стиснул в руках первый попавшийся предмет. Им оказалась ручка. Её кончик упёрся в мягкую сторону ладони. — Где Жан? — перейдя сразу к делу, спросил Нил. — Мне нужно поговорить с ним. Это срочно. На какое-то мгновение на том конце провода воцарилась тишина. Паузу прервала возня, потом Нил услышал чей-то шёпот «Натаниэль звонит» и наконец ему ответил тот, кого он искал: — Натаниэль? Зачем ты звонишь? — голос Жана был хриплым и таким тихим, будто француз уже испустил последний дух. Или собирался. — Я сказал тебе удалить мой номер. Нил пару раз моргнул. Ну, видимо, Натаниэль как всегда сделал по-своему. Похоже на него, наверное. Но не это насторожило Нила. Моро говорил с ним по-английски. Жан никогда не разговаривал с ним на английском, только если в присутствии Рико, чтобы тот понимал, о чём говорит его свита. Иногда они переходили на японский, но Нил плохо знал этот язык. Сердце Нила забилось быстрее, а грудь сдавило от неприятного предчувствия. Он сильнее сжал ручку в руках. — Жан, что случилось? — протараторил Нил, и для него стало открытием, что в его голосе звучали нотки тревоги. Он плюхнулся на стул: комната зашаталась перед глазами. Действие наркотика начало набирать свою силу, в то время как Нил — терять связь с реальностью. — Что у вас там вообще происходит? — выдавил из себя Нил. Слово «Эвермор» застряло в горле и никак не хотело произноситься. Нил сглотнул, пытаясь избавиться от комка нервов, упирающегося в глотку. Пауза перед ответом была слишком долгой. Нил не знал, что секунды могли тянуться настолько медленно, а он — так быстро терять терпение. Его нога отбивала напряжённый ритм, шнурки кроссовок вздымались в так его движениям. — Рико… — наконец прошептал Жан. — Он мёртв… Голос парня сорвался. Он закашлялся прямо в трубку, и Нил слегка отодвинул динамик от своего уха. Резкий звук ударил по слуху, на какую-то долю секунды оглушив его. — Я знаю, — ответил Нил. — Ваймак сообщил нам сегодня, — на языке появился горький привкус, когда Нил вспомнил, как была подана эта новость. Собственно, за этим он и звонил Жану. Чтобы смыть кровь со своих рук… Чтобы доказать самому себе, он — не убийца… — Послушай, — сказал Нил на французском, потому что предполагал — Жасмин не отходит от Жана и может слышать их разговор. Он не доверял ей. — Ваймак сказал, что Рико умер в вечер игры. Я… — голос Нила дрогнул. Произносить это не хотелось вслух. — Это я убил его? Ответом ему опять была мёртвая тишина, тянувшаяся, кажется, вечность. От напряжения, сковавшего тело, Нилу хотелось запульнуть телефон в стену. Ответ, возможно, ему не понравится. Жан закашлялся вновь. Хрипы, вырывающиеся из его горла были отчётливо слышны в динамике телефона. Нил стиснул челюсть и начал считать про себя до десяти. Терпение покинуло его окончательно, едва ли он дошёл до половины. — Говори, блядь, — процедил Нил, выкинув ручку на стол и принявшись разглядывать круглую отметину у себя на руке. Жан перестал кашлять. Сделал глубокий и тяжёлый вдох. Его амёбность и невозможность собраться крайне раздражала Нила. — Вы подрались… — выдавил из себя Моро. Очень информативно, но уже что-то. — И? — не выдержал Нил. — И… — хрипло начал Жан. Трубку перехватила Жасмин. — И отъебись от него, дебил! — прошипела она. — Он еле говорит. Он сорвал связки, и у него снова открылась рана, а ещё ему нужен отдых! Рико и его смерть больше не его проблема… Нил оторопел. Физическое состояние Жана всегда было плачевным, но Нил был уверен, что Рико не избивал Жана перед матчем. А после? Он уже не помнил, точнее не знал. Что было после, знали лишь Натаниэль и Жан. В результате ли убийства он так спешно покинул Эвермор? Или Натаниэль всё спланировал заранее? — Что с ним? — не своим голосом спросил Джостен, пытаясь взять себя в руки. Жасмин пренебрежительно фыркнула. — Куча переломов, несколько больших ран, множество синяков и царапин. А ещё ему выдрали клок волос. Когда ты сбежал, Натаниэль, Тэцудзи избил его до полусмерти. А остальные просто решили прикончить. Я думала, он не выкарабкается. Столько травм… — отчаяние сквозило в каждом её слове, но Нил также слышал смирение. Она не винила тренера или сокомандников. Она винила его, Нила. За то что сбежал. И оставил напарника отдуваться одного. Вороны не имели права надолго оставлять свою пару. Значит, он сбежал, не предупредив? Что ж, это заметно усложняло жизнь, но он обязательно придумает, как решить эту проблему, главное Лисов не втягивать. Сердце неприятно кольнуло, когда он подумал об этом. Нил скинул вызов. Он вскочил с места и принялся мерить комнату шагами. Его трясло. Мысли разбегались в разные стороны, и собрать их воедино не получалось никак. Рико. Смерть. Тэцудзи. Нил попытался ещё раз вспомнить. На стадион он пришёл с сумкой, куда было сложено всё необходимое. Натаниэль готовился, Натаниэль планировал. И Натаниэль сбежал. А убийство Рико входило в его планы? Нил уселся на подоконник. Руки зачесались — захотелось курить, но своих сигарет у него не было. Новость о Жане всколыхнула в его душе чувства, о наличии которых он даже не подозревал. Более того, Нил никогда не думал, что ему будет не насрать на судьбу Жана. Эвермор сблизил их, но они не были друзьями. Нил не должен переживать за него. Однако он переживал. Нет, он был обеспокоен настолько, что не мог сидеть сложа руки и просто переживать. Ему нужно было действовать. Но он не знал, что предпринять и как вытащить Моро оттуда. Пока не знал. Побег от Воронов не казался таким уж сложным, учитывая, что двоим игрокам удалось это совершить. Нога Нила отбивала чёткий ритм, пока он думал и взвешивал все за и против. Рука нащупала баночку с таблетками. Сомнения прокрались в его сознание: Нил знал — перебарщивать с дозой нельзя, но соблазн был слишком велик. Эффект был слабым, раз он всё ещё находился в адекватном сознании. Кажется, тело не слушалось его. Когда мозг просил остановиться, руки делали. Он запихнул в рот ещё две таблетки, улёгся на подоконнике, рассматривая тёмный угол комнаты, а перед глазами вырисовывался план его дальнейших действий. Нил прикрыл глаза, считая свои вдохи и выдохи. — Держись, Жан, мы вытащим тебя оттуда, — прошептал Нил, уже засыпая.

***

Когда Натаниэль распахнул глаза, он подумал, что уже наступило утро. Ему казалось, что прошло довольно много времени, он чувствовал себя бодрым и отдохнувшим, но часы сообщили, что его сон длился лишь полчаса. Это не было хорошим знаком, но когда он принимал наркотики на ночь, никогда не мог заснуть. Пора бы и Нилу взять это в толк. Натаниэль проснулся, полный энтузиазма и настроенный решительно воплотить в жизнь задуманное. У него был план. У него всегда была план. Его план по спасению Жана не был супер идеальным, однако не таким рисковым, как предыдущие его замыслы. Это уже радовало. И голос разума более-менее одобрял его затею. Он слез с подоконника, на котором заснул в три погибели: умение Нила засыпать везде, даже на ходу, порой его поражало. Он прокрутил в голове диалог между Нилом и Рене. Тот факт, что он помнил почти всё, что пережил Нил, являлся некоторым преимуществом для Натаниэля. Нил сам позволил взять ему его жизнь под контроль. — Что ж, пока ты спишь, Нил Джостен, Натаниэль Веснински немного пошалит, — насмешливо протянул рыжий. Он долго рылся в шкафу, пытаясь найти нормальную одежду. — Чтоб ты сквозь землю провалился, я не выйду на улицу в этом рванье! Подумав с минуту, он решил, что одежда Эндрю неплохо на нём смотрелась, и решил её не менять. Взяв со стола ключи от машины, уже зарядившийся телефон и кошелёк, он вышел из комнаты. Напоследок Натаниэль уложил подушки, пытаясь сымитировать человеческий силуэт, укрыл их одеялом, чтобы на первый взгляд казалось, будто он действительно лежит в кровати. Когда Мэтт и Ноэль пойдут спать, они вряд ли сообразят, что его тут нет. Это даст ему небольшую фору. Уйти не замеченным — это он умел как никто другой лучше. Конечно, это не побег, а скорее вынужденный отъезд, с обязательным возвращением в Пальметто. Он мог сбегать сотни раз, но был уверен, что всегда вернётся. В конце концов все его дороги вели в Южную Каролину. Когда обнаружат исчезновение нападающего Лисов, Натаниэль будет далеко отсюда. Из гостиной всё ещё слышались звуки телевизора. Натаниэль остановился в коридоре, скрывшись в тени угла. Натаниэль усмехнулся, заметив, что глаза Мэтта были на мокром месте. Дэн вовсю уже ревела, причитая, что «это настоящая любовь». Ноэль наблюдал за происходящим с нескрываемым скепсисом. Натаниэль, незамеченный, быстро, а главное тихо, покинул комнату. В коридоре он, к своему удивлению, наткнулся на Эндрю. Миньярд спускался по лестнице, зашёл на третий этаж и недобро взглянул на Натаниэля. — Сладких снов, красавчик, — повысив голос, пропел Веснински. Рыжий отсалютовал ему двумя пальцами, а потом развернулся и прошёл вглубь коридора. За спиной он услышал, как захлопнулась дверь. Этот звук был немного громче и резче обычного — единственное, что выдало смуту в сердце Миньярда. Натаниэль постучался в комнату девочек. К его счастью открыла именно Рене. Натаниэль улыбнулся ей обезоруживающей улыбкой. — Привет, Нил. Ты не спишь? Уже достаточно поздно, — протирая сонные глаза, пробормотала Рене. Натаниэль оглядел её с головы до ног: девушка была одета в белую пижаму с радужным единорогом. Её короткие волосы были растрёпаны и торчали в разные стороны. — Напомни об этом Дэн, — усмехнулся Веснински. — Они наверняка смотрят Сумерки по второму кругу. Любители стекла и мелодрам, — улыбнулся Натаниэль, оперевшись о дверной косяк. — А мне с ними не по пути. По моей части боевики. Рене понимающе улыбнулась. — Кстати о боевиках, — начал Натаниэль. — Нил? — в дверях показалась Элисон. — Чего тебе надо? Уже поздно, — проворчала она. Натаниэль взглянул на неё — на лице Рейнольдс была нанесена зелёная маска — и постарался сдержать смех. Но, кажется, у него это плохо получилось; он стоял в дверях с перекошенным лицом — улыбка так и норовила появиться на его губах. В этой маске Элисон выглядела смешно и не настолько грозно, как обычно. «Шрек» — подумал Натаниэль, уже собираясь произнести это вслух. Элисон пригрозила ему пальцем. — Услышу хоть один комментарий, и я засуну использованный тюбик тебе в зад, — прошипела она, помахав пустой упаковкой для устрашения. Натаниэль рассмеялся, но, сдаваясь, развёл руки в стороны. — Между прочим эта маска очень полезна для кожи, — миролюбиво произнесла Рене. — Хочешь, я могу тебе одолжить, — предложила она. Натаниэль просиял и хлопнул в ладоши. — Было бы неплохо, — ответил он. Лицо Рейнольдс вытянулось. — Самое то для моей сухой кожи. Мне придётся заново привыкать к здешнему климату. Элисон вскинула бровь. — Странно, прежний Нил не особо-то следил за своей кожей, — с недоверием сказала она. — Тебе в Эверморе мозги промыли, что ли? — проворчала она, поправив полотенце на голове. Натаниэль пожал плечами. — Что поделать, Эвермор меняет людей. Это алоэ? — спросил Веснински, указав на зелёную смесь. Элисон удивилась. — Да, — сказала она. — И не только. Тут ещё укроп и… — она вчиталась в надпись на упаковке, — и куча полезной травы. При слове «трава» глаза Натаниэля зажглись. Конечно, они оба подумали о разной траве. Элисон посмотрела наручные часики. — Чёрт, надо уже смывать, — пробормотал она. Веснински усмехнулся. — Беги, беги, мне говорили, что от этой маски может начаться аллергическая реакция, если вовремя не смыть. Рейнольдс нахмурились и фыркнула. — Не верь всему, что говорят, — проворчала она и побежала в ванную. Натаниэль мог поклясться, что Рейнольдс ещё никогда так быстро не бегала. Даже на поле в финальном матче с Воронами. — Что случилось? — спросила Рене, когда Элисон удалилась. Веснински вмиг посерьёзнел, маниакальная улыбка исчезла. — Сегодня на поле ты сказала Нилу Джостену, что он не плохой человек. Мне кажется, настало время доказать, что это действительно так, — сказал он. Рене понимающе кивнула. — Мне понадобится твоя помощь, — решительно заявил он. Когда Рене выгнула бровь, требуя продолжить, Натаниэль добавил: — Мы вытащим из Эвермора одного истерзанного птенчика.

***

Натаниэль открыл окно пошире — запах, насквозь пропитанный бензином, просочился в машину. Веснински опустил солнечные очки на кончик носа и посмотрел на здание операторной. Рене скрылась в дверях заправки пятнадцать минут назад, и парень начал терять терпение. И хотя большая половина пути была уже позади, Натаниэль был недоволен скоростью их передвижения: к утру он планировал доехать до конечной точки. На улице давно рассвело — на приборной панели высвечивалось пять часов утра; до Эвермора оставалось около тридцати миль езды. А Рене нисколько не смущало, что они слегка опаздывали. Наверное поэтому Веснински нравилось работать в одиночку: так он полностью контролировал ситуацию, передвигаясь в привычном для него темпе и не отвлекаясь на посторонние факторы. Но не взять Рене он не мог: её навыки могли ему пригодится, если ситуация вдруг выйдет из-под контроля. Перед тем, как покинуть Пальметто, Натаниэль забрался в Лисью Нору в кабинет Ваймака — вскрыть замок не составило труда — и оставил записку, объясняя, куда и зачем намеревался смыться на несколько дней, также предупредив, что Рене едет с ним. Сезон закончился, время тренировок сократилось к минимуму, так как у Лисов начинались экзамены. Натаниэль надеялся, что Ваймак не будет сильно возмущаться или переживать, узнав о его замысле. В конце концов всё будет хорошо, все обойдётся. Ни Жасмин, ни Жан больше не отвечали на его звонки, что не могло не беспокоить Натаниэля. В Эверморе каждая секунда на счету, и опоздать ему никак не хотелось. Кто знает, может Моро уже не пережил эту ночь, и в данный момент времени его остывшее тело выносят через чёрный вход. Тот факт, что Рене согласилась ему помочь, будучи не до конца уверенной в его плане, уже сам по себе удивлял Натаниэля. К тому же у неё в понедельник должен был быть экзамен, а Рене благополучно пренебрегла им. В свою очередь Натаниэль разделался с долгами ещё в Эверморе, за несколько дней до финала, и сейчас ждал, когда его переведут обратно в университет Южной Каролины. У Воронов раньше всех начались каникулы, хотя каникулами это было тяжело назвать — скорее каторгой, и даже учёба вперемешку с тренировками не казалась ему такой тяжёлой, как шестнадцатичасовые тренировки в каникулярное время. Он был рад, что ушёл оттуда. Никакие мастерство и популярность не сравнились бы с тем адом, что творился за закрытыми дверьми замка Эвермор. Натаниэль с болью в мышцах вспоминал Рождество, и готов был всё отдать, лишь бы не переживать подобное вновь. Он нащупал знакомую баночку в кармане; он принял ещё одну таблетку, когда Рене только вышла из машины, и её горьковатый вкус тлел на языке. Его план был до абсурдного прост — ворваться к Воронам без приглашения и выкрасть Жана. Конечно, шумиху это наведёт, но другого выхода он не видел. Оставался ещё один маленький нюанс, который омрачал его весёлое от таблеток настроение — Ичиро. Он должен быть в курсе того, что Натаниэль сделает. Правда Веснински ещё не сообщил ему эту новость и попросту не знал, как сообщить, чтобы убедить главу мафии. «Была не была» — подумал он, набирая наизусть заученный номер. Ответа долго ждать не пришлось. Ичиро кашлянул в трубку и поприветствовал его холодным «Слушаю» — просто, но властно, как и полагается действующему дону мафии. — Это снова я, мой Лорд, — ответил Натаниэль, уже пытаясь сформулировать в голове следующую фразу. — Я знаю. Кроме тебя, кто ещё мне будет названивать в пять утра? Натаниэль усмехнулся. Сарказм Ичиро оставлял желать лучшего. — Как у вас дела? — спросил Натаниэль, растянув губы в приторной улыбке. Он нервничал, пытаясь заполнить неловкую паузу. И мысль, что ему будет отказано в его затее, лишь усиливала его нервоз. В таком случае, ему придётся пойти против приказа Ичиро, и, соответственно, в дальнейшем он понесёт наказание. В голове так и вертелся вопрос: стоит ли свобода Жана его страданий? Кажется, Эндрю как-то сказал Нилу, что он добровольный мученик. Что ж, Натаниэль, видимо, тоже. Это было самым малым, что объединяло их. — Чего ты хочешь от меня в такую рань? — словно почувствовав, в каком русле текут мысли Веснински, с раздражением спросил Ичиро. Натаниэль выждал несколько секунд. — Я хочу забрать Жана Моро из Эвермора, — звучало до ужаса дерзко, и Натаниэль поморщился от собственного тона. Определённо плохая стратегия, но Ичиро ценил прямоту и краткость. Не было смысла ходить вокруг да около — Морияму это разозлит гораздо сильнее, чем его дерзкая фраза. На губах Ичиро точно появилась усмешка — Натаниэль это знал, прямо-таки почувствовал, и представил её у себя в голове: острая и холодная, как лезвие ножа. — Правильно ли я понял, ты хочешь избавить клан Моро от их долга до назначенного срока? — уточнил мужчина. Натаниэль чувствовал, что подписывается на очередную авантюру. Чёрт возьми, он только третий день на свободе и уже ввязывается в какое-то дерьмо. Был ли у него выход? Определённо нет. — Если это возможно, сэр, — согласился Натаниэль, пытаясь сохранить уважительный тон. — Интересно, — ответил Ичиро, а у Натаниэля в голове вертелся ещё один вопрос: что интересного тут могло быть. — На что ты готов пойти, чтобы я дал тебе своё разрешение? Натаниэль стиснул руль автомобиля в руках. Ответ прожигал язык своей безнадежностью и жестокостью. — Вы же знаете, Мой Лорд, на всё, — твёрдо заявил он. Ичиро снова усмехнулся, а Натаниэль мог поклясться, что сейчас у того на левой щеке появилась едва заметная ямочка. Но это не выглядело милым, как могло показаться, с этой ямочкой Ичиро убивал людей у Натаниэля на глазах. — Хорошо, — спустя минуту раздумий ответил Ичиро. — Но плата будет немалой, учитывая, что Моро успел отдать лишь половину долга. Остальную половину заплатишь ты, — Натаниэль нахмурился. Ему было не важно, сколько необходимо заплатить, более всего его волновало, как он будет платить. — После того, как заберёшь Жана Моро, вернись ко мне в Нью-Йорк, мы обсудим все детали, — сказал Морияма. — И прекрати ко мне так обращаться, — гневно добавил он. Глаза Натаниэля азартно вспыхнули, он растянул губы в злорадной ухмылочке, радуясь, что Ичиро можно сказать, прогнулся под ним. — Хорошо, Мой Лорд, — ответил Веснински, а вздох Ичиро на том конце провода лишь увеличил его ухмылку на лице. Он заключил ещё одну сделку с мафией. Не описать то, насколько сильно он погряз в дерьме. Однако сделки с Ичиро никогда не давали ему полной гарантии, и это подтвердилось в его словах. — Итак, ты можешь попытаться забрать Моро у моего дяди, но если у тебя не получится, ты будешь наказан за свою дерзость. Если у тебя получится, это сделать, я закрою глаза на твою выходку. Все зависит от тебя, Натаниэль. Докажи, что ты чего-то стоишь, — неторопливо сказал Ичиро, а каждое его слово вдалбливалось в мозг Веснински как гвоздь в дерево под ударом молотка. Натаниэль глянул на двери заправки: Рене как раз вышла. Он поторопился. — Если Тэцудзи встанет у меня на пути, я не буду его жалеть, — предупредил Натаниэль, но сказано это было с вопросительной интонацией. — Вы предоставите мне некоторую вольность в обращении с ним? Ичиро хмыкнул. — Делай с ним, что захочешь — он давно лишён своего поста. Но после всего, что ты с ним сделаешь, он должен остаться в живых, — сказал Ичиро и сбросил звонок. Натаниэль убрал телефон в карман брюк. Если Тэцудзи отстранили от Воронов, то он не представлял для клана Морияма никакой ценности, но Ичиро всё равно сохранил ему жизнь. Значило ли это, что в холодном расчётливом мафиози взыграли родственные чувства? Вряд ли. Скорее всего Ичиро держал его как туз в рукаве. Натаниэль не стал далее развивать мысль. В этот самый момент Рене залезла в автомобиль. В руках у неё было два стаканчика с кофе и бумажный пакет. Натаниэль взял у неё кофе и отхлебнул его. Рене предусмотрительно взяла для него американо, а для себя заказала латте. — Дорогая, тебя только за смертью посылать, — проворковал Натаниэль, но в его голосе не было упрёка. Рене пожала плечами, раскрыла бумажный пакет и протянула Натаниэлю сэндвич. — Долготерпеливый лучше храброго, и владеющий собою лучше завоевателя города, — ответила девушка. Натаниэль прищурился, пытаясь вникнуть в смысл её слов. Он непонимающе изогнул бровь. — А это что ещё за хуйня? — хихикнул он. Кокаин в его крови заставлял его смеяться, как умалишённого. — Притча Соломона, — объяснила Рене. — Не стоит торопиться в своих действиях, Нил. Натаниэль пожал плечами. Знание священных текстов не было его талантом. Он взял протянутый ему сэндвич, в животе предательски заурчало, и он стиснул бок, пытаясь перетерпеть спазм от голода в своём животе. Он едва ли помнил, когда в последний раз ел. — Боюсь, если мы не поторопимся, моего дружка превратят в дуршлаг. А я хотел бы побесить его своим существованием ещё немного, — хихикнул Веснински и откусил кусок. Рене посмотрела на него с пониманием. Её взгляд был серьёзен и сосредоточен. — Нам необходимо сделать перерыв на кофе. К тому же стоит обсудить план действий, — заметила она. На губах Натаниэля сама по себе разлилась озорная улыбка — он это не контролировал. Вероятно, в данный момент он был очень похож на своего отца, а на его губах была та самая противная улыбочка, от которой у него в детстве кровь стыла в жилах. Он отхлебнул кофе, пытаясь отогнать подобные мысли. Его внешность — последнее, что его сейчас должно волновать. Кофеин немного взбодрил его, а боль в голове немного притупилась. Стало легче думать. — Наш план до ужаса прост, — ответил Веснински. — Ты приходишь и забираешь его. О возможных препятствиях позабочусь я, — взгляд Натаниэля застекленел. Он повернул голову к Рене. — Как только ты доберешься до Жана, вы вместе с ним уйдёте, и вам никто не помешает. Меня не ждите. Ты вернёшься с ним в Пальметто одна, — чётко произнеся каждое слово, сказал он, выискивая в глазах Рене сигналы, что она всё поняла. К его облегчению девушка кивнула и не стала задавать раздражающих вопросов. Рене была до ужаса понимающей и проницательной, прямо аж бесило. Натаниэль отвернулся, не желая копаться в натуре Рене ещё больше. Вместо этого он попытался сконцентрироваться на еде. Веснински откусил свой сэндвич, но кусок встал поперёк горла, когда он не мог отделаться от противного ощущения, что его профиль сверлят недоверчивым взглядом. Как оказалось, старые инстинкты беглеца вперемешку с обретёнными инстинктами убийцы его не подвели. Рене смотрела на него в упор, не моргая. Натаниэль проглотил сэндвич, сверля Рене взглядом в ответ. — Что-то не так? — прокашлявшись, спросил он. Рене обезоруживающе улыбнулась, но за этой улыбкой крылась настороженность и дикий интерес, пусть она и умело скрывала свои намерения выведать правду. Натаниэлю стало не по себе. Он начал думать, что Уокер всё же начнёт расспрашивать его, но был немного обескуражен тем, что она сказала ему в следующий момент, хотя виду не подал. — Мне кажется, я стала свидетелем того, чего не должна была видеть, — загадочно промычала она, оторвав кусочек от своего сэндвича и запихнув его в рот. Натаниэль выгнул бровь, ожидая продолжения, но его не последовало. — Что именно ты увидела? — аккуратно поинтересовался он. Рене опустила взгляд и улыбнулась стаканчику с кофе. — Нового тебя. Точнее, ещё одну грань твоей личности, которую ты долго скрывал ото всех, — сказала она, помешивая капучино. Рисунок на кофейной пенке перемешался в непонятные завитки. — Ты ведёшь себя иначе. Ты не Нил. Сейчас, — сказала она. И Натаниэль не смог сдержать усмешки. Эндрю уже говорил ему об этом в раздевалке Воронов. — Тогда кто я? — спросил он небрежно. Натаниэль думал, что вопросы будут задавать ему, а в итоге сам их задавал. Это было немного забавно, но в тех случаях, когда объектом обсуждения был не он. Рене пристально на него посмотрела. — Ты должен сам ответить на свой вопрос, — сказала она. В этой фразе было так много пафоса, и Веснински истерично рассмеялся. — Моё имя Натаниэль, — отозвался парень. Рене кивнула. — Я знаю, — ответила девушка. Все знали: его настоящее имя отныне не было тайной — Рико показал Натаниэля Веснински всему миру, причём с такой гордостью, словно обзавёлся какой-то диковинной редкостью, как коллекционер, наконец получивший дорогую безделушку. Натаниэль пожал плечами. — Кажется, это определяет, кто я на самом деле, — сказал парень с сомнением. До десяти лет его растили как будущего Балтиморского Мясника. После побега Мэри заставила его забыть того человека, которым он когда-то являлся. Натаниэль пылился в дальних уголках души беглеца целых девять лет. Когда Ичиро принял его, у него появился шанс вырваться на свободу. Он делал то, что требовалось, он выживал. Он обещал Нилу, что вызволит его из Эвермора, и он это сделал. Натаниэль Веснински был является сыном Мясника. Он — убийца. Он — точная копия своего отца, он, чёрт возьми, делает его работу. До чего же жизнь — подлая штука! Может быть, Нил Джостен никогда не мечтал о подобной жизни, но в конце концов она расставила всё по своим местам: он теперь мафия; он, как и предполагалось, взял оружие у свои руки. Его сердце болезненно сжалось. Возможно, где-то в глубине души он не хотел быть тем, кем являлся. Кажется, в этот момент сквозь завесу наркотиков пробралась частичка Нила Джостена и сделала его сердце немного мягче, иначе как ещё объяснить то, что он сказал вслух. — Но это не то, о чём я всегда мечтал. Рене склонила голову набок, сканируя его эмоции, как учёный, внимательно следивший за своим исследованием. Рыжий почему-то решил, что Уокер так же придирчиво и до скрупулёзности внимательно следила за Эндрю, пытаясь разгадать его. — А о чём ты мечтал? — спросила она, вогнав его в ступор. Натаниэль завис на какое-то время, потому что не знал ответа на свой вопрос. В его распланированном будущем было всё — убийство отца, служба у Мориям, экси и сборная США. Это были его стремления, которых он готов достигнуть любой ценой. Но о чём он мечтал? О том, чтобы прожить ещё один чёртов день и не попасться отцу? О том, чтобы освободить себя от оков прошлого? Это было заучено, как стихотворение к уроку литературы, но казалось слишком тривиальным. Он всегда делал то, что ему говорили. Он был роботом с заранее прописанной программой, не выполнить которую он не мог. Он считал, что его жизнь предопределена: либо он умрёт от рук отца, либо ему светит экси до конца его недолгой жалкой жизни. Он не мог отделать от чувства, что сам себя загнал в ловушку. Натаниэль пожал плечами. Он почувствовал слабину, будто бы наркотики перестали действовать. В голове вспыхнуло число. Девяносто пять. Девяносто пять миль в час — скорость, с которой он гнал большую часть этой ночи. Девяносто пять — число, досчитав до которого он обычно успокаивался. Девяносто пять — столько человек он убил за свою жизнь. Натаниэль достал баночку с таблетками из кармана и закинул одну в рот, не обращая внимания на то, что Рене сидела рядом с ним. Ему было плевать, что она подумает. Он, в отличие от Нила, не боялся, что о его зависимости кто-то узнает. Если хоть кто-то попытается отобрать у него таблетки, то наткнётся на нож Натаниэля Веснински. — Я не заслуживаю того, чтобы мечтать, — наконец сказал Натаниэль, запив таблетку глотком кофе. Рене покачала головой. Её терпение поражало. — Как я уже говорила тебе вчера, ты не плохой. Не тогда, когда всем сердцем желаешь исправиться, — заметила она, жуя свой сэндвич. Натаниэль рассмеялся. — С чего ты решила, что я хочу исправиться? — съязвил Веснински. — В данный момент времени я мысленно планирую, как разберусь с тренером Воронов, и тут явно не попахивает искуплением моих грехов, — усмехнулся рыжий. Рене сощурила глаза, но её лицо осталось безмятежным. — Ты жертвуешь собой и своим временем ради Жана. Это говорит о многом, — сказала девушка. — Ты хочешь защитить его. Это можно считать великодушным поступком. Веснински поймал себя на мысли, что ему нечего возразить. — Это ничего не значит, — просто сказал он. Уокер пожала плечами. Натаниэль завёл двигатель и тронулся с места. До Эвермора оставались жалкие тридцать миль.