Something Wicked This Way Comes

В ее прежних школах программа фокусировалась на академической успеваемости, почти все после уроков шли на внеклассные занятия, и многие уже готовились к тому, чтобы поступать в университет в столице или заграницей. В Японии, как оказалось, были обязательны к посещению кружки, и Дити задержалась у доски объявлений. Клубов было много, начиная со спортивных вроде бокса, бейсбола и легкой атлетики и заканчивая экологическим кружком, программированием и домоводством. — Ты отлично впишешься в клуб охотников за привидениями, — девушка-призрак выплыла из-за стены. — Первым делом объявлю охоту на тебя, — пробормотала Дити в ответ, проверяя, нет ли никого поблизости. — Расслабься, я осмотрела коридоры. Вы, подростки, так переживаете о своей репутации. — Тебе-то уже нечего о ней переживать. — Ауч, как грубо. — она покачала полупрозрачной головой. — Вообще-то я к тебе по делу, выслушай. Дити сорвала с доски пару рекламных брошюр от литературного кружка и спортивных секций. Ну нет, сказала она себе. Эти времена прошли. Общение с призраками достаточно подпортило ей жизнь прошлые шестнадцать лет, и начинать это снова она не собиралась. И уж тем более, она не собиралась выслушивать их просьбы. — Это важно! — Мне все равно. — Девочку из твоего класса травят. Дити застыла. Девушка-призрак выглядела серьезно — слишком серьезно для того, кто уже ушел из жизни, а она… она новенькая и чужая в новой школе, и меньше всего ей нужно вмешиваться в чьи-то разборки. Потому что когда чьи-то проблемы всплывали наружу благодаря ей, у других возникали вопросы, как она это пронюхала. Ненужное внимание. (С другой стороны, Дити знала, каково это — когда тебя не принимают.) — Ты должна ей помочь. И не хотела, чтобы это снова повторилось — итак белая ворона с темным цветом кожи и забавным акцентом в маленьком японском городке, где слухи распространяются со скоростью света. — Нет. Это не мое дело. *** — Маси, можно вопрос? Уроки Дити обычно делала в кондитерской, Мите порой требовалась помощь, когда мама или папа были заняты. Они закрылись в девять, последние посетители ушли довольные с тремя коробками булочек с корицей, а Дити стянула с витрины карамельный пудинг. — Конечно. — Скажем, — она замялась. — Если бы ты знала, что кто-то из твоих одноклассников травит другого, ты бы вступилась за него? Мита вздохнула. Ее лицо вдруг сделалось старше в несколько раз, словно она вспомнила о чем-то неприятном. — Это они тебе нашептали? — Да. В ее семье к дару Дити относились спокойно — насколько обычная среднестатистическая индийская семья может относиться к ребенку, который видит призраков. Баба паниковал первые годы, водил ее по психиатрам и психологам, а ма все время старалась держаться рядом, провожала и встречала ее со школы, ходила с ней на внеклассные занятия, в кино, парки развлечений и кафе. — Твоя дидима тоже их видела, — сказала Мита. — Сначала нам было тяжело это принять, но мы справились с этим. И надеемся, что однажды с этим справишься и ты. Дити потупила взгляд. Про дидиму — маму ма — она слышала много, но та умерла еще до ее рождения. Дити думать об этом было неприятно. Если бы она не заболела, если бы все было хорошо, то, возможно… Это не избавило бы ее от дара, но было бы проще, если бы рядом был человек, который уже испытывал подобное. Дидима росла, как и Дити, с мыслью о том, что ее окружают мертвые, которых не видит никто, кроме нее. — Она помогала им. И помогала людям. — Добавила Мита. — И уверена, она бы гордилась, если бы ты использовала свой талант также. Дити поджала губы — быть уверенной в этом она не могла, бабушка не дожила до встречи с ней. — Ты будешь чувствовать вину, если поступишь неправильно. — С чего бы? — возмутилась Дити. — Я-то ничего не сделала! — Вот именно, — Мита хмыкнула. — Ты ничего не сделала. Карамельный пудинг остался на тарелке. Есть после разговора не хотелось. *** У Киты Синохары были красивые черные волосы, которые она завязывала в косу и вплетала в нее серебристые украшения. Она носила неброские кольца, подводила губы розовым тинтом и считалась одной из лучших в клубе по легкой атлетике. — Решилась помощь? — Вид у девушки-призрака был раздражающе довольный. Они стояли у окна на третьем этаже возле кабинета истории. Отсюда открывался вид на школьный двор и главный вход, к которым вели лабиринты одинаковых тихих улиц. На перемене большая часть высыпалась сюда, занимала места на скамейках, гуляла вдоль территории. Кита Синохара была там вместе с двумя ее одноклассницами. Дити помнила их, они часто отвечали на уроках, учителя хорошо к ним относились. Она бы сама легко поддалась на это — приятное обволакивающие обаяние, харизма, которой обладала каждая из них. — Почему она ничего не сказала? — спросила Дити. И поняла, как глупо звучит вопрос. Она много раз задавала его себе. — По той же причине, по которой молчат все жертвы травли. — Ответила призрак. — Страх. *** Страх. В конечном счете все в жизни Дити упиралось в страх. Она боялась своего дара, боялась мертвых, которые ее окружали, боялась быть непонятой и непринятой, боялась вмешиваться, боялась разочаровать Миту, боялась Киту Синохару и боялась ту девушку, которую травили, пусть она даже не запомнила ее лица. И она боялась обратиться за помощью. К учителям, к Дисциплинарному Комитету. Потому что так поступали стукачи, а Дити — не стукач, потому что она знала, как с ними поступают. Математика была последним уроком. Дити она давалась легко, это успокаивало на фоне того времени, что приходилось тратить на домашку по японскому и литературе. — Вот она, — сказала призрак. — Катсуми Тору. В кабинете математики остались они, Кита со своей компанией и низкая девочка с короткими темными волосами. Дити отчетливо ощутила напряжение, застывшее в воздухе, оно расползалось между парт мутным туманом. Казалось, что небо на улице в миг потемнело, а тени окружили Тору. Та судорожно закидывала вещи в свою сумку, уронила ручки на пол, подобрала их, не глядя, осмотрела класс, нервно повела плечами. Три девушки-подружки спокойно обсуждали недавно вышедший сериал и не обращали на них внимания. Тору стукнулась бедром о край парты, когда направилась к выходу. — Эй, Тору-чан, — крикнула одна из них. — Ты не забыла, что сегодня дежуришь вместе с нами? Тору не смотрела им в глаза. Взгляд бегал по классу — так люди, которых загнали в клетку, ищут способ выбраться. — Новенькая, — сказала другая. — Сегодня не твоя очередь, поэтому можешь идти. Тон не был враждебным. Она говорила так, словно они с Дити были давно знакомы. — Могу помочь вместо тебя, если ты спешишь. — Она обратилась к Тору. Та застыла, и Дити невольно стало тошно от того, как на нее смотрели — будто она сможет решить все ее проблемы. Третья из подруг рассмеялась. — Не стоит. В конце концов, это нечестно — отлынивать от своих обязанностей. Верно, Тору-чан? — Верно, — ответила она. Голос, с которым идут на заклание. Дити вздохнула и собрала вещи в сумку. — Пока-пока, Дити. Она закрыла за собой дверь. Словно из клетки со львами вышла. Приемная Дисциплинарного Комитета находилась в конце коридора на последнем этаже. Дити резко постучала. Никто не открыл. — Твою мать. — Они вышли несколько минут назад, — девушка-призрак вылезла прямо из двери. Ее лицо пересекала табличка. — Все? — Совершают обход территории, похоже. — Черт, — сказала она. — Черт, черт, черт. Она снова спустилась на второй этаж, к двери класса. Сменная обувь смягчала шаги, но даже будь она на каблуках, ее бы не услышали. Когда Дити резко открыла дверь, Тору упиралась спиной в учительский стол. Одна из девушек, самая высокая, ударила ее ногой в плечо. — Кита-чан, — окликнула ее подруга. — Что ты тут делаешь, новенькая? Тебе было сказано уходить. Дити прошла внутрь. Должно быть, я сумасшедшая, подумала она. Недостаточно поняла это. Потому что теперь вместо этой Тору буду лежать я. Они нацелятся на меня, они… — Оставьте ее в покое. — Или что? — Оставьте. Или я пойду и расскажу об этом учителям. Дисциплинарному Комитету должно понравится, что лучшие ученицы школы травят одноклассницу. — Ну так беги, уродина. Не дергайся, повторила себе Дити. Или так и будешь бояться. Тору схватилась за ее ногу. — Подружка нашлась. Может, присоединишься к ней? Дити старалась решить этот вопрос… проще. Честно. Она не хотела стучать и не хотела наживать себе проблем. Баба покачает головой и скажет, что она должна была договориться. Ма скажет, что ничего другого от нее и не ждала. Маси, наверное, посмеется. Красивая девушка, Кита, протянула к ней руку. Дити оттолкнула ее. Это было как спусковой крючок — ее подружки схватили Дити за волосы, а она коленом ударила Киту в живот. Закричала Тору. Чьи-то ногти оцарапали ее предплечье. Все превратилось в хаос: плечом ее ударили о парту, она двинула по коленной чашечке одной из девочек и свалила с ног Киту. Когда драка прекратилась, Дити уже сидела на ней, а ее подруги оттаскивали ее за волосы. Несмотря на шум, они все замерли, когда услышали голос. — Что тут происходит? Ее отпустили. Тору больше не плакала, Кита прекратила цепляться ногтями за ее шею, ее подружки отбежали в другой конец класса. У Дити возникло такое же желание. Потому что Хибари Кея смотрел на них так, словно он последнее, что Дити увидит в своей жизни. Ты идиотка, сказала она себе. Ты не хотела вмешиваться, ты не хотела выделяться, ты не хотела встречаться с ним снова, а теперь выбила тройное комбо. Вместе с этим — с расцарапанной шеей и руками, с саднящей щекой и ревущей Тору — они оказались в приемной Дисциплинарного Комитета.