Иногда все, что тебе нужно, это дорнийский принц

***

      Когда весть о побеге пленников дошла до Хайтауэров, Эйгон немедленно отправил большую часть своих людей на их поиски и возвращение. Беглецов видели скачущими через город во главе с сиром Харвином Стронгом.       Отто приказал немедленно вернуть пленных в замок, а остальные лорды, склонившие колено под давлением, вернулись в свои камеры.       Семья укрылась в крепости Мейгора; Хелейна и дети находились под усиленной стражей, пока Эйгон, Эймонд, Отто и Алисента обсуждали стратегию       — Лорды сделали то, что должны были, и народ видел, как они преклонили колено — это главное. Если теперь они должны оставаться в своих камерах, мы так и поступим, — хмуро сказал Отто, глядя на карту города.       — Если мы не сможем вернуть сбежавших пленников, слухи быстро распространятся, и мы не сможем их остановить, — Алисента глядела в пламя, ее глаза были полны беспокойства.       Эйгон пожал плечами:       — Пусть слухи распространяются, я коронован как король — это сделано, и последствия этого откровения неизбежны, — сказал он, держа в руках кубок с вином. Он все еще пил, но уже не так часто, как в молодости.       — Эйгон прав: что сделано, то сделано, и последствия будут независимо от этого. Мы должны подготовиться к ним, — сказал Отто, кивнув Эйгону в знак одобрения.       Эймонд, заметив этот жест, заговорил:       — Я могу полетать на Каннибале над лесом. Может быть, я смогу их обнаружить, — предложил он, надеясь, что ему снова будет оказано внимание как послушному сыну. Эймонд гордился братом, но в то же время был недоволен переменами, произошедшими за последние годы: он сядет на него как на своего дракона.       Отто на мгновение задумался, а затем кивнул:       — Хорошая идея, иди, сейчас же, — резко сказал он, хотя и одобрительно кивнул. Когда Эймонд вышел из комнаты, Отто повернулся к Эйгону: — Ты должен снова попытаться продолжить свою династию: два сына — хорошо, но три — лучше, — сказал он, не заботясь о деликатности такого разговора.       Алисента знала, что Хелейна, как и она сама, не находит в этом ничего радостного.       Эйгон хмыкнул, но кивнул:       — Согласен, но в отличие от отца я не позволю своему совету вмешиваться в мое брачное ложе. Я услышал совет, и это последний раз, когда мы говорим об этом.       Отто Хайтауэр сузил глаза от дерзости внука, но в то же время почувствовал к нему небольшое уважение. Эйгон оказался не таким послушным королем. Управлять им было сложнее, чем его отцом.       Отто Хайтауэр хотел бы иметь такой же контроль над королевством, как когда-то, но сейчас на троне была его кровь, и Эйгон, как и он, заботился об интересах их дома. Только поэтому Отто Хайтауэр отступил и лишь кивнул в знак согласия, шокировав дочь, но удовлетворив нового короля.

***

      — Леди Амара, это Виктор, он присутствовал на коронации, — тихо сказала мадам Джульетта, вводя в комнату худощавого парня с всклокоченными темноволосыми волосами и темными глазами — ему было не больше двенадцати.       Амара улыбнулась мальчику, надеясь успокоить его нервы:       — Здравствуй, Виктор, сколько тебе лет? — спросила она, жестом приглашая мальчика сесть. Он так и сделал, но его глаза так и шарили по сторонам.       — Мне одиннадцать, — тихо сказал он, не встречаясь с ней взглядом.       — Ты храбр для такого юного мальчика, у тебя есть семья? — спросила дорнийка, предложив мальчику тарелку с фруктами, сырами и хлебом       Виктор вгрызся в еду на подносе и наконец посмотрел на нее с набитым ртом:       — Нет, моя мама умерла в родах. Я никогда не знал, кто мой отец, — просто ответил он, откусив кусочек сыра и опустив взгляд.       — Как ты относишся к работе в Дрифтмарке? Ты когда-нибудь ел морепродукты, их там довольно много? — спросила она, наблюдая, как расширились глаза мальчика; в них на мгновение мелькнула надежда, а затем мальчик насторожился.       — Что вам от меня нужно? — спросил он, настороженно глядя на нее.       Амара грустно улыбнулась:       — Я должна передать новости моей доброй матери на Дрифтмарк. Все, что тебе нужно будет сделать, — это сообщить принцессе Рейнис о том, что ты видел; тебе будет предоставлена должность в замке. Ты можешь стать пажом или конюхом, они всегда должны помогать на кухне. У тебя будет двухразовое питание и кровать, где ты будешь спать каждую ночь, — мягко произнесла она, надеясь понравиться мальчику.       Глаза Виктора расширились, и он с готовностью кивнул:       — Я сделаю это, я видел, как короновали принца Эйгона. У него на голове была остроконечная корона, а в руках он держал меч Блэкфайр, — быстро проговорил он.       Амара кивнула:       — Вот и хорошо, а теперь я попрошу кого-нибудь доставить тебя на один из кораблей и отвезти в Дрифтмарк. Там ты подойдешь к любому солдату в синей форме с морским коньком на доспехах и скажешь, что леди Амара Веларион, жена сира Лейнора, послала тебя в качестве свидетеля для беседы с принцессой Рейнис. Ты сообщишь им о воронах и о том, что большинство заложников зеленых сбежали на корабле в Чаеячий город, а остальные прячутся в столице в ожидании корабля, — просто сказала она.       Глаза мальчика расширились:       — Зачем посылать меня, миледи, почему бы не пойти самой? — спросил он, его глаза стали еще более усталыми, чем минуту назад.       — В доках есть люди, которые ищут меня, и меня задержат, в то время как ты сможешь без проблем пройти на корабль. А теперь повтори то, что я тебе сказала: посылать тебя с письмом было бы слишком опасно, — сказала она, желая убедиться, что мальчик все правильно понял, прежде чем отправлять его на корабль.

***

      Рейнира все еще слышала песнопения дорнийских лордов и леди, когда она и ее семья собрались в соляре Кворена. Троих младших она отправила в их покои с гувернанткой, а Гериону неохотно позволила присоединиться к разговору.       Герион был слишком мал, чтобы она могла позволить ему принимать непосредственное участие в войне, но она знала, что сын должен чувствовать себя причастным к ней, иначе он совершит какой-нибудь идиотский поступок.       — Я прикажу дорнийским лордам начать собирать своих людей и готовиться к нападению. Мы заставим Хайтауэров плакать от крови, — холодно произнес Корен, разгневанный тем, что у его внуков отнимают их право первородства.       — Сначала мы должны разнести весть о том, что произошло. Перед отъездом я послала Ворона к Ступеням, и мой муж сейчас готовит свой флот к войне, — сказала Рейенис, и ее голос слился с остальными.       У Рейниры зазвенело в ушах, когда она поняла, что это действительно произошло: ее отец мертв. Скорее всего, Хайтауэры убили его, пока она была вдали от столицы, а теперь они короновали ее сводного брата.       Она не обращала внимания на голоса, говорившие о стратегии, так как в ее сознании всплывал образ отца. Когда-то она была маленькой девочкой на Драконьем Камне, ее родители были живы, счастливы и, как ей казалось, влюблены.       Она помнила, как отец читал ей по ночам валирийские сказки, а днем угощал лимонными пирожными, пока он не был раздавлен короной.       В последние годы она не была близка с отцом, и от этого у нее болело сердце при мысли о нем, одиноко лежащем в своей постели… Они хоть устроили ему достойные похороны? Она даже не смогла бы сжечь собственного отца в соответствии с традициями своего дома.       Хайтауэры не посмели бы похоронить последнего короля по традициям андалов. По крайней мере, она знала, что ее отец встретится с ее матерью в царстве Балериона, и это будет считаться богохульством.       Рейнире захотелось заплакать, свернуться в клубок и позволить горю поглотить ее целиком. В тот самый момент, когда она почувствовала желание убежать и спрятаться, она ощутила колющую боль в животе. Она вздрогнула, и ее рука потянулась к животу.       Джейкейрис заметил состояние матери:       — Муна?! — спросил он, увидев выражение боли на ее лице. Его глаза расширились, когда мать стала неустойчиво стоять на ногах, раскачиваясь из стороны в сторону. Прежде чем Рейнира успела упасть, Доран подхватил ее и крикнул, чтобы позвали повитуху. Рейнира в смятении кричала, что еще слишком рано, а Доран выбежал из комнаты.