What will be if...

      Возвращение Хагрида стало, пожалуй, самым неожиданным, но в то же время наиболее долгожданным событием с самого сентября, поэтому мы со всех ног неслись к его дому по влажному склону. А вид дымящейся трубы из дома лесничего только разжег по-настоящему детский восторг и счастье. Нам его очень сильно не хватало. Однако стоило нам приблизиться к дому, как весь положительный настрой от долгожданной встречи тут же исчез, из-за голоса Долорес Амбридж, который доносился из хижины.       Мы знали, что подслушивать нехорошо, но у нас просто не оставалось другого выхода, поэтому мы тут же дружно приблизились к ближайшему окну.       — Я приказываю вам дать ответ. — донесся до нас слегка угрожающий голос Долорес. — Где вы были?        Мы аккуратно заглянули в окно, стараясь не раскрыть свое присутствие. Однако из-за мутного окна было трудно разглядеть то, что происходило внутри.       — Я же сказал, что поправлял здоровье… — раздался вполне спокойный голос лесничего, от которого улыбка произвольно расплылась на лице.       — Не толкайся… — шикнула я на Поттера, из-за которого я чуть не впечаталась лицом в стену хижины лесничего.       — Здоровье? — с сарказмом переспросила Амбридж.       — Да, дышал свежим воздухом…       — О! Конечно! У лесника, разумеется, свежий воздух в большом дефиците. — с подозрением усмехнулась женщина. — На вашем месте, я бы не рассчитывала на долгое возвращение. И даже вещи не стала бы разбирать.       Угроза. Это была явная угроза! И Амбридж даже не попыталась хоть как-нибудь ее скрыть.       Спустя пару секунд она покинула хижину Хагрида, и нам пришлось подождать еще пару секунд, чтобы убедиться, что Амбридж нас не заметит. Когда розовая точка скрылась из виду за холмом, мы постучались, и дверь тут же отворилась:       — Я ждал вас. — усмехнулся Хагрид, заметив наши удивленные лица.       — Мерлин! Хагрид, что с тобой? — Гермионе не удалось сдержать обеспокоенного вскрика, стоило только увидеть нашего друга.       Его широкое лицо было все в ссадинах и порезах. А под левым глазом красовался синий расплывающийся фингал.       — Заходите… — поторопил Хагрид и отошел в сторону, пропуская нас внутрь и оглядев улицу, на наличие посторонних глаз.       Такая осторожность и секретность заставила нас нервно переглянуться между собой. Хагрид молча замельтешил по дому, наливая нам чай. И только тогда когда мы сели на диванчик, а сам Хагрид приложил к синяку огромный кусок мяса, он, наконец, решил рассказать о том, что с ним произошло. Стоило только услышать его первые слова, как вдоль позвонка пробежала стайка мурашек. Директор отправил Хагрида на переговоры… И не с кем-нибудь, а с самыми настоящими великанами! Да уж, теперь было понятно, почему он был таким побитым. В прямом и переносном смысле. Но что самое ужасное, так это то, что не только Дамблдор отправлял к ним своего переговорщика — вторая сторона так же пыталась переманить их на свою сторону. Пожиратели смерти. Ответ великаны естественно не дали, и теперь оставалось надеяться только на то, что они все же примут нашу сторону. Очень сильно хотелось в это верить. Столь огромная физическая сила не помешала бы в будущем. Хоть они и примкнули к Волан-де-Морту в первой магической войне.       Но, кажется, делиться остальными подробностями Хагрид не хотел, поэтому резко перевел разговор на нас, поинтересовавшись, чем мы занимались все то время, пока он отсутствовал. Нас с ребятами как прорвало в этот момент, и, перебивая друг друга, мы стали в подробностях рассказывать все Хагриду, делясь наболевшим. Все же нам его очень не хватало.       Мы проболтали часа полтора, и, прежде чем ушли, Хагрид довольно серьезным тоном попросил нас не приходить к нему в хижину, чтобы лишний раз не подставлять себя или самого лесничего. Амбридж прекрасно знала, что у лесничего вполне себе дружественные отношения с нынешним директором. А значит, она постарается сделать все возможное, чтобы избавиться от Хагрида.       Чтобы не подставлять его, мы так и сделали, из-за чего решили, что наше общение будет происходить только на занятиях по Уходу за магическими существами. К счастью, как мы узнали на следующий день, профессор Грабли-Дерг без проблем вернула пост профессора по Уходу Хагриду.       Новость о возвращении нашего лесничего и о возвращении ему должности профессора, облетела всю школу за несколько часов. И, как и следовало ожидать, большинство учеников не слишком радужно приняли данную информацию. Хотя, их было можно понять — за это время все привыкли к «безопасным» занятиям профессора Грабли-Дерг.       Амбридж же будто нашла себе новую игрушку и при каждом удобном случае расспрашивала студентов и работников школы о полувеликане. А судя по тому, каким недовольным у нее было лицо уже на следующий день, полученные ответы ее не очень-то и радовали. И будто пытаясь отыграться за это на нас, на уроке розовое чудо обрадовало нас, что завтра нас ждет внеплановая проверочная работа по изученным темам за все пять лет обучения в школе. Объяснила она это тем, что просто желает проверить насколько мы готовы к сдаче С.О.В., и также с милой улыбкой на лице заверила, что вопросов будет меньше, чем на самом экзамене. По классу в тот момент тут же прошлись стоны недовольства — на завтра у нас еще был тест по Истории Магии.       В итоге целый вечер мы с ребятами провели в библиотеке, пытаясь подготовиться к завтрашнему столь тяжелому дню. Сидя за конспектами, я уже который раз убедилась, что подготовка к урокам по ЗОТИ еще никогда за эти года не была настолько нудной и нежелательной, а если еще после него готовиться к Истории — то просто сущий кошмар! В сон клонило просто нещадно, а информация про открытия и изобретения девятнадцатого и двадцатого веков не хотела укладываться в голове по полочкам. А с учетом того, что и Рон, и Гарри постоянно отлынивали на уроках Бинса или отсыпались на его нудных лекциях, их подготовка к тесту легла на меня и Гермиону.       Устало выдохнув, я перевела взгляд на Уизли, который должен был переписывать себе под диктовку мой конспект про общественные движения двадцатого века, однако вместо этого он уже просто клевал носом, еле водя пером по пергаменту. Взгляд метнулся на соседний стол, наблюдая за Гермионой, которая пыталась втолковать Гарри про великую депрессию. Получалось у нее также как и у меня — не очень. Но подруга не сдалась и, пнув парня по ноге под столом, с явным энтузиазмом продолжила рассказывать Гарри тему, мастерски игнорируя его недовольный и сонный взгляд.       Сбоку послышался тихий полу-всхрап, поэтому я тут же повторила действие подруги и заехала Рону по ноге.       — А…? Что такое…?! — рыжий резко встрепенулся, осматриваясь испуганным и затуманенным спросонья взглядом.       — Доброе утро, Рон. — издевательски протянула, подперев щеку кулаком.       Парень взглянул на меня, и с каждой секундой в его взгляде появлялось понимание ситуации. Потом он вдруг недовольно замычал и рухнул на стол, подложив под голову руки.       — Я больше не могу… — пробурчал он куда-то в стол.       — Давай, Рональд. Не нужно было сачковать на уроках Бинса. — моя интонация была пропитана издевкой, и я положила руку ему на плечо, чуть потормошив. — Вас с Гарри жизнь ничему не учит… Каждый раз одно и то же, ей богу. Давай, соберись. Еще пару страниц осталось дописать, а потом будешь учить.       С его стороны послышался обреченный стон раненного зверя, привлекший внимание Гарри и Гермионы. Брови подруги тут же сошлись на переносице в недовольстве. Я кивнула им, намекая на то, что все у нас хорошо, и вновь сосредоточила внимание на Уизли. С этим надо было что-то делать, а то его сонливое состояние начинало влиять уже и на меня. Взгляд вновь метнулся в сторону друзей, в голове созрел план, как растормошить рыжего друга, поэтому я наклонилась к нему:       — Если ты сейчас не проснешься, то я все же поменяюсь с Герми местами. — шепча, протянула я ему на ухо, с удовольствием заметив, как вздрогнули его плечи.       Угроза, которую я была готова исполнить, подействовала — Рон тут же нехотя выпрямился, глядя перед собой уж больно обреченным взглядом, что-то бурча себе под нос, и подтянул к себе свой конспект и перо. Я довольно повела плечами и продолжила диктовать ему про Общество поддержки сквибов, организованное Идрис Оукби.       Через полтора часа мы, наконец, покинули библиотеку. Гермиона не выдержала и сдалась, когда я, уподобляясь Рону и Гарри, стала клевать носом, почти засыпая на середине слова. А пока мы шли в сторону нашей башни, Грейнджер пыхтела в сторону парней, что завтра они будут выкручиваться у Бинса сами. После ее слов на нее и меня тут же устремились жалостливые и обреченные взгляды Поттера и Уизли. Они вдвоем наперебой стали «ныть», пытаясь разжалобить нас. И когда за нами закрылась дверь в гостиную, мы с Гермионой сдались, лишь бы они не выносили нам больше мозги. В итоге было решено, что я сяду с Гарри, а она с Роном. Уизли недовольно насупился, видимо, ожидая, что с ним сяду я, но возмущаться вслух не стал. Спорить с Гермионой в этом случае было просто бесполезно, и парень это прекрасно понимал.       Парвати и Браун уже ложились в кровати, когда мы с Гермионой вошли в комнату. Судя по их лицам, они тоже усердно готовились к завтрашнему дню. Быстро умывшись и переодевшись, мы с Гермионой разошлись по кроватям. Мы вчетвером пожелали друг другу спокойной ночи, и каждая из нас скрылась за пологом. Стоило только спрятаться под одеялом, как телу, наконец, удалось расслабиться, а глаза крепко закрылись.       По ощущениям прошло достаточное количество времени, и я, нахмурившись, перевернулась на другой бок. Почему-то мне никак не удавалось уснуть, а усталость, которая сопровождала весь день и чуть не одержала верх в библиотеке, куда-то улетучилась. Резко открыв глаза и сев, я отодвинула полог и полезла в тумбочку, где обычно хранила разные скляночки от мадам Помфри. Но к моему глубочайшему сожалению, внутри не оказалось того, что мне помогло бы уснуть. Идти сейчас в больничное крыло было плохой идеей — не хотелось нарваться на Амбридж, поэтому пришлось завалиться обратно, довольно резко задернув плотную ткань. В ход пошел счет овечек, перепрыгивающих через забор. В первый раз я сбилась, кажется, на сто семьдесят третьей, поэтому начала сначала. И так я начинала еще раз пять, пока не плюнула на это дело. В итоге, всю ночь я ворочалась, пытаясь уснуть, и тупо пялилась в потолок, украшенный звездным небом. Какое-то тревожное чувство никак не хотело оставлять меня в покое и не давало погрузиться в царство Морфея.       А на следующее утро всю школу потрясло известие, о котором я предупреждала Дамблдора еще перед Рождеством. Но хоть я это и предполагала, однако сейчас, держа в слегка подрагивающих руках «Ежедневный пророк», внутри постепенно расползался липкий страх, подпитанный предчувствием опасности.       «МАССОВЫЙ ПОБЕГ ИЗ АЗКАБАНА!» — именно так гласил заголовок статьи, написанный большими жирными буквами, который первым бросался на глаза, стоило только взять «Пророк» в руки.       Под заголовком были размещены десять черно-белых колдографий сбежавших преступников. Взгляд стал внимательно изучать фотографии и надписи под ними.       Антонин Долохов. Волшебник с длинной, бледной, искривленной физиономией. Он был осужден за зверское убийство Гидеона и Фабиана Пруэттов.       Следующим был Август Руквуд. Рябой мужчины с жирными волосами, который стоял со скучающим видом, прислонясь к краю фотографии. Осужден за передачу секретных сведений Министерства магии Тому-Кого-Нельзя-Называть.       Трэверс — высокий и худой мужчина средних лет с густыми седыми волосами и острым носом. Осужден за убийство семьи МакКиннон.       Мальсибер. Осужден за неоднократное применение заклятия Империус на волшебниках и маглах.       А дальше были фотографии двух мужчин с одинаковой фамилией. Родольфус и Растабан Лестрейндж. Внимание на них я заострять не стала, ведь меня вдруг привлекла колдография единственной женщины. У нее были взлохмаченные, спутанные, темные и длинные волосы, выразительные острые скулы, и тяжелый взгляд темных глаз. Надменная улыбка, игравшая на ее лице, в считанные секунды превратилась в хищный оскал, а потом она закричала, пытаясь вырваться из кандалов. Она выглядела по-настоящему безумной. Этой женщиной была Беллатриса Лестрейндж.       Мои брови сошлись на переносице, нахмурившись. Это имя было знакомо мне не только из-за того, что она являлась Пожирателем. Я точно видела его где-то еще. Не в старых газетных вырезках. Я задумалась, вглядываясь в худое и обезумевшее лицо женщины, пока в голове неожиданно не появилось воспоминание. В нем была небольшая комната, на стенах которой был размещен огромный высветивший гобелен с фамильным древом. На его зеленом фоне было изображено стилизованное дерево с листочками, на ветвях которого расположены портреты членов семьи, под которыми были расположены белые ленты с именами и датами жизни, а также и имена их супругов. А на самом верху большими буквами были несколько надписей: «Благороднейшее и древнейшее семейство Блэк» и «Чистота крови навек».       В одну ночь за пару дней до отъезда с площади Гриммо, мне не спалось, поэтому я решила спуститься и посидеть на кухне. Однако, когда оказалась на первом этаже, то заметила Кикимера, который выходил из одной из комнат, которая обычно была заперта по какой-то неизвестной мне причине. Любопытство во мне победило, и я успела прошмыгнуть внутрь этой комнаты, когда Кикимер отвлекся на тихий шорох в глубине коридора. Старый домовой меня заметил, однако ни криков, ни упреков с его стороны не последовало. Он только смерил меня злющим взглядом и, что-то недовольно бурча себе под нос, ушел, оставив меня одну в комнате.       Я тогда немало времени потратила, чтобы полностью рассмотреть тот гобелен. И какого же было мое удивление, когда на одной из лент я увидела имя Драко Малфоя! Его мать, Нарцисса Малфой, в девичестве Блэк, как оказалось, приходилась Сириусу двоюродной сестрой! То есть… из этого следовал вывод, что Драко приходился Сириусу племянником. Эта новость никак не хотела укладываться у меня в голове.       Также от отца миссис Малфой, Сигнуса Блэка III, отходили еще две ветки. Веточка с именем Беллатрисы и ее мужа Родольфуса Лестрейнджа на тот момент заинтересовала меня не так сильно, как ветка с именем «Андромеда». Ее портрет был выжжен. А рядом с ее именем на ленточке было написано имя ее супруга — Теда Тонкса. И таких выжженных портретов на гобелене было не много. В голове сразу появилось несколько вопросов. Во-первых, почему эти портеры были выжжены. А во-вторых, у меня появился скорее не вопрос, а небольшое предположение относительно Нимфадоры.       На следующее утро я честно рассказала Сириусу о том, что видела его семейное древо. Мужчина в ответ только по-доброму усмехнулся, после чего без увиливаний ответил на интересовавшие меня вопросы. Как оказалось, все было довольно-таки очевидно. Так как Блэки являлись ярыми сторонниками чистоты крови, и если стоило кому-то из членов семьи отступить от этих убеждений, с семейного древа их не только выжигали, но и обрывали с ними все связи, отказываясь от родства с ними. В случае с Андромедой ее выжгли из-за того, что ее муж, Тед Тонкс, был маглорожденным. Для них она стала осквернительницей крови. Но больше всего меня удивила история, связанная с Алфардом Блэком, которого исключили из семьи только из-за то, что он дал «приличное количество золота» Сириусу, когда тот демонстративно ушел из дома. Это показалось мне какой-то дикостью, хотя у чистокровных семей свои причуды.       И в завершении этого небольшого экскурса в семейную историю Блэк также подтвердил мое подозрение насчет Нимфадоры. Девушка на самом деле оказалась дочерью его кузины Андромеды, с которой Сириус всегда был в дружественных отношениях.       Взгляд уткнулся в интервью Фаджа в газете, желая найти подтверждение информации. Уж что-что, а такое он точно не забудет упомянуть, лишь бы повесить всем на уши очередную ложь. И поиски не заставили себя долго ждать. Фадж не только упомянул о родственной связи между Сириусом Блэком и Беллатрисой Лестрейндж, так еще и открыто заявил, что именно Сириус помог Пожирателям сбежать из Азкабана!       Естественно, Министерство магии предупредило премьер-министра маглов о сбежавших преступниках. Но почему-то казалось, что эти «активные поиски» были всего лишь фикцией, чтобы успокоить встревоженное население волшебного мира.       — Полагаю, что эта суббота будет самой тяжелой за весь период обучения в школе. — я обреченно выдохнула, откинув газету на диван.       Ладно, если бы сбежавшие были обычными преступниками! Но все они были Пожирателями смерти! Да тут только тупой или совершенно недальновидный человек поверит, что все это всего лишь план Сириуса Блэка. Он хоть и был первым, кому удалось сбежать из Азкабана, но даже у него не было столько власти и возможностей, чтобы помочь с побегом стольким Пожирателям. Но ужасало еще и то, что Фадж не хотел видеть правду! Этот старикашка закрылся в Министерстве, и словно страус зарылся башкой в песок! Он погубит всех, из-за того, что не видит дальше своего носа…       Весь день школа гудела, словно улей. Единственным местом, где не поднялась данная тема, оказался кабинет ЗОТИ во время теста. Амбридж мне тогда показалась какой-то подозрительно-тихой, поэтому, чтобы и ей жизнь медом не казалась, я пустила в пляс парочку огоньков. Благодаря столь небольшому представлению, студентам, вроде как, удалось немного расслабиться.       Но из-за этой статьи были и свои небольшие плюсы… Ученики стали верить Гарри и тому, что Волан-де-Морт правда вернулся. И больше всего радовало не то, что Гарри стало доверять большинство студентов, а то, что он, наконец, помирился с Симусом. Вернее, Финниган попросил у Поттера прощение за те слова, что он сказал ему в начале учебного года. Поэтому в В ОД также произошло пополнение. Хоть какая-то хорошая новость.       И естественно, что следующие несколько дней самой обсуждаемой темой являлся побег Пожирателей. Все ученики разделились на несколько лагерей: первые — те, кто верили тому, что был написано в газетах и Министерству, вторые — те, кто начал сомневаться в правдивости информации, и третьи — те, кто старался придерживаться нейтралитета во всем этом несусветном… дерьме. Но даже так, жизнь в Хогвартсе продолжала идти своим чередом и кипеть, как и наши стычки со слизеринцами.       Одна из таких перепалок началась на уроке по Уходу за магическими существами. Но повезло, что в этот момент из хижины вышел Хагрид, и «задушил» ее еще в зародыше.       — Здравствуйте, пятый курс! Рад снова вас видеть! Идемте все за мной! — загадочной произнес мужчина и двинулся по тропинке, ведущей в Запретный лес, неся на плече какой-то не совсем легкий мешок.       Мы переглянулись между собой, и некоторые студенты обреченно вздохнули. А у бедняжки Рона даже лицо побелело. Ну, естественно, после встречи с акромантулом на втором курсе, парень, явно, зарекся больше никогда туда не соваться.       А если Хагрид ведет нас туда, то это означало, что нас, возможно, ждет что-то… не совсем безопасное? И, если судить по лицам школьников, такое предположение пронеслось не только у меня в голове.       — Надеюсь, что это не что-то ядовитое или воспламеняющееся… — донесся до меня напряженный мужской голос со стороны слизеринцев.       Не знаю, кто это был, но тут я была с ним полностью согласна, вспомнив устрашающих соплохвостов, которых мы изучали в прошлом году. Эти милые зверушки, как называл их Хагрид, воняли тухлой рыбой, могли дышать огнем и бить электрическим разрядом! Еще у них отовсюду росли щупальца, а самки могли пить кровь с помощью сопла, а у самцов было ядовитое жало. Стоило только вспомнить наше с ними совместное времяпрепровождение, как на лице тут же появилась гримаса отвращения. Не хотелось бы «познакомиться» сегодня с чем-то таким же или, не дай Мерлин, хуже.       И с каждым шагом, пока мы проходили вглубь леса, настороженность и паника овладели всеми. Ученики с опаской оглядывались по сторонам, столпившись в одну дружную кучку. Расприи расприями, но Запретный лес наводил ужас почти на всех.       А когда кроны деревьев почти скрыли от нас хмурое голубое небо, Хагрид, наконец, остановился на небольшом открытом пространстве и обернулся в нашу сторону.       — Чего вы там встали? — искренне удивился мужчина, чуть вскинув брови, когда заметил, что мы стоим почти вплотную к деревьям. — Подходите ближе. Давайте.       Он вытащил что-то из мешка и бросил на землю. Кто-то из девушек с отвращением вскрикнул. Этим «что-то» были несколько больших кусков мяса, с которых крупными каплями стекала кровь.       Я на автомате отшатнулась назад, глядя на эту кучку, нахмурившись. Это еще раз доказывает, что это было нечто не очень-то безопасное.       — Дерьмо… — тихо выругался Малфой, который оказался сбоку от меня, и с опаской смотревший на это месиво.       Я мельком взглянула на него. Если мне не изменяет память, то и у него с этим местом связаны не очень-то и приятные воспоминания…       — Это вроде было на первом курсе… — я наклонила голову, глядя на слизеринца из-под волос и вспоминая, что мне рассказывал Гарри, про их первое совместное наказание на первом году обучения.       Малфой тут же перевел на меня настороженный взгляд, вскинув бровь:       — Что? — фыркнул он.       — Что? — искренне изумилась я.       — Ты что-то сказала? — блондин подозрительно сощурился.       — Правда? — я заправила прядь за ухо, уже глядя прямо на него.       — Я это вслух что ли сказала…       — Тебе показал…       Я не успела закончить, так как Хагрид издал какой-то странный рев, как будто какой-то дикий зверь. Рука на автомате от неожиданности вцепилась в рукав мантии парня, и я ошарашено уставилась на мужчину. Впрочем, как и остальные ученики.       Хагрид быстро покрутил головой, и спустя мгновение повернулся к нам с широкой улыбкой на лице.       — А вот и они! — довольно протянул он, указав себе за спину.       Ученики тут же закрутили головой, оглядываясь в поисках существ. Несколько из когтевранцев даже осмотрели кроны деревьев и землю под ногами. Так, чисто на всякий случай.       — Что за бред? На кого нам смотреть? Нет тут никого… — издевательски фыркнула Пэнси, однако ее глаза все еще осматривались с опаской.       Я пару раз удивленно моргнула, слегка наклонив голову в бок. Между деревьев точно была какая-то высокая фигура, которая то появлялась, то исчезала. А потом из-за широко ствола появилось существо похожее на худого коня. Оно подошло к мясу и тут же стало откусывать от него кусочки.       — О… — я слегка приоткрыла рот в удивлении.       Падма тихо вскрикнула, с ужасом наблюдая за ними:       — Оно исчезает в воздухе… — затараторила девушка, с паникой вцепившись в сестру.       — Она не видит…? — я пробежала глазами по стоявшим рядом ученикам.       Они подхватили панику Падмы и стали перешептываться, с ужасом наблюдая за исчезающим в воздухе мясом. Я обвела взглядом друзей, понимая, что только несколько из них внимательно наблюдали за животным совершенно без страха на лице: Гарри, Луна и Невилл.       Мои глаза удивленно взглянули на парня рядом. Малфоя такая ситуация тоже напрягала, ведь он не видел существо. Слизеринец взглянул на меня в ответ, пару раз быстро моргнул, а потом опустил глаза вниз, и сощурился. Мои глаза проследили за его взглядом, и в удивлении уставились на мою собственную руку, которая все еще держалась за рукав парня. Тихо выругавшись, я отпустила Малфоя и засунула руки в карман мантии, резко отвернувшись от слизеринца и сосредоточив свое внимание на лесничем, который наконец, решил заговорить:       — Это фестралы. — начал объяснять Хагрид, заметив недоумение на лицах учеников. — Это такие скелетообразные лошади с крыльями, как у летучих мышей. Они хорошо ориентируются и понимают человеческую речь. Фестралы довольно своенравные животные: несмотря на свою добродушность, они вполне могут и укусить, если им сильно досадишь… — после этих слов лесничего, я взглянула на Малфоя, чуть усмехнувшись.       — Надеюсь, в этом году ты к ним не попрешься… — довольно произнесла я парню на распев, чуть склонившись к нему и намекая так на случай с Клювокрылом.       Малфой в ответ на это только промолчал, однако, наградил меня презрительным взглядом под нахмуренными бровями.       — А почему мы их не видим? — раздался взволнованный голос откуда-то из толпы.       — Фестралы невидимы для тех, кто никогда по-настоящему не соприкасался со смертью… — спокойно ответил Хагрид, поглаживая одного из них по загривку. — Раньше этот табун состоял из одного самца и пяти самочек, но спустя какое-то время их популяция разрослась. Первым фестралом, родившимся в лесу, стал самец Тенебрус. — он взглянул на существо, стоящее рядом.       — Видимо, это он и есть.       Я послушала объяснения Хагрида еще пару секунд, а потом неожиданно задумалась, наконец, осмыслив полученную информацию.       — Хаг… Кхм… Профессор? — неуверенно протянула я, подняв руку, когда Хагрид пытался переубедить одну из сестер Патилл, относительно суеверий, которые крутились вокруг этих существ.       Малфой презрительно фыркнул, сложив руки на груди. Видимо, его повеселило то, как я обратилась к лесничему. Поэтому я тут же пихнула его в бок другой рукой.       — Да, Сара, что такое? — с улыбкой поинтересовался Хагрид.       — Я правильно поняла, что волшебники могут увидеть фестралов ТОЛЬКО после того, как увидят чью-нибудь смерть? — напрямую поинтересовалась я, глядя прямо на лесничего.       — Верно. — кивнул он, заставив меня вмиг посерьезнеть.       — Идиотка… — рассмеялся за спиной кто-то из змеиного факультета.       Однако, я уже не обращала ни на что внимания, а только прикусила нижнюю губу, опустив взгляд в землю. Кое-что в моей голове определенно не хотелось укладываться, поэтому в ней заработали шестеренки. Если то, что сказал Хагрид, правдиво, то было понятно почему я вижу фестралов сейчас, после того как косвенно, но «видела» смерть Седрика. Но… какого гоблина я видела одного из них в начале четвертого курса? Может, все же есть какие-нибудь исключения, о которых наш любитель фантастических тварей не знает…? Однако, этот вопрос я уже вслух задавать не стала, чтобы лишний раз не подставлять друга. Вместо этого я решила наведаться после занятий в библиотеку.       — Ты что, видишь этих тварей? — фыркнул Малфой, искоса взглянув на меня.       Его голос вырвал меня из раздумий, и я, переведя на него взгляд, слабо улыбнулась.       — Чего лыбишься? — настороженно протянул парень.       — Он позади тебя. — пояснила я, все еще продолжая улыбаться.       Стоило мне только произнести эти слова, как лицо парня вытянулось, и он застыл на месте, даже не обернувшись. Его реакция меня знатно повеселила, поэтому я тут же прыснула в кулак, заглушая смешок. Однако, Малфой мою реакцию не оценил и сразу нахмурился, взглянув на меня с возмущением. А спустя секунду он тихо вскрикнул и отскочил в сторону, и у меня вырвался очередной смешок.       Я же не сказала, что наврала насчет того, что детеныш фестрала, правда, стоял прямо у Малфоя за спиной… Он сам так решил.       Малыш, испугав препятствие на своем пути, прошел вперед, слегка вытянув острую мордочку и сложив небольшие полупрозрачные крылья.       — А ты не такой уж и страшный… — я внимательно следила за детенышем, который остановился в нескольких сантиметрах от меня, вытянул шею и, глядя прямо в глаза, что-то вынюхивал.       Он издал какой-то странный хриплый звук, и из-за деревьев показалось еще несколько детенышей. Они игриво потоптались на месте и вновь скрылись за деревьями. Малыш, который стоял рядом со мной, подпрыгнул и, пискляво рыкнув, ринулся за своими друзьями. Однако, прежде чем скрыться за деревьями он оглянулся и взглянул на меня. Не знаю почему, но я восприняла эти действия, как приглашение, поэтому пошла следом, совершенно забыв про урок и Хагрида, который все еще рассказывал что-то про фестралов.       Пятеро детенышей резвились на небольшой полянке, толкая друг друга. Кажется, им было весело, поэтому они не сразу заметили меня, а наблюдать за ними было довольно интересно. Я подошла чуть ближе, желая рассмотреть детенышей ближе, однако умудрилась случайно наступить на сухую ветку, из-за чего раздался тихий треск, и детеныши все же заметили меня. Их дальнейшее поведение меня удивило — вместо того, чтобы убежать и спрятаться, они замерли, с интересом наблюдая за мной. А один из них стал медленно подходить ко мне, слегка расправив свои полупрозрачные перепончатые крылья, пока я внимательно следила за ним, боясь хоть как-то спугнуть. А когда он подошел вплотную и боднул меня своей костлявой головой, я все же аккуратно погладила одного из них, чуть наклонившись. Ощущения были немного… необычные.        — Ты так и будешь там стоять, словно маньяк какой-то? — спустя пару минут поинтересовалась я и развернулась, когда надоело чувствовать на спине чей-то внимательный взгляд.       — Как ты можешь прикасаться к этим… тварям… — проигнорировав мой вопрос, усмехнулся блондин.       Малфой стоял в пару метрах от меня, облокотившись плечом на широкое дерево. Его взгляд был прикован к тому месту, где находился детеныш. Пусть в его голосе и звучали осуждающие нотки, однако в его взгляде можно было разглядеть толику заинтересованности.       — Ты слышал такое выражение, что нельзя судить книгу по обложке? — фыркнула я, продолжая поглаживать фестрала, и взглянула на слизеринца.       По нему отчетливо было видно, что ему было интересно, пусть он и плевался, сарказмом. На мои слова парень только демонстративно закатил глаза и поправил прическу, зачесав волосы назад. Малфой взглянул куда-то сквозь меня, и замер.       — У тебя сейчас такой взгляд, будто у тебя внутри происходит какой-то очень серьезный мыслительный процесс. — я усмехнулась, полностью обратив внимание на парня. Детеныш, поняв, что гладить его больше не будут, убежал к своим друзьям. — Знаешь, один мой друг сказал о том, что мир не разделен на черное и белое. — я бросила быстрый взгляд на фестралов, вновь почувствовав на себе осмысленный взгляд парня. — То же самое можно сказать и о человеке. Просто в каждом доминирует что-то одно.       — Уж прямо-таки во всех? — усмехнулся Малфой, скептически выгнув брови.       — Представь себе. — беззаботно усмехнулась я и пожала плечами.       — Ты слишком доверчивая и наивная. — парировал парень.       — Возможно. Но ведь даже в таком самовлюбленном слизеринском засранце как ты, есть что-то хорошее. — брови блондина взметнулись вверх в изумлении, на что я довольно усмехнулась и быстро подошла к нему. — Пусть это «хорошее» и скрыто где-то очень и оооочень глубоко внутри, как бы сильно ты не плевался своим «ядом». — произнесла я, пару раз ткнув парня в грудь под значком старосты.       — Ты и, правда, чокнутая… Особенно, если думаешь, что все так и есть. — усмехнулся слизеринец, взглянув на меня чуть сощуренным взглядом, а потом перевел его в сторону возвышающихся шпилей школы.       — Ладно, беру свои слова обратно. — поразмыслив мозгами, согласилась я. — В каждом правиле есть исключения. Одно «розовое чудо» по крайней мере точно входит в список исключений. — почти прошептала я.       — Она входит в первую тройку? — явно с приподнятом настроением уточнил Малфой.       — Определенно. Думаю, на данный момент даже… второе? Первое место прочно закрепилось за кое-кем другим.       Судя по тому, как на лице слизеринца вмиг пролегла тень серьезности, он понял про кого я говорила. Кто бы что не говорил, но Малфой был парнем далеко не глупым.       Между нами повисла напряженная тишина. Парень углубился куда-то в свои мысли, глядя на ствол одного из деревьев и совершенно не замечая моего пристального взгляда исподтишка. Так и подмывало спросить у него относительно вновь обретшей свободу тетушки, но я уже который раз с огромным успехом успевала вовремя захлопнуть рот. Поэтому приходилось довольствоваться только немым любопытством, чтобы не испортить такие моменты мимолетного… общения. А то в последнее время оно и так сошло на нет после того, как Снейп вновь пересадил всех нас на свое усмотрение. Теперь на зельеварении каждый находился в паре с учеником со своего факультета. Вроде бы ничего необычного и все вернулось на свои места, вот только подозрительным было лишь то, что произошла эта «перестановка» как раз на первом занятии после той скандальной статьи. Профессор Снейп будто постарался так отгородить своих подопечных от косых взглядов, который бросали на них некоторые студенты. Нет, конечно, небольшие стычки между нашими факультетами никуда не исчезли, однако, как бы это было не прискорбно осознавать, но мне не хватало пререканий тет-а-тет около котла с этим блондинистым засранцем.       Мой взгляд невольно упал на еще одного детеныша фестрала, который решил подойти ближе, наконец, прекращая наворачивать вокруг нас круги.       — Надо разрушить эту мрачную атмосферу… — прищуренный взгляд уперся в застывшее лицо Малфоя.       — Слушай, так не пойдет. — на моем лице расцвела загадочная ухмылка, после чего я тут же схватила парня за руку, чуть дернув в сторону.       — Ты что твор… — возмущенно засопел Малфой, на тут же заткнулся, когда его рука, не без моей помощи, легла маленькому фестралу на голову.       Наблюдать, как на его лице за мгновение сменился целый спектр эмоций, было настоящим удовольствием, поэтому мне не удалось сдержать довольного фырканья. Малфой аккуратно, но с опаской, провел рукой по костлявому черепу, опустился к шее и задержал ладонь на «холке», как бы невзначай слегка почесав ее. Кажется, малышу это понравилось, поэтому он шагнул вперед, заставляя руку Малфоя опуститься ему на спину, с костлявым позвоночником. Вот тут-то не сдержалась уже и я. Мои пальцы также аккуратно пробежались по голове, спустились по шее к спине и остановились около чуть расправленных крыльев. Детеныш даже не стал противиться, когда я осторожно расправила одно крыло, разглядывая тонкую кожу перепонок. Почувствовав на себе пристальный взгляд, я подняла голову, тут же пересекаясь с серыми глазами, полными заинтересованности, и вопросительно вскинула бровь в ответ.       Где-то рядом, за деревьями, послышался быстрый шаг. Малфой, который хотел что-то сказать, вздрогнул, будто очнувшись от наваждения, одернул руку и, нацепив на лицо напущенную брезгливость, пошел обратно в сторону места проведения урока.       — Ну надо же… Какой замечательный актерский талант пропадает… — я проводила Малфоя внимательным взглядом, пока он не скрылся среди деревьев.       — Ты подружилась с Шелби… — раздался за спинной спокойный и мелодичный голос.       — Шелби? — я с удивлением взглянула на Полумну, вышедшую из-за дерева.       — Да. Я его так зову. — отозвалась подруга.       Девушка вытащила из небольшой сумки какой-то сверток, после чего достала из него кусок мяса и протянула его детенышу фестрала. Увидев еду, малыш тут же ринулся к Лавгуд и вцепился в мясо.       Я задумалась, но тут же одернула себя. Спрашивать о причине того, почему она видит фестралов, как минимум не прилично. Я мало что знала о ее семье, поэтому испугалась задеть ее чувства таким вопросом. Ведь неизвестно, когда именно с ней случилась эта трагедия.       Из моего горла вырвался хриплый вздох — голову на секунду будто сдавили тиски. Пальцы слегка сдавили переносицу, помассировав ее. За последние пару дней это уже стало обычным явлением. А все из-за того, что погода, правда, была довольно паршивая — небо постоянно было затянуто плотными тучами, сквозь которые довольно редко пробивались солнечные лучи. Вот и сейчас Такое чувство, будто сейчас была не весна, а осень… И в завершении ко всему подул довольно-таки холодный ветер, принося с собой запах скорого дождя, от которого я громко чихнула, шмыгнув при этом носом.       Полумна предложила вернуться к классу, и я с радостью поддержала ее идею. Когда мы подошли к полянке, Хагрид как раз спешил увести всех обратно в школу, прежде чем с неба на нас обрушиться дождь.       Вечером, как и планировалось, я решила найти ответы на тот самый вопрос, который мучал меня на уроке Хагрида. Вытащив почти все фолианты и справочники, в которых было даже хоть малейшее упоминания о фестралах, я засела в самом дальнем углу библиотеки. Подальше от посторонних глаз. На этот раз наша компания разбрелась кто куда: Гарри и Рон корпели над заданием по астрономии, а Гермиона же решила побыть репетитором не только для нас, но и для младших курсов — пара гриффиндорцев с третьего курса выловили Грейнджер в гостиной и попросили о помощи. Естественно, подруга не могла им отказать, поэтому изучением интересующего меня вопроса я занималась одна. И я была в какой-то степени даже рада — хотелось тишины и спокойствия. Да и лишних расспросов не хотелось.       Пару часов я просидела за книгами. И все это было в пустую. Во всех книгах была написана точно такая же информация, которую нам рассказал Хагрид. По мере того, как менялись книги, а информация в них повторялась, я даже потеряла всякую надежду хоть что-то найти, поэтому дальше мои поиски проходили уже не с таким энтузиазмом. И получилось, так что я каким-то образом умудрилась даже уснуть на одном из толстых фолиантов, стоило только расслабиться всего на пару секунд и прикрыть глаза.        Сквозь дремоту, я почувствовала, как кто-то осторожно потряс меня за плечо. В голове тут же промелькнула мысль, что это скорее всего была мадам Пинс, которая определенно была недовольна тем, что я тут уснула. Поэтому я тут же распрямилась и, широко зевнув, хотела извиниться у библиотекарши насчет своего поведения, однако стоило мне только взглянуть на человека, разбудившего меня, как я тут же поперхнулась воздухом.       — Ди… Директор Дамблдор? — удивленно протянула я, уставившись на старичка сонным взглядом.       Это было совершенно неожиданно, ведь в последнее время его редко можно было увидеть вне своего кабинета или прийти на встречу… И именно это знатно бесило Гарри.       — Эти чудесные создания заинтересовали вас, Сара? — поинтересовался Дамблдор, а его внимательный взгляд упал на книги, разложенные по столу в хаотичном порядке.       Понимая, что в оставшихся книжках я вряд ли найду интересующую меня информацию, я все же решилась поделиться своими переживаниям с директором. Дамблор увидел мои попытки начать разговор, и, когда он присел напротив меня, я рассказала ему о том, что произошло сегодня на уроке у Хагрида.       — Это не удивительно, что вы видите их после того, что случилось в прошлом году с мистером Диггори… — когда я закончила, с сочувствием ответил директор, заметив, как я повела плечами после его слов.       — Это я как раз-таки понимаю, но… — неуверенно буркнула я, взглянув на несуразный рисунок фестрала в одном из открытых фолиантов. — Понимаете… Я не совсем… кажется… Я не в первый раз их увидела… — совершенно несвязно затараторила я, но остановившись на пару секунд и глубоко вздохнув, собралась с мыслями. — В этом году я имею ввиду. В начале третьего курса… В первый раз я увидела фестрала, когда мы вернулись в Хогвартс на третьем курсе. Это длилось всего пару мгновений, но я помню, что увидела одного фестрала, запряженного в карету.       — Вы сказали кому-нибудь об этом? — голос его сделался заинтересованным, но в нем отчетливо слышалась щепотка настороженности.       — Нет. Я думала, что мне показалось, поэтому не посчитала это чем-то важным. Но сегодня после занятия у Хагрида… — я запустила пальцы в волосы, взъерошив их и вцепившись в корни, опустила взгляд на стол. — Я понимаю, почему вижу их сейчас, но почему тогда? — мне не удалось скрыть в голосе растерянность, которая была готова вскоре перерасти в настоящую панику.       Молчание затянулось слишком надолго, поэтому я подняла взгляд вперед. Директор все еще сидел напротив меня и, опустив взгляд на одну из книг, кажется, о чем-то серьезно раздумывал. Я выпрямилась, внимательно наблюдая за его сосредоточенным лицом и слегка нахмуренными бровями.       — У вас… есть какая-то догадка, директор? — осторожно поинтересовалась я у него, заставив его вырваться из мыслей.       — Вы ведь не помните, что случилось с вами в детстве? — неожиданно выдал Дамблдор и серьезно взглянул на меня, почесав бороду.       — Э… Да… — спустя пару секунд заторможенно отозвалась я, удивленно моргнув, совершенно не ожидая такого вопроса.       Директор вновь задумался, но теперь его взгляд был направлен прямо на меня. Мне стало как-то не по себе, поэтому я отвела взгляд в сторону, чувствуя, как заполыхали щеки от смущения. Когда, между нами вновь повисла тишина, в это время я, наконец, смогла обдумать его вопрос.       — Постойте… вы ведь не хотите сказать, что…? — вдруг осенило меня, и я резко повернула голову в его сторону, хлестанув себя волосами по лицу.       — Возможно. — тут же согласился со мной директор, слегка кивнув головой.       Из-за его слов, на меня будто свалился огромный камень. Я обессиленно облокотилась на спинку стула, понимая, что всего за одно крохотное мгновение тело превратилось в одну сплошную ледышку. Руки со всей силы сжались в кулак до острой боли в ладонях.       — Кажется, я, правда, осталась… совершенно одна…       — Не нужно так реагировать, Сара… — ласково протянул Дамблдор и, наклонившись ко мне через стол, протянул мне что-то.       Опустив взгляд на его руку, я увидела, что он протягивает мне аккуратно сложенный платок. И только тогда, до меня дошло, что щеки обжигало нечто горячее.       — Извините… — поспешно буркнула я и дрожавшими руками взяла платок, и стала слишком резко вытирать слезы, которые никак не хотели останавливаться из-за сдавившей грудь острой и ноющей боли.       — Не плачьте, Сара. Я не имел ввиду, что это связано с вашими родителями. — стал оправдываться Дамблдор.       — Вы что-то знаете о них? — слезы тут же перестали течь, и я взглянула на старичка опустошенным взглядом.       — Нет.       — Тогда вы не можете быть в этом уверены на все сто процентов. — разозлено фыркнула я.       — Как и вы в своем предположении. — совершенно не обиделся на мой упрек директор, и даже наоборот, улыбнулся мне в ответ.       — Тогда что? — пальцы нервно затеребили одолженный платок.       — Не обязательно, что ваша возможность видеть фестралов связана со смертью родителей. Возможно, в детстве, вы также стали свидетелем еще чьей-то смерти.        Я немного успокоилась, поэтому смогла немного обдумать его слова. В принципе, в них была доля правды. Но все равно оставалось слишком много вопросов.       — Но почему я тогда не видела их еще раньше?       — К сожалению, тут я не могу вам подсказать. Хоть детские воспоминания исчезли, но вот сознание может помнить боль… Может вам все же «снилось» что-то такое благодаря вашему дару?       — Нет… Не знаю… Я не уверена… А профессор Снейп не может полазить в моих воспоминаниях, как делает это с Гарри?       — Мне жаль, но с этим вам нужно разобраться самой. — в голосе Дамблдора вдруг послышались серьезные нотки, что означало, что разговаривать с ним на эту тему было бесполезно.       — Ну, спасибо… отлично помог… — я устало откинулась на спинку стула, еле подавив зевок.       Усталость навалилась одной сплошной и неожиданной лавиной.        — Вы устали, Сара. Думаю, вам пора отдохнуть. — заметив мое состояние, усмехнулся старичок, и его взгляд метнулся в сторону часов. — Ну еще бы. Вам лучше поторопиться в комнату, пока не наступил отбой.       Я проследила за его взглядом. И правда. Оставалось немного времени, чтобы как раз без проблем добраться до гостиной. Я стала складывать книги, чтобы разложить их обратно по шкафам, однако директор остановил меня, заявив, чтобы я поторопилась в башню, а он сам закончит с этой небольшой «уборкой». Пару минут я еще поспорила с ним, но Дамблдор все равно выиграл в нашем небольшом споре, поэтому схватив вещи и, пожелав ему и мадам Пинс спокойно ночи, я поспешила в гостиную.