What will be if...

      В один из первых весенних дней с самого утра настроение у меня было какое-то уж слишком паршивое. Все небо было окутано серыми плотными тучами, из которых того и гляди должен был пойти дождь. В воздухе пахло весенней слякотью и жухлой травой. И из-за этого нещадно болела голова. А если еще прибавить к этому начавшиеся критические дни, которые обычно проходили безболезненно, но именно сегодня, почему-то решили наверстать упущенное… Мое настроение то и дело скакало от отметки «рвать и метать» до — «сойдет», и в обратном направлении. Раздражало и бесило абсолютно все: чей-то чих, запах, шепот, чье-то движение или мимика, слова… Рон во время обеда даже решил подшутить надо мной, назвав меня «бомбой замедленного действия»… Естественно, я его юмора не оценила и со всей дури наступила ему на ногу каблуком, еще и покрутив им, при этом мило улыбаясь.       Аппетит тут же испарился, поэтому, чтобы не ухудшать ситуацию, я вышла из Большого зала, слыша, как Гермиона отчитывает нашего рыжего друга.       Я уже почти дошла до лестницы, ведущей в гостиную, как мне на пути встретилась небольшая толпа. Паркинсон и ее подружки со змеиного факультета обступили какую-то ученицу с младших курсов. И судя по испуганному выражению лица девочки с Когтеврана, слизеринки говорили с ней, явно, не о погоде. Ноги понесли меня дальше по коридору, однако стоило услышать слова Паркинсон, как я тут же круто развернулась и пошла в их сторону.       — То, что бедная девочка с тобой не поздоровалась — не причина выяснения отношений и запугиваний. — сухо произнесла я, подойдя к ним, перебив Паркинсон.       — Это не твое дело, беспризорница. Проваливай. — надменно усмехнулась она, а мои брови нахмурились, стоило только взгляду упасть вниз.       — Ей больно. — уже зашипела я и схватила Дафну за руку, которой она вцепилась в руку когтевранки.       Гринграсс недовольно зашипела в ответ, когда я сильнее сжала пальцы на ее запястье, но все же выпустила руку когтевранки из хватки. Девочка тут же прижала освободившуюся руку к груди. На бледной коже уже стали проявляться слабые отметины пальцев. Мне это не понравилось, поэтому я на автомате сильнее сжала руку Гринграсс, почти впиваясь ноготками в ее бледную и нежную кожу.       — Ты что творишь, чокнутая!!! Больно! — взвизгнула блондинка и с силой выдернула руку.       Ее подружки тут же окружили ее, глядя на меня со злостью и недовольством.       — Правда? Но у тебя даже нет синяка… — наигранно удивленно ахнула я, невинно захлопав глазами.       Почему-то сейчас захотелось побыть с ними стервой.       — Чокнутая. — выдала еще одна слизеринка, имени которой я не помнила.       — Я — староста и член Инспекционной дружины. Эта грязнокровка должна знать свое место. — резко бросила Паркинсон, с гордостью вскинув подбородок.       — Должна, вам, девушки, сообщить, что уважение не зависит от чистоты крови. Думаешь, что если эта чокнутая жаба в розовом приняла тебя в свою дружину, то тебе все позволено? — я сделала несколько шагов вперед, закрыв собой младшекурсницу, которая сникла от слов Паркинсон. — Да, и не вижу смысла, чтобы девочка с тобой так уважительно обращалась. Ведешь себя по-свински и по-хамски, хоть ты и чистокровная волшебница. Прямо как и человек, у которого ты сейчас в служении. Где же ваши хваленные манеры и воспитание… — я удрученно покачала головой.       — Ты разговариваешь с членом Дружины! И вообще, ты что, сомневаешься в правоте профессора Амбридж? — издевательски ахнула Пэнси.       Мне не удалось сдержать нервного и громкого смеха. Ее слова… Те же самые, что обычно говорит Амбридж, когда пытается оправдать свои садистские действия, прикрываясь Министром.       — Как… — еле преодолев смех, произнесла я. — Как можно считать правым человека, который имеет страстное желание все контролировать, наказывать всех направо и налево, причинять боль, и при этом говоря, что все это во имя мира и порядка? Это же полнейший абсурд… — я презрительно фыркнула, глядя прямо на слизеринок, которые замерли от моих слов. — Жаль, что вы этого не понимаете… Поэтому, можете и дальше подлизываться к этой старой жабе Амбридж. — я повернулась к молчавшей все это время девочке и слегка кивнула, намекая, что пора уходить.       Она слабо вздрогнула, будто вырвавшись из оцепенения, и поспешила уйти вместе со мной. Кажется, мои слова немного удивили Пэнси и ее компанию, ведь они еще какое-то время стояли на месте.       — Эм… Спасибо. — как-то неуверенно протянула девочка, когда мы дошли до развилки в коридоре.       Я ей только улыбнулась и, кивнув на прощание, пошла дальше, с удивлением подмечая, что растерянные выражения лиц у слизеринок, помогли мне почувствовать себя лучше. И мне даже немного понравилось…       Остаток дня прошел вполне сносно, что я уже было подумала, что спокойное состояние удастся сохранить до самого конца, но я ошибалась. Я уже шла в сторону Выручай-комнаты, как прямо по коридору мне навстречу вышла дама в розовом, вальяжно осматриваясь по сторонам. Когда ее противный взгляд голубых глаз наткнулся на меня, в них будто бы зажегся какой-то странный маниакальный огонек. Да и вид у нее был какой-то уж больно воодушевленный…       — Это не к добру… Чего ей опять от меня надо…       — Мисс Доусон, как удачно я вас встретила. — приторно протянула Амбридж.       — Серьезно? — моя бровь сама взлетела вверх от удивления.       — Прошу вас зайти в мой кабинет через десять минут. — мило улыбнулась она мне и засеменила дальше по коридору, заметив в углу какую-то парочку, которая обжималась в тени факелов.       Я замерла на месте, глядя ей вслед, чуть развернувшись, и засунула руку в карман джинс. Фальшивый галлеон стал горячее — занятие в ОД начнется с минуты на минуту.       — Теперь ты попала, бедняжка Доусон… — протянул сбоку довольный женский голос.       Я взглянула на слизеринку и тут же поняла, откуда в данной ситуации росли ноги, стоило только увидеть довольную физиономию Паркинсон…       — А я не думала, что ты такая трусиха и сразу побежишь ябедничать на меня. Ты просто позоришь звание старосты, Паркинсон. — я ей мило улыбнулась, однако внутри все просто сгорало от злости, поэтому пришлось немного сжать кулаки. — Какая жалость… Без своих друзей ты не такая уж и смелая, какой пытаешься казаться. Бегаешь за всеми, у кого есть хоть капелька власти или авторитета, лишь бы доказать всем, что ты ничем от них не отличаешься. Бедняжка Пэнси… Ты настолько жалкая… — мои глаза с удовольствием следили, как мышцы на ее лице напряглись, а взгляд за секунду сделался ледяным.       — Повтори, что ты сказала?! — яростно взвизгнула девушка и направила на меня палочку.       Я ответила ей тем же и направила кончик своей палочки в ее сторону.       — А кишка не тонка.       — Если нападешь на меня — тебе будет только хуже. — на лице старосты появилась победоносная ухмылка. — Думаешь, Амбридж так просто оставит тебя и твоих тупорылых друзей?       — Я не настолько глупа, чтобы вестись на столь явные и тупые провокации. — фыркнула я, и уголки губ чуть дрогнули. — Да и к тому же, я и так иду к этой старой жабе. Поэтому ничего страшного, если придется отвечать еще и за то, что я надеру тебе задницу за твой гнусный поступок… — зашипела я на нее от злости внутри.       Я шагнула в ее сторону, все еще направляя на нее палочку. Паркинсон чуть дернулась, сильнее вцепившись своими длинными пальцами в темное деревко палочки, и чуть вздернула подбородок, глядя прямо мне в глаза.       — Как ожидаемо…       — Но я не хочу марать руки обо что-то столь трусливое и жалкое. — фыркнув, я окинула слизеринку презрительным взглядом и пошла дальше по коридору, все еще крепко держа палочку.       Однако, я успела сделать только несколько шагов.       — Эверте Статум! — Паркинсон напала на меня, бросив в спину отталкивающее заклинание.       Это было вполне ожидаемо, поэтому я резко обернулась, вскинув перед собой палочку:       — Протего!       Заклинание Паркинсон тут же налетело на прозрачный щит, не достигнув цели. Я с яростью уставилась на слизеринскую старосту, когда перевела на нее взгляд с окна за спиной.       — Ты, дура, пыталась выкинуть меня в окно?! — из горла вырвался злобный рык, пока пальцы сильнее обхватили палочку. — Ты первая это начала… — я сделала резкий шаг в ее сторону, однако она вновь взмахнула палочкой. — Фульгари!       Я ее опередила, и девушка никак не успела отреагировать или защититься — заклинание связало ей руки за спиной. Она попыталась высвободить их, однако ничего у нее не получилось.       — Ты и правда жалкая Паркинсон. — с сожалением протянула я, а потом довольно усмехнулась, глядя на ее безуспешные попытки освободиться. — Ты не настолько сильная волшебница, Пэнси, чтобы самостоятельно избавиться от этого заклинания. — на этих словах она подняла на меня озлобленный взгляд. — Придется тебе подождать тех, кто знает подходящее контрзаклинание.       — Сними его сейчас же! Ты, мерзкая сиротка… Я доложу на тебя!       — Для начала попробуй выбраться. — ее слова про сиротку разожгли внутри странное неприятное чувство, а ее последующие угрозы стали даже немного раздражать, поэтому в голове промелькнула идея, как заткнуть ее словесный понос. — Кантис.– мои губы чуть дернулись в предвкушении.       Паркинсон хотела сказать мне что-то еще, однако вместо этого она запела гимн школы. Ее глаза тут же округлились от шока и удивления, но изо рта по-прежнему вырывались слова песни.       — Ну, удачи. — улыбнулась я ей и на прощание еще помахала рукой, заставив слизеринку побагроветь от злости.       Настроение немного улучшилось, и я развернулась, намереваясь пойти в сторону кабинета Амбридж. Дойдя до поворота, я пару раз удивленно моргнула. Снейп. Он стоял в тени факела и, кажется, видел все, что произошло между мной и его ученицей.       — Я доложу об это вашему декану. — спокойно произнес мужчина, смерив меня изучающим взглядом, когда я поравнялась с ним.       — Как скажете, профессор. — безразлично отозвалась я, замедлившись всего на секунду, чтобы взглянуть на него и кивнуть в качестве приветствия.       В этот момент у меня за спиной Паркинсон сменила свой репертуар и теперь заголосила «Делай как Гиппогриф» Ведуний. Плюс ко всему оттуда стали доноситься еще чьи-то голоса.       — Кажется, у Пэнси появилась публика… — я обернулась с довольной улыбкой на лице, с радостью подмечая, что учеников в том коридоре становилось все больше.       Профессор зельеварения обреченно выдохнул и, наградив меня недовольным взглядом, пошел в сторону «концерта», разгонять толпу и спасать местную певицу.       Кажется, лишать баллов меня не собирались, поэтому я с приподнятым настроением пошла дальше по коридору.       К назначенному времени я уже стояла перед дверью в кабинет Амбридж. Стоило только протянуть руку, чтобы постучать, как дверь сама отворилась передо мной, пропуская внутрь.       — Проходите, мисс Доусон. — раздался голос Амбридж из недр кабинета.       Я вошла внутрь, вновь окунаясь в царство розового цвета и рюшечек. Амбридж стояла перед своим рабочим столом, сложив свои ручки на животе. С прошлого моего посещения в кабинете произошло только одно изменение — парта, которая стояла прямо напротив стола Амбридж.       — Что же, мисс Доусон… Я думаю, вы уже догадались, почему я позвала вас? — поинтересовалась женщина, пробежав по мне изучающим взглядом.       — Ну, еще бы…       Я ей ничего не ответила, и только кивнула головой. И, кажется, это ей не понравилось, так как ее лицо вмиг напряглось, а глазки сощурились.       — Мисс Доусон, вы знаете, что я не люблю такие ответы. Прошу вас отвечать как положено. — строго произнесла женщина, сделав вперед несколько шагов. — Вы знаете, почему я вас позвала?       — Да, профессор Амбридж. — ответила я без особого энтузиазма.       — Мне сообщили, что вы препятствовали действиям членам Инспекционной дружины. — она подошла к одинокой парте и, поправив лежавший на нем пергамент, взглянула на меня с улыбкой на лице. — Это правда?       — Да, профессор, но…       — Также вы нелестно отзывались обо мне и моих действиях? — резко перебила меня Амбридж, даже не дав объясниться.       Я тут же поджала губы. Вот оно.       Женщину напротив, скорее всего, волновало не то, что я поцапалась с Паркинсон или с каким-нибудь другим приближенным к ней учеником, а уж скорее те слова, которые я говорила про нее саму. Я и так отзывалась о ней не очень-то и красиво, а если еще учесть, что компания этих гадких слизеринок могла приукрасить все мои слова, то… Я даже боялась представить, что они ей наговорили. Однако отрицать я ничего не стала.       — Да, мэм. — спокойно ответила я.       На лице Амбридж появилось какое-то странное выражение. Она будто была рада и не рада одновременно. Рада от того, что я вот так просто признала свой проступок и меня можно за это наказать. А не рада из-за того, что кто-то все еще вставляет ей палки в колеса.       — Прошу, садитесь, мисс Доусон. — наконец произнесла Амбридж, кивнув на стул рядом с собой.       Я мельком взглянула на парту, прекрасно понимая, что будет происходить дальше… Поэтому мне ничего не оставалось, кроме как сесть.       — Вы должны написать следующую фразу… — приторно сладким голосом произнесла Амбридж и на секунду сделала вид, будто раздумывала о чем-то серьезном. — Я должна подчиняться.       — Простите…? Что? — мне не удалось сдержать шокированного шепота, и я тут же подняла на нее возмущенный взгляд.       — ПОДЧИНЯТЬСЯ?!       — Вас что-то не устраивает, мисс Доусон? — удивилась она, слегка приподняв бровь, из-за чего складки на ее лбу стали отчетливее.       На ее лице появилась эта ее слабая фальшивая улыбка, которую она натягивала каждый раз, когда пыталась сдержать гордость и самодовольство.       — Ну же, мисс Доусон. У вас, как и у меня, еще есть дела на сегодня. — поторопила меня жаба, продолжая стоять над душой.       Я стиснула зубы от гнева и негодования, но все же взяла черное перо и под ее пристальным взглядом начала выводить на пергаменте первые буквы. Стоило мне написать первую букву, как левую ладонь пронзила острая и жгучая боль. Однако перо писало не черными обычными чернилами. Буквы были красными. Я писала своей кровью, в то время как написанное отражалось на тыльной стороне ладони. Боль была просто невыносимой, и с каждой фразой она становилась все сильнее, а рана — глубже.       Взгляд произвольно переместился в сторону Амбридж. Женщина уже сидела за столом напротив и смотрела на мое наказание каким-то странным взглядом. В ее голубых глазах читалось какое-то садистское удовольствие, будто она наслаждалась тем, что сейчас я испытывала такую адскую боль.       — Стерва… — я прикусила губу и постаралась надеть на лицо маску безразличия и не выдавать своей боли.       Надо сделать так, чтобы подпортить ей удовольствие за наблюдением. Это у меня получилось. Спустя пару секунд ее лоб слегка нахмурился, и она все же опустила взгляд на свои бумаги.       Несколько минут тишина в комнате нарушалась только звуком чиркающего пера по бумаге, моим тяжелым прерывистым дыханием, и звуком перебираемых документов.       Вскоре в дверь неожиданно постучались       — Продолжайте. — тут же бросила Амбридж обратившись ко мне, и вышла за дверь.       Я остановилась на пару секунд, давая себе возможность хоть немного передохнуть, и заодно попытаться расслышать голоса за дверь. Однако слышно ничего не было, поэтому я опустила взгляд вниз. Почти весь пергамент был исписан кровавой фразой, и оставалось дописать всего-то три строчки… Из груди вырвался облегченный выдох, ведь радовало, что скоро эта боль закончится.       Дверь за спиной захлопнулась, оповещая о возвращении Амбридж, и я вновь вернулась к написанию фразы. Однако вместо того, чтобы вернуться за свой стол, женщина встала напротив меня и стала внимательно наблюдать за моими действиями.       — Ах, мисс Доусон… Это правда, что перед тем, как вы пришли ко мне, вы напали на студентку? — удивленно залепетала она своим невинным голоском.       — Прошу прощения, мэм… — уж слишком резко ответила я, пытаясь сдержать злобный рык, и сильнее стиснула пальцами перо, перестав писать. — Паркинсон первая напала на меня в коридоре, когда я уходила.       — Разве вы не знаете, что использование магии в коридорах школы запрещено?       — Паркинсон первая напала на меня, когда я оказалась у окна. — повторила я с небольшим уточнением, глядя на розовое нечто. — Она напала со спины. Я только защищалась.       — Вы связали ее и заставили петь… — с осуждением протянула женщина.       — Я защищалась. Я ведь не могла позволить ей выкинуть меня в окно.       Голубые глаза Амбридж смотрели точно в мои. А у меня сложилось такое острое впечатление, что я разговариваю со стенкой… Мои слова до этой женщины точно не доходили. Хотя, возможно у нее также был уж оооочень избирательный слух.       — Думаю, вы еще не полностью усвоили мой урок. — вдруг выдала она и взглянула на мою левую руку, слегка улыбнувшись, а у меня в этот момент все сжалось внутри от возможного предположения. — Как только закончите писать на этой стороне, переверните пергамент, и продолжайте дальше, мисс Доусон. Закрепим нашу маленькую беседу. — Амбридж противно хихикнула в своей излюбленной манере и вернулась за стол.       Я в этот момент прожигала ее яростным взглядом. Тыльная сторона левой руки и так уже была похожа на какое-то месиво! А она хотела, чтобы я продолжала??? Хоть я и говорила Паркинсон, что готова отвечать за то что сделаю с ней, но даже это было слишком! Слишком суровое наказание за обычную стычку между нашими факультетами. Бывало и похуже!       Я сильнее сдавила в пальцах перо, пока выводила им кровавые буквы на пожелтевшем пергаменте.       Ярость. Гнев. И… боль. Именно эти чувства сейчас кипели во мне. В глубине души появилось желание спалить ее дурацкий розовый пиджак. И ее саму в придачу к чертовой бабушке… Пламя в камине вдруг всего на секунду взметнулось к дымоходу, будто бы чувствуя мое раздражение.       — Думаю, из-за этого никто не обидится… — я попыталась заглушить это желание, понимая, что в противном случае попаду по полной программе.       Вторая сторона пергамента далась намного сложнее.       Левую руку будто жгло огнем и сложилось впечатление, что рана стала настолько глубокой, что добралась до самой кости, и я того и гляди потеряю сознание. Поэтому пришлось немного замедлиться, и из-за этого время наказания растянулось.       Но вскоре это мучительное время, наконец, закончилось. И получив от Амбридж утвердительный кивок, я тут же пулей вылетела из класса. Оказавшись в коридоре и засунув руку в карман, чтобы ее кто-нибудь ненароком не увидел, я побежала в сторону туалета. До гостиной было слишком далеко, а рука так неимоверно горела, что добежав до туалета Плаксы Миртл, я тут же сунула руку под струю ледяной воды. Хотя я и прекрасно знала, что это и не поможет с такой раной…       Так как этот туалет никто не посещал, я смогла спокойно дать волю чувствам. Из глаз тут же рекой потекли горячие слезы, а горло сдавили тихие всхлипы. Эта Министерская крыса настоящая садистка!       Когда боль немного отступила, я решила вернуться в гостиную. Идти на собрание Отряда не было совершенно никакого ни желания, ни возможности. Хотелось просто рухнуть на кровать и уснуть крепким сном, надеясь только на то, что за ночь боль утихнет и будет не так больно. Да и радовало то, что ребят не было, и они не видели меня в столь плачевном состоянии. Однако прежде чем привести данный план в исполнение, я, естественно, не забыла обработать ладонь. Хорошо, что все же у меня еще осталась мазь, которую я давала в прошлый раз Гарри.       На следующий день мне удалось скрыть от друзей последствия наказания только на полчаса. А все из-за того, что Гарри схватил меня за руку, дернув на себя, когда я чуть не врезалась в коридоре в какого-то студента с младших курсов, когда мы шли в Большой зал. В этот момент я пискнула и чуть не грохнулась в обморок прямо на месте, однако Поттер успел меня поймать. Из-за того, что он уже «бывал в моей шкуре», парень сразу понял причину моего плохого состояния. И как только мы отошли в сторону подальше от лишних глаз, он тут же сдернул с руки повязку, тем самым являя Рону и Гермионе мою изуродованную руку. С губ Грейнджер сорвался тихий и встревоженный вскрик, а мальчики злостно нахмурились. Да, зрелище было не из приятных.       Естественно на меня тут же посыпались вопросы… И как бы я этого не хотела, но пришлось все им рассказать… И о стычках с одной очень надоедливой слизеринкой и о «встрече» с розовой жабой, из-за которой я и пропустила собрание Отряда. Ребята тут же высказали свое недовольство относительно действий Амбридж и Паркинсон. А потом Рон вдруг перевел разговор в более приятное русло и стал нахваливать меня за то, что кто-то, наконец, преподал этим жалким слизеринцам урок. Вот тут уже стало даже немного приятно, а мой желудок решил напомнить о том, что пора бы позавтракать. Поттер тут же схватил меня за здоровую руку и потащил в сторону Большого зала. И уже сидя за столом, я засомневалась в правильности того, что рассказала этим троим о произошедшем — столько внимания к своей персоне я не ожидала…       — Гарри, спасибо, конечно, но не думаю, что я все это съем… — усмехнулась я, скептически взглянув на тарелки перед собой.       Не знаю, с чего Поттер решил, что я голодна до такой степени… На одной из тарелок находилась высокая башенка из пышных панкейков, которые Гарри заботливо, но щедро полил для меня шоколадно-апельсиновым соусом. Моим любимым. Во второй, глубокой тарелке была наложена овсяная каша с фруктами. А в третьей была яичница с жареным беконом, сосисками, тостами и помидорками черри.       Гарри окинул меня изучающим взглядом, потом перевел его на тарелки передо мной и, нахмурившись, вновь взглянул на меня. Я думала, что он отстанет от меня, но вместо этого он вдруг отломил кусочек панкейка и, насадив его на вилку, поднес ее к моему лицу.       — Ты издеваешься, да? — нервно усмехнулась я, широко улыбнувшись, однако моя бровь изумленно взметнулась вверх, пока взгляд гипнотизировал столовый прибор перед лицом.       — Да, брось. — рассмеялся Поттер и поднес вилку прямо к губам. — Давай, как в детстве!       Рядом послышался тихий смех, и внимание большей части гриффиндорского стола обратилось к нам. Конечно, ведь не каждый день такое увидишь. Я почувствовала, как начинаю краснеть от такого количества внимания к своей скромной персоне.       — Обычно в таких обстоятельствах я болела, а сейчас я вполне себе здорова. — я недовольно надула губы и слегка отстранилась от Поттера, врезаясь в тихо посмеивающегося Джорджа.       — Ага, как же… — скептически буркнул Рон, сидевший напротив меня.       — Знаешь, чтобы поесть левая рука мне ни к чему. — парировала я, метнув в него недовольный взгляд       — А я могу так сидеть до самого начала занятий… — глядя на меня с насмешкой, протянул Гарри с улыбкой на лице, качнув вилкой.       Я пару секунд поиграла с ним в гляделки, а потом сдалась, наклонившись к Гарри и слегка приоткрыв рот. Поттер тут же впихнул вилку мне в рот. Тесто было воздушным и в меру сладким, а шоколадно-апельсиновый соус сделал блюдо просто идеальным. Как обычно — чертовски вкусно.       — Вот видишь. А ты не хотела. — усмехнулся Гарри, вновь накалывая кусочек на вилку и поднося его ко мне.       — А, плевать. — я его тут же съела, смирившись со своим положением.       Раз Гарри так хочет меня покормить, то не буду его останавливать. Правда, пришлось его уговорить, чтобы он параллельно ел сам, а то как-то некрасиво получается. Короче, студенты сполна насладились нашим представлением.              — Стоять, Доусон! Нужно поговорить. — долетел до меня знакомый голос.       Я быстро осмотрелась и, поняв, что в коридоре никого не было, обреченно закатила глаза, выдохнув. Он точно обращался ко мне, потому я решила проигнорировать его и, развернувшись, пошла по другому коридору. Нужно было как можно быстрее оказаться в Большом зале, чтобы избежать разговора с этим парнем. Ну и поесть, хотя это — как пойдет.       — Эй, что за любовные игрища вы с Поттером устроили за завтраком? Смотреть было противно… — не унимаясь, брезгливо протянул Малфой, а быстрые шаги раздались совсем близко. — Эй, я с тобой разговариваю!       — Я не «Эй»! — вырвалось у меня недовольное восклицание, и поняв, что жутко сглупила, я уже не остановилась. — И вообще, если это было так противно, то мог бы не смотреть! Тебя никто не заставлял пялиться на наш стол. Большой зал довольно огромный. В следующий раз найди себе другое времяпрепровождение за завтраком. Паркинсон, явно, была обделена твоим вниманием за столом. — жестикулируя руками, на одном дыхании протораторила я без запинок, продолжая идти по коридору и радуясь, что в нем все еще было пусто.       Если бы кто-то сейчас увидел картину того, как слизеринец шагает за гриффиндоркой по коридору, пытаясь догнать ее, то явно, испытал бы шок и удивление.       — Я, конечно, польщен, что ты следишь за моим времяпрепровождением, но… Да, Мерлин! Остановись ты, наконец! — рыкнул Малфой и спустя пару секунд схватил меня за ладонь. Левую.       В этот момент мне в руку будто вогнали толстый кол. Я тут же болезненно пискнула, и тело все сжалось, пока перед глазами заискрились звездочки.       Малфой замер в ошарашенном состоянии, и когда спустя мгновение его хватка на руке исчезла, я облокотилась спиной на ближайшую колонну, прижав пострадавшую руку к груди. Одного дня лечения определенно мало.       Пока я пребывала в прострации, пытаясь прийти в чувство, не заметила, как скатилась вниз, а слизеринец ловко снял бинт и, перехватив руку за кисть, внимательно осмотрел тыльную сторону ладони.       — Какого черта, Доусон? Что это за хрень? — зарычал парень, а его брови сошлись на переносице.       Судя по интонации, кажется, ему все же удалось разобрать надпись на руке.       — Спроси у своей стервы Паркинсон… — хрипло зарычала я, наконец, более менее сфокусировав взгляд на лице парня, и вырвала руку. — Так что ты не шибко удивляйся, если с ней что-нибудь случится в ближайшее время за ее длинный язык.       О, теперь моя угроза не была беспочвенна, и я реально собиралась отомстить слизеринке за то, что она донесла на меня жабе. Дважды! И, кажется, Малфой об этом прекрасно знал, ведь на мои слова он только слегка нахмурил брови. Ни расспросов, ни вопросов. Ничего.       — Дай-ка угадаю… Она, наверное, уже вчера вам об этом похвасталась, верно? — я нервно усмехнулась и попыталась встать на ноги, придерживаясь за стену.       — Пэнс сказала, что это ты на нее напала… — серьезно произнес Малфой, сощурившись.       — О! Ну, конечно, да! О чем это я… — я едко усмехнулась, и мне, наконец, удалось принять вертикальное положение. — Мало того, что она нажаловалась на меня этой розвовой жабе, так еще и виноватой меня выставила!       — Так это правда? — уточнил парень, поднимаясь следом за мной.       — Конечно. — я фыркнула всплеснув руками, и тут же тихо шикнула, прижав левую руку к груди. — Правда, что эта стерва первая меня чуть в окно не выкинула! Я проучила ее в ответ. Будет знать, как нападать со спины! Так поступают только отчаявшиеся или трусы… Но даже для вашего факультета это низость! — Малфой открыл было рот, но я его тут же осадила, грозно зашипев. — Только вот не надо мне тут нотации читать. Хорошо?       — Тебе надо к мадам Помфри. — проигнорировал мой гневный выпад парень, сведя брови к переносице и глядя на мою левую руку.       — Я с этим как-нибудь сама разберусь. Спасибо! — рявкнула я на него, выставив вперед здоровую руку, не давая ему возможности подойти ближе. — Лучше поинтересуйся у Паркинсон о том, что именно произошло. Свидетелей в коридоре было много, а подружка твоя уж слишком зазнается. Хотя и хвастаться то ей нечем… Разве что своим выступлением и навыками певицы. — последние слова я уже прошипела с едкой ухмылкой на лице и, чуть вскинув подбородок, пошла в обратном направлении.       Из-за разболевшейся руки и разговора со слизеринским старостой не только настроение испоганилось, но и аппетит пропал, поэтому пришлось проветриться, прежде чем идти в теплицы на травологию. В первую половину дня мне знатно повезло, что я не видела Паркинсон. А после такого разговора я была не очень уверена, что сдержусь на уроке мадам Стебель. Ведь было такое ощущение, что если не успокоюсь, то сорвусь и подожгу что-нибудь или кого-нибудь ненароком прямо во время урока. А вытворять такое не очень то и хотелось.       Прогулка по окрестностям помогла успокоить нервы, однако за это время я поняла, что никак не могла понять, что все же вывело меня сильнее: боль из-за раны на руке или то, что Паркинсон выставила меня виноватой во всей этой ситуации. А может и то, что Малфой придерживался мнения своей подруги, даже не разобравшись. Однако, стоило только начаться травологии, как мое спокойствие пошло коту под хвост. Как мне показалось, Паркинсон и ее факультет только и делали, что испытывали мое терпение тем, что шептались и посмеивались, глядя на меня, пока мадам Стебель отвлекалась, рассказывая про очередное растение. Но больше всего меня взбесила не Паркинсон, а Малфой! Чуть меньше часа назад этот парень пытался показать, что ему не все равно на то, что сотворила со мной Амбридж из-за его мерзкой и лживой подружки, а теперь?! Он был в числе тех слизеринцев, которые смеялись надо мной. Спасибо хоть, что он делал это не так рьяно, как остальные. А иногда, когда его друзья отвлекались, я чувствовала на себе взгляд серых глаз. И кажется, эти непонятные взгляды все же выводили куда больше.       Хорошо, что рядом стояли друзья и не давали мне реагировать на столь явные провокации со стороны змеиного факультета. И благодаря их поддержке я дожила до окончания занятий. Но и не только их. Естественно новость о вчерашней стычке между мной и Паркинсон разлетелась по всей школе. Спасибо тем, кто успел на концерт слизеринской старосты. Поэтому в течение всего дня я также чувствовала на себе одобряющие взгляды от некоторых студентов школы из других факультетов.       Войдя в гостиную и оказавшись в красно-золотой обстановке, я облегченно выдохнула, плюхнувшись на диван. День выдался достаточно напряженный, и хотелось отдохнуть, что я в принципе и сделала. Обстановка в нашей гостиной всегда позволяла расслабиться и почувствовать себя в тепле и безопасности. Я уже почти провалилась в темноту, как в голове отчетливо замаячила настойчивая мысль, что я что-то упустила. Что-то очень важное и значительное… Перед глазами вдруг появился тяжелый взгляд зеленых глаз в обрамлении неглубоких морщинок.       Еще, даже полностью не проснувшись, я резко села, наконец, вспомнив, что именно я забыла. Испуганный взгляд тут же метнулся в сторону доски объявлений, а потом и на часы. Я, вроде бы, прилегла всего на минут десять, однако часы, висевшие на стене, убеждали меня в том, что «продремала» я почти полтора часа!       — Кошмар!       Я резко вскочила на ноги, из-за чего комната чуть покачнулась, и перед глазами заплясали черные точки. Пришлось облокотиться на спинку дивана, чтобы не свалиться, и подождать когда комната перестанет плыть. И когда все последствия резкого подъема прошли, я ринулась в комнату, чувствуя на себе заинтересованные взгляды однокурсников. А переодевшись буквально за несколько минут, выбежала из гостиной и понеслась по лестницам и коридорам. Ну как «неслась»… вернее — спешила быстрым шагом, ведь не хотелось получить еще один выговор от Амбридж. А то с меня уже хватит. Хотя иногда все же приходилось срываться на бег, ведь уже и так опаздывала!               Я уже пару минут стояла в кабинете Макгонагалл под ее пристальным взглядом, опустив глаза в пол. Я еще на трансфигурации поняла, что сегодняшняя встреча с деканом моего факультета будет, скажем… так себе. А ее молчание только усугубляло обстановку, но нарушать ее я не шибко то и хотела.       — Сара, я, кажется, просила вас присматривать за мистером Поттером, чтобы он держал себя в руках и не дискредитировал себя перед Долорес… — Макгонагалл все же первая нарушила тишину и, устало потерев переносицу, взглянул на меня. — Но скажите, вы то зачем нарываетесь на нее…? Зачем вы вчера устроили сцену в коридоре с мисс Паркинсон, да и одну из них еще и на глазах у профессора Снейпа?       Я удивленно моргнула.       — Тооочно, вспомнила…       Вчера же Снейп сразу заявил, что расскажет Макгонагалл о нашей небольшой потасовке с Паркинсон. А он всегда держит слово…       — Паркинсон первая напала на меня, профессор… Я только защищалась. — буркнула я, отведя взгляд в сторону.       Хоть Макгонагалл и была деканом Гриффиндора, но почему-то оправдываться перед ней было как-то… непривычно и смущающе. Я сейчас себя чувствовала, словно нашкодивший ребенок, которого отчитывает добрая бабушка…       — Я знаю. Профессор Снейп мне все вчера рассказал. — устало выдохнула женщина, глядя на меня каким-то странным взглядом, в котором еле-еле просачивалось осуждение или разочарование с недовольством. — Вы связали ее и заставили петь…?        Я заторможено кивнула, удивленно моргнув и навострив уши, ведь была готова поклясться, что расслышал в ее фразе… гордость? Хотя, это, конечно, могло быть всего лишь мое воображение.       — Кхм… — уголки губ Макгонагалл вдруг чуть приподнялись, и я удивленно вскинула брови, еле подавив желание улыбнуться в ответ. — Но позвала я вас не для этого разговора. — указала на стул, который стоял напротив ее стола.       Уф, я уже надеялась, что она забыла про консультацию…       — Кем вы видите себя в будущем, Сара?       — Эммм… Если честно, то я еще не определилась точно, чем хотела бы заниматься после школы, профессор. — буркнула я, переместив свое тельце в кресло.       — Ну, в этом нет ничего страшного, ведь в этом и заключается смысл консультаций. — деканша стала перебирать какие-то бумажки, а потом взглянула на меня поверх очков. — Так, есть хоть какое-нибудь предположение?       — Ну, не знаю даже…       Я об этом, правда, еще не задумывалась. Было как-то не для этого.       — В принципе… Думаю, можно было бы заняться целительством…       — Отлично. Что еще?       — Ну, может быть и мракоборцем… — все же произнесла я, следя взглядом за листком, который Макгонагалл просто положила в сторону из общего числа, даже не прочитав его содержимое.       — Как насчет зельевара? — выдала Макгонагалл, после того как ее глаза пробежались по очередному листочку.       — Зельевар? Я? — шокировано переспросила я, в упор глядя на женщину широко раскрытыми от удивления глазами, а потом все же поинтересовалась про листочки в ее руках. — Профессор, позвольте узнать, а что это у вас…       — Это отзывы преподавателей. — не скрывая ответила женщина.       — Отзывы? Серьезно? После отзыва она решила, что я могу стать зельеваром?       — Не смотрите на меня так… — усмехнулась деканша, заметив мое шокированное состояние. — Это отзыв профессора Снейпа относительно ваших способностей. И он… эм… вполне хорош… если сравнивать с остальными учениками нашего факультета. — она почти с недовольством прошептала себе под нос последние слова, кажется, надеясь, что я их не услышу.       Но не тут то было…       -О… Ого… — только и смогла выдать я, совершенно обескураженная данной новостью.       Мне аж захотелось заполучить себе эти бумажки, чтобы лично узнать то, что там начиркал про меня декан змеиного факультета.       — Так как вы у нас хорошистка, то выбора у вас довольно много…       Я устало выдохнула… Разговор предстоял долгий.       Еще в течение почти целого часа, я просидела в кабинете Макгонагалл, и мы обсуждали мое будущее. Но, в итоге я так и не смогла определиться точно, чем хочу заниматься в будущем… Это немного удручало. Так что, буду плыть по течению и решать все по ситуации.       Выйдя из кабинета, я прокрутила в голове наш разговор и… с удивлением поняла одну вещь, что прекрасно зная о двух моих стычках с Паркинсон, Макгонагалл отчитала меня только за последнюю… То есть, факт того, что Долорес Амбридж не пожаловалась на меня декану моего факультета, был совершенно невозможным. А это означало, что первая моя встреча со слизеринкой, когда я в открытую высказала ей свое мнение относительно Амбридж и ее «режима», Макгонагалл как-то не очень то и волновала. Декан Гриффиндора просто закрыла на эту ситуацию глаза! Все же она, как и большинство преподавателей нашей школы, недолюбливали нового сотрудника, поэтому не наказывали учеников за их вольности в сторону Амбридж… Осознание этого меня даже немного воодушевило, затмевая вчерашний вечер в кабинете профессора ЗОТИ.       В спальне никого не было, ведь я вновь пропускаю занятия в Отряде, поэтому спокойно прошла внутрь и стала раздеваться на ходу. Хотелось поскорее умыться и завалиться в мягкую постель. Когда я отодвинула красный полог, мои брови удивленно взлетели вверх — на кровати лежала небольшая баночка. Я недоверчиво сощурила глаза, пытаясь понять, кто мог преподнести мне этот неожиданный подарок. Любопытство все же взяло верх, поэтому пальцы аккуратно взяли железную баночку и открыли ее. В нос ударил знакомый запах мази, которую я использую для лечения раны на руке. Вот только он был немного сильнее, резче и противнее.       — Винни… — прошептала я в пустоту, прекрасно понимая, что вряд ли это оставил кто-то из наших.        — Звали, Сара? — спустя мгновение раздался радостный голос.       — Ты знаешь, откуда это взялось на моей кровати? — сразу же поинтересовалась я и показала ей баночку в руках.       — Нет… — Вини осмотрела баночку широко раскрытыми глазами.        Я уже была готова поверить эльфийке, однако, ее дальнейшая реакция заставила меня усомниться в ее словах. Она вдруг отвела взгляд, и ее длинные ушки, слегка вздрогнув, будто поникли.       — Винни… Ты ведь не скрываешь что-то от меня? — сомнение так и сочилось в голосе. Кажется, Винни почувствовала его, отчего ее хрупкое тельце чуть вздрогнуло, однако голову она не подняла. — Винни. Говори. — на этот раз вышло как-то уж больно строго, и я устало выдохнула и потерла переносицу. Пугать ее у меня не было ни малейшего желания. — Пожалуйста…       — Я… Винни… — замялась эльфийка, быстро взглянув на меня, а потом вновь потупив взгляд в пол. — Мистер… Мистер Малфой… — мне удалось расслышать еле слышный шепот, и мои брови тут же из-за недоумения сошлись на переносице. — Он просил вам передать это…       — Прости… Что?       — Мистер Малфой сказал, что мазь поможет залечить рану на руке…       Не знаю почему, но из-за ее слов меня в один миг накрыло такое раздражение и злость, что тело задрожало от злости, из горла вырвался какой-то хриплый рык.       — Винни не хотела разозлить Сару! Простите! — в панике вскрикнула Винни и шарахнулась от меня в сторону, как от огня.       — Молодец, Доусон. Ты ее все же напугала…       Я прикрыла глаза, чувствуя, как дрожат ресницы, и стала считать до десяти, пытаясь успокоиться. Когда счет дошел до семи, вроде даже получилось это сделать, поэтому, сделав несколько небольших шагов вперед, осторожно присела перед эльфийкой на корточки.       — Винни, прости. Слушай, я почти не злюсь… — вырвалось у меня, но я тут же попыталась исправиться. — Вернее, злюсь, но совершенно не на тебя! — на пару секунд повисла тишина, пока я пыталась подобрать нужные слова. — Он что-нибудь еще передал? Малфой? — вместо ответа Винни чуть тряхнула головой, все еще не поднимая взгляд. — Я не буду злиться или кричать, обещаю. Просто скажи, что еще сказал тебе Малфой?       — Он сказал… Сказал, что это, чтобы загладить вину за мисс Паркинсон… — пролепетала Винни, подняв на меня извиняющийся взгляд.       Кажется, у меня начался нервный тик… Иначе как еще можно было объяснить причину того, что у меня задергалось нижнее веко. Это была самая ужасная причина, чтобы отправить мне эту мазь.       — Ладно… — на пару секунд прикрыв глаза, я глубоко вдохнула, и взглянула на баночку. — Винни не виновата, что Малфой такой кретин…       — Винни, можешь сделать одолжение и вернуть баночку ему обратно?       — Нет! Мистер Малфой запретил возвращать ее… — слишком эмоционально пискнула эльфийка, тряся головой.       Судя по ее реакции, сложилось такое ощущение, что слизеринец ее просто запугал. И это было, в принципе, вполне ожидаемо, ведь это же Малфой… В итоге чтобы хоть как-то успокоить ее, пришлось оставить баночку с мазью у себя. И как только Винни исчезла с небольшим мешочком сладостей, которыми я ее угостила, я уселась на кровать, крутя «подарок» в руках. Возвращать его я передумала, ведь если это поможет быстрее вылечить руку, то отказываться от столь нужного подарка — глупо. Пусть уязвленная гриффиндорская гордость и вопила об обратном. Хотя если Малфой думает, что этой баночки хватит, чтобы усмирить мою злость, направленную в сторону Паркинсон, то он крупно ошибается. Думаю, он должен был понимать, что столь неожиданный подарок вряд ли изменит моего решения. Тем более, что примерный план мести уже вырисовался у меня в голове. Через несколько минут я уже лежала на кровати и куталась в одеяло, словно в кокон, и пыталась уснуть, предвкушая дальнейшие события.       А через пару дней у Паркинсон волшебным образом выросли оленьи рога. И только в тот момент, я почувствовала окончательное удовлетворение.