Иногда все, что тебе нужно, это дорнийский принц

***

      Алиандра позаботилась о том, чтобы старшие дети остались и не бегали за матерью. Вместо этого она потребовала, чтобы они помогли ей составить план, чтобы, когда их мать оправиться после родов, им было что показать. В глубине замка Рейнира закричала, когда она родила мертворожденного малыша. Она рожала два дня, прежде чем малыш наконец покинул ее тело. Ее крики были слышны на всю половину замка. В конце концов ребенок так и не сделал ни единого вдоха, его тело было маленьким и деформированным, хотя акушерки смогли определить, что это была девочка.       Рейнира сама завернула тело малышки, кровь все еще стекала по ее ногам, а по лицу текли слезы. Когда повитухи привели ее в порядок, насколько это было возможно, она вышла из замка во двор, где был разложен костер. Принцесса не обращала внимания на боль, пронизывающую ее, когда ощутила приближение Сиракс. Она чувствовала, как ее дракон пытается утешить ее через связь, а также питается ее гневом и горем. Рейнира приказала зажечь костер и тихо произнесла валирийскую молитву.       — Да упокоишься ты в царстве Балериона вместе со своими предками. Пусть тебе будет хорошо на его полях, пока мы не встретимся вновь. — сказала она тихо, но достаточно громко, чтобы стоявшие рядом с ней услышали. Доран стоял рядом — как и во время родов, он давал ей силы и был ее постоянным помощником. И когда их девочка сгорела в огне Сиракс, Рейнира позволила себе сломаться в его объятиях.

***

      После похорон ребенка Доран заставил Рейниру прилечь и попросил повитух осмотреть ее: роды были тяжелыми для его жены, и он был обеспокоен. Она успела отдохнуть всего несколько часов, когда послышался отчетливый крик дракона. Только Кровавый Змей издает такой высокий визг, так наводящий страх на многих, хотя Доран теперь находил в нем скорее утешение. Доран давно избавился от страха перед драконами. Он часто летал на спине Сиракс, наслаждаясь полетом вместе со своими детьми. Неудивительно, что Таргариены так горды тем, что могут быть в небесах.       Сейчас вид летящего к нему Кровавого Змея был бальзамом на его израненную душу. Он должен был быть сильным ради своей жены, но видеть, как она страдает, и сжигать своего ребенка было так больно, как он себе не представлял. Теперь он еще меньше понимал мертвого короля: как он мог желать подобного снова и снова? Доран надеялся, что Рейнира не захочет иметь еще одного ребенка после того, как столкнулась с этим; он бы никогда не захотел снова испытать такую боль.       Мысль о том, чтобы снова попросить Рейниру о ребенке, заставила его содрогнуться от отвращения. Так как же мог король годами заставлять свою жену делать это снова и снова? Он не мог представить себе, что бы так поступили с его женой, и убил бы любого мужчину, который попытался бы сделать подобное с женщиной из его семьи. Мысль о том, что какие-нибудь мужчины посмеют так обращаться с его дочерьми, вызывала у него желание отлупить любого, кто на них посмотрит, что случалось все чаще, после того, как Ним исполнилось шестнадцать.       Иногда он не хотел, чтобы его дочери выходили замуж: ни один мужчина не сможет относиться к ним с тем уважением, которого они заслуживают. Доран ушел в свои мысли лишь на несколько минут, прежде чем Деймон подошел к нему с яростью в глазах:       — Где Рейнира? — спросил он как всегда прямо.       — Она в наших покоях: лечится, родила после того, как узнала новости. Ты просто пропустил похороны. — сказал Доран, его голос был лишен эмоций. Деймон застыл на месте, в его глазах появилось раскаяние, и он ласково провел рукой по щеке Дорана:       — С тобой все в порядке? — тихо спросил он на валирийском языке.       Доран вздохнул:       — Нет, но я должен быть сильным ради Рейниры и детей. Я должен помочь им. — сказал он, выпрямив спину. Деймон кивнул в знак одобрения, но глаза его оставались мягкими:       — Если я буду тебе нужен, ты можешь посетить мои покои сегодня вечером. — мягко сказал он и сделал шаг в сторону, давая понять, что интимный момент закончен и они вернулись к внешним приличиям.       Доран кивнул Деймону и повел его дальше в замок:       — Я учту твое предложение, а теперь пойдем. Ты можешь отдохнуть, и мы встретимся в солярии моего отца через полчаса. Рейнира захочет быть там, так что у меня будет достаточно времени, чтобы убедить ее позволить мне нести ее. — сказал он, пытаясь разрядить обстановку.

***

      Эйгон сидел там, где когда-то сидел его отец, а вокруг него в Малом зале совета заняли места его советники. Его дед сидел рядом с ним как десница, мать — по другую сторону от него как советник. Великий мейстер также находился за столом, а сир Рикард Торн стоял позади него как лорд-командующий Королевской гвардией — титул, который останется за ним и теперь, когда Эйгон стал королем. В его совете не хватало членов, и он должен был это исправить. К счастью, не было недостатка в лордах, которых он должен был расположить, и должность в совете была бы легким способом сделать это. Он воздерживался, надеясь, что лорды Стронг и Бисбери образумятся, но поскольку их семей здесь больше не было, сотрудничество с ними стало невозможным.       — Удалось ли найти беглецов? — спросил десница сира Рикарда. Его лицо не выдавало беспокойства, которое испытывал старик.       — Нет, лорд Десница, у нас есть люди, которые обыскивают Королевский лес несколькими группами, но мы должны собрать людей из города, чтобы послать еще кого-нибудь. — сказал рыцарь; его голос слегка колебался перед лицом вероятного гнева, который последует за этими словами.       Эйгон нахмурился:       — Так сделайте это! Мы должны найти их, они лучший способ покончить с этим без лишних жертв. — приказал он. Он знал, что его сестра не решится напасть, если в их руках будут жизни ее фрейлин. Более того, захват Амары Мартелл будет держать Дорн в напряжении, и принц Дорна сделает многое для благополучного возвращения своей племянницы.       — Эйгон прав, отвлеките людей из города в Королевский лес, мы должны найти беглецов. Итак, какие условия мы предложим принцессе? — обратился он к сидящим за столом, за которым, кроме великого мейстера Орвайла сидела его семья.       Королева произнесла первые слова за все время встречи:       — Это должно быть что-то стоящее. — сказала она, давая понять свои чувства.       Эйгон кивнул:       — Я согласен. Если мы можем прекратить кровопролитие до того, как оно началось, то я это сделаю. Мой долг — попытаться принести мир в королевство, и если она откажется от нашего предложения, то мой долг — принести войну. — произнес он, его глаза решительно встретились с глазами деда. Отто окинул внука взглядом, выражающим уважение и одобрение. Он хорошо его обучил.       — Разве не ты сказал, что она откажется от любого нашего предложения? — спросила Алисента.       Эйгон хмыкнул:       — Говорил, и я по-прежнему считаю, что она откажется от любых наших условий. Мы все равно поставим ей условия, подобающие ее чести и положению, которое она потеряла, и тогда объявив войну, мы сможем показать всем лордам и леди щедрые условия, которые мы предоставили, знак мира, который мы были готовы даровать. Если произойдет маловероятное и Рейнира согласится — ура, мы одержим бескровную победу. Если же сбудется то, что я подозреваю, никто не сможет указать на нас и сказать, что мы были кровожадными чудовищами. — просто объяснил он матери, понимая, что такие вещи ей не по зубам.       Отто кивнул, соглашаясь с внуком:       — Эйгон прав. Когда об этом напишут в учебниках истории, они скажут, что Эйгон следовал законному наследованию земли по вестеросским стандартам и даже предложил принцессе почетные условия, чтобы смягчить боль от ее ложных ожиданий. — голос голос был холоден, когда он говорил с дочерью.

***

      Деймон стоял рядом с Рейнирой, она сидела в удобном кресле, а Доран находился по другую сторону от нее.       — Когда мы получили ворона от Рейнис, я немедленно отправил свой флот, чтобы заблокировать Ступени. Бейла патрулирует небо вместе с Лейнором. Моя жена улетела на Драконий Камень, чтобы начать подготовку замка к нападению, а лорд Корлис использует флот Веларионов для блокады Черноводной бухты. — сообщил Деймон.       Глаза Рейниры слегка расширились, и она медленно кивнула:       — Умно. Если мы будем держать Ступени в безопасности, Хайтауэры не смогут использовать флот Редвина. — сказала она, сузив глаза в раздумье.       — Если флот Веларионов заблокирует залив, это помешает снабжению города. Хайтауэры будут вынуждены передвигаться только по суше. — сказал Доран, бросив на Деймона уважительный взгляд.       Деймон кивнул:       — Мы тоже так подумали. Хайтауэры пользуются поддержкой Простора и Запада. Я также полагаю, что они получат поддержку Баратеонов. — он бросил сочувствующий взгляд на Рейнис, которая вздрогнула.       — Баратеоны — мои родственники. Я надеялась, что они встанут на нашу сторону, но Боррус не так верен, как его отец, и, как оказалось, питает глубокую ненависть к дорнийцам. Он демонстрировал свою преданность на протяжении многих лет, и хотя я сожалею, я не могу отрицать этого. — осторожно произнесла Рейнис, в ее глазах читалось мрачное согласие. Почти-Королева знала, что она находится на противоположной стороне поля боя от родственников, и это ранило ее душу. Ее бедный отец заплакал бы, увидев, в каком состоянии находится дом его жены. Старый король свернул бы Визерису шею за то, что он позволил Королевствам так пасть.       Рейнира встала, привлекая внимание всех присутствующих:       — У Хайтауэров есть свои союзники и у нас — тоже. За нами стоит мощь Дорна, нас также поддерживает Долина. Леди Джейн Аррен — моя кузина, и она поддержит меня, как и лорд Старк. — в их преданности она была уверена.       — Дома Речных земель будут разделены, так же как и земли Короны. Возможно, нам стоит послать ворона на Железные острова, пока это не сделали Хайтауэры. — резко сказал Деймон, понимая, что Грейджои одни из последних ушли с доски и являются ценными союзниками.       Рейнира поморщилась при мысли о Железнорожденных:       — Я не решаюсь привлекать Далтона Грейджоя: он в лучшем случае непредсказуем. Все знают историю Железных островов.       — Может, он и непредсказуем, но он все еще Верховный Лорд, который еще не стал ни на чью сторону. — резко парировала Алиандра, ее взгляд стал проницательным и кровожадным при мысли о ее врагах.       Рейнира неуверенно, но медленно кивнула:       — Возможно. — сказала она, надеясь, что до этого не дойдет — она знала, что это глупая надежда, но она должна была держаться за нее ради собственного здравомыслия.