Лис в вороньей шкуре

Рико Морияма мёртв… Как только Ваймак сообщил Лисам новость о смерти Рико, как только все взгляды обратились к нему, полные удивления вперемешку с любопытством (у всех, кроме Кевина: на лице Дэя отразился ужас, словно он наткнулся на нечто сверхъестественное), Нил потерял дар речи. Он не знал, что сказать в своё оправдание. И нужно ли было что-то говорить? Его вечно не затыкающийся рот не мог выдавить хоть одно несчастное слово. Рико, Ичиро, последний матч Воронов — всё смешалось в голове в одну кучу. — Нил, — снова подал голос Ваймак, пытаясь привлечь внимание парня. Джостен до боли стиснул кулаки, и ногти впились в ладони, приятно обжигая кожу. Он сдерживал панику, как мог. Сжатые кулаки вспотели. Нил засунул руки в карман, пытаясь по привычке нащупать знакомую баночку лекарств, но той не было с ним. — Когда… — голос сорвался, Нил сглотнул вязкую слюну. — Когда это случилось? — спросил он у тренера до непривычного тихо. Кровь отлила от лица, придавая коже мертвенно-бледный оттенок. Надежда теплилась в его груди. Может, если Морияма умер в субботу, когда Нила уже не было в Эверморе, то и для подозрений не будет оснований. — Ты не в курсе? — спросил тренер. Нил покачал головой. — Сразу после игры, — ответил Ваймак, и мир Нила сузился до крошечных размеров, явно намереваясь его раздавить. Возможно, в этот момент настал его конец. — Мне звонил Тэцудзи Морияма… Остаток фразы он уже не расслышал. Он чувствовал, как медленно погружался на самое дно своего отчаяния: слова Ваймака долетали до парня словно сквозь толщу воды. Нил тяжело сглотнул, пытаясь проигнорировать дрожь во всём теле, когда взгляды сокомандников обратились к нему. Ожидаемо, новость, сказанная Ваймаком, породила огромный спор среди Лисов. Началась какая-то неразбериха, то и дело готовая перерасти в драку. Но у Нила так сильно зазвенело в ушах, что он не услышал и то, что именно говорили Лисы. Ники что-то глаголил, вскочив с места. Кевин спорил с ним. Аарон смотрел на всех раздражённым взглядом, иногда его губы шевелились, отчего Нил понял — тот тоже вставлял свои пять копеек. Мэтт и Дэн принялись ссориться, в какой-то момент Уайлдс толкнула своего парня в грудь: очевидно, слова Мэтта пришлись ей не по нраву. Элисон и Ноэль сцепились в словесном поединке. А Эндрю… Он просто сверлил Нила взглядом — его глаза были пусты. Нил старательно пытался игнорировать Миньярда. Если во взгляде Эндрю промелькнёт хоть капелька осуждения, Нил больше не сможет дышать. Джостен напрягся, пытаясь вслушаться в разговор, но всё смешалось в непрекращающуюся адскую какофонию. Он устало протёр глаза, пытаясь сконцентрироваться. С сотой попытки ему это удалось. — Ты не видела, как он припёр Эндрю к стенке в Эверморе! У него был нож. Он угрожал Эндрю ножом. Глаза Нила округлились. Сказанное казалось ему сущим бредом. Он сделал что?! Нил посмотрел на Ники, тут же прикусившего свой язык. Слова были адресованы Дэн, сжавшей от возмущения кулаки; её грудь быстро вздымалась, и девушка готовилась кинуться на Хэммика, как бык на красную ткань. Фраза была сказана Ники слишком громко, и оттого последовавшая за ней тишина казалась наэлектризованнее оголённых проводов. — Да ну нахер! Ты гонишь! — взорвалась Дэн. Она посмотрела на Мэтта. Тот кивнул ей, соглашаясь с Ники. — Нет, вы, блядь, все гоните! — возмутилась она. Она повернулась к Нилу, ожидая, что тот возразит. Но Нил молчал. Он был в шоке, однако в то же время знал, что способен на это, и отрицать случившееся не было никакого смысла, хотя так хотелось спихнуть всё на Натаниэля, наркотики и его неадекватное состояние после финальной игры. — Нил бы никогда не сделал этого. Как вы можете обвинять его? И в чём? В убийстве этого придурка?! Вы вообще себя слышите? Это похоже на бред! — возмутилась Дэн, окинув Монстров презрительным взглядом, а после посмотрела на Уокер. — Рене, ты же говорила… — начала Дэн, но её прервал голос Аарона. — Он мог это сделать! Я сразу вам сказал ещё тогда, в Эверморе, дело не чисто! Он прикончил Морияму и сдёрнул с нами. Иначе зачем ему появляться в нашей раздевалке после игры? И кто вообще отпустил бы его так легко? Теперь его побег очевиден! — протараторил Аарон. — А тебе, Дэн, пора принять тот факт, что от него одни проблемы! — От твоего братца проблем не меньше, — парировала капитан Лисов. Нил перевёл взгляд на Кевина. Наверняка тот в своей голове уже всё сопоставил: наложил на Нила трафарет его отца, приписал злость и длинный язык и получил очевидные выводы. — Нил, а если тебя преследуют Морияма? — спросил Кевин. Нил фыркнул. — Я свободен. Тэцудзи отпустил меня, — возразил Нил. Кевин скрестил руки на груди. Аарон выгнул бровь. — Он забрал контракт, — сказал Ноэль. Ваймак со всей силы ударил кулаком по тумбе телецентра. Глухой хлопок привлёк всеобщее внимание. — Прекратите этот балаган, — он смерил всех суровым взглядом. — Это правда. Я спросил у тренера Воронов. Он подтвердил обратный переход, — сказал он. Аарон снова открыл варежку. — То что он находится здесь легально, не значит, что он не убивал Рико, — проворчал Миньярд. — Он опасен. Мэтт злобно зыркнул на Аарона. — И это говорит убийца. Ты не такой уж и святой, Миньярд, чтобы обвинять других. Да Нил никогда бы так не сделал! — вступился за Джостена Мэтт.— Ну помахал один раз ножиком перед лицом Эндрю, и что? Твой брат так постоянно делает! — крикнул Бойд Миньярду. Эндрю закатил глаза. Аарон вспыхнул до кончиков волос. Мэтт подскочил к нему, готовясь защищать честь своего друга до последнего. Ожидаемо, за брата вступился Эндрю. Он подлетел к парням, отпихнул Аарона себе за спину. Нож сверкнул холодным блеском. — Если не заткнёшься, я и сейчас так сделаю, — отозвался Эндрю. Он оскалился и демонстративно сунул руку под повязку. Мэтт заставил себя проглотить кипящий внутри гнев. — Ещё одного Монстра в команде нам точно не хватало! — проворчала Элисон. Сердце Нила сжалось. Со смерти Сета прошло достаточно времени, но Рейнольдс до сих пор винила его в смерти своего парня. И, скорее всего, она считала, что Нилу было под силу убить Рико. — Эндрю не Монстр, — обиженно сказал Ники. — Нил тоже, — вклинился Ноэль. — А откуда у тебя такая уверенность? — глаза Аарона опасно прищурились. — Я просто так чувствую, — попытался оправдаться Хэтфорд. — Ты типа эмпат? — спросил Ники. — Нет, он просто хорошо умеет пиздеть, — хмыкнула Элисон. В разговор вмешалась Рене, почувствовав, что ситуация накаляется, а обсуждение превращается в словесную войну. Сколько ещё Лисам понадобится времени, чтобы перейти от слов к действиям, она не хотела проверять. — Давайте не будем спорить и просто решим, что делать дальше, — заявила Уокер, слегка повысив голос. Дэн поддержала её. — Тренер, новости уже опубликовали? — спросила она. Ваймак покачал головой. — Их опубликуют только завтра, — ответил Дэвид. — А пока менеджеры Воронов делают всё возможное, чтобы сохранить эту новость в тайне, — сказав это, Ваймак окинул взглядом присутствующих. — А что касается Нила… Вы обвиняете его без причины, — он послал укоризненный взгляд Аарону. — Нас там не было. И Нила, как я погляжу, тоже. Аарон эту точку зрения не оценил. — А никого, блять, не смущает, что с ним что-то не так? — всплеснул руками он. Мэтт закатил глаза. — Он выглядит как торчок! — Аарон указал рукой на Нила. — Весь бледный и тощий! — Да что ты к нему прицепился? — воскликнул Ноэль. — Много ли ты знаешь? Аарон сощурился. В глазах Эндрю промелькнул интерес. — А ты? — спросил он. Ноэль прикусил язык, стараясь не смотреть в сторону Нила: тот скривил губы, и Хэтфорд уже знал, что ему в очередной раз придётся выслушивать недовольсто кузена. — Хватит говорить обо мне так, словно меня тут нет, — процедил сквозь зубы Нил. Аарон оскалился. — Тогда будь добр, может объяснишь хоть что-то? А ты только и умеешь сбегать и врать! — развёл руками в стороны Миньярд. Нил открыл рот, в его голове уже созрела гневная тирада. Он сжал кулаки, пытаясь сдержать рвущийся наружу темперамент. Вместо этого он широко улыбнулся и сделал несколько шагов в сторону Миньярда. Нил чувствовал на своей фигуре пристальный взгляд Эндрю. Джостен знал: одно резкое движение в его сторону, и тот кинется на него, желая защитить брата от потенциальной опасности. А опасность и правда была. Нил наклонил голову, вглядываясь в ореховые глаза — знакомые до ужаса, но всё-таки чужие. Это были не те глаза, в которые он мог смотреть часами. — Знаешь, кто меньше знает, тот безмятежнее спит. На твоём месте я бы прислушался к этому совету, — тихо сказал Нил, в его голосе слышались стальные нотки. Аарон замер, как затравленный зверь, и хотя его лицо сохраняло беспристрастное выражение, карие глаза расширились от ужаса, охватившего его. Всё естество Нила кричало о том, что он готов к нападению. Нил оторвал взгляд от лица Аарона и увидел Эндрю, стоявшего наготове. Миньярд молча предупреждал его: если Джостен сунется на запретную территорию, ему не поздоровится. Нил усмехнулся. Он склонился к уху Аарона и зашептал: — Будешь мешаться под ногами, и мне придётся тебя убрать, — сказал Нил, улыбнувшись остро и безумно — прям как его отец. От осознания этого стало противно, а во рту появился привкус крови. Аарон вскинул бровь. Ухмылка Нила стала шире. Он полез в карман толстовки, но сообразил, что ножи так и не успел взять, а те, которые были у него с собой, исчезли. — Мой брат тебя на куски порежет, — возразил Миньярд, его голос слегка сорвался, выдавая внутреннее напряжение. Нил снова посмотрел на Эндрю, и его словно ледяной водой окатили. Кажется, осознание того, что он только что сделал, дошло наконец до парня. Он только что угрожал Аарону. Он хотел достать нож. Нил понял, первая стадия ломки началась — безудержный гнев и раздражение. Нил мотнул головой, прогоняя пелену гнева. Он не знал, что с ним только что произошло. Ему показалось, что броня Нила Джостена дала трещину, и изнанка в виде Натаниэля Веснински просочилась во внешний мир. Это можно было назвать минутным помутнением. Нилу стало душно, невыносимо до такой степени, что хотелось об стену биться. Тихая паника окутала его. Он сорвался с места и побежал. Возможно, Лисы не ожидали такого действия с его стороны, потому никто не ринулся за ним следом. В его голове крутилось одно слово, сказанное голосом Мэри. Беги… Он побежал. Он послушался этого внутреннего голоса. Его мать наверняка была бы довольна, будь она жива. Спустя несколько лет Нил всё ещё выполнял её наказы, несмотря на то что этот год стал особенным, и он нарушил много установленных Мэри правил, Нил до сих пор бежал от реальности. Это было знакомо и ожидаемо. Вероятно, он вёл себя как трус, но сейчас он мало думал о правильности своего поступка. Он сиганул, как испуганный кролик, и направился… А куда он направлялся, собственно? Куда глаза глядят… Нил запнулся, едва не запутавшись в ногах. Мышцы предательски заныли, начиная сокращаться из-за отсутствия интенсивных тренировок Воронов. «Беги и не останавливайся, пока смерть не начнёт наступать тебе на пятки…» — кричала Мэри в его голове. Нил послушался. В кои-то веке послушался. Это было хорошо, наверное… «Беги и не оглядывайся, пока не увидишь перед собой тупик…» — продолжала мать. Её хриплый голос наставлял его. Побег — проверенный метод спасения от реальности, и Нил не мог отказаться от него. Все эти годы Мэри бежала прочь и учила этому Нила. И Джостен не собирался изменять своим привычкам. Нил пулей вылетел из комнаты отдыха, ногой выбив дверь — та ударилась о стену ручкой — и оставив её распахнутой. Он бежал так, что пятки сверкали, а вдогонку ему не прилетело ни одного окрика Лисов или тренера. Его сердце сковал страх, и пока мозг был в шоке от происходящего, инстинкты самосохранения, отработанные до блеска за годы скитаний, вошли в свои права. Ноги привели его на поле — на залитый светом прожекторов огромный зал с высоким потолком и ярко-оранжевыми, аж в глазах рябило с непривычки, трибунами. Он чувствовал, что задыхался, ощущал, как стены давили на него, намереваясь расплющить. Парень видел призрачные лица болельщиков, и ему казалось, что они смотрели на него с осуждением. Но при этом осознание, что он был дома, заземляло Нила. Только выйдя на корт, Джостен почувствовал облегчение. Его нога ступила на паркет, покрытие издало глухой стук при столкновении с подошвой кроссовок, от которого кровь забурлила в жилах. Хотелось бегать до изнеможения, гонять мяч по полю, забивать голы и смотреть, как цифры меняются на табло в его пользу, как лампочки ворот зажигаются знакомым красным цветом… В этот момент нижняя губа Нила предательски затряслась, ноги подкосились, и он рухнул на пол, закричав. Он кричал так, что связки начали болеть и горло пронзила боль. Он кричал, пока не охрип, пока его голос не сорвался и изо рта не начали вырываться прерывистые шипящие звуки. А потом крики исчезли, оставив вместо себя дикий истеричный смех. Он задыхался и смеялся, ударяя кулаками об пол и морщась от боли при каждом телодвижении, из-за чего из глаз брызнули слёзы. Его перебинтованные руки, скрытые за длинными рукавами толстовки, закровоточили. Ситуация складывалась забавная: Нил выжил, а Рико — нет. Нил сбежал, а Рико остался позади. Этот раунд был за Нилом. Или Натаниэлем Веснински… Какая разница как его зовут… — Так тебе и надо, уёбок, — прохрипел Нил между приступами безудержного смеха. Он не мог не скрыть своей злой радости при новости, что Рико Морияма мёртв. И даже мысль, что он сам приложил к этому руку, никак не пугала его. Да, он мог убить Рико после матча. На виду у всех Воронов. В какой-то момент ему даже стало насрать, что Лисы обвинили его в смерти первого номера Воронов. Дэн права — это всё полнейший бред. И даже если он всё-таки виновен, то готов отсидеть свой срок, но только если его вина будет доказана. Однако в любом случае смерть этого подонка стоила того, чтобы потерять всё. Конечно, если это его рук дело, то Ичиро будет в гневе. Возможно, он даже укокошит Нила. Но разве теперь ему было не всё равно на себя? Нилу было несложно отказаться от жизни, ведь он никогда ничего не имел. Кроме Лисов… Но вряд ли кто-то из этих людей захочет иметь с ним дело после того, как он в открытую угрожал Аарону. Они все запрячутся в норы, когда узнают, чей он сын, на кого он работает, и что сделал за последние месяцы. Сын убийцы всегда будет убийцей… На его руках кровь многих людей: знакомых и друзей, которых он успел завести за девять лет бегства, кровь матери и Сета Гордона, Рико и ещё многих людей, которых он убил за время службы у Ичиро Морияма. Нил бил кулаком о паркет, смотря, как костяшки пальцев покрываются кровью. Наконец выбившись из сил, он улёгся на поле. Никто из Лисов не последовал за ним, и Нил был рад, что его оставили в покое. Видеть испуганное лицо Кевина, скептическое — Эндрю, равнодушное и озлобленное — Аарона и встревоженное — остальных Лисов (кроме, разве что, Элисон — она просто довольно ухмылялась) ему было невмоготу. Нил долго лежал на корте, а на его губах расплылась довольная улыбка. Впервые за многие месяцы он чувствовал себя до отвратительного хорошо. Даже возвращение в Пальметто не вызывало у него столько эмоций, сколько эта новость. — Рико Морияма мёртв, — повторил слова Ваймака Нил. — А Нил Джостен жив. Так и должно быть. Нил чувствовал пустоту внутри, она разъедала его сердце как кислота. Она окутала его коконом, подарив эфемерное спокойствие, которое всегда наступало после долгой и бурной истерики. Он смотрел в пустоту перед собой и улыбался ей. Захотелось закинуться таблетками, даже руки зачесались это сделать, просто, чтобы почувствовать кайф, чтобы ощутить, как сердце делает кульбит, как в глазах появляется радуга, как белые искры вспыхивают отовсюду, и мир, яркий и полный удовольствия, улыбается ему своей завлекающей улыбкой. И Джостен потянулся рукой в карман, только тот был по-прежнему пуст. Таблетки всё ещё находились у Эндрю. Ему становилось дурно. Лоб покрылся испариной, а руки начали подрагивать. Нил чувствовал, как ломка подкрадывалась к нему из-за спины, но парню было слишком спокойно. Он просто расслабленно лежал на корте, едва ли способный заставить себя подняться на ноги. Он смотрел вверх, прямо в слепящие прямоугольники прожекторов. Лампы над головой он видел чётко, что было непривычно. Едва ли Нил мог вспомнить, когда в последний раз находился на поле в трезвом виде. Возможно, в последний раз это было в январе, когда он ещё не сыграл ни одной игры в чёрной форме…

***

Несколько месяцев назад… Нил очнулся и обнаружил, что лежит на корте. Его мутный взгляд упирался в чёрный потолок. Большинство ламп было выключено, и в помещении царил полумрак. Крики Воронов и лающий смех Рико, преследовавшие его даже будучи в отключке, стихли. Вместо них он чувствовал хриплое дыхание около своего лица и едва различимое бормотание на французском. Жан. Чтобы убедиться, что рядом с ним именно Моро, Нилу даже не нужно было открывать глаза: он достаточно привык к нему за это время, он изучил звук его шагов и голос достаточно хорошо, чтобы с кем-то спутать. Нил лежал на спине и вглядывался в лицо парня. Привычного кислого выражения на нём не было; глаза прошлись по телу Нила внимательным взглядом, в котором впервые не было отвращения. Нил понял — произошло нечто ужасное. Француз пихнул его носком кроссовка в плечо — Нил поморщился. Всё тело ныло, тогда как отдельные участки кожи горели. — Что случилось? — потирая глаза, спросил он. — Посвящение, — пробурчал Жан. Вместе с объяснением Жана в голову начали приходить и смутные воспоминания. Они были как выцветшие картинки с замыленными деталями и оборванными краями: всё слишком сумбурно и смешано. Нил помнил расплывчато, что с ним делал Рико и делал ли это только Рико. Кажется, его окружили несколько Воронов. Он ощутил липкие прикосновения их рук, гулявших по его телу и срывающих с него тренировочную форму. Нил едва ли мог сказать, как оказался здесь — посередине поля, ночью. Утренняя тренировка и пары казались такими далёкими, словно всё это происходило в другой жизни. Нил словил дереализацию: он посмотрел на себя со стороны — угрюмый парень, хвостиком ходивший за Жаном по университету, не произносящий ни слова, даже когда профессор обращался к нему. Тихий — днём, и кричащий — ночью. Кажется, в этот вечер он пришёл на обычную ночную тренировку, но вместо одинокой фигуры Рико, стоящей посреди поля, он насчитал около девяти Воронов, которые разбрелись по корту. Стоило Нилу ступить на паркет, как те мигом слетелись в общую кучу. Их улыбки были хищными, по-звериному голодными, и тогда они едва ли походили на Воронов, скорее на коршунов. Или падальщиков… Нил замер на входе, понимая, что вряд ли ему удастся скрыться от них: при всех его возможностях, его желании и мольбах, даже Жан не укроет его, а остальные Вороны и подавно. Сбежав сейчас, он лишь усугубит ситуацию и продлит своё наказание. Нил Джостен обязательно струсил бы и сбежал, Натаниэль Веснински пошёл бы на пролом, как и учил его отец. Нил стиснул зубы и сделал шаг вперёд. Бояться было бессмысленно, и он заставил страх отступить. В конце концов он видел много жестокости в жизни, и беспредел в Эверморе — лишь зацензуренная версия пыток отца. Нил не знал, что задумал Рико, но определённо это было чем-то болезненным и жестоким. Джостен тяжело сглотнул и нетвёрдой походкой отправился навстречу Воронам. Он пожалел, что не закинулся наркотиками. Ночная тренировка — единственное время, когда он запрещал себе принимать «допинг», единственное время, когда он наслаждался (насколько это вообще было возможно) экси без «химозной добавки». Его ум был трезв, когда в него вцепились пара рук, намереваясь разорвать на части. Его мысли были ясны, когда он услышал гортанный рёв Воронов и замечание Рико: «По очереди, мальчики, его на всех хватит». Его взгляд сохранял осознанность, когда чужие руки блуждали по его телу, а рот распахнулся в немом крике. Он ощутил холод паркета и обжигающие прикосновения на коже, острую боль внутри себя и тупую — снаружи. Он взирал на человека, что навалился на него сверху и придавил своим весом к полу. Он не помнил его имени, да оно было и не нужно. Вороны — безликая масса, скрывающаяся в тени своего Короля. Лица над Нилом сменялись один за другим. Поясница болела при каждом ударе спины о гладкий паркет. Кровь, слёзы и слюни смешались на его лице в отвратительное месиво. Он кричал, но его никто не слышал: рот заткнули какой-то тряпкой с отвратительным горьким привкусом, который приводил его в чувство, когда Нил вот-вот мог потерять сознание. Он лавировал на грани осознанности и полного непонимания происходящего. Он думал о том, кем он был и кем стал. Его передавали из рук в руки, как какую-то игрушку, хотя таковой он и являлся. Свежая кровь — очередное развлечение для Короля и его свиты. Всё было как во сне: его били, но он не чувствовал боль, он видел кровь, но не улавливал её запаха, он замечал, как ему наносили удары — но ощущения прикосновений не было, будто это был не он, не его тело и не его жизнь. Что было дальше? Нил смутно помнил. Кажется, он отключился раньше, чем Рико закончил с ним. Падая в пустоту, он видел безэмоциональный взгляд Эндрю, которым одарил его тот в День Благодарения. Это было жутко, от этого кровь стыла в жилах. Как только Нил очнулся, на него свалилась реальность: боль в животе, в груди, на горле — во всём теле. В нос ударил запах крови, а лицо заплыло. Старые раны смешались с новыми. Жан снова толкнул его носком кроссовка, возвратив Нила в реальность. — Поднимайся, нам ещё убирать это всё, — проворчал он с привычным раздражением, хотя в его глазах Нил заметил сожаление. Джостен пару раз моргнул — воспоминание о «посвящении» испарилось, оставив в его душе пропасть, размером с Гранд-Каньон. Он поднялся, оглядел себя и отметил, что валялся на поле совершенно голым. Его игровая форма лежала разодранная в клочья рядом с ним. — Что они со мной сделали? — вырвалось у Нила раньше, чем он подумал о том, насколько глупым был этот вопрос. Жан смерил его настороженным взглядом, просканировал лицо на признаки зарождающейся паники или истерики. Но его опасения были напрасны: Нил был спокоен, даже слишком. Жан не ожидал, что Джостен отреагирует так. Обычно новички кричали, ревели, скулили и делали ещё кучу бессмысленных вещей, пытаясь справиться с полученной травмой. Нил Джостен и здесь переплюнул всех. — Утолили свою жажду, — ответил Моро, схватив его за локоть и помогая подняться. Француз протянул ему чёрное полотенце, и когда Джостен его взял, помог ему в него закутаться. Нил пошатнулся на месте, когда рука Жана отпустила его. Он не знал, что было для него болезненнее: лежать или стоять. «Ходить», — подумал Нил, сделав шаг к выходу с корта. Он, хромая, пошёл к двери. — Натаниэль, — бросил ему Жан. Нил обернулся на защитника. И вздрогнул от шокирующего осознания. Это был первый раз, когда он откликнулся на своё имя. Конечно, Рико и раньше называл его Натаниэлем и бил, если Нил не отзывался на него. Но тогда Нил делал это из-под палки. Сейчас же это было сделано бездумно. На рефлексе. Или по старой привычке. На лице Жана отразилось удивление. Обычно Джостен игнорировал его до тех пор, пока Жан не цедил сквозь зубы «ты» на французском, тем самым пытаясь привлечь его внимание. — Я в порядке, — отмахнулся Натаниэль, нахмурившись. — Я принёс запасную одежду, — сказал Жан. Было глупо думать, что Моро был не в курсе. Но винить его он не имел права: Жан не обязан спасать его зад. Однако Натаниэль мысленно поблагодарил его за осмотрительность — в конце концов всяко лучше, чем разгуливать по замку в одном полотенце (кто знает, кого ещё он навлечёт на себя полуголым видом). — Она лежит на скамейке, — тихий голос Моро производил успокаивающий эффект. — Хорошо, — эхом откликнулся парень. Жан вскинул бровь. — В этой ситуации нет ничего хорошего, потерянный мальчик, — сказал тот на французском. Натаниэль пожал плечами. Новое прозвище не вызвало у него никакой реакции. Натаниэль скрылся в дверях с мыслью, что у него теперь нет тренировочной формы.

***

Когда Нил пришёл в себя, освещение на стадионе уже погасло. Протерев глаза, он осознал, что отключился минимум на два часа. А если верить времени на табло, то на все три. Воспоминания на повторе вертелись в его голове: жадные прикосновения, боль и пустота в душе. Он принял сидячее положение и оглянулся. Поле окутала темнота. И только горящий экран телефона да светящееся красным табло с временем над его головой служили единственным источником света посреди царящей вокруг тьмы. Джостен подумал, что это было достаточно символично — потерянный мальчик, лежащий на поле посреди мрака. А этот самый мрак поглотил его жизнь, его душу и его будущее. Нил всегда думал, что экси — единственное, что оставляло его на плаву все эти тяжёлые годы. Но даже любимый спорт не спас его от полного краха. Парень видел: он стоял на самом краю, причём одна нога уже простёрлась над пропастью. Кажется, он вот-вот потеряет равновесие и упадёт. Нил отправился в Эвермор с мыслью, что так будет лучше для всех: для Лисов, для Кевина, для Эндрю. Но Джостен не думал о том, во что это выльется для него. Эвермор сломал его и выкинул как старую игрушку, обнажил его секреты и превратил в того, кем ему быть не хотелось. Он оставался потерянным, а за ним всё ещё гнался его отец. Нил барахтался в открытом море собственного отчаяния. И один только бог ведает, насколько ещё его хватит, сколько времени пройдёт, прежде чем парень окончательно выбьется из сил и пойдёт ко дну. — Нил? — тёплая ладонь легла на его плечо, вырвав из тяжёлых раздумий. — Ты как? Нил рефлекторно дёрнулся, пытаясь скинуть руку — прикосновение жгло кожу даже сквозь слой одежды. Ладонь моментально исчезла с его плеча. — Прости. Он повернул голову в сторону и увидел яркий свет от экрана телефона, бьющий прямо ему в глаза. Он зажмурился, прикрыл лицо рукой, будто хотел спрятаться в полумраке. — Нил? Сначала парень подумал, что Эндрю снова пришёл к нему требовать правду, но голос, обращающийся к нему, был женским. Это оказалась Рене. Она захлопнула крышку раскладушки, и свечение прекратилось. Мрак снова окутал Нила. Не сказать, что Джостен был рад видеть Рене. Ему вообще хотелось спрятаться ото всех Лисов, от всего мира; он желал, чтобы эта тьма сожрала его — проглотила целиком. Но Рене была здесь, и её присутствие удержало его от совершения необдуманных поступков, идеи которых уже вертелись в голове. Она прогнала его отчаяние. Её мягкий голос и неожиданное прикосновение вывели его из транса, спасли от ужасов Эвермора. — Ты как? — повторила свой вопрос Уокер. По шуршанию ткани он понял, что девушка села рядом с ним. Как он? Отвратительно. Его всего трясло, пот стекал по лицу ручьями, солёный, как слёзы. Нил замедленно реагировал на звуки, и казалось, будто он не поспевает за привычным течением времени. У него не было сил даже подняться на ноги. — Как ты себя чувствуешь? — снова спросила девушка, не дождавшись ответа. Она взяла его дрожащую руку в свою. — У тебя холодные руки, Нил. Тебе не хорошо. Давай я отведу тебя к Эбби? Нил знал — она улыбалась, понял это по интонации, даже несмотря на абсурд этой ситуации. Может, она считала что её улыбка успокоит его? Рене, с виду хрупкая и прекрасная в своей печали и невозмутимости, была похожа на розу, которую окунули в жидкий азот: один удар, и она разобьётся. Но думать так было ошибкой. Эта девушка сильна — возможно, даже сильнее его. Она — воин, как и Нил. И хочет отвести его к Эбби. Ну уж нет, это лишнее. — Я в порядке. Не надо к Эбби, — сдавленно прохрипел Нил. Рене промолчала. Сердце Нила всё ещё галопом скакало в груди от страшных воспоминаний. Возможно, он только сейчас осознал весь ужас произошедшего тем вечером, взглянув на ситуацию под другим углом. Тогда он чувствовал лишь пустоту, боль, но не думал об этом. Сейчас же в его груди клокотала злость. Он заметил масштабы своих увечий только в душе, когда его ноги подкосились и он рухнул на пол, с громким вскриком ударившись голой задницей о плитку. Он не мог понять, как Эндрю терпел подобное на протяжение нескольких лет. Самому Нилу потребовалось не меньше получаса, чтобы почувствовать себя живым, и чуть больше часа на то, чтобы шок перестал душить его. Там, в чёрной раздевалке, он в одиночку собирал себя по кусочкам. В сотый раз. Счёт на разных языках не помог ему. Но кое-что другое спасло его разваливающийся мир. Нил вскрыл один из шкафчиков: он даже не вчитывался в имя его обладателя. Распахнув дверцу, Джостен принялся шариться по чужим вещам в поисках одного — призрачного мимолётного счастья. И нашёл. Он обнаружил двойное дно в спортивной сумке, лежащей в шкафчике одного из Воронов, а за ним — чёрный плотный пакет. Его находка была скромной в размерах — всего две дозы. Но он принял их за раз. И это было лучшим из лекарств. Лекарство от боли, от воспоминаний, от яда в его жизни. Пока Нил пытался смириться с произошедшим, в голове Натаниэля созревал план мести. Веснински бережно хранил свою злость в груди, чтобы в подходящий момент она помогла ему сделать то, что Рико действительно заслужил. Нил забыл обо всём, как только вернулся на поле, чистый, в одежде Жана и под кайфом. Поле они убрали молча. Ему пришлось ногтями скаблить паркет, чтобы оттереть поверхность дочиста. Большинство работы выполнил Моро, потому что его напарник едва ли стоял на ногах ровно. Как он добрался до своей кровати, Нил не помнил. Возможно, тогда он вовсе не был Нилом, может, тогда он стал Натаниэлем. Или никем из этих двоих. Может, он просто стал человеком без имени и без истории. — Натаниэль? — мягкий голос снова вырвал его из собственных мыслей. Нила передёрнуло. Он выпрямил сгорбленную спину, как по сигналу, вытянулся по струнке. За несколько месяцев Рико выдрессировал его как собачонку. — Что ты сказала? — откликнулся Джостен. Он наделся, что вопрос был задан спокойным тоном, хотя что-то подсказывало ему, что он скорее прорычал эти слова, нежели произнёс их с вопросительной интонацией. Рене поменяла позу. Нила напрягало, что он видел свою собеседницу. — Я спросила, не хочешь ли ты поговорить о произошедшем, — напомнила Рене. Её голос, ровный и отчётливый, не выражал ничего, даже заинтересованность. Она была непоколебима и беспристрастна. Нил опустил голову, раздумывая. Хотел ли он говорить о Рико? Нет. Хотел ли он о чём-то поговорить с Рене? Вряд ли. Он не доверял ей, она вызывала в нём чувство опасности. Он знал — в этом тихом омуте те ещё черти водятся. Ему не хотелось рисковать. — Нет, — твёрдо произнёс он. Рене не издала ни звука. Она не шевелилась и, кажется, не дышала. Как каменная статуя, она была неподвижна в течение нескольких минут. Нил в напряжении ожидал дальнейшего развития событий. — Хорошо, пусть будет так, — наконец ответила Уокер. — Но позволь мне кое-что сказать тебе. Нил вытянул ноги — всё это время он сидел по-турецки, и лодыжки затекли, а в коленях начало покалывать от неподвижности. — Я видела много убийц в своей жизни. Я сама убивала, — начала она. — Ещё я вижу, что ты не так прост, как хотел бы казаться на первый взгляд. Ты такой же как я, — сказала она, а губы Нила изогнулись в хищной усмешке. — Убийца? — съязвил Нил. Рене фыркнула. — Может быть. Но я хотела сказать, что ты, как и я, вырос среди плохих людей. Но это не значит, что ты плохой, ты просто запутался, — сказала она мягко. Нил сдавленно рассмеялся. Как же Рене ошибалась. — Нет, я плохой, — возразил он. Нил вспомнил отца, вспомнил тренировки Лолы, вспомнил, как мать учила стрелять его по подвижным мишеням, чтобы её сын всегда мог за себя постоять, вспомнил Ноэля и Калифорнию. Нил почувствовал резкое телодвижение рядом с собой — Рене запрокинула голову. Она смотрела на табло. — Эндрю так не считает, — будничным тоном заметила она. Сердце Нила забилось быстрее. — Это он тебя подослал? — язвительно спросил Джостен. Нил пожалел, что кругом было темно: хотелось увидеть выражение лица Рене или, может быть, встретиться взглядом с Миньярдом — наверняка тот ошивался где-то поблизости и караулил их. На удивление Нила Рене тоже рассмеялась. — Нет, вообще-то Ваймак, — легко ответила девушка. Острая улыбка померкла на лице Джостена. — Ты долго не вылезал с поля, и он забеспокоился. Потому попросил меня удостовериться, что ты в порядке, — объяснила Рене. Нил горько усмехнулся. Конечно, этого стоило ожидать. Ваймак и его забота о Ниле, как о потрёпанном бездомном лисе, согревала сердце парня. У Нила защипало в глазах. — Я всегда в порядке, — возразил он. Рене не медлила с ответом. — Конечно, по-другому и быть не может, — рассмеялась она. Между ними воцарилась молчание, в течение которого Нил размышлял над тем, что девушка сказала ему. Теперь его опасения касательно Рене подтвердились. Она убивала, но состояла ли она в мафии? Вопрос вертелся на языке, и он решил довериться Рене и темноте. Пусть это мрак укроет его секрет. Пусть это навсегда останется здесь. — Как ты справилась? — вопрос прозвучал максимально небрежно — так хотелось верить Нилу. — Как смогла жить с чувством, что ты кого-то убила? Он мало знал о Рене в основном из-за того, что раньше старательно избегал её компании. Но, вероятно, она знала о нём гораздо больше, чем он хотел бы рассказать. Вопрос Нила Рене нисколько не смутил, и она ответила на него максимально честно. — Это было тяжело. Я убила человека, который причинил мне много боли, и, поверь мне, соблазн совершить это во второй раз был слишком велик. Когда ты убиваешь, ты на какое-то мгновение ощущаешь власть над всем живым, словно их жизни находятся в твоих руках, — сказала она, аккуратно подбирая каждое слово. — Тогда я стала жертвой этой власти, она поработила меня. Я хотела убивать, я не могла остановиться. Нил вглядывался в расплывчатые очертания фигуры девушки, сидящей перед ним. Внутри всё похолодело. — Так как ты смогла остановиться? — спросил он. Рене положила руку ему на плечо. Нил повернул голову в ту сторону, где должно было находиться её лицо. — Один человек просто сказал мне, что это не стоит того… Он объяснил мне, что я не должна разрушать себя, Нил. Жизнь слишком прекрасна, чтобы отравлять её. Счастливее ты не станешь, если убьёшь того, кто тебя обидел, — спокойно ответила девушка. — Подумай над моими словами, возможно, ты найдёшь выход. Нил усмехнулся. Здесь, в темноте, он чувствовал себя вполне комфортно, хотя неизвестность обступила его со всех сторон. Выкладывать свои секреты было гораздо легче, словно тьма — зона приватности, и всё сказанное останется здесь навсегда. — Ты просто не знаешь, о ком говоришь. Ему мало быстрой смерти, он должен страдать целую вечность, — сжав кулаки, процедил Джостен сквозь зубы. — Это из-за него я по уши в дерьме. Когда он умрёт, моя жизнь наладится, — в сердцах ответил он. Рене сжала его плечо. — Твоя жизнь наладится, а ты? Что будет с тобой? — спросила она. Нил вскинул голову. — Ты развалишься окончательно. Я развалилась. Я потерялась в своей же темноте, — Рене взяла его ладонь и положила себе на грудь. Нил нащупал цепочку и крестик. — Вера спасла меня. И помогла мне остановиться. Она стала моим маяком, который рассеял мрак вокруг меня, — сказала девушка. Нил сжал крестик в ладони. — Тебе тоже это нужно: что-то, что будет освещать тебе путь. Как маяк, который помогает не сбиться с пути кораблям в открытом море, — девушка раскрыла телефон, и экран засветился вновь. — Он будет светить только для тебя. Свет упал на скулу с вытатуированной цифрой четыре. Щёки запылали, и Нил отвернулся, поджав губы. — Подумай над моими словами, — сказала она и поднялась на ноги. — И да, если захочешь поговорить, тренер ещё не ушёл, и вряд ли уйдёт в ближайший час. У него возникли некоторые сложности с переездом новичков, — сказав это, она удалилась, оставив его в темноте корта.

***

Нил планировал пробежаться до Лисьей башни, как это было раньше, но вовремя вспомнил, что у него появился автомобиль. Когда он соизволил вылезти из своего убежища, уже стемнело. Проходя мимо кабинета Ваймака, Нил остановился на минуту. Дверь была приоткрыта, и сквозь тонкую щёлку можно было разглядеть тренера, сгорбившегося за столом над бумагами и окружённого кучей чашек с кофейным налётом. Мужчина ждал его. В голове всплыли слова, сказанные Ваймаком по возвращении Джостена. Он предлагал помощь, он хотел помочь Нилу. Нил почувствовал разочарование. Он обещал Ваймаку, что расскажет о проблеме раньше, чем тот узнает о ней от других. Он соврал. Опять. За полгода пребывания в команде Нил доставил уйму проблем, его внезапный переход увеличил их в два раза. А не менее неожиданный приход ещё не понятно чем обернётся для Лисов. Однако его ждали, его по-своему, но любили. Нил не мог найти в себе силы зайти в этот кабинет как ни в чём не бывало. Он чувствовал себя виноватым, и мысль, что тренер ни в чём его не обвинит, даже если он действительно убил Рико, лишь усиливала горечь во рту. Жестокое детство и побег с Мэри вбили в его мозг установку, что с ним всегда будут обращаться как с дерьмом. Ваймак разрушил её, вызвав недоумение Джостена. Однако даже его доброта не могла перебороть страх Нила. Он боялся признаться, он не хотел мог рассказывать правду. Он знал — стоит ему зайти в этот кабинет, при всём желании, он не расколется: его рот против его же воли будет врать, потому что он привык врать. Нил посчитал эту попытку бессмысленной. «Время не пришло» — подумал он, направляясь к выходу из Лисьей норы. И никогда не придёт… Нил залез в машину, вставил ключ в замок зажигания и схватился обеими руками за руль, уставившись на пустую парковку. Возвращаться в общежитие не хотелось от слова совсем. В груди поселилось чувство, будто бы он резко стал чужим для всех. Нил вздохнул и, нашарив в кармане телефон, достал его и попытался включить. Ожидаемо, тот оказался без зарядки. Нил не помнил, когда в последний раз ставил его заряжаться. Может, это было вчера. Или ещё в Эверморе. Он кинул раскладушку в бардачок, пристегнул ремень и завёл двигатель. Он аккуратно выехал с парковочного места, сделал целый круг около стадиона и, съехав с основной дороги, выехал на трассу. Он глянул в зеркало заднего вида, туда, где мерцали огни фонарей около общежития. Он ехал вперёд, сам не зная, куда направляется. Разговор с Рене дезориентировал его, и Нилу было необходимо какое-то время, чтобы просто перевести дух, сделать этот последний вдох, чтобы потом кинуться во все тяжкие с головой. Но, как говорится, перед смертью не надышишься. Он просто оттягивал неприятный момент объяснения перед Лисами. Хуже всего, он даже не мог придумать хоть какую-то ложь, чтобы откреститься от обязанности говорить правду. Аргумент, что он не помнит ничего, вряд ли как-то поможет ему, а скорее лишь породит новые вопросы. Машина мягко летела по ровному асфальту; Нил открыл окно, позволив прохладному воздуху вперемешку с запахом выхлопных газов заполнить салон. Это вернуло его к тем временам, когда мать моталась с ним из штата в штат на арендованной машине, или автостопом, или на автобусе. Это принесло ему странно успокоение. Бередить воспоминания доставляло ему мазохистское наслаждение. Нил вспомнил, как сбежал от Эндрю на утро после первого визита в Райские Сумерки. Тогда их отношения были до очевидности простыми — одно слово: недоверие. Может быть, взаимная ненависть… Сейчас все было сложнее. И эта неопределённость его бесила. Часы на приборной панели показывали половину десятого. До комендантского часа оставалось ещё полчаса. А после его уже не пропустят в общежитие. Нил мог бы переночевать в машине, или на скамейке, или на голом асфальте — жизнь в бегах приспособила его спать на чём угодно, хоть на голом картоне. Но была одна деталь, которая вынуждала его вернуться в общежитие, как бы сильно он не желал остаться на улице. Таблетки. Они всё ещё были у Эндрю. И его ломка не просто началась, она была в самом разгаре. Нил чувствовал, как тошнота подступает к горлу, как холодный пот застилает глаза, и Джостену приходилось вытирать его рукавом. Он вцепился в руль, стараясь сохранять ровное положение у машины, но дорога виляла, и Нил то и дело уходил вправо или влево. Водителей было не так много, потому его пьяное вождение почти никому не мешало. Мимо него пронеслась машина и оглушительно посигналила. В голове поднялась новая волна боли, кровь стучала в ушах, а кости заломило. Нил повернул руль в сторону и едва не улетел в кювет. Он съехал с трассы на обочину. Машины проносились мимо со стремительной скоростью. В какой-то момент парень поймал себя на мысли, что готов кинуться под одну из них. Головокружение и тошнота стали терпимыми, когда он вышел на воздух. Открытое пространство и темнота вызвали страх, хотя Нил не боялся ни того, ни другого. Ему было не по себе, как будто он знал, чувствовал, что отец где-то поблизости и наступает ему на пятки. Потому он буквально залетел в машину и, повернув ключ в замке зажигания, тронулся с места. Он думал, что небольшая прогулка улучшит его состояние, но стало только хуже. На обратной дороге он гнал на всех парах. Вернулся в Пальметто Нил довольно быстро. Дорога была прямой, и он ускорился, хотя в груди теплился призрачный страх от высокой скорости. Он чувствовал потенциальную опасность и не позволял себе разгоняться до заоблачных пределов. Бросив автомобиль на парковке рядом с машиной Эндрю, Нил зашёл внутрь. Ещё на улице он заметил, что крыша была пуста, значит, Миньярд был у себя в комнате. Вряд ли бы он собрался куда-то на ночь глядя, да ещё и без машины. Нил постучался в комнату 307. Открыли почти сразу. Ники натянуто ему улыбнулся. — Привет, Нил, — сказал он, настороженно осмотрев Нила. — Что-то случилось? Нил проигнорировал вопрос. — Эндрю у себя? — шмыгнув носом, спросил Джостен. Ники кивнул. — Да, — глухо отозвался Хэммик. — Но он не в настроении, так что если тебе дорога жизнь, лучше не лезь к нему. Нил усмехнулся. — Нет, не дорога, — промямлил он и протиснулся в комнату. На телевизоре высвечивалась заставка какой-то игры. Аарон занял одно из кресел-мешков. Вокруг него было куча учебников и тетрадей, но в руках он держал джойстик. Аарон смерил его презрительным взглядом. Все его мысли отразились на его лице. Ники закрыл дверь на ключ и уселся на второй мешок. — Я его не убивал, — зачем-то сказал Нил. Ники отвёл взгляд, его тёмные глаза блестели в свете экрана. — Я тебе верю, Нил, — сказал он. — А я нет, — проворчал Миньярд. Нил проигнорировал ответ последнего и подошёл к двери. Он постучался в неё. Ответом Нилу послужила тишина. Решив, что отсутствие гневных выкриков, можно интерпретировать как приглашение, он открыл дверь. В комнате царил полумрак — светила только настольная лампа. Внимание Нила привлёк ярко-оранжевый огонёк уже тлеющей сигареты. Эндрю сидел на подоконнике. Он не обратил на Нила никакого внимания, как будто того вовсе не существовало или он вдруг резко стал невидимкой. Нил вошёл, стараясь ступать на пол очень тихо, будто подкрадывался к парню. Изо рта Миньярда вырвался беловатый дым и змейкой окутал его фигуру, клубясь и медленно растворяясь в воздухе. Нил уловил запах табака, и его сердце чуть успокоилось. Он переживал. Причём так сильно, что ладони вспотели. Он вытер их о джинсы. — Чего тебе? — нарочито небрежным тоном осведомился Эндрю. Нил поджал губы. — Ты кое-что мне не вернул, — сказал он. Голова гудела так сильно, что он едва удерживался от того, чтобы не наброситься на Эндрю. — А ты кое-что забыл, Натаниэль, — Нил напрягся. В горле встал комок, лишив его доступа к кислороду. Нил попытался сглотнуть, но чуть не подавился собственной слюной. Он вытер потный лоб уже мокрым рукавом. Нил сделал шаг вперёд, навстречу Эндрю. Он открыл было рот, чтобы ответить, но слова застряли в горле. Ломота в костях усилилась настолько, что он едва мог стоять на ногах. Комната начала вертеться перед глазами, как будто он катался на грёбаной карусели. Эндрю наконец повернул к нему голову. Тёмно-карие глаза пристально уставились на него. Нил закрыл рот и сцепил руки за спиной. — Верни мне их, — по слогам отчеканил Нил. Эндрю и ухом не повёл. — Кажется, тебе нездоровится. Ты весь красный и потный, умойся и иди спать, — ответил Эндрю, сделав очередную затяжку. Это стало последней каплей. Нил, не осознавая того, что он творит, подлетел к Миньярду и схватил за грудки. — Верни, блядь, — повторил он, пыхтя. Голубые глаза бегали по бледному лицу, губы нервно подрагивали. Лицо Миньярда оставалось безэмоциональным. — Верни! — проорал Джостен, встряхнув Эндрю, как мешок. — Нет, — твёрдо ответил тот. Щёки Нила покраснели, он шумно втянул носом воздух, чем-то напоминая огнедышащего дракона, готовящегося вот-вот выпустить пламя. Нил горел. Он сжал ткань чёрной футболки Эндрю, не зная, куда выплеснуть свою злость. Хотелось выместить её на Миньярде, разорвать его в клочья, а потом добраться до своих злосчастных таблеток… Джостен зажмурил глаза, пытаясь успокоить бурю внутри себя. Его трясло, желание закинуться хоть чем-нибудь было настолько сильным, что он не мог держать себя в руках. Нил отпихнул от себя Эндрю от греха подальше, оглянулся в поисках чего-то, что можно сломать. Ему было необходимо что-то сломать, иначе он просто не вынес бы этой агонии. Руки чесались врезать Эндрю. Нил отвернулся от него, боясь, что в какой-то момент действительно навредит ему. Эндрю молча наблюдал за ним, в его глазах не было и намёка на страх. Взгляд Нила наткнулся на стопку книг на кровати. Одно движение — те полетели вниз. На этом Джостен не остановился. Какая-то звериная ярость нашла на него, и он со всей силы сорвал простынь с кровати. Он стиснул в руках края ткани, пытаясь разорвать её. Он бросил простынь куда-то в сторону, подхватил подушку и запульнул ею в Эндрю. Тот ловко увернулся. — Угомонись, — процедил Эндрю. Нил поднялся на второй ярус и скинул подушки и оттуда. Новые «снаряды» вновь полетели в сторону Эндрю. Он отбил рукой каждую. — Прекрати, — прошипел он. — Успокойся! Нила это лишь сильнее разозлило. Хотелось ломать и крушить всё вокруг, лишь бы Эндрю наконец услышал его, лишь бы он… — Верни, сука, я сказал! — проревел Джостен. — Мне это нужно, мне, блядь, нужно!.. Эндрю застыл на месте, вцепившись руками в края подоконника, смотря как Нил метался по комнате, как загнанный в ловушку зверь, круша и ломая всё вокруг. Он отпихнул стул, снёс вещи с письменного стола, побросал с полок шкафа одежду. Наконец он остановился посередине комнаты, запыхавшийся, чуть ли не с пеной у рта. Его бешенные голубые глаза нашли Эндрю. А потом его лицо исказило страдание. — Я тебя умоляю, отдай… — завыл он. Эндрю вздрогнул. Последние силы покинули Нила. Его ноги подогнулись, и он рухнул на пол. Эндрю оттолкнулся от подоконника и медленно подошёл к нему. Он остановился около парня, взирая на него сверху вниз. Нил задрал голову. — Эндрю… — прошептал Нил, ложась на пол. Сил поддерживать сидячее положение просто не осталось. Он уставился пустым взглядом в ноги Эндрю, рассматривая незамысловатый узор шнурков на кроссовках. — Вот ты и допрыгался, кролик, — сказал Миньряд, усаживаясь на колени. Нил дрожал всем телом, его дыхание было прерывистым и поверхностным. Эндрю достал баночку из заднего кармана джинсов, повертел в руках. Нил дёрнулся, пытаясь встать, когда заметил таблетки, но Эндрю жестом остановил его. Нил распластался на полу. — Почему? — тихо спросил блондин, открывая крышку. Пластик знакомо заскрипел, и Нил едва мог усидеть на месте — движения Эндрю были до ужаса медленными и ленивыми, он просто издевался над ним. Эндрю нехотя высыпал парочку пилюль на ладонь. Нил облизнул пересохшие губы. — Отдай… — просипел Нил. — Ты получишь их, когда ответишь на мой вопрос, — с нажимом произнёс Эндрю. Нил покосился на таблетки на его раскрытой ладони, так и манящие его. Он тяжело сглотнул. — Это единственное, что помогло мне выжить в Эверморе, — нехотя ответил Джостен, понимая, что ему придётся выложить некоторую часть правды, если он действительно хочет получить таблетки назад. Эндрю фыркнул. — Что может быть хорошего в том, чтобы позволять этой химии туманить тебе мозг? — угрюмо поинтересовался Эндрю. Нил пожал плечами, сдавленно рассмеялся. Эндрю вскинул бровь. — Ничего, но так мне становилось легче. Так я чувствовал себя более живым и менее потерянным, — объяснил Нил, но, кажется, Эндрю его ответ не удовлетворил. Тот скривился, и Нил мог поклясться, что в данный момент Миньярд вспоминал о собственном опыте принятия психотропных веществ. — Но это не по-настоящему. Это состояние — кайф, просто одна сплошная ложь, — проворчал Эндрю, дёрнув головой. Нил попытался ухмыльнуться, но сил не оставалось даже на такое простое действие. — Ну так и я одна сплошная ложь, во мне нет ничего настоящего, — тихо прошептал он. Его голос был хриплым и надтреснутым из-за криков. В голубых глазах появились слёзы. — И ты это знаешь. Эндрю бросил на него недовольный взгляд. — Отвратительно, — прошипел он, рассматривая белые солнышки. Нил всхлипнул, моргнул пару раз, пытаясь уменьшить жжение в глазах. Неодобрение Эндрю сквозило в каждом слове и в каждом взгляде, брошенном на него. Нил протянул дрожащую руку, намереваясь забрать таблетки с раскрытой ладони, но Эндрю сжал её, не позволив ему этого сделать. — Это было единственное, что удерживало меня на плаву последние месяцы. Эвермор та ещё сказка, — продолжил Нил, сжав дрожащую руку в кулак. Эндрю послал ему презрительный взгляд. — И ты решил создать свою собственную сказку, — пробормотал Миньярд. — Как убого. Нил поджал губы. — Выбирать не приходилось, — возразил он. Эндрю сощурил глаза. — Неужели не нашёл ничего другого, за что можно ухватиться? — спросил он, казалось, с искренним интересом. Нил вяло покачал головой. Конечности были тяжёлыми и не слушались сигналов, посылаемых мозгом. Он не мог пошевелиться, словно его пригвоздили к полу намертво. — Нет, — с какой-то обречённостью в голосе произнёс он. — Моя жизнь пуста, у меня ничего нет. Эндрю медленно раскрыл ладонь, взял одну таблетку и запихнул в рот Нилу. Тот облизнул кончики пальцев Эндрю и проглотил наркотик всухую. Миньярд отдёрнул руку, словно обжёгся. — Я слышу это уже не в первый раз, — сиплым голосом отозвался Эндрю. — Аарон, когда страдал от ломки, говорил мне то же самое. Нил усмехнулся. Химия забурлила в крови, заметно повысив настроение. Нил смотрел расфокусированным взглядом перед собой. Он перевернулся на спину и посмотрел в тёмный потолок, располосованный отблесками света ночных фонарей. — Значит, все наркоманы одинаковые, — он хотел пошутить, но сказано это было как-то резко, даже с неким упрёком. Эндрю вернул оставшиеся таблетки в баночку, его лоб нахмурился, свидетельствуя о глубоких раздумьях. — А экси? Разве твоей любви к экси недостаточно, чтобы заполнить эту пустоту? — спросил Эндрю. Нил покачал головой. — Выходит, ты не так уж и любишь этот спорт. Нил цокнул языком. — Это разные вещи, Эндрю, — вяло возразил парень. Он повернул голову к Миньярду, внимательно всмотрелся в прищуренные ореховые глаза. — Они нужны мне все. Отдай их, пожалу… Эндрю накрыл его рот ладонью, призывая замолчать. — Не произноси этого слова при мне. Никогда, — процедил сквозь зубы он. Нил моргнул один раз в знак согласия. И только тогда Эндрю убрал руку. Нил наконец смог принять сидячее положение (не без помощи Эндрю). — Если у тебя появится что-то, что сможет заполнить эту пустоту, ты откажешься от них? — Эндрю потряс баночкой перед лицом Нила. Нил долго смотрел на Эндрю, а потом осторожно забрал таблетки. — Может быть, — ответил он, пытаясь подняться на ноги. В глазах Эндрю что-то промелькнуло — азарт? заинтригованность? Нил не стал ломать голову. Слишком сложно, слишком непонятно, а его мозг так устал, ведь не один час плавился от ломки. К тому же наркотик отбивал у него всякий интерес к анализу происходящего. Нил просто наслаждался полученной дозой кайфа, а думать о чём-то проблемном не хотелось от слова совсем. Ему было плевать. Нил послал Эндрю пьяную улыбку, Миньярд напрягся и отвёл взгляд в сторону. Нил хмыкнул. — У тебя такое лицо, словно ты посмотрелся в зеркало, и отражение тебе не понравилось, — хихикнул Нил. Он повернулся к Эндрю спиной, и так и не дождавшись его реакции, пошёл на выход из комнаты. — Что заставит тебя отказаться от этой хрени? — прилетел ему вдогонку вопрос. — Назови мне это, и я обещаю, ты получишь всё, о чём попросишь. Нил остановился посреди комнаты, одновременно заталкивая банку с таблетками в карман. Предложение было заманчивым. И формулировка… Он её уже слышал. Эндрю звучал как заевшая пластинка, и в какой-то степени Нила это раздражало. Его забота, его желание помочь, даже когда Нил вёл себя как мудак, и заинтересованность его состоянием в те моменты, когда остальным было в общем-то насрать на него… Лицо Джостена скисло — он не заслуживал такого обращения. — Предлагаешь мне заключить сделку? — развернувшись на пятках, спросил Джостен. Эндрю не моргая смотрел на рыжего парня. — Мне нечего предложить тебе взамен. К тому же, если бы я знал, что поможет мне, наверняка не пришёл бы к тебе. Нил пулей вылетел из комнаты, параллельно пытаясь снять с себя толстовку. Ему казалось, что он задыхается, хотя дело было далеко не в одежде.