Каскадный Сбой

      Минуты и часы смешались в дни, создавая вязкий коктейль тянущегося времени. Этот экстракт всецело охватил Ви, заставляя тонуть в нём. Снежинки медленно опадали и приземлялись на уличном подоконнике. Неторопливо, описывая спиралевидный путь, упала одна — демонтажница проследила за ней взглядом. Плавно и по отдалённо схожей траектории пролетела вторая — она была отслежена тоже. Ви не считала, сколько снежинок перед ней так спикировало. Она лишь наблюдала и сравнивала их с дронами-убийцами. Потому что снежинка была подобна демонтажнику — рождённая в ледяном мраке она была обречена лететь и лететь прямиком к своей погибели. Конечно, формально это ещё не была смерть — условный труп снежинки становился в ряд к миллиардам подобных ему трупов снежинок, образуя белоснежный покров.       Они также обречены летать и летать, пока не будут чем-то или кем-то убиты. И так же, подобно снежинкам с поверхности, затем присоединятся к неисчислимым трупам на покрове безумия. И также, подобно снежинкам, затем испарятся, обратившись в газ — отправившись в облако, чтобы повторить цикл. Сколько раз такое уже случалось?       Но сколько раз она оказывалась в настолько ничтожном положении? Ви задумчиво посмотрела на так себе приделанную к ней руку от рабочего дрона и скривилась в лице. За всеми оговорками и отговорками это всё равно подталкивало к мыслям о том, как они с рабочими похожи. Ви не хочет думать так. Ви хочет думать ровно наоборот.       «Надо же, как здорово?! Как в компьютерной игре! Я бессмертна, а ты — нет!» — вспомнилась не слишком и редко озвучиваемая ей самой фраза из прошлого.       Взгляд устремился обратно к меланхоличному виду ледяного ада за окном. Они как в компьютерной игре, но тогда кто они есть? Игровые персонажи или NPC? Они имеют условные имена, но и неигровые персонажи вполне способны иметь имена. Но да, конечно, нет никакого вопроса в том, играет ли ими кто-то.       Играет.       Усталый взгляд цепляется за мелькающий между веток жёлтый огонёк. Непоседа стережёт их. Насколько можно полагаться на него? Она не может ответить однозначно спустя столько лет. Хотя раньше, до попадания сюда — в это тело, состояние и на эту планету — она могла уверенно сказать «да».       Однако, надёжности в пользу лоботомия никак не играет. И играть не может. Личность ведь состоит во многом из пережитого опыта. Когда воспоминания о пережитом опыте под корень вырывают из личности, она начинает сыпаться.       Это Эн?       Нет, лишь фасад. Некая ниша от возлюбленного из давно минувших дней, которая говорит почти как он, ведёт себя почти как он, мыслит почти как он. Но никогда не является им. Сколь похожим бы он ни был, он не будет тем, кого она полюбила десятки лет назад. И этим нынешний «Эн» её очень бесит! Никто не подозревал — ни сам бедолага, ни Джей не видели этого — но она хотела бы его убить! Последний всплеск этого желания почти дошёл до действия. Однако… однако она не смогла. Она решила стремительно перевоплотить всё в какую-то чушь с цепным пёсиком, которого она научит убивать.       Это просто ниша. Но как человечно всё-таки за данный фасад нормальности цепляться. Она помнит — люди вели себя так же. Она ненавидит людей и за это. Она ненавидит за это и себя.       «Чёрт побери, ты слуга! Ты раб! Ты здесь должна просто выполнять свою работу!» — восклицал мужчина, на чьём лице не был написан возраст, но было написано другое — безмерная надменность.       «Н-но я правда не знаю, почему это случилось! Я думаю, нам надо утилизировать эту Син! Э-это она всё!» — оправдывалась работница, прикрываясь руками от столь извечных побоев.       «Мне насрать, Джей! Мне просто насрать — вы должны решать это сами!»       А потом побои. Удар локтем в дисплей, подсечка, опрокидывание на пол, злостный пинок не глядя по корпусу — удивительным образом совершенно никак не связанный с боевыми искусствами Джеймс в такие моменты оказывался крайне техничным исполнителем физических наказаний.       Однако речь всё равно не о нём.       «Омерзительный бездарь! Дебилобот! Опять проебал свою мизерную норму убийств сегодня!» — кричала начальница, на чьём лице не писан возраст, но писана бесконечная надменность.       «Я-я уверяю, я постараюсь лучше завтра!» — оправдывался работник, прикрываясь руками от столь извечных побоев.       «Мне насрать, что ты будешь делать завтра, Эн! Ты должен был отработать на совесть сегодня!»       А потом побои. Удар локтем в дисплей, подсечка, опрокидывание на землю, злостный пинок не глядя по корпусу — удивительным образом… ан-нет, пусть Джей и могла зваться «офисной маньячкой», акцент всегда стоило делать именно на втором слове. Маньячкой. А также она была боевым роботом с неисчислимым количеством загруженных в память приёмов. Что выводило техничность наказаний на совершенно новый уровень.       Впрочем, это было совсем не то. Демонтажник большинство побоев переживает вполне легко, а фатальных увечий она не наносила. Теперь Ви может рассудить о том, насколько этим начальница помогала ей с собственным желанием прикончить парня. Ви наблюдала это почти всегда, полная безразличия, однако на деле утолявшая садистский голод. Пусть бьёт не она — зато его бьют, зато ему больно. Ему больно — это хорошо, потому что она не хочет быть единственной в команде, кому больно. Это было своеобразным общим моментом для них.       Тем не менее. Теперь что-то меняется — она чувствует. Дело далеко не только в том, что Эн начал стремительно меняться личностно, нет. В любом случае, это может быть продуктом кое-чьего вмешательства. Вернее, не может не быть им. Она хорошо помнит, как проходящий повторную зомбификацию дрон пытался вырваться, не имея головы. Это им ещё повезло, что не началось никаких метаморфоз. Ви готова последнюю по-настоящему свою руку поставить на отсечение, что от таких видов мелкая заноза просто свихнулась бы.       К слову о мелкой занозе. Девушка нехотя обернулась к центру хижины, ища взглядом ту, кто подлатала её не так уж и давно. И нашла. Конечно же нашла. Она ведь всё ещё первоклассный охотник…       — Чего, Ви? — тихо проронила девчонка, обладая неясным спектром эмоций, из которых сколько-нибудь понятной была разве что усталость.       Ви отрицательно помотала головой, как бы говоря, что ничего не хочет сказать. Она лишь изучает и пытается понять, что ей делать дальше. Слишком Ви не хочет быть в уязвимом положении сейчас, вверяя свою жалкую жизнь в руки не самых надёжных персон. Удивительным образом лишь снизилось желание разорвать выскочку на куски. Снизилось, да не пропало.       — Тогда я… я спать. К чёрту это всё, — Узи страдальчески вздохнула и откинулась на спинку кресла, прикрыв глаза. — Потом решим, куда нам дальше и …вообще, что дальше.       — О, у меня будет время тебя прикончить наконец, — без особого энтузиазма ухмыльнулась девушка с белыми волосами. — Какая удача.       — Не очень это круто — убить жертву, пока та спит. Веселья для тебя маловато будет, — отмахнулась девочка, но затем внимательно посмотрела на собеседницу. — Но если тебе действительно так хочется это сделать — у тебя действительно будет время. И тогда просто сделай это. Я всё понимаю — я знаю, что Эн среагировать не успеет, если ты решишься. Я знаю, что тебе хочется сделать это и предполагаю, что основания на это есть. Выбирай сама — мне лично терять уже почти нечего. Но тогда… если убьёшь меня, хотя бы передай Эну, что я… что он был хорошим другом, пусть и маньяком, и недолго. Это… ну, моя последняя воля, короче.       Завершив речь, девочка отвернулась, свернувшись калачиком. Ви осталась одна — рада ли она этому теперь?       Раньше была бы. С того самого «раньше» случилось несколько событий, заставляющих теперь сомневаться. Ви снова имеет это странное и противное ощущение. Словно её разум — насыпанная на хлипкий поддон горстка песка. Здесь каждая песчинка — отдельная мысль. И песочек этот медленно, по чуть-чуть, осыпается, сваливаясь с платформы в бездну. Что-то, что она хотела бы описать как медленное схождение с ума. Но это же вздор! Куда ей дальше сходить с ума-то? Куда?! Может, стены расскажут?       Демонтажница с настороженностью осмотрела стены. Они, конечно, не сверкают здесь и сейчас мириадами вспыхивающих на миг глазёнок, однако всё ещё могут обладать ушами. Ушами, которые слушают. Ушами той, кто помимо их воли забросила троицу в бесконечность ужаса.       Стены молчали. Они точно слушали её. Рука рабочего сжалась в кулак.       — Что, паскуда, наслаждаешься? Слушаешь нас, да? И наслаждаешься, да-а, — улыбчиво оскалилась девушка с истомой в голосе. Она точно знает, что её слышат. Она сошла с ума, но знает это помимо безумия. — Ну, наслаждайся. Погляди же на меня — видишь, какой убогой я стала? Ага-а. А я всё ещё обладаю своей волей! Ты, Син, всё ещё не победила. Наверное, тебе стоило сделать лоботомию ещё и мне? Ха-ха-ха-ха… Ха…       Стены разом рухнули. Они просто в момент сжались, словно стенки желудка, начавшего переваривать добычу в лице двух глупышек. Ви ощутила приступ клаустрофобии, которой никогда не обладала. Ви стало неуютно, но она знала, что должна терпеть и превозмогать очередную проверку.       — Нет-нет-нет-не-е-ет, меня этим не проймёшь, — задрожав весело шептала девушка. — Двадцать лет у тебя было придумать что-то интереснее, но…       Договорить демонтажница не успела — её прервал невыносимо громкий писк, вызвавший желание вырвать собственные слуховые сенсоры. Однако, поможет ли ей это? Конечно нет. Слышит это она не ими. Она может теперь разве что впасть в тихую истерику — Ви ненавидит громкие звуки и яркий свет. Именно поэтому она всегда предпочитала любому залу библиотеку. Там тихо и полумрак. Здесь громко и полумрак, который вот-вот может обернуться слепящим светом. Девушка зажмурилась, ожидая следующий ход безумной владычицы. Писк постепенно обернулся миллиардами механических воплей, сливающихся в единый гам самой настоящей электронной агонии — захватывающего каждый составной элемент тела и разума крик мироздания, лежащего на смертном одре. В этом безумном супе начали различаться отдельные слова, как всегда произносимые несколькими противоположными друг другу интонациями.       — Ты… правда. Думаешь, что… я. Начала серьёзные игры. Глупышка? — наконец сложились в сообщение агонизирующие вопли многоголосого ансамбля смерти. — Но ведь я. Я. Я. Я. Вставила текст. Вставить сообщение. Я даже не начала разогрев. Милая.       — Иди нахуй. Иди нахуй. Иди нахуй. Ты всегда идёшь нахуй, — сквозь сжатые до треска зубы зашептала Ви, хватаясь за голову. — Сломанное однажды не сломаешь дважды. Не сломаешь. Не сломаешь. Ни меня, ни его. Уйди отсюда. Уйди. Уйди. Уйди.       — Подбор тезисов, — механически оповестил неизвестный, хотя Ви её прекрасно знала. Голос автоозвучки сменился затем женским, отдалённо похожим на голос Джей. — Не забывай свою работу. Работай хорошо. Маленький дрон должен работать хорошо. Маленькая работа для маленькой Ви. Хочешь, мы разнообразим нашу игру …нашу работу? Разнообразим. Хочешь, мы поиграем с младшим братиком? Ты хочешь. Ты хочешь. Я знаю, я всегда знаю. Мы можем попросить его начать ассимиляцию. Ты хочешь ассимиляцию?       Глаза Ви распахнулись в ужасе. Конечно она не хочет ассимиляцию! Она не хочет присоединиться к миллиардам страдающих душ! Нет! Не сейчас! Это вечное мучение будет в неизмеримое количество раз хуже любого земного страдания! У этого не будет начала, у этого не будет конца! Она не хочет!       — Н-нет! — демонтажница вскочила с места и попятилась. Ещё минуту назад впадавшая в дремоту Узи теперь медленно приближалась к ней, выпустив из тела дополнительные лапы, которые использовала для удержания собственного равновесия, в нужные моменты опираясь на некоторые из них. — Я не хочу!       Раньше подобные угрозы было проще воспринимать. Раньше они спокойно жили, чинили резню и не зомбифицировались! Джей была жива, Эн был жив! Теперь это не так — теперь всё идёт к тому, что она действительно начнёт действовать!       Ви не заметила, как стукнулась спиной об дверь, которая под давлением её тела раскрылась, впуская в хижину морозный воздух. Потеряв равновесие, девушка грохнулась на спину, но тут же поднялась обратно, слыша треск, подобный хрипам, издаваемым барахлящим радиоприёмником. А встав она увидела целое ничего. Никакой Син, никакой Узи — лишь спинка кресла и торчащая из-за неё пятая точка девчонки. Находиться в домике, тем не менее, Ви больше не имела никакого желания. Посему она предпочла прикрыть дверь и пройтись хоть куда-то. Пусть, может, даже поговорить с растяпой.       А растяпа уже тут как тут. Видимо, услышал телодвижения у выхода из хижины, из-за чего мигом приземлился близ Ви. Девушка встретилась с ним взглядом, отгоняя охвативший её секунды назад истовый ужас. Конечно, это как обычно чертовски не осталось незамеченным.       — Ви, что случилось?! — обеспокоенно и участливо выдал парень. Секундой позже он рванул к двери, видимо, предположив самое очевидное. — Узи?..       Однако ему пришлось быстро успокоиться — упомянутая персона по-прежнему целая и живая спала в кресле. Следя за происходящим, демонтажница едва заметно вздохнула, понимая, какой у неё нынче облик в глазах этого… фасада. И вот оно — она снова решила цепляться за него, потому что он в бесконечность раз лучше сколь угодно настоящей безумной твари из ночных кошмаров. Пусть последняя и пришла лишь в виде наваждения.       — Нет, ничего. Я просто… типа кошмар увидела. Не важно, — наконец ответила девушка, вяло отнекиваясь. Заинтересованности во взгляде обернувшегося снова к ней Эна это не убавило. Ви снова вздохнула, теперь уже явственнее.       — И что там было? Расскажи, что тебя так напугало?       Напугало. Чёртово подобие Эна в такие моменты очень больно колет. Ведь он словно бы настоящий — очень хорошо подмечает скрываемые ею эмоции. Слишком хорошо. Словно… ему кое-кто помогает. Да-а, это тоже часть игры — как она забыла?       — Это совершенно не важно. Приснилось и приснилось. Всем снятся кошмары, Эн, — недовольно пробурчала Ви. Однако даже теперь он не возжелал от неё отставать. А она, впрочем, не имела особых сил противиться этому допросу. — Но я полагаю, что ты не отвалишь теперь. Тогда скажу так — мне снилась та, кого ты давно забыл. Из тех мест, где ты никогда не бывал. Она говорила то, чего ты никогда не знал. И …ты всё равно не вспомнишь. Ты же, Эн, ни черта не помнишь.       Девушка опустила взгляд. Пережитое эмоциональное потрясение, следовавшее за другими эмоциональными потрясениями, умножилось на ощущение пределов собственной слабости. Скованная годами бойни маска дала очередную трещину, и Ви захотелось плакать. Но она будет держаться до конца, как всегда. Этих слёз от неё ведь и хотят. Этого поведения и слома безразличия от неё ведь ждут.       — Я немного вспоминаю. Я ведь уже вспомнил, что ты была рабочей! А ты сказала ещё тогда, что я тоже был! Я! Я… я… — напарник поник, растерявшись на ходу. Какая же дотошная имитация Эна. Неужели Син так заморачивалась только ради самой Ви? Или какие ещё могут быть мотивы? Ах да, любые. Вообще любые. В вопросе всевозможных мотивов для самых разных действий Син всегда проще было проставить прочерки или знаки бесконечности. — …Приди, Сладкая Смерть.       Глаза девушки округлились. Это не то, что он мог бы сказать случайно. Такие вещи случайно не складываются. Ви ошарашенно уставилась на собеседника.       — …Что ты сейчас сказал?       — Приди, Сладкая Смерть. Ви, я вспомнил — это было твоей любимой песней во время нашей прошлой жизни. Там, в поместье, — демонтажник с надеждой посмотрел в ответ, заглядывая в самую душу Ви. — Мы с тобой тогда аниме какое-то посмотрели. Не помню, правда…       — Евангелион. Как ты вспомнил это? — прервала его Ви, затем начав задавать уже свои вопросы. — Как ты смог вспомнить это? Кто тебе помог вспомнить это?       — …Это, на самом деле, та ещё история. И… ты в неё не поверишь, — поджал губы каратель, спрятав руки за спиной.       — Эй, я, вообще-то, не Джей, — недовольно запротестовала девушка, усаживаясь на снег в позе лотоса. — Выкладывай. Это слишком важное, чтобы остаться недомолвкой.       Парень робко уселся на против, потирая плечо. Взгляд его стыдливо бегал по снежной простыне перед ним, а хвост нервно подёргивался, зарываясь в яркий пух.       — Мне кажется, иногда я вижу нечто вроде галлюцинаций или… или снов, в которые кратковременно проваливаюсь. Я не уверен, что это… — начал парень, вжав голову в плечи. — Там, в этих видениях, я снова рабочий. Я снова в поместье и живу… как будто так, как должен?.. Не уверен. Всё там такое привычное мне просто… словно это никакой не сон, а моя нормальная жизнь. О-очень странно.       — И кто там с тобой? Я?..       — А вот нет, — отрицательно качнул головой Эн, посмотрев на Ви с толикой досады. — Там со мной Джей. Мы с ней типа… я не знаю, заново исследуем поместье? Что-то вроде. Мы вот в последний раз там решили, что доберёмся до библиотеки, где сидишь ты, и тогда все вместе… сбежим. Хах.       — Да ну?.. — сперва нахмурилась, а затем удивилась Ви. — И это тебе эпизодически снится сон с единым сюжетом? И там вот это всё? И Джей согласилась бежать втроём из дома?       Эн улыбнулся и снова отрицательно покачал головой.       — Не согласилась. Она предложила сделать это.       — …Я-я правильно услышала? Джей. Предложила. Тебе. Сбежать? Оттуда? Джей?       «Нет уж. Никакая не Джей это. Джей никогда бы не пошла на такое, слишком держась за своё место в убогой иерархии. Это определённо проделки твари…»       — Так точно. Она …на удивление доброжелательная там. До сих пор ни разу меня не избила, представляешь? — какое же счастье отразилось на лице собеседника с последними словами. Точно ли это фасад от Эна? — И ещё. Она что-то знает, чего не совсем понимаю я… или наоборот… Я немного путаюсь ещё. Но во всяком случае мы вместе прячемся там от… а-ам… от… от…       — Ты не знаешь, от кого? Или ты знаешь, и поэтому боишься сказать?       — …Скорее, оба варианта. Я не совсем понимаю. Что-то там было про… Си. Точнее…       — Тише. Не говори это вслух, Эн, ты не обязан, — теперь уже поджала губы сама Ви. — Мне достаточно уже этого, чтобы охренеть. Если ты действительно настолько продвинулся в том, чтобы вспомнить всё, то… просто будь осторожнее. …Пожалуйста.       Как быстро гнев на милость сменился. Фасад же. Фасад! Ан-нет, всё равно она будет позволять себе сердоболие. А всё потому что фасад бы не смог знать то, что к нему не относится. Он не мог бы вспоминать то, чего не переживал. Это ужасно, но Эн перед ней самый что ни есть настоящий.       — Ну, мы в этих снах и правда осторожничаем. От сама-знаешь-кого прячемся, особо много о ней не говорим, соблюдаем те меры предосторожности… Ты помнишь? Мы зашторивали окна, закрывали зеркала, не включали основной свет и …пока что я больше не вспомнил, если честно.       Ви совсем не заметила, как обрела лёгкую улыбку с нотками тоски. Конечно, тосковать по тем временам — не самая здравая идея ввиду того, какое безумие на них всех тогда надвигалось, однако… тот самый фасад нормальности. Тогда она хотя бы могла жить в видимости, что всё в порядке. До какой-то поры им с Эном почти никто не мешал. Даже строгая начальница Джей — извечно бывшая главной занозой — их гоняла как будто поменьше. Кстати, об этом…       — А как насчёт того, что было между нами? Ты рассказал той …Джей об этом?       — …Прости, но да. Я не мог не признаться, — стыдливо опустил взгляд собеседник, почёсывая затылок с неловкой улыбкой.       — Хах, столько лет прошло, а ты всё такой же неразумно честный. Не сильно хоть она поколотила тебя за это?       — Вообще нет. Она… на самом деле, как будто идеальная версия себя. Джей ведь там даже пообещала меня больше не бить, что довольно… странно.       Демонтажница задумалась, обращаясь к собственной памяти. Бывала ли Джей настолько подлой, чтобы дать обещание и нарушить его потом? Был ли это её стиль? Хотя, если он говорит, что она его не била даже после признания в «неуставных отношениях», как назвала бы это сама Джей, что-то в этом есть. Но… может, это действительно просто сон? Раз на то пошло, почему, в самом деле, полученные Эном повреждения и тронутый Син разум лоботомита не могли сконструировать обычный счастливый сон, в ходе которого он что-то вспомнит? Но как бы то ни было это похоже на то, что лоботомия теряет хватку — разум перепрошитого дрона начал стремиться к свободе. Настоящая ли это Джей или проекция Син, или что-то вообще другое — скоро станет неважно. Теперь ей нужно следить за Эном. Теперь ей нужно убедиться, что он не станет безумен в той же степени, что она сама. А может и того хлеще — иначе зачем было бы вырезать целые сегменты памяти?       — Я вспоминаю, как мне было хорошо с тобой, Ви. На самом деле… я начинаю понимать некоторые вещи и я… — дрон неожиданно вновь заговорил, обильно смутившись. — Хотел бы попробовать… снова? Не хочешь?..       — Это типа что, ты мне в любви снова признаёшься? — беззубо улыбнулась во весь дисплей девушка от удивления. А она уверена, что теперь откажется?       — Это типа… — парень засмущался, кажется, ещё сильнее, заёрзав руками по снегу и по нему же водя растерянным взглядом. Каждая мелочь в его движениях отзывалась ноющей ностальгией в цифровой душе маньячки — он сейчас выглядел почти точь в точь так же, как тогда, в первый раз. Умилительно и больно. Но теперь он тоже нашёл в себе силы успокоиться и с неизмеримо огромной надеждой во взгляде посмотреть на возлюбленную. — …Да. Я думаю, я «перевлюбился» в тебя. Ну, заново…       Вот и что ему сказать? Она сама ему не так давно посоветовала забыть об их общем прошлом. Обо всех их бесконечно тёплых и бесконечно взаимных чувствах. О том, как они собирались однажды уединиться в одной из комнаток прислуги, устроив свидание, и… Нет. Нельзя. Просто нельзя. Он ведь всё ещё вспомнил не всё. Она очень хочет сказать прямо сейчас: «Да, знаешь, а давай попробуем снова. Я стала маньяком, я ненавижу жизнь и обожаю всякое страдание. Но на самом деле, Эн, я так устала от всего этого. Так устала… давай попробуем. Ты ведь до сих пор мне нравишься.» Она страстно желает сказать это, но не может. Слишком рано. А он всё ещё не вспомнил, что она с ним сделала однажды. Когда узнает — их отношения не будут прежними. Может, ей стоит рассказать ему? Хотя бы в рамках честного предостережения? Джей нет — никто не прикажет хранить тайну. Син есть — Эн уже сам начинает вспоминать. Это же лишь вопрос времени, да и, конечно, никто не отменял хлипкую надежду, что он достаточно уверен, чтобы продолжить даже не смотря на те события.       — …На самом деле, Эн, я хочу тебе сказать кое-что… — отвела взгляд девушка, от прежней улыбки не осталось и следа. Она снова хмурая, снова боится. — Тогда, в поместье… Ты не помнишь, но…       — Что такое?.. — вновь распереживался демонтажник напротив, вскинув брови.       — Я тогда… моими руками… твой центральный процессор и… отдел памяти, это…       Говорить было критически сложно. Спустя столько времени она продолжает испытывать ужас от того, как вероломно вполне себе она сама предала его. Да, предала. Хрен с ней с Син — Ви заманила Эна, руки Ви лазили в коре его головного «мозга». Её тогда ещё кустарные когти рылись там, рвали, чавкали чем-то противоестественным.       За сим Ви была даже немного рада, когда договаривать ей не пришлось — Эн пришёл в движение. Вскочив с места, парень отстрелял очередь из развёрнутого тут же пистолет-пулемёта, спровоцировав яркий взрыв где-то позади и сверху относительно самой Ви. Девушка тут же обернулась на действия и увидела… нечто непонятное. Кто-то летал за кронами деревьев. Кто-то, кто очень похож на демонтажника. Кто-то, кто, видимо, только что атаковал их.       — В-ви! Беги в укрытие и буди Узи — на нас напали! — взволнованно протараторил новоиспечённый защитник, раскрывая крылья и поднимаясь в воздух.       Первым делом девушка, вопреки совету, попробовала развернуть оружие и раскрыть крылья. Само собой, вышел полный провал. Глянув попеременно на Эна и угрозу, которую сбоящая оптика не может теперь распознать, маньячка приняла наконец предложение и ринулась в хижину.       В это же время Эн установил зрительный контакт, перейдя в режим охоты, и тут же изумился. Самый настоящий демонтажник. Но нет. Какой-то дрон висел в воздухе напротив него, держа дистанцию в несколько сот метров, и уже целился из какой-то пушки в Эна. Реагировать нужно было быстро — демонтажник спешно ушёл ниже, теряясь в зарослях мёртвых древ.       Выстрел.       Лазерный луч, несмотря на попытку скрыться, пролетел опасно близко от грудного отдела карателя. Эн развернул свои лазерные пушки и принялся отстреливаться в ответ, ориентируясь на светящиеся элементы странного противника. Однако, судя по всему, попасть в него была не судьба. Цель начала описывать дугу, уходя влево от демонтажника и пуская ещё несколько лазерных лучей в его сторону. Один из залпов слишком удачно попал один из антигравов, роняя убийцу на землю.       Перекат — он снова на ногах и снова целится во врага. Снова пробует попасть, снова мажет. Почему? То ли его система настолько сбоит, то ли цель умело уходит от атак небольшими отворотами, словно танцуя в полумраке небес. Эн сменяет оружие на ракетницу и когти. Две светящиеся оранжевыми точками ракеты тут же устремляются к цели, обходя препятствия, пока их отправитель бежит наперерез продолжающему облетать по дуге недругу. Ещё немного — и его двигатели снова заработают, снова позволяя выйти в воздушный бой.       Взрыв. Взрыв. Ракеты сбиты теми же лазерными залпами.       «Он успевает реагировать. Это действительно демонтажник?»       Наконец парень подпрыгивает и вылетает из лесной кущи. Остаются мгновения до встречи, если противник не сменит траекторию. И он не меняет — пару мгновений спустя Эн сталкивается взглядом с дроном. Однако, тот не является действительным демонтажником — какой-то странный дрон с колбами от убийц и сопоставимой комплекцией, но со скрытым толстой линзой дисплеем и облачённый в настоящую броню.       — Кто ты и почему атакуешь нас? — сейчас Эн видит в его руках уже холодное оружие. Враг в полной боеготовности держит в руках какое-то копьё, заставляя демонтажника сменить ракетницу на клинок.       Вместо ответа гибрид молча устремляется в таранной атаке, выставив вперёд копьё, прямиком к карателю.