Термодинамика

В первый раз они проснулись глубокой ночью от завывания ветра и дребезжания едва приоткрытого окна. Сквозь сон звук напомнил Виктору высокочастотные вибрации раскручивающегося кристалла, эхо множества одинаково кричащих в пустоту голосов, нарастающий гул заряжающегося деформированного аномалией хекстекового молота. Он беспокойно заворочался, пытаясь закутаться в одеяло плотнее, но был разбужен окончательно хриплым, яростным выкриком и грохотом нескольких разрушенных стопок книг. Виктор подскочил, не понимая, где находится, и тут же поморщился от атаковавшей его по всему телу боли. Казалось бы, уже забытые ощущения. Ровно, как и отсутствие пульсирующего свечения изнутри невозможных сплетений его тела. Он уставился на свои руки и с ужасным чувством отчаянно выцарапывающей себе путь в его груди надежды вдруг понял, что ощущает их больше, чем видит: и работу мышц, двигающих кисти ближе к лицу, и холод, поднимающий волоски на предплечьях, и слабое тепло, исходящее от ладоней, и скользящую текстуру одеяла на плечах, а не только его вес. Это всё просто не могло оказаться последней иллюзией его умирающего разрываемого на атомы во взрыве Аркейна мозга. Он был жив. Он по крайней мере ощущал себя человеком. Где-то на периферии раздался щелчок, и дикие завывания ветра стихли. «Форточка?», — подумалось вскользь, и чужие тёплые руки укутали его во что-то пушистое поверх одеяла, обхватили за плечи, не давая шоку полностью овладеть его воспалённым сознанием. А после тихий ласковый шепот прервал все тревожные мысли, и на какое-то время он снова заснул. Ему снилось, как он пытается удержать умирающую звезду в сжатых, трясущихся от боли и напряжения руках, как древний узор её всполохов отпечатывается в ладонях, прожигая их до костей. Как из прижимающихся всё ближе и ближе друг к другу рук капает и лениво, словно раскаленный добела металл, стекает плавящаяся плоть, кровь и плазма чьего-то гаснущего, жестоко сражающегося с неизбежным солнца. Он будто мог слышать ни с чем не сравнимое болезненное судорожное дыхание в последние минуты перед смертью. Его глаза застилала влажная едкая пелена горячих слез, а когда он снова смог видеть, то вдруг ясно понял, что плавящиеся руки — сильные, широкие, смуглые, — не могут принадлежать ему. Взрыв выжигал это знание из его головы, испаряя не успевшие упасть с подбородка слезы, оставляя за собой абсолютную затягивающую черную пустоту. Ему было тепло. Нет, даже жарко. И немного тяжело. Сбоку придавило горячим и жёстким, но отчего-то это казалось по-странному правильным. Он завозился, пытаясь устроиться удобнее — так, чтобы плечо и бедро не отдавливали, но живое тепло сохранилось. — Виктор, — позвали сверху хрипло, и лба коснулось сухое, горячее. Губы?.. — Ещё не рассвело, спи, — пробасили заспанно и вновь сгребли в крепкие объятия. Сон как рукой сняло. Это был Джейс. Ещё глуховатый, непрорезавшийся со сна голос мог принадлежать лишь ему. Виктор вывернулся в тяжёлых руках, приподнялся на локтях и, сморгнув остатки уже забытого сна, уставился на жмурящегося мужчину. Тот был растрёпан, комкал в кулаках уголок его одеяла и трогательно хмурил брови, явно не желая просыпаться. — Джейс, — позвал он осоловело, громко, и принялся внимательно осматривать место их пробуждения, пользуясь едва ощутимым освещением предрассветного неба за окном. Знакомая тахта с потёртой в некоторых местах обивкой. Знакомый угловой диванчик, обычно заваленный всякой всячиной. И дверь, ведущая в их лабораторию, со знакомым, неровно закрашенным, подпаленным пятном по центру от чьего-то очень давнего провального эксперимента. — Джейс, мы… — Да, живы, — тот наконец приоткрыл один глаз и, не то скривившись, не то улыбнувшись, приобнял его за пояс одной рукой. — Ты уже говорил это, когда просыпался часом раньше. — Не уверен, что живы, но… — Это ты тоже говорил, да. — И ты голый, — отчеканил Виктор, окинув испытующим взглядом прикрывающий пах Джейса кусок пледа. — А вот это уже что-то новое. Ты хотел сказать, мы, — поправил Джейс, бросив не менее красноречивый взгляд на партнёра. Дождавшись, пока тот, приподняв брови, скинет с себя его руку и заглянет под натянутое до подбородка одеяло, Джейс пожал плечами и мечтательно улыбнулся. — Интересно это всё на тебя воздействует. Ты помнишь, что было? Виктор, всё ещё придирчиво оглядывая свое тело, слегка заторможено провёл пальцами по маленьким точкам уже желтеющих синяков внизу живота, где сильные руки удерживали его от непроизвольных резких движений вчерашней ночью. А после, слегка раздвинув ноги, осмотрел широкое розоватое пятно на внутренней стороне левого бедра — последствие трения бороды Джейса о легко раздражаемую чувствительную кожу. — Помню, — кивнул Виктор после секундной паузы, всё ещё хмурясь. — Тебе нравилось! — тут же поднял в примирительном жесте руки Джейс и, не получив иной реакции, кроме сосредоточенного молчания, бережно коснулся острого плеча. — Я помню, Джейс, — проведя ладонью по лицу, Виктор посмотрел на партнёра сквозь пальцы. — Помню, как, где и в каких именно позах. Можешь не продолжать. Джейс в ответ лишь улыбнулся шире и приподнял брови очаровательным домиком. — И, да, мне понравилось, — кивнул Виктор и, не удержавшись, улыбнулся в ответ, — Правда теперь всё болит. Вообще везде. Не так, как обычно, — он потёр поясницу и тихонько замычал. — Дерьмово. — Хочешь чего-нибудь? — Джейс поднял руку с плеча к щеке, аккуратно поглаживая костяшками бледную кожу и убирая несколько прилипших к ней тонких волосков за ухо. — Воды? Или может сразу завтрак? Я хочу сэндвич. И блинчики. И яичницу. С беконом. Да, побольше бекона. — Я хочу в душ, — Виктор сам запустил руку себе в волосы, брезгливо проводя пальцами сквозь слипшиеся, сильно отросшие пряди, неприятно оттягивающие кожу головы. — Раз во всем этом ненормальном мире никого нет, надеюсь, горячая вода в душевых в кои-то веки не будет в дефиците. — У меня на уме есть кое-что получше душа, — хитро улыбнувшись, он помог партнёру подняться. — Ванна. Виктор удивлённо приподнял брови. — Не думаю, что кто-то настолько извратился, чтобы обустроить в академии ванную. Хотя, под личные покои некоторых высокопоставленных лиц действительно в последние годы отдавали все больше и больше общественных помещений, — протянул он задумчиво. — Чего только в академии нет, — парировал Джейс озорно. Наткнувшись на упрямый взгляд напротив, он поспешил продолжить. — Ну же, Виктор, соглашайся! До душевых общежитий далеко, и вообще это мерзость, к тому же горячая вода расслабляет мышцы. И времени у нас теперь хоть отбавляй. — Мне бы твою уверенность, — пробормотал Виктор, но, спешно взвесив все «за» и «против», молча кивнул. — Не ворчи, — шепнул Джейс, прикоснувшись губами к макушке. Виктор собрался было возмутиться, но его поцеловали снова, в висок, и весь запал как рукой сняло. — Но перед этим яичница, ладно? — попросил Джейс и потёрся щекой о его. — И сэндвич в процессе. Прости, я очень голодный. Да и тебе не помешает хорошо поесть, согласись, м-м? Джейс уже чуть ли не подпрыгивал от энтузиазма, счастливый просто потому, что у него появилась возможность помочь и быть полезным. Как всегда, когда Виктор нехотя сдавался и наконец просил напарника принести кофе и что-нибудь из еды в лабораторию или, в особенно паршивые дни, помочь дойти до дивана, чтобы наконец хоть немного поспать. И это смущало Виктора больше, чем нагота — такая искренняя радость от того, что сам он считал причиняющими неудобство капризами. Ему вдруг нестерпимо захотелось протянуть руку и потрепать Джейса по отросшим волосам, чтобы увидеть, как он наверняка довольно зажмурится от этого простого жеста молчаливой похвалы и одобрения. Или почесать под подбородком, зарывшись ногтями в колючую бороду. — Надеюсь, ты не рассчитываешь, что яичницу тебе добуду я? — шутя возмутился Виктор и слегка толкнул замечтавшегося Джейса локтем, пытаясь скрыть своё смущение от его заботы и не давать волю своим разгулявшимся мыслям. — Да там в холле полный холодильник всякой всячины, так что добывать ничего и не придется. Ни за что бы не поверил, если бы сам не увидел, пока искал тебе пледы. — Пледы? — нахмурился Виктор, обхватив своей приятно холодной ладонью начавший противно пульсировать висок. Он уже порядком устал задавать этим утром дурацкие вопросы. — Ты дрожал во сне. — Хм, — он отдаленно припоминал дезориентирующее чувство неправильности и, одновременно, облегчения, когда он, выныривая из беспокойных снов, понимал, что вернулся в свой хрупкий, чувствительный человеческий облик. — Не уверен, что это было от холода. — Было бы не удивительно, если от холода. На улице снег. — Что? Виктор тут же резко сел и настороженно обернулся в сторону окон. Даже в слабом освещении он смог увидеть неровный слой уже осевшего снега на узорчатой решетке и мелкое быстрое движение снежинок в воздухе. — Блять, — нехарактерно грубо выругался он с сильным акцентом. Джейс, удивленно вскинув брови, обеспокоено поправил плед на оголившемся от движений бледном плече, оставляя на нем ладонь дольше необходимого. — Всё в порядке? Только однажды помню, чтобы ты так выражался, и то не уверен, что расслышал правильно — у меня тогда всё ещё звенело в ушах от нашего взорвавшегося эксперимента. — Видел снег лишь раз, в Пилтовере, — раздраженно ответил Виктор, поведя плечом. — Это был один из худших месяцев в моей жизни, а учитывая мою ситуацию, полагаю, это должно говорить о многом. Половина тела, закованная в металл и минусовые температуры — преотвратное сочетание, знаешь ли. Не говоря об обострившемся кашле и болевом синдроме, а также вечных незаживающих трещинах на коже рук и лица. Мне кажется, к весне на мне живого места не было, хотя их и так не много оставалось, — широкая горячая ладонь переместилась на спину, аккуратно поглаживая, пытаясь, по всей видимости, отвлечь от неприятных воспоминаний. — И к слову, в тот раз, о котором ты говоришь, я выражался намного, намного хуже, — усмехнулся Виктор, расслабляясь, слегка подаваясь навстречу приятным прикосновениям. — У тебя весь затылок был в крови. Я ужасно перепугался. Не хотелось бы нести на себе ответственность за убийство напарника на второй неделе совместной работы, — его голос осел уже на середине неудавшейся шутки, когда рука на его спине резко замерла. — Джейс? Извини, я не… — Всё нормально. Виктор знал, что абсолютно всё в их нынешней ситуации было максимально ненормально, но позволил Джейсу несколько минут тишины. И не сказал ни слова, когда тот уткнулся в накрытое пледом плечо, а после аккуратно опустил словно ставшую невозможно тяжелой голову на его левое бедро, пряча лицо в складках мягкого одеяла. Виктор, не находя в себе правильных слов, неловко опустил ладонь на тёмную макушку, на пробу пропуская жесткие спутанные пряди сквозь пальцы. Прикосновения Джейса в последнее время помогали удержаться в этой непонятной версии реальности. Быть может, и ему удастся помочь партнёру таким образом? Судя по мгновенно расслабившейся хватке на скомканном одеяле, сработало неплохо. — Я тоже запомнил тот месяц, — сказал Джейс. Вибрация от его низкого тихого голоса прошла мурашками вверх от бедра, и Виктор невольно сжал в руке растрёпанные волосы. Джейс вздохнул, боднул головой напрягшуюся прохладную ладонь и продолжил. — Самый холодный в истории Пилтовера за несколько десятков лет. Метель тогда началась ещё с ночи. Я едва мог заставить себя открыть шторы утром, не то что выйти на улицу. Чуть ли не переехал обратно к матери — хоть как-то спал, только сидя под дверью в её комнату. Мне все казалось, она вот-вот перестанет дышать. А я так и не смогу до конца понять, как использовать Аркейн. Никогда не смогу стать тем, кто сумеет спасти её, — Джейс вдруг усмехнулся, так горько и опустошённо, как Виктор никогда от него не слышал. Никогда не хотел бы услышать. — Я с самого начала пытался до тебя дотянуться. Моей мечтой, которую все называли безумием, всегда был только ты. Просто магия была единственным, что нас тогда связывало. Виктор сжал руку в его волосах ещё сильнее, второй подхватил подбородок и потянул голову мужчины к себе, не в силах из-за боли в спине согнуться достаточно низко, чтобы наклониться к нему самому. Джейс не сопротивлялся, поднимаясь навстречу мягким прикосновениям губ в щеки, лоб, закрытые веки. — Мне очень жаль, — Виктор переместил руки, обхватывая лицо Джейса ладонями, снова зарылся в его волосы, провёл большими пальцами по щекам, чувствуя шероховатую выемку шрама на левой скуле. — Я даже не подумал тогда об этом. Только бесился, что ты не пришёл в лабораторию, когда я сам туда еле добрался. — Иногда мне кажется, будто мы тогда вообще ни о чём не думали, — протянул печально Джейс, хотя Виктор чувствовал его робкую улыбку через поцелуй в уголок губ. — Я не знаю, почему не мог спасти вас раньше. У меня нет об этом никаких воспоминаний, если ты сомневался. Я имею в виду, о той версии меня, которая стала твоим магом. Джейс, кажется, поперхнулся воздухом от его слов. Виктор, крепко держа его лицо в ладонях, испуганно заглянул в распахнутые глаза партнёра. Тот аккуратно обхватил тонкие кисти своими руками и покачал головой. — Прости, все хорошо, я просто… — он смущенно отвел взгляд. — Моим магом, хм-м? Звучит неплохо. Виктор закатил глаза, слегка отстраняясь. Кажется, ему было суждено вечно желать от себя невозможного. Он завидовал своему прошлому, когда Джейс с отчаянной преданностью заявил, что его партнёр уже мертв. Теперь, снова будучи человеком, он завидовал тому, кто вызывал у Джейса это благоговейное восхищение своими способностями, вдохновляя на всю оставшуюся жизнь. — Я больше не чувствую в себе никакой силы, — Виктор вытянул свои руки из мягкого захвата, в который раз за сегодня рассматривая бледную кожу предплечий со слабо видимым зеленоватым узором вен. Стиснул ладони в кулаки и расправил снова, но не почувствовал ставшего привычным жужжащего сопротивления магических искр и опасной нечеловеческой мощи в захвате тонких пальцев. — Ни Аркейна, ни хекстека. После всего, что случилось, кажется, остался всего лишь я, — он невесело усмехнулся и, обхватив себя руками, глубже закутался в плед. — Значит, мне повезло. Ведь я застрял здесь со всем, что мне когда-либо было нужно, — тепло улыбнувшись, Джейс протянул к нему руку, но Виктор вздрогнул ещё до того, как она успела коснуться, так что он отступил. Подождал, пока Виктор сам через некоторое время, сделав глубокий выдох, не прислонится лбом к его плечу. — Ничего не будет как прежде. Кем бы я для тебя ни был или мог бы стать, теперь всё изменилось. Я не знаю, что от меня осталось. Может, я только выгляжу как человек. Может, я не хочу им быть, несмотря ни на что. В общем, я не имею ни единого представления, что нас ждет. Не имею представления хотя бы, что я такое. — Звучит весьма человечно, как по мне, — Джейс усмехнулся ему куда-то в макушку. — Ну, знаешь, вся эта неопределенность и неизбежность перемен, и постоянные сомнения по поводу правильности своего выбора. Просто пик человеческой природы. — Звучит ужасно. — Да. Но всё же я думаю, оно того стоит. Ради всего остального. Виктор повернул голову, хмуро разглядывая лицо напарника. Тот смотрел с такой знакомой надеждой и преданностью в глазах, что невольно хотелось ему верить. Снова. Виктор слегка улыбнулся, всё же поддаваясь недавнему порыву и, подняв руку, растрепал и без того спутанные волосы на макушке. Джейс забавно фыркнул, слегка покраснел и, зажмурившись, повернул голову вбок, давая больше доступа. — Если хочешь сказать, что на всё готов ради яичницы с беконом и секса, так и говори, Талис, и не нарушай моих философских рассуждений. Джейс рассмеялся громко, заливисто. Звонкое эхо от этого теплого звука ненадолго разогнало засевшие в холодных темных углах неприятные воспоминания и невысказанные сожаления. — Философия без хорошего завтрака до добра не доведет, — заявил тот, отсмеявшись. — Клянусь, на голодный желудок всегда лезут только самые паршивые мысли. Джейс, коротко сжав Виктора в крепком объятии, словно черпая силы от их близости, поднялся первым, медленно, неловко опершись левой ногой об пол. Расправив плечи, он пару раз переступил на месте и, чему-то кивнув, предложил свою руку, как опору. — Ладно, — Виктор неохотно поднялся, принимая помощь, чуть ли не падая на тут же подставленное крепкое плечо. Ноги с утра совершенно отказывались функционировать. — Раз так, надо действительно срочно добыть тебе чёртову яичницу. — И сэндвич, — напомнил Джейс, у которого тут же заурчал живот. — Да, да. И блинчики. Из окна как раз начали появляться первые лучи солнца, необычно яркие, какие бывали только в морозные дни. Наскоро накинув найденные в изножье тахты брюки и рубашку, Виктор недобро посмотрел на многочисленные пуговицы упавшей на пол жилетки и справедливо решил, что будет удобнее просто закутаться в плед поверх одежды. Джейс, выудив их обувь из-под дивана, попросил его сесть обратно, а после встал перед ним на колено и принялся ловко затягивать шнуровку правого ботинка. Виктор изучающе пробежал глазами по полуобнажённому телу партнёра — тот ещё не успел застегнуть собственную рубашку, ровно как и отыскать штаны. Вид был, конечно, отличный, но он тут же нахмурился, заметив на левом колене партнёра, от которой вниз спускался широкий, неровно разветвляющийся свежий шрам, наверняка болезненное лиловое пятно внушительного синяка. — Что с твоей ногой? — хмуро спросил он, аккуратно утыкаясь носом ботинка в чужое колено, прямо над страшным узором, но его вопрос встретили непонимающим взглядом. — Просто упал, — Джейс, быстро расправившись со шнуровкой, встал, слегка поморщился и начал разбираться с собственной одеждой, наконец выудив брюки из кипы пледов. В то время, как рубашка Виктора болталась как никогда — собиралась мятыми складками в плечах и на талии, обвисала манжетами, словно избегая касаться тонких бледных запястий, — рубашка Джейса, наоборот, едва ли не скрипела швами от каждого движения. Пуговицы на его широкой груди особенно героически сражались за то, чтобы удержать её полы вместе. — Нам стоит поискать одежду потеплее. Может, где-нибудь завалялись пальто или хотя бы подходящая обувь, — Джейс уже рылся в старом шкафу, где хранили сломанное оборудование и устаревшие книги, а иногда и чьи-то забытые вещи. Перед тем, как эту лабораторию полностью отдали для разработки хекстека, здесь кочевало множество подопечных Хеймердингера. — Ого. Тебе стоит взглянуть на это. Вынырнув из скрипящего дверцей шкафа, Джейс кинул на диван кривовато связанный из шерстяной пряжи, объемный цветастый шарф, пыльную бутылку с едва различимой потертой этикеткой, и напоследок отдал Виктору в руки трость. Отполированное темное дерево стерлось в некоторых местах, и дало едва заметную трещину ближе к центру, что, впрочем, никак не влияло на его прочность, только обозначало долгие годы использования. Узорная ручка из посеребрённого металла, окислившаяся в некоторых местах до грязно-розоватого и даже чёрного оттенков, окутывала верхнюю часть сплетениями, напоминавшими листья папоротника. Изящный старомодный дизайн разрушал только грубо вбитый в основание ребристой шапкой крупный гвоздь. — Надо же, я и забыл, что оставил её здесь, — Виктор покрутил трость в руках, проводя пальцами по слою пыли, забившемуся в углубления узора. — Она твоя? — удивленно поинтересовался Джейс, снова рассматривая содержимое шкафа, не обнаруживая, однако, там больше ничего полезного. Разве что старые никому не нужные учебники, которые в теории можно было бы использовать, как топливо. — Выглядит, как по мне, не очень практично. Не похоже на тебя. — Ты прав, — кивнул Виктор, — это больше декоративная вещь. Я украл её с аукциона антиквариата какого-то умершего миротворца ещё до того, как получил должность ассистента. Джейс выронил книгу, которую держал в руках, и оглушительно громко чихнул от поднявшейся в воздух пыли. Виктор, явно забавляясь, наблюдал за его реакцией. — Украл…серьезно?! Но зачем? И как? — Джейс повернулся к нему и, вопреки ожиданию, выглядел скорее впечатлённым, чем шокированным или разочарованным. Виктор хитро улыбнулся, проворачивая трость ловким движением руки, и с глухим ударом, отличающимся от привычного металлического постукивания, опустил её на пол, поднимаясь и пробуя сделать несколько шагов с новой опорой. — Не хотел привлекать к себе лишнее внимание, разгуливая по академии с едва обработанной корягой с прикрученной ручкой от старого рычага, которая была у меня в то время. А стипендию я стал получать только после того, как меня зачислили официально. Пришлось импровизировать. Это было даже слишком легко. Я просто зашёл и незаметно поменял одну трость на другую. Никто даже не заподозрил. — Погоди, — Джейс окончательно забыл про разгребание хлама, подошёл к Виктору и немного нелепо выставил руки вперёд, словно готовясь поймать его, если найденная трость с интересной историей вдруг лопнет на части. Виктор даже не стал возражать, в данный момент находя суету партнёра больше трогательной, чем раздражающей. — Что значит официально? — спросил он растерянно. — Я думал, это Хеймердингер устроил тебя в академию, разве нет? — По общеизвестной версии так и было, — улыбнулся Виктор хитро, — но на самом деле я несколько месяцев посещал занятия до того, как мне удалось привлечь его внимание. Всё, что мне потребовалась, это наша форма и моё природное очарование, не подпускающее никого на расстояние ближе вытянутой руки. Внезапно Виктор, утрируя наклон угловатого тела, сильно опёрся на трость, выставляя острое плечо и подворачивая ногу в неестественном изгибе. Он пару раз наигранно кашлянул, бросая на Джейса исподлобья самый холодный и презрительный из своего арсенала взгляд. Перехватил трость, переставляя её с намеренно громким стуком и сделал неожиданно широкий шаг вперед. Джейс, удивившись резкой перемене, невольно отступил, запнулся об угол дивана и неловко уселся на подлокотник. Виктор коварно усмехнулся, смотря на него сверху вниз. — Работает, как аксиома. Даже самые любопытные так и не решились навести обо мне справки. Обман обнаружился только под конец семестра, а к тому времени Хеймердингер действительно был готов помочь мне и сделал своим ассистентом, официально зачислив в академию. — Невероятно, — искренне восхитился Джейс. — Поверить не могу, что не знал этого раньше. Ты просто удивительный. — Что, тебя так впечатляет моя криминальная история? Неужели это так неожиданно, учитывая, как мы начали нашу совместную работу? — Меня всё в тебе впечатляет, партнёр, — схватившись за свисающий с локтей плед, Джейс потянул его на себя и соскользнул с подлокотника дивана, становясь вплотную. — Не думаю, что мы найдем здесь ещё что-то полезное. Пойдем уже наконец завтракать. — Я и не заставлял тебя копаться в этом пылесборнике. Твоя хвалёная ванна теперь точно необходима нам обоим. Виктор стёр с его щеки сероватое пятно от какой-то нечищеной детали из шкафа, заправил лезущую в глаза прядь за слегка покрасневшее ухо. А затем провёл рукой по натянутой на плечах ткани рубашке, подходя ещё ближе, и оставил короткий поцелуй на той же щеке. Просто потому что ему теперь это было дозволено. Осознание того, что он может касаться Джейса как и когда захочет, каждый раз получая такие приятные и волнующие реакции, слегка опьяняло. Они не отходили друг от друга всю небольшую дорогу до общего холла. Виктор опирался на трость со стороны гадко ноющей и еле двигающейся правой ноги, с другой — держал Джейса под локоть. Тот ступал уверенно, но всё равно ощутимо прихрамывал на левую сторону. В коридорах было холоднее, чем в закрытом помещении при лаборатории, но находясь так близко друг к другу они почти не замечали этого. Виктор вызвался сделать им кофе, на котором его познания в кулинарии и заканчивались, пока Джейс, чуть ли не облизываясь, доставал из холодильника приглянувшиеся заготовки и ингредиенты. Перед тем, как приступить к готовке, он наощупь нашел небольшой чемоданчик патефона. Тот издавна стоял на холодильнике и в их времена в академии беспрерывно играл какие-то ненавязчивые мелодии, помогая избегать неловких пауз между пустыми разговорами встретившихся во время обеденного перерыва в общем пространстве коллег и однокурсников. Сейчас тихая мелодия и вовсе стала единственным, что разбавляло тишину абсолютно опустевшего мира. Она также заглушала всё ещё завывающий ветер, который гудел из щелей некоторых неготовых к защите от стихии декоративных окон, которых было больше в главных помещениях корпуса. Виктор, обычно раздражающийся от сбивающих с мыслей звуков, сейчас был рад этому отвлечению. Оставив едва слышимо подпевающего музыке Джейса колдовать над маленькой плиткой, он подвинул к нему кружку с бодрящим напитком и устроился за небольшим узким столиком, вытягивая ноги на соседнем стуле. Прислушиваясь к скворчащему треску жарящегося бекона, Виктор с удовольствием поднёс собственную теплую чашку с ароматным напитком к губам. Первый глоток взорвался на его языке теплом, горечью, землистой терпкостью и сладостью мягкого послевкусия, выбивая из него неожиданный, полный удивленного блаженства стон. Джейс с грохотом выронил лопатку и вилку из рук, резко обернулся к партнёру. Виктор выпрямился на стуле, одной рукой неверяще прикрыл рот, другой — сжал чашку с новой силой. Его глаза были так широко распахнуты, что, казалось, вот-вот начнут слезиться. — Что… — Джейс, не договорив, замолчал, наблюдая, как Виктор, вновь схватив чашку обеими руками, опустошает её парой жадных глотков. Виктор уставился на него абсолютно безумным взглядом, тыльной стороной ладони утёр губы и тут же перевёл взгляд на небольшой поднос с уже подогретыми блинчиками. Джейс, ни говоря ни слова, расплылся в понимающей улыбке. Выключив плиту, он скинул уже начавший подгорать бекон с яичницей — именно в таком соотношении, — на тарелку, прихватил её, поднос с блинчиками, пакет с завернутыми в бумагу готовыми сэндвичами и бутылки с соком, а после сгромоздил всё это на стол перед ошарашенным Виктором и уселся напротив. — Осторожнее с кофе, — посоветовал он, продолжая широко улыбаться. — А то потом с непривычки не сможешь успокоиться целые сутки. Поверь, приятного мало. Если хочешь, могу сделать тебе горячий шоколад. Виктор едва его слушал, надкусывая всё, до чего мог дотянуться. Джейс, подпирая голову рукой, с дурацкой улыбкой наблюдал за ним. Он сам начал есть, только когда Виктор, вопросительно глянув, подвинул в его сторону тарелку с остатками яичницы и пакет с сэндвичами. Самого же Виктора, кажется, больше волновало разнообразие вкусов, чем количество еды. — Я точно так же реагировал, когда Кейт в первый раз затащила меня в кафетерий, после, ну, после того, как я вернулся, — закончил Джейс, отведя взгляд. Когда-нибудь им обязательно придётся поговорить обо всём, что случалось с Джейсом, когда он прикоснулся к Аркейну, что происходило с ними после того, как он проделал дыру в его груди. Но Виктор не хотел сейчас разрушать этот момент, хотел остаться в нем ещё немного, и потому не стал расспрашивать сейчас. Вместо этого он упрямо укусил ещё один блинчик, на этот раз с фруктами в творожном креме, и, довольно зажмурившись, произнёс: — Может, ты был прав, Джейс. Ужасы человеческой природы почти не кажутся мне сейчас такими безысходными. Почти. Джейс, хитро прищурив глаза, потянулся к нему, стёр с уголка губ оставшийся крем и намерено медленно слизал его с собственных пальцев. — Кажется, ты упоминал ещё кое-какие земные удовольствия, за которые я якобы терплю все минусы нашего бренного существования. Виктор, закатив глаза, несильно ткнул его тростью под столом, аккуратно целясь, однако, в здоровую ногу. Джейс негромко засмеялся, допивая прохладный сок, и поёжился от сквозняка в продуваемом холле. После минутного колебания Виктор слегка вывернулся из пледа, скинул большую его половину и неуверенно постучал рукой по соседнему стулу. — Иди сюда, — тихо позвал он. Джейс удивленно вскинул брови и послушно пересел на место рядом. Виктор тут же закинул на его плечи освобождённую часть пледа и, оставив руку в полуобъятии, придвинулся ближе. А после уложил голову ему на грудь и, почувствовав тёплое дыхание на макушке, улыбнулся: — Не забывай, что даже тебе иногда нужно греться. Джейс молчал, но Виктор почувствовал прямо под ухом его участившееся сердцебиение. Мелодия в старом патефоне сменилась с какой-то старой медленной песни на инструментальную композицию, одну из тех, которая звучит знакомо, даже если слышишь её впервые. Она успела доиграть до конца, прежде чем они снова завозились, лениво отодвигаясь друг от друга, убирая со стола и готовясь отправится дальше. Джейс незлобно ворчал на то, что Виктор, хоть и попробовал всё, что можно, толком ничего не съел, как обычно. Виктор пытался выпытать местоположение мистической ванной, попутно безуспешно пытаясь утащить себе вторую чашку кофе под протесты напарника. Метель тем временем всё усиливалась, заметая окна липким снегом до той степени, что в коридорах снова становилось темно, но за тихим разговором в теплом свете лампы над маленькой плиткой, никто из них этого не заметил. Джейс привёл их в малознакомое Виктору крыло. Остановившись перед ничем не примечательной дверью, он вдруг опустился на корточки и начал водить ладонями по плиткам пола перед ней. Что-то нащупав, он вдавил основанием ладони в одну из них и достал из тайного отделения небольшой ключ. У Виктора было дурное предчувствие по поводу всей этой затеи. Войдя внутрь, они оказались в чьих-то богато обставленных покоях, включающих в себя кабинет, балкон, гардеробную и небольшую, но уютную ванную комнату, куда Джейс его и завёл прихрамывающим, но вполне уверенным шагом. — Что…это вообще такое? — протянул Виктор, оглядываясь по сторонам. Потолок украшала изящная лепнина, у стены напротив входа стояло роскошное позолоченное зеркало в человеческий рост, а возле изогнутой раковины необычной формы высились полки с разнообразными флаконами, баночками, тюбиками и прочими ёмкостями сомнительного содержимого. Венчала всё это дорогое во всех смыслах помещение стоящая в центре ванна из светлого камня с широкими бортиками на львиных ножках. — Ванная, — сообщил Джейс, пожав плечами. Развернувшись резче, чем рассчитывал, Виктор упёрся с мужчину скептическим взглядом. — Чья? — Мэл. — Джейс! — Что? — развёл тот руками. — Это личные покои советницы Медарды! — зашипел Виктор и с неожиданной для себя самого прытью отскочил обратно к дверям. — Мы здесь совершенно одни, вряд ли она стала бы возражать. Я точно знаю, что здесь горячая вода в избытке, и идти далеко не надо. Смысл отказываться от того, чем мы можем воспользоваться, — не позволив себя перебить, Джейс приблизился одним широким шагом, уложил ладонь на обтянутое пледом плечо и осторожно продолжил. — Виктор, всё в прошлом. — Мне всё равно, — ответил тот глухо, но не сбросил руки со своего плеча. — Посмотри на меня, — позвал Джейс ласково. Мозолистые пальцы аккуратно двинулись вверх по шее к затылку, зарывшись в отросшие пряди до самой макушки. Широкая ладонь с легкостью охватывала всю его голову. Изо рта вырвался приглушённый вздох — Виктор не озвучивал, но ему нравилось, когда Джейс трогал волосы. Не оттягивал с жесткостью, как нравилось ему самому, судя по вчерашнему опыту, а просто удерживал, как сейчас, или поправлял выбивающиеся пряди. Джейс умел касаться удивительно аккуратно и неожиданно нежно, учитывая размер его рук и грубость закалённой усердной работой кожи. Виктор не был уверен, что сам смог бы передать столько же чувств через простые прикосновения. Немного расслабившись, он всё-таки поднял внимательный взгляд на ожидающего партнёра. — Мне не всё равно, — шепнул Джейс, аккуратно массируя кожу головы. Сместив ладонь чуть ниже, он потёр большим пальцем у линии роста волос, вырвав из партнёра ещё один более шумный вздох. — Если хочешь, уйдём отсюда. Извини, честно говоря, я думал, ты будешь только рад поязвить по поводу здешней обстановки. Помню, как чуть не задохнулся от смеха, поперхнувшись шампанским, когда ты во всех красках рассказывал, что думаешь про позолоченные крышки унитазов в уборной на мероприятии для спонсоров академии. Виктор фыркнул, вспоминая этот апогей пилтоверской избалованности, и, расслабившись, опёрся щекой о поддерживающую его руку. Джейс, улыбнувшись, добавил: — Я знаю ещё парочку мест за исключением душевых, где мы могли бы привести себя в порядок. — Твоя осведомлённость наталкивает на некоторые размышления, — проворчал Виктор глуховато, с едва скрываемым удовольствием позволяя гладить себя по затылку и шее. Он молча наслаждался рукой Джейса в волосах ещё с минуту, а затем, зажмурившись, подался вперёд. Ухватился за ворот темной рубашки для опоры и, превозмогая боль, поднялся на цыпочки, чтобы прижаться к чужому лбу своим. — Я не хочу никуда идти, Джейс. Сейчас ты со мной, а это просто ванна, и я не собираюсь думать ни о чём другом. Даже об этой отвратительной лепнине. Виктор, конечно, утрировал. Лепнина вполне красиво вилась по потолку, искусно имитируя незнакомое ему растение, да и вся комната в целом была на удивление со вкусом обставлена. Но в остальном он не соврал. Думать ни о чём, кроме улыбающегося убийственно ласково и смотрящего до боли преданно Джейса не было ни сил, ни желания. Особенно, когда он, облегчённо выдохнув, тихо усмехнулся и несколько раз поцеловал его в макушку, легко проведя напоследок пальцами сквозь всю новую длину его волос. Кажется, ему тоже нравилось их трогать. К тому же, нога начинала ныть всё сильнее с каждым часом, так что идти действительно никуда не хотелось. Джейс подвел его к низкому пуфику, на котором лежала стопка разных размеров полотенец, и, переложив её на небольшой столик в углу, помог опуститься на мягкое сидение и вытянуть словно задеревеневшую ногу. — Никакой соли! — воскликнул Виктор, вовремя заметив, как мужчина, оставив его, потянулся к забитым мыльной всячиной полке. — Или пены. И прочего безобразия. — Когда ты вообще ванну в последний раз принимал? — обернувшись, поинтересовался Джейс хитро. — Никогда, — чуть погодя, ответил Виктор. Он и сейчас слабо представлял себе, как будет забираться в этот жуткий каменный котёл на львиных лапах. Не говоря о том, как из него вылезать, будучи полностью мокрым и в мыльной пене. Его рука невольно нервно сжалась на рукоятке трости. — Ох, — Джейс отвёл взгляд и потёр затылок. Кажется, он покраснел, невидяще уставившись на комично маленький в его руке ребристый флакон с ароматным маслом. — Тогда, — он неловко улыбнулся, — может, доверишь дело профессионалу? — Джейс, — протянул Виктор угрожающе. — Уверен, тебе понравится. Я сделаю всё в лучшем виде, по высшему разряду, — улыбка мужчины становилась всё более довольной по мере того, как взгляд загорался мальчишеским азартом. — Ну же, Виктор! Когда ещё появится такая возможность, м-м? «Теперь — когда угодно», — хотел было проворчать Виктор, понимая, что его пытаются подловить на чистом научном любопытстве, но нехотя отмечая, что эта тактика оказалась довольно эффективна. Он так и не смог выдавить из себя ничего язвительного, наткнувшись на тёплые ореховые глаза напротив. — Ладно, — выдохнул он, качнул головой и, возвращая Джейсу немного его же азарта во взгляде, продолжил. — До сих пор я ещё не жалел, доверяя тебе свой первый опыт. Только не переусердствуй. Джейс, вдруг звонко отставив несчастную склянку на место, мигом оказался перед ним, опираясь на стену сзади. Нависнув, он наклонился и вовлёк партнёра в короткий поцелуй, ни на секунду не переставая улыбаться. — С тобой не переусердствовать просто невозможно, — протянул Джейс мечтательно. — Ты это серьезно? Ну, что не жалеешь. Виктор тепло усмехнулся, наблюдая за партнёром: сейчас тот походил не то на преданного пса, ожидающего похвалы хозяина, не то на влюблённого дурака, наконец узревшего объект своего воздыхания. Или вовсе на того и другого вместе взятых. Ответная улыбка сама собой заиграла на губах, и он уложил ладонь на небритую щёку. — Совершенно серьезно. Давай уже, Талис, колдуй, — сказал он, ласково проходясь по коротким жёстким волосам бороды. Джейс усмехнулся, мотнул головой и, поцеловав тонкие пальцы, принялся с новым энтузиазмом изучать многочисленные склянки и баночки с сомнительным содержимым. Виктор скептически наблюдал, как в стремительно набирающуюся ванну льётся и сыплется всё больше разнообразных субстанций всевозможных цветов и ароматов. Джейс внимательно принюхивался к каждому флакону и отставлял большинство в сторону, игнорируя слишком сладкие или едкие запахи, придирчиво растирал соль, в конце концов выбирая ту, что оставила на его пальцах едва заметные белые следы. Вода слегка помутнела под полупрозрачным пушистым слоем густой пены, будто в неё добавили немного молока. Наконец, убедившись, что выбрал всё необходимое из огромной коллекции, Джейс с довольной физиономией присел на широкий бортик. Он по очереди поднёс руки ко рту, зажимая и натягивая ткань на запястьях зубами, пока ловкие пальцы расстегивали неудобно расположенные и запутавшиеся в нитках, торчавших из разношенных петель, пуговицы на манжетах. Расправившись с застёжками, он закатал рукава выше локтя, оставив кольца сжатой ткани перетягивать напрягшиеся мышцы под самым плечом. Если рубашка и раньше казалась ему не по размеру, то сейчас ткань, влажная и потемневшая от заполнившего комнату тяжёлого пара и неминуемых брызг, и вовсе облегала вплотную, повторяя каждый изгиб и движение рельефных мышц даже откровеннее, чем обнажённая кожа. Когда Джейс склонился и, постепенно привыкая к температуре, погрузил руку глубоко в воду, размешивая не растворившиеся, залегшие на дне крупицы соли, рубашка сморщилась складками с одной стороны и натянулась ещё туже противоположной. Виктор, физически почувствовав, как кровь горячо приливает к его лицу, а пульс бьётся уже где-то в горле, быстро перевёл взгляд ниже и тут же страдальчески свёл брови вместе, схватив покоящуюся в его руках рукоятку трости так сильно, что, казалось, узор посеребренного метала вот-вот отпечатается на внутренней стороне ладони. Не только рубашка была Джейсу мала. Несмотря на то, что пояс форменных брюк сидел на нем достаточно свободно, чтобы в широком ремне всё ещё была необходимость, строчка швов на бедрах мужчины была натянута до предела. Особенно там, где нога, оторванная от пола и согнутая в колене опиралась на бортик ванны так тесно, словно сильные мышцы плавились от жара горячей воды через дорогой белый камень, становясь мягче под давлением, распирая и натягивая мягкую ткань штанов. Виктор зацепился взглядом за преступно маленький участок кожи, выглядывающий с верхней стороны бедра, где, как он помнил, искра от паяльника прожгла в штанине небольшое отверстие. Он тяжело сглотнул, не в силах отвести взгляд, неосознанно облизнул губы, вдруг остро почувствовав разницу в положении между ним, сидящим на слишком низком для него пуфе, и стоящим перед ним Джейсом, опирающемся на высокий бортик глубокой ванны. Ему вдруг рьяно захотелось оказаться ближе, потянуться руками немного выше и самому вжать эти бедра в горячий камень. Почувствовать, как мышцы напрягаются от неожиданности и так же быстро расслабляются для него, под его ладонями. Джейс, не замечая на себе тяжёлого взгляда, сменил положение: склонился ещё ниже, опустил в воду обе руки и, взбалтывая начавшую слегка спадать пену, повернулся спиной окончательно. Ткань брюк, кончено, так же предательски тесно обтянула округлые ягодицы. Рубашка, задравшись от движения широких плеч, выбилась из-за пояса, открывая полоску смуглой кожи поясницы, на следующем движении — несильный отпечаток пояса и тканевых складок на ней, на следующем — самый край длинного белесого шрама. Всплеск воды заставил Виктора вздрогнуть, чуть не выронив трость от неожиданности, и поднять глаза. Джейс вынул руки из воды, стряхнул их над ванной. Пена липла к его предплечьям, медленно, неохотно сползая вниз. Виктор смотрел так внимательно, что мог заметить, как лопаются маленькие пузырьки. Казалось, с каждым мыльным брызгом у него сильнее дёргался глаз. Джейс пошевелил пальцами, снова отряхивая уже кисти рук от излишков влаги. Его пальцы мокро блестели в приглушенном свете этой ужасной ванной комнаты. Капли, утяжеленные питательными маслами и мыльными растворами, неохотно стекали с мозолистых подушечек. Виктор медленно облокотил трость о стену, опасаясь всё же выронить ее и привлечь к себе внимание громким звуком. Изо всех сил игнорируя тремор в руках, провёл ладонью по лицу, физически заставляя себя перестать пялиться. Он никогда раньше не ловил себя на подобных мыслях, но сейчас всем, о чём он вообще мог думать, оставались чёртовы смуглые пальцы с грубо выступающими костяшками и округлыми короткими ногтями, которые блестели точно так же, как от смазки и предсемени, когда двигались на его члене какой-то десяток часов назад. Когда входили в него, растягивая, подготавливая и просто даря удовольствие. То, как Джейс, забыв в задумчивости про полотенца, вытер руки о собственные штаны, проведя по боковой линии бёдер сначала ладонями вниз, а затем тыльной их стороной обратно наверх, вызвало у Виктора острое желание вскочить и толкнуть мужчину в эту его хвалёную ванну, с удовольствием наблюдая, как он летит туда вверх тормашками. В самом деле, всё происходящее было просто нелепо. Виктор вновь попытался отвести взгляд, и нашёл эту попытку чуть ли не мучительной. Ему так хотелось больше, чем просто смотреть, так неожиданно нравилось это совершенно новое чувство предвкушения, что выпустить Джейса из поля зрения даже на секунду оказалось непосильной задачей. Виктора вдруг испугало, что он был в совершенном неведении по поводу целого аспекта жизни, который, как выяснилось, далеко не был ему чужд. Вёл бы он себя так же, если бы Джейс решился приблизиться к нему намного раньше, до того, как он связал себя с Аркейном? Что, если магия, переродив его в человеческом теле, изменила его слишком сильно, затронув даже такие вещи? А что, если его мысли, его разум, всё, что он ценил в себе превыше всего, больше вовсе ему не принадлежало? Идея укоренилась в нём, окатывая, словно ледяная вода. — Готово. Можешь забираться, — заключил наконец Джейс, уже вытирая мокрые до локтей руки о самое маленькое полотенце из стопки, и торжественно указал на наполненную ванну. Виктор вздрогнул, поднимая на него потерянный взгляд. Он выдохнул, уронил голову на руки, отгоняя наваждение. Этот мир им не принадлежал. Если даже с ним и было что-то не так, Джейс был слишком живым, а его присутствие — слишком реальным, чтобы быть основанным на чьей-то фантазии. Сам он, даже с внезапно проснувшимся на четвертом десятке жизни либидо, и вовсе ни на какую фантазию не тянул. Это была странная опустошенная версия реальности, правила которой им только предстояло разгадать, но они сами, насколько бы последние события не изменили их, без сомнений оставались самими собой. Он ухватился за эту мысль крепко, отчаянно, с её помощью выталкивая себя из охвативших его ледяных тисков паники. — Виктор? — позвали, кажется, не в первый раз. Джейс стоял перед ним на одном колене в который раз за сегодня и сжимал в руках маленькое помятое полотенце, явно сдерживаясь, чтобы не напугать нежеланным прикосновением. Он облегчённо выдохнул, заметив на себе наконец осознанный взгляд: — Пожалуйста, не молчи. Что случилось? Виктор лишь замотал головой и потянул к нему руки, обхватывая поверх горячих, влажных от воды сжатых ладоней. — Всё нормально. Просто…потерялся в своей голове, — ответил он наконец, с третьей попытки выталкивая из себя осевший голос. Что он ещё он должен был сказать? «Ты так сильно возбудил меня, копошась в своей чёртовой ванне, что я стал сомневаться в реальности происходящего?» — Хорошо, — спокойно произнёс Джейс, вопреки опасениям, не расспрашивая дальше, однако добавил настойчиво, — скажи мне, если захочешь обсудить это, ладно? Я переживаю. И хотел бы знать, если могу чем-то помочь, — Виктор нашел в себе силы лишь устало кивнуть. — Всё ещё хочешь в ванну? Или нам стоит уйти отсюда? Он прислушался к себе и, немного подумав, снова кивнул. — Хочу, — сообщил Виктор уже более окрепшим голосом. — Горячий душ всегда помогал мне немного прийти в себя, если какая-то проблема слишком затягивала мысли. Думаю, сейчас что-то подобное будет очень кстати. Да и ты так старался, — он глянул на Джейса со слабой улыбкой. Тот тут же вернул её, поднимаясь, откинул скомканное полотенце и протянул руки, предлагая их, как опору. — Тогда пойдём, помогу забраться. Тебе понравится, вот увидишь. — А ты? — оттолкнувшись от пола здоровой ногой, Виктор сделал небольшой шаг в сторону партнёра. Ухватившись за широкое предплечье, он зашипел от неприятного чувства онемения в правой стопе — верного признака того, что он находится на пределе своих возможностей, и без должного ухода и отдыха нога скоро может вовсе перестать ему подчиняться. Он и забыл, как быстро выходил из строя без использования ортеза. — А я…могу посидеть рядом или потереть тебе спинку? — ухмыляясь, Джейс щекотно провел кончиками пальцев по его спине, вызывая мелкую дрожь. — То есть ты намешал там алхимический эксперимент и предлагаешь мне стать единственным испытуемым? — голос Виктора дрогнул: он рассчитывал, нет, был уверен, что Джейс «заберётся» в эту ванну вместе с ним. Он глянул на Джейса исподлобья со смесью лёгкой досады и надежды. — Ты так предлагаешь принять ванну вместе? — улыбнулся Джейс в ответ. Виктор молчал какое-то время, переводя растерянный взгляд с партнёра на ванну и обратно. — Да, — сказал он наконец и, сглотнув, осторожно спросил. — Тебе бы хотелось? Джейс покачал головой и негромко рассмеялся. — Спрашиваешь, — шепнул он, быстро подвёл их к широкому бортику, предлагая пока на него опереться, и потянул свою рубашку через голову, обнажая мускулистую грудь. Волнения Виктора только усиливались, пока он наблюдал, как влажная ткань липнет к покрытой испариной коже, тянет за собой вверх волосы на теле, особенно неохотно проворачиваясь мелкой складкой по темным соскам. Изо рта вырвался тихий вздох, и он отвёл взгляд. — Повезло, что ванна большая. Поместимся вдвоём без проблем, — сообщил Джейс вполголоса, как ни в чем ни бывало снимая с себя туго стягивающиеся с бёдер штаны. Освободившись от одежды полностью, Джейс вновь опёрся на бортик ванной полусидя совсем рядом с ухватившимся за белый камень до таких же белых костяшек Виктором и проверил температуру, немного отгоняя пену со стороны, где собирался заходить в воду. — Я уже догадался, что советница предпочитает большие размеры, — процедил Виктор, наблюдая за действиями партнёра из-под полуопущенных век. По шее и груди начинал пятнами разливаться румянец. Он упрямо надеялся, что это от жара. Джейс протянул руки к вороту его собственной рубашки, вопросительно приподнимая брови. Виктор кивнул и немного откинул голову назад, доверяя сейчас партнёру разбираться со своей одеждой. Он не заметил, как замерло дыхание Джейса, когда тот, аккуратно расстегивая первые пуговицы, будто случайно провёл пальцем по родинке — той самой, которая в дни их работы в лаборатории лишь иногда показывалась из-за ворота. Как его руки дрогнули, разводя полы открытой рубашки, помогая скинуть её с острых плеч, ставших розоватыми от горячего пара и смущения. Как они замерли на уровне талии, словно на секунду примеряясь, смогут ли захватить её полностью между собой. Виктор не заметил, но, переживая, всё же отступил, когда рубашка была наконец откинута в сторону, отвернулся и самостоятельно справился с остальной одеждой. Когда он повернулся снова, Джейс одарил его озорным взглядом, а затем поднялся во весь рост, повернулся спиной и, переступив через бортик, принялся неспешно опускаться в ароматную воду. Он издал низкий гортанный звук, по всей видимости, от удовольствия, и по позвоночнику неволей пробежали сладкие мурашки. Этот мужчина был совершенством. Особенно, когда сжимал края бортика, и развитая мускулатура на руках напрягалась, давая возможность разглядеть каждую мышцу. Особенно, когда откидывал голову, и кадык фактурно вырисовывался на жилистом горле. Особенно, когда, повернувшись в его сторону, одаривал таким горячим, выразительным, томным…таким взглядом. — Иди ко мне, — позвал Джейс севшим голосом, похлопал рукой по бортику в центре, предлагая сесть на него, и протянул вторую руку застывшему в нерешительности мужчине. Джейс всё же обхватил его за талию, помогая медленно пересесть уже с бортика в горячую воду. Виктор почувствовал, как его несильно сжали, как кончики чужих больших и средних пальцев едва соприкоснулись над его впалым пупком и между двумя поясничными позвонками. Он не знал, каких усилий стоило Джейсу не думать об этом, пока он усаживал напарника спиной между своих разведённых для него ног. — Как ты? Не горячо? — спросил Джейс хриплым низким голосом, слегка придерживая его поперек живота. Виктору было горячо. Горячий пар поднимался вверх, распаривая лицо и шею. Горячая вода обволакивала всё его тело, на удивление скоро расслабляя мышцы, с легким покалыванием пробуждая и тут же успокаивая нервы, сглаживая самые острые края боли в ноге и пояснице. Горячее сильное тело прижималось сзади восхитительно, но недостаточно плотно, вынуждая пылать от жара не только снаружи, но и внутри, не в силах больше контролировать мысли, желания, необходимость в чём-то большем. Ему было очень горячо, и сейчас это было именно тем, что нужно. — В самый раз, — честно описал Виктор свои ощущения. — Можешь опираться на меня, если хочешь, — шепнул Джейс и осторожно погладил внизу живота. Виктор усмехнулся на это щедрое предложение. Одной рукой ухватился за бортик рядом с ладонью партнёра, вторую устроил на обнимающем его поперёк живота предплечье, прижимая плотнее, и откинулся на широкую грудь, прикрыв глаза. — Не думал, что ты предложишь принять ванну вместе, — протянул Джейс куда-то в макушку. Чужое дыхание приятно защекотало волосы. — Говоря откровенно, принять ванну предложил ты, — хмыкнул Виктор и, повернув голову, потёрся щекой о твёрдое плечо. — Хотел сделать тебе приятно. — А я хотел разделить этот опыт с тобой. — И как тебе? Виктор замер, прислушиваясь к ощущениям. — Горячо. Прогревает прямо до костей. Не думал, что быть полностью погружённым в воду окажется настолько приятно. Чувствую себя легче, и, ты был прав, это действительно помогает расслабить мышцы, — он откинулся на Джейса ещё сильнее, словно демонстрируя на практике свои наблюдения. — А вот пена… — он фыркнул, сощурился и, мотнув головой, прижался к другому плечу, — лезет в нос. Но запах не неприятный, — Он глубоко вдохнул, зажмурившись, пытаясь разгадать смесь ароматов. Лёгкая медовая сладость очень приятно сочеталась с чем-то терпким, тяжелым, очень отдалённо знакомым. — Немного напоминает кофе, и, не знаю, кажется, похоже на какой-то твой одеколон? Так пахло, когда ты приходил в свитере. Приятно. Но больше всего мне нравится, как ты обнимаешь. — А так, — притянув его ближе, свободной рукой Джейс отвёл отросшие волосы и мягко прикоснулся губами под ухом, — нравится? — Сам знаешь, что нравится, — ответил Виктор и наклонил голову, подставляя шею навстречу ласке. — Или думаешь, я сомневаюсь в правильности происходящего? На следующем коротком поцелуе Виктор усмехнулся и поёжился. Чужие губы, особенно, когда в мягких поцелуях чувствовалась их влажная, скользящая внутренняя поверхность, на контрасте казались приятно прохладными. Температура тела, даже такой ходячей печки, как Джейса, всё же была намного меньше температуры обволакивающей их горячей воды. Уже мокрая от пара борода щекотно покалывала шею, и это было хорошо, даже правильно. Грубоватое прикосновение и сильно прижимающие ближе руки помогали Виктору вновь почувствовать себя хозяином своего тела, а не движущемся в нём на автопилоте в полную неизвестность пассажиром. Всё это отчётливо напоминало о том, что произошло вчера, пробуждая волну знакомого тепла где-то глубоко внизу живота. — Я точно не сомневаюсь, — ответили гортанно между россыпью нежных поцелуев у скулы. Шепнув короткое «я тоже», Виктор поймал чужие губы своими. Поцелуй вышел скомканным, влажным, с горькими мыльными нотками, и привкусом незнакомых пряностей, пьянящим до одури. Он извернулся в крепких объятиях, пытаясь поймать лицо партнёра ладонями, но тот не дался — мягко обхватил за кисть, слегка оттянул нижнюю губу зубами и, оторвавшись от его рта, поцеловал запястье. Часть воды вылилось через край. — Джейс, — позвал он низко. — М-м? — отозвался тот, выцеловывая ладонь. — Я хочу ещё, — голос сорвался на хрип. Плывущими глазами наблюдая, как кончик языка выводит странные узоры на внутренней стороне запястья, он откашлялся, продолжил. — Ещё поцелуй. Джейс тут же выпустил его руку, подался вперёд и накрыл губы своими. На этот раз вышло мягче, плавнее. Его губы аккуратно покусывали, то и дело дразня языком, будто прося разрешение на нечто большее. Джейс целовал ласково, неспешно, намеренно растягивая удовольствие. Он оторвался, только чтобы загнанно вдохнуть и тут же хрипло застонать на выдохе, стоило Виктору, устроившись вполоборота, с нажимом провести по его груди, царапнув маленький затвердевший сосок. Мужчина тут же подался навстречу нехитрой ласке, прогибаясь с громким всплеском воды. — Ещё, — повторил Виктор, словно в трансе. На удивление легко провернувшись в расслабившейся в воде пояснице сильнее, он уложил вторую руку на тяжело вздымающуюся сильную грудь, провёл слегка отросшими заострившимися ногтями сквозь мокрые потемневшие волоски и зажал наконец чувствительные соски между пальцами. Дотянулся до уха мужчины, чтобы тот услышал его сквозь собственный громкий стон. — Поцелуй меня ещё, Джейс. Пожалуйста. Кажется, именно эта сорвавшаяся просьба окончательно заставила Джейса потерять контроль. Он поцеловал глубоко, жадно и медленно, но сильно проводя языком по тонким губам, острым рёбрам зубов, гладкому твердому нёбу, мягкой податливой внутренней стороне щек. И позволил проделывать всё то же самое с собой в ответ, съезжая спиной по теплому камню немного ниже, запрокидывая голову. Наконец, разорвав поцелуй, он откинул волосы Виктора на другую сторону, придерживая их рукой, и ей же немного наклонив его голову вбок, одним широким движением вылизал соединение плеча и шеи, под жадный стон слегка прикусил прямо под линией роста волос на затылке, а затем спустился мокрыми колючими поцелуями по неровной линии позвоночника ниже, слизывая россыпь родинок с розовой распаренной кожи между асимметричных острых лопаток. Виктор вскинулся, крепко хватаясь за бортик, когда почувствовал прикосновения шероховатого языка, гладко и широко скользнувшего по его коже прямо под кромкой воды. Джейс снова обхватил его за талию, сжимая бока, с силой провёл широким кольцом рук до первых проступающих рёбер и ниже, до тазовых костей. Виктор видел, как Джейс выпрямляет ноги, подтягивая себя еще ниже, уводя и его за собой, слышал всплеск воды, когда тот полностью опустился под воду, с легкостью приподнимая его над собой и продолжая выцеловывать, кусать и зализывать всю его узкую спину, не спеша спускаясь к пояснице. Почувствовав медленное плотное скольжение языка и легчайший намек на острые зубы прямо на ягодице, Виктор вскрикнул, резко дёрнулся вперёд, прерывая это безумие, и тут же обернулся на выныривающего Джейса, который резким движением головы откинул мокрые волосы назад, облизал губы и протёр глаза тыльной стороной ладони, избавляясь от избытков влаги. Даже эти простые действия показались сейчас чертовски возбуждающими. — Джейс, — позвал Виктор совершенно охрипшим голосом, — ты что творишь, тебе же надо дышать. Он придвинулся ближе, заменяя руку, грубо трущую глаза, своей, нежно проводя по закрытым векам, по тонким морщинам в уголках глаз, по засевшим теням под ними. Джейс, прищурившись, разлепил влажные ресницы и наконец приоткрыл глаза. — Ты нужен мне не меньше, чем воздух, — прошептал он с ухмылкой, но его слабая улыбка не доходила до глаз. Они смотрели до ужаса серьезно. Виктор не знал, что со всем этим делать. Он чувствовал себя совершенно недостойным объектом для таких сильных, выходящих за рамки его понимания чувств. Ещё хуже было, что от него не ждали взамен ничего, никакого ответа. В последний раз проведя пальцами по открытому, красивому лицу, он вновь отвернулся, откидываясь спиной в ждущие его руки. Придвинулся ближе, ощущая, как сдавленный стон пытаются заглушить, уткнувшись в его же волосы. — Я чувствую, как сильно тебе нужен, — протянул Виктор хрипло и повёл бёдрами, красноречиво потираясь об упирающийся чуть ниже поясницы напряжённый член. — А я и не скрываю, — горячо выдохнул Джейс ему в загривок, снова начиная покрывать пылкими поцелуями шею и оглаживать живот ладонями, то и дело спускаясь чуть ниже, проскальзывая пальцами у самого паха. Когда Джейс начал тереться о его ягодицы особенно откровенно, а широкая ладонь вдруг накрыла его собственное виднеющиеся под осевшей пеной возбуждение, Виктор дёрнулся в сторону и тихонько замычал. — Ты ведь хочешь, — протянул Джейс скорее вопросительно, но послушно замер, не предпринимая новых попыток приласкать. — Не так обстоятельно, как ты, — хмыкнул Виктор, явственно чувствуя разницу в степени их возбуждения: Джейс был твёрдым, как камень, и, кажется, уже давно, в то время как у него самого, несмотря на все внутренние переживания, стоял только наполовину. — Но, да, хочу. — Тогда я могу?.. — начал Джейс аккуратно и невесомо пробежался кончикам пальцев по внутренней стороне бедра. — Можешь. Только сперва помоги мне, — попросил он глухо и потянулся к обхватывающим поперёк туловища рукам. — Хочу сесть к тебе лицом. Джейс тут же подхватил под боком и локтем, помогая приподняться. А после, развернув, усадил на собственные колени напротив. Вода пошла небольшой волной, хлынув через край. Пришлось раздвинуть ноги, бёдрами обхватив чужие. Позвоночник прострелило болью от напряжения, но Виктор не обратил внимания. Стало не так комфортно, зато плотнее, ближе. — Всё хорошо? — спросил Джейс, слегка прижал к себе полусогнутые ноги, приподнимая партнёра на них, позволяя таким образом опираться плотнее, и уложил руку вдоль спины на манер корсетной пластины, поддерживая. Виктор завозился, молча кивнул — так и правда стало легче, — и, устроив руки на влажной груди, потянулся вниз, к его губам. — Чёрт, как же тебе идёт быть сверху, — прохрипел Джейс, прежде чем ответил на поцелуй. Целовать так, сидя напротив практически вплотную, оказалось не только удобнее, но и куда более чувственно: широкая смуглая грудь задевала его, бледную и худую, восхитительно горячо. Крепкие бёдра вжимались тесно, делая контакт ещё более интимным. А испещренные мелкими шрамами и застарелыми ожогами руки держали крепко, надёжно, давая опору не хуже, чем любая ортопедическая конструкция. Джейс время от времени поднимал свободную руку, чтобы огладить по шее и зарыться в его волосы, перебирая между пальцами, посылая сладкие импульсы вниз по позвоночнику, и это было потрясающе. Быть сверху и правда оказалось неплохо. Нет, очень, очень хорошо. Джейс был его поддержкой, активным участником этой игры, но направлял именно он, Виктор, задавая свой собственный темп, целуя, покусывая, надавливая там и так, как хотелось ему. Опершись на пятки о дно ванны, он попытался двинуть бёдрами навстречу мягким поступательным движениям, которые то и дело совершал под ним Джейс, но нога резанула острой болью от голени до бедра, отдавшись в поясницу. Он коротко простонал и опустил голову, пряча лицо в сгибе мощного плеча. — Что мне сделать? — прошептал Джейс и вновь запустил пальцы в его волосы, бережно до мурашек массируя кожу головы. — Просто, — тяжело сглотнув, Виктор потёрся щекой, — дай мне время. Джейс кивнул и прикоснулся губами к макушке. — Конечно. Сколько тебе будет нужно. Могу пока помыть тебе голову, хочешь? После, в смысле, если ты потом захочешь продолжить, нам лучше не задерживаться в воде, если в ней будет, эм-м, ну, ты понял, что. Виктор состроил полную наигранного ужаса гримасу и засмеялся, слегка толкая Джейса в грудь кулаком. Пускай он и не был знаком с практикой секса в горячей ванне, но знал достаточно про коагуляцию органических белков, чтобы догадаться, о чём идет речь. И чтобы близко не захотеть окунать волосы в тёплую воду с подобным содержимым. — Отвратительно, — боль уже понемногу отступала, так что Виктор слегка отстранился, опираясь на сильные плечи, нашел взглядом присоединенную к бортику полку, на которую Джейс выставил понравившиеся ему по запаху мыло и шампуни, вылил из первого попавшегося флакона какую-то перламутровую густую жидкость, растирая между ладоней, — Поверить не могу, что ты предложил принять ванную вместе, зная, к чему всё это приведет. — Эй! Ты сам… Виктор, нагло и довольно улыбаясь, тут же прервал Джейса, мыльными руками схватился за бороду, попросту захлопывая ему рот, зарылся пальцами обеих рук в жёсткие волоски и, пройдясь ногтями по скрытой линии челюсти, почесал наконец под подбородком так, как хотелось сделать ещё утром. Джейс, смотря слегка шокировано, но довольно, тут же разомлел, подаваясь навстречу. Очаровательно фыркнул, когда часть слабо пенящегося шампуня попала ему на губы. Он все еще был возбуждён до предела, но не предпринимал никаких попыток продолжить начатое, не торопил. Виктор мягко прошёлся пальцами вниз по шее. Отчего-то тот факт, что они продолжат, только когда и если он позволит, сильно способствовал собственному стремительно возвращавшемуся после неожиданной вспышки боли возбуждению. Может, ему и хотелось бы принять предложение партнёра — использовать ванну по назначению, — хотя бы для того, чтобы посмотреть, насколько хватит выдержки Джейса, и как он будет вести себя на грани, но у него самого не было такого терпения. Однозначно решив в пользу того, чтобы оставить банные процедуры на потом, Виктор хищно сощурил глаза и вдруг медленно с силой надавил на тёмную макушку, вынуждая Джейса погрузиться под воду. Быстро вымыл шампунь, пропуская ловкие пальцы сквозь бороду, ставшую мягче под водой, и, зарывшись руками в волосы, жестко потянул на себя. Не дав возможности отдышаться или сморгнуть стекающую по глазам воду, он жадно поцеловал, тут же заполняя горячий рот своим языком. Джейс застонал, вскидывая бёдра так резко, что из ванны снова вылилась часть воды. Виктор ослабил хватку в его волосах, спустил руки ниже, ведя по шее, плечам, часто вздымающейся груди. Он немного сдвинулся, аккуратно скрестил ноги за спиной партнёра, прижимаясь ещё ближе, и, просунув руку между их бёдрами, накрыл ладонью призывно дёрнувшийся член Джейса. Тот вздрогнул всем телом, резко втянул воздух сквозь зубы и прижался лбом к чужому. — Виктор, — позвал Джейс задушено, — а как же ты? — Мне хорошо, — выдохнул он абсолютно искренне. — Я попробую сделать лучше. Останови, если что-то не понравится, — шепнули у самого уха, чувственно опалив дыханием, и на его опавший член опустились мозолистые пальцы. — Джейс, это вовсе не… — Тебе неприятно? — спросил тот, не позволив договорить. — Нет, мне приятны твои прикосновения, — Виктор соврал бы, скажи иначе. И всё же собственное бессилие на фоне красноречиво упирающейся в ладонь эрекции партнёра не придавало уверенности. — Тогда не обращай внимания и просто наслаждайся процессом, ладно? — ласково улыбнулся Джейс и, поцеловав под подбородком, принялся мягко поглаживать его между ног. Ласки Джейса — умелые, гармонично сочетающие в себе нежность с жёсткостью, — не давали сконцентрироваться, отвлекали от ответных попыток доставить удовольствие. А когда мужчина, склонившись к его груди, вдруг широко прошёлся языком по левому соску, все мысли и вовсе вылетели из головы: его выгнуло навстречу, из лёгких выбило воздух. Джейс чему-то усмехнулся, притянул его ближе и, обхватив упругую горошину губами, принялся мягко посасывать, не прекращая плавных поступательных движений внизу. Это сочетание оказалось убийственным. Виктор откинул голову и застонал низко, надсадно, выгибаясь в сильных руках, а внизу всё скрутило в сладкий болезненный узел от волной нахлынувшего вожделения. Он знал это чувство. Помнил со вчерашней ночи. Джейс за несколько минут подвёл его к самому краю. — Стой, — потребовал Виктор хрипло и перехватил скользящую по собственному члену руку за запястье. — Мне…хотелось бы попробовать иначе. Задержав дыхание, он медленно отвёл руку Джейса в сторону и, отпустив, вернул ладонь между их животов. Придвинувшись ещё ближе — так, что его собственное возбуждение коснулось налитого ствола партнёра, Виктор мягко обхватил оба члена одновременно. Сбоку раздался приглушённый стон. Он улыбнулся краешком губ и принялся с горячечным интересом ласкать, пытаясь обнаружить вызывающие у Джейса особую реакцию точки и ритмы. Тот с удовольствием подсказывал, включившись в игру: плавно двигал тазом, усиливая трение, и вскидывал бёдра, когда Виктор трогал особенно чувственно. — Так ты обычно ласкаешь себя? — жарко зашептали в ухо в какой-то момент, посылая по спине приятную дрожь. — Я не касался себя уже, — Виктор запнулся, когда чужие бёдра вновь подались к его, и тихонько застонал, — не знаю, Джейс, это… — Это не важно, мне нравится твой ритм, — перебил мужчина, снова двинувшись навстречу. — И ты…ты смотришься на моих бёдрах просто восхитительно, — закончил он, пылко целуя в шею. — Что, представляешь, как бы я смотрелся, насаживаясь на твой член, м-м? — вернул любезность Виктор и с мстительным удовольствием оттянул голову партнёра за волосы, наблюдая, как непокрытые щетиной части лица заливает лихорадочный румянец. — Как дрожал и стонал, пытаясь принять это, — он пробежался пальцами по чужому стволу вверх до головки и принялся мягко дразнить подушечкой отверстие уретры, — полностью и до основания? Теперь лихорадочно-красным окрасились даже нос и кончики ушей партнёра. Виктор хищно улыбнулся и, слегка прогнувшись в пояснице, застонал протяжно, низко, хрипловато — именно так, как стонал прошлой ночью, когда Джейс вбивался в него резкими толчками. Мужчина под ним издал короткий вымученный звук, больше похожий на рык, чем на стон, и, рывком склонившись к его груди, принялся пылко терзать всюду, куда мог дотянуться, уделяя особое внимание оказавшимся до одури чувствительным соскам, чередуя нежные поцелуи с укусами. Не позволив ему опомниться, Джейс просунул руку между их телами и, обхватив плотным кольцом его член, начал ласкать жёстко и быстро — так, как любил сам. Всё закрутилось в калейдоскопе острых ощущений настолько стремительно, что Виктор не успел осознать, когда вновь оказался у самой грани. — Ох, Джейс, я… — он захлебнулся стоном, так и не сумев договорить. — Да, знаю, — хрипло шепнули в ответ, и Виктор тихонько заскулил, вбиваясь в чужой кулак. — Ну же, Вик, кончай. Я сразу за тобой. Он сдавленно всхлипнул, ткнулся пылающим лицом Джейсу в макушку и рвано дёрнул бёдрами ещё пару раз, превозмогая боль в правой ноге. Вдруг его покрасневший сосок мягко втянули в рот, а подушечка большого пальца потёрла головку истекающего предэякулятом члена. — Джейс!.. — позвал Виктор испуганно, задыхаясь. Он изогнулся в крепких руках и мелко задрожал, кончая, загнанно хватая ртом воздух. Дождавшись, когда партнёра отпустят первые волны оргазма, Джейс выпустил из пальцев его член и, не отрываясь от покрывшейся красными пятнами худой груди, спешно довёл себя парой резких рывков. Переведя дух, он бережно обнял мелко дрожащего Виктора, откинулся на бортик ванной и притянул его ближе, укладывая на себя. Тот молчал какое-то время, восстанавливая дыхание, а потом прижался плотнее, обхватив мужчину за шею. — Скажи, Джейс, — протянул Виктор лениво, повиснув на мощных плечах. — М-м? — отозвался тот, коснувшись губами влажной макушки. — Ты трахался с советницей Медардой? Здесь, в этой ванной, — спросил Виктор негромко — так, будто просто интересовался погодой или временем суток. — Нет, — Джейс откашлялся, оторвавшись от мокрых волос. — Здесь — нет. — Жаль, — бросил он и, спрятав лицо у ключицы мужчины, сладко зевнул. — Почему? — спросил Джейс аккуратно, поглаживая его поперёк спины. — Не знаю. Просто, — Виктор улыбнулся краешком губ, прикрыл глаза и завозился, пытаясь прижаться к тёплой груди плотнее, хотя прекрасно понимал, что не выйдет, — Как же меня разморило. Нужно привести себя в чувство и браться за работу. — Ага, — с удовольствием переключился на другую тему Джейс, — сейчас, только примем душ по-быстрому, — он уже подцепил ногой тонкую цепочку, вынул затычку слива и вода со смешным бульканьем стала отступать. Виктор приподнял голову и глянул раздосадовано. — Нам надо идти в душ? М-м, так и знал — что-то с этой ванной нечисто. Джейс рассмеялся и снова погладил напрягшегося партнёра по спине, мягко пробегаясь пальцами вдоль позвоночника. — Не надо никуда идти, лежи спокойно, — шепнул он, обводя подушечками выступающий на затылке шейный позвонок. — Только дай мне дотянуться до крана, — изогнувшись, Джейс достал съехавший на пол металлический шланг с душевой лейкой. — Здесь всё продумано. — Не сомневаюсь, — отозвался Виктор, отчего-то не желая знать о том, что и как было продумано в ванной Мэл Медарды. Идти и правда никуда не пришлось. Более того, не пришлось даже толком шевелиться: он почти заснул в объятиях Джейса, пока тот смывал с них следы недавней страсти и остатки пены. Напор в душе был несравним со старенькими лейками в общежитии, струи воды разогревали и без того расслабленные мышцы спины, очень приятно покалывали кожу головы. А после того, как крупные длинные пальцы зарылись в его мокрые волосы и принялись массирующими движениями растирать приятно пахнущий древесиной и цветами шампунь, Виктору вдруг резко стало не до сна. Хотелось, чтобы эти прикосновения, похожие скорее на изощрённую ласку, чем на обычное мытьё головы, не заканчивались никогда, длились вечно. И когда Джейса начал смывать с волос мыльную пену, знаменуя конец прекрасного массажа, Виктор практически потребовал того вернуть руки обратно, но вовремя одёрнул себя и, насупившись, вжался плотнее в твёрдую грудь. Джейс, к счастью, повозился ещё немного, видимо, быстро ополаскиваясь самостоятельно. Выбираться из ванной не хотелось. Особенно, когда вспомнилось, что на улице снег. Особенно, когда Джейс начал отстраняться, и жар его мощного тела, успевший снова стать чем-то нужным, родным, вдруг исчез. Виктор зябко поёжился и, мотнув головой, громко чихнул. Перед лицом замаячила широкая ладонь. — Осторожно, не поскользнись, — шепнул Джейс, помогая снова пересесть на широкий бортик и выбраться из ванной. Не успел Виктор и вздрогнуть от коснувшегося мокрого тела холода, как на его плечи опустилось огромное махровое полотенце, больше напоминающее двуспальное одеяло. — Тепло? — спросил Джейс, почти касаясь губами ушной раковины. — Да, — кивнул Виктор и довольно фыркнул, когда колючая борода защекотала шею: Джейс таки поцеловал его под ухом. — Спасибо. Его взгляд невольно наткнулся на огромное зеркало, и он задумчиво коснулся бледных кончиков своих волос, спускающихся до плеч. — Думаешь подстричь? — спросил Джейс, проследив за его взглядом, сам запустил руку в свои мокрые волосы, оценивая их длину. Задумчиво провел ладонью по бороде. — Нет. Думаю, мне нравится. А тебе? — Конечно, нравится, — взяв длинные пряди в свои пальцы, Джейс бережно прижал их к губам в месте плавного перехода цвета. — Это я уже догадался, — немного смущаясь усмехнулся Виктор. — Вообще я имел в виду, собираешься ли ты сам что-то менять, — он положил ладонь на его щеку, уже привычно зарываясь пальцами в неожиданно мягкие и слегка пушащиеся после ванны волоски. — Наверное, ты уже понял, что мне тоже нравится. Джейс улыбнулся, перехватил руку и коротко поцеловал ладонь. — Тогда пока оставлю, как есть, разве что немного подравняю. В конце концов, кого мне ещё здесь впечатлять. Уже натягивая на себя одежду, он спросил: — Кстати, у тебя случаем не сохранилось каких-нибудь чертежей или, может, старых моделей ортеза и корсета? Виктор с долей странной досады наблюдал, как рельефные мускулы постепенно скрываются под одеждой. — И то, и другое было сделано на заказ, и, да, разумеется, у меня есть схемы всех конфигураций, — протянул он задумчиво, провожая взглядом исчезающий под рубашкой шрам на груди. Укутавшись в полотенце плотнее, он опустил глаза. — Я хранил их у себя, но в этом мире всё странно — не знаю, удастся ли найти. — Как по мне, здесь всё вполне закономерно, — возразил Джейс, борясь с нежелающей поддаваться верхней пуговицей. Устало вздохнув, он оставил её расстёгнутой. — По крайней мере большинство вещей на своих местах. Думаю, мы найдем. В любом случае, попробовать стоит — всё лучше, чем работать с нуля. Закончив одеваться, он подошёл ко всё ещё кутающемуся в полотенце Виктору, который, очевидно, о чём-то размышлял, и опустил ладонь ему на плечо. — Ты как? — Нормально, — выдохнул он и вдруг, ведомый безотчётным порывом, резко подался вперёд и прижался к обтянутой рубашкой груди, обнимая поперёк спины. — Давай побудем так пару минут. Джейс не ответил, лишь молча обнял в ответ крепко, но нежно. Они стояли так по ощущениям в разы дольше пары минут, и в какой-то момент поясницу неприятно укололо от статичности позы. Виктор недовольно сощурился, сместил вес влево и, невольно вжавшись боком у паха партнёра, растерянно замер. — Боже, Джейс…ты что, опять? — выдавил он, округлив глаза. В живот ощутимо упиралось чужое возбуждение. — Прости, — шепнул тот вкрадчиво, огладив по спине. — Просто ты такой красивый, и прижимаешься ко мне в этом полотенце, и…в общем, не обращай внимания, ладно? — На такое сложно не обращать внимание, — усмехнулся Виктор после минутной паузы и глянул хитро из-под полуопущенных век. — Впрочем, знаешь, мне даже приятно, что ты хочешь меня со столь завидным постоянством. — Я хочу тебя всегда, — ответил Джейс, пожав плечами, и, обезоруживающе улыбнувшись, поцеловал в лоб. — Помочь тебе одеться? — Мне казалось, тебе больше хочется меня раздеть, — фыркнул Виктор и приподнял брови, красноречиво глянув вниз. — Больше мне хочется, чтобы тебе было хорошо. А «хорошо» в том числе подразумевает тепло и удобно, — улыбнулся он и бережно провёл ладонью по всё ещё слегка розоватой щеке партнёра. — Одевайся, я пока принесу обувь, — кивнув на стоящие у порога ботинки, он отстранился. Спустя какое-то время неловкой возни со штанами и несколько слабых протестов, Виктор восседал на бортике ванной, пока Джейс, стоя на коленях, уже какими-то привычными движениями застёгивал его обувь. — Нам нужна тёплая одежда, — сообщил он, закончив с правым ботинком, и посмотрел снизу вверх. — До тебя идти напрямик через дворы быстрее всего, а там уже наверняка сугробы. И ты как раз подал мне пару идей на этот счёт. — Да неужели? — усмехнулся Виктор, протягивая левую ногу. — Скажи ещё, что предлагаешь выкрасть пару шуб из гардероба советницы, вдохновлённый моим криминальным прошлым. — Вообще-то, ты почти угадал, — улыбнулся Джейс задорно и, обведя напоследок большим пальцем косточку на лодыжке, поднялся. — Разве что обчищать будем других высокопоставленных лиц. Здесь всё крыло составляют личные покои — что-то наверняка найдётся. Джейс оказался прав — им почти сразу удалось найти достаточно тёплых пальто, разве что с размерами пришлось непросто: если Виктору подходило практически всё, и он даже позволил себе придирчиво выбирать из десятка вариантов, то на Джейса не налезало ровным счётом ничего, пока они не наткнулись на чью-то старую подбитую мехом шинель. С обувью оказалось проще — в одних из покоев обнаружилась целая коллекция туфель, сапог и ботинок всех форм, цветов и размеров. Виктор даже искренне возмутился, какому богатому извращенцу пришла в голову идея обустроить в стенах академии целую комнату под подобное безобразие. — А я говорил, — подмигнул Джейс озорно. — Чего только нет в академии. Подготовившись к царившей на улице зиме должным образом, они вышли во двор. Метель стихла. Солнце было в зените. Всё было засыпано ослепительным в полуденных лучах снегом. Он был везде: обрамлял ветви деревьев, пышными шапками покрывал кусты, плотно облеплял оконные рамы и подоконники и, конечно, белыми сугробами покрывал всё видимое пространство. Никаких дорожек, как на старых фотографиях и красивых картинках, разумеется, прочищено не было, так что оба мужчины с молчаливым беспокойством и раздражением взирали на снежные просторы, превратившие обычно ухоженные дворы академии Пилтовера в дикий Фрельйорд. — Идём, — нарушил наконец молчание Виктор и, плотнее натянув на нос тот самый, найденный Джейсом в их подсобке шарф, двинулся вперёд. Джейс стоял, молчаливо лицезрея отражающие солнце снега ещё пару секунд, а после, вздрогнув, поспешил следом за смешно переступающим через сугробы партнёром. Виктор регулярно застревал в снегу то тростью, то ногой, грязно матерился на смеси заунитского и пилтоверского, но не позволял шагающему рядом Джейсу подхватить себя под локоть. Так, короткими перебежками им удалось довольно споро пересечь большую часть пути. Когда впереди уже замаячили двери в корпус общежитий, трость, очевидно, налетев на что-то под снегом, вдруг выскользнула из пальцев Виктора. Тот коротко выругался, попытался схватиться за несуществующую опору в воздухе и, потеряв равновесие, начал стремительно падать на правую сторону. Позорно свалиться в сугроб ему не позволила широкая ладонь, перехватившая поперёк груди. — Осторожно, — шепнули над ухом и потянули наверх. Виктор выдавил глухое «спасибо», схватился на заботливо подставленную вторую руку Джейса, попытался встать и, тихонько замычав, снова чуть было не завалился вправо. Кажется, он перенапряг или повредил больную ногу. — Обопрись на меня, — велел Джейс, надёжно подхватил его под поясницей и, наклонившись, поднял валяющуюся в снегу трость. Зацепив изящное навершие за собственное предплечье так, чтобы трость повисла на руке, которой он придерживал партнёра, Джейс хитро улыбнулся. — Хватайся за шею. — Джейс, — протянул Виктор раздосадовано, догадавшись, что именно тот задумал, но, сглотнув, устроил руки на кажущихся ещё более широкими в шинели плечах. Джейс подхватил его бережно, легко — так, будто он вовсе ничего не весил, — и, подняв на руки, обворожительно улыбнулся, прежде чем спросить: — Ты как? — Пойдёт, — шепнул Виктор в ответ и уткнулся покрасневшим от холода и доли приятного смущения носом тому под ухом. Джейс кивнул и двинулся в сторону общежитий. «Пойдёт», — прокрутил Виктор собственный ответ в голове. Ему было волнительно, немного головокружительно от резкой смены позиции и близости тела партнёра, даже довольно удобно: в общем, гораздо лучше и ярче, чем просто «пойдёт». Виктору не хотелось признаваться даже себе, но порою — и сейчас был как раз тот самый момент, — ему иррационально и парадоксально нравилось чувствовать себя беззащитным, уязвимым, физически слабым рядом с Джейсом. Нравились до предательской дрожи в коленях все те моменты, когда тот демонстрировал свою силу. Нравился этот диковатый яркий контраст между ними — он опьянял, заставлял сердце колотиться быстрее, а пальцы слегка подрагивать, мешал сконцентрироваться хоть на чём-то, кроме всеми фибрами излучающего мощь Джейса, мать его, Талиса. Он прикрыл глаза и потёрся носом у линии роста тёмных волос, позволив себе сделать глубокий вдох, втянуть аромат тела Джейса. Тот пах замечательно: чем-то терпким, но тёплым, древесным. Как ни странно, сладкие нотки, осевшие в его аромате после ванной, ничуть не мешали, скорее, наоборот, придавали по-странному гармоничной мягкости. Виктор не заметил, как Джейс, толкнув ногой дверь, занёс его в помещение. Не заметил, как деревянные створки с натужным скрипом захлопнулись за их спинами. Он вообще не замечал ничего, пока Джейс вдруг не прижал его к себе чуть крепче, склонившись к лицу. — Всё точно в порядке? — шепнул он взволнованно. Виктор вздрогнул, моргнул и слегка расфокусировано уставился на партнёра. — Разумеется, — кивнул он скорее самому себе. — И ты можешь уже меня отпустить, — постарался произнести как можно более спокойно, но получилось, как назло, хрипловато, с придыханием. — Не хочу тебя отпускать. — Что, так и понесёшь до самой комнаты? — не смог не съязвить Виктор в ответ, сдвинув брови. — А ты хочешь? — поинтересовался Джейс озорно. Захотелось вдруг ответить «да» хотя бы из вредности, но он лишь сильнее нахмурился и упрямо покачал головой. — Я хочу спуститься на землю, Джейс. — Ладно, так и быть, — протянул тот лукаво. — Отпущу за поцелуй. Приподняв бровь, Виктор бросил на него красноречивый взгляд, улыбнулся и, подцепив за подбородок, под тихий удивлённый стон прикоснулся к его губам своими. Вышло коротко, но чувственно. Джейс застонал сначала просительно, надеясь продлить поцелуй хоть на пару секунд, затем — немного разочарованно, когда Виктор всё-таки отстранился. — Я жду, — выдохнул он в ещё приоткрытые губы партнёра. Сдержать сытую ухмылку при виде его растерянного просящего взгляда было выше всяких возможностей. — На землю, Джейс. Тот быстро кивнул и бережно отпустил, помогая устоять на полу. Виктор болезненно нахмурился, переминаясь с ноги на ногу. Правую нещадно ломило. Не растяжение, конечно, но завалился он всё же неудачно — теперь будет болеть пару дней, не меньше. В голову тут же закралась заманчивая мысль о том, что, возможно, стоило-таки согласиться на соблазнительное предложение Джейса и провести путь до комнаты у него на руках. — Тебе больно? — спросил он, подавая трость, и несильно сжал ладонь на хрупком запястье. — Нет. Немного. Я в порядке, Джейс, правда, — он тепло улыбнулся краешком губ. — Спасибо. — Ладно, — улыбнулся тот в ответ и, отстранившись, подал руку. — Обопрись на меня, если хочешь. Идём? — Подожди, — Виктор потянул его за запястье обратно и, приблизившись к губам, прошептал. — Думаю, ты заслужил. Обхватив ладонями мгновенно покрывшиеся лёгким румянцем щёки мужчины, он втянул Джейса в долгий глубокий поцелуй. — Давай уже найдем чёртовы чертежи, — произнёс он хрипло, оторвавшись от мягких губ. — Не хочу больше сюда возвращаться.